Война жреца

Глава 2. Визитеры

Три дня прошли тихо и спокойно. Квартиранты отъедались и отсыпались, и вообще, больше были похожи на сонных мух, чем на живых людей. А вот мир вокруг нас все это время жил и двигался, как двигались и слухи о новеньких в доме счетовода. Так что в обед четвертого дня постоя Нагаля и Рисанриэль, на пороге появился десятник Валл.

Валл был старым имперским служакой, который верил не в богов, а в чистый звон монеты. Со своими ребятами он появился здесь почти полгода назад и, вроде как, обеспечивал безопасность перегрузки и пополнения припасов кваттских кораблей, что заходили в порт Осфилда, но по факту, был представителем оккупационной администрации.

Как я уже говорил, Осфилд был настолько мелким и никому не интересным городком, что на него не позарился ни один из ближайших кланов, у которых своих проблем хватало. Так что царила тут легкая анархия, которой решило воспользоваться командование Кватта.

Конкретно с Валлом я быстро нашел общий язык. Вообще, персонаж этот был весьма каноничный, и одинаково гармонично он смотрелся как в доспехе имперского десятника, так к лицу ему была бы и форма условного старшины или прапорщика понятно какой армии какой страны. Собственно, вся моя высокая дипломатия заключалась в мелком откате и выпивке, которой я угощал при визитах как Валла, так и пару его ребят, что он брал с собой для солидности.

А являлся он с простой целью — проверить, не укрываю ли я магиков или жрецов. Но десятник знал, что я и Лу — приличная молодая пара, которая зарабатывает на жизнь уважаемым трудом, и всяких бродяг на порог мы не пускаем. Тем более — заносчивых и капризных магиков. Если у нас кто и останавливался, то только люди, которые потеряли во время войны кров или работу. И все как одни — погорельцы и бедствующие. То маг огня лезвием по кузне шарахнет, то маг земли — стены обрушит… Была даже семья, которая потеряла свой сад из-за того, что его затопил маг воды и деревья по зиме вымерзли и погибли, как и виноградная лоза. Короче, одна история трагичнее другой.

Эти байки за квартирантов травил я Валлу лично, охотно подливая ему простенький бренди, который выгонял тут же, на самопальном самогонном аппарате, который мне собрал один из толковых магов земли при помощи своей силы и под моим чутким руководством. Хотя я бы сказал, что это был не бренди, а чистейшая сивуха. Но Валлу нравилось как чувство быстрого опьянения, так и ритуалы, которыми сопровождалась выпивка. Особенно в плане закусывания и задушевного уханья после каждой стопки.

— Антон!

Валл уже перешагнул через калитку и развел в стороны руки, стремясь обнять рослого счетовода, которого он был крайне рад видеть.

— Господин десятник! Рад видеть вас! — я обнялся с военным, похлопав того по спине и плечам.

— Новости ходят, что новых квартирантов себе нашел. Опять шаринцы?

— А кто же еще, господин десятник, кто же еще, как не шаринцы? Люди-то бегут от войны, разные люди, сами знаете. Вот и находят у меня комнаты на постой. Я-то не жадный, как трактирщик наш!

— У! Возьми его ночная тьма! Прав ты, Антон! Сразу видно — умный человек! Трактирщик тут и вправду тот еще жук. Ты же про толстого Джавара?

— А про кого еще? — демонстративно удивился я.

Валл только сплюнул на песок.

— Он еще и пиво стал разбавлять, представляешь? Нет на него тут никакой управы!..

Я пригласил десятника в дом, а его бойцы, как обычно это и бывало, остались пока во дворе.

Грузный, со спитым лицом десятник уселся на лавку у стены, я же накрыл на стол нехитрую закуску и достал из погреба глиняный кувшин с самогоном.

— Вот хороший ты хозяин, Антон! И выпивка у тебя, говоришь, семейный рецепт настойки? Продашь, может? Золотая вещь!

Валл наблюдал, как я сорвал восковую пробку и сейчас разливал смердящую спиртом жидкость по двум небольшим деревянным стаканчикам, что заменяли нам стопки.

