Война жреца

Глава 5. Хищник

Перво-наперво я справился, где в городе живет лучший маг воды, который специализируется на целительстве. Не сказать, что я планировал обращаться к нему за услугами или калечить дурную девчонку, но чем Семеро не шутят, может, придется. После этого мы с Лу сразу же отправились за город — как раз уже смеркалось.

Рисанриэль ждала меня на пустыре, который мы проходили буквально несколько дней назад. Двести на пятьсот шагов, тут когда-то рос лес, который вырубили городские жители на строительство своих домов, да и вообще, чтобы был достаточный обзор. Волшебница стояла у самой опушки, с другой стороны поля, а в ее руках тускло поблескивала сталь меча Пала. Или технически это уже не было оружием бога Войны? При следующей встрече с Энжи надо будет этот вопрос уточнить. Я почему-то был уверен, что богиня артистов еще не раз удостоит нас визитом.

Пусть на дворе стояла осень и уже было холодно, но я все же оголился по пояс. Слишком уж хороша была та куртка, что я выбрал. Остался в одних штанах да крепких сапогах, которые отлично сидели на ноге.

— Слушай, может не будешь рисковать? — прямо спросила Лу.

Я немного помолчал, обдумывая ее слова. Очень хотелось попросить богиню нырнуть сейчас в бездну и просто вырубить глупую магичку, которая возомнила себя спасительницей мира или мрачным мстителем, не знаю, что там творилось в ее голове последние двенадцать часов. Но нельзя.

— И кто из нас понесет меч Пала? — ответил я вопросом на вопрос.

— Думаю, ты справишься.

— А вот мне кажется, любовь моя, что не справлюсь. Мы оба понимаем, что как бы не была сильна Риса с этим клинком, ты всегда сможешь ее остановить. А вот справишься ли ты со мной? Я с тобой — точно нет.

Я был серьезен и сейчас очень хотел, чтобы Лу меня поддержала. Я был опытным воином, по уши накаченным божественными силами и вооруженный двумя артефактами. Получить еще и третий, который непропорционально увеличивает мощь своего владельца? Возможно, еще и проклят? Я на такое точно не подписывался.

Только в самом мрачном кошмарном сне я мог себе представить ситуацию, в которой ко мне в руки попадет столь грозное оружие. Перчатка Пала изменила меня, сделала жестче, расчетливее. Окончательно ушла из меня юношеская романтика и мягкость души, остался только холодный разум. Возможно, я и затеял всю эту канитель со спасением и эвакуацией магиков из Шаринского Княжества, просто чтобы доказать самому себе, что я все еще человек, а не бездушная игрушка богов.

Лу поддерживала меня в этом, понимала это бремя силы, которое давило на мои смертные плечи и мозги ежеминутно. Очень просто жить, когда ты высший хищник и справиться с тобой могут только боги: в этом мире все можно было решить силой, и если бы я был безумен и тщеславен, то, наверное, захватил бы клерийский престол. Или трон любого другого государства. Несогласных — в расход, остальных — на короткий поводок. О том, как брать заложников и вынуждать людей делать то, что мне было бы нужно, я знал по методам подобного воздействия из прошлой жизни. Десяток-другой лет и я бы воспитал благородных заложников в духе безоговорочной верности лично мне, и уже бы правил, опираясь не только на божественную мощь, но и на их поддержку.

Да, все это было осуществимо. Я даже четко знал, что и в какой последовательности я бы стал делать. И вот это пугало. До дрожи в коленях пугало то, что в один прекрасный день я могу проснуться и подумать «а почему бы мне не стать кровавым императором всея Таллерии?», а потом начать воплощать этот план в жизнь.

Мой удел — держаться в тени. Выход на первые роли ничем хорошим закончиться не может, а если я хочу прожить отведенный мне срок с Лу, да сделать этот мир лучше, то стоит до последнего хвататься за те осколки человечности, что еще остались в ошметках моей души.

