Восставший против неба 5

«…» Лицо Мэн Цзинчжэ едва сохраняло спокойствие, его длинная белая окладистая борода не переставала смутно подрагивать.

Глава 2031. Смерть полубога

«Отпусти его,» Мэн Цзинчжэ сказал в третий раз, только на этот раз его голос был гораздо слабее, чем раньше: «Клянусь своим именем — именем Мэна Цзинчжэ — и честью всей своей жизни, что я не причиню тебе ни малейшего вреда, если ты отпустишь его. Сегодняшний инцидент будет полностью улажен. Даже если нам придётся встретиться с тобой в будущем, мы никогда не будем поднимать эту тему».

С его статусом и положением, насколько тяжелым было это обещание, можно было себе только представить. Но как только его слова прозвучали, он столкнулся с настолько насмешливым взглядом Юнь Че, что даже сам вдруг подумал… что сказал какую-то ерунду.

«Мэн Цзинчжэ?» Юнь Че усмехнулся: «Такого имени я никогда не слышал. Что касается твоей чести… Ты знаешь, что за отброс Мэн Цзяньчжоу, и, будучи его опекуном и надзирателем, закрываешь глаза на его гнилые поступки и никогда не пресекаешь его порочные действия. Честь? Достоин ли ты вообще упоминать это слово?»

Грудь Мэн Цзинчжэ поднималась и опускалась, и он был очень зол… но не только на Юнь Че, большая часть его гнева была направлена на Мэн Цзяньчжоу.

Он хотел бы, правда хотел бы остановить его и преподать ему урок, но мог ли?

Опыт, который приобретал практик в Море Тумана, заключался в том, что его тело подвергалось невиданной опасности, невиданная опасность закаляла сердце, а закалённое сердце приводило к прорывам. Но Мэн Цзяньчжоу… столкнувшись с хоть капельку опасным Зверем Бездны, он тут же приходил в замешательство, а после того, как ему с трудом удавалось сбежать, он, как побитая собака, улетал обратно в окрестности Моря Тумана, где, зализав раны, надругался над слабаками.

Он самым прямым образом соответствовал поговорке «из грязи стену не слепишь».

Будучи его наставником, Мэн Цзинчжэ всегда сопровождал его и был вынужден связать с ним всю свою жизнь. Так как его воспитанник был одним из двух законных сыновей почтенного У Мэна, он поначалу гордился своим положением. Всё же, в молодости Мэн Цзяньчжоу, безусловно, был достоин слова «гений», и на него возлагали большие надежды все… в том числе и почтенный У Мэн, Мэн Кунчань.

Но позже, с рождением Мэн Цзяньюаня и его ранним пробуждением божественности, статус главного наследника Мэн Цзяньчжоу сильно упал. Из-за огромного разрыва в силе, его разум стал совершенно беспорядочным… Как бы он хотел превзойти его! Но, являясь бесталанным, как бы он мог это сделать? Дни шли, и он постепенно терял свой разум, становился всё более несчастным…

Но, к радости Цзяньчжоу, Цзяньюань умер, и его смерть была «благополучной».

Но счастье Мэн Цзяньчжоу продлилось не долго. Всего через два коротких года самый молчаливый и посредственный из его братьев, Мэн Цзяньси, пробудил свою божественность…

Став нынешним Божественным Сыном Плетения Снов.

Душа Мэн Цзяньчжоу лопнула.

Хотя Мэн Цзяньюань родился высшим гением, пробудившим божественность с ранних лет, он был молод, не разбирался в устройстве мира и людских сердцах и был уязвим для предательства.

Мэн Цзяньси же был совершенно другим человеком. Всю свою жизнь он будто спал, не привлекая к себе внимания, но после пробуждения божественности он, словно кит, рассекающий море, в миг потряс все Божественное Царство Плетения Снов.

В один миг ручей спокойно журчит, а в следующий уже впадает в океан.

Хотя ходили слухи, что к смерти Мэн Цзяньюаня причастны другие Божественные Царства, многие втайне подозревали, что это дело рук Мэн Цзяньчжоу, но доказательств ни у кого не было. Впрочем, даже так, это неизбежно привело к тому, что Мэн Цзяньси стал его сторониться, а когда ему приходилось растаптывать его честь, он не проявлял ни капли милосердия.

Мэн Цзяньчжоу, чья душа и воля рухнули, за все эти годы не продвинулся ни на миллиметр, но его темперамент и характер стали просто невыносимыми. Перед Мэн Цзяньси он не смел даже громко дышать, но снаружи он преисполнялся извращённостью и похотью и выплескивал всю ту ненависть, что копил в отчем доме, на окружающих.

Наблюдая за тем, как Мэн Цзяньчжоу на этот раз справляется с испытанием духа в Море Тумана, Мэн Цзинчжэ едва не сложил руки. Его сердце не раз вздыхало о том… что Мэн Цзяньчжоу — настоящий позор для Божественного Царства Плетения Снов!

Но каким бы неприятным он ни был, он все же оставался божественным сыном, поэтому, несмотря ни на что, он должен был его защищать.

Мэн Цзинчжэ изо всех сил постарался успокоить свое сердце, выражение его лица снова разгладилось: «Юнь Че, ты можешь не доверять мне, но, как ты только что слышал, в его душе есть метка души, заложенная почтенным Божеством. Если ты действительно убьешь его, то пути назад уже не будет. Тебе, как и всем членам твоей семьи и клана, больше негде будет жить в этой Необъятной Бездне».

«За всё это время ты так ничего и не сделал, так что, думаю, ты совсем не желаешь умирать,» Мэн Цзинчжэ больше не пытался подавить Юнь Че давлением души, вместо этого он успокаивал свою ауру и тон: «Между вами двумя, на самом деле, нет никаких глубоких обид, так почему кто-то вообще должен умирать? Скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты освободил его?»

Почувствовав искренность в словах собеседника, Юнь Че чуть смягчил свой острый взгляд и холодно ответил: «Если можно жить, кто вообще захочет умирать? Я всегда желал одного — просто убедиться, что смогу уйти живым. Но чтобы убедиться в этом… я не могу полагаться на твои клятвы и гарантии. Тебе придётся выслушать мои слова».

«Я слушаю,» сказал Мэн Цзинчжэ, затаив дыхание.

«Всё очень просто,» Юнь Че медленно потащил Мэн Цзяньчжоу назад, и, когда он отошёл на сто шагов, его ладонь покинула шею Мэн Цзяньчжоу, и на ней появилась красная сфера.

Мэн Цзинчжэ смутно ощутил необычную пространственную ауру, витающую вокруг этой сферы.

«Этот Глубокий Пространственный Камень развернёт телепортационную формацию на пять вдохов,» Юнь Че говорил медленно: «Он подключён к другому массиву телепортации. Я возьму этого парня и войду в формацию, а ты не будешь следовать за нами, и через пять вдохов, прямо перед тем, как эта телепортационная формация исчезнет, я отправлю его обратно! Таким образом, я смогу гарантировать, что отступлю целым и невредимым!»

Мэн Цзинчжэ сильно нахмурился: «Но что, если в течение пяти вдохов ты не отправишь его обратно… до того, как исчезнет телепортационная формация?»

Юнь Че усмехнулся: «Раз уж ты всё ещё не можешь мне доверять, я просто убью его!»

«Подожди!» Мэн Цзинчжэ поспешно шагнул вперед… В конце концов, как жизнь Юнь Че могла быть сравнима с жизнью Мэн Цзяньчжоу? Ему оставалось только сильно заскрежетать зубами и процедить: «Ладно, будь по-твоему».

Он хотел добавить к своим словам несколько угроз, но, взглянув в страшные глаза Юнь Че, проглотил их.

За пределами Божественного Царства нашёлся настолько безжалостный человек… полностью пренебрегающий могуществом Божественного Царства и вынуждающий его идти на такие уступки.

«Очень хорошо,» Юнь Че сузил глаза и предупредил в последний раз: «До самого последнего момента существования пространственной формации я буду сжимать его в своих руках, но если ты посмеешь сделать хоть один шаг в мою сторону, я заберу его с собой в могилу!»

Не дожидаясь ответа, он активировать формационный камень Пронзателя Миров в своей руке..

Перед Юнь Че внезапно медленно открылась телепортационная формация шириной всего в десять футов.

Однако, вопреки ожиданиям, будучи пространственной формацией, она испускала не белую айфри дом ауру, а слабый алый глубокий свет.

Юнь Че тут же шагнул вперед, удерживая Мэн Цзяньчжоу, а затем исчез в багровом божественном свете.

Вслед за ним Мэн Цзинчжэ также переместился и оказался перед пространственной формацией. Только сейчас ему наконец удалось с облегчением выдохнуть из своих лёгких целое облако мутного воздуха, но его ноги остановились у края пространственной формации, не решаясь сделать ни шага внутрь.

Один вдох…

Два вдоха…

Три…

На той стороне, сразу же после своего перемещения, Юнь Че безжалостно схватил Мэн Цзяньчжоу двумя руками и начал улетать с максимально возможной скоростью.

«Ты…»

Мэн Цзяньчжоу издал жалкий крик, который был тут же подавлен чрезвычайно густой Пылью Бездны.

Катящаяся Пыль, подобно опрокидывающему корабли морскому приливу, поглотила всё его тело… Вокруг было всё то же самое Море Тумана, но по сравнению с его окраинами, это был совершенно другой мир, страшный, как Бездна, существующая только в кошмарах.

Четвёртый вдох…

Мэн Цзинчжэ серьёзно сконцентрировался, его руки были вытянуты в ожидании Цзяньчжоу.

Пятый…

Однако Мэн Цзяньчжоу так и не появился, и телепортационная формация, струившаяся необыкновенным красным светом, так же так и не исчезла.

Шестой вдох!

Вытянутые пять пальцев Мэн Цзинчжэ яростно сжались, и он без колебаний ступил в телепортационную формацию.

Мир перед его глазами изменился: и без того тёмный пейзаж потемнел в несколько раз.

Со всех сторон на него налетела Пыль Бездна, повергнув Мэн Цзинчжэ в ужас.

Он всё ещё был в Море Тумана, но Пыль Бездны, окружающая его… была просто невероятно густой! Очевидно, его нога никогда не ступала на такую глубину!

Но в этот момент у него было слишком много других забот. Его мощное духовное чувство, сопротивляясь подавлению Пыли Бездны, выпустилось в окружающее пространство…. Наконец, когда диапазон его духовного чувства достиг предела, он коснулся аур Юнь Че и Мэн Цзяньчжоу, которые на полной скорости исчезали в Море Тумана.

«Ты… смеешь… дурачить… меня!»

Прошептав это, Мэн Цзинчжэ заскрежетал зубами… Если бы Юнь Че решил оставить Мэн Цзяньчжоу у формации, а сам сбежать, он не был бы настолько зол и не погнался бы за ним после.

Потому что жизнь Цзяньчжоу была важнее всего на свете. Он должен был бы поскорее увести Цзяньчжоу из глубин Моря Тумана.

С низким ревом его глубокая сила взорвалась вместе с выпущенным после долгого подавления гневом, и он отправился за Юнь Че, как удар молнии по небу.

Почувствовав внезапный взрыв ауры за спиной, Юнь Че замедлился и развернулся в воздухе, не сбавляя скорости, его взгляд слегка вспыхнул странной аурой.

Используя Пыль Бездны, если бы он хотел избавиться от духовного чувства Мэн Цзинчжэ, не говоря уже о шести вдохах, ему было достаточно двух.

Но то, чего он желал — не было сухим побегом.

А радикальным и окончательным решением этого вопроса!

Говоря об этом…

Тело ошеломленного Мэн Цзяньчжоу вздрогнуло, и от его зрачков отразились два призрачных серых огонька… словно перед ним разожглись две адские лампы.

Каждый практик Божественного Царства Плетения Снов хорошо владел силой души, из-за чего имел обострённое чувство опасности. В тот момент, когда в его глазах появились две серых точки, по его телу пробежал холодок, проникающий до глубины души.

Холодок бешено пробежал по всем меридианам его тела, заставляя судорожно сжиматься его тело и душу.

Это… что это… что это… это… что это…

Внезапно нахлынувшие холод и страх на мгновение лишили Мэн Цзяньчжоу рассудка, а когда он пришел в себя, черная тень уже нависала над ним.

Давление, испускаемое этой тенью, мгновенно разрушило глубокую силу вокруг его тела, и звук потрескивающихся костей начал раздаваться по всему его телу, словно в нём затрещали молнии.

Божественная… граница!

Эти два ужасающих слова появились в сознании Мэн Цзинчжэ, мгновенно разделяя семь его душ и уничтожая шесть из них*.

(древнее китайское суеверие, согласно которому в человеческом теле сосуществовали семь душ, шесть из которых после смерти рассеивались, оставляя одну айфри дом охранять останки).

Даже не думая сражаться, Мэн Цзинчжэ ударил ладонью, и глубокая сила, взорвавшаяся перед ним, попыталась вырвать его тело из ловушки.

Но между серединой Царства Божественного Вымирания и Божественной Границей существовала огромная пропасть.

А так как они находились в Море Тумана, эта пропасть была ещё больше.

Под двойным подавлением Зверя Бездны и Пыли Бездны его внутренняя сила не могла быть выпущена, а тело стало настолько тяжелым, как будто к каждой клеточке была привязана тысяча валунов. Ему оставалось бессильно наблюдать, как черная тень становится все ближе и ближе, ближе и ближе…

Ужас, перекатывающийся в его зрачках, отражающих два сереньких огонька, сменился глубоким отчаянием.

Бум ——

За шесть вдохов, сполна потраченных на побег, Юнь Че успел удалился на достаточно большое расстояние, но когда сила Божественного Цилиня Бездны вырвалась наружу, она, преодолев всё это расстояние, яростно сотрясла его тело.

«Хаа!»

Юнь Че яростно втянул в себя холодный воздух.

Таков истинный ужас Царства Божественной Границы. Трудно представить, насколько страшной должна была быть сила Истинного Бога.

Несмотря на то, что он какое-то время находился в тесном контакте с Цзе Юань, стоящей над Истинными Богами, в современном хрупком мире, по её оценкам, ей приходилось быть крайне осторожной, используя свою силу, и каждый миг постоянно сознательно сдерживать естественный отток ауры из её тела.

Естественно, у него не было возможности по-настоящему ощутить ужас Истинных Богов и Божественных Дьяволов через Цзе Юань.

Миллионы миль земли Моря Тумана мгновенно рухнули и встрепетнулись, и тело Мэн Цзинчжэ исчезло в неведомой глубине.

