Восставший против неба 5

Когда он объявил свое имя, на его лице появился легкий оттенок высокомерия.

Потому что он верил, что пройдет совсем немного времени, и его имя станет известно всему миру.

Хуа Цайли не ответила, ещё больше насторожившись.

В Море Тумана она уже пережила слишком много подобных сцен. Человек, стоявший перед ней, принадлежал к наиболее мягкому типу людей.

Фань Цинчжоу не стал заставлять и с легкой улыбкой сказал: «В таком случае, я не буду продолжать докучать фее».

«Пошли».

Ещё раз с вожделением взглянув на Хуа Цайли, Фань Цинчжоу с трудом оторвал свой взгляд. Он уже собирался повернуться, как вдруг до его ушей донеслось восклицание: «Кристалл Бездны!»

Хотя Кристалл Бездны было трудно найти, но, будучи практиком полуступени Божественного Вымирания, он не должен был быть так шокирован. Фань Цинчжоу как раз собирался сделать легкое замечание, но прежде чем слова успели покинуть его рот, его взгляд мгновенно уперся в середину мёртвой тушки, и его зрачки резко дрогнули.

Менее чем в двадцати футах слева от Хуа Цайли в объятиях двух умертвлённых Зверей Бездны лежал серый кристалл, переливающийся присущим только ему странным светом.

Яркий свет Кристалла Бездны и так привлекал внимание в тусклом Море Тумана, но этот лежал совсем недалеко от Цайли, из-за чего находился в её тени, поэтому они не замечали его до этого момента.

И это серое светило, отражающееся от дна их зрачков, было размером в пятнадцать сантиметров!

Они находились в Море Тумана… Но такого огромного Кристалла Бездны в жизни не видели.

«Он, должно быть, весит, по крайней мере… пятнадцать или даже двадцать килограмм, верно?» выдавил из горла мужчина в сером.

Другой проговорил: «Боюсь, при таких размерах его ценность не может быть измерена обычными килограммами».

Фань Цинчжоу посмотрел на Хуа Цайли и сказал: «В конце концов, это чужая собственность».

«Нет, это Море Тумана, поэтому оно бесхозное,» человек, стоящий справа от Фань Цинчжоу, негромко напомнил: «Старший брат, не забудь о своей „миссии“ на этот раз. Если ты получишь этот Кристалл Бездны, твоя „миссия“ может быть завершена прямо сейчас. Для тебя сейчас нет ничего важнее этого».

После минутного колебания Фань Цинчжоу сделал шаг вперед, и только собрался открыть рот… как невидимое острие меча внезапно прорезало темное небо.

Чи!

Кристалл Бездны был подхвачен светом меча и переместился за спину Хуа Цайли, попав за барьер.

С происхождением Хуа Цайли, даже если бы это был пятидесятикилограммовый Кристалл Бездны, она бы не взглянула на него. Однако на всех этих Зверей Бездны охотился Юнь Че, и Кристаллы должны были принадлежать ему. Раз уж она пообещала охранять Юнь Че, то не должна была допустить, чтобы принадлежащие ему вещи попали в чужие руки.

Фань Цинчжоу сузил глаза, и его улыбка уже не была такой мягкой и безобидной, как раньше: «Фея, вам, должно быть, не больша ста лет, но вы уже обладаете таким уровнем культивации, а ваш темперамент еще более выдающийся. Я думаю, ваше происхождение должно быть очень необычным».

Хуа Цайли: «…»

«Тогда вы должны знать и законы выживания в Море Тумана».

Он медленно, неторопливо приближался, его полусуженые глаза постепенно излучали все более опасный свет: «Этот Кристалл Бездны упал в Море Тумана, поэтому он предназначен для тех, кто способен держать его в руках. Если слабые попытаются удержать его силой, это приведет только к беде».

«Такую простую истину, я думаю, прекрасная фея не сможет не понять».

Хуа Цайли без страха медленно проговорила: «Неужели будущий Рыцарь Чистой Земли совершит такой неблагочестивый поступок?»

Её голос был чист и холоден, а слова, как нефрит, падающий в холодный источник, освежали сердце и радовали душу.

Но вместо того, чтобы расслабиться, тело Фань Цинчжоу напряглось, а его шаги на мгновение замерли.

Хуа Цайли продолжила: «Чтобы стать Рыцарем Бездны, необходимо пройти девять испытаний. Одно из них — испытание Моря Тумана».

«Если человек хочет стать Рыцарем Бездны, ему следует поддерживать чистоту души. Но если вы пройдете испытание Моря Тумана с таким поведением и, в конечном счёте, всё же станете Рыцарем Бездны, тогда ваше имя — имя Фань Цинчжоу — непременно запятнает честь Рыцарей Бездны!»

Более девяноста девяти процентов своей жизни она провела в Чистой Земле.

Будущие Рыцари, проходящие испытания, были отмечены особой печатью Чистой Земли, которую она могла легко распознать.

«…» Лицо Фань Цинчжоу внезапно стало мрачным.

Он не знал, почему женщина, стоявшая перед ним, узнала, что он — будущий рыцарь, проходящий испытание. Более того, он сильно пожалел, что назвал свое имя.

Четыре человека, стоящие позади, также были ошеломлены и замолчали.

«Хе-хе, фея слишком обеспокоена,» Фань Цинчжоу сменил тон: «Я посоветовал, чтобы фея как можно скорее убрала этот Кристалл Бездны. В конце концов, в этом Море Тумана для слабого быть беспечным — величайший грех».

«Что касается меня, то я, как тот, кто дал клятву стать Рыцарем Бездны, уже давно принял поддержание порядка в Бездне и охрану десятков тысяч душ Бездны как свою высшую волю, поэтому я не хотел бы навязываться слабым».

Закончив торжественную речь, он не стал больше смотреть на Кристалл Бездны, а сразу же повернулся, махнув рукой: «Здесь больше нет необходимости в нашей помощи, пойдёмте».

Жадные взгляды практиков скользнули по Кристаллу Бездны, но так как Фань Цинчжоу сказал своё слово, никто из них не осмелился заговорить, и они все быстро ушли вместе с ним.

Хуа Цайли вздохнула с облегчением, а Меч Стеклянного Облака погасил свой свет и вернулся в состояние покоя.

В этот момент Юнь Че, находившийся в тишине, вдруг заговорил: «Тебе пора уходить».

Хуа Цайли в шоке перевела взгляд на него: «Ты уже завершил прорыв?»

«Еще нет,» глаза Юнь Че всё ещё были закрыты, а его голос звучал не из его уст: «Поторопись и уходи, пока не стало слишком поздно».

«Почему?» удивилась Хуа Цайли.

Глубокая сила вокруг тела Юнь Че непрерывно сгущалась и расширялась, явно приближаясь к последней стадии прорыва: «Самое разумное, что ты могла сделать, это отдать ему Кристалл Бездны. Таким образом вы могли бы разойтись с миром. В его словах не было ничего неправильного. С того момента, как этот Кристалл Бездны увидели, он мог принадлежать только сильным».

«Но ты этого не сделала, и, более того, ткнула пальцем в то, что он будущий Рыцарь Чистой Земли, и в то, что он находится посреди испытания Моря Тумана».

«„Благочестивая душа“ — это клеймо Рыцаря Бездны. Как только станет известно о его поведении, это наверняка станет пятном, которое не позволит ему стать Рыцарем Бездны в будущем. Ты же, более того, знаешь его имя. Следующее, что ему, скорее всего, придется сделать, — это найти возможность убить тебя, чтобы заставить замолчать!»

Хуа Цайли приоткрыла губы и мягко проговорила: «Но… между мной и им ведь не было никакой обиды, неужели он и правда захочет так поступить?»

«Очень даже,» Юнь Че ответил: «Твоё происхождение, безусловно, очень благородно, поэтому ты не в состоянии понять, что два слова „Рыцарь Бездны“ означают для худородного практика. Это, скорее всего, высшая цель, к которой он стремится всю свою жизнь, и её достаточно, чтобы запечатлеть имя его клана в высшей славе будущих поколений. Этот Фань Цинчжоу, находящийся всего в полушаге от того, чтобы стать Рыцарем Бездны, не допустит никаких случайностей… даже если вероятность того, что они его сгубят, крайне мала».

Когда Фань Цинчжоу отвернулся, вспышка его глубоко скрытого убийственного намерения не могла быть воспринята неопытной Хуа Цайли, но Юнь Че почувствовал её как никогда ясно.

За время своего одинокого похода Хуа Цайли уже много раз лично столкнулась с различными видами опасных сердец и умов. Тем не менее, ей стало трудно принять сказанное Юнь Че.

Потому что это был не обычный практик, а будущий Рыцарь Бездны, заимевший право пройти испытание.

Более того, среди девяти испытаний, которые разделяли обычного пажа от статуса гордого Рыцаря Бездны, первым было испытание сердца. То, что он проходил испытание Моря Тумана означало, что он уже прошел испытание сердца и теперь… никогда не совершит греха.

«Не волнуйся, он не станет,» Хуа Цайли проговорила с облегчением: «Рыцари Бездны — исключительно праведные люди. Даже если он только будущий Рыцарь, тот факт, что он получил право пройти испытания, уже доказывает, что он не является человеком с плохим характером».

Хуа Цайли очень уважала Императора Бездны. Все, что принадлежало Чистой земле, вызывало у нее гораздо более глубокую симпатию, чем могли испытать другие.

Юнь Че втайне усмехнулся… В конце концов, она — Божественная Дочь, которую с детства держали на руках с серебрянной ложкой во рту. Ее различение добра и зла было настолько поверхностно, что выглядело по-детски нелепо.

Он понизил тон и сказал: «То, что придает Рыцарям Бездны их „праведность“, — это не их природа, а идентичность „Рыцаря Бездны“»

«…» Хуа Цайли моргнула и посмотрела на человека, речь которого напоминала старческую, а взгляд был донельзя необычен, хотя ему было не больше сорока лет.

«Два слова „Рыцарь Бездны“ — это своего рода честь, но и своего рода ограничения. Пусть так, для практиков, стремящихся стать Рыцарями Бездны, первое намного перевешивает второе. Вот почему они с несравненной готовностью подгоняют себя под „Благочестивую Душу“ ради этой идентичности и славы».