Риса запуталась. Даже сейчас, через такое расстояние, я ощущал, как метались ее мысли и чувства. Маленькая одинокая девочка, толку, что ей было уже двадцать пять — она всю сознательную жизнь провела в стенах Академии — сейчас изо всех сил пыталась оправдать свое существование. Сначала ей надо было спасти древний артефакт, не дать жрецам Единого добраться до столь мощного оружия. Эта задача, что была поставлена ей покойным мэтром Нагалем, была выполнена. И внезапно Рисанриэль как-то потеряла цель. Смысл своей жизни. Боевым магом в легионе княжества ей уже не стать — нет ни легиона, ни княжества. Артефакт она вывезла, мэтра, который столько лет вел и наставлял ее — не стало. Мы даже не похоронили старика, просто оставили его тело гореть в подожженном Рисанриэль доме.

И вот, цель нашлась. Причем жирная, мастистая. На эту цель наложились старые мечты, обиды, какие-то надуманные причины. О чем она там думает сейчас? Убеждает себя, что это ради ее братьев?

Читать мысли Рисы было сейчас легче легкого. Во-первых, вокруг на тысячу шагов не было ни души, все же на заходе солнца люди уже сидят по домам. Во-вторых, думала сейчас волшебница настолько громко, что проигнорировать этот поток не было ни единой возможности.

— Знаешь, я все равно подстрахую, — сказала Лу, сбрасывая на землю плащ и оставаясь в одной рубашке. Так ей будет легче двигаться в бездне.

— Я не против. Только не убивай ее, хорошо?

— Если только ты будешь в порядке, — серьезно ответила Лу, — не для того мы прошли через столько испытаний, чтобы моего единственного Истинного Жреца прикончила какая-то истеричка из Академии.

Я нежно улыбнулся Лу, она же легко коснулась моего плеча и сделала пару шагов назад — к зарослям низкорослого северного кустарника, чтобы выйти из поля зрения Рисанриэль. Пусть статус Лу как богини будет для волшебницы тайной.

Я повел плечами, разгоняя кровь по мышцам, пару раз подпрыгнул на месте, перехватил посох, который даже не стал демаскировать — так и оставил деревянной палкой — и мерно зашагал в сторону Рисы.

Когда до волшебницы осталось полторы сотни шагов, я попытался образумить девицу:

— Рисанриэль! Я не знаю, что на тебя нашло, но давай спокойно погов…

Я не успел закончить — пришлось уворачиваться от огромного огненного шара, который отправила в мою сторону девушка, тяжело взмахнув мечом снизу вверх.

— Риса! Да подожди же ты!

Я не успел ступить и пары шагов, как вслед за шаром полетело лезвие. Да непростое: магичке удалось закрутить его, то есть оно постоянно меняло плоскость. Под такое не поднырнуть, такое не перепрыгнуть, только отойти в сторону. Так как лезвие было в ширину почти четыре метра — нормально так меч дает ей дури! — пришлось уходить в сторону прыжком с перекатом.

Дальше нашу дуэль можно было охарактеризовать как игру в вышибалы. Риса, размахивая из стороны в сторону непропорционально большим для нее мечом, отправляла в полет огненные шары, стрелы, лезвия, мух, даже разок наколдовала что-то по размерам с огненную глыбу — огромный сгусток горящей плазмы, который падал на меня откуда-то сверху. Я же, что тот зайчик на лужайке, прыгал из стороны в сторону. Так и воевали. От большинства заклинаний я уклонялся, что-то ловил правой рукой, а огненных мух — отбивал посохом. Несколько раз я использовал иллюзии, но Риса их моментально развеивала, после чего атаковала с удвоенной яростью.

Последнее меня беспокоило. Я банально волновался, что девица надорвется и сожжет часть своей души, как вырвал кусок своей когда-то я. Но вот я отдаленно понимал, что делал, она же могла только догадываться о последствиях. В лучшем случае — магическая инвалидность. Она больше никогда не сможет колдовать. В худшем — это ее убьет.

