Война жреца

Глава 9. Рокировка

Мы поселились в ламхитанском посольстве, которое было надежно скрыто от чужих глаз. Больше Сания у брата не появлялась, но пару раз прислала Вилу. Бывшая фаворитка постарела, это было видно по сеточке морщин, что залегла в уголках глаз, и нескольким линиям на лбу, но в целом графиня де Шонц-Вилен держалась бодро. Ее муж, Арман, отстраненный от управления королевской канцелярией в Пите сейчас проживал в поместье и проводил время с детьми, пока его жена трудилась при дворе на благо молодой королевы.

По словам самой Вилы жесткое «увольнение» негативно сказалось как на эмоциональном состоянии ее супруга, так и на их отношениях: Арман стал вспыльчив и раздражителен, цеплялся к жене по мелочам и бесконечно поносил высшую знать Клерии, которая пустила его карьеру под откос. Нового руководителя канцелярии Вила даже упоминать не хотела — по сути тайная служба Его Величества сейчас находилась под контролем дома Вилсов, ведь именно их ставленник занял место графа.

Связь эта не афишировалась: сотрудничество с канцелярией все еще было позорно для высшего общества Клерии, но отрицать влияние и мощь этой структуры было бы глупо. А среди людей, которые поставили на колени короля и, фактически, захватили власть, глупцов вроде как не наблюдалось.

Я много размышлял над тем, зачем герцогам подрывать устои собственного государства: никто из них не был замечен в заговоре против короля десятилетней давности, Вилсы вообще считались союзниками и опорой престола, как когда-то Бренард де Гранж был опорой для Сандера Четвертого, отца Кая. Но, по всей видимости, появившееся окно возможностей во время назревающей войны против Бренна расставило все по своим местам: герцоги почуяли кровь и вцепились в мягкое брюшко Кая Фотена. А кровь эту он пролил сам, когда решил пойти на уступки и изгнать меня из страны.

В посольстве мы смогли спокойно заниматься своими делами. Я все еще маялся над фолиантом и даже иногда ловил себя на мысли, что старик Нагаль мне солгал, и это была просто пустая книга. Но чутье говорило об обратном: если я смогу вскрыть этот тайник, то получу больше, чем мог и мечтать.

Мои знания о ментальной магии были поверхностны, в этом признавалась и Лу. Богиня просто передала мне то, что узнала сама за пятьсот лет странствий и экспериментов, специально она никогда магии разума не обучалась. Так, где-то что-то узнала, научилась использовать и отложила в сторону. А вот для меня ментальные способности были важны.

Конечно, сейчас я чаще обращался за грубой силой Пала, но и ментальная магия имела свои преимущества. Например, я мог кого-нибудь тихо убить, не оставляя следов. В бою проще было накачать посох силой Воина и раздробить доспехи и переломать мечи противников, но превращаться в мясника, поле боя после которого похоже на сцену из фильма ужасов, мне не хотелось.

Была еще одна причина, почему я не пользовался ментальной магией в бою. Это расход сил. На колдовство я тратил собственные ресурсы, тогда как сила Пала была почти целиком заемная. Как будто у меня было кредитное плечо и на каждый джоуль энергии, что я вкладывал в удар, бог Войны добавлял еще сотню. Человеком я был экономным, так что во всю пользовался открытой мне кредитной линией. Конечно, в моменты сильного напряжения перчатка будто зачерпывала энергию из моего организма и души, но это не шло ни в какое сравнение с тем истощением, что я испытывал после мощного ментального колдовства.

Прошло больше недели, а от Сании все еще не было конкретного ответа. Без готовности королевы все наши попытки возвести ее на трон не имели смысла: она просто не примет отречение супруга и все останется, как и было. Поэтому приходилось ждать. Лу помогала мне с фолиантом по мере своих сил и идей, мы вместе гоняли Рисанриэль. К нашим тренировкам подключилось и несколько солдат из личной охраны Арвана, так что интенсивность обучения только возросла. Девушка стала крепче, увереннее и спокойнее. Мне нравились перемены в Рисе: пусть она засунула голову в капкан, но сейчас в ее жизни была цель и определенность. Волшебница отчетливо понимала, что и зачем мы делаем. Ведь дело теперь было не только в Орвисте. Да боги, если уж на то пошло, через Санию мы могли узнать, где именно держат графа де Гранжа и просто вывести его через парадный вход. Наших с Лу способностей должно было хватить на такой маневр. А дальше — дорога в Ламхитан, титул нарха и строительство винокурен уже на территории южного государства. Зерна там хватало, да я был уверен, что самогон там получался бы намного качественнее. Залежи нефти тоже имелись, причем даже более обширные, чем тут, на севере. В своих войнах ламхитанцы очень активно использовали земляное масло.