«Но изменения в поведении ни в коем случае не означают, что за ними последует и природа».

Его тон медленно понизился: «Рыцари Бездны, находящиеся под всеобщим вниманием, — это верные блюстители порядка и величественные судьи. Но в уголках, где никто за ними не бдит — таких, как это Море Тумана, легко покрывающее и поглощающее всё, — им вовсе не нужно поддерживать так называемую „чистую душу“, а, наоборот, им дозволяется в полной мере проявлять свою истинную сущность!»

«Более того, он еще даже не Рыцарь Бездны, а находится на самом важном этапе становления».

«Но,» неубедительно возразила Хуа Цайли, «Я же не собираюсь никак ему мешать, неужели он захочет заставить меня замолчать только из-за этого? Если бы он действительно хотел это сделать, разве он уже не сделал бы свой шаг?»

«Ты недооцениваешь нижние пределы человеческой натуры,» Юнь Че вздохнул, и немного грустным тоном продолжил: «Он не предпринял никаких действий только потому, что на его стороне были другие. Если бы он сделал это, эти четверо заимели бы на него рычаги влияния. Если он действительно хочет заставить нас замолчать, ему придётся сделать это в одиночку».

«В Море Тумана очень легко спрятаться и очень трудно преследовать. Он обязательно оторвется от этих четырех в самое ближайшее время, а затем повернет обратно… не позднее ста вздохов».

Хуа Цайли открыла рот, но не успела она произнести ни слова, как сзади раздался негромкий смех:

«Раз уж вы обо всём знаете, значит ли это, что вы уже смирились со своей участью? Я даже и не знаю, должен ли я называть вас глупыми или умными».

Хуа Цайли вдруг повернулась и увидела, что из пылевой мглы неторопливо вышла фигура, которая совсем недавно их оставила.

Это был не кто иной, как Фань Цинчжоу.

Его лицо уже не было таким мягким, как раньше, а в голосе слышалась пронизывающая до костей угрюмость. Находящийся в его руке фиолетовый длинный меч был опутан яростными молниями, и он уже не скрывал убийственного намерения.

Аргументы, которые собирались вырваться наружу, рухнули между ее губами, и слова, произнесенные Юнь Че, действительно предстали перед ее глазами.

В ее прекрасных глазах было тридцать процентов удивления — и семьдесят процентов недоумения

Она была озадачена тем… что могущественный практик, уже достигший Царства Божественного Вымирания, действительно захотел убить их из-за малейшей возможности запятнать своё имя.

Он был будущим Рыцарем Бездны, который, вероятно, скоро встанет под руку Императора Бездны… Каждый Рыцарь Бездны в её взгляде был таким же благородным и незапятнанным, как аура Чистой Земли….

Влияние, которое эта сцена оказала на Хуа Цайли, выросшую под тёплыми лучами Чистой Земли и всегда испытывавшую к ней глубокие чувства, выходило далеко за рамки восприятия Юнь Че.

Глава 2038 — Окровавленная ладонь

Дикий взгляд и сквозившее в нём убийственное намерение не могли яснее подчеркнуть то, что Фань Цинчжоу намеревался сделать.

Его ослепительная молния пронзала не только глаза, но и душу. Хуа Цайли подняла палец, и Меч Стеклянного Облака послушно последовал за ним, испустив безбрежную ауру меча: «Долг рыцаря Бездны — судить, а воля — защищать. Как удостоившийся пройти испытания, неужели ты… действительно желаешь причинить вред тем, с кем не имеешь обид или вражды, лишь бы не оставить пятно на своём имени?»

Ее слова и суровый взгляд сквозили необъяснимой болью, заставившей Фань Цинчжоу слегка замешкаться.

Но это было лишь кратковременное колебание. После этого в нем вспыхнуло ещё более глубокое убийственное намерение: «Мне очень любопытно, как ты с первого взгляда раскусила мою личность. Думаю, наиболее вероятным ответом будет то, что ты часто вступаешь в контакт с Рыцарями Бездны, однако я не буду спрашивать подробностей, потому что боюсь, что полученный ответ заставит меня поколебаться или даже испугает».

Не то чтобы репутация Фань Цинчжоу не должна была иметь никаких изъянов: что до, что после того, как он станет Рыцарем Бездны — это было бы приемлемо, но он абсолютно не мог допустить того, чтобы его имя было запятнано во время самого испытания.

Чем выше происхождение другой стороны, тем больше была вероятность, что она обнажит его порок.

Оставался всего один шаг, последняя ступенька, так как он мог допустить самую малейшую оплошность?

Он указал вперёд своим клинком, и мгновенно вспыхнувшая молния отразила свирепость в его зрачках: «Ты не должна была раскрывать мою личность; ты просто… не оставила мне иного выбора!»

Основываясь исключительно на темпераменте собеседницы, он был уверен, что её личность исключительна. Но они в конце концов находились в Море Тумана, способном сокрыть и поглотить всё что угодно. Поэтому он и осмелился быть таким безжалостным. Стоило ему сделать этот шаг, пути назад уже не было.

Не говоря больше ни слова, Фань Цинчжоу взмахнул мечом, и аура меча, несущая в себе силу тысячи молний, устремилась к Хуа Цайли, даже не взглянув на Юнь Че.

Аура Царства Божественного Вымирания — не то, с чем может справиться полуступень Божественного Вымирания. К тому же Хуа Цайли была сильно истощена.

Но Хуа Цайли отнюдь не была обычным человеком. Хотя она еще не достигла Царства Божественного Вымирания, но, на выросшую в окружении Истинных Богов и Полубогов девушку сила Царства Божественного Вымирания была просто не в состоянии повлиять.

В результате душевное давление и даже подавление тела и глубокой силы были гораздо слабее, чем если бы на её месте был кто-нибудь другой. Ее фигура мелькнула, превратившись в тень трепещущей бабочки, и она мгновенно удалилась от враждебной ауры и от позиции Юнь Че.

Фань Цинчжоу заметно нахмурил брови, не в силах поверить в то, что его сила Божественного Вымирания не может коснуться противника.

Его жесты изменились, и его атакующая аура в воздухе внезапно развернулась, погнавшись за Хуа Цайли.

В этот момент Меч Стеклянного Облака тоже взметнулся, и нефритовый клинок прочертил в воздухе легкую бесплотную дугу, в мгновение ока покрывшуюся десятками отметин.

Звук рассекаемого воздуха был слабым, как жужжание комара. Однако в этот момент выражение лица Фань Цинчжоу слегка изменилось, потому что он вдруг понял, что его связь с аурой молниеносного меча исчезла.

Она была беззвучно разорвана намерением меча Хуа Цайли!

Потерявшая контроль аура молниеносного меча прорезала землю Моря Тумана и вызвала ужасающую грозу, разразившуюся на несколько миль.

Так как недалеко находилось множество подчиненных ему рыцарей, чтобы не создавать лишней суматохи, Фань Цинчжоу бил не со всей силы, стараясь сконцентрировать всю мощь своей атаки в одной точке.

Хотя полуступень Царства Божественного Вымирания и называлась «полуступенью», по сравнению с истинным Царством Божественного Вымирания она была ничтожна. Фань Цинчжоу никак не ожидал, что его сила Божественного Вымирания будет за мгновение отражена противником.

Контратака Хуа Цайли не заставила себя ждать: она слегка вскинула свой меч… и пусть не было видно ни ауры меча, ни его энергии, и даже всплеск глубокой энергии в этот момент был очень слабым, но, несмотря на это, в трех метрах от Фань Цинчжоу внезапно вспыхнули десятки световых мечей, пронзая его зрачки.

Фань Цинчжоу и так был в шоке от того, что его глубокая энергия была заблокирована, так ещё и эти десятки мерцающих мечей появились из ниоткуда. Поскольку он только недавно ступил в Царство Полубогов, он был застигнут врасплох и смог лишь слегка отступить.

С легким гудением все мечи пронзили тело Фань Цинчжоу, и ни один из них не промахнулся. Однако они не прошли сквозь него, а застряли в его теле.

Из-за разницы в силе Хуа Цайли было сложно нанести ему серьезные повреждения.

Фань Цинчжоу взмахнул рукой, и молния на его теле взорвалась, мгновенно разрушив все пронзившие его световые мечи. Однако, когда аура меча рассеялась, на его теле появились десятки кровавых отверстий глубиной до полудюйма, из которых брызнули бусины крови, но вскоре оказались быстро запечатаны.

Фань Цинчжоу отступил на шаг, его сердце наполнилось ужасом.

Будучи практиком пути меча, он мог переплетать энергию меча с молнией, управляя жизнью и смертью своих врагов одним щелчком пальцев.

То, что Хуа Цайли прервала его намерение меча, уже вызвало у него большие подозрения, а световые мечи, появившиеся из воздуха, совершенно выходили за рамки его представлений о пути меча.

Уголки закрытых глаз Юнь Че слегка шевельнулись… Это действительно был Разрушающий Небеса Меч, техника, созданная Божественным Императором Карающим Небеса Мо Е. Намерение первой ступени этого меча уже было достаточно велико, чтобы сокрушать пространства.

Хуа Цайли, постигшая его всего несколько часов назад, теперь могла демонстрировать его в такой невообразимой степени.

Душа Фань Цинчжоу наполнилась тревогой. Намерение меча оппонента указывало на его невероятно высокий уровень владения мечом, а значит… происхождение другой стороны было еще более ужасающими, чем он изначально предполагал.

Его сердце похолодело, а пронизывающее до костей убийственное намерение усилилось. В тот момент, когда он поднял голову, из его руки вырвался фиолетовый меч.

В клинке больше не было ни капли колебаний.

Мощь Божественного Вымирания прорезала пространство Моря Тумана ослепительным пурпурным светом, покрасив глаза Хуа Цайли в глубокий фиолетовый цвет.

Фигура Хуа Цайли стремительно двинулась, и, когда Меч Стеклянного Облака указал на клинок противника, траектория полета фиолетового меча изменилась. И пусть вмешательство в намерение меча практика более высокого царства культивации могло потрясти весь мир, но в конечном счете это была сила Божественного Вымирания, а потому фиолетовый меч отклонился совершенно незначительно, ударив по телу девушки. Хуа Цайли издала тихий гул и была с силой отброшена в сторону.

Бум!