— Не, господин десятник, никак не могу. Иначе дух моего деда вернется из чертогов Фора и придушит во сне… — с наигранным сожалением ответил я.

— Эх, молодой, а не знаешь! Говорил же уже тебе, нет никаких чертогов! Это все обманка! Боги эти, Семерка, души людей пожирают после смерти, значится, кормятся смертными. Мы для них — как скотина. Сначала молимся значит, а потом, как эта закуска — на стол! В Единого верить надо!

Валл многозначительно поднял к небу палец, а через мгновение той же рукой схватился за стопку. Я повторил его движение, усевшись с другой стороны стола.

Сейчас дома никого не было. Нагаль и Риса отправились на городской рынок, посмотреть что из одежды. Корабль из Дуртона, который сможет их подобрать, будет только в следующем месяце — это узнала Лу от Ирдиса. Так что им придется тут пожить некоторое время, да и быть готовым к зимнему плаванию. Сама Лу отправилась к Орвисту, за наличностью и отчетами, которые граф подготовил для меня и нашего главного вора. Богиня не отказывала себе в удовольствии потрещать со старым боевым товарищем, да понежиться в барской медной ванне, в чем я не мог ее упрекнуть. Это же я смертный, который не может путешествовать между алтарями. А она — богиня. Чего ее винить? Опять же, это не мне воду таскать в ванну, а слугам… Пусть отдыхает.

— Ух! Хорошо пошла настоечка!

Десятник подхватил ногтями кусочек сыра и, не дыша, отправил в рот.

Я на спиртное не налегал, хотя мог в легкую перепить пройдоху, но свой стаканчик тоже опрокинул. М-да, правду говорят: с утра выпил — весь день свободен. Придется поработать с посохом, чтобы разогнать кровь, потому что сегодня я планировал еще заняться документами и пообщаться с Навалем. Старик был приятным и умным собеседником и иногда выдавал такую информацию, что уши его академического прошлого не просто торчали наружу — в полный рост поднимался призрак прошлой жизни.

— Может выдашь рецептик? — в последний раз, для порядка, спросил Валл.

Я отрицательно покачал головой, демонстративно закатив глаза. Мол, дедуля прибьет.

Десятник махнул на меня рукой и как-то отвернулся, рассматривая угол. Я же быстро положил перед ним три серебряные двушки шаринцев — откат за покой квартирантов.

— Каких-то бродяг ты пускаешь, счетовод, ей богу, — Валл не глядя смахнул взятку со стола, оценив вес серебра в ладони.

Я пожал плечами.

— Люди от войны бегут, господин десятник, откуда у них много денег? Еще и такие как Джавар три шкуры с них дерут. Знаете, сколько с них взял капитан той лохани, на которой они четыре дня назад приплыли?

— И сколько же?

Глаза десятника алчно блеснули.

— Десять золотых! С каждого! Все, что девице старик на приданое откладывал, как ее родители упокоились, все спустили, чтобы от дурных магиков сбежать! — выдал я.

На лице Валла было написано, что в следующий раз он будет «внимательнее» досматривать корабли с пассажирами. И поближе общаться с капитанами, само собой. На самом деле, перевозка людей с материка на полуостров — это единственное, чего Ирдис не смог организовать. Даже у бывшего главного вора клерийской столицы для этого оказались коротковаты руки. И дело даже не в деньгах: просто этот «рынок» был плотно поделен между шаринским воровским сообществом и некоторыми кланами Бланда, которые неплохо имели с бегущих от войны людей.

Короче, нравы везде были одинаковыми, вне зависимости от миров.

Посидели с десятником неплохо. Я влил в этого псевдо-прапорщика почти пол литра крепкого самогона и еще четверть — вынес его бойцам в стаканах, прежде чем Валл засобирался по своим делам. Дальше, прочь от моего дома. До следующих постояльцев. Ну, или через недели две-три, когда квартиранты опять уплатят мне за постой.

