Волшебство - это сказка. И только!

Глава 27. Старинные хроники рода Равенкло

Когда я ушла от Помоны, было уже очень поздно, но все–таки я решилась побеспокоить мадам Помфри и принять на ночь какое–нибудь снадобье. Поппи совсем не удивилась моему приходу и очень быстро и грамотно смешала необходимые ингредиенты в меленьком стакане.

Вернувшись к себе, я первым делом достала из коробки диадему. Уж очень меня насторожили слова Пинс. Из последней прочитанной мной книги, я хорошо помнила, что Гарри и Дамблдор искали магические артефакты, в которых Волдеморт мог поместить части своей раздробленной души. Кроме прочего, речь шла о старинных предметах, принадлежащих основателям Хогвартса.

«Они уже знали о медальоне Слизерина и чаше Хельги Хаффлпафф, — рассуждала я, сидя в кресле у камина. — До меча Годрика Гриффиндора Темному Лорду добраться не удалось. Оставалось найти вещь, принадлежащую Ровене Равенкло. И вполне логично, что этот крестраж может оказаться ее диадемой. А что, если украшение, которое подарил мне Ремус, и есть диадема Ровены? — мысли мои начинало туманить принятое снотворное, но всё же я смогла сделать ужасающий вывод: — Тогда я держу в руках душу Волдеморта!»

Я с ужасом отбросила серебряный ободок, как гремучую змею. Много нехороших мыслей пришло бы ко мне в голову в эту ночь, но глаза стали медленно закрываться и я без сил опустила голову на спинку кресла. Последнее, что я запомнила: лучезарная диадема лежала на ковре и равнодушно переливалась в факельном свете.

Меня преследовали кошмары. То гигантский осьминог, живущий в Черном озере, хватал меня своими щупальцами и тянул на дно. То улыбающийся Люпин неожиданно становился жертвой огненного Зеленого дракона, а я кричала от отчаяния, что так и не успела предупредить Ремуса об опасности. То дементор протягивал костлявые в струпьях руки, а я закрывала своих детей и пыталась нащупать в кармане волшебную палочку…

А под утро мне приснился пушистый зайчонок, который беззаботно скакал по зеленой солнечной лужайке. Я в полном восторге подошла к нему и протянула руку, чтобы погладить. Но вместо ушастого белого комочка меня за руку схватил безобразный уродец, который стал на моих глазах превращаться в человека со змеиной головой. Он требовал от меня диадему и грозился жестокой расправой в случае моего отказа.

Когда я проснулась, то не сразу сообразила, что ночные кошмары — это всего лишь сон.

После завтрака мне предстояли приятные хлопоты. Я запаковывала и подписывала подарки, купленные в Хогсмиде. Их оказалось довольно много, так как мне не хотелось оставить без внимания никого из своих лучших учеников. Поручать доставку коробок совам было хлопотно, поэтому я обратилась к своему трудолюбивому помощнику — домовому эльфу. Жужун очень ответственно отнесся к порученному делу, и в знак моей благодарности все–таки решился угоститься мятными лягушками.

Я подписывала последнюю открытку, когда в мою дверь тихо постучали.

— Очень милые подарки, миссис Черри, большое спасибо! — на пороге стояли Рон, Гарри и Гермиона.

Я пригласила их в комнату, и мы довольно долго болтали о школе, попивая шипучий лимонад со сладостями.

— Очень волнуюсь за результаты экзаменов, — вздыхала Гермиона, — особенно по Нумерологии.

— Гермиона, тебе ли беспокоиться? — удивился Рон.

Та в ответ лишь передернула плечами и продолжала:

— У меня накануне экзамена пропал учебник «Нумерология и грамматика», и потом в ответе я забыла упомянуть о Бриджит Венлок.

— О ком? — переспросил Рон.

— О Бриджит Венлок, — раздраженно пояснила Гермиона. — Это известная Арифмомаг. Она жила в XIII веке и первой открыла волшебный потенциал числа 7!

«Волдеморт разделил свою душу на 7 частей», — пронеслось у меня в голове, и я с опаской покосилась на коробку, в которую утром упаковала диадему.

— И после этого ты еще о чем–то волнуешься? — не переставал удивляться Рон, запихивая в рот шоколад.