Ее тело тяжело рухнуло на землю, покрыв ту многочисленными трещинами. Несколько прядей растрепанных волос и капельки крови разлетелись в воздухе. Хуа Цайли изо всех сил попыталась подняться. Когда она подняла взгляд, на ее лбу появилась глубокая кровавая борозда, сияющая нефритовым светом. Из уголка ее губ также медленно стекала кровь.

Фань Цинчжоу был ошеломлен в третий раз, но тут же стал ещё более злобным. Он выставил ладонь, и фиолетовый меч снова влетел в его ладонь. Стремительная молния мгновенно охватила клинок и всю его правую руку. Сжав зубы, он издал низкий рев и, словно разъяренный зверь, бросился на Хуа Цайли.

«Умри!»

Звук грома потряс тусклое и мрачное пространство. Фань Цинчжоу, очевидно, теперь было совершенно наплевать на окружающих: он желал как можно быстрее уничтожить Хуа Цайли, ввергнувшую его в сильное беспокойство. Полубожественная аура крепко схватила ее, и фиолетовый меч, опутанный молниями, безжалостно направился к её горлу.

Хуа Цайли стиснула нефритовые зубы, но, столкнувшись с силой Божественного Вымирания, которой она не могла противостоять, и из-за старых и новых травм она не могла свободныймирранобэ даже полностью поднять руку. Она могла лишь беспомощно наблюдать за приближающимся смертоносным фиолетовым светом.

«Тетя, пожалуйста, спаси меня…» тихо взывала она в своем сердце.

Недаром тетушка говорила, что сокрытую под пеленой правил человеческую природу Море Тумана было способно невероятно легко обличить.

Рыцари Бездны… в её представлении они все были праведными и чистыми, но в Море Тумана даже они могли быть такими жестокими и ужасающими.

Фиолетовый свет, несущий ауру смерти, сближался всё сильнее и сильнее, пока не оказался настолько близко, что заставил её зажмуриться. Однако аура тетушки по-прежнему не появлялась.

Чи… Бум!

Пронзительный звук разрыва и приглушенный рев раздались одновременно. Хаотический шторм хлестнул её по щекам, но ужасающая аура смерти исчезла без следа. Хуа Цайли медленно открыла глаза, и перед ней предстала не бесплотная фигура тетушки, а фигура мужчины, прикрывавшего ее всем своим телом.

Кап… Кап…

Фиолетовый меч, направленный на нее, пронзил ладонь мужчины, и середина враждебного клинка была прочно зажата между костями его пальцев, не в силах пробиться дальше к девушке.

Лишь капля за каплей кровь падала с его ладони на ее белоснежную вуаль и изумленные зрачки.

Мир на мгновение замер, зрачки Фань Цинчжоу расширились более чем в два раза и неподвижно уставились на внезапно появившегося перед ним человека. Его культивация находилась на третьем уровне Царства Божественного Мастера, но он полностью заблокировал силу Божественного Вымирания Фань Цинчжоу!

«…» Хуа Цинъин, которая уже было собиралась вмешаться, мгновенно рассеяла свое намерение меча.

«Ты?» Фань Цинчжоу посмотрел на Юнь Че, находящегося совсем рядом, неоднократно подтверждая его культивирование с помощью своего духовного восприятия.

Он был человеком, который только что совершил прорыв, с аурой ранних ступеней Божественного Мастера. Мгновением ранее Фань Цинчжоу презрительно отмахнулся бы от него, даже не удосужившись взглянуть дважды, но теперь этот человек, который должен был иметь невероятно низкий уровень культивации, твердо стоял перед ним, напрямую блокируя его силу. От шока и нелепости происходящего он почувствовал себя как во сне.

Цан!!!

Рука Юнь Че, пронзенная мечом, внезапно напряглась, отчего фиолетовый меч задрожал с жужжанием. Молнии, покрывающие его, рассеялись более чем наполовину. Свободная рука Юнь Че зашла ему за спину, и мягкая глубокая энергия оттолкнула Хуа Цайли далеко в сторону.

«Такой человек, как ты, и правда достоин стать Рыцарем Бездны?» Он уставился на Фань Цинчжоу, говоря низким, холодным голосом. В это время лицо Фань Цинчжоу становилось все более уродливым… он пытался вытащить меч, но, как ни старался, не мог вырвать фиолетовый меч из крепкой хватки.

«Кто ты такой?» прорычал он, в его голосе было тридцать процентов изумления и семьдесят процентов ужаса.

Разница в их уровнях была просто непреодолимой. Даже такой сильный практик, как Хуа Цайли, владея мастерством фехтования, способным победить нескольких противников одного с ней уровня, могла преодолеть одну или даже несколько ступеней, но сравниться с Фань Цинчжоу, принадлежавшим к более высокому царству, ей было не под силу.

Однако стоящий перед ним человек, находящийся всего лишь на третьей ступени Царства Божественного Мастера, обладал настолько огромной силой, постоянно проходящей через клинок меча, из-за чего ему казалось, что его рука вот-вот сломается.

Дрожащий в страхе Полубог и леденяще спокойный Божественный Мастер — эта сцена была невероятно противоречивой и даже немного нелепой.

Юнь Че ничего не ответил. Его глаза заострились, а из его тела вырвался всплеск глубокой энергии.

Раздался резкий гул, и невообразимая сила прошла через клинок. Оставшаяся энергия молнии погасла в одно мгновение, а руку Фань Цинчжоу, державшую меч мертвой хваткой, будто ужалили. Он закричал, быстро разжал хватку и отступил назад.

Ладонь Юнь Че задрожала, и фиолетовый меч мгновенно вышел из его ладони, упав в другую руку. Фань Цинчжоу поднял руку, его искаженные пальцы сильно дрожали, пока плоть и кровь вперемешку с костями стекали вниз.

Фань Цинчжоу резко поднял голову и посмотрел на Юнь Че. В сузившихся зрачках он увидел свой собственный фиолетовый меч, который держал в руке другой практик. Для человека, практикующего путь меча, это было беспримерным поражением и унижением. Однако в этот момент его сердце переполняло непреодолимое потрясение.

«Кто… кто ты?» снова закричал он. В этот момент он отказывался верить в то, что собеседник — всего лишь Божественный Мастер третьей ступени, недавно совершивший прорыв. Он… должно быть он старый монстр с уровнем культивации, не поддающимся его духовному чувству!

«Хех!» Юнь Че холодно усмехнулся, его взгляд сквозил насмешкой и презрением. Презрительное выражение его глаз, в которых он смотрел на Фань Цинчжоу, как на жалкого муравья, только укрепило веру Фань Цинчжоу в его суждения.

«К счастью, ты всего лишь кандидат в рыцари. Если ты действительно станешь настоящим Рыцарем Бездны, благодаря твоим сегодняшним действиям, два слова „Рыцарь Бездны“ будут навсегда запятнаны. Угадай, кто будет презирать тебя больше всех в таком случае?»

Слова Юнь Че глубоко врезались в сердце Фань Цинчжоу. Юнь Че небрежно поднял в руке фиолетовый меч, на его губах играла сардоническая улыбка, «Или ты попытаешься заставить и меня замолчать?»

Зрачки Фань Цинчжоу постоянно расширялись и сужались, не в силах остановиться.

Он не был глупым человеком, напротив, он был чрезвычайно хитрым, решительным и трезвомыслящим. Иначе он не пришел бы сюда так решительно, чтобы заставить кого-то умолкнуть. Необходимым условием для принятия решения заставить кого-то замолчать навеки была абсолютная уверенность в том, что он устранит другого человека, не оставив после себя ни следа.

Возможная личность Хуа Цайли повергла его в настолько глубокий шок, что у него не оставалось времени думать.

Однако он и мечтать не смел о том, что напорется на настоящую железную стену.

Это был человек, способный в одно мгновение выхватить у него меч. Он не был настолько наивен, чтобы поверить, что сможет заставить его замолчать.

Треск, треск, треск… С губ Фань Цинчжоу сорвался звук, похожий на звук раздавливаемых зубов. Он начал отходить. Сделав три шага, он вдруг опустил глаза. Под напором ветра он стремительно бросился прочь, и его фигура в одно мгновение исчезла в бескрайнем Море Тумана.

Неожиданно он сразу же скрылся. Юнь Че не стал его преследовать: зачем гнаться за мертвецом?

Он сделал долгий вдох, и казалось, что этот вдох выпустил всю его жизненную силу. Все его тело обмякло, и он опустился на колени.

«Ах!» тихо воскликнула Хуа Цайли, быстро телепортируясь к нему, «Ты в порядке?»

Она увидела побледневшее лицо Юнь Че и его руку, залитую кровью, и ее сердце пронзила боль.

Он недавно и так получил серьезные травмы, да и к тому же совершил прорыв в критическом состоянии. Его только что продемонстрированная сила и поза явно были вынужденными… Бессознательно она хотела помочь ему подняться, но, когда ее нефритовые пальцы уже почти коснулись его, она быстро отстранилась.

«Не волнуйся, я в порядке, просто немного устал», безразлично сказал Юнь Че и медленно сел. Его правая рука прикрыла испачканную кровью ладонь, «К счастью, я его спугнул».

«Почему ты использовал свою руку, чтобы поймать его меч?» Взгляд Хуа Цайли неоднократно касался руки, ранее пронзенной фиолетовым мечом, и цвет крови на его одежде показался ей ослепительным, «Ты явно мог…»

«Если бы я попытался оттолкнуть его, то был бы ранен остаточной силой», улыбнулся Юнь Че, на его лице не было и следа боли, «В панике я мог сделать только это».

«…» Хуа Цайли открыла рот, не зная, что сказать. С самого детства и до совершеннолетия она никогда не сталкивалась с подобной ситуацией и не испытывала таких странных и непривычных мыслей до этого момента.

Юнь Че снова выдохнул и сказал: «Могу ли я попросить сестрёнку-фею еще немного посторожить меня? Я скоро поправлюсь».

«Хорошо», Хуа Цайли без колебаний кивнула. Она отступила на несколько шагов и вновь создала барьер вокруг Юнь Че. Однако, по сравнению с прежними, ее движения теперь казались слегка беспорядочными, а во взгляде появилась нотка необъяснимого замешательства.