— Я кстати чего еще заходил, Антон, — всегда чуть расслабленное и хитрое лицо Валла стало вдруг серьезным, а говорил он сейчас ненормально тихо — тут сегодня утром к нам заявился один из окольцованных. Серьезный такой весь, важный, сразу спросил, где мы костер тут соорудили, чтобы, значит, неверующих сжигать. Про позорный столб спрашивал много. Короче, на всю голову ударенный, не знаю, его там в храмах Единого били по маковке или матушка о порог роняла темечком, это непонятно. Но вот ты, счетовод, будь аккуратней. Я все понимаю же, война кому беда, а кому работа. Тебе — работа, как и мне. А этому даже не работа — праздник. Так что это… пусть твои постояльцы не сильно отсвечивают, лады?

Я молча кивнул и положил еще серебряную десятку на стол — уже полновесную, клерийскую — которую вояка лихо сгреб ладонью.

Валл был не дурак и понимал, кого я тут прячу, не мог не понимать.

Но еще в первую же нашу встречу он почувствовал, что со мной и Лу лучше не связываться. Пусть я вел себя как простолюдин и счетовод, назывался счетоводом и добавлял в говор мусорных словечек, а Лу ходила, как хорошая жена, глаза долу, но Валл бы не протянул так много лет в армии, если бы у него не было животной чуйки. А чуйка говорила десятнику, нет, даже кричала, что перед ним не простой, пусть и рослый счетовод, и его маленькая черноволосая жена с огромными глазами, а два опасных хищника. С которыми лучше не связываться. Навык этот у десятника был прокачан настолько сильно, что он даже время от времени косился на мой посох, который выглядел совсем уж убого: у любого барда или артиста оружие будет лучше. Но нет, Валл при наличии у меня в руках посоха, который я, якобы, использовал как трость и опору, неосознанно конечно, но всегда становился вне радиуса прямого удара. Будто знал, что вот эта палка опаснее любого меча.

Поэтому все месяцы, что Валл провел со своими солдатами в городе, он не доставлял мне и Лу проблем. Нащупал, что можно получать откат на пивко и падших женщин не первой свежести, да и довольствовался этим. Я даже думал, что если бы не предложил ему денег и не угостил выпивкой раз-другой, так он бы просто обходил мой дом стороной. Но литры самогона, потраченные на вояку, все же принесли кое-какие дивиденды. Я одним из первых узнал, что в город тихо прибыл высокопоставленный жрец Единого.

И сейчас Валл попал меж двух огней. Он не мог ослушаться приказов окольцованного — так за глаза называли жрецов из-за белого или черного, в зависимости от ранга и обязанностей, круга на плаще или длинной, в пол, монашеской рясе. Тут же в городе нарисовался фанатик, опасный, истово верующий фанатик, который был готов отправить любого верующего в Семерых на костер. И плевать ему, что Осфилд находился на территории Бланда — город был, фактически, ничейным, приграничным. Никто и не хватится, а веру в своего бога нести ему хотелось.

— Ну, пойду я! — голос бухого десятника стал веселым и зычным, как и обычно, — Хороший ты мужик, счетовод! И жена твоя, не девица, а просто прекрасный цветок! Глаз не оторвать! Передавай привет от старика Валла ей! Эх! Был бы моложе лет на двадцать, мигом бы ее у тебя увел!

Мы оба посмеялись этой незлой шутке, и я уже стал проводить десятника к дверям, как на дворе послышался какой-то шум, ругань, а потом крики.

Валл мгновенно толкнул дверь плечом и увидел, как один из его бойцов катается по земле, держась за промежность, а второй замер весь бледный, глядя куда-то в пустоту. Над поверженным же противником стояла Рисанриэль, чьи глаза сейчас полыхали от рвущейся наружу магии огня.

— Оскопить тебя надо было бы, кваттский ублюдок! Понятно?!

На левой руке девушки, которая была чуть вытянута в сторону второго бойца, метался огненный шарик. Небольшой, диаметром с крупную монету, но чрезвычайно опасный. Такой прошивал любую броню в упор насквозь, а целили такой «пулей» в район сердца или в голову, разгоняя до неприличных скоростей.

