Вой

Глава 8

Старик пустил меня в гостиную, махнул приглашающе рукой и сел на одно из кресел у журнального столика с валяющимися на столешнице «Нивой» и «Русским инвалидом».

— Рассказывай, как съездил, — он вцепился в подлокотники скрипучего кресла.

— Да вам, наверное, Воислав уже все доложил, — с постной мордой сказал я.

— Доложил. Но меня интересуют твои впечатления, а не его, — выделил старик слово «твои». — Что чувствуешь, как собираешься дальше поступать.

— Сначала вернусь с базы…

— Считай, уже вернулся.

— Обучение уже закончено? — удивился я.

— Оно еще и не начиналось, — хмыкнул он. — В мои времена подготовка Воя занимала лет пять, а не какие-то жалкие три недели. Так что даже и близко не окончена.

Ага, а еще в те времена динозавров доили, как коров. А когда те погибли от астероида, просто плакали от горя.

— Просто база понадобилась другим людям, не вам же одним там тренироваться, — продолжил Радомир, внешне такой похожий на любящего дедушку-садомазоогородника. А глаза такие добрые-добрые, так бы бритвой и полоснул…

— Ну, значит, все закончилось. До начала учебного года еще месяц, отдохну пока.

— Как я говорил, все еще и не начиналось.

— Я внимательно рассмотрел ваше предложение, и решил его отклонить, — вздохнул я. — Я не собираюсь работать на ОКЖ, несмотря на все обещанные плюшки. Сами же сказали, что я сам выбираю свой путь.

— Ну что же, это твой выбор. И все-таки, позволь спросить, почему?

— Не часто удается прожить вторую жизнь. И иногда в ней хочется немного другого, чем в первой. К тому же, подчинение и служение абы кому меня не привлекает. Не хочу провести вторую жизнь, как первую. Тем более, со всевозможными запретами и вмешательством в мою жизнь.

— Ты что-то конкретное имеешь в виду? — спросил Радомир.

— Ага. Например, запрет приближаться к «Древу». Как бы это сказать насчет моего отношения к подобному… И что мне еще будет «можно» и «нельзя»? Как правило, в таких случаях минусы перевешивают плюсы, а морковка перед носом у ослика часто перекочевывает ему в…

— Я тебя понял. Не пойму, что больше — чисто юношеского протеста против авторитетов или прагматизма пожившего человека? — прищурился волхв.

— И то и другое вместе, но второе — основное. Вам это вряд ли можно понять, вы — долгоживущие или бессмертные. Можно делать, что хочешь и прожить по двадцать жизней обычного человека.

— Только из-за служения богам и своей земле. Они дают нам силу и необычные возможности. И о возможностях. Твоя обида на запрет появляться в «Древе» похожа на обиду спички перед пороховой бочкой. И сама сгорит, и всех, кто рядом взорвет.

— То есть?

— Твои необычные возможности тому виной. По части обращения с порталом, который неосторожно построил твой э-э… отец. Ты можешь открывать и закрывать его в силу своих вновь приобретенных способностей, никому раньше это было не под силу, даже волхвам.

— Ой ли? — прищурился я. — Даже им? И тут я такой в белом являюсь и открываю всем дороги?

— Не ерничай, — оборвал меня старик. — Да, именно так. Получив доступ к порталу мы, естественно, первым делом опробовали его, используя комбинацию, которую ты решал на экзамене.

— А это-то тут причем? — удивленно сказал я. — Ну да, я по наитию использовал ее для закрытия портала, но не помню, чтобы…

— Иногда мы используем людей втемную. Практика такая, сам понимаешь.

Еще бы. Один из постулатов спецтактики. Сколько я это использовал в жизни…

— И я…

— Да, — кивнул старик. — Иногда, когда мы видим талант, мы даем ему задачу, вроде бы насквозь теоретическую, применения которой он не видит в силу ограниченности знаний. Он ее решает, как задачку для развития ума, а мы применяем ее на практике. Вот и один хороший человек дал твоему преподавателю задачку с целью проверить ее решение на другом источнике. То есть на тебе. А потом этот лист мы изъяли и сверили со своими расчетами.

— И что?

— Расчеты верны. И твои, и тех, кто это решал, проверял и перепроверял. Таким образом к тебе попал ключ к переходу между мирами.