Как будто в какой-то момент ее души коснулась та часть, о существовании которой она даже и не подозревала.

Ли Суо молча наблюдала за всем происходящим, пытаясь понять намерения Юнь Че, скрывающиеся за каждой его ложью.

Юнь Че, владеющий искусством Великого Пути Будды, каждый раз, как совершал прорыв, исцелял любые свои травмы, и о слабости не могло быть и речи.

А учитывая крепость тела Юнь Че, Фань Цинчжоу было невероятно трудно пробить его руку.

Вся сложность его представления заключалась не в силе Фань Цинчжоу, а в том, что Юнь Че должен был идеально согласовать свою силу, место прокола и угол удара, чтобы получить это ранение.

Неужели такая детская манипуляция действительно возымеет эффект?

…

…

Фигура Фань Цинчжоу неслась как молния, и дикий громоподобный звук заставил реветь бесчисленных Зверей Бездны, однако его скорость ничуть не замедлялась.

Ведь ему нужно было как можно быстрее найти кое-кого и вернуться, чтобы ликвидировать угрозу. Иначе в бескрайнем Море Тумана, если другая сторона удалиться, ее будет трудно обнаружить снова. К счастью, громоподобные звуки, которые он издавал, встревожили не только Зверей Бездны, но и привлекли внимание Рыцаря Бездны.

Бум!

Стремительная фигура Фань Цинчжоу с силой столкнулась о невидимый барьер. Могущественный полубог был неожиданно отброшен этим барьером и прокувыркался по земле несколько миль. Когда он наконец остановился, даже молнии на его теле были полностью погашены. Казалось, все его кости рассыпались, и Фань Цинчжоу застонал, поднимаясь на ноги. Подняв голову, он увидел пару спокойных, но внушительных глаз.

Облаченный в серебряные доспехи, среднего роста, стоящий перед Фань Цинчжоу человек казался возвышающейся и безграничной горой, от которой у Фань Цинчжоу мгновенно перехватило дыхание. Тело, которое уже было хотело выпрямиться, тут же согнулось, почтительно преклонив колени. Затем, осмотрев окрестности и убедившись, что больше никого нет, он срочно приблизился, схватившись за подол одежды мужчины: «Тринадцатый дядя, спаси меня, ты должен меня спасти!»

«Что ты делаешь?!» Однако человек в серебряных доспехах оттолкнул его, его голос был холодным и леденящим кровь: «Если ты хочешь стать Рыцарем Бездны, то всегда должен быть спокойным и хладнокровным, не бояться и не впадать в безрассудство, но ты поднял такой переполох, и твоя поза всё больше напоминает осатаневшую собаку! Ты вообще можешь вспомнить цель своего визита в Море Тумана?!»

«И! Я твой куратор на этом испытании в Море Тумана, юноша, а не какой-то там Тринадцатый Дядя!»

Его брови нахмурились от разочарования и вспыхнувшей суровости.

«Я понимаю», Фань Цинчжоу тяжело вздохнул и быстро придал своему лицу серьёзный вид, после чего снова опустился на колени перед человеком в серебряных доспехах, «Но на этот раз я действительно столкнулся с большими проблемами, и, если Тринадцатый Дядя откажется меня спасти, боюсь, что… у меня больше не будет надежды стать Рыцарем Бездны.»

«…» Брови рыцаря в серебряных доспехах, и без того плотно сомкнутые, опустились ещё ниже, но он не прервал его, а холодно сказал: «Говори».

Фань Цинчжоу тайно вздохнул с облегчением и уже собирался открыть рот… как вдруг по всему его телу пробежал холодок.

Поскольку взгляд человека перед ним наполнился недоверием и ужасом.

Его шея оказалась тут же сжата, когда его подхватил человек в серебряных доспехах: «Откуда у тебя рана от меча на теле?! Откуда она взялась?!»

Зрачки рыцаря расширились, в них явственно проступила паника.

Даже его голос стал хриплым.

Ладонь, обхватившая горло племянника, заметно дрожала.

Фань Цинчжоу не смел сопротивляться, а реакция собственного дяди заставила его сердце и душу внезапно погрузиться на дно.

«Неприятности, о которых ты говоришь, может ли быть, что…» брови человека в серебряных доспехах подергивались, а глаза становились все более зловещими с каждым словом, «Ты говоришь о человеке, который оставил на тебе эту рану?»

«…» Фань Цинчжоу не смог издать ни звука, только его глаза стали еще более испуганными. Судя по виду его дяди, он очень боялся обладателя того меча.

Попытка взять чей-то Кристалл Бездны, даже если об этом будут ходить слухи, будет лишь грязным пятном на его имени.

Но эта злая мысль, словно снежный ком… постепенно выходила из-под его контроля и вот-вот грозилась похоронить его под собой!

Дзинь!

Раздался слабый звон, словно булавка ударилась о зеркальное озеро.

Фань Цинчжоу исчез из его рук.

Шея рыцаря с трудом повернулась… тело Фань Цинчжоу неподвижно лежало в десяти ярдах от него. Не было ни звука, ни ауры, ни следов крови. Лишь слабая аура меча тихо рассеивалась по воздуху.

Пам!

Человек в серебряных доспехах с силой опустился на одно колено и почтительно поклонился: «Рыцарь Бездны Фань Чэн смиренно приветствует Бессмертную Меча. Поведение Фань Цинчжоу неподобающе, его убеждения запятнаны, а он сам не имел права стать Рыцарем Чистой Земли. Получить своё наказание от Бессмертной Меча — величайшая удача в его жизни».

Будучи приближенным Божественного Эмиссара, Рыцарь Бездны Фань Чэн сразу же распознал в ране Фань Цинчжоу работу Меча Стеклянного Облака.

Меч Стеклянного Облака был лично передан Божественным Эмиссаром Бессмертной Меча Хуа Циньин в качестве долгожданного подарка для Хуа Цайли.

В тот момент он уже понял, что Фань Цинчжоу обречен, и никто не сможет его спасти.

Бессмертная Меча Хуа Циньин — небесная фея в глазах всего мира, не тронутая мирскими желаниями и равнодушная к мирским обидам.

Однако те, кто был достаточно высокого уровня, знали ещё кое-что. Если дело касалось Хуа Цайли, эта Бессмертная Меча тут же теряла самообладание.

Из-за чувства вины перед Хуа Цайли и из-за ненависти к самой себе.

Божественный Эмиссар однажды сказал, что оставшуюся жизнь Хуа Циньин проживёт только ради… только ради Хуа Цайли.

Если бы Фань Цинчжоу спровоцировал Хуа Циньин, возможно, она бы даже не стала его убивать. Но стоило ему спровоцировать Хуа Цайли, и теперь ему не хватит и десяти тысяч жизней, чтобы расплатиться!

Голос Фань Чэна был быстро поглощен безбрежным туманом, и спустя долгое время ответа не последовало.

Фань Чэн оставался в той же позе поклона, демонстрируя глубочайшее уважение.

Так прошло полчаса, прежде чем он осторожно встал. Затем, легко ступая, он тихо удалился. Он не осмеливался взглянуть на труп Фань Цинчжоу, не говоря уже о том, чтобы забрать его с собой.

Он так и не узнал, что произошло, и не имел смелости расследовать случившееся.

Глава 2039 — Первая мышеловка

Море Тумана было таким же спокойным и сдержанным, как и всегда, но сердце Хуа Цайли было натянуто сильнее, чем когда-либо с тех пор, как она в него попала.

Ее глубокая энергия была сильно истощена, и она была вся изранена. В частности, кровавая полоса на её лбу вводила в ступор, контрастируя с белоснежно-нефритовым цветом лица. Однако она, казалось, не замечала этого, полностью расширяя свое духовное восприятие, насколько это было возможно, и не смея ни в малейшей степени расслабиться.

Ее взгляд — иногда он был сложен, иногда растерян — постоянно касался смолкнувшего Юнь Че.

Он снова спас ее…

Всю свою жизнь она росла под покровительством других людей, давно привыкнув к тому, что ее постоянно оберегают.

Но за какие-то полгода она постоянно неожиданно пересекалась с Юнь Че.

В первый раз, когда он помог ей, она нашла это особенно интересным, не в силах позабыть этого человека.

Второй раз был похож на чудесное вмешательство небес в момент критической опасности.

А на этот раз он приложил все усилия, чтобы она не пострадала, и даже без колебаний схватил меч своей рукой… окрасив кровью своей ладони её вуаль и белоснежный мир вокруг нее.

Его грубая защита, наполненная опасностью и жестокостью, полностью отличалась от глубокой и утешительной заботы, которую она получала на протяжении всей своей жизни.

Словно пытаясь ему отплатить, она нервно осматривала окрестности, опасаясь неожиданных происшествий, которые могли бы навредить Юнь Че.

Хуа Циньин, с серого неба наблюдавщая за текущим состоянием Хуа Цайли, нахмурила брови.

Будто бы не заставляя охранявшую его девушку долго напрягаться, всего через четверть часа Юнь Че открыл глаза. Он поднял левую руку, дыра на его ладони уже затянулась, но все равно выглядела особенно ужасающе.

Его действия заставили Хуа Цайли мгновенно перевести взгляд на него, и она сделала два шага вперед, с беспокойством спрашивая: «Ты в порядке? Лучше взять еще немного времени на восстановление».

Юнь Че встал и, улыбаясь, сказал: «Не волнуйся, у меня особое телосложение, я могу быстро восстановиться. К тому же, для меня такая травма — пустяк».

Он вдруг посмотрел на Хуа Цайли, и его взгляд на мгновение застыл, прежде чем он заговорил: «Сестрёнка-фея, могу ли я… подойти ближе и коснуться твоего лба?»

Почувствовав мгновенное изумление Хуа Цайли, он быстро добавил: «Я не хочу тебя обидеть и не стану тебя трогать. Мне просто нужно подойти на полфута».

Его охотное объяснение и очевидная перемена во взгляде заставили Хуа Цайли едва улыбнуться. С любопытством она спросила: «Зачем?».

Юнь Че не стал продолжать объяснения, а сделал два шага вперед. Он протянул пальцы и коснулся окровавленного лба девушки, сказав: «Обещаю, скоро тебе станет лучше».

«А?» Хуа Цайли инстинктивно отступила назад… но, прежде чем ее разум охватила паника, её глаза захватил вспыхнувший перед ней белый свет.