Увидел магический огонь и Валл, впрочем, Риса уже погасила пламя, еще раз от души пнув противника между ног. Завершил экзекуцию смачный плевок на скрючившегося от боли бойца.

Только после этого я заметил, что платье Рисы было чуть надорвано в районе лифа. Видимо, кто-то из солдатни решил пощупать магичку за «мягенькое», а бюст у нее был весьма выдающимся.

Я только мысленно застонал, впрочем, подобная же реакция была и у Валла. Ну как так?! Почему сегодня?! Случись это в любой другой день, мы бы с десятником затащили солдатиков в дом, напоили до поросячьего визга, а потом завели в трактир, где искали клиентов в том числе и падшие женщины. И весь конфликт был бы замят. Даже если бы они что-нибудь и сболтнули, то никто бы не придал этому значения уже через неделю. А не хватило бы «обслуживания» — добавил бы деньгами. Но нет, это должно было произойти сегодня, когда в город прибыл один из служителей Единого, который первым делом справился, где тут лобное место, чтобы разжечь костер.

— Валл, было приятно иметь знакомство, — тихо, только десятнику, сказал я, — но мы оба понимаем… С этим умником бойцы прибыли?

— Да, десятка два еще.

— Вот пусть они и идут, своих ребят не пускай и сам не иди. Ногу сломай, если надо, понял?

Десятник внимательно посмотрел на меня, будто бы хотел сказать: «А я знал! Всегда знал!» Ответом мне был короткий кивок.

Среди людей Валла не было верующих, а многие так втихаря продолжали молиться Семерке, особенно — Фору, ранее самому популярному богу в северной империи.

Я же становился перед тяжелым выбором: сдать двух магиков, чтобы сохранить легенду, либо же впрячься за туповатую Рисанриэль и ее наставника в полный рост. Два десятка солдат и один жрец… Если бы Лу была дома, я бы вообще не волновался о происходящем, но сейчас я был один, а арбалетные болты летали быстро… Плюс, я никогда еще не сталкивался с полноценным жрецом культа Единого, только слышал, что они могли подавлять способности магов. Значит, и моя ментальная магия будет не слишком эффективна? Или нет? Работаю-то я не со стихиями, а через бездну.

Вероятнее всего, сегодня я все и узнаю.

Вот только пережить два десятка солдат Кватта, которые обучены бою против магов, да еще и служитель… По словам Валла он был еще тем отморозком, который, так сказать, «огнем и мечом» нес «правильную веру» в массы.

Твою мать!

Я вытолкал Валла и его бойцов за калитку, помогая ковыляющему, но не осмелившемуся оспорить приказ командира солдату, после чего повернулся к Рисанриэль.

Девушка имела вид боевой. Ни тени раскаяния. Ноздри раздуты, грудь ходит вверх-вниз, кулачки сжаты, спина прямая, подбородок вздернут.

Я молча подхватил девицу за локоть и затолкал внутрь.

— Где Нагаль? — не спросил, а глухо прорычал я.

— Остался кружку пива пропустить в городе, через полчаса будет…

Еще раз твою мать!

Старый маг где-то загулял, а нужно, чтобы он срочно вернулся домой. Я метнулся во двор, кликнул бьющего палкой уже сухую траву соседского пацана и, бросив ему медную монетку, приказал срочно найти старикана и сказать, что у нас тут дом горит. Или что Риса заболела. Что угодно, чтобы он тащил сюда зад!

Таким злым пацан меня никогда не видел — а поручения мои он выполнял периодически — так что уже через миг я увидел, как малец несется по улице, чуть не теряя в липкой грязи свои деревянные башмачки.

Нагаль прилетел домой через десять минут — красный и нервный. Видно, что дед успел накатить не просто кружечку, а пол кувшина вина, и сейчас был откровенно не в кондиции. Особенно, после пробежки по улочкам Осфилда.

— Что?! Что стряслось?!

Магик посмотрел сначала на Рису, которая тихо надувшись сидела на лавке за столом, а потом на меня, подпирающего плечом противоположную стену. В таких позах мы и прождали старика все это время.