Однако, когда речь заходит о дыхании жизни, разрушительный инстинкт Зверя Бездны уже не успокоится. Когти Божественного Цилиня Бездны перекатывались серым цветом, когда он ударил ими о землю.

Бум!

Разрушительная сила, ранее выпущенная Цилинем, всё ещё продолжала бушевать, когда по земле был нанесён второй удар, покрыв и без того потрёпанную землю тысячей трещин.

Юнь Че быстро поднял руку, и перед его телом образовался барьер, после чего его тело перестало дрожать.

Он не мог не вздохнуть: степень его контроля над зверем была всё ещё слишком мала и не позволяла точно контролировать выпущенную им силу. В ином случае… он мог бы стоять у того на голове, наслаждаясь большим шоу.

Среди танцующей земли Моря Тумана появилась фигура Мэн Цзинчжэ. Его лицо лишилось всякого намёка на кровь, половина тела была окровавлена, сломанная левая рука бессильно висела, а в правой — виднелся серебряный меч. Он вылетел и ударил прямо в две точки пепельного света… то есть в зрачки глаз Божественного Цилиня Бездны.

Попав в Царство Смерти, человеку оставалось только бороться за свою жизнь.

Кланг!

Летающий меч, несущий в себе силы полубога, вонзился в веки Божественного Цилиня, но раздался лишь звук столкновения металла о металл.

Меч, которым орудовал полубог божественного царства, ни в коем случае не являлся обычным. Но Божественный Цилинь, будучи зверем-хранителем, был настолько крепок, что серебряный меч завибрировал и отскочил от него. В том месте, куда тот ранее вонзился, виднелась вмятина глубиной менее дюйма. Следов крови обнаружено не было.

Гигантский коготь Божественного Цилиня Бездны безжалостно врезался в Мэн Цзинчжэ.

Грохот!

Запаниковавший полубог был прибит когтём, как жалкая муха.

Звук лопающихся костей пронзительно зазвенел в ушах Юнь Че… и он мгновенно понял, что это был звук переломанного позвоночника Мэн Цзинчжэ.

Со сломанным позвоночником даже кто-то уровня полубога становился непригодным.

Божественный Цилинь Бездны издал глухой рёв, и его когти яростно обрушились на то место, где находился Мэн Цзинчжэ.

Бум! Бум! Бум! Бум! Бум…

Атаки Зверя Бездны не представляли из себя использование какой-нибудь интересной техники или стихии, они, по сути, являли собой чистейшую силу разрушения. Каждый раз, когда когти Цилиня, содержащие силу Божественной Границы, обрушивались вниз, земля вскипала, а пространство подрагивало, в то время как аура полубога Мэн Цзинчжэ быстро утекала и становилась всё слабее и слабее…

И как раз в тот момент, когда аура Мэн Цзинчжэ ослабла до такой степени, что стала почти незаметной, грохот внезапно прекратился. Полуприподнятый коготь Божественного Цилиня Бездны странным образом застыл в воздухе и долгое время не опускался.

Под завывание ветра Юнь Че вместе с Мэн Цзяньчжоу приземлился сбоку от Божественного Цилиня Бездны, прищурив глаза на Мэн Цзинчжэ.

Мэн Цзинчжэ лежал парализованный в глубокой яме. Он был полубогом, взирающим свысока на всех существ этого мира, но сейчас он был настолько жалок, что даже фраза «без слёз не взглянешь» не могла описать его состояние.

Это был не столько человек, сколько груда гниющей плоти, которая едва держалась вместе.

Но его глаза слегка двигались, а аура, пусть и похожая на паутину, всё ещё витала вокруг его.

В конце концов, он был полубогом середины Божественного Вымирания. После таких травм он всё ещё сохранял свою жизнь… хотя, возможно, выжить таким образом было гораздо хуже, чем безболезненно умереть.

«Я же просил тебя не ходить за мной сюда, ну почему ты такой непослушный?»

Юнь Че покачал головой с выражением сострадания на лице, а затем небрежно швырнул Мэн Цзяньчжоу на землю.

Несмотря на то, что у Мэн Цзяньчжоу было пронзено сердце, это не считалось серьезной травмой. Более того, Юнь Че даже не потрудился заблокировать его глубокую силу.

Но несмотря на всё это, когда Мэн Цзяньчжоу приземлился, он тут же свернулся калачиком и, не говоря уже о том, чтобы убежать, не мог даже подняться, пребывая в оцепенении. Лицо его было бледное, как бумага, а рот постоянно открывался и закрывался, не в силах издать ни звука.

«ггхао…ху…»

Нечеловеческий голос вырвался из горла Мэн Цзинчжэ, и, словно он испытывал предсмертный прилив сил, его зрение немного прояснилось.

Он увидел Божественного Цилиня Бездны, ещё более страшного, чем Десять Тысяч Кошмаров, но не шевелящегося, и он увидел Юнь Че, парящего сбоку от этого ужасающего чудовища….

Этот образ был гораздо более абсурдным, чем все прекрасные сны его жизни вместе взятые.

За осознанием абсурда последовал сильнейший страх, который в одно мгновение поглотил весь его оставшийся разум.

Юнь Че протянул руку, и невидимый свет души проник прямо в море души Мэн Цзинчжэ.

В его море души вторглись, и его сила души, которую он культивировал всю свою жизнь, бессознательно хотела воспротивиться, но не успели остатки его душевных сил собраться вместе, как в море души внезапно раздался драконий рёв, будто бы пришедший из древних времён, мгновенно разрушив остатки его сил.

«Ха…» Юнь Че удалил свою силу души и слабо выдохнул: «Похоже, что метки души нет. Хотя и правда, кто вообще захочет потратить часть своей души, чтобы оставить метку на таком отбросе, как ты?»

Предыдущие слова Цзяньчжоу напомнили ему о необходимости быть немного более осторожным в таких ситуациях.

«Что ж. В таком случае покойся с миром».

Юнь Че щелкнул пальцами, и прядь глубокой силы устремилась к Мэн Цзинчжэ.

Этот поток глубокой силы был настолько слаб, что его не хватило бы даже свободныймирранобэ для того, чтобы ранить практика в Царстве Божественного Происхождения, но в одно мгновение он уничтожил последние остатки жизни этого полубога.

«Чжэ… Чжэ… Чжэ… Мастер…» наконец с трудом выдавил Мэн Цзяньчжоу, пара его зрачков вращалась с невероятной скоростью, постоянно сужаясь и расширясь, словно в любой момент могла взорваться.

Мэн Цзинчжэ больше не мог ему ответить, и даже последние остатки цвета медленно сходили с пары его едва уцелевших глаз.

«Твоя очередь,» Юнь Че сцепил руки на груди и серьёзно посмотрел на Мэн Цзяньчжоу: «Скажи мне, какую смерть ты предпочтёшь?»

От этих слов все тело Мэн Цзяньчжоу напряглось, и он тут же перекатился и пополз назад: «Не… не убивай меня… не убивай меня…»

Очевидно, что его глубокая сила не была заблокирована, но он не мог собрать ни ниточки. Обе его ноги сильно дрожали, и казалось, что они в любой момент могли развалиться на части.

Он боялся Юнь Че, боялся Зверя Бездны, уничтожившего Мэн Цзинчжэ, и еще больше боялся… их совместного образа.

Самым страшным в мире всегда являлось то, что совершенно не поддается восприятию.

Юнь Че поднял руку и махнул назад.

Вдруг Божественный Цилинь Бездны медленно отступил на расстояние в тысячу футов, а затем спокойно опустился на землю.

Эта сцена потрясла Цзяньчжоу так сильно, что его и без того белое лицо стало напоминать призрака.

Глава 2032. Мгновенный захват души

«Просто убить тебя было бы действительно хлопотно,» Юнь Че выглядел слегка озадаченным: «В конце концов, на твоем теле есть метка души, оставленная твоим божественным отцом. Если я убью тебя, Божественное Царство начнёт на меня охоту… тск, действительно проблемно».

Слова Юнь Че показались Мэн Цзяньчжоу спасительной соломинкой, он бросился вперед и зашипел: «Правильно… правильно! Ты не можешь меня убить, на мне метка души божественного отца… Тебе нельзя меня убивать!»

«Отпусти… меня! Я сделаю все, что ты хочешь… У меня есть Кристалл Души… и Изысканная Пилюля Души…».

Он почти обезумел, хватаясь за единственную надежду: «Да, точно… и эта Божественная Одежда Души на моём теле… я отдам тебе всё, что ты хочешь… все тебе отдам! Всё!»

«Хех!» Юнь Че презрительно усмехнулся: «Разве убив тебя, я не получу всё это?»

«Нет… ты не можешь убить меня…» Мэн Цзяньчжоу запаниковал и покачал головой, «Мой божественный отец… он не отпустит тебя…»

Юнь Че вдруг рассмеялся, медленно сблизившись, легкая озадаченность на его лице внезапно исчезла без следа, и осталось только презрение, как будто он смотрел на клоуна: «Мэн Цзяньчжоу, ты безнадёжно глуп».

«Если бы ты просто заявил, что в твоём теле существует метка души, оставленная У Мэном, ты бы, возможно, заставил обидчика побояться последствий и смог бы спасти свою жизнь. Но, к сожалению, ты настолько туп, что случайно раскрыл природу этой метки».

Юнь Че, глядя на потрескавшиеся зрачки глаз Мэн Цзяньчжоу, медленно понизил голос: «За десять вдохов будут переданы только звук и картинка, но не воспоминания. Настолько низкосортная метка души. Похоже, твой божественный отец вообще не придавал тебе особого значения».

«Верно и то, что у почтенного У Мэна много детей и внуков, так что какое ему дело до соломенного чучела. Вполне разумно, если для твоего младшего брата Мэн Цзяньси почтенный У Мэн выделил процент своей божественной души, а для тебя ему было жалко даже одной десятитысячной части».

Эти слова, несомненно, вновь безжалостно вонзились в самую болезненную часть души Мэн Цзяньчжоу, заставив каждую мышцу на его лице несравненно яростно дернуться.

«Настолько ничтожная метка души проблем не принесёт,» Улыбка Юнь Че становилась все более мрачной: «Боюсь, что во всей Бездне не сыскать божественного сына глупее тебя».

Мэн Цзяньчжоу уже не обращал внимания на оскорбления Юнь Че, он продолжал неистово молить о пощаде: «Не убивай меня… не убивай меня! Ты… можешь делать со мной всё, что захочешь…»

Юнь Че опустил брови и сузил глаза: »Что? То, как ты просишь пощады, — это же всего лишь несколько сухих фраз, которые и трехлетний ребенок не стал бы повторять дважды. Разве твой божественный отец не учил тебя, как выжить в царстве смерти?»

Царство смерти? Разве он, божественный сын, когда-нибудь с ним сталкивался?

Даже в Море Тумана у него за спиной всегда был Мэн Цзинчжэ.

«Если твой родной отец не научил тебя…» Юнь Че сцепил руки перед грудью с таким видом, будто не собирался его убивать, а просто хотел подразнить, «Давай, умоляй меня, и если ты будешь умолять достаточно искренне, я сделаю это вместо него. Возможно, мой урок пригодится тебе, когда ты выберешься из преисподней».

Мэн Цзяньчжоу трусливо поднял глаза, это великое унижение в этот момент стало для него спасительным рассветом: «Пожалуйста… пожалуйста… научите меня».

«…» Уголок глаза Юнь Че слегка дернулся, и он вдруг почувствовал, что Мэну Цзинчжэ, которого только что прихлопнул Божественный Цилинь Бездны, тоже было нелегко.

Почитаемый У Мэн породил такого бесподобного сынка. Если бы он не был одним из двух его законных сыновей, не говоря уже о том, чтобы рассеять часть своей души, чтобы поставить на него метку, то, что он не задушил бы его собственными руками, уже можно было бы назвать отцовской любовью.

«Хм!» Юнь Че фыркнул: «Если бы ты так хорошо относился к людям с самого начала, как бы ты мог оказаться в такой ситуации?»

«Ну, раз уж божественный сын покорно стоит и просит, чтобы ему преподали урок, как же я могу не исполнить его желание?»

Как самый злодейский злодей, в одиночку вторгшийся и решивший перевернуть всю Бездну вверх дном, он был уверен, что его выражение лица в данный момент должно было быть не менее зловещим, чем у любого другого злого ублюдка, с которым он успел столкнуться в своей жизни: «У ступившего в Царство Смерти есть только один способ остаться в живых. Конечно же я говорю о том, чтобы представлять собой достаточно пользы, в то же время предлагая рычаги влияния на себя».

Юнь Че поднял руку и медленно проговорил: «Достаточная полезность сделает твою смерть не выгодной для противника, и, с другой стороны, достаточное количество рычагов давления приведет к тому, что противник не будет беспокоиться, оставив тебя в живых, понимаешь?»

«Понимаю, я понимаю!» Он говорил так прямо, как Цзяньчжоу не мог не понять.

На его лице не было ни стыда, ни нежелания, только резко вспыхнувшая надежда: «Я очень полезен. Я… божественный сын, убив меня, вы заберете только мою жизнь, но оставите серьёзные последствия, но если отпустите… вещи Божественного Царства Плетения Снов, всё, что вы хотите… я могу дать вам!… Я первый сын божественного отца… я могу получить всё, что вы хотите… верьте мне!»

От отчаяния и надежды его разум как будто вдруг стал намного яснее, а речь — плавнее.

Юнь Че издал холодный смешок: «Полезность, конечно, заманчива, но самое главное — это рычаг; рычаг, который позволит быть уверенным, что ты не повернешься ко мне спиной и не забудешь мою милость».

«Итак,» уставился он на полное лести лицо, «Что насчёт рычага давления на тебя?»

Мэн Цзяньчжоу только собирался открыть рот, как Юнь Че внезапно протянул руку, ладонь была обращена прямо к голове Цзяньчжоу, а голос помрачнел: «У тебя есть только один шанс. Если твой рычаг окажется недостаточно твердым, мне придется проверить, достаточно ли тверда твоя голова!»

Хотя это была всего лишь аура Божественного Мастера, ужас от силы Юнь Че он уже испытал на себе. Он не сомневался, что тот действительно мог снести ему голову в одно мгновение… Не говоря уже о том, что позади него все еще был тот ужасающий Зверь Бездны, который заживо превратил Мэн Цзинчжэ в мясную лепешку.

В горле у него забулькало, он глотал слова, которые собирался произнести. Наконец, с невероятным трудом, он сдавленно произнёс: «Мэн Цзяньюань… это я уничтожил его!»