Ей нравились чисто белые вещи: снежная мантия на ее теле, Меч Стеклянного Облака в ее руке, радужные облачные ветви Чистой Земли. Но такого чистого белого сияния она еще никогда не видела. Оно было настолько чистым, что, казалось, способно очистить любую мельчайшую примесь в этом мире.

Она замерла на мгновение, позволяя белому свету приблизиться. Когда белый свет коснулся ее, боль от ран на лбу почти мгновенно исчезла, а другие травмы начали заметно облегчаться. Даже её чувства словно омыло чистым родником, а мутность и угнетенность, привнесенные Морем Тумана, исчезли без следа, оставив вместо себя ясность.

Ее губы медленно разошлись, и она была совершенно ошеломлена. Сквозь белый свет ее взгляд невольно сфокусировался на глазах Юнь Че, которые казались белой ночью в отражении.

В отдалении Хуа Циньин сначала была озадачена, но внезапно что-то поняла. Ее глаза замерцали, а затем появилось сильное чувство отрицания.

По мере того, как священное чувство, вызванное белым светом, становилось все более ясным в ее духовном восприятии, ее внутреннее потрясение стало усиливаться.

Существование так называемого «священного» в Бездне было подтверждено только документально. Если и можно было сказать, что оно существует, то лишь как «относительно священное».

Однако то, что появилось в духовном восприятии Хуа Циньин в этот момент, было самым абсолютно священным и чистым существованием, которое никогда не должно было и не могло существовать в нынешнем мире Бездны.

Живые существа не могли постичь то, с чем никогда не сталкивались. Однако это чувство святости… Оно было настолько ясным, словно существовало в рамках высшего закона, абсолютного познания, не поддающегося суждениям и сомнениям живых существ.

«Светлая… глубокая… энергия…» тихо произнесла Хуа Циньин священный термин, который должен был существовать только в древних записях. В ее колеблющихся зеленых глазах отражалось, как кровавая борозда на лбу Хуа Цайли постепенно исчезает в белом свете со скоростью, почти недоступной пониманию… пока не исчезла совсем, вместе со следами крови.

Когда белый свет рассеялся, Юнь Че убрал пальцы, и на его лице вновь появилась улыбка. Хуа Цайли подняла руку и коснулась своего лба. Её палец прикоснулся будто бы к гладкому нефриту, без малейших следов повреждений.

«Что это за сила?» В ее красивых глазах появился намек на рассеянность, а в сердце прозвучали слова «светлая глубокая энергия».

Как Богиня Разрушения Небес, она обладала наивысшим уровнем понимания. Хотя Светлая Глубокая Энергия никогда не появлялась в мире Бездны, ее характеристики были безошибочно определены в древних записях. Белоснежная, чистая и священная, она обладала самой чистой и мощной целительной способностью в мире, способной даже творить чудеса жизни.

Юнь Че слегка отвел взгляд, а затем спокойно сказал: «Это особая сила, дарованная мне моим мастером, и это секрет, который я должен хранить».

Появление Светлой Глубокой Энергии в нынешнем мире, несомненно, вызовет невообразимо огромные потрясения, если новость об этом распространится.

Несомненно, если только человек не будет достаточно могущественным, чтобы его не могли легко контролировать другие, это будет секрет, который ему нужно будет охранять всеми своими силами.

«Такой важный секрет, почему ты…»

Взгляд Юнь Че стал теплым, а губы слегка изогнулись, «Мой учитель любил говорить, что на каплю доброты надо отвечать родником милосердия. Сестрёнка-фея только что спасла меня от опасности, и даже если мне придется потратить всю свою жизнь, чтобы отплатить ей, это будет вполне заслуженно, не говоря уже о том, чтобы поделиться с ней своим секретом».

Его взгляд внезапно слегка опустился, казалось, что он некоторое время колеблется, но затем он с усилием подавил смущение и сказал: «На самом деле, здесь есть и доля эгоизма. Хотя сестрёнка-фея открыла только половину своего лица, она самая красивая и совершенная из всех, кого я видел в своей жизни».

«Рана на лбу сестрёнки-феи заставила меня внезапно понять, что самое прискорбное в мире — это не осколок несравненного нефрита, а пятно средь безупречной белизны. Поэтому я не мог не…»

«…» Сердце Хуа Цайли заколотилось от совершенно незнакомого ощущения, и она не знала, как реагировать.

«Сестрёнка-фея, ты можешь помочь мне сохранить этот секрет?» Юнь Че прошептал: «Мой мастер неоднократно повторял, чтобы я никогда не раскрывал эту силу преждевременно. Но мне трудно было сдержать себя перед сестрёнкой-феей».

Хуа Цайли была на тридцать процентов озадачена и на семьдесят процентов взволнована. Она быстро закивала: «Не сомневайся, ты помог мне, и я обязательно сохраню для тебя этот секрет в ответ. Я никому не расскажу об этом».

«И», подчеркнула она, «Очевидно, что ты спас меня больше раз, чем я тебя, так что это я должна отплатить тебе».

Юнь Че улыбнулся и ничего не сказал. Он протянул руку, и Поражающий Небеса Меч вернулся в его ладонь. При этом он не забыл убрать ранее «обронённый» огромный Кристалл Бездны. Он слегка кивнул Хуа Цайли: «Сестрёнка-фея, я был счастлив встретить тебя в Море Тумана. Я больше не буду мешать тебе культивировать. Возможно, мы еще встретимся».

С этими словами он развернулся и ушел, унося с собой Поражающий Небеса Меч.

«…» Бесчисленные слова, которые хотелось произнести, замирали в сердце, и девушка могла лишь безучастно смотреть на его удаляющуюся фигуру.

В этот момент в ее ушах раздался голос Хуа Циньин: «Цайли, найди способ присоединиться к нему».

Это был первый раз, когда Хуа Цайли услышала голос Хуа Циньин с тех пор, как она попала в Море Тумана. Несмотря на несколько опасных для жизни ситуаций, Хуа Циньин ни разу не появилась. Хуа Цайли даже начала сомневаться, действительно ли она всё ещё сопровождала её.

И вот, наконец, она заговорила — но не для того, чтобы направить её или предостеречь, а для того, чтобы предложить ей активно навязаться в сопровождение мужчине?

«Тетя?» Она попыталась передать голосовое сообщение в своем сердце.

Голос Хуа Циньин, сопровождаемый холодным и ледяным намерением меча, раздался снова: «Прогресс этого человека чрезвычайно быстр: всего за полгода он вырос из Божественного Владыки до третьей ступени Царства Божественного Мастера. Его глубокая энергия также уникальна: он победил полубога с силой Божественного Мастера. Такого еще не было в истории Бездны».

«В момент прорыва он одновременно проявил пять элементальных сил, сосуществующих в его теле без каких-либо признаков хаоса, и ты сама были свидетелем этого. Белый свет, который он только что продемонстрировал, несомненно, соответствует легендарной Светлой Глубокой Энергии»

Хуа Цайли спросила, «Значит, тетушка имеет в виду…»

«Уникальность этого ребенка трудно описать», продолжила Хуа Циньин, «Он, должно быть, недавно появился на свет, иначе уже давно произвёл бы фурор. Его происхождение определенно необычно. Пока что держись рядом с ним, но не нужно ничего специально выведывать… Я буду наблюдать».

Удивление в прекрасных глазах Хуа Цайли застыло, как рябь на ветру. Ее удивила не оценка Юнь Че, данная Хуа Циньин, а… то, что обычно равнодушная тетя, заботившаяся только о себе и о пути меча, проявила инициативу, чтобы понаблюдать за мужчиной, которого встретила впервые.

Похоже, заметив её необычное и напряженное выражение лица, Хуа Циньин смягчила тон, добавив: «Цайли, будь уверена. Этот мальчик точно не плохой человек».

«Во всех записях о Светлой Глубокой Энергии говорится, что причина, по которой она редко появляется, заключается в том, что для её наследования необходимо не только чистое тело, но и чрезвычайно чистая и добрая душа, свободная от малейшего греха. Так как он является носителем Светлой Глубокой Энергии, он должен быть человеком с чрезвычайно чистым и добрым сердцем».

«Неоднократное спасение незнакомцев ценой собственных травм — да и все другие его предыдущие действия, несомненно, соответствуют словам „чистый и добрый“. В противном случае я бы никогда не позволила тебе сопровождать его».

«Хорошо, я понимаю», ответила Хуа Цайли.

После того как она попала в Море Тумана, она никогда ни с кем не путешествовала. Однако, столкнувшись с активной просьбой тети, она, как ни странно, не почувствовала в своем сердце отторжения. Напротив, в ней чувствовалось скрытое предвкушение.

Не погнавшись за Юнь Че сразу, она подняла глаза, от которых бескрайнее звездное небо потеряло бы свой блеск, и серьезно сказала: «Тетушка, я обещала ему сохранить его тайну. Ты…»

«Меньше болтай», прервала ее Хуа Циньин двумя равнодушными словами. Она никогда бы не опустилась до того, чтобы раскрывать чужие секреты.

«Хехе», показывая языком туда, где может быть ее тетя, она превратила свое тело в изящную тень и полетела в ту сторону, куда ушел Юнь Че.

Юнь Че в умеренном темпе двигался к окраинам Моря Тумана.

«Зачем ты раскрыл Светлую Глубокую Энергию?» спросила Ли Суо. Хотя у нее могли быть и другие вопросы, этот был за пределами ее понимания.

Юнь Че неторопливо пояснил: «Раскрытие секрета — это уникальная форма доверия. Сохранение чужой тайны неизменно сближает людей, и чем больше секрет, тем эффективнее сближение. Если бы нас не подслушивали, было бы еще лучше».

Ли Суо осталась в недоумении, но решила не продолжать расспросы. Она предупредила: «Ты не боишься, что этот секрет может просочиться? Для тебя это может обернуться большими неприятностями».

«Конечно, утечка информации обойдется недешево. Но благодаря этому риску появившееся доверие и выгода от добровольного раскрытия информации будут не менее значительными», спокойно заявил Юнь Че. «Конечно, предпосылкой является то, что я достаточно верю в то, что они не раскроют этого».