— Расскажи ему, Рисанриэль, а я послушаю, — ядовито предложил я слово магичке, за что меня чуть не прожгли взглядом.

— Мэтр Нагаль, один из солдат попытался меня облапать…

— И наша доблестная Рисанриэль отпинала его по яйцам, — вставил я. — А чтобы товарищ не пришел к нему на помощь, навела на него «огненную муху». Я правильно назвал заклинание? Это же была муха, верно?

От моих познаний в магии огня Нагаль опешил, а Риса вообще потеряла дар речи.

— Господин Антон, а что вообще солдаты Кватта тут делали…

— Приходили за взяткой, — просто ответил я, наливая себе полный стакан хорошего токонского вина из неприметного кувшина, что стоял на кухне.

Вино было отвратительно теплым, но намного лучше моего самогона. Об опьянении речи не шло: адреналин зашкаливал, сердце исправно прокачивало литры крови, и сейчас я мыслил слишком четко и здраво. А хотелось бы, чтобы это все было просто пьяным сном.

— За взяткой?..

— Ага, за взяткой, — повторил я вслед за стариком, — чтобы ваши магические задницы тихо сидели на моей шее и потом, погрузившись на корабль моих друзей, отбыли в Дуртон. И чтобы на ваше место прибыли другие магики, которым нужен кров. За их головы я бы тоже заплатил небольшую взятку, и все были бы довольны. Но вот она, — я тыкнул пальцем в Рису, — оказалась очень чувственной натурой с минимумом мозгов.

Девица вскочила с места, формируя на ладонях сразу два заклинания: огненное лезвие и еще одну «муху».

— Да ты, свинья, как смеешь?! — взвизгнула девица и с огромными от ужаса глазами, потому что чувствовала, нутром чуяла, что совершает огромную ошибку, отправила лезвие в полет.

Конструкт был не слишком широким и двигался медленно, так что я просто вскинул правую руку и впитал заклинание латной перчаткой бога Войны.

Маскировка из тонкой кожи, которая стоила три золотые монеты, вспыхнула, оголяя черную сталь и пылающую руну Пала на обратной стороне ладони. Пока девица не успела очухаться, я в два шага приблизился к ней и поймал пальцами мечущуюся над ее ладонью из стороны в сторону «огненную муху», погасив заклинание, что расплавляет кости, будто затушил свечу. Левой же рукой я отвесил истеричке оплеуху, повалив магичку на пол.

Мэтр все это видел в деталях, от чего у старика чуть не случился сердечный приступ.

— Кто-нибудь еще хочет поколдовать, или тут все же есть думающие головой люди? — спросил я в пустоту, оглянувшись при этом на Нагаля.

Риса, сидя на полу, потирала отбитую щеку, по которой уже стал расплываться синяк.

Я давно понял, что с такими людьми бесполезно вести разговоры. Лу тоже была когда-то такой, но тогда у нас было пять лет на то, чтобы она повзрослела и приняла мои методы и вообще, мою к ней любовь. Сейчас же у нас было примерно полчаса, так что пришлось использовать экспресс-методы. Я отдавал себе отчет в том, что этим ударом, скорее всего, нажил себе смертельного врага, но сейчас Рисанриэль была столь незначительна в моих глазах — скорее помеха и источник проблем, чем человек, о котором стоило бы заботиться — что мне было откровенно плевать на ее реакции.

— Милочка, если ты попытаешься сколдовать что-нибудь еще, я ударю тебя правой рукой, — сквозь зубы процедил я.

Подействовало. Риса наконец-то посмотрела на мою правую руку и увидела, что это даже рукой-то не было. Часть моего тела — артефакт с руной Первородного. После оплеухи перчаткой Пала выжить не получится.

— Так что будем делать, господа магики? Точнее, что делать с вами мне? Может лучше вытолкать за забор и отдать служителю Единого? У меня много домов, к тому моменту, как вас повесят на дыбу и вы что-нибудь ему скажете, я буду уже далеко отсюда. И меня никто не найдет, а если найдет — ему же хуже.