«…» взгляд Юнь Че похолодел, а на его лице отразилось разочарование и убийственное намерение: «Мэн Цзяньюань? Что это за штука? Это и есть твой так называемый рычаг? Похоже, ты тоже хочешь проверить, достаточно ли тверда твоя голова!»

«Нет, нет, нет, нет!» Мэн Цзяньчжоу был так напуган, что рухнул на землю в шоке и бешено затряс головой, он не ожидал, что человек перед ним на самом деле не знал имени «Мэн Цзяньюань».

«М-Мэн… Мэн Цзяньюань — это не название вещи, а имя божественного сына… Он был Божественным Сыном Плетения Снов до Мэн Цзяньси… Все думают, что он был убит другими Божественными Царствами, но на самом деле… на самом деле это я убил его!»

«Это действительно мой самый страшный секрет. Если мой божественный отец узнает… то не только он, но и все Божественное Царство Плетения Снов не сможет со мной смириться».

Мэн Цзяньчжоу говорил как можно быстрее своим дрожащим голосом, чтобы Юнь Че не нанес по нему внезапный удар.

«…» По его лицу можно было понять, что он не лгал, и Юнь Че слегка сузил глаза: Братоубийство, кроме того, по отношению к Божественному Сыну собственного царства? А этот парень, оказывается, и раньше был той ещё змеей?

Это свидетельствовало также и о том, что тогдашний Мэн Цзяньчжоу едва ли мог считаться достойным звания Божественного Сына Царства Плетения Снов.

Однако теперь он вёл себя так безупречно?

Похоже, что нынешний Божественный Сын Плетения Снов, Мэн Цзяньси, был отнюдь не из тех, с кем приятно иметь дело. Скорее всего, именно он втоптал этого Мэн Цзяньчжоу, который когда-то имел зловещие амбиции, в такую грязь, что тот уже не смел поднять голову.

Видимо, явление вражды между братьями за статус было отнюдь не необычным: как для королевской семьи мира смертных, так и для Верховного Божественного Царства.

Однако это было совсем не то, что хотел услышать Юнь Че. Его это нисколько не интересовало.

Тем не менее, он посмотрел на него так, будто был увлечён этим вопросом: «Ты? Убил бывшего Божественного Сына? Как такой слабак мог провернуть такое? В следующей жизни, прежде чем лгать, помочись и посмотрись в зеркало!»

Треск!

Между ладонями Юнь Че внезапно возникла молния, в треске которой слышалось явное убийственное намерение.

Мэн Цзяньчжоу издал искажённый крик ужаса, его руки уперлись в землю, а изо рта вырвался растерянный умоляющий голос: «Я не лгал… то, что я сказал, правда… если не верите моим словам… вы можете проверить мою память…»

После этих слов зрачки его глаз расширились, как будто он вновь ухватился за спасительную соломинку: «Точно! Проверьте мою память… Если я солгал хотя бы в полслова, пусть небо и земля сойдутся!»

Юнь Че сдвинул брови, ему стало немного скучно.

Он не использовал и половины слов, но фактически заставил его заговорить об этом самому.

Методы Императрицы Дьяволов… действительно хорошо работали в любом мире.

Нет, должно быть мягкость костей Мэн Цзяньчжоу… намного превосходила его и без того крайне низкие ожидания.

Молния в руке Юнь Че немного ослабла, он сузил глаза, оценивая его, и после недолгого раздумья сказал: «Хорошо. Если после проверки выяснится, что ты не лжешь… и действительно обладаешь такими способностями, я могу рассмотреть вопрос о твоем освобождении».

«В конце концов, кто же откажется от друга в Божественном Царстве, который никогда не повернётся спиной».

Мэн Цзяньчжоу был вне себя от радости и закивал головой: «Вы… вы можете смело прощупывать мою память! Моя жизнь в ваших руках, так как я смею лгать?»

Он взял инициативу в свои руки и, когда ладонь Юнь Че прижалась к его черепу, он раскрыл море души, его лицо расцвело приятной улыбкой: «С этим рычагом я… буду безоговорочно подчиняться вам в будущем… Эхе… Хе-хе.»

Он не испытывал стыда и даже считал, что его выбор был отнюдь не неправильным.

Достоинство? Честь? Авторитет? Не было ничего важнее, чем остаться в живых!

Кроме того, с другой стороны был… монстр. Просто ужасающий и невероятный монстр!

Монстр, который мог заставить кошмарного Зверя Бездны стать ему послушным!

Образ Божественного Цилиня Бездны, покорно распростершегося под поднятыми руками Юнь Че, был для него в бесчисленное количество раз страшнее и ужаснее, чем сам Юнь Че, убивший Мэн Цзинчжэ.

Мэн Цзинчжэ уже трагически погиб от его руки. Теперь, если бы он сам смог хотя бы сохранить свою жизнь… это было бы просто замечательно!

«Хватит нести чушь!» Юнь Че холодно фыркнул, и его сила души довольно грубо хлынула внутрь, вторгаясь в море души Мэн Цзинчжэ.

Как только сила души ворвалась внутрь, она не встретила ни малейшей преграды или сопротивления, не говоря уже о контратаке.

Почувствовав вторжение чужеродной силы души, Мэн Цзяньчжоу поспешил прикоснуться к душе Юнь Че фрагментом воспоминания об убийстве Мэн Цзяньюаня.

Глаза Юнь Че вспыхнули странным светом, и духовная длань внезапно выстрелила, пронзив море души Мэн Цзяньчжоу вместе с силой души.

Это была техника, которую он не использовал уже долгое время… Захват Души Духовной Длани!

Если он хотел получить как можно больше глубокой информации о Божественном Царстве, похищение воспоминаний важной персоны Божественного Царства было, несомненно, самым лучшим и быстрым способом.

С тех пор как его духовная длань изменилась, эта идея надолго засела в его голове. Но он предельно понимал, что она была просто слишком идеалистична: важного человека из Божественного Царства встретить нелегко, а если он и встретит, нынешний «он» не сможет с ним справится….

Да и, если сделать шаг назад, даже если бы он был бы в состоянии справиться с ним, он не смог бы захватить его невероятно крепкие волю и душу.

От этой слишком идеалистической идеи он вскоре отказался….

И он не вспоминал о ней до тех пор, пока снова не встретил Мэн Цзяньчжоу.

В тот момент, когда их взгляды соприкоснулись, в сердце Мэн Цзяньчжоу вспыхнуло волнение, как при встрече с очередной игрушкой… Он не знал об этом, но Юнь Че на противоположной стороне был в тысячу раз более взволнован, чем он.

Он словно нашёл второго У Гуйке, но уже в Бездне!

В низших царствах, в силу хрупкости души тамошних практиков, существовала техника «обыска души», которая насильно прощупывала воспоминания людей. Хотя она, как и «печать раба», была строго запрещена как самое запретное искусство, в самых темных закоулках на неё часто полагались. Захват Души Духовной Длани был, по сути, разновидность обыска души, не повреждающей душу человека, что позволяло технике избавиться от категории «запретных искусств».

Однако после достижения уровня Божественной Души душа качественно менялась, и ее становилось практически невозможно насильно обыскать.

В результате два слова «обыск души» в Царстве Богов практически не встречались, а реализация духовной длани таким образом становилась невозможна.

Единственной, кто мог насильно похитить часть души сильного человека, была Чи Ву, обладающая Душой Дьявола Нирваны… Но даже если это Чи Ву, столкнувшись с такими сильными людьми, как Лонг Бай или Мо Бэйчэнь, она могла обыскать их души только тогда, когда те уже были на грани распада.

Поскольку речь шла о божественной душе, вероятность неудачи была очень высока. А в случае неудачи обратная реакция была просто слишком страшной.

Культивация Мэн Цзяньчжоу достигала полуступени Божественного Вымирания, и, будучи божественным сыном Божественного Царства Плетения Снов, он владел несравненной силой души. Использовать Захват Души Духовной Длани, чтобы насильно похитить его воспоминания, было практически невозможно.

Но…

Море Души, подвергающееся нападению, и Море Души, активно приветствующее чужеродную силу, — два совершенно разных понятия.

Однако, когда он по собственной инициативе впустил силу души Юнь Че в свое море души, чтобы ухватиться за спасительную соломинку… все вышло из-под его контроля.

Проникшая в душу духовная длань, словно ураган, с огромной скоростью пронеслась в море души Мэн Цзяньчжоу.

«Ты… что ты делаешь!?»

Даже если он был труслив и боялся смерти, он не был настолько глуп, чтобы остаться равнодушным в такой ситуации. Его море души яростно сжалось, и десять тысяч пучков нитей души с огромной скоростью начали сплетаться.

Однако, прежде чем атака силы души успела сформироваться, духовная длань Юнь Че уже удалилась вместе с «награбленным».

Юнь Че был чрезвычайно осторожен и ничуть не жаден. Он не рискнул насильственно похитить все воспоминания Мэн Цзяньчжэ, а взял только самые поверхностные… то есть всё самое важное, а также последние воспоминания его жизни.

Когда его ладонь отлегла от головы Мэн Цзяньчжоу, взгляд Юнь Че изменился.

В его душе не было никаких отклонений, но Мэн Цзяньчжоу был абсолютно уверен, что Юнь Че что-то с ним сделал. Его тело сжалось и он упал назад, дрожа: «Что ты… сделал со мной?»

«Ничего страшного,» Юнь Че добродушно улыбнулся: «Я просто наполнил твою погибель смыслом».

Безобидные глаза и тёплый тон произносили самые злобные слова на свете: «Теперь ты можешь спокойно помереть».

«Ты…»

Мэн Цзяньчжоу успел выплюнуть только одно слово, как его горло уже было крепко сжато ладонью Юнь Че, и внезапно восвобожденная тьма мгновенно уничтожила его гортань.

Он больше не мог издать человеческий голос, выдавливая хриплые и искажённые несчастные крики боли и отчаяния.

Взмахнув рукой, Юнь Че с удивительной точностью отправил Мэн Цзяньчжоу под когти Божественного Цилиня Бездны.

Бум!

Коготь Цилиня безжалостно опустился на туловище Мэн Цзяньчжоу.

Половина костей в его теле была тут же сломана, а внутренние органы покрылись бесчисленными трещинами. Он не умер, вместо этого под мощным божественным давлением Божественного Цилиня Бездны он не мог пошевелить даже пальцем, не говоря уже о побеге или борьбе.

Единственное, что подтверждало его существование, — жалкие крики, похожие на трение наждачной бумаги.

Фигура Юнь Че покрылась Пылью Бездны и исчезла в тумане.

Десять…

Девять…

Восемь…

…

…

Два…

Один!

Юнь Че слегка опустил мизинец.

Грохот!

За его спиной раздался страшный грохот, и Море Тумана, яростно затанцевавшее в воздухе, перемешалось с бесчисленными раздробленными костями и кровавой пеной Мэн Цзяньчжоу.

Божественный сын Истинного Бога Плетения Снов умер таким ужасным образом.

Образ из десяти вдохов, который смог увидеть его божественный отец, У Мэн почтенный Мэн Куньчань, заключался в том, как Мэн Цзяньчжоу растаптывает Божественный Цилинь Бездны, а затем уничтожает вместе с костями одним махом.

По словам Божественного Цилиня из Царства Божественного Цилиня, существование этого Божественного Цилиня Бездны широко известно во всей Бездне. Мэн Куньчань наверняка узнает его.

Хотя Мэн Цзяньчжоу находился под защитой Мэн Цзинчжэ, было логично, что они оба погибли от когтей такого страшного Зверя Бездны.

Что касается того, почему они забрели так далеко в Море Тумана… об этом Мэн Куньчаню остается только догадываться.

Тем, кто убил Мэн Цзяньчжоу, был Божественный Цилинь Бездны, Свободный-Мир-ранобэ какое отношение его смерть имеет к нему, к Юнь Че?

Однако еще больше Юнь Че был уверен в том, что, учитывая степень бесполезности Мэн Цзяньчжоу, Мэн Куньчань, может быть, даже и не пошлёт людей вглубь Моря Тумана из-за его смерти, и максимум, что он сделает, это выразит скорбь как его божественный отец… потому что это действительно того не стоило.

Когда разрушительная сила стихла, Юнь Че развеял Пыль Бездны и неторопливо вошел в телепортационную формацию, вернувшись в Окрестности Моря Тумана.

Кланк!

Он деактивировал испускающую алый свет телепортационную формацию. Мимоходом он проверил, насколько израсходовалась энергия камня, после чего спокойно убрал его.

Он был очень доволен урожаем, собранным с Мэн Цзяньчжоу.

Нет, лучше сказать, это был очень приятный сюрприз!

Всё это вдруг сделало его следующую цель предельно ясной.

Глава 2033. Кратчайший путь

То, что Мэн Цзяньчжоу убил Мэн Цзяньюаня, было правдой.

Однако до сегодняшнего дня Юнь Че никогда не слышал имени Мэн Цзяньюань. Но на самом же деле, во всей Бездне не было никого, кто бы не знал этого имени.

Потому что это имя некогда принадлежало Божественому Сыну Плетения Снов.

Фраза «Это я убил Мэн Цзяньюаня», выкрикнутая Мэн Цзяньчжоу под давлением Юнь Че, действительно была его самым страшным секретом. То, что Юнь Че не знал имени «Мэн Цзяньюань», в глазах проницательных людей выглядело бы достаточно большим несоответствием или даже огромным изъяном.

Хотя Мэн Цзяньюань не являлся законным сыном, он был самым любимым среди детей наложниц Мэн Куньчаня.

В то время как в пяти других Божественных Царствах божественные сыновья и дочери уже пробудили свою божественность в должной мере, Божественное Царство Плетения Снов стояло в стороне. Беспокойство Мэн Куньчаня в те времена можно было себе только представить.

Тогда, среди многочисленного потомства Мэн Куньчаня, только Мэн Цзяньчжоу, один из двух законных его сыновей, имел шестьдесят процентов божественности. Хотя шестьдесят процентов не соответствовали требованиям «божественного наследования», потому что для него требовалось восемьдесят, равных ему не было, и потому, в сочетании с его довольно высоким талантом культивации глубокого пути, он высоко ценился в глазах Мэн Куньчаня.

Божественность определяется не только врождёнными характеристиками. Хотя пробуждение божественности после рождения было крайне редким явлением, оно ни в коем случае не было невозможным. Все, в том числе и сам Мэн Куньчань, ожидали, что произойдет чудо, и Цзяньчжоу пробудит восемьдесят процентов божественности и станет Божественным Сыном Плетения Снов.