Такая уверенность также была формой безжалостности. Эмоциональное состояние Юнь Че до и после входа в Бездну было похоже на ночь и день, словно в мире теперь существовало два разных человека.

«Что ты планируешь делать дальше?» спросила Ли Суо, «Ты приложил столько усилий, чтобы подобраться к Хуа Цайли. Так почему же ты отступил в самый подходящий момент?»

«Активная и пассивная близость — это совершенно разные вещи», с улыбкой ответил Юнь Че. Он продолжал идти размеренным шагом, соблюдая осторожность в Море Тумана, но и не выглядя нерешительным, «Я хочу, чтобы она сама добровольно подошла ко мне».

Ли Суо была слегка удивлена, «Учитывая ее личность и то, что ее кто-то защищает, почему ты думаешь, что она…»

«Господин Юнь!»

Сзади раздался девичий крик, пробившийся сквозь слои Тумана Бездны, все такой же мелодичный и приятный для сердца.

«…» Голос Ли Суо внезапно оборвался.

Юнь Че обернулся и посмотрел на девушку, которая летела к нему, как мерцающая бабочка сквозь туман. На его лице отразилось совершенное удивление и изумление.

Девушка приземлилась перед ним, и на ее белоснежном лице проступил румянец. Было ли это вызвано нервозностью, вызванной первым приближением к мужчине, или скрытыми намерениями, а может быть, еще какой-то причиной, которую она сама не могла определить, даже она сама не могла понять.

Ее нефритовые губы зашевелились, когда она собиралась заговорить, но она услышала, как мужчина перед ней с удивлённым лицом спросил: «Откуда ты знаешь, что моя фамилия Юнь?»

Хуа Цайли внезапно замолчала, мысли ее быстро метались в замешательстве. Только теперь она вспомнила, что за все время их общения он ни разу не упомянул при ней своего имени.

От её внезапного оцепенения Юнь Че нахмурился. Он сказал серьезным и любопытным тоном: «Я все думал, почему всего за полгода от Царства Цилиня Бездны и до Моря Тумана я постоянно сталкиваюсь с тобой. Оказывается, ты тайно преследовала меня?»

Ли Суо: «.?»

«Нет, нет!» Девушка, которую всю жизнь баловали и которая никогда не терпела подобной несправедливости, почувствовала, как ее укололи. Поспешно покачав головой, она ответила: «Ни в коем случае. Как я могла…»

«Тогда откуда ты знаешь, что моя фамилия Юнь?» спросил Юнь Че.

Наблюдая за девушкой, легко ввергнутой в хаос, Юнь Че не мог не задаться вопросом о ее истинном возрасте и опыте.

Странно… Даже учитывая гиперопеку и ограниченное знакомство с миром, разве она не должна быть более спокойной в её возрасте? Из-за этого панического поведения она больше походила на девушку лет двадцати.

Хуа Цайли быстро объяснила: «Когда я была в Царстве Цилиня Бездны, я уже узнала, что твоя фамилия Юнь, а имя — Че. Более того…»

«О!» протянул Юнь Че, будто бы уловив просветление. Его взгляд внезапно наполнился глубоким чувством любопытства. «Значит, ты уже давно знаешь о моём происхождении. Неудивительно, что ты говоришь, что не следила за мной».

Это объяснение произвело обратный эффект. Самообладание Хуа Цайли стало еще более беспорядочным. Она только энергично замотала головой и сказала: «Я действительно не знала! В то время, в то время…»

«Хахаха!» Юнь Че в этот момент разразился смехом, оставив Хуа Цайли в недоумении.

«Шучу, конечно, я знаю, что ты не знала», Юнь Че посмотрел на нее и сказал: «Если так подумать, причина, по которой ты знаешь мое имя, должно быть, заключается в том, что во время пребывания в Царстве Цилиня Бездны ты была свидетелем Божественного Собрания, верно? Наверняка именно это позволило тебе узнать меня. В конце концов, только Божественное Собрание могло заставить тебя провести чуть больше времени в Царстве Цилиня Бездны».

Не успев выразить удивление по поводу его совершенно верной догадки, девушка быстро кивнула в знак своей невинности, «Да! Это было в то время. Я очень хотела увидеть легендарного Божественного Цилиня, поэтому отправилась понаблюдать за Божественным Собранием, где и узнала твоё имя».

Она быстро добавила: «И твой возраст».

«Действительно», сказал Юнь Че, «Но Царство Божественного Цилиня недоступно для посторонних, поэтому твоему желанию не суждено было сбыться».

Освободившись от подозрений, Хуа Цайли расслабилась, «Да, все так. Поэтому перед окончанием Божественного Собрания я ушла».

Сказав это, она безмолвно порицала себя за то, что обманулась. Тетя сказала, что он не должен быть плохим человеком, но на самом деле он очень даже озорной.

Она и не подозревала, что никогда раньше не оценивала такого человека в своём сердце.

Убедившись, что Хуа Цайли не знает об изменениях в Царстве Божественного Цилиня, Юнь Че улыбнулся и почувствовал внезапное облегчение.

«Сестрёнка-фея ищет меня ради какой-то просьбы?» спросил он.

«Нет, не для этого», Хуа Цайли сделала шаг навстречу, чувствуя в душе облегчение. Затем она моргнула своими прекрасными, как звезды, глазами, и губы, скрытые под вуалью, сложились в очаровательную дугу, «Море Тумана гораздо опаснее, чем я ожидала. Если бы не ты сегодня, я могла бы…»

«…Видишь ли, я еще не до конца оправилась от травм и не набралась сил, и потому я не смею снова отправляться в путь в одиночку. Могу ли я пригласить тебя составить мне компанию на некоторое время?»

Ее многочисленные скрытые жесты свидетельствовали о чрезмерной нетерпеливости и неопытности в «интригах».

Глава 2040 – Сокрытые намерения Стеклянного Сердца

После того как девушка закончила говорить и уже было вздохнула с облегчением, ее сердце внезапно забилось, и трепетный звук его биения заполнил почти все море её души.

То время, что она прожила в этом мире, позволило ей полностью осознать цену собственной внешности. Ей приходилось бесчисленное число раз отказывать людям, чувствуя на себе их похотливые и увлечённые взгляды.

Но в этот момент, впервые в жизни, она сама активно навязывалась кому-то другому… И чувство волнения, которое она испытывала, было для неё так ново и необычно.

Первый раз всегда полон новизны и опасений, и он всегда запечатлялся лучше всего в человеческой памяти.

Неудивительно, что мужчина перед ней смотрел на нее с ошеломленным выражением лица и надолго замолчал.

Хуа Цайли ещё не забыла, что ранее, когда ей приходилось сталкиваться с Юнь Че, он каждый раз быстро уходил, будто бы совершенно не желая с ней находиться.

Еще большее впечатление на нее произвела его фраза «потому что мы из разных миров».

Учитывая предыдущие действия Юнь Че, она ничуть не удивилась бы, если бы он прямо отказался. Однако, Юнь Че слегка кивнул головой: «Хорошо, тогда позволь мне отплатить тебе».

«А?» Хуа Цайли не смогла сдержать удивления, а затем полушутя сказала: «Я думала, ты откажешься. Раньше, когда ты встречал меня, ты сразу же находил повод убежать, не дав мне даже шанса сказать спасибо, как будто бы боялся меня».

«Да разве такое возможно?» Юнь Че улыбнулся и покачал головой: «Встретить такую персону, как сестрёнка-фея, — большая честь для меня, так как я мог избегать её? Просто ранее…»

Улыбка слетела с его уст, а глаза наполнились глубоким смыслом: «Я уже называл причину, в конечном счете мы — люди из двух разных миров. Я знаю, что мне не следует быть рядом с тобой, поэтому мне просто необходимо уйти».

«Почему ты так думаешь?» спросила она задумчиво и серьезно.

«Есть вещи, которые невозможно скрыть,» Юнь Че сказал необычайно спокойным тоном: «Например, твоё благородное происхождение. Когда я впервые встретил тебя в Имперском Городе Хэлянь, твои слова и поступки заставили меня понять, что благородство твоего происхождения должно быть такого высокого уровня, который я не могу себе даже представить и тем более позволить себе к нему прикоснуться «.

Его тон на несколько мгновений стал более ровным: «Люди из разных миров не должны пересекаться».

В сером небе зеленые глаза Хуа Цинъин упали на тело Юнь Че, внезапно затуманившись, и в ее сердце зародилась резкая колющая боль.

Она знала, что Юнь Че рассказывает жестокую правду этого мира, в то время как многие другие не хотели ее признавать.

Такого рода слова должны были принадлежать человеку, испытавшему десять тысяч превратностей или выстрадавшему тысячу жестоких просветлений. Такому человеку не должно было быть меньше шестидесяти лет, потому что обычно люди помоложе более невежественные и легкомысленные.

Как и в случае с Хуа Цайли, в данный момент она могла понять лишь поверхностный, но никак не глубокий смысл, сокрытый в его словах.

«Но если уж так рассуждать, то мы оба находимся в мире под названием Бездна, так как же мы можем не считаться находящимися в одном мире?» Хуа Цайли моргнула и серьезно сказала с неодобрением, «В таком случае у тебя ведь нет причин отказывать мне? Впрочем, я готова к тому, что ты меня отвергнешь».

«Конечно, как я уже говорил, я не могу отказать в просьбе человеку, который спас мне жизнь,» Юнь Че честно ответил: «На самом деле я всегда чувствовал, что человек вроде сестрёнки-феи должен иметь очень могущественного союзника, тайно охраняющего его, когда она тренируется, поэтому раньше… я чувствовал, что моё импульсивное вмешательство было несколько грубым».

Глаза Хуа Цайли беспокойно задвигались…

«Но, похоже, сетрёнка-фея всё же тренируется в одиночку».

Если бы Юнь Че не спас её в самый последний момент, она нашла бы свою погибель в отражении меча Фань Цинчжоу.

«Моя тетя сказала, что, если во время приключения сердце будет чувствовать себя в безопасности, добиться прорыва будет сложно, и это не будет считаться настоящим приключением. Так что…»

Длинные ресницы, похожие на крылья бабочки, затрепетали в нужный момент. Она явно не умела врать, поэтому она не произнесла продолжение вслух, а позволила Юнь Че додумать его самому, так что это не считается ложью.