— Но вы же сказали, что волхвам не удалось…

Старик кивнул, на его лице промелькнула легкая досада.

— Не удалось. Дело в том, что ни один из них не был Резонансом, как ты. Таких уникумов в мире — единицы, последний из них в РИ умер лет пятьдесят назад, когда основа этих перемещений только закладывалась. И естественно, не было сумасшедших купцов, которые были готовы вкладывать деньги в теоретические исследования. Кроме твоего отца.

— После этого я его еще больше зауважал, — хмыкнул я.

— Не зря. Действительно, достоин уважения. А теперь представь себе комбинацию — портал, ключ к нему, и возможность открыть его в любой момент. Вполне естественно, что ключ должен быть максимально удален от того замка, который он открывает. А также от той дверцы, из которой может полезть черте-что, то, с чем, возможно, даже мы не справимся. Готов открыть дверь в ад?

— Нет. И не надо меня пугать. Я понял ваши опасения, и, чтобы их развеять, я не буду посещать «Древо» по какому бы то ни было случаю. Удовлетворены?

— Да, пожалуй, что так. На данный момент, — поправился волхв. — Но есть еще один нюанс.

— Какой? — я потянулся, разминая затекшее тело.

— Дело в том, что не только мы заинтересованы в ключе. Точнее, на данный момент в этом мы не заинтересованы. Есть информация, что на некоторого Резонанса объявлена охота.

— А поподробнее можно?

— Подробностей мало, но они не утешают. Кое-кто с той стороны очень сильно заинтересован заполучить этот ключ и использовать его для прохода в наш мир. И не просто прохода, а организации своего рода караванной тропы.

— Кто?

— Ну судя по тому, с кем вы столкнулись тогда на шоссе, это Чернобог, он же Кощей.

— Бессмертный? — ухмыльнулся я. — Старые сказки?

— Которые вы испытали на себе. Вдвоем с Марией. Да и Кощную Потвору вам Воислав уже показывал, азы изучали.

— Ну здесь она больше ас. Я так, покурить вышел…

— Она просто занималась этим дольше. Но вот в чем проблема — у нее нет такой силы. Физически. Если твой организм каким-то чудом перестроился и может обращаться с Силой в широких диапазонах, то у нее этого нет. Она более уязвима. Ее надо защищать.

— Предлагаете этим заняться в порядке шефской помощи? — гыгыкнул я.

— Ну это ты сам решишь. Можешь ее бросить одну на съедение, рано или поздно закончит, как ее родители.

— Вот только не надо играть на моем чувстве вины, — заметил я. — Вы уже испортили нам жизнь.

— Извини, — развел руками старик. — Дело не в том, что мы испортили кому-то жизнь, а в том, что все мы винтики в машине Судьбы, а у них не спрашивают, испорчена ли их жизнь или нет. Предназначение дают боги, а дальше — как я уже и говорил, выбор за тобой.

— А кстати, что произошло с ее родителями? — попытался выяснить я. — Что там за такая тайна?

— Ну зачем тебе это знать? Я не собираюсь удовлетворять твое любопытство, тем более, если ты собираешься с нами порвать и идти своим путем, — как-то банально пожал плечами старик. — Тем более, что это одна из тайн, в которую допущено очень мало людей, можно пересчитать по пальцам одной руки. Тебя это не касается. Могу только сказать то, что ты и так знаешь — она сирота. Кроме бабки у нее никого нет. Девчонка совсем одна.

— И вы считаете ее расходным материалом, так же, как и меня?

— Ну зачем же так грубо, — поморщился волхв. — Мы все расходный материал. Только в отличие от черных, мы стараемся оградить своих от слишком уж безумных задач. Вот, например, ты. Сейчас ты поднимаешься и уходишь, и оказываешься один против мира. Мы, конечно, будем интересоваться твоей судьбой, может, даже, где-то и поможем, но дальше ты сам за себя в ответе.

— И что, не будет заключения в одиночной камере или пули в затылок, как носителя столь ценной информации или свойств? Позвольте не поверить!

— А зачем? — пожал плечами волхв. — Заключения не будет по одной простой причине. Тюрьма — это лучшее место для того, чтобы тебя нашли наши враги, вытащили и использовали в своих целях, оттуда ты никуда не денешься, а достать там смогут. И пули тоже — столь редкий природный или, скорее всего, приобретенный дар губить рука не поднимается, ты же еще ох как пригодишься в дальнейшем. Ты же не откажешься иногда нам помочь?