Но на первый план вышел вопрос о том, что дальше будет с Клерией. Все же я потратил на это государство почти семь лет жизни, тут стояли алтари моей богини, ей здесь молились. Если мы все бросим и уедем на юг, то Кватт просто сомнет королевство, Клерия с таким королем была обречена, я это понимал, крайне отчетливо понимал. И в итоге все мои жертвы, все, что мы пережили когда-то с Лу и Орвистом, не будет иметь смысла. А я очень не любил перечеркивать собственные достижения. Ну и, конечно же, меня тревожило будущее Лу. Я хотел оставить ей после себя наследство, и это были многочисленные алтари и часовни маленькой богине второго круга по всей Клерии. Я когда-нибудь умру, а она бессмертна. Но если на эти земли придет Кватт…

Нет, бежать — это последний вариант.

— О чем думаешь?

Это была Риса. Прямо сейчас я сидел в небольшой беседке посреди мертвого зимнего сада, завернутый в плащ, с большой кружкой горячего травяного отвара в руках и наблюдал, как на землю медленно опускаются снежинки. Был вечер, темно, свет от фонарей еле-еле до сюда добивал и чувствовал я себя в целом очень уединенно.

— Да так, о судьбах мира. Хотела поговорить?

Девушка расчистила себе место на деревянной лавке и уселась рядом. Помолчали.

— Я разговаривала в последние дни с Айрин и этой, высокой женщиной, графиней. Вилой? Так вот, они многое мне поведали о том, что творилось тут в прошлом. Пока ты был бароном, — тихо начала Риса.

Сейчас я не лез в голову волшебницы, позволяя ей говорить самой. Все же постоянно читать мысли людей, которых ты планировал сделать как минимум своими соратниками, было не очень комфортно.

— И что они рассказали?

— Всякое. И о твоем посольстве, и о твоем друге, графе де Гранже. О том, что ты — герой войны с Паринией, что была больше десяти лет назад. Что тебе на самом деле уже почти сорок, насколько знает Вила, а выглядишь ты так, будто бы только молодеешь с годами. Это меня кстати очень удивило, я не думала что ты…

Риса замялась.

— Такой старый? — с усмешкой помог я девушке.

Волшебница только коротко кивнула. Она, так же как и я, завернувшись в плащ разглядывала падающие снежинки.

— Они рассказывали удивительные вещи, Антон. Что ты простолюдин, который добился титула, что ты был приближенным лицом короля, его фаворитом. Что именно ты привез в Клерию Санию, вообще убедил ее стать королевой Клерии. Что ты потерял руку в кораблекрушении, а потом сам Пал, расколов надвое целый храм, подарил тебе эту…

Она покосилась на мою правую руку, которая привычно была затянута в тонкую кожаную перчатку.

— Так в чем твой вопрос, Рисанриэль? Что ты хочешь еще узнать? — спросил я прямо, делая большой глоток из кружки.

Отличный отвар. Когда все закончится, надо спросить у Арвана, что вообще за он. Это были южные травы, подозрительно похожие на зеленый чай.

— Кто ты такой?

— Я? В каком смысле?

— В прямом. Кто ты, Антон Тинт, появившийся из ниоткуда, человек, который решает судьбы целых государств? Вила сказала, что если бы ты когда-то не прибыл в Пите, то, возможно, Клерии бы вообще уже не существовало. Что Кай проиграл бы войну. Не началась бы и война с Бренном… Не было бы союза с Ламхитаном…

«И не было бы Единого и войны с Кваттом», — мысленно добавил я.

— Ты к тому, что события вокруг меня постоянно приходят в движение?

— Да. И это я еще не спрашиваю, почему тебе покровительствуют четыре из семи Старших.