«Так и есть,» сказал Юнь Че, а затем спросил, «…тётя?».

«Хм! Тетушка также мой мастер, и именно она подтолкнула меня начать это приключение,» Хуа Цайли сделала лёгкий шаг и приблизилась к Юнь Че, «Итак, с этого момента мы компаньоны, верно?»

Юнь Че серьёзно кивнул головой: «Хорошо. Милость старшей сестры не может быть оплачена только моей жизнью. Пока сестрёнка-фея не оправится от ран и усталости, я приложу все усилия, чтобы обеспечить её безопасность».

Хуа Цинъин уловила в его серьёзных словах нотку затаённой отчуждённости.

Учитывая красоту и происхождение Хуа Цайли, каждый, кто приближался к ней, всегда преисполнялся корысти.

Юнь Че же, испытывая на себе её инициативу, напротив…

Да, он был человеком, несущим силу чистого света. Возможно, действительно, как и написано в древних книгах, душа святого не терпит мирского зла.

«Кстати, я до сих пор не знаю… имени старшей сестрёнки-феи,» ясные глаза мужчины на несколько мгновений наполнились явным ожиданием.

Хуа Цайли легко сделала несколько шагов вперед, после чего обернулась и посмотрела ему в спину: «Меня зовут Цюй Исинь».

Сразу же после этого она дала объяснение, которое показалось ей излишним: «Это имя, которое дала мне моя тетя».

............

............

Бах!

С глухим звуком два божественных зверя были разбиты в воздухе еще до того, как они смогли приблизиться достаточно близко, чтобы произвести какой-нибудь шум.

Юнь Че с опаской оглядел окрестности и медленно опустил руку.

«Значит, ты остался в Царстве Цилиня Бездны и посетил Божественной Собрание, и все это для того, чтобы отплатить за услугу той королевской принцессе?»

Хуа Цайли шла рядом с ним, совершенно не обращая внимания на внезапное появление Зверей Бездны, полностью поглощённая разговором.

«Песчаные бури на границе Царства Цилиня Бездны это что-то с чем-то. В то время я был серьезно ранен, и если бы меня не спасла старшая принцесса Хэлянь, то неизвестно, сколько бы ещё я там пролежал,» небрежно ответил Юнь Че, «В качестве расплаты я временно присоединился к царской семье и получил квалификацию для вступления в Царство Божественного Цилиня».

«Так вот оно как, а я тогда подумала, что ты жених той принцессы,» Хуа Цайли улыбнулась.

Юнь Че выглядел удивленным и озадаченным: «Почему?»

«Потому что вы были так близки. И между вами… в общем, многие люди, смотря на вас, подумали бы точно также,» она посмотрела на удивлённого Юнь Че, и её брови слегка сошлись.

С тех пор как она вошла в Море Тумана, ее разум никогда не был таким спокойным, как сейчас, и даже ее прекрасные глаза, казалось, были наполнены тысячами сверкающих звезд.

Дух одинокого путника в Море Тумана должен быть всегда напряжён, и даже минутная передышка может обернуться для него внезапным кризисом. Каждый вдох и каждый миг здесь — это как бесконечное погружение в унылое и страшное серое болото.

Но при путешествии в компании, когда один человек может стоять на страже, а другой — восстанавливать силы, нагрузка снижается в два раза.

«Да как такое возможно?» улыбка снова сошла с уст Юнь Че, и он покачал головой: «Она — принцесса королевской семьи, а я — безродный простолюдин, сорняк без корней, которого несчастная буря занесла в Царство Цилиня Бездны. Если бы не ее сиюминутная милость, я бы не смог к ней даже приблизиться».

«Ты очень серьезно относишься к возвращению доброты,» Хуа Цайли не была опечалена его словами, наоборот, она была весьма спокойна, «После того как ты вошел в Царство Божественного Цилиня, тебе удалось увидеть легендарного Божественного Цилиня?»

Юнь Че покачал головой, на его лице не было сожаления: «Нет. Да и не был я заинтересован в том, чтобы попасть внутрь. Моё участие в Божественном Собрании было необходимо только для того, чтобы отплатить за доброту старшей принцессы Хэлянь. Войдя в Царство Божественного Цилиня вместе с королевской семьей, я пробыл там всего несколько часов, после чего вышел и покинул страну».

«А?» удивление отразилось на нефритовых щеках Хуа Цайли: «Ты действительно просто… сразу же ушел? Эта королевская принцесса не задержала тебя? Они… особенно она, должны были бы с большой неохотой отпустить тебя».

Юнь Че улыбнулся и покачал головой: «Помогши королевской семье Хэлянь получить квалификацию для вступления в Царство Божественного Цилиня, я уже в достаточной мере отплатил за её доброту, и, поскольку долги были уплачены, у меня не осталось причин продолжать оставаться в Царстве Цилиня Бездны».

«Также как и ты, я подумал, что она, вероятно, захочет удержать меня, и что прямой отказ непременно разобьет ей сердце. А ведь мой мастер учил меня, что, будучи мужчиной, ты можешь вредить телу женщины, но не можешь разбивать ей сердце. Так что мне пришлось принять решение уйти, не попрощавшись».

«В таком случае…» слегка наморщила лоб Хуа Цайли, пытаясь постигнуть смысл его слов.

У нее было столько вопросов, которые она хотела задать ему, столько вопросов, что на мгновение она не знала, с чего начать.

Ведь в нем было так много того, что было для нее глубоко новым.

Особенно её удивляло то… что он вызывал такое же глубокое любопытство даже у её тети.

После долгого молчания девушка вдруг посмотрела в сторону: «Кстати, господин Юнь, откуда вы родом? И почему вы один?»

«Моё происхождение?» Юнь Че покачал головой: «У меня его нет».

«Нет… происхождения?» Хуа Цалйи не могла понять: «Как человек может не иметь происхождения? Например, твой дом, твои родители и родственники…»

Юнь Че посмотрел вперёд: «В этом мире у меня нет ни дома, ни родителей, ни родственников».

Его дом, родители и родственники находились не в мире Бездны.

Так что он не сказал ни слова лжи.

Но когда эти слова уловила Хуа Цайли, она услышала, как он спокойным тоном говорит самые жестокие слова в этом мире.

Хуа Цайли сразу же повернулась, звёзды в её глазах в этот момент были готовы разломаться вдребезги, и даже её голос стал намного тоньше, «Это… произошло ли что-то серьёзное?»

Мужчина в поле её зрения снова покачал головой, тон был такой же ровный, как и прежде: «С тех пор как я пришел в этот мир, у меня никогда не было дома. А своих родителей и родственников я даже не видел, что уж тут говорить о моём происхождении. Что касается перемен… то, что является переменами для других, я на себе не прочувствовал».

«Потеря может причинить боль только тому, кто когда-то владел. А что касается меня… в этом огромном мире Бездны мне нет места».

Голос его был ровный, как ветер, без каких-либо эмоций. Но стоило ему попасть в уши юной девушки, её дыхание внезапно остановилось, а на сердце и душу упала тяжелая ноша вместе со жгучей болью.

Однако Юнь Че вдруг повернул голову и рассмеялся, глядя в горящие глаза девушки: «Звучит грустно, да? Хахаха, для меня эти слова ничего не значат. В конце концов, я уже давно к этому привык».

Звездочки в глазах девушки, казалось, разбились ещё несколько раз под звук его смеха.

Юнь Че втайне фыркнул… настолько сильное сочувствие и такое трепетное сердце и правда могут принадлежать божественной дочери?

Её жизненный путь слишком короток.

Лучше для него быть не может.

В то же время в его сердце зародилось еще большее сомнение: …Согласно информации, полученной им в Царстве Цилиня Бездны, и тем немногим воспоминаниям, которые он получил от Мэнь Цзяньчжоу, имя божественной дочери Хуа Цайли Царства Разрушения Небес было известно миру по крайней мере тысячу лет.

В его восприятии люди, пережившие тысячелетие, и бровью не поведут при виде гор трупов и моря костей, не говоря уже о сочувствии человеку с мрачным прошлым.

Даже если она жила как птица в клетке, даже если она никогда раньше не спускалась в этот мир, у нее, по крайней мере, должна быть тысяча лет жизненного опыта. Неужели ее знания о человеческой природе и законах выживания могут быть настолько поверхностными и незрелыми?

«А может, раньше оно у меня когда-то было,» он совершенно непринужденно прошептал такую простую фразу.

Сердце девушки было тронуто, и она спросила: «Ты имеешь в виду, что… потерял память о прошлом?»

Юнь Че кивнул головой: «Когда я очнулся в этом мире, я столкнулся с бесконечной тьмой, а также с мастером, который меня и разбудил. Мастер сказал мне, что в то время мне должно было быть около десяти лет, мое тело и душа получили серьезные травмы, и если бы я не встретил мастера, то уже бы наверняка умер».

«В то время моя поврежденная душа также была исцелена чудом мастера. Возможность ее возрождения — это уже чудо в понимании этого мира. Что же касается воспоминаний о прошлом, то они все давно уничтожены и рассеяны, и от них не осталось и следа. Мне уже никогда до них не дотянуться».

Его голос был ровным и мягким, как будто он рассказывал о дневной рутине. В нем не было ни грусти, ни разочарования, ни жалоб на судьбу, ни даже следа тоски по утраченному прошлому.

Хуа Цайли смотрела на него, бессознательно ошеломленная, и прошло много времени, прежде чем она опустила голову и мягко сказала: «Я никогда не встречалась со своей матерью, а дата моего рождения — годовщина смерти моей матери».

Юнь Че «…»

«Мой отец всегда был очень, очень добр ко мне, и моя тетя, и… все очень добры ко мне, но я все еще регулярно думала о своей матери, которую никогда не видела, завидуя тому, что другие могут прочувствовать любовь и негодование своих матерей, и всегда сожалела о том, что моя собственная жизнь никогда не будет такой же полноценной».

Она продолжила: «Но однажды я стала свидетелем бесконечной тьмы… я беспомощно наблюдала, как нескольких новорожденных жестоко выкидывают из-за отсутствия у них врожденных способностей к росту».

Видеть чужие страдания в тысячу раз более душераздирающе, чем слышать, как кто-то говорит о них. Но в этом жестоком мире Бездны подавляющее большинство живых существ уже давно привыкло к этому.