— Как бы мне не хотелось послать кого-то подальше, не откажусь, — вздохнул я. — Но только на своих условиях. Одно из них — я на вас не работаю на постоянке. Не был я еще агентом…

— Мы это уже обсуждали, — кивнул старик. — Принято. И как же ты хочешь?

— По обстоятельствам. Разным. Коммерческий интерес — вы вряд ли сможете предложить мне столько, чтобы я за эти деньги выполнял какую-то работу.

— Ох уж эти богатые наследнички… — проворчал себе под нос дед.

— Остальное я уже говорил Доброславскому. Можете у него спросить. Я ему подробно расписал его безрадужное будущее вербовщика и начальника.

— Что же тебя интересует и чем тебя можно подкупить?

— Максимум тем, чего у меня нет.

— А что же тебе нужно? — спросил, прищурившись, дед. Хорошо, что не прибавил «собака».

— Знания. Всеобъемлющие и без утаек. Разговор на тему «это вне твоего допуска» не прокатывает. Умения. Те, которыми владеет тот же Доброславский. Я не говорю про его профессиональные знания жандарма, они меня не интересуют, как вы сами понимаете. У меня и так их достаточно. А вот эзотерические — да. В частности, ваша Кощная Потвора и прочие волхвовские штучки. Возможности. Чтобы я не бился лбом об стену и не покупал их, у кого не надо и не организовывал свою банду — вы прекрасно знаете, на что способен профессионал, когда соберет подходящую команду. Чтобы в случае чего меня прикрывала бы команда спецназа ОКЖ, а не безопасники из клана.

— Не слишком ли многого ты хочешь? — прищурился дедок.

— Ага, сейчас пойдет разговор «ты не в тех условиях, чтобы диктовать…»? И «ты вообще пока никто»? Угадал?

— Ну в некотором роде да, но вообще самокритика у нас приветствуется. Ты получишь это все.

— Что, прямо вот так? — разочарованно сказал я. — Я-то рассчитывал на торг, издевки…

— И окончательный разрыв? — усмехнулся старик. — Зря. Ты нам нужен, и ты это прекрасно знаешь. А вот о чем ты пока не знаешь, что мы нужны тебе гораздо больше. Взаимовыгодное сотрудничество и, заметь, никакого шантажа.

— Да уж. Тогда уймите песика Доброславского, а то он больно грозен.

— Для тебя, — сказал волхв. — И правильно.

— Только вот он выбрал неправильный тон для разговора. Я ему не шпана с Лиговского.

— Хорошо. Я тебя услышал, — сказал старик. — Будет тебе все, но тогда и в помощи ты нам не откажешь. Если согласен…

— Хочу уточнить сразу — Доброславский будет иметь надо мной власть и отдавать приказы?

— Нет. Просьбы о помощи будут исходить только от меня. Лично. И от кое-кого еще выше меня, но опять же через меня. Так что твоя помощь понадобится Белой Верви. Надеюсь, ты понимаешь, кто мы.

— Понимаю. Тогда еще одно условие — ни одна просьба не должна противоречить моим внутренним установкам или вредить моему клану или родным.

— Даю слово волхва, — на мгновение фигура дедка словно окуталась голубой дымкой. — Ты и твой клан будет под защитой Белой Верви. Всегда.

— Где ставить подпись кровью? — спросил я.

— Насмотрелись сатанинских фильмов из САСШ, — скривился дед. — Нигде. Ручкой поставишь. На бумаге о неразглашении информации и соблюдении режима секретности.

Дед достал из-под журнала на столике листок бумаги.

— Вот тебе бланк, читай, заполняй. Или все отменяется.

Я начал вчитываться в юридические формулировки. Лихо!

— Это что же тут в качестве меры наказания при разглашении? — я поднял глаза на старика.

— Стандартно, по законам Империи, — пожал плечами он. — От тюремного наказания до каторги и расстрела. А что ты хотел?

— Вход рупь, выход — два, — прокомментировал я.

— А у вас все по-другому? — скорчил непонимающую гримасу волхв.

— Не понимаю, о чем вы, — хмыкнул я.