Вопросы были хорошие, на самом-то деле. Кто я? Игрушка богов, которая попала в водоворот событий и которую несет неведомо куда этим потоком истории? Или человек, способный эту самую историю творить?

— Я никогда не искал всего этого, Риса, — спокойно ответил я. — Я не просил у богов посох, не просил у Пала новую руку. Оно просто… получалось само собой.

— Это я заметила, — сказала волшебница, — я еще ни разу не видела, чтобы ты заходил в храм и молился. А у тебя половина головы покрашена в цвета Пала и столько… внимания от богов. Будто бы не ты искал их внимания, они сами к тебе пришли.

— А может, так оно и было, — уклончиво ответил я.

— Тогда мой вопрос о том, кто ты такой, становится еще серьезнее, Антон. Потому что я никогда не слышала, чтобы боги ходили на поклон к смертным, — серьезно заметила Риса.

Я сделал еще глоток.

— Я просто человек, у которого иной взгляд на происходящее, Риса. Ни больше, ни меньше. И это мое видение приводит к удивительным результатам. Временами, конечно, я тоже ошибаюсь.

— И поэтому я здесь?

— А сама как думаешь?

— Ты же и так знаешь, — девушка коснулась пальцем виска, намекая, что я читаю ее мысли.

— Нет, не знаю. Когда ты спокойна, как сейчас, я тебя почти не слышу. А даже если что-то и слышу — не слушаю. Я не всегда читаю мысли людей, Риса. Во всяком случае, мысли людей, от которых я не жду подвоха, — честно ответил я.

— Правда?

Девушка была удивлена и даже немного покраснела. Вот второе у нее получалось вообще отлично, я это прекрасно понял за прошедшие месяцы.

— Правда. Так что ты думаешь? Почему ты здесь, а не сидишь над кошелями с тысячей золотых?

Риса задумалась.

— Я понимаю, почему ты учишь меня бою на мечах. Ты хочешь, чтобы я пользовалась этим мечом вместо тебя, это очевидно. Но почему? И не говори, что ты легко сможешь меня убить. Ты даже не испытывал предела своих возможностей с ним, просто… Отказался?

— Дело не только в мече, Рисанриэль, — я чуть поерзал на своем месте, чтобы разогнать по венам кровь, — скорее дело еще и в том, кто ты такая.

— И кто же?

— Человек без дома и родины. Прямо как я, — спокойно ответил я девушке.

Конечно, я немного лукавил. Но сейчас мне нужно было сделать из нее окончательно своего союзника. Рисанриэль на самом деле была нужна мне как меченосец, но и обученный маг огня рядом — это всегда хорошо. И не за золото, а за идею. Вокруг меня было слишком мало соратников, одни знакомые. Если я смогу сделать из Рисанриэль не просто свою ученицу, но и последовательницу, то моя жизнь станет намного проще.

Это был тонкий лед. Я давно заметил за девушкой, что она чутко реагирует на ложь и недомолвки. Например, она старалась не общаться с Лу больше, чем это было необходимо. Почему? А не понятно. Она сама не осознавала, почему сторонится мою жену, но подсознательно Риса чувствовала, что с ней что-то не так. Что у нее есть тайна. Нет, даже Тайна — большая и серьезная. И она ни в коем разе соприкасаться с ней не желала.

— А если ты ошибаешься?

— Не ошибаюсь.

— Почему ты в этом уверен?

— Риса, — я чуть повернулся к волшебнице, — посуди сама. Вы с Нагалем вынесли из хранилища два артефакта. Первый — продолжение моей правой руки. Второй — фолиант о магии, которой, скорее всего, владею только я. Что еще было в том хранилище?

— Ну… Книги по Магии Крови, лютня, несколько опасных амулетов…

— Видишь. Из всего того, что было банально опасно оставлять Кватту, вы взяли именно те две вещи, которые могут пригодиться только мне. Ладно, фолиант может пригодиться только мне, но именно в моей руке этот меч… Может натворить всякого. И вы проплыли через море, добрались до Осфилда и постучались в мою дверь. Совпадение? Риса, я владелец сразу двух артефактов и четырех покровителей среди богов, я не верю в совпадения. Вас привели на мой порог. Да и вообще, как вы вынесли эти вещи? Ты сказала, что заклинание Крови работает однозначно: оно не дает ничего вынести из хранилища, если человек этого хочет. Может я чего-то не понимаю, но ведь мэтр Нагаль именно это тогда и делал. Хотел вынести артефакты и спрятать их от Кватта.