Я поднял правую руку и показал уже тускнеющую руну.

От впитанной стихийной магии чуть тянуло плечо. Было бы намного проще, если бы я сразу нанес удар, пусть просто рукой, пусть посохом — часть поглощенного вышло бы наружу, сейчас же мне приходилось переваривать чужую силу, для которой у меня не было вместилища. Процесс, скажу я вам, далекий от приятного.

Нагаль молчал, все еще держась за грудь, Риса вообще боялась пошевелиться.

Я, тяжело вздохнув, поднял перевернутую лавку, которую опрокинул, когда потянулся к магичке, уселся за стол и жестом предложил сесть с противоположной стороны Рисе и ее наставнику.

— Господин Антон, мы…

— Мэтр Нагаль. У вас минут пять чтобы убедить меня в том, что мне стоит выйти с вами против двух десятков бойцов Кватта во главе которых будет жрец Единого. С которыми я, скажу честно, дела еще не имел. Не с такими фанатичными и способными подавлять магию, во всяком случае.

Я почувствовал, как в голове старика зароились мысли. Разные мысли.

Придется играть в открытую.

— Не пытайтесь мне врать, — я демонстративно потянулся к ним обоим ментальной магией.

Мои глаза, не так ярко, как у Лу, но тоже полыхнули фиолетовым огнем, отчего Нагаль стал еще бледнее, а Риса наоборот, будто бы возбудилась.

— Так что вы предложите мне, господа маги, за свои шкуры? — я начал терять терпение. Время поджимало.

Надо или готовиться к драке, или валить отсюда.

— Менталист! Менталист! — старик хватал ртом воздух, — Что вам надо? Я расскажу, что угодно, пожалуйста! Заступитесь! О! Я знаю! Я знаю!

Старик сорвался с места и побежал на второй этаж, за своим мешком с вещами. Уже через полминуты он вернулся и вывалил на стол черную коробку.

— Что это? — спросил я.

— Мэтр, вы что творите… — пропищала Риса, но быстро умолкла под тяжелым взглядом старика.

— Это фолиант! Древний! Очень! Со времен, когда маги разума свободно ходили по земле! О запретной магии!

Я был поражен. Что?! Учебник?! Целая книга о ментальной магии почти неделю лежала в мешке этого старика в моем доме? И я не знал? Но как?

Все просто. Я покопался в поверхностных мыслях Нагаля. Он не мог его прочитать, никто не мог. Поэтому старик даже не думал о книге, она болталась на задворках его сознания.

Я рванул к себе коробку, которая оказалась старым переплетом — да, книга была с тех времен, когда обложку делали еще из дерева — и аккуратно открыл фолиант.

Внутри было что-то похожее на нумерацию на древнеклерийском или языке Токонской Империи, тут я был не силен, несколько иллюстраций и… Все?

— Он пустой, — я разочарованно посмотрел на старика, — тут ничего нет.

Нагаль мялся.

— В записях говорится, что прочесть его может только обученный маг разума. Так ваши предшественники сохраняли тайну знаний от магов стихий… Не выдавали секретов…

Я еще раз посмотрел на пустые страницы. Только обученный маг разума? Боги! За что мне это? Опять эксперименты. Я и так натерпелся, когда испытывал предел возможностей перчатки и посоха, а тут еще эта книга! А даже если я увижу, что там написано, может и прочесть не смогу! Она же древняя, как сам этот мир!

Времени горевать не осталось. Снаружи послышалась какая-то возня.

Служитель Единого оказался расторопнее, чем я думал. Он справился почти вдвое быстрее.

Я аккуратно выглянул во двор. У забора стояло три десятка бойцов Кватта — в том числе и звено Валла, который, впрочем, держался в задних рядах, как и самые преданные его парни. Пяток арбалетчиков, остальные с мечами и копьями.

Но ярче всего выделялась фигура, стоящая впереди всех.

Сухой, почти тощий, это было видно по высоким скулам и впавшим щекам, у калитки замер мужчина в черных одеждах с огромным белым кругом во всю грудь. Служитель Единого.