Гермиона лишь закатила глаза, а я решила успокоить ребят:

— Я нарушаю служебную тайну, но скажу вам по секрету: Гарри и Рон все экзамены сдали, и сдали довольно прилично.

Мальчики весело переглянулись.

— Что же касается тебя, Гермиона, то все как обычно! — я подмигнула, давая понять, что по всем экзаменам у нее «отлично».

Затем мы обсудили незабываемые уроки этого года по ЗОТИ, поговорили о Хагриде, вспомнили экзамен по Травологии. Когда ребята уходили, Гермиона немного задержалась.

— Я хотела сказать Вам, что в следующем году не буду посещать курс Магловедения, — она с сожалением подняла на меня глаза. — Уж очень тяжело мне дался этот насыщенный год!

— Понимаю, — улыбнулась я. — Но и я не буду вести у вас уроки в следующем году.

— Это из–за профессора Люпина? — тихо проговорила Гермиона.

— Нет, просто так уж получается, — вздохнула я.

На столе осталась только одна книга — подарок профессору Снейпу. Решив заглянуть к Северусу позже, я положила потрепанный томик в карман широкой мантии и направилась к мадам Пинс. В библиотечном коридоре было темно и тихо. Учебный год закончился, учебники и книги оказались никому не нужны. И хозяйка библиотеки коротала время, играя в карты с привидением дома Хаффлпафф. Толстый монах проигрывал очередную партию, и Ирма встретила меня в приподнятом настроении.

— Я специально не убирала ее далеко, зная, что Вы непременно захотите посмотреть, — она вынесла мне большой том в позолоченном переплете.

Я устроилась поудобнее на широком подоконнике и с осторожностью стала листать древнюю рукопись. Безупречный подчерк летописца местами прерывался очень красивыми цветными акварельными зарисовками. Это были пейзажи, интерьеры, портреты.

Свои древнейшие родословные корни семейство Равенкло теряло в веках. Угрюмые мужские лица гордо смотрели на меня со своих рисованных портретов, а женщины — приветливо улыбались. Я дошла до хроник Средневековья, когда, осторожно перевернув очередную потертую страницу, изумленно ахнула: с большого портрета на меня глядела молодая очень красивая женщина. В ее безупречно уложенных волосах всякий раз, когда она царственно наклоняла голову в знак приветствия, сверкала серебряная диадема. «Леди Ровена Равенкло», — гласила надпись под портретом.

Я схватила увеличительное стекло в металлической раме, которое мне заботливо приготовила мадам Пинс, и стала с трепетом изучать украшение. Спустя четверть часа все мои опасения развеялись. Эти две диадемы, как сестры Патил, лишь на первый взгляд казались похожи. Прежде всего, на моей диадеме не было маленьких птичек, несущих в клювиках веточки с красными ягодами. Большие прозрачные камни в центре заменяла россыпь крупного жемчуга. А металлические завитки больше напоминали геометрические фигуры, чем растительные узоры.

— Что и требовалось доказать, — радостно проговорила я вслух, с чистым сердцем перелистывая страницы.

Я нашла все, что искала. Но книга была очень редкая и невероятно увлекательная, поэтому я решила просмотреть ее до конца. Там оказалось много занятных историй из жизни английских вельмож, любопытные рассказы о быте и нравах, а так же великолепные описания викторианской эпохи.

Очень впечатляющими оказались две истории. О юной волшебнице Мирабелле Планкетт, которая отдыхала на озере Лох — Ломонд и на одном из праздников влюбилась в водяного. Когда же родители запретили девушке даже думать о свадьбе, она превратилась в треску. С тех пор ее больше никто не видел. Но до сих пор о ней слагают легенды, утверждая, что сила любви способна пробудить в волшебнике анимагические способности. И еще один рассказ о волшебнике–неудачнике Арчибальде Альдертоне, который уничтожил целую деревушку Мелкие Всхолмья, что в Гэмшире. Причиной трагедии стало смешивание снадобий для приготовления праздничного торта.

«Хорошенький получился праздник!», — подумала я, переворачивая тяжелые страницы.

Еще мне встретился рассказ о знаменитом Гиффорде Оллертоне, которого в XV веке убил великан Хенгист из Верхнего Барнтона. Кажется, именно о нем мне рассказывала мадам Розмерта.