Через минут пять девушка стала выдыхаться. Огненные шары летали не так часто, да были не такими быстрыми, крупные заклинания Риса вообще перестала формировать. В этот промежуток времени я сократил дистанцию до волшебницы до двадцати шагов, то есть подошел почти в упор. Если бы захотел — нырнул бы в бездну и разорвал ее душу на части, моих способностей в междумирье вполне хватало, чтобы провернуть эту операцию за пару секунд и успеть вернуться в собственное тело, пока труп волшебницы еще не коснется сухой травы. Видимо, понимала это и Риса, так что перешла в свою последнюю, отчаянную атаку.

«Антон! Она на пределе!», — прозвучало в голове.

Это Лу говорила со мной из бездны.

Ладно, я дал ей выпустить пар, но игры кончились. Она так реально доведет себя до ручки.

Первую огненную стрелу я просто пропустил мимо, чуть сдвинув корпус влево. Вторую и третью — поймал правой рукой. Сейчас, находясь почти в упор, я слышал, как тяжело дышала девушка. Грудь ходила ходуном, плечи и руки дрожат от перенапряжения, над верхней губой собралась испарина, а глаза волшебницы заливал противный липкий пот. Только взгляд горел огнем и решимостью.

Пока Риса не подняла меч в очередной раз, я преодолел оставшиеся между нами пять шагов, ударом правой руки выбил из ослабевших ладоней девушки оружие, после чего едва ощутимо тыкнул ее наконечником посоха в грудь.

Впервые Рисанриэль осознала, с кем связалась. Так на меня иногда смотрел десятник Валл, видя во мне не странного счетовода, а дикого зверя, который может разорвать его на части. В ее глазах промелькнул ужас, сожаление и какое-то смирение. Она приняла то, что сейчас умрет. И была готова к этому. По мыслям девушки я понял, что другого исхода она и не ожидала. Менталист до нее добрался, она не справилась. Впереди — только тьма и, если повезет, чертоги Фора.

Это продолжалось буквально несколько секунд. Она смотрела на меня, не решаясь даже моргнуть, ожидая мгновенной смерти, я взглядом изучал ее.

— Убита. Я выиграл.

Я убрал от ее груди оружие и оперся на посох, будто бы это на самом деле была простая деревянная палка. От моего обнаженного торса сейчас валил пар. Все же девочка заставила меня побегать.

Волшебница тонко всхлипнула, после чего осела там же, где и стояла, тупо плюхнувшись на задницу и глядя прямо перед собой.

То, что было для нее смертельной битвой с великим злом, для этого самого великого зла в моем лице оказалось просто разминкой, игрой. Впервые выпускница Академии Магии, архивариус Рисанриэль, осознала, насколько она беспомощна.

Особенно, если отобрать у нее возможность колдовать.

Она вычерпала свой источник до дна — я еле успел, еще заклинание, и она бы зачерпнула из души — и сейчас была просто молодой девицей, которая не может ровным счетом ничего.

— То, что бросать мне такой вызов было в принципе глупо, я думаю, ты и так поняла, — начал я тихо, глядя куда-то в сторону и наслаждаясь прохладой.

Через пять минут я околею на стылом ветру, но пока было даже приятно.

Риса мне не ответила.

— Менталист, который обучал меня, сказал, что любой маг на моем пути будет представлять для меня смертельную угрозу. Потому что мы не имеем никакой власти в реальности, колдуя на изнанке мироздания, тогда как стихийные маги, наоборот, повелевают материей тут, в мире людей. Поэтому я тренировал в первую очередь свое тело и стал воином и только потом — магом.

Я демонстративно покосился, но и так знал, что Риса меня слушает. Очень внимательно слушает.