«Именно тогда я осознала, что мне очень даже повезло».

Она подняла глаза и снова посмотрела на него утешающим взглядом, и только она собиралась открыть рот, как Юнь Че с прищуром посмотрел на нее в ответ: «Ты ведь не собираешься начать меня утешать, правда? Я никогда не чувствовал себя несчастным, наоборот — я всегда считал, что я самый счастливый человек в этом мире».

«Не нужно даже упоминать моё чудесное воскрешение. Встреча с мастером — самый больший дар, о котором другие не смогли бы и помечтать за десять тысяч жизней».

При слове «мастер» его тело почти бессознательно выпрямилось, голова слегка наклонилась, а в глазах, которые даже в опасных ситуациях не проявляли никаких эмоций, вспыхнуло глубокое восхищение.

«Твой мастер, должно быть, очень впечатляющий и интересный человек,» Хуа Цайли понизила голос, после чего осторожно и с некоторым искушением спросила: «Он, должно быть, очень знаменит, верно?»

Внимание Хуа Цинъин мгновенно сосредоточилось на теле Юнь Че, она приготовилась уловить малейшие движения его мышц.

Победа над практиком Царства Божественного Вымирания, будучи Божественным Мастером, культивация пяти элементальных сил, а также глубокая сила света, которая доселе существовала только в записях… Ей стало в миллион раз любопытнее, что за монстр был учителем Юнь Че.

С её-то обширными знаниями, она не могла найти никого, с кем бы могла его сравнить.

Юнь Че покачал головой и медленно и серьёзно сказал: «Сестра Цюй спасла мне жизнь, а потому я не должен скрывать этого. Однако… Мастер был так добр ко мне, как небеса, и у него всегда было мало требований и просьб ко мне, одна из которых — никогда и ни при каких обстоятельствах не раскрывать его личность внешнему миру».

Хуа Цайли ошеломилась и поспешно сказала: «Мои слова перешли границы».

На лице Юнь Че появился легкий стыд, и он, поколебавшись, сказал: «Мой мастер на самом деле не человек современного мира, и даже… вообще не человек, а скорее сгусток не развеянной души. Помимо меня, он не имел связи ни с кем в этом мире. Поэтому его могущественное имя никогда не звучало на устах жителей Бездны».

«Мое спасение было случайностью, сподвигнутой его доброй мыслью… Единственное, что я могу сказать сестре Цюй: пожалуйста, прости меня».

В его голосе прозвучали нотки извинения, отчего сердце Хуа Цайли наполовину потеплело, а наполовину слегка испугалось. Она покачала головой: «Учение мастера, конечно, нужно уважать. Значит, ваш учитель теперь…»

Юнь Че слабо улыбнулся: «После того как учитель отдал мне все, что имел, он растворился между небом и землей. С тех пор я путешествовал один, и, не успел я ничего осознать, как прошло уже много лет».

Далеко в небе брови Хуа Цинъин сошлись, и с ее губ сорвался негромкий шепот: «Древний остаток души?»

В древней бездне пало бесчисленное множество богов и дьяволов. С постепенным ослаблением пыли Бездны и появлением Земли Жизни некоторые из них начали даже выживать, в то время как многие другие несчастные сумели только сохранить остатки своих душ в различных формах.

В древние времена древние души находили довольно-таки часто, но с годами они становились все реже и реже. В настоящее время и сотни тысяч лет не хватит, чтобы найти одну такую.

Если «мастер» Юнь Че был древней душой, которую ранее никогда не обнаруживали, то странные способности на его теле, которые не должны были существовать, хорошо объяснялись таким образом.

............

Восточная Божественная Область, Стена Изначального Хаоса.

Чи Ву, Цянье Инъэр и Шуй Мэйинь стояли перед стеной изначального хаоса, их лица были мрачными.

Направление источника звука, указанное звездными царствами, фрагменты планет, разрушенные этой звуковой волной, — все указывало на то, что… источником этого ужасного звука является не определенное планетарное звездное царство, а Стена Изначального Хаоса!

Шуй Мэйинь протянула руку, и Пронзатель Мира, утративший свою алую божественную ауру, коснулся стены хаоса, от которой исходила сила изначального закона. Через мгновение она прошептала: «Она цела. Однако даже если Стена Изначального Хаоса была повреждена, она восстановилась в одно мгновение. Сейчас уже невозможно сказать, какой она была раньше».

«Это место…» медленно выдохнула Цанье Инъэр, «Почти такое же, как и тогда, когда Император Поражающих Небеса Дьяволов разрушила стену и вернулась в наш мир».

«Может ли быть так, что Император Дьяволов и те Божественные Дьяволы под ее командованием…»

«Невозможно,» не успела Цянье Инъэр закончить фразу, как ее прервала Чи Ву: «Император Дьяволов и ее подчинённые могли существовать во Внешнем Хаосе столько лет только опираясь на пространство, созданное Пронзателем Миров. В конце концов, чтобы прорваться сквозь Стену Изначального Хаоса, она также полагалась на его силу».

«Император Дьяволов оставила Пронзатель в этом мире, когда вернулась назад. Без поддержки Божественной Силы Пронзателя Мира защищенное пространство во Внешнем Хаоса, несомненно, быстро разрушится. Спустя столько лет Император Дьяволов и подчиненные ей Божественные Дьяволы уже давно должны были сгинуть».

Она намеренно избегала одного человека, когда говорила всё это… Жасмин, точно также отброшенную во Внешний Хаос. Ее существование было слишком хрупким по сравнению с Императором Дьяволов и толпой Божественных Дьяволов. В тот момент, когда она попала во Внешний Хаос, она уже была обречена.

«Даже если они выжили, без Пронзателя Миров Императрица Дьяволов просто не сможет разрушить Стену Хаоса».

То, что сказала Чи Ву, было обычной констатацией фактов. Цянье Инъэр и Шуй Мэйинь не смогли ничего возразить.

В тот момент, когда Император Дьяволов оставила Пронзатель Миром здесь, было решено, что она и Божественные Дьяволы вскоре будут погребены во Внешнем Хаосе.

«Похоже, у тебя есть иное объяснение?» спросила Цянье Инъер.

Чи Ву слегка кивнула: «Я порылась в знаниях Императора Дьяволов Нирваны, и обнаружила, что подобные ситуации происходили много раз в древние времена, в среднем раз в шесть миллионов лет. Причиной было либо механическое воздействие материи внешнего хаоса, либо взрыв, спровоцированный ударом пространственных вихрей внешнего хаоса о стену изначального хаоса».

Цянье Инъер ненадолго задумалась и сказала: «Похоже, это объяснение легко принять».

«Не может быть, чтобы в руках Императора Дьяволов нашёлся еще один Пронзатель Миров».

Чи Ву отвела взгляд и больше не смотрела на Стену Изначального Хаоса: «Всё живое в Царстве Богов охвачено страхом, вызванным вторжением Бездны, нам и так было нелегко успокоить бушующую толпу, и мы не можем допустить ещё большего хаоса».

Она вытянула пальцы, и перед ней расстилилась довольно большая темная глубокая формация, передающая звук.

«Эта звуковая волна была вызвана тем, что Внешний Хаос ударился о Стену Изначального Хаоса, и теперь всё вернулось в норму, и в ближайшем будущем этого не повторится. Хуа Цзинь, как можно скорее донеси эту теорию до всех слоев общества, чтобы успокоить сердца народа».

Формация голосовой передачи была убрана, и Чи Ву решительно обернулась: «Стена Изначального Хаоса — это нечто, находящееся за пределами законов этого мира, и даже если мы потратим в десять тысяч раз больше усилий, мы не сможем её постигнуть. Теперь, когда мы нашли единственную возможную причину, нет необходимости тратить на это больше сил».

Ни Цянье Инъер, ни Шуй Мэйинь не сказали ни слова. Три женщины ушли, но каждая была охвачена своими мыслями.

Чи Ву никогда не была человеком, который легкомысленно принимает решение. Она находила наиболее вероятную и подходящую причину, но в глубине ее души и сердца всегда оставалось место для темного течения мысли, которое не прекращалось ещё долгое время.

Благодаря остаткам памяти Императора Дьяволов Нирваны, познания Чи Ву были намного выше, чем у любого живого существа в этом мире.

Как бы ни были сильны Древние Боги Творения и Императоры Дьяволов, пробить Стену Изначального Хаоса даже для них было бы невозможно.

С учетом знаний Императора Дьяволов Нирваны, разрушить Стену Хаоса могли только Карающий Небеса Божественный Меч, Колесо Десяти Тысяч Несчастий Злого Младенца и Пронзатель Миров с его чрезвычайно сильной пространственной божественной силой!

От Карающего Небеса Меча не осталось и следа с древних времен, а «Пронзатель Миров» в руках Шуй Мэйинь уже истощил божественную силу.

Что касается Злого Младенца…

У Чи Ву внезапно перехватило дыхание.

Но тут же внезапная вспышка ошеломления полностью исчезла.

Пусть даже Злой Младенец был отправлен во Внешний Хаос вместе со Звёздным Богом Небесной Резни Жасмин, его сила давно истощилась из-за непрерывных изменений ауры Изначального Хаоса, и хотя Жасмин, превратившаяся в злого младенца, могла убивать Божественных Императоров как тараканов, она была гораздо более слабой, чем Мо Бэйчэнь, обладавший силой всего лишь полубога.

Иными словами, сила Злого Младенца этой эпохи даже близко не стояла с Царством Полубогов. По сравнению с Божественными Дьяволами Внешнего Хаоса она была еще более незначительной.

Невозможно было, чтобы настолько ослабевший злой младенец выжил во Внешнем Хаосе, и тем более выпустил достаточно силы, чтобы даже просто потрясти Стену Изначального Хаоса.

Чи Ву тайно выдохнула и постаралась отбросить все свои странные мысли.

Над головой нависла Бездна, а Юнь Че подвергает себя смертельному испытанию… В этом и так злосчастном мире не следует возрождать ещё большее уныние и панику.

В это время Шуй Мэйинь крепко сжала в руках Пронзатель Миров, и по ее морю души пробежала необъяснимая дрожь.

Когда артефакт коснулся Стены Хаоса, он… задрожал?

Была ли это иллюзия?..

............

............