— Все прекрасно понимаешь.

Я еще раз перечитал лист и подумал. В принципе, наше устное соглашение меня устраивало. А насчет бумаги — естественная процедура. Эх, поймал меня дед все-таки на Эго! Хотя нет, не совсем так. Мне это нужно не для удовлетворения и ощущения себя Избранным, а для того, чтобы выжить. Просто выжить. Если волхв прав, то охотников за моим комиссарским телом будет предостаточно — я влез в ту игру, в которую лезть не следовало. И как в той игре — «ваше очко уходит в зрительный зал». А вот чтобы не проиграть, придется самому становиться из фигуры игроком. Ну или особо кусачей фигурой, которая может за себя постоять.

Пришло время выбрать сторону. Независимым игроком стать не удастся, да и не позволят. По крайней мере, тут хоть кабального соглашения нет. Хотя любое соглашение можно вывернуть наизнанку, волхвы за свою жизнь в казуистике наблатыкались гораздо больше меня.

— Ладно, — я поставил внизу размашистую подпись и передал лист волхву. В конце концов, это всего-навсего соглашение о неразглашении, а не договор о продаже души. — Итак?

— Ты сразу к делу? Ну могу тебя разочаровать — твоя помощь пока нам не требуется. Как и говорили — будем просить тебя только тогда, когда она будет нужна. А пока — у тебя есть пара задач, но они выгодны тебе больше, чем нам. Первая — защитить себя и Марию. Сейчас затишье, но буря никуда не ушла, просто вы оказались в ее эпицентре. Знаешь, что такое «Глаз Бури»?

— Наслышан.

— Вот и сейчас временное спокойствие. Обманчивое. Стоит буре чуть сдвинуться…

— Понятно. Постараюсь справиться. И, как и говорили, с вашей помощью.

— Это и в наших интересах.

— А вторая задача?

— Стать сильнее. Я уже тебе говорил про нее и про тебя. Сила у тебя, только надо ее развить и приумножить. Как раз те умения, которые ты столь опрометчиво от меня потребовал.

— Не сказал бы насчет опрометчивости…

— Я думаю, ты в курсе, как нарабатываются умения. Не мне тебя учить.

Я лишь кивнул. Тренировки, упорные, бывало и с кровью и ранами. Все ради того, чтобы потом не думать в реальных условиях, когда от твоего удара или нажатия на спуск зависит жизнь, и не только твоя.

— И когда мы начнем?

— Экий ты прыткий, — усмехнулся волхв. — Хочешь побыстрее? А прямо сейчас?

— Сейчас? — удивился я.

— А ты думал, — самодовольно сказал Радомир. — Так получилось, что я рассчитывал побеседовать с тобой дольше.

— Да куда уж дольше…

— Вы, Истиславовичи, упертые, как бараны. Родовая черта.

— Ну полоскание мозгов не есть моя любимая процедура, — сказал я. — Хотя я ее и прекрасно освоил.

— Тогда пойдем, — старик встал из кресла.

— Да я как бы… — оглядел я себя. Костюм был явно неподходящим.

— За одежду не беспокойся, там она тебе не понадобится.

— Уже волнуюсь, — сказал я. — Испытываю трепет…

И осекся, увидев строгий взгляд волхва. Ну вот, и пошутить нельзя…

— Пойдем, — поманил меня волхв и двинулся в коридор.

Он остановился у двери, ведущей к лестнице в подвале.

— Спуск крутой, будь осторожнее, — он открыл дверь и сделал шаг по ступенькам.

Я лишь качнул головой. Меня лестницей не напугаешь. Даже такой деревянной и скрипучей.

А вот дальше было веселее — лестница оканчивалась у другой двери, побольше и помассивнее. Не зря, видимо, старик сделал здесь стену, перекрывавшую доступ.

Волхв поколдовал немного у двери, снимая охранные плетения, затем взялся за ручку.

— Готов?

Странный вопрос. Готов, и что?

— Ничему не удивляйся, потом объясню, — он толкнул дверь и прошел вперед.

Я сделал шаг за ним…

— Это еще что такое? — я аж обомлел от открывшегося передо мной зрелища.

— Я же говорил, ничему не удивляйся, — и волхв заговорщицки подмигнул мне. — Заходи, не стесняйся!