Но вскоре родился Мэн Цзяньюань… с врождёнными восьмьюдесятью процентами божественности.

За одну ночь весь мрак сошёл с лица Мэн Куньчаня, и он засиял от радости. Даже айфри дом сегодня говорят, что его громкий смех тогда заставлял всё Царство Плетения Снов содрогаться три дня и три ночи.

Все взгляды, похвалы и ожидания Божественного Царства Плетения Снов оказались направлены на Мэн Цзяньюаня.

Что же до Цзяньчжоу… его новообретённый статус оставлял желать лучшего.

В то время как некоторые люди, попав в безвыходную ситуацию, приложат вдвое больше усилий и, даже если им всё равно суждено проиграть, сделают себя сильнее, выйдя в итоге на новый уровень, другие начнут становится хаотичными и беспокойными до такой степени, пока у них не зародится ядовитое сердце… Мэн Цзяньчжоу, несомненно, относился к последним, даже несмотря на то, что его противник нёс на своих плечах будущее его Божественного Царства, даже несмотря на то, что риск был очень велик, и даже несмотря на то, что разоблачение погубит его в одночасье.

Мэн Куньчань не мог дождаться десятилетия Мэн Цзяньюаня, чтобы провозгласить его Божественным Сыном Плетения Снов. С того дня никто в Бездне не мог не знать имени его имени.

И в тот же день ревность и ненависть Цзяньчжоу к нему достигли своего предела.

Будучи законным сыном Мэн Куньчаня и ближайшим старшим братом Мэн Цзяньюаня, он как никто другой знал об уязвимостях в характере Мэн Цзяньюаня и лазейках в его ментальной защите.

Он спрятал свое ядовитое сердце и очень терпеливо выжидал своего звёздного часа… Наконец, через триста дней после того, как Мэн Цзяньюань был провозглашён Божественным Сыном Плетения Снов, когда ему не исполнилось и одиннадцати лет, Мэн Цзяньчжоу обнаружил момент, которого так долго ждал, и с помощью мощного божественного нефрита и под прикрытием Мэн Цзинчжэ лично убил Мэн Цзяньюаня.

Его тело было уничтожено, после чего Пыль Бездны, выпущенная из заготовленного Ядра Бездны, поглотила его останки.

Самый молодой и самый недолговечный Божественный Сын в истории Божественного Царства Плетения Снов пал именно так, не оставив после себя ни единого следа плоти или крови.

Мэн Куньчань был потрясён так сильно, что едва не сошёл с ума от гнева.

Он даже пошел на то, что нарушил табу своего Царства, применив силу «Плетения Снов» на своем собственном народе, включая детей и внуков.

Но, в конце концов, его усилия были напрасны… Сила «Плетения снов» не могла быть использована против представителей его народа, это было родовое ограничение и табу, оставленное Великим Предком Клана, которое никогда не могло быть нарушено.

Однако это также послужило основанием для смелости Цзяньчжоу.

Ведь, пока он находился рядом с переполненным гневом Мэн Куньчанем, его страх был намного сильнее возбуждения. Ему даже в некоторой степени повезло, потому что из-за отсутствия следов убийства, тела и свидетелей, все люди… и особенно Мэн Куньчань надеялись, что Мэн Цзяньюань всё ещё жив, и, не жалея усилий, пытались его разыскать.

Естественно, найти его было невозможно. А вскоре Мэн Куньчань и вовсе отвлёкся от его поисков.

Потому что другой его сын, вечно молчаливый Мэн Цзяньси, пробудил тридцать процентов божественности, достигнув девяноста процентов, сполна достаточных для божественного наследования!

Он оказался даже лучше Цзяньюаня.

За десять небольших лет Мэн Куньчань пережил столько взлетов и падений, что можно было себе только представить, сколько внимания, заботы и защиты он начал уделять Мэн Цзяньси.

Научившись на горьком примере Цзяньюаня, Мэн Куньчань без колебаний рассеял часть своей души, чтобы пометить своего наследника. В то же время в целях «равного обращения», он символически рассеял небольшие частички своей души для своих наиболее важных потомков… в том числе и для первого законного сына Мэн Цзяньчжоу.

Мэн Цзяньси, ставший Божественным Сыном Плетения Снов, внезапно обнажил свою истинную остроту.

И тот Мэн Цзяньси, которого видел Мэн Цзяньчжоу, был далеко не тем Цзяньси, который показывался на публику.

Его младший брат, на которого он когда-то смотрел только с презрением, не опуская носа, оказался порочнее него в тысячу раз.

Постепенно амбиции Мэн Цзяньчжоу были подавлены глубоким страхом, и он уже не смел и помыслить о соперничестве.

В условиях самоотречения, не смея больше иметь амбиций, единственное, что ему оставалось — это смиренно накапливать уныние, страшась проявить даже самое малейшее недовольство перед Свободный-Мир-ранобэ Цзяньси.

Культивирование и статус Цзяньси с каждым днем росли как на дрожжах, в то время как Мэн Цзяньчжоу не добился никакого прогресса и постепенно превратился в соломенное чучело в глазах собственной семьи.

…

«В общем, как-то так,» Юнь Че скучающим тоном пересказал его историю Ли Суо.

Вражда между тремя братьями — Цзяньчжоу, Цзяньюанем и Цзяньси — не показалась ему интересной или необычной.

Больше всего его заинтересовала сила «Плетения Снов» клана Мэн.

Это был фундамент, на котором держалось великое Божественное Царство, сильнейшая божественная сила души Бездны.

«Ли Суо, не помнишь ли ты о такой способности, как «Плетение Снов»?» спросил он неуверенно.

«Нет,» Ли Суо прошептала: «Древняя божественная сила испытала на себе невзгоды времени и пространства. Возможно, её имя уже давно не соответствует тому, что она раньше носила».

«Действительно,» Юнь Че слегка кивнул, больше не гадая и не задавая вопросов.

«Твой разум во время рассказа был спокоен,» Ли Суо спрашивала медленно: «Но почему до этого твоя душа была так взволнована?»

«Потому что… я увидел кое-кого в недавних воспоминаниях Цзяньчжоу».

Уголок глаза Юнь Че опустился, когда он медленно произнёс это имя: «Хуа… Цай… ли!»

Точнее говоря, он не совсем «увидел» её. Просто недавно Мэн Цзинчжэ ощутил ауру Хуа Цайли и срочно передал Мэн Цзяньчжоу убираться как можно дальше.

Это произошло всего четыре дня назад.

Другими словами, по крайней мере четыре дня назад Хуа Цайли ещё находилась в Море Тумана.

Левая рука Мэн Цзяньчжоу была сломана Хуа Циньин и не могла быть восстановлена в течении трёх лет. Поэтому в последнее время однорукий Мэн Цзяньчжоу, несомненно, много думал о «Хуа Цайли» и о «Хуа Циньин».

Из-за этого в воспоминаниях Мэн Цзяньчжоу, захваченных Юнь Че, было много мыслей о этих двоих.

Она… действительно являлась богиней Царства Разрушения Небес Хуа Цайли.

А той, кто её тайно охраняет, была Фея Меча Хуа Циньин….

Первая после Истинных Богов Бездны!

Чтобы стать телохранителем Божественной Дочери Божественного Царства, нужно было обладать несравненной силой. Однако репутация Хуа Циньин шокировала Юнь Че.

Святая Меча, Первая после Богов, культивирующая путь беспощадного меча… Всего несколько слов делали её такой пугающей.

Неудивительно, что, как бы ни был силен Мэн Цзинчжэ, когда он убегал с Цзяньчжоу из Царства Цилиня Бездны, он оказался так напуган.

«Хуа Цайли?» У Ли Суо было поверхностное впечатление от этого имени, и только постепенно она начала вспоминать, что это была, по предположению Юнь Че, Богиня Разрушения Небес, с которой он пересёкся всего полгода назад в Царстве Цилиня Бездны: «Ты так взволнован из-за неё?»

«Верно!» Юнь Че кивнул, переведя взгляд на глубокое Море Тумана: «Она сейчас в Море Тумана».

Ли Суо была озадачена: «Вы с ней даже не знакомы, почему ты так взволнован?»

«Потому что…» Юнь Че произнес слова, которые Ли Суо не могла понять, «Она — самый простейший кратчайший путь из тех, что приходят в мою голову».

«Кратчайший путь?» Ли Суо засомневалась ещё больше.

Юнь Че медленно ответил: «Мне нужно перевернуть всю Бездну передо мной, а времени у меня не более пяти десятилетий».

«Император Бездны потратил миллионы лет на то, чтобы создать этот Мир. Я же, напротив, должен перевернуть его вверх ногами за такое короткое время. Поэтому я не «могу», а «должен» выбирать быстрые средства… во что бы то ни стало!»

«…О каком именно кратчайшем пути ты говоришь?» Ли Суо поняла, о чём прямо говорил Юнь Че, но ей всё ещё было неясно, о каком коротком пути шла речь.

«Ты поймешь,» Юнь Че задумался, но смог ответить только так.

Ли Суо больше не задавала вопросов, и Юнь Че ничего не говорил, надолго застыв на месте, как будто внезапно погрузился в глубокую задумчивость.

«О чем думаешь?» Ли Суо снова заговорила.

Юнь Че, сохраняя задумчивость, пробормотал: «О том, как вызвать любопытство».

«Хорошо… Наверное?» То, что Юнь Че сегодня ей говорил, запутывало её еще больше.

«Любопытство — самое главное, с чего следует начинать,» Юнь Че довольно непринужденно объяснил: «Неважно, мужчина это или женщина… Может быть, это касается даже и Бога Творения».

«…» Ли Суо, казалось, в какой-то мере поняла намерения Юнь Че, но не стала придираться к его последним, явно излишним словам.

«Маленькая Ли Суо,» Юнь Че выглядел так, будто спрашивает, но на самом же деле он разговаривал сам с собой, «Как думаешь… что нужно сделать, чтобы женщина с благородным происхождением, чистой душой, выросшая в условиях гиперопеки, привыкшая видеть роскошь в руках других с ранних лет и, более того, привыкшая видеть самых выдающихся мужчин в Бездне… начала испытывать постоянное любопытство к представителю противоположного пола?»

«Разве это не должно быть в твоей компетенции?».

«…» Юнь Че внезапно поднял глаза, ответ Ли Суо застал его врасплох.

Ранее складывалось впечатление, что Ли Суо «проснулась» только после того, как он вошел в Бездну.

На самом деле, прежде чем появиться, она, как и Хе Лин, сопровождала его несколько лет… в течение которых не упускала возможности понаблюдать за всеми его телодвижениями.

Юнь Че вытянул палец, и окружающая Пыль Бездны медленно собралась перед ним, сформировав два слова «Разрушение Небес».

Пальцы снова зашевелились, и справа появилось еще два слова «Поднебесное Царство».

Название самого сильного Божественного Царства среди шести Божественных Царств.

На самом деле всё это было привычкой Императрицы Дьяволов. Использование визуальной информации делало размышления гораздо более гладкими, чем сухое раздумывание в море души.

Другой рукой он медленно прочертил тонкую линию Пылью Бездны между «Разрушением Небес» и «Поднебесным Царством».

Однако чертил он эту линию очень медленно и неохотно, делая её настолько хрупкой, что даже легкое дуновение ветра могло унести её вдаль.

Брови Юнь Че постепенно сошлись, долгое время он проводил в молчании, пока шелковая нить медленно размывалась Пылью Бездны.

Он слегка выдохнул, и когда его пальцы уже были готовы опуститься, его глаза внезапно распахнулись.

Кончик пальца потянулся вверх, и ещё одно название сформировалось… расположившись между «Разрушением Небес» и «Поднебесным Царством».

«Плетение Снов»!

«Мэн… Цзянь… юань…»

Он прошептал имя, которому ранее не придавал особого значения, и его зрачки резко выпустили бесконечно глубокий тёмный свет.

Плетение Снов…

Какое замечательное название.

Теперь всё зависит от меня…

Приди ко мне, и для тебя я сплету самый прекрасный сон!

Чух!

После мановения руки слова «Разрушение Небес», «Поднебесное Царство» и «Плетение Снов», витающие посреди воздуха, рассеялись в бесконечной Пыли Бездны.

—-

Глава 2034. Мы снова встретились

Искать кого-то в Море Тумана было достаточно трудным занятием даже для кого-то с полубожественным духовным чувством.

Если только этот кто-то не мог прикрепить своё духовное чувство к Пыли Бездны, прямо как Юнь Че.

Прибыв на место, где несколько дней назад Мэн Цзяньчжоу чуть не столкнулся с Хуа Цайли, Юнь Че выпустил своё духовное чувство, начав распространять его по окрестностям, вызывая лёгкую рябь.

Скрытый Пылью Бездны поиск духовным чувством было трудно обнаружить. Однако той, кто тайно охранял Хуа Цайли, была Фея Меча Хуа Циньин.

Юнь Че никогда не сталкивался с человеком Божественной Границы, эта сила была ему неизвестна, поэтому он должен был быть как можно более осторожным.

Чтобы обеспечить своему подопечному хорошую защиту, нужно было всегда контролировать ситуацию, а лучшим местом для этого, несомненно, было небо. Поэтому Пыль Бездны, несущая духовное чувство Юнь Че, плавала на небольшой высоте в пределах одного фута, и скорость ее перемещения была крайне низкой.

Один день…

Два…

Три…

Наконец, на пятый день пылинка коснулась женской ауры, к которой он прикоснулся лишь однажды, но которая прочно закрепилась в его сердце.

Глаза Юнь Че открылись, излучая пугающе странную ауру.

Словно только что пробудившийся дьявол нашел добычу, которую жаждет поглотить!

…

Чи!

Свет меча, подобно радуге, пронзил тусклое Море Тумана.

Потом он вспыхнул, словно звезда, вырезав в пространстве перед собой десятки следов от меча, в одно мгновение раздробив на сотни сегментов четырех зверей, выскочивших из темноты.

Тень от меча отлетела к спине девушки, меч был как нефрит, белая одежда — как снег, и на ней не было ни следа крови.

«Сорок третья ступень…»

Молодая девушка мягко произнесла эту фразу, и намерение меча, выпущенное ей, мгновенно проявило перед ней сорок три отметины. Это была картина, которая могла бы поразить любого, но между губами девушки чувствовалось разочарование.