Рисанриэль внимательно выслушала мою тираду, и по глазам девушки я увидел, что она прониклась моими выводами. Все наше знакомство — череда незначительных случайностей. Но все они выстраивались в четкую последовательность. Они с мэтром должны были принести мне эти вещи. Именно мне, а не кому-то другому.

— Учись сражаться, Риса, — продолжил я. — Что-то мне подсказывает, что времени на учебу у тебя осталось не слишком много.

К середине второй недели Сания наконец-то подтвердила свое участие в дворцовом перевороте. Не уверен, что делала это королева исключительно из политических мотивов. Арван внимательно наблюдал за мной все эти дни, еще больше — за Рисанриэль, которую я активно натаскивал. Не сомневаюсь, что и о странном старом мече в покоях девушки он тоже был в курсе, такое весло сложно спрятать даже в нескольких комнатах. Особенно, если туда имеет доступ прислуга. Возможно Санию пугали перспективы закуситься напрямую со мной или же она отчетливо осознавала, что герцоги настолько ослабят страну под управлением Кая Фотена, что Клерия рухнет. Все же новости с запада приходили не самые радужные: имперцы вовсю насаждали на захваченных землях новую веру и поток беженцев в Токонскую Империю и Гонгорское Королевство только рос и рос. Морской маршрут в сторону Бланда с материка Кватт заблокировал практически полностью, оставив проход только для восточных купцов. Но и те стали все больше и больше приглядываться к пешим маршрутам от гонгорских берегов.

За это время я сумел убедиться в полной недееспособности короля как монарха, способного сопротивляться давлению дворянского сословия. В этом мне помогла Вила, которая запустила меня в свои воспоминания. Было не слишком приятно копаться в голове старой знакомой, но перед тем, как перейти к активным действиям, я должен был убедиться в правильности собственной позиции. А то, что я увидел глазами графини, говорило мне, что монарх окончательно опустил руки и сейчас делал то, что ему прикажут. Не напрямую, конечно, нет, но тройка больших домов активно манипулировала королем, вынуждая его предпринимать те шаги и подписывать те указы, которые было нужно. Кай все еще сохранял видимость власти и самостоятельности, но… Все это было печально.

Очередное заседание заговорщиков состоялось опять в кабинете Арвана. На этот раз расположились с некоторым комфортом, вином и закусками. К сожалению, кроме споров ничего дельного не вышло.

— Все упирается в старый указ короля, в котором он лишает меня всех прав как поданного Клерии, — резюмировал я.

Мне нужен был доступ к герцогам, чтобы покопаться в их головах хотя бы издалека, но к ним крайне непросто подобраться. Пока лучшее, что я придумал — проникнуть во дворец под прикрытием магии Лу и спрятаться за какой-нибудь шторой.

— Это неприемлемо, Антон, — возразила Сания. — Если мы хотим провести все без крови, то нам нужны железные доказательства того, что Вилсы, Варнары и Мофоросы действуют вопреки интересам государства. И только так! Иначе Кай не подпишет отречение!

Мы пришли к выводу, что принуждение короля отказаться от престола должно пройти мягко. Он в целом должен поддержать кандидатуру Сании как спасительницы Клерии и отойти в сторону. Да, это влекло за собой новые проблемы, все же Сания была иностранкой, но этот вопрос был решаем во вполне понятном стиле. Кроме того, оставлять Кая у власти не было никакого резона, я однозначно заявил, что не буду выскакивать из-за угла и, будто по мановению руки, решать все проблемы этого человека. Хотя Сания меня очень об этом просила.

— Но как только я покажусь у дворца меня арестуют!

Айрин особо в обсуждении не участвовала, только переводила взгляд с меня на Лу. Примерно тем же последние минут десять занимался и Арван, будто бы эта парочка знала что-то такое.

— Господа, мы с моей милой женой обдумывали этот вопрос и у нас есть решение, — вклинился принц в мои препирания с королевой.

— И чего ты молчал все это время? — спросила Сания.