— Чтобы справиться с тобой мне даже не понадобилась бы моя магия разума, достаточно было бы этого, — я перехватил посох в другую руку и сменил опорную ногу. — Поэтому княжество и проиграло войну Кватту. Вы надеялись на свою магию, назывались боевыми магами, но, по сути, не являлись воинами. Любой новобранец с длинной пикой после недели в лагере под командованием горластого десятника опаснее и эффективнее большинства боевых магов, лишенных своих сил.

— Почему ты меня пощадил? — глухо спросила Риса. — От меня милосердия ты бы не дождался.

— А ты сама как думаешь, архивариус Рисанриэль?

Девушка задумалась, глядя прямо перед собой и размазывая непрошенные слезы по щекам. Чтобы хоть как-то замять паузу, она наконец-то поднялась с земли и, выпрямившись, посмотрела прямо мне в глаза.

— Это твоя насмешка. Уловка. Ты менталист — иллюзии, обман, они в твоей крови!

Мне показалось, что я тоже сейчас расплачусь, но уже от смеха. Риса стояла, такая же, как и раньше: бледная, все еще готовая к смерти, сжимая до белых костяшек кулаки.

— Все намного проще, Риса. Зачем мне убивать своего собрата?

— Настоящие маги не братья менталистам!.. — вспылила Рисанриэль, но я только на нее шикнул, заставляя умолкнуть.

— Да ладно? Менталистов истребляют. И магов истребляют. Менталисты вне закона и маги теперь вне закона. Во всяком случае, на части территории Таллерии. И маги и менталисты — дичь. Просто на нас охотятся все подряд, потому что боятся. А вот на вас — пока только Кватт, но не потому что боится, а просто потому что может. Если охота на менталиста — это охота на матерого лесного секача, который может поднять на клыки, то охота на магов — это просто спокойный и методичный забой свиньи. Только в этом разница, девочка. Но как кабан родственник свинье, так и я, маг разума, родственник любому магу академии.

Я только что сравнил Рису со свиньей, что не укрылось от внимательной девушки, но впервые за все время нашего знакомства она нашла в себе силы промолчать. Уж слишком удачной была аналогия.

— Родственных чувств мало. Ты так и не ответил, почему я еще жива.

— Хочешь правду?

— Если ты на нее способен.

— Все просто. Я просто человек больше, чем это вообще принято в этом мире. А еще мне нужен меченосец, хотя бы на время, — я кивнул на клинок Пала, который сейчас беспомощно лежал в сухой траве.

Удивлению Рисы не было предела.

— Ты же можешь просто его взять и…

— Даже не хочу думать об этом, — покачал я головой. — Я буду сражаться этим клинком только в крайнем случае, во времена огромной нужды, и не раньше. Потому что если я возомню себя властелином мира, остановить меня смогут только боги.

— А если это возомню о себе я…

До девушки стало доходить.

— То я просто сделаю то, чего ты от меня ожидала сегодня. Вот и все.

Повисла тишина.

— Скажи, Риса, ты и вправду считаешь, что я убил твоих братьев нарочно?

— Ты… Ты использовал какое-то запретное колдовство! Говорили, что мгновенно умерла тысяча бойцов! Это нечестно!.. Так нельзя!..

Я только покачал головой.

— Странно слышать о правилах, когда все княжество стояло на том, что продавало свои мечи и магов любому, кто достаточно крепко тряхнет мошной. Честь есть там, когда сражаются за свой дом, семью или короля. В ваших же легионах звучал только звон золотых монет. И таким магом ты хотела стать? Который сражается исключительно за деньги, не глядя, кто прав, а кто виноват?

Я почувствовал, как мои слова достигли цели. Я зацепил что-то в душе девушки. Да, со мной бесполезно спорить: на любой ее довод у меня будет здравый ответ, в котором нет и тени уловки или обмана. А еще мое мировоззрение удивительно сочеталось с ее идеализмом. Я говорил вслух те вещи, о которых она даже боялась когда-то думать, но очень хотела. Может, именно поэтому она выбрала стезю архивариуса, и мать, образ который постоянно скачет в ее мыслях, вовсе была не при чем? Может из-за этого бесчестия целого государства и его армии гордая идеалистка Рисанриэль предпочла похоронить себя среди пыльных свитков и старых записей, отсекая саму возможность замараться в наемничестве?