Полгода назад с помощью одной нити намерения меча она могла создать тридцать девят отметин. Такой прогресс за какие-то шесть месяцев порадовал даже холодную Циньин, но сама она была крайне недовольна.

Уровень её культивирования глубокого пути все еще находился на полуступени Царства Божественного Вымирания.

За время её обучения в Море Тумана она претерпела бесчисленное количество опасностей и угроз, а также различные человеческие эмоции. Её аура и глаза заметно изменились.

Однако слишком прочные врата в Царство Божественного Вымирания всё ещё не подавали ни малейших признаков разрушения.

Отец часто говорил ей, что даже если человек является гением, ему потребуются сотни или даже тысячи лет, чтобы прорваться через это узкое место. Даже обладающим высоким уровнем божественности божественным сыновьям и дочерям потребуется не меньше сотни лет на преодоление барьера — и это нормально.

Но несмотря на это она, обладая самым совершенным уровнем божественности среди современных Четырёх Божественных Сыновей и Двух Божественных Дочерей, была единственной, кто ещё не ступил в Царство Божественного Вымирания.

Будь она невинной девятнадцатилетней девушкой, она бы, конечно, не торопилась. Но…

«Тетя, мне кажется, я могу пойти еще глубже».

Цайли тихонько прошептала и, хотя она и обратилась к «тете», на самом деле говорила сама с собой.

Ведь с тех пор, как она вошла в Море Тумана, Хуа Циньин больше не отвечала ей.

Несмотря на то, что её несколько раз осаждали разъяренные Звери Бездны, и она порой покрывалась синяками, несмотря на то, что на неё несколько раз нападали другие практики, Хуа Циньин ни разу не показывала себя.

Как будто она давно покинула ее, оставив одну перед лицом Моря Тумана.

Богине Божественного Царства, несомненно, было трудно свыкнуться с одиночеством, ведь ее с детства держали на руках. Однако, как и подобает Божественной Дочери, ей были присущи благородство и высокомерие. Во время путешествия к Морю Тумана было слишком много желающих присоединиться к ней, но она отвергала всех без остатка.

В одиночестве она рассказывала тете о своих мыслях… радостях, потерях, очередных целях или всевозможных капризах, зная, что та находится рядом и внимает каждому ее слову.

Она двинулась прочь, углубляясь в Море Тумана.

Не обращая внимания на то… что она стала мишенью для дьявола, который собирался посеять семена раздора в её мире.

Пыль Бездны постепенно сгущалась, а свет постепенно тускнел. Вездесущая опасность не позволяла душе и сердцу расслабиться ни на секунду. Из-за этого никто не мог подолгу находиться в Море Тумана. Какими бы крепкими ни были сердце и душа, обязательно наступит момент, когда они просто не выдержат.

Поэтому Море Тумана и оказывало положительное воздействие на продвижение Глубокого Пути.

Шаги Хуа Цайли стали легче, дыхание тише. Хотя её аура и аура «Стеклянного Облака» еще не достигли идеального сочетания, они было далеки от того, что было раньше, когда она впервые ступила в Море Тумана.

Высоко в небе, заполонённом Пылью Бездны, Хуа Циньин перевела взгляд.

Фигура медленно приближалась, направляясь как раз в ту сторону, где находилась Хуа Цайли.

Он?

Сначала она немного удивилась, а потом вспомнила имя этого человека…

Из Царства Цилиня Бездны… Юнь Че?

Образ Юнь Че, издевающегося над группой Божественных Мастеров с его культивацией Божественного Владыки, был настолько силен, что даже Хуа Циньин не могла не быть шокирована этим, и поэтому у нее сложилось довольно крепкое впечатление о нем.

И этот случайный незнакомец, который однажды пересёкся с ними и который не должен был больше появляться в их жизни, действительно вошел так глубоко в Море Тумана.

Культивация… на второй ступени Царства Божественного Мастера, близкой к прорыву?

Брови Хуа Циньин слегка сдвинулись.

Казалось, прошло всего полгода, а он уже пересек одно крупное царство и почти два маленьких?

Если не учитывать особое наследование или внешние силы, такое продвижение за столь короткий срок было практически невозможно в Семи Божественных Царствах.

Однако… она не знала, что из-за слишком высокого уровня глубоких каналов прорыв Юнь Че в Царстве Божественного Владыки был сравним с прорывом в Царстве Божественного Мастера, а прорыв в Царстве Божественного Мастера был сравним с прорывом в Царстве Божественного Вымирания. В противном случае, будь она хоть трижды святой меча, ей бы не удалось так просто сохранять спокойствие.

На её взгляд, поза Юнь Че была похожа на позу Цайли: их шаги были легки, ауры сжаты, а взгляды бдительны, какими и должны быть в Море Тумана.

Её внимание было внезапно отвлечено от него, а холодные глаза посуровели.

Недалеко от них все Звери Бездны единым фронтом… приближались к Хуа Цайли, как будто их тянула какая-то неведомая сила.

Своим духовным чувством она насчитала около тридцати чудовищ!

Их разрушительные ауры находились на позднем или даже пиковом уровне Царства Божественного Мастера.

То, что Звери Бездны не обладают сознанием, выходящим за пределы инстинкта разрушения, — было здравым смыслом, который не мог быть ещё более фундаментальным для жителей Бездны. То, что направление движения этих Зверей Бездны было одинаковым, несомненно, могло быть лишь опасным совпадением.

Они продолжали идти. Один за другим… они постепенно приближались, начав создавать опасную ситуацию.

С любым из них по-отдельности Хуа Цайли могла легко справиться.

Однако с такими промежутками между ними, если Хуа Цайли вступит в бой с одним, она непременно привлечёт всех остальных…

Хуа Циньин не предупредила Хуа Цайли, да и не сделала никакого движения вообще.

Если всё будет так, как она и думала, то для Хуа Цайли это станет настоящим Царством Смерти!

Она хотела узнать, как далеко сможет Цайли, столкнувшись со смертью наяву.

Это опасное совпадение, возможно, станет самым болезненным и глубоким уроком в ее путешествии к Морю Тумана!

Почувствовав приближающуюся опасность, Хуа Цайли остановилась, Меч Стеклянного Облака бесшумно упал на её ладони.

Внезапно она ударила клинком, и аура меча прорвала темную завесу, пронзив через сотню футов беспечного Зверя Бездны.

Раа!

Зверь Бездны издал разъярённый рёв, и из тумана выскочила его тень, покрытая тёмной кровью, набросившись на Хуа Цайли.

Хуа Цайли сосредоточено уставилась на тень, но как только её меч был поднят, со всех сторон раздалось более десятка рёвов.

Выпущенная ею глубокая сила привела всех Зверей Бездны в округе в бешенство.

Под напором бесконечного инстинкта уничтожения более десятка различных аур одновременно вынырнули из серой мглы, чтобы тут же наброситься на неё.

Глаза Хуа Цайли застыли. Здравый смысл заставил её опустить меч, чтобы убираться отсюда со всех ног.

Однако все эти Звери выстроились так, что полностью перекрыли направления возможного побега.

Девушка больше не отступала. Она вытянула перед собой Меч Стеклянного Облака, вырисовывая непрерывную черту… а затем в одно мгновение взорвала её, как яркую звезду на ночном небе.

Разрыв!

Тело ближайшего к ней Зверя Бездны снова пронзил свет меча. Его фигура сначала слегка застыла, а затем ещё более яростно бросилась на Цайли, пересекая застывший в воздухе свет меча, похожий на звездный занавес. Тираническое тело Зверя, проходя через каждый слой света меча, лишалось плоти, и, наконец, когда оно приблизилось к ней на расстояние в десять метров, его аура исчезла.

Вместе с этим, 30% света меча погасло.

И в это время ауры Зверей Бездны сзади, слева, справа, сбоку… и даже сверху набросились на неё одновременно.

Си!

Спустя всего мгновение белые одежды Хуа Цайли были окрашены в красный цвет. Она не была шокирована или растеряна, ее тело затанцевало с Мечом Стеклянного Облака, выпустив семь линий света меча, накрывших семерых приближающихся Зверей Бездны.

Меч Стеклянного Облака был изящен и элегантен, но при этом обладал ужасающей и непреодолимой остротой. Нефритовый свет меча в одно мгновение взметнул в небо свежую кровь.

Если бы это были Звери Бездны раннего Царства Божественного Мастера, они были бы разбиты вдребезги одной только завесой из света меча. Однако под кровавым небом Звери Бездны всего лишь покрылись ужасающими ранами, но тела их были в целом в порядке.

Однако вообще-то тот, кто сражался со Зверями Бездны в Море Тумана, всегда оказывался в невыгодном положении из-за того, что его подавляла Пыль Бездны. И всё же тяжелый удар меча отбросил семь Зверей Бездны на пике Царства Божественного Мастера… Эта сцена была достаточно ошеломляющей, чтобы потрясти весь мир.

Сзади тут же набросился новый Зверь Бездны, не давая ей возможности добить раненных, и свет её меча переместился, крутанувшись вокруг её тела, создав необычайно красивый цветущий белый нефритовый лотос.

Черепа трёх Зверей Бездны оказались раздавлены, и кровь запятнала тело девушки.

Не ведающие страха Звери Бездны снова неистово набросились, их свирепая разрушительная сила сломила лотос меча, и четыре последовательных удара свалились на тело Хуа Цайли.

Лицо Хуа Цайли побелело, и её энергия меча, сверкнув как молния, насильно возвратилась к ней.

Но не успела она и двинуться, как семь Зверей Бездны, ранее отброшенные её мечом, вновь появились, принеся с собой смертульную разрушительную ауру.

Мысль об отчаянной попытке бегства в этот момент окончательно отпала. Стремление Зверя Бездны к разрушению полностью подчинялось инстинкту, и он не остановится, пока не умрёт. Если скорость практика не является его серьёзным преимуществом, бегство будет ошибкой, которая не только не позволит ему сбежать, а наоборот, привлечёт еще больше Зверей Бездны.

Глаза Хуа Цайли похолодели, намерение меча сгустилось, а пять чувств стали как никогда ясными. В её мире отныне как будто существовал только Меч Стеклянного Облака.

Когда Меч Стеклянного Облака снова поднялся, его аура больше не колебалась, а была холодной и решительной.

С высоты далекого неба Хуа Циньин молча наблюдала за изменениями в душевном состоянии Хуа Цайли и ее силе меча, а также за тем, как ее белое платье медленно окрашивалось кровью.

Разрыв!

Звук меча, рассекающего воздух, стал необычайно резким, и Зверь Бездны со следами от меча по всему телу был разрублен одним ударом, разлетевшись на кровавые ошметки.

В то же время три нити разрушительной силы одновременно ударили в спину Хуа Цайли.

Тело Хуа Цайли сильно затряслось, но когда она повернулась, то осталась похожей на белую бабочку, а ее меч прорезал в воздухе ещё одну густую белую черту.

Чи!

Горловые кости трех Зверей Бездны были одновременно разрублены пополам, а остаточная сила меча свернула их черепа в трубочку.

Юнь Че медленно приближался.

Каждый из окруживших Хуа Цайли Зверей Бездны имел в своём ядре частичку его души. Хотя его там не было, в его море души бой был представлен во всей красе.

Могучие стиль и намерение меча, великолепные и элегантные, но содержащие такую удивительную мощь… Достойны Божественного Царства Разрушения айфри дом Небес, специализирующегося на пути меча.

Нефритовый меч в ее руке… это тот самый «Меч Стеклянного Облака» из Чистой Земли, о котором Мэн Цзяньчжоу услышал из уст Мэн Цзинчжэ?

Стеклянное… Облако…

…

Меч Стеклянного Облака уничтожал одного Зверя Бездны за другим, и на сером небе и земле появлялись неисчезающие белые следы ударов.

Кровь залила всю землю, и под постоянно мелькающими вспышками энергии меча в сером тумане проявлялись раздробленные тела и конечности двадцати одного Зверя Бездны.

Бах!

Намерение меча стало заметно беспорядочным, и даже глаза, наполненные бесконечными звёздами и лунами, заметно потускнели. Кровь одновременно хлынула из Хуа Цайли и из Зверя Бездны.

Зверь Бездны распался на две части, а фигура молодой девушки свалилась вниз, цвет крови быстро исчезал с её лица.

Двадцать второй… она молча считала в сердце, пока одна её рука вытянулась, а другая, крепко сжимавшая меч, слегка подрагивала.

Справа и сзади на неё набросились еще три Зверя Бездны.

На этот раз её реакция была куда медленнее. Она просто закрыла глаза, и Меч Стеклянного Облака издал глухой звон.

Защитная глубокая сила Хуа Цайли была разорвана в одно мгновение, три разрушительные силы наложились друг на друга и обрушились на её тело, а мощь Меча Стеклянного Облака в ответ ударила по ним.

Бум!

Хуа Цайли потеряла сознание и отлетела назад. Меч Стеклянного Облака также вылетел из ее руки и полетел вниз.

Ее туловище сильно ударилось о скалу и упало.

Боль разливалась по всему её телу, она изо всех сил попыталась привести себя в чувство, пока в ее затуманенном взгляде три ужасно раненных Зверя Бездны снова набросились на неё с ужасным рёвом, неся ауру смерти, приближающуюся с огромной скоростью.

Она подняла руку, и Меч Стеклянного Облака сам влетел в неё.

Почувствовав присутствие Меча Стеклянного Облака, хаотическое море души Хуа Цайли почувствовало смутную ауру меча.

Она не вставала, но её рука, держащая меч, с трудом нарисовала странную дугу… В мгновение ока бесконечное намерение меча, подобно внезапному подъему разъяренных волн моря, заполонило весь мир.

Хуа Циньин, собиравшаяся нанести удар, остановилась.

Разрушение Небес…

Первый меч…!

Не было ни лезвия меча, ни висящей в воздухе отметины.

Три Зверя Бездны странным образом разорвались.

Даже та разрушительная сила, которую они несли в себе, после их смерти не вызвала катастрофических взрывов по всему небу, а почти бесшумно исчезла.

«…» Юнь Че на мгновение замер.

Рука Хуа Цайли медленно опустилась, и, хотя все ее тело потеряло силу, Меч Стеклянного Облака все еще крепко держался в ее руке.

Успех… Ее губы изогнулись, впервые изобразив самую довольную и радостную улыбку после того, как она ступила в Море Тумана. Хотя улыбка была запятнана кровью и страданиями, она все равно была прекрасной и волнующей.

Хуа Циньин смотрела на нее, и ее зеленые глаза переполнялись редко возникающими в них красками.