— Надеялся, что мы найдем другой вариант, — сказал арх. — Наша задача какая? Ввести Антона обратно во двор и сделать так, чтобы герцоги сами на него полезли, правильно? То есть, нам надо подергать их за хвост.

— Братец, о чем ты вообще сейчас? Давай к сути, — у Сании разболелась голова и сейчас королева была не в духе.

— Антон сказал, что он и Лу женаты уже десять лет, это так? — спросила Айрин.

— Ну да, а что? — ответил я за нас двоих.

— А есть люди, готовые это подтвердить? Это же был не тайный брак или что-то в этом духе? — уточнила арха-та.

Я стал примерно понимать, куда она клонит.

— Нет, мы не прятались. Все работники на моих пилорамах и винокурнях знали, что как минимум Лу — моя… сожительница. — подобрал я слово.

— То есть ваши отношения со стороны походили на брак? Но официально он зарегистрирован в канцелярии не был? — уточнил Арван.

— Более чем походил. Но да, как барон я был официально не женат, — ответил я.

Супруги победно переглянулись.

— Сания, у Вилы еще остались друзья в канцелярии? — спросил принц.

— Конечно остались! Да и Арман кое-что еще может, граф будет рад помочь, а в чем дело?

— Надо тихо подшить документы о том, что барон Тинт был наследным дворянином и состоял в браке. Супруга — баронесса Лу. Это откроет ей двери во дворец, ведь приказ Кая касался только Антона, титула лишался только он.

Эти двое, Арван и Айрин, сейчас светились от удовольствия. Что за идея! Безумие! Но может сработать!

— Это была одна идея, а какая вторая? — встряла Риса.

Девушка иногда вставляла свои комментарии, но в целом вела себя тихо.

— Отличный вопрос! Антон, помнишь наш обед в Пите?

— Где ты играл в переодевания? Ну конечно, я же тебе о нем и писал, — ответил я.

— Я думаю, тебе стоит принять мое предложение, которое я тебе тогда сделал.

— Которое?

— Стать ламхитанским вельможей, само собой, — самодовольно ответил принц и сделал победный глоток из кубка, — думаю, титул моего нарха будет тебе в самый раз.

— Твоего? — переспросил я.

— В Ламхитане есть традиция прямого вассалитета, Антон. Архи могут выдать титул безземельного вассального нарха или панарха, а нархи — безземельного вассального панарха. Мой муж предлагает тебе войти в наш род, — пояснила Айрин.

Предложение это было интересным. Косвенно породниться с Арваном? Понятное дело, что никакой службы с меня требовать не будут, скорее, ввести в свой род отмеченного Палом — это честь для любого знатного рода Ламхитана. А Арван не промах, решал вопросы тут, в Клерии, да еще и укреплял свои позиции на родине. С таким довеском как я его политический вес в кругах Ламхитана взмывал вовсе куда-то в облака. Понимала это и Айрин, которая сейчас была очень довольна найденным решением.

— А зачем тогда делать Лу баронессой? И этого будет достаточно, — заметил я.

— О, нет, с Лу как раз работает часть про «подергать за хвост».

— Твои земли, Антон, вместе с пилорамами и винокурнями были переданы из управления короной герцогу Варнару. Еще года два назад, — пояснила Сания. — И если я правильно понимаю своего резко поумневшего братца, он хочет, чтобы Лу заявила о правах наследования. Потому что одно дело, когда земли были под рукой престола — это временное управление в связи с твоей мнимой гибелью. Как считалось. А другое — передача другому вельможе.

— Это незаконно, — закончил я за королеву, — я это уже понял.

— Скажу больше, это настолько незаконно, что даже самим герцогам не стоит оспаривать этот факт, — добавила Сания. — Потому что иначе вскроется масса старых претензий по переделу земель при объединении и ликвидации родов. Знать в этом плане имеет очень хорошую память, сама убедилась.

Перспективы вырисовывались крайне интересные. Мы били сразу с двух сторон: внезапно появлялся бывший барон Тинт, ныне нарх Тинт из рода самого Арвана и Сании, и его жена, баронесса Тинт — все еще поданная Клерии.