Из-за ближайшего куста, в полусотне шагов от нас, вынырнула Лу, неся мою одежду. Кризис миновал, больше подстраховка была ни к чему. Я взял из рук моей богини рубашку и плащ, быстро оделся и сам подхватил лежащие у ног Рисы ножны и меч. Брал я его сознательно левой рукой, не давая возможности перчатке и клинку лишний раз «пообщаться».

— Корабль отчаливает завтра в полдень, место для тебя есть. Если передумаешь. — озвучила мои мысли Лу и мы двинулись обратно в город, оставив обескураженную магичку стоять одну в поле.

— Думаешь, придет? — спросила богиня, пока мы мерно шагали в сторону города.

— Практически уверен. Если я хоть что-то понимаю в людях, — ответил я. — Знаешь, ее зацепили мои слова о наемниках. Ты почувствовала?

— Ага. Как-то странно это, она ведь мечтала стать боевым магом. Одни мысли о службе, сражениях, подвигах.

— Именно что о подвигах, милая, именно. Служба в легионе не имела с подвигами ничего общего.

— Что ты хочешь сказать?

— Знаешь что такое романтизация образа?

— В смысле?

— Это когда человек представляет себе что-то настолько идеализированно, что не может примириться с реальностью.

— Это как, например?

— Например, как ты ожидала героя по договору с Георой…

Ответом мне был ощутимый тычок кулачком под ребра. Какой бы хрупкой с виду не была Лу, но рука у нее была тяжелая, так что было больно.

— Ай! Хватит драться!

— Ты мне еще сто лет будешь припоминать тот первый год, а?

— Да что тут такого? Ты же и вправду не медовая тогда была… Ай! Лу!

Богиня сверкнула глазами, но все же перестала меня избивать.

— Ладно, я поняла о чем ты.

— Вот и Риса такая, — продолжил я свои рассуждения, потирая ноющий бок, — мечтающая о воинской славе. О легионе.

— Но ни славы, ни легиона, ни даже умения сражаться…

— Именно.

Дальше шли молча.

Если кто в Крамере и заметил файершоу, что устроила на пустыре Риса, то благоразумно решил не проверять, чем же все закончилось. Мы спокойно дошли с Лу до постоялого двора, я ополоснулся в корыте, после чего сели ужинать. Время не то, чтобы было позднее — часов восемь, темнело уже рано.

Я налегал на мясо, Лу что-то поклевывала из тарелки для виду. В принципе, богиня вообще могла не питаться как человек, но как в случае со сном, делала это из удовольствия. Да и расход божественных сил в человеческой форме у нее сокращался. Но вот готовка здесь была хоть и приемлемая, но на деликатесы не тянула.

— Хочешь в какой-нибудь ресторан для знати сходим, как будем в Миллере или Пите? — уловил я настроение Лу.

— Зачем?

— Вкусно поедим, устроим свидание.

— Мне казалось, для свиданий уже поздновато, лет на десять, — улыбнулась Лу.

— Да ладно, никогда не поздно. Помнишь те пирожные в Миллере? Что перед штурмом города ели?

— Конечно.

— Вот я бы туда опять заглянул.

Настроение богини приподнялось. Вкусно поесть в ближайшем будущем — отличный план, на самом деле. В нашей жизни было не слишком много впечатлений или развлечений. Пока люди занимались борьбой за выживание, мы прожигали годы в путешествиях. Вот, занялись эвакуацией магиков… Что дальше?

Ситуация на самом деле была непростая. Шаринское Княжество пало, и не только по причине того, что их магиков давили прессом жрецы Единого, хотя в этом была немалая проблема.

Молчание гонгорцев. Вот главная угроза.