Цайли, ты достойна быть самым совершенным божественным наследником в истории Божественного Царства Разрушения Небес. Мне потребовалось семьдесят семь лет, чтобы получить Намерение Меча, Разрушающего Небо, твоему божественному отцу — четыреста, а тебе… всего девять.

Твоё будущее… превзойдёт моё.

Но всеобщая радость была быстро прервана новым рёвом.

Перед девушкой появились серые тени еще двух Зверей Бездны.

Она подняла Меч Стеклянного Облака, но ей было трудно снова собрать глубокую силу. Она закусила губу из-за боли, охватившей все её тело, и её прекрасные глаза наполнились обиженными слезами: «Тетя… скорее спаси меня, оуу… у меня действительно… нет сил…»

Пока она жалобно стонала, два Зверя Бездны уже набросились на неё с яростной силой разрушения.

Между пальцами Хуа Циньин собралась невидимая тень меча, но она не выпустила её… потому что торопливая аура промчалась перед ней с огромной скоростью.

Бум!

Яростный поток воздуха ударил прямо по двум Зверям Бездны, набросившимся на Хуа Цайли. Яростная вспышка глубокой силы подбросила их в воздух, и они с воплями отлетели.

Огромный меч, испускающий алый свет, появился в его руках, в одно мгновение обрушиваясь на тело первого Зверя… с его громким рёвом. Даже ее Мечу Стеклянного Облака пришлось бы приложить все усилия, чтобы разрубить Зверя Бездны напополам, но его меч разбил его тушу, заполонив небо органами и кишками.

Его фигура снова переместилась, и вот он уже появился сбоку от другого зверя.

С очередным громоподобным ревом туловище того было раздроблено на четыре части, разлетевшиеся в разные стороны.

Быстро расправившись с двумя Зверями Бездны, Юнь Че облегченно вздохнул, его глубокая сила рассеялась, а затем он легко приземлился перед Хуа Цайли.

«Ты в порядке… ха?»

Он посмотрел на Хуа Цайли, Хуа Цайли посмотрела на него, и они одновременно проговорили: «Это ты?»

Тетушка не появилась, как будто ее действительно больше не было рядом. Оказавшись вне опасности, Хуа Цайли расслабилась, из-за сильного изнеможения и слабости она все еще не могла подняться, но все же показала благодарную улыбку: «Ты действительно тоже в Море Тумана… Спасибо, что спас меня».

«Не стоит,» Юнь Че покачал головой: «Раз уж это ты, должно быть, я снова суюсь не в своё дело».

«А?» Хуа Цайли выказала явное удивление.

Юнь Че огляделся по сторонам и сказал: «С таким шумом наверняка все Звери Бездны в ближайших окрестностях сюда сбежались, так что это место должно быть самым безопасным на данный момент. Ты айфри дом можешь залечить свои раны с относительным спокойствием, прощай».

Сказав это, Юнь Че сразу же развернулся и начал уходить.

«А?» Действия Юнь Че совсем не соответствовали ожиданиям Хуа Цайли, она почти бессознательно выкрикнула: «Подожди! Ты…»

Юнь Че, однако, не обратил на это внимания и быстро исчез в Море Тумана.

Хуа Цайли была слегка ошеломлена, после чего прошептала: «Какой странный человек».

«Не могу поверить, что я снова встретила его. И его аура только что…»

Шаги Юнь Че не замедлились и не остановились, а наоборот, становились все быстрее и быстрее, пока он не оказался далеко-далеко… достаточно далеко, чтобы оторваться от духовного чувства Хуа Циньин.

«Ты прошел через столько трудностей и использовал такие подлые методы, чтобы «спасти» ее, но почему так поспешно ушел?» с недоверием спросила Ли Суо.

«Потому что я хочу не «спасти ее»,» Юнь Че медленно отвечал: «Скорее, я хочу, айфри дом чтобы она «спасла меня»».

«О чём ты…?» снова он произносил слова, которые Ли Суо не могла понять.

Юнь Че не стал объяснять: «Скоро ты узнаешь».

Он повернулся и поднял глаза к серому небу.

Больше всего сил ему пришлось потратить не на Хуа Цайли, а на Хуа Циньин.

Высота, на которой она стояла, и пейзажи, которые она видела в своей жизни, не поддавались его воображению.

Оставалось надеяться, что все, что он будет делать дальше, будет успешно скрыто от ее глаз, а также… от её восприятия.

Глава 2035. Всё тот же старый трюк

Опиравшееся на Пыль Бездны духовное чувство Юнь Че превосходило духовное чувство Хуа Циньин, чья культивация находилась на уровне Божественной Границы.

Несмотря на то, что он оставил Хуа Цайли далеко позади, он все еще мог смутно ощущать ее присутствие.

Найдя достаточно большой кусок черного камня, Юнь Че прислонился к нему спиной, обвел взглядом окружающих Зверей Бездны, подавил ауру и стал спокойно ждать.

Когда он закрыл глаза, в море его души появился меч Хуа Цайли, потрясающий и подавляющий одновременно.

«Это Меч, Разрушающий Небо,» раздался голос Ли Суо, прерывая мысленное воспроизведение этого меча в сознании Юнь Че.

Юнь Че открыл глаза и удивленно спросил: «Ты его знаешь?»

Во фрагментах воспоминаний Ни Сюаня, человек по имени Мо Су явно упоминал «Девяносто Девять Ступеней Меча, Разрушающего Небо», что сразу же заставило его ассоциировать эту технику с айфри-дом.су Божественным Царством Разрушения Небес.

«Мечи, созданные Мо Е,» еще одна нить первоначально размытых воспоминаний постепенно прояснилась под её прикосновением, и она медленно говорила очень мягким голосом: «Вопрошающий Небо Меч…Сравнивающий Небо Меч… Правящий в Небе Меч… Разрушающий Небо Меч…»

«И… Меч, Карающий Небеса».

Взгляд Юнь Че резко переместился… Больше всего его удивило не то, что Царство Разрушения Небес действительно культивировало технику Меча, Разрушающего Небо, созданную Божественным Императором Карающим Небеса, а названия его стилей меча.

Сначала он вопрошал небо, потом его ровнял, далее господствовал над ним, затем его разрушал и, наконец, карал его… словно шаг за шагом приближался к небесному пути, пока не будет предан смерти.

Каждый из четырех Богов Творения имел свою миссию, возложенную на него Великим Предком. Бог Творения Жизни должен был создавать и благословлять жизнь, Бог Творения Порядка — поддерживать порядок законов, Бог Творения Элементов — уравновешивать стихии, а Божественный Император — должен был покарать Небеса?

Возможно ли, что ему было дано задание «Наказать Небо»?

«Карающий Небеса Меч мог культивировать только Мо Е, он был дан ему Великим Предком, вершителем пути меча во всём мире,» Ли Суо беспечно продолжила: «А Вопрошающий Небеса Меч, Выравнивающий Небеса Меч, Правящий Небесами Меч и Разрушающий Небеса Меч — были созданы уже Мо Е».

«То, что ты только что воспроизвел в своем сознании, было первой из девяноста девяти ступеней стиля Меча, Разрушающего Небо. Однако если форма более-менее соответствует, то вот дух — только на одну сотую. Впрочем, между людьми и богами есть большая разница, и если смертное тело способно культивировать Разрушающий Небеса Меч, даже если в его культивации есть лишь намёк на божественное намерение, это уже достойно народного восхищения».

«В таком случае,» неуверенно спросил Юнь Че, «Разве ты не должна… также владеть техникой Меча, Разрушающего Небо?»

После недолгого молчания она ответила: «Си Кэ любил путешествовать в одиночку, и у него всегда было мало близких друзей. С другой стороны, Ни Сюань, Мо Е и я были близкими друзьями и ничего друг от друга не скрывали. После того как Мо Е закончил создание техники Разрушающего Небо Меча, он вручил её целиком и полностью мне и Ни Сюаню. Он сказал, что это для того, чтобы мы выявили недостатки, но на самом деле он просто бахвалился».

Мо Е был слишком прямолинеен, а Ни Сюань и Ли Суо слишком хорошо его знали. Его «убогая задумка» была разоблачена ими с первого взгляда.

«Однако, так как мне никогда не нравилась сила, предназначенная для убийства, а Ни Сюаню никогда не нравился Путь Меча, мы запечатлели её в сердце, но в дальнейшем не культивировали и не исследовали».

Юнь Че дернул уголком рта… На самом деле, Ни Сюань не только овладел девяносто девятой ступенью техники, но и заключил для этого пари с Мо Е.

Похоже, именно по этой причине Мо Е с готовностью отбросил свое лицо и вручил Мо Су в его руки.

«Так ты ещё помнишь секрет этого стиля меча?»

«Не помню».

Ответ Ли Суо вызвал у Юнь Че чувство внезапного разочарования. Но она тут же добавила: «Я вспомнила только первый меч…».

«Довольно!» Глаза Юнь Че снова засверкали: «Говори сразу. Если в будущем ты вспомнишь еще какие-нибудь техники меча, запечатли их в моем море души как можно скорее».

Ли Суо посоветовала: «Чтобы культивировать Разрушающий Небеса Меч, нужно использовать в качестве основы Вопрошающий Небеса Меч, Сравнивающий Небеса Меч и Правящий Небесами Меч, у тебя еще нет…»

«Для других это верно,» Юнь Че бесцеремонно прервал слова Бога Творения: «Но моя цель — не культивировать его».

…

Спустя два часа Хуа Цайли, наконец, встала.

Она была серьёзно истощена, но травмы её были незначительны. Более того, она носила с собой лучшие в Божественном Царстве пилюли для лечения ран и восстановления сил, так что за это время она восстановила почти половину своей глубокой силы.

Юнь Че, долгое время молчавший, в это время тоже открыл глаза.

Он был готов к работе.

Поражающий Небеса Дьявольский Меч появился и тут же одним ударом разнес землю, отчего та под его ногами захрустела и осыпалась, разбрасывая осколки.

Бродящие вокруг Звери Бездны были мгновенно встревожены громким звуком и с инстинктивным ревом набросились на его источник.

Столкнувшись с одним Зверем Бездны за другим, приближающимся к нему с разных сторон, Юнь Че, вместо того чтобы разогнать их, рассеял глубокую силу на своём теле и позволил разрушительной силе этих Зверей Бездны бомбардировать своё тело.

Чи! Бум!

Неистовые когти Зверя Бездны можно было назвать самыми страшными клинками этого мира. Они мгновенно оставили на теле Юнь Че несколько глубоких кровавых борозд… А в это время сзади другой Зверь Бездны проделал в его спине несколько кровавых отверстий.

Через весьма непродолжительное время Юнь Че покрылся рваными ранами и кровью с головы до пят.

«Что ты..?» Ли Суо издала удивленный шепот.

С тяжелым звуком Юнь Че был яростно отброшен, его тело пробило землю, прокопав длинную канаву и залив её длинным кровавым следом, поражающим воображение.

Бум!

Царство Аида раскрылось, и внезапно высвободившаяся глубокая сила грубо отбросила набросившегося на него Зверя Бездны.

Поражающий Небеса Меч вернулся в его руку, но покрытый ранами Юнь Че остался равнодушен. Воспылавший Поражающий Небеса Меч, не сдерживая себя, разбивал одного за другим Зверей Бездны, которые ранили Юнь Че ранее. Каждый удар меча разрушал землю вдребезги и разбрасывал по небу кости.

Когда все стихло, место, где изначально царила мертвая тишина, превратилось в холодное чистилище с тяжелым запахом крови.

Тело Юнь Че было окрашено кровью, одна половина которой была его собственной, а другая — тёмная запекшаяся — принадлежала Зверям Бездны. Вся его кожа была усыпана бесконечными шрамами и ранами, от которых замирало сердце.

«Этого недостаточно,» Юнь Че негромко проговорил, а затем его духовное чувство распространилось вместе с Пылью Бездны и коснулось Зверей Бездны, снующих вдалеке.

Две четверти часа спустя…

Юнь Че опирался спиной на обломок скалы, под ним тянулась темная лужа запекшейся крови, некогда принадлежащей Зверю Бездны.

Перед ним и позади него повсюду валялись куски и останки Зверей Бездны, и с первого взгляда можно насчитать несколько десятков.

Окружающая земля выглядела так, словно только что пережила страшную природную катастрофу, и, насколько хватало глаз, невозможно было найти ни одного нетронутого места.

В землю был воткнут большой алый меч, испускавший среди темноты и мертвой тишины слишком яркую алую божественную ауру.

«шш…»

Юнь Че свирепо зашипел… Зверь Бездны был слишком жесток, в результате чего внешние повреждения оказались несколько серьезнее, чем он ожидал, но, к счастью, его лицо повредилось не настолько сильно, чтобы его нельзя было распознать.

«Всё тот же старый трюк».

Ли Суо тихонечко произнесла пять слов.

После этого тихого возгласа удивления она больше не издала ни звука.

Во всём мире только она могла ясно оценить повреждения Юнь Че… Хотя внешние травмы выглядели ужасающе, внутренние — на самом деле были очень легкими.

Прямо как тогда, когда он привлёк внимание Хэлянь Линчжу.

«Неважно, нужно ли тебе ослабить чужую бдительность или быстро сократить дистанцию между вами,» лицо Юнь Че было наполнено болью, но уголки его рта усмехались, «Нет более быстрого или лучшего метода, чем… позволить ей спасти тебя однажды».

«Ты уверен, что она тебя спасет?» спросила Ли Суо.

«Обязательно,» Юнь Че, не задумываясь, ответил: «Потому что я уже дважды спас ее…»

Ли Суо не сомневалась в его ответе. Пусть ранее он и «пришёл Цайли на помощь» в Царстве Цилиня Бездны, это не только не было полноценным «спасением», но и не было гарантированной возможностью, которой он мог бы воспользоваться в будущем. Таким образом, он закрепил свой успех, спася девушку в Море Тумана.

«Но почему ты так уверен, что она придёт именно сюда?»

Юнь Че неторопливо ответил: «Она только что была сильно ранена, поэтому точно не будет продолжать углубляться в Море Тумана, а решит временно уйти во внешние регионы».

«А когда у человека нет четкого направления движения, он будет бессознательно потакать своим ощущениям. Так, например, любое живое существо в темноте бессознательно направится в ту сторону, где видит слабый свет».

«В области перед ней я буду тайно направлять потоки Пыли Бездны так, чтобы они медленно расходились в стороны, в результате чего в моём направлении пыль будет тоньше, чем в других. Хотя это будет очень незначительно, этого будет вполне достаточно, чтобы повлиять на её чувства. Более того, она даже не будет знать об этом вмешательстве».