С первым они ничего сделать не смогут. Никто из герцогов в здравом уме не будет ссориться с Арваном, ведь все это затевалось ради денег. А самым прибыльным делом сейчас была торговля с Ламхитаном. Арх в один момент может прекратить всякие отношения с неугодными домами, только дай повод. А он меня делал еще и практически членом семьи.

С другой стороны мы торпедировали этот тройственный союз герцогов появлением Лу. Если даже богиня не получит в свое управление мои старые земли — глубоко плевать. Цель не в этом, цель — отобрать их и, следовательно, прямые доходы с них у герцога Варнара. А это был уже даже не щелчок по носу — полновесная пощечина, которую мы давали клерийским аристократам со всей дури.

— И когда начнем? — спросил я.

— Ну, ввести тебя в род я могу хоть сейчас, достаточно моего слова и твоих клятв, разумеется, формальных, — поспешно добавил Арван, — я, в отличие от местных аристократов не забыл, кто ты такой.

Тут мне арх льстил, я бы даже сказал — медом поливал. Но мне было плевать. Пусть лучше так он сообщит, что не попытается использовать меня в своих целях. А со статусом сюзерена отмеченного Палом пусть делает в Ламхитане что захочет. Я, если что, переезд не планировал. Ведь я не планировал проигрывать, верно?

— А со мной? — подала голос Лу.

Я чувствовал, что богине сейчас неуютно. В целом, повадки у нее были — хоть сейчас на престол, но вот именно официальный статус аристократки ей был, как бы это сказать… Не к лицу? Именно. Лу была абсолютно не в восторге от идеи Айрин и Арвана, но не могла не признать, что это весьма мощный ход. Ведь даже если герцоги начнут копать… Найдутся свидетели, которые смогут подтвердить нашу легенду. Тем более, там и выдумывать не надо будет.

— Кстати, я смогу заслать в свои старые земли несколько правильных людей. Они поговорят с местными, объяснят, что надо рассказывать, если спросят, да и сами прикинутся таковыми, если будет необходимость, — добавил я.

— Ирдис? — спросила Сания.

— Он самый. Очень ценный оказался человек, пусть и с сомнительной репутацией.

Королева только фыркнула на эти мои слова. Я тоже был не в восторге от прошлого вора, но и отрицать его полезность — верх тупости.

— Значит, еще неделя на подготовку, чтобы твои… люди, успели добраться до другой части страны. Ну или были хотя бы на полпути, — резюмировала Сания.

На этом наше собрание окончилось, королеве было пора возвращаться во дворец. Сам факт того, что Сания уже дважды за короткий срок посещала посольство — был подозрителен. Так что засиживаться не стоило.

Тем же вечером я стал вассалом Арвана и принял титул нарха. Все прошло буднично — я встал перед Арваном, он, положив руки мне на плечи, назвал меня человеком, достойным войти в род, после чего мужчина срезал одну из своих красных косичек и передал мне.

— Традиция требует, чтобы ты вплел ее в свои волосы, но это на твое усмотрение. Но моим людям будет спокойнее, если ты это сделаешь, — сказал Арван.

При этой сцене присутствовали Лу и Айрин. Богиня реагировала спокойно, а вот жена арха пребывала в некотором возбуждении. Все же, мы внезапно породнились, пусть и формально. Юг стал оказывать на нее серьезное влияние, и теперь молодая женщина относилась к родственным вопросам с большим трепетом, чем раньше.

— Кстати, по поводу косичек, — подал я голос, — отсчет ведется с этого момента или вообще, с учетом всех достижений на поле боя?

— С учетом всех, конечно. Ведь подвиги воина и его право на косы свидетельствует сам Пал, — серьезно ответил Арван. — Думаю, в твоем случае ты можешь смело заплетать всю правую часть головы… Да и левую, в цветах Софа — тоже. — добавил Арх после коротких раздумий.

Я еще не успел додумать, а Лу уже тихо застонала. Мы оба знали, кто будет помогать мне в этом непростом деле.

За окном же спал Пите. Столица Клерии даже не догадывалась, какие потрясения ей несли договоренности, достигнутые этим вечером в комнатах ламхитанского посольства. Не догадывались об этом и во дворце. В любом случае, все это стоило того. Хотя бы затем, чтобы заглянуть в лицо молодого герцога Вилса, который был железно уверен в том, что больше никогда меня не увидит.