Череп мужчины был гладко выбрит, так что торчащие в стороны крупные уши выделялись на фоне лица еще ярче, а впалые, бесцветные глаза горели решимостью и каким-то фанатичным огнем. Я видел это даже через мутное стекло. Квадратная, массивная челюсть служителя была вообще будто от другой головы и смотрелась откровенно чужеродно, вступая в контраст с узкими, хищными чертами лица. Ростом он был даже, наверное, выше меня, что большая редкость как для севера, так и для Таллерии в принципе.

— Счетовод!

Голос служителя был зычным, но дребезжащим.

— Счетовод! Я знаю, что в твоем доме живут беглые магики! Выходи, покайся и прими наказание за укрывательство и, возможно, останешься живым! И даже сможешь ходить!

Я потянулся ментальной магией к мыслям жреца Единого и… Ничего, пустота. Будто бы его тут вообще не было. Что-то закрывало его разум от моего воздействия.

Черт, а я так надеялся, что все закончится быстро.

Не дожидаясь моего ответа фанатик дал знак бойцам и к дверям бросилась первая десятка.

Дом у меня был хорошим, а двери и засов — крепкими. Так что это выиграет мне примерно минуту, пока они не додумаются пустить красного петуха или начать влезать через окна.

Я попытался нырнуть в бездну, чтобы повторить фокус, который провернул еще в Пите — разобраться с бойцами дистанционно, но понял, что просто не могу скользнуть в чертоги разума. Что-то мешает, будто бы меня выталкивает обратно.

Служитель накрыл нас своим проклятым прессом.

Силен! Обычно для этого требовалось минимум двое жрецов нового бога, судя по рассказам магов. Этот же справлялся один. Или Валл сказал мне не все и с лысиком в Осфилд приплыл кто-то еще?!

Пресс ощутил и Нагаль, от чего старик опять схватился за сердце. Рисанриэль же, к моему удивлению, бросилась наутек — на второй этаж. Возможно, это имело смысл, держать оборону на лестнице. Но, опять же, пока они не подожгут дом.

Я глухо прорычал и взялся за свой посох, который тихо стоял все это время у стены. Если мне недоступна ментальная магия, то давайте меряться силой богов!

Иллюзия Барда схлынула и я с удовольствием увидел как пылающую красным вязь моего артефакта, который я сейчас накачивал силой Пала, так и горящую руну бога Войны. Это жреческий пресс заблокировать не мог.

Почему я вечно встреваю во всякие проблемы, когда рядом нет Лу?

Дверь затрещала, а скобы засова стали вылетать из бревен, так что я не стал ждать и просто пробил посохом крепкие доски, пронзая артефактом, как копьем, бедолагу, что стоял с другой стороны. Пока солдаты не поняли, что происходит, я успел нанести еще два удара, после чего все затихло.

Зазвенело стекло, а в оконных проемах показались морды кваттских арбалетов с крутыми, тугими плечами.

— Ложись!

Я рванул к стоявшему в ступоре старику и за мгновение до того, как стрелки нажали на спуск, повалил деда на пол, сам вжимаясь в доски.

Не зацепило! Отлично!

Тут, в столовой-зале, то есть в самой большой комнате дома, что тянулась от стены до стены, во всю ширину строения, я был, как на ладони. Надо прорываться наружу и вырубить стрелков. С остальными, если у служителя Единого не было никаких других фокусов, я должен справиться. Обязан.

Я крепче сжал посох правой рукой, на что артефакт мгновенной отозвался зловещим огнем. Перехватив оружие поудобнее, я занес его над головой и одним ударом вынес дверь в собственный дом.

Вместе с массивной, но уже наполовину сломанной дверью, с мясом вырвало и тяжелые петли, от чего даже покосилась стена, но сейчас это было неважно. Древесина сработала, как тяжелый снаряд, так что пока обескураженные солдаты пытались понять, что происходит, я уже выскочил наружу и рванулся к углу дома. К стрелкам. Арбалеты были для меня смертельно опасны, но мне опять повезло. Все происходило так быстро, что стрелки просто не успели перезарядить оружие и я размозжил головы всем троим. Еще двое — с другой стороны дома, но к ним прорваться я не успею, только если…

Взмахнув посохом, я шарахнул прямо перед собой по земле, сбивая с ног ударной волной спешивших ко мне мечников, сам же, проклиная тупоголовую Рисанриэль, рыбкой нырнул в пустой оконный проем, оказавшись опять внутри дома. Быстрее! К окну на противоположной стене!