Если оно будет слишком явным, Хуа Циньин сможет его обнаружить. Если же оно будет слишком слабым, то не сможет сформировать невидимое влияние на органы чувств Хуа Цайли.

Если расстояние будет слишком велико, он не сможет направлять Пыль Бездны своим духовным чувством, а если он подойдёт слишком близко, то будет легко обнаружен Хуа Циньин.

Можно сказать, что существование Хуа Циньин заставляло Юнь Че испытывать стократное напряжение. Когда он столкнулся с Хуа Цайли, он не осмелился оставить после себя даже волоска и уж тем более проявить какой-нибудь изьян.

Будь то повреждения на теле, беспокойная аура, струящаяся под тяжелыми ранами, распределение костей Зверей Бездны по округе и следы схватки насмерть… Он был осторожен до крайности.

Однако… использовать только тело Божественного Мастера для того, чтобы пустить пыль в глаза Святой Меча? Даже в Мире Бездны никогда не существовало тех, кто будет пользоваться только такой тактикой.

Ли Суо замолчала, молча размышляя над словами Юнь Че.

Когда-то она была Богом Сотворения Жизни, вершиной святой красоты и искреннего милосердия.

Пробудившись в современном мире, она медленно восстанавливала свои воспоминания и познания, начиная с чистого листа бумаги.

Как она сама и сказала, после пробуждения ее душа была пуста, а прежние воспоминания и познания оказались не только размыты, но и раздроблены. В результате, когда она возвращала свою память, она как будто заглядывала в чужие воспоминания.

Этим словам Юнь Че не придавал особого значения.

Она подумала… что, возможно, прежняя Ли Суо и сама считала, что когда её воспоминания и познания прояснятся, она снова превратится в Бога Творения Жизни, которым когда-то была.

Однако она и предположить не могла, что когда воспоминания и познания полностью исчезнут, наибольшее влияние на новорожденную душу Ли Суо окажут познания, полученные от Юнь Че.

Каждое его движение, каждое слово — переписывали её темперамент, мировозрение и восприятие мира… Их воздействие было столь велико, что оно было гораздо сильнее обрывков старых воспоминаний.

Невозможно было предугадать, куда Юнь Че, считавший всех духов Бездны своими экзистенциальными врагами, занесет бывшего Бога Творения Жизни.

В этот момент в восприятии Юнь Че Хуа Цайли начала приближаться к нему, двигаясь в направлении, которое почти полностью совпадало с тем, где он находился.

Его духовное чувство сместилось и устремилось к Зверям Бездны в окрестностях.

Пришло подходящее время для появления Зверей Бездны…

В этот момент струны его сердца неожиданно дрогнули.

Похоже, что есть вариант и получше, чем Звери Бездны.

Он поднял руку, и в его ладони появился довольно большой серый кристалл.

Кристалл Бездны был сокровищем, которое трудно было найти, просто прогуливаясь по Краю Моря Тумана, а у Зверей Бездны уровня Божественного Владыки он встречался один из ста. Даже если речь шла о могущественных Зверях Бездны уровня Божественного Мастера, для нахождения одного Кристалла Бездны требовалось сразить в районе десяти зверей, а его вес зачастую не превышал шести килограммов.

Но тот, что был в руке Юнь Че, весил десятки.

Получить Кристалл Бездны было нелегко даже для практика-полубога. Однако для Юнь Че это было проще простого.

А всё потому, что он мог точно определить, в теле какого Зверя Бездны сконденсировался Кристалл.

Во время сбора Кристаллов Бездны ему достаточно было лишь собрать из округи Зверей Бездны, у которых скопились Кристаллы, а затем разорвать их тела, чтобы извлечь их. Звери Бездны не сопротивлялись, но и не умирали. Их разорванные тела вскоре восстанавливались под воздействием Пыли Бездны.

Поэтому в Небесной Ядовитой Жемчужине собранные им Кристаллы Бездны уже давно образовывали небольшую горку. Из-за этого под конец его путешествия, когда ему изредка попадались обычные кристаллы Бездны, естественным образом конденсировавшиеся на земле, он даже не удосуживался на них взглянуть.

Легким движением его пальца этот достаточно большой Кристалл Бездны был подброшен на середину разорванного тела гигантского Зверя Бездны, после чего сделал два круга вокруг невидимой оси, тихо преломляя странный серый свет.

Юнь Че облегченно выдохнул, цвет крови быстро исчезал с его лица, а аура становилась необычайно слабой.

Шаги Хуа Цайли были очень медленными, а дух — очень напряжён, очевидно, она ещё не оправилась от прошлой битвы.

Она не ожидала, что стоило ей чуть-чуть углубиться, как Море Тумана вдруг станет таким опасным.

За полгода пребывания в Море Тумана её самым большим подвигом была побега над семью Зверям Бездны подряд.

Но на этот раз её окружило более двадцати чудовищ.

Если бы не тот странный человек по имени Юнь Че, спасший её в самый последний момент, она могла бы быть похоронена.

Вот что сказала тетя… Все надо делать в меру своих сил и не спешить.

Но именно из-за этой безвыходной ситуации она коснулась нити Намерения Меча, Разрушающего Небо и выпустила Первый Разрушающий Небеса Меч.

В этот момент аура впереди слегка изменилась, и воздух, замутненный Пылью Бездны, завихрился от запаха испорченной крови Зверей Бездны.

Пара прекрасных глаз мгновенно сконденсировала ауру меча, и Меч Стеклянного Облака также бесшумно появился в ее ладони.

Повсюду, насколько хватало глаз, виднелись следы испорченной крови, трупов и разрушения.

По пыли, вылетавшей из останков бездонных зверей, можно было понять, что они погибли не так давно. Таким образом было видно, что совсем недавно здесь произошла ожесточенная битва.

Затаив дыхание, Хуа Цайли медленно шагнула вперед, и ее взгляда вдруг коснулось странное алое сияние.

Это был огромный тупой меч, воткнутый по диагонали в изрытую землю. Хуа Цайли сразу же поняла, что это был тот же самый меч, который Юнь Че использовал, чтобы спасти ее.

Это…

Её сердце сжалось, она перестала скрывать свою ауру и двинулась вперед.

Когда она приблизилась к Поражающему Небеса Мечу, в ее зрачках отразилась неподвижная фигура, распростёртая на земле с пятнами крови по всему телу. От вида бледного лица, покрытого шрамами, у нее перехватило дыхание.

Это он…

Он… мертв?…

Как раз в тот момент, когда она оказалась в растерянности, не зная, что делать, огромный алый меч вдруг издал звон и пролетел перед телом Юнь Че. Юнь Че, который до этого был неподвижен, как смерть, в этот момент также резко открыл глаза.

Его зрачки были слабыми и тусклыми, но хранили в себе голодную орлиную остроту… Но в тот момент, когда в них отразилась Хуа Цайли, они слегка дрогнули, а затем полностью расслабились. Он попытался поднять руку, но она бессильно упала, и ему оставалось только хрипло пробормотать: «Это ты…»

«Ты… в порядке?» Увидев, что он все еще жив, Хуа Цайли вздохнула с облегчением.

Юнь Че не ответил и слабо прошептал: «Ты… не может быть, чтобы… ты последовала за мной, не так ли?»

В бескрайнем Море Тумана они встретились снова всего через три часа, неудивительно, что у него возникло подозрение. Хуа Цайли быстро покачала головой, объясняя: «Нет-нет, я хотела временно вернуться к Краю Моря Тумана, поэтому просто проходила мимо… У меня действительно не было такого намерения».

Внимая её серьёзному объяснению, бескровное лицо Юнь Че ответило улыбкой: «Я пошутил».

Глава 2036. Царь Тумана Прорывается

В этот момент из серой мглы вырвалась тёмная тень и набросилась прямо на ослабевшего Юнь Че.

Это был Зверь Бездны середины Царства Божественного Мастера. Как только Хуа Цайли заметила его, она тут же легким взмахом Меча Стеклянного Облака пронзила пространство, мгновенно пробивая его голову.

Звери Бездны не боялись ранений, поэтому для того, чтобы их победить, было необходимо уничтожить их тела. Самым эффективным способом борьбы с ними было обезглавливание.

Вслед за ударом раздался оглушающий звук разрыва, и десятки острых лезвий вырвались из головы Зверя Бездны, разбив ее на бесчисленные лоскуты, которые тут же разлетелись по сторонам.

Когда Хуа Цайли впервые ступила в Море Тумана, она не хотела убивать зверей таким жестоким образом. Но теперь в ее сердце не было ни капли колебаний или волнений.

Бах!

Потерявшее голову тело зверя отклонилось в сторону и с силой обрушилось сбоку от Юнь Че. После момента посмертных конвульсий не было слышно ни звука, и только густая Пыль Бездны бесшумно вылетала наружу.

Юнь Че взял в руки парящий перед собой Поражающий Небеса Меч, упёрся им о землю и с большим трудом встал.

«Спасибо, старшая сестрица-фея, за то, что спасла меня,» встав лицом к лицу с Хуа Цайли, он подавил оттенок боли на своём лице и изо всех сил постарался улыбнуться, «Теперь мы ничего друг другу не должны».

Сказав это, он тут же развернулся и, сжав свой меч покрепче, начал медленно уходить.

«Ах… подожди минутку».

Хуа Цайли бессознательно выкрикнула.

К этому времени она уже успела понять, насколько велика убийственная сила ее облика. Где бы она ни находилась — в Море Тумана или за его пределами, — все встречавшиеся ей люди стремились сблизиться с ней и даже использовать всевозможные средства, чтобы получить шанс отправиться с ней в путешествие… И это несмотря на то, что её лицо всегда было скрыто вуалью, обнажающей лишь глаза.

Но этот человек, трижды встретившись с нею, Свободный-Мир-ранобэ трижды убежал… как будто избегал её.

Как только её слова прозвучали, она растерялась на мгновение, но вскоре самым естественным образом предложила: «Ты получил такие серьезные травмы, поэтому будет очень опасно, если ты снова столкнёшься со Зверями Бездны».

«Ты спас меня до этого, так что взамен я хочу предложить тебе свою защиту в течение двух часов, чтобы ты смог спокойно восстановиться».

Когда она это сказала, ее ладони вытянулись, и нефритовые пальцы, казалось, засияли снежным нефритовым блеском в этом темном море тумана.

В центре её ладони появилась круглая нефритовая бусинка лилового цвета, переполненная аурой, которой было достаточно, чтобы заставить запульсировать глубокие каналы любого глубокого практика.

«Эта таблетка поможет тебе исцелить травмы и восстановить глубокие каналы».

Будучи Божественной Дочерью Божественного Царства, она, естественно, не хотела быть кому-то обязанной. Впервые с тех пор, как она попала в Море Тумана, ей очень хотелось кому-то помочь.

Пилюля в её руке, называемая Жемчужиной Пурпурного Сердца, могла быстро вернуть к жизни глубокие вены. Она была подарком Божественного Эмиссара Чистой Земли, и подарком драгоценным, которому не было аналогов. Она ясно понимала, что доставать эту Жемчужину Пурпурного Сердца наедине с кем-то было очень опасно, потому что аура лекарственной энергии, которую она испускала, легко опьяняла и возбуждала жадность человека… особенно в Море Тумана.

Однако, вопреки её ожиданиям, в глазах Юнь Че не было ни следа жадности, ни капли удивления, ни даже какого-либо движения.

Он улыбнулся: «Спасибо, старшая сестрица-фея, за твои добрые слова. Но мои раны только выглядят ужасно, на самом же деле они не так уж и серьезны. Что касается того, что я уже спасал тебя раньше, то… сестрица также спасла меня, так что мы в расчёте».

Стоило ему закончить говорить, как он слегка улыбнулся, отведя глаза, и медленно пошел прочь.

Хуа Цайли застыла на месте, на мгновение потеряв дар речи.

Где бы она ни находилась, она была самой настоящей звездой. В Божественном Царстве Разрушения Небес… или даже в Чистой Земле она была светилом, которое никто никогда не осмеливался игнорировать.

Более того, она впервые в жизни проявила инициативу, чтобы подойти к мужчине и протянуть ему руку помощи, но была так безоговорочно отвергнута.

Он не желал принимать пилюлю из её рук и не хотел, чтобы она защищала его в течении двух часов…

В её душе возникло небывалое возмущение. Она почувствовала, что её сердцу что-то мешает. Это было так странно и необычно, что слова сами собой сорвались с её уст — даже быстрее, чем она успела их осмыслить: «Почему ты так спешишь сбежать от меня каждый раз, когда мы встречаемся? Неужели что-то во мне тебя раздражает?»

Юнь Че обернулся и ошеломлённо посмотрел на неё, а затем проговорил: «Нет, нет, у меня точно не было такого намерения. Встретиться со старшей сестрицой-феей в Царстве Цилиня Бездны и в Море Тумана — было большой удачей и честью для меня. Просто…»

Его губы приподнялись в слабой улыбке, а голос вдруг отразил тень смутного одиночества: «Я уже давно привык к одиночеству и не смею даже надеяться заиметь друзей или спутников. Кто-то вроде старшей сестрицы-феи должен быть звездой на небе, а я… Раз уж мне не суждено находиться с ней в одном мире, так зачем пытаться соответствовать?»

«…» Хуа Цайли не знала, как ответить.

И в тот момент, когда Юнь Че обернулся, ее взгляд на мгновение затуманился.

Его спина, в самом деле, была одинокой и тоскливой. С каждым его шагом весь мир словно отдалялся от него, будто не желая дарить ему и капли своего тепла… И только алый свет меча продолжал неизменно сопровождать его.

Никогда еще слово «одиночество» не звучало в ее сознании так отчетливо и так удушающе.

Что именно он… пережил?

Юнь Че становился все дальше и дальше в поле ее зрения. Только когда она пришла в себя, она вдруг осознала, что всё это время смотрела ему в спину.

Поспешно отведя взгляд, она, после того, как привела себя в чувство, все же снова, но на этот раз более трезво, посмотрела в сторону Юнь Че.

И в этот момент она увидела, как Юнь Че вдруг резко опустился на колени и больше не поднимался… Издалека было хорошо видно, как сильно дрожит его тело, и до неё долетел слабый скрежет зубов.

Хуа Цайли мгновенно приблизилась к Юнь Че: «Ты…».

Как только одно единственное слово слетело с её уст, она заметила, что глубокая сила на теле Юнь Че пребывала в состоянии хаоса, как будто бесчисленные вихри неконтролируемого ветра опутывали его трясущееся тело.