Не знаю, какое отношение эти существа имели к семье Равенкло, но целая глава была посвящена вампирам. Например, леди Кармилла Сангина купалась в крови своих жертв, чтобы вернуть себе молодость и красоту. И ей это удавалось: судя по датам, она прожила два столетия. А Бладвин Блад, прозванный «вампиром из долины», напевал своим жертвам громким баритоном, прежде чем укусить их за шею. В средние века в замке на вершине Бобового Стручка жил Брэн Кровожадный. Этот великан очень любил хлеб из молотых бобов, который непременно запивал кровью англичанина. Он извел бы немало маглов, если бы не был убит мальчиком по имени Джек. А жертвами сэра Герберта Варни были исключительно лондонские женщины. Но жил он недолго, так как был пойман и убит спецотрядом Департамента по регулированию и контролю над волшебными тварями.

Но удивительней всего было встретить на страницах этой рукописи историю черной колдуньи Лютиции Сомноленс, которая очень ревновала короля. Обманом она заманила его дочь в башню, где стояло заколдованное веретено. Девушка случайно проколола себе палец и погрузилась в летаргический сон. Но один молодой волшебник нашел удивительное зелье Уиггенвельда. Он смазал этим зельем губы спящей девушки и поцеловал ее. Молодая принцесса ожила, а Лютицию жестоко наказали.

Я не могла оторваться от порой смешных, порой кровавых древних хроник. Удивительно, но волшебный мир также давно существовал, как и наш мир, мир маглов.

— Неужели вы что–то еще различаете в такой темноте? — голос прозвучал так неожиданно и так близко за моей спиной, что я вздрогнула, резко развернулась и непременно бы свалилась, если бы не сильные руки, поддержавшие меня.

— Я напугал Вас, прошу прощения, — усмехнулся профессор Снейп.

Он, как огромный ворон, возвышался надо мной.

— Я не заметила, как спустились сумерки, — оправдывалась я.

И действительно, за окном уже совсем стемнело, библиотека тускло освещалась. Мне как–то стало не по себе оставаться здесь одной.

— Вы не поможете мне донести эту книгу? — попросила я Северуса.

В конце мрачного коридора на диване мы нашли уснувшую Пинс. Толстый монах прижал к губам палец, призывая нас к тишине, а затем просочился сквозь стену. Оставив книгу на карточном столике, мы вышли в лестничный холл.

— Добрый вечер, миссис Черри. Как дела, Северус? — улыбчивый старичок на небольшом портрете приветственно снял со своей головы медузу, которую носил вместо шляпы. Его здесь все называли Чудаковатым.

— Добрый вечер, Урик, — не оборачиваясь, поздоровался Снейп,

— Тилли Тоунк с портрета на пятом этаже говорил, что тебе не достался орден Мерлина! — просиял всегда радостный волшебник.

— Идемте, — раздраженно гаркнул мне Снейп и, подхватив под локоть, увлек за собой вниз по лестнице.

Я думала, что Снейп проводит меня к моей комнате, но не успела опомниться, как мы спустились в мрачное подземелье. Здесь было темно и очень холодно. Профессор зажег свет на конце волшебной палочки и уверенно прошагал к своей комнате, не выпуская мой локоть из своих крепких рук.

— Прошу, — он отворил тяжелую дверь.

— Но я вовсе не собиралась к Вам в гости…, — начала я, демонстративно высвобождая свою руку.

— А в гости я Вас и не приглашаю, — ледяным тоном заверил меня Снейп. — Вы просили Успокаивающую настойку, я ее приготовил. Так что можете забирать.

— Во–первых, просила не я, а Помона, — меня жутко обидел его тон, к тому же во мне еще кипела обида за его вчерашнее поведение в теплицах. — А во–вторых, эта настойка мне вовсе не нужна. Пейте ее сами, вот Вам–то как раз она просто необходима!

Я осеклась, приготовившись к всплеску эмоций, но вопреки моим ожиданиям, Северус лишь спокойно усмехнулся:

— Когда Вы злитесь, у Вас очень забавный вид!

«То же самое мне всегда говорил Люпин», — подумала я, и на душе стало очень тоскливо.

Я грустно улыбнулась и прошла вслед за Снейпом в его комнату.