Волшебный уговор

Глава 29

– Наконец-то уроки закончились! – вздохнула Элина. – День тянулся целую вечность.

После нервотрёпки выходных обычная жизнь казалась совершенно неправильной. Не будь рядом Чарли, Элина бы сегодня просто свихнулась. Несколько часов назад Робин написал, что господин Шноттер вернулся, и ей очень захотелось тут же сбежать с уроков.

Девочки остановились у своих велосипедов.

– Думаешь, защитные леденцы будут действовать, пока мы не найдём последнюю брошь? – спросила Элина, сняв замок с велосипеда.

Сделав то же самое, Чарли взглянула на Элину.

– Мы же утром уже об этом говорили, – мягко напомнила она. – Ты, похоже, действительно сильно волнуешься, да?

Элина молча кивнула. Боялась она ужасно. Очень многое может пойти не так...

Она ещё раз мысленно прокрутила ситуацию. Всем Зоммерфельдам Чарли подмешала леденцы- шипучки в смузи за завтраком. Пит и её родители насладились ими вчера за ужином, а к дедушке девочки заскочили ещё до уроков, чтобы всучить ему несколько штук... Лишь бы они продолжали действовать! Ну, и чемодан был надёжно спрятан.

– Ничего не случится, – пробормотала Элина.

– Вот именно! Хватит уже голову ломать, – поддразнила её Чарли.

Сев на велосипеды, девочки отправились на Лесную улицу. Ехать было недалеко, и вскоре они притормозили прямо у дома номер десять. О том, что господин Шноттер живёт именно там, им сказал Робин. Дом выглядел унылым и неприметным. Элина и Чарли прислонили велосипеды к садовой ограде, и вместе с появившимся Робином позвонили в дверь. Послышался собачий лай, сопровождаемый знакомым постукиванием деревянной трости, и входная дверь распахнулась.

Увидев, что им открыл господин Шноттер и что с ним, кажется, всё в порядке, Элина вздохнула с облегчением.

– Здравствуйте! – сказала она.

Господин Шноттер несколько секунд пристально разглядывал Элину, а потом, что-то проворчав, похромал по коридору.

– Похоже, Ворчун-старший пригласил нас войти, – усмехнулась Чарли.

– Ворчун-старший? – удивился Робин.

– Угу! Судя по тому, как часто он бурчит и ворчит, он мог бы быть твоим родственником.

– Я скажу Артуру, что ты противная, – прошипел Робин.

Не обращая внимания на обычную перебранку друзей, Элина поздоровалась с Тинкой, которая, виляя хвостом, стояла в дверях, с любопытством глядя на них. Элина погладила её по шёрстке. Собака пулей умчалась в маленькую, уютную гостиную, обставленную мебелью из тёмного дерева. Чарли, спрятавшаяся за Робина, как за щит, чтобы Тинка не подошла слишком близко, смогла выдохнуть, только когда та смирно улеглась в свою корзинку.

Господин Шноттер сидел в кресле и наливал себе чай из чайника:

– Не смущайтесь. Обычно ведь вы за словом в карман не лезете.

Элина решительно села на диван, за ней отважились на это и Робин с Чарли.

– Вы знали, что мы придём? – спросила Элина.

– Было только не ясно, когда вы на это решитесь, – ответил господин Шноттер. Он казался очень усталым.

– Спасибо, что вчера спасли нас. А ещё – что пустили в дом и разговариваете с нами, – она замялась. – Меня зовут Элина, а это мои друзья Чарли и Робин.

– Эмиль Шноттер, – буркнул он, после чего повисла короткая пауза.

– Как у вас дела? – сочувственно спросила Элина. – Как вам удалось уйти от Алфеи?

– Дела соответствуют обстоятельствам. У меня хоть и есть в запасе собственные приёмы, но дама, которую ты называешь Алфеей, гораздо могущественнее меня. Она и отпустила-то меня только потому, что при помощи сладостей стёрла мои воспоминания.

– Но вы ведь что-то ещё помните? – осторожно поинтересовалась Чарли.

Господин Шноттер помедлил:

– Почти всё. Увидев, что грядут неприятности, я съел защитную конфету, но, к сожалению, она сняла колдовство Алфеи не полностью. Я чувствовал, что со мной что-то творится, что воспоминания стираются. Но какие... я, вероятно, никогда не узнаю.

– А вы помните, как нашли нас? – спросила Элина.