Это было явным предзнаменованием прорыва…!

«Старшая сестрица-фея,» Юнь Че заговорил, его голос был ровным, но напряженным, «Могу ли я попросить… оказать мне услугу..?

К середине своей речи он уже косился к земле: «Моя глубокая сила достига порога прорыва некоторое время назад, но, из-за того, что я находился в Море Тумана, мне пришлось подавлять её силой… Но эти сильные травмы привели к тому, что… мне уже не удаётся её подавить…»

Если рядом не было доверенного лица, способного защитить практика, его прорыв в Море Тумана, несомненно, был крайне рискованным мероприятием. Ведь если во время прорыва на него натолкнётся Зверь Бездны, последствия будут просто невообразимыми.

«Я понимаю,» Хуа Цайли легонько кивнула головой: «Я буду охранять тебя, поэтому спокойно прорывайся».

Глядя на то, как этот странный человек, раз за разом избегавший ее, проявляет инициативу, чтобы попросить о помощи, она испытала необъяснимый прилив радости в душе… как будто вдруг одержала верх в каком-то проигрышном соревновании.

Юнь Че благодарно улыбнулся: «Спасибо, старшая-сестрица фея. Я обязательно… прорвусь!»

В этот момент глубокая сила полностью вышла из-под его контроля, и показалось, что Юнь Че больше не был в состоянии говорить. Он изо всех сил постарался сосредоточиться и спокойно сел, направляя потоки глубокой силы.

Он находился в Море Тумана, был окружён плотной пылью Бездны и сильно ранен. Риск прорыва в таком состоянии можно было себе только представить.

Хуа Цайли не смела больше издать ни звука, чтобы не потревожить его, и только прошептала в своём сердце: опять называешь меня старшей сестрой, хотя намного старше меня…

Но это не кажется таким неправильным…

Нет-нет-нет! Божественный Отец, тетя и дядя Император Бездны сказали, что мне Свободный-Мир-ранобэ девятнадцать лет, а раз так, то он не должен называть меня старшей сестрой!

Пока она мысленно разговаривала сама с собой, другая пара прекрасных глаз упала на лицо Юнь че.

Когда она впервые его встретила, его внешность она запомнила особенно хорошо.

Между тем, как она покинула Царство Цилиня Бездны, и тем, как она снова его увидела, прошло почти семь месяцев, за это время её зрение стало куда более рассеянным из-за постоянного переутомления, но даже так она узнала его с первого взгляда.

Даже она сама не могла понять, почему он произвел на нее такое сильное впечатление.

Возможно, всему причиной было его дерзкое поведение, возможно, слишком странная глубокая сила, а может быть, всё благодаря тому… что его лицо действительно трудно забыть.

Хуа Цайли за всю свою жизнь повидала множество красивых и необычных мужчин.

Божественный Сын Поднебесного Царства Дянь Цзючжи, заключивший с ней брачный контракт, был красив и элегантен, не теряя при этом своей резкости; Божественный Сын Плетения Мэн Цзяньси имел глаза, подобные снам наяву, и одного его мимолетного взгляда было достаточно, чтобы погрузить женщину в завораживающую иллюзию; Близнецы Звезды и Луны так вообще до крайности представляли собой само понятие «мужская красота».

Кроме того, Император Бездны был известен всем духам Бездны как вершина красоты, власти и статуса.

Выросшая в такой обстановке Хуа Цайли ничуть не интересовалась мужской внешностью.

Но в этот момент даже она сама не заметила того, что уже долгое-долгое время в сильном оцепенении смотрит в сторону Юнь Че… стоя менее чем в трех футах от него.

Его лицо было по-особенному красивым… А глаза — прозрачны как вода, но без следов ряби, как будто та была скрыта на самом их дне, незнамо насколько глубоком… Его брови как будто скрывали множество самых различных секретов… А черты его лица… они были очень красивы, но будто полнились каким-то одиночеством, от которого у любого защемит сердце…

Последовательно вспыхнувшие мысли внезапно напугали её, и она в панике оглянулась, поспешно отступив.

«..?» Высоко в небе Хуа Циньин слегка нахмурилась.

Хуа Цайли слегка покачала головой, быстро прогоняя эти странные и непонятные мысли, и огляделась вокруг, пристально изучая окружающую ауру.

В этот момент глубокая сила на теле Юнь Че внезапно застыла, а затем взметнулась в небеса ярким пламенем.

Хуа Цайли, ещё не успевшая полностью отвернуться, вдруг снова взглянула на Юнь Че и увидела, что на его теле спокойно загорелось скопление золотого пламени.

Это было золотое пламя, которого она никогда раньше не видела, чистое, словно ослепительное золото без малейших примесей. Золотой свет проникал сквозь слои Пыли Бездны, превращая первоначально темный мир вокруг нее в прекрасное золотистое море.

Золотистый свет отражался в прекрасных глазах Хуа Цайли, и даже более того, он привлек внимание Хуа Циньин.

Она знала многих, кто мог гореть золотым пламенем. Однако настолько чистого золотого цвета она еще никогда не видела.

Золотое пламя горело на протяжении нескольких вдохов, а затем медленно погасло, но вихрь энергии глубокого пути продолжал завиваться вокруг Юнь Че, а затем… на его теле внезапно разрозился яростный шторм.

Окружающие останки и трупы были отброшены безумным ураганом, и даже пространство слегка исказилось.

Зпп! Хсс

Буря внезапно прекратилась, и также внезапно вспыхнули молнии. Они с шипением поползли по телу Юнь Че, сначала фиолетовые, но постепенно превратившиеся в кроваво-красные.

Через десять или около того вдохов шипящие молнии превратились в потоки голубоватой воды, которые тут же стремительно закружились вокруг Юнь Че, напоминая танцующих водяных драконов.

И тут же водяные драконы вдруг застыли, превратившись в ледяные сосульки, преломляющиеся фантастическим светом.

Огонь, ветер, молния, вода, лед…

Хуа Цайли застыла на месте, её розовые губы в какой-то момент бессознательно приоткрылись.

А на лице Хуа Циньинь отразился шок.

В этот момент ледяной голубой свет медленно отступил, а на его месте появился постепенно усиливающийся желтый.

Холодный лед беззвучно растворялся, превращаясь в слой желтого нефрита, который покрывал все вокруг Юнь Че.

Камень!

Полуоткрытые губы Хуа Цайли распахнулись ещё сильнее, а изумление в зеленых глазах в небе долгое время не могло рассеяться.

Они действительно увидели пять стихийных аур, которые принадлежали одному и тому же человеку!

Глава 2037 — Устранение свидетелей

По мере того как желтый сверкающий нефрит медленно рассеивался, глубокая сила вокруг тела Юнь Че постепенно перестала быть хаотичной и медленно растеклась. Выражение его лица также заметно расслабилось.

Напротив, сердце и душа Цайли были взволнованы, и она долгое время не могла успокоиться.

Каждый прорыв глубокого практика был ростом и возрождением его глубокой энергии. А прорыв в великом царстве приводил ещё и к качественным изменениям.

Потеря контроля и утечка глубокой силы практика были более чем нормальными, если он прорывался в состоянии тяжёлой травмы.

Но в его неконтролируемой глубокой силе явно бурлили пять различных элементарных сил.

Прямо перед её глазами.

Помимо глубокой силы света, существовавшей лишь в далеких древних записях, в мире существовало шесть различных стихийных сил — вода, огонь, ветер, молния, земля и тьма.

И у него было пятеро из них!

Это полностью противоречило здравому смыслу глубокого пути, которому ее учили тетя, Божественный Отец и Божественные Эмиссары.

Даже Святой Эмиссар, будучи самым искусным в стихийных силах среди Четырех Божественных Эмиссаров и обладая особыми глубокими каналами и божественным наследством, мог одновременно использовать только три стихийные силы.

Ей очень хотелось спросить об этом у тетушки, которая была незнамо где, но она боялась потревожить Юнь Че, поэтому могла только молча продолжать смотреть на него… Сама не понимая этого, она не могла оторвать от него взгляда в оцепенении в течение достаточно продолжительного времени.

Вихрь глубокой силы на теле Юнь Че становился все медленнее и медленнее, и казалось, что теперь он полностью контролируется.

И как раз в тот момент, когда глубокая сила, казалось, полностью утихла, произошло странное изменение.

В окружающем пространстве Моря Тумана внезапно возникли турбулентные потоки воздуха, и прежде чем Хуа Цайли успела среагировать, поднялась буря, и бесчисленные потоки воздуха яростно устремились к телу Юнь Че.

Верхняя одежда и длинные волосы Юнь Че поднялись вверх. Первые воздушные потоки уже были несравненно поразительными, но каждый последующий становился все более бурным. Духовная энергия Неба и Земли всего окружающего пространства устремилась к Юнь Че, словно сойдя с ума, и даже Пыль Бездны не могла остановить ее.

Даже находящаяся вдалеке Хуа Циньин почувствовала бурный всплеск воздушных потоков вокруг себя.

Она уставилась на Юнь Че, потрясённая до глубины души.

Такой уровень стягивания энергии никогда не был присущ прорыву в Царстве Божественного Мастера.

Вместо этого, это было больше похоже на прорыв… в Царстве Божественного Вымирания!

Всплеск ауры Неба и Земли продолжался без малейших признаков замедления. Длинные волосы Хуа Цайли были подняты вверх, и вуаль, закрывавшая ее лицо, была почти сдёрнута. Ее взгляд, обращенный к Юнь Че, был еще более удивленным, словно она смотрела на чудовище, которое не поддавалось её пониманию.

У нее возникло смутное ощущение, будто всё Море Тумана, весь мир содрогнулся от прорыва сидящего перед ней человека.

В это время Хуа Циньин вдруг моргнула своими зелеными глазами… Она была полностью потрясена осознанием того, что ее духовное чувство полностью покинуло Хуа Цайли на целых семь вдохов.

Юнь Че…

В Царстве Цилиня Бездны он использовал силу Божественного Владыки, чтобы расправиться с группой Божественных Мастеров; а его прорыв в Царстве Божественного Мастера вызвал настолько мощный приток небесной и земной энергии, что был подобен прорыву полубога.

Сила, заключенная в его теле, явно выходила за рамки восприятия обычного мира.

Кем он был на самом деле?

Яростные потоки воздуха продолжали буйствовать сотню вдохов, прежде чем остановиться.

Черные волосы Юнь Че упали вниз, лицо его было безмятежным, как будто он заснул легким сном.

Даже шрамы, первоначально застилавшие всё его лицо, сильно поблекли.

Все вернулось к спокойствию, но сердце девушки, его охраняющей, всё ещё сильно волновалось.

Ли Суо молча наблюдала за действиями Юнь Че, а также за реакцией Хуа Цайли, и вдруг немного запуталась в том, о чем думал Юнь Че.

Он должен был изо всех сил стараться спрятать секреты своего тела, пока не станет достаточно сильным.

Однако в этот момент стало ясно, что он намеренно обнажил их, что полностью противоречило его прежним действиям, а также наставлениям Императрицы Дьяволов.

Но для этого у него должны были быть свои причины.

В этот момент Хуа Цайли внезапно обернулась и посмотрела вдаль, ее взгляд постепенно становился серьезнее.

Пять аур стремительно приближались к ней, и четыре из них, все до единой, принадлежали полуступени Божественного Вымирания. У них был такой же уровень культивации, как и у нее.

Но аура, их, возглавляющая… по ясному ощущению угнетения от неё можно было понять — она явно принадлежала Царству Божественного Вымирания!

Впервые на такой глубине в Море Тумана она столкнулась с настолько удивительной группой.

По мере приближения голоса становились все сильнее.

«Потоки направлялись сюда».

«Такой сильный запах крови… здесь наверняка недавно прошла жестокая битва».

Вскоре в поле зрения Цайли появились пятеро человек.

Четыре человека, стоявшие позади, были одеты в серые одежды, их глаза странно блестели. Все они, обладая культивацией полуступени Царства Божественного Вымирания, в любом регионе Божественного Царства могли бы быть уважаемыми людьми, даже на уровне правителей. Однако в данный момент эти четыре человека, склонив головы, почтительно следовали за человеком, стоящим перед ними.

Когда человек путешествует по Морю Тумана, то для того, чтобы скрыться от посторонних глаз, он обычно выбирает темную одежду. Однако этот человек был одет в серебряную. Глубокий свет на ней струился и двигался, ничуть не скрывая выгравированных на ней защитных божественных узоров и, несомненно, делая его присутствие еще более притягательным.

А аура Царства Божественного Вымирания на его теле придавала его позе горделивость, несмотря на то, что он находился в Море Тумана.

Все пятеро смотрели на разбросанные по земле останки. После смерти Зверя Бездны его аура быстро рассеивалась вместе с Пылью Бездны, что затрудняло точное определение силы, которую он испускал до своей гибели. Взгляд группы быстро обратился к Хуа Цайли и Юнь Че.

Полуступень Божественного Вымирания, плывущая аура, очевидно, сильно истощённая глубокая сила; пик второй ступени Царства Божественного Мастера, глубокая сила преобразовывается… очевидно, находясь в середине прорыва.

Настороженность в их глазах мгновенно рассеялась.

Лёгким движением руки Цайли окружила барьером область, где находился Юнь Че. Меч Стеклянного Облака, следуя за траекторией движения нефритового пальца, пронесся перед ее телом, испуская безупречную ауру меча.

Её глаза были подобным звездам, кожа — снегу, а меч — нефриту, и несмотря на то, что ее лицо закрывала лёгкая вуаль, ее великолепие завораживало взгляд и заставляло трепетать сердце.

Она не должна была существовать в Море Тумана, и, более того… она не должна была существовать в этом мутном мире, который её не заслуживал.

Человек в серебряном быстро сообразил, в какой ситуации они оказались, и добродушно улыбнулся: «Этой фее не стоит нервничать, нас просто привлекло необычное движение энергии, и мы побеспокоились, что на кого-то напали. Мы хотели посмотреть, можем ли вам помочь, но, поскольку вы оба целы и невредимы, мы больше не будем вас беспокоить».

Никогда в своей жизни он не видел женщины более потрясающей, чем эта. Но он находился в Море Тумана, да и к тому же был занят важным делом, так что, можно сказать, это было самое неподходящее время для поиска проблем. Однако перед тем как собраться уходить, он все же не удержался и спросил: «А ведь встреча в Море Тумана весьма судьбоносна. Меня зовут Фань Цинчжоу, интересно, может ли фея сказать мне свое имя?»