Все эти годы восточный сосед княжества делал вид, что конфликт между Кваттом и Шаринским Княжеством — исключительно их дело. Хотя зная историю и нравы Таллерии могу с уверенностью сказать, что вписаться на чьей-нибудь стороне в хорошую драку это тут не просто традиция — образ мышления. Вечный нейтралитет сохраняла только Токонская Империя. Это государство было настолько огромным, что ему было просто незачем расширять свои владения. Поработить всю Таллерию? А с кем тогда торговать? Ведь законы токонцев требовали примерно равного уровня обеспечения и жизни для всех полноправных граждан. Обращать миллионы в рабов? А как ими командовать? Император, как и все его предшественники, был достаточно разумным человеком, чтобы понимать всю глупость подобных затей. Да и в некоторых регионах Империи и без внешних завоеваний было неспокойно. Кто-то был против текущей династии, кто-то постоянно норовил отделиться. Богатый и изнеженный юг презирал север империи, север — точил зуб на юг, а западная оконченость, которая вообще была изолирована от мира, вовсе считала всех идиотами и топила за независимость. Так что дел у токонцев хватало.

А вот гонгорцы всегда были за добрую драку. А тут еще возможность не только списать свои долги перед шаринцами, которые, я уверен, были, но еще и заработать.

Но нет, гонгорцы молчали, как воды в рот набравши. Никаких попыток помочь Княжеству или вовсе выступить на стороне Кватта, они не предпринимали. И это было подозрительно. Не хотели вымарываться в истреблении магиков, чтобы не получить осуждение от союзников? Сейчас с Кваттом, после тех зверств, что чинили жрецы Единого на территории Княжества, никто не хотел иметь дела. Вроде как большая часть посольств была выслана, из Клерии — точно.

Я был почти уверен в том, что Кватт купил восточного соседа княжества. Или дал какие-то гарантии. Или каким-то другим образом убедил престол не вступать в войну и сохранять нейтралитет.

Самый худший вариант — альянс Кватта и гонгорцев. Тогда на политической арене Таллерии появляется огромное чудище, справиться с которым будет под силу только токонцам, да и то, ценой огромных потерь. Все же Империя одряхлела и погрязла в собственных проблемах.

А если мои догадки верны, то как только Кватт установит некоторое подобие администрации на территории поверженного Шаринского Княжества, собранные, обученные и попробовавшие крови и грабежей войска двинутся дальше. На Клерию, Паринию и Ламию.

Был еще вариант, что Кватт поддержит гонгорцев в войне против Батондокии — южного княжества, с которым у них исторические терки.

И если с Клерией все крутилось только вокруг порта Миллер, который был очень уж удачно расположен для торговли, то с южными соседями все было непросто. Потому что покорив даже часть княжества, гонгорцы получат маршрут «от моря до моря» — прямой выход как к северному, так и к южному краю континента. С такими возможностями королевство можно будет переименовывать в Гонгорскую Империю — слишком сильным становилось центральное государство.

Все прояснится через несколько месяцев, а может даже не этой весной, а только следующей. Вопрос только в том, как быстро Кватт «переварит» покоренные шаринские земли.

Когда мы уже заказали вина и пирог, в зал вошла Риса.

Выглядела девушка отвратительно, была абсолютно подавлена, но старалась держать лицо.

Коротко кивнув мне и Лу, волшебница поднялась в свою комнату, а уже через пятнадцать минут спустилась вниз — умытая и переодетая. Я жестом пригласил ее сесть напротив, рядом с Лу. Девушка чуть помялась, но приняла приглашение, все еще не говоря ни слова.

Очень все это напоминало сцену, в которой провинившийся подросток спускается к родителям ужинать. Я аж плечами передернул от таких мыслей, а Лу тихо фыркнула в свой стакан, пряча улыбку.

— Антон… — Риса решила брать быка за рога и сразу перешла к делам. — Ты сказал, что тебе нужен меченосец… Временно… Если ты не собираешься использовать этот меч, тогда что? Его нельзя просто так спрятать. Хранилище было опечатано серьезной магией. У этого клинка должен быть хозяин, — тихо сказала девушка, глядя на меня.