Первый арбалетный болт просвистел прямо возле уха, а второй я каким-то чудом умудрился отразить посохом — хотя я знал, каким чудом. Руна Калиты полыхала так, будто в комнате зажгли зеленую лампочку. Она даже огонь Пала умудрялась перекрыть, хотя светился сейчас и посох, и руна на нем, и даже сочленения моего божественного протеза.

Спасибо, Энжи! Хоть ты и была сучкой, что запудрила Лу мозги, но видишь, можешь же, когда хочешь!

Срываясь на рык — потому что мне опять пришлось прыгать вперед головой, обдирая кожу на плечах и спине об острые края разбитого, но не до конца осыпавшегося стекла, я приземлился прямо на голову одного из арбалетчиков. В полном физическом контакте пресс жреца Единого мне был не страшен, так что я буквально потянулся к душе бедолаги, разрывая ту на части, а следом отправил к Фору и его товарища, который замешкался и не успел отбежать в сторону. Или к Единому? Не суть, пусть боги сами решают, кому достанется душа этого человека.

Главная угроза была устранена, но меня уже обступали со всех сторон полтора десятка человек. Большинство из них — с длинными, больше двух с половиной метров, копьями.

Я чувствовал, как пылает порванная о стекло кожа на спине, я умудрился порезать и свое многострадальное лицо. Но все это было неважно. Противники были слишком далеко, чтобы я мог дотянуться до них посохом или повалить ударом артефакта о землю. Все же, это не каменный пол какого-нибудь зала, вибрация тут гасилась намного сильнее.

Ныли от принятой отдачи плечи, особенно левое, которое не защищал доспех бога Войны.

Я отразил один тычок копьем, второй, третий. Даже удалось контратаковать. Но бойцы передо мной были опытные, они просто не давали мне сократить дистанцию, проскользнуть между острыми наконечниками, потому что понимали, что в этом случае я начну резвиться в их рядах, как лисица, что забралась в курятник. Ситуация казалась безвыходной. Мы медленно двигались вдоль стены и почти вышли на двор перед входной дверью. В отчаянии я принял непростое решение: бросить, как копье, свой посох и попробовать прорваться в ближний бой через возникшую брешь. Даже без артефакта в руках я был невероятно опасен в упоре, спасибо Палу. Один удар правой рукой пробивал грудь взрослого мужчины, причем неважно, был он в рубашке или латном доспехе. Это я проверил еще во время наших с Лу странствий.

Перехватить посох, прицелиться, метнуть. Еще до того, как пылающий красным огнем артефакт вошел в грудь крайнего слева копейщика — именно этого несчастного я выбрал своей мишенью, пытаясь прорваться по флангу — я, разрывая жилы, бросился вперед, отводя в сторону правой рукой острый наконечник его соседа.

В этот момент произошло невероятное: по всей правой части полукруга, в котором меня заперли, пронеслось огромной силы огненное лезвие, которое буквально разрубило восьмерых солдат надвое.

Заклинание было такой мощи, что даже не хлынула кровь: узкая полоса магического огня моментально прижгла края, запечатывая страшные раны. По двору кроме громкой ругани на кваттском и моего тихого русского мата понеслись предсмертные крики. Те же, кто оставался в строю и бойцы резерва — Валл и трое его «лучших» солдат, с которыми он водил дружбу — застыли в ужасе.

На пороге дома стояла Рисанриэль, сжимая в руках широкий полуторный меч, который сейчас от гарды до самого кончика горел магическим огнем. Что-то подобное я видел в своих снах перед дуэлью в Ламхитане, но то, на что были способны южане, и что выдала сейчас молодая волшебница… Если я хоть что