– Предсказательные карамельные трости, – объяснил господин Шноттер. – Если съесть такую вблизи от человека и сконцентрироваться на нём, можно заглянуть на шаг вперёд и, если удастся, узнать, о чём этот человек подумает или что сделает, а иногда видишь и то, что с ним случится. Но такие карамельные трости не всегда надёжны, применять их рискованно, потому что никогда не знаешь, что из этого выйдет.

– Можно подумать, что вы заглядывали в будущее, – недоверчиво сказала Чарли.

– Нет, волшебство сладкомагов имеет границы. Взгляд на шаг вперёд – это как крошечный лоскуток: увиденное сложно как-то истолковать. Я увидел, что Элина, пытаясь решить загадку, подумала о парке. Тогда я понял, что вы скоро там объявитесь, и остался поблизости, чтобы перехватить, но на вас напали.

– Мы вам очень благодарны за помощь, – сказала Элина. – Только я не понимаю, почему для вас было так важно выяснить, что мы собираемся делать. Мы ведь с вами едва знакомы, и... Должна быть какая-то причина.

Лицо господина Шноттера оставалось непроницаемым:

– Ты права. В день юбилейных торжеств мне не удалось использовать карамельную трость, и тогда я отправился к вашему домику на дереве. Я действительно давно наблюдаю за вами – и да, для этого есть причины. У вас наверняка много вопросов.

– Господин Шноттер, а вы вообще кто? – поколебавшись, спросила Элина.

– Сладкомаг.

Робин фыркнул:

– Вы это уже говорили! А почему об этом никто не знает? Зачем вы следите за моей семьёй? Почему вы сначала преследуете нас, а потом помогаете? И самое главное: можем ли мы вам доверять?

Сделав глоток чая из чашки, господин Шноттер поставил её на стол.

– С доверием штука такая, – он пожал плечами, – это дело добровольное. Принудить вас доверять мне я не могу.

Элина нервно сглотнула:

– Нам бы очень хотелось вам доверять.

– Начнём с самого начала, – тихо сказал старик. – Я живу в эмиграции.

Робин побледнел:

– Что?! В эмиграции?! Да это же намного хуже, чем не иметь лицензии!

Элина испугалась. Это прозвучало так жутко...

Чарли растерянно наморщила лоб:

– Что это значит?

Господин Шноттер вперился в троицу друзей мрачным взглядом:

– Меня сослали, официально как сладкомаг я больше не зарегистрирован, и уже много-много лет мне запрещено производить сладости. Я не буду рассказывать вам всё, но... хочу, чтобы вы меня поняли, потому что я открыл кое-что важное для всех нас. Тогда я примирился с ситуацией и признал наказание. Но постепенно желание вернуться к прежней жизни всё усиливалось. Я стал искать возможность заключить с магистрами сладкомагии сделку, но не мог предложить им ничего интересного, и уж тем более ничего, что помогло бы отменить ссылку, – он тяжело вздохнул. – Я годами держал в поле зрения всё в Белони, в других городах, я отчаянно пытался найти что-то, что было бы достойно внимания магистров. Однажды я подумал, что нашёл... но в то время мало что из этого имело смысл. Поэтому я стал наблюдать за Цукерхатами.

Элина с трудом поспевала мыслями за историей господина Шноттера. Она жалела его из-за ссылки, но в то же время и возмущалась.

– Вы шпионили за семьёй Робина, чтобы...

Робин рассерженно перебил её:

– Вы собирались вернуть прежнюю жизнь, предав мою семью магистрам?!

Господин Шноттер серьёзно взглянул на Робина:

– Я отчаялся. Ты что, никогда не был в таком отчаянии, что всё бы сделал, лишь бы выбраться из ситуации?

Элина увидела, что лицо Робина смягчилось. Это чувство они знали очень хорошо.

– Все мы совершаем ошибки, – продолжал господин Шноттер. – Кто-то больше, кто-то меньше. Но в конце концов, мой мальчик, важно лишь то, какой урок мы из них выносим. Я повёл себя не лучше Алфеи, но, когда я понял, что, получив чемодан, вы не творите глупостей и даже навлекаете на себя опасность, я признал свою ошибку. И исправил её тем, что помог вам – разве нет?

– Исправили, – не колеблясь, ответила Элина. – А чемоданом мы воспользовались потому, что Чарли оказалась заколдована горчаком.

– Примерно так я и думал, – кивнул господин Шноттер. – Потому что, столкнувшись с Алфеей, кое-что осознал. – Он встал, подошёл к комоду и, достав оттуда чёрную папку, начал раскладывать на столе её содержимое – сплошь статьи из старых газет.

Элина, присев на краешек дивана, взяла одну из них.

Один из заголовков на первой полосе гласил:

Элина пролетела взглядом текст:

– Женщина, задерживая дыхание, вызывает бури с грозами?!

– Всё началось несколько лет назад. В газетах время от времени стали появляться такие сообщения. Я тогда собрал всё, что казалось мне необычным и магическим, но так и не сумел ни с чем это связать, – сказал господин Шноттер. – Я не сомневался, что в этих сообщениях речь идёт о людях, околдованных горчаками, но позднее никто ничего не помнил. А когда Алфея захотела заставить всё забыть меня самого, тут-то я и нащупал взаимосвязь. Должно быть, Алфея периодически переезжала из одного города в другой, чтобы распространять свои горчаки. И, похоже, лишь с одной целью.

– Выманить сладкомагов из их укрытий, – пробормотала Элина. У них уже была такая мысль.

– Бедный господин Раух, – прошептала Чарли так тихо, что её услышала одна Элина. – Она использовала его, чтобы распространять горчаки, а потом хладнокровно стёрла ему память.

– Алфея хочет попасть в Музей конфетных искусств, – сказал Робин.

– Совершенно верно, – подтвердил господин Шноттер. – Теперь понимаете? Неважно, кто из нас какие правила договора Пико нарушил или чего мы хотим. Речь идёт о вещах, гораздо более значительных, чем наши собственные проблемы. Алфею нужно остановить.

– Почему же вы этого не делаете? – вызывающе спросил Робин. – Вашими сладостями? – Похоже, он ещё не совсем простил господину Шноттеру слежку.

Элина взглянула на старика:

– И вообще – откуда они у вас?

– Одна... – господин Шноттер замялся. – Одна хорошая знакомая, когда мы договорились, что я по её поручению буду следить за Цукерхутами, передала мне несколько конфет – на крайний случай. Она работает в Музее конфетных искусств. Конфет было немного, и я все уже использовал. Последнюю – чтобы спасти вас.

– Так давайте свяжемся с этой знакомой! – взволнованно предложила Элина. – Она поможет!

– Я... я уже пытался, – закрыв глаза, господин Шноттер принялся массировать виски. – Я знаю, что она существует... и что работает в Музее конфетных искусств. Но когда стараюсь мысленно на ней сосредоточиться, всё как-то ускользает. Это всё из-за чар забытья. – Его взгляд скользнул к окну. – Я всего лишь старик, чьи силы уже исчерпаны... я совершил в жизни столько неправильных поступков... Да, Цукерхуты нарушили договор, но они используют свою магию в добрых целях. В своём ожесточении я этого прежде не понимал, – сказал господин Шноттер, и в голосе его слышалась бесконечная печаль. – Я видел, как сладкомаги злоупотребляли своими умениями, а такое никогда добром не кончается. Вы должны остановить Алфею, за всех нас.

Элина оторопела:

– Мы?! Но мы же дети!

– Да уж, большое спасибо, – саркастично отозвался Робин.

– Очень храбро с вашей стороны бросить нас одних! – гневно высказалась Чарли.

Поднявшись, господин Шноттер посмотрел на всех троих сверху вниз. Лицо его оставалось непроницаемым, но голос, когда он заговорил, прозвучал так мягко, словно он только что попробовал шоколад «Дивная лесть»:

– Дети, вы достойнее многих известных мне сладкомагов и уж какой-нибудь путь отыщете.

Элине очень хотелось верить господину Шноттеру. Не из-за какой-то там магии, а потому, что в словах его звучала большая надежда.

– Думаю, нам пора, – вставая, сказал Робин. В его лице, как и в лице Чарли, читалось разочарование.

Господин Шноттер проводил их до двери. Чарли и Робин уже спускались по лестнице, а Элина остановилась:

– Я рада, что вы нам всё рассказали.

С тревогой во взгляде он что-то ей протянул:

– Вот, ты потеряла.

Монета! Наверное, он поднял её в парке!

– Спасибо! – кивнула Элина. Так у неё хотя бы оставался шанс когда-нибудь избавиться от враждебных чар.

– Вот ещё что, – сказал господин Шноттер. – Если тебе опять станет страшно, вспомни о том, что ты не одна. В отличие от Алфеи. Это важно.

Элина взглянула на друзей:

– Я об этом не забуду.

Господин Шноттер слабо улыбнулся:

– Надеюсь.