— Да, временно. Мы сейчас направляемся в Весинг, а потом либо в Апихан, либо в Клерию, как пойдет.

Я подозвал разносчицу и сделал для Рисы заказ. Ее источник сейчас был пуст и черен, девушке нужно было поесть и выспаться.

— А потом мы подберем этому мечу более достойного владельца, — продолжил я, после того как работница постоялого двора ушла, — есть у меня один на примете. Он сможет справиться и с искушениями, что дает этот меч, и он не является магом, как ты или я.

Звучало это как план. Было видно, что после сражения магичка тоже что-то почувствовала, и теперь клинок жег ей руки.

— Я не могу просто отдать вам меч, — возразила волшебница.

— А я не могу позволить тебе разгуливать с ним, так что будем делать? — спросил я в ответ.

Над столом повисла тишина. За это время принесли еду для Рисы, но ей пока кусок в горло не лез.

— Риса, давай поступим вот как, — нарушил я молчание, — я у тебя его куплю.

Глаза волшебницы округлились от удивления. Это было очень странное предложение.

— Знаешь, если ты собираешься покинуть нас, как только мы прибудем в Клерию, то тебе придется на что-то жить. Я предлагаю тебе хорошую сделку.

Лу только сидела и диву давалась, что я вытворяю. Только несколько часов назад я порицал всех магов княжества тем, что они — простые наемники, а теперь предлагал последнему архивариусу Академии денег за опасный артефакт.

— Ну…

— Это очень щедрое предложение, на самом деле. Мы оба знаем, что я бы мог у тебя его просто отобрать. Но пока он лежит в моей комнате и дожидается тебя. Я не хочу его носить, если это возможно, — спокойно добавил я.

— Тысяча золотых! — выпалила девушка и густо покраснела.

Рисанриэль прекрасно понимала, что за душой у нее ничего, кроме этого меча нет. Нам она не нужна — только проблема и обуза, так что назвала цену. Но такую, которую бы я не смог уплатить. Чтобы остаться с нами до конца. Я слышал по мыслям волшебницы, что она решила стать моим и Лу спутником.

Но это только по ее мнению фантастическая сумма в тысячу монет была бы неподъемна для странного менталиста.

— Клерийских, я так понимаю? Хорошо, идет. Как только мы прибудем в королевство, ты получишь эти деньги. В первой же торговой гильдии, — просто ответил я. — Лу, у нас еще остались вексели графа?

— Конечно, но они именные, — спокойно ответила богиня, будто бы мы каждый день платим беглым волшебницам за древние артефакты такие суммы.

— Ну вот, Риса, решено. Осталось доплыть до Клерии, так?

Я, улыбаясь, приподнял стакан с вином, после чего выпил за сделку.

На Рису было жалко смотреть. Я слышал по ее мыслям, что она придумывала этот финт с продажей на ходу и назвала невозможную цену, только для того, чтобы ее не прогоняли. Но тут, оказывается, для менталиста Антона Тинта нет ничего невозможного.

Доедали в тишине. После я честно выдал Рисе меч — уговор есть уговор и она довезет его для меня до Клерии.

— Говоришь, есть у тебя кандидат на хранителя меча? — спросила Лу, когда мы уже улеглись в постель.

— А почему и нет? Мне кажется, план надежный. Все же он не маг, да и кому еще мы можем доверить такую задачу?

— Ага, осталось только этого самого кандидата вытащить из королевских темниц, или куда там еще Кай его засунул, — тихо прокомментировала мои слова Лу.

Я ничего не ответил богине. План на самом деле был на троечку, даже на троечку с минусом, но более достойного и сильного духом человека для подобной ноши, чем граф Орвист де Гранж, я не знал.

Надеюсь, Кай не сделает ничего непоправимого, пока я на пути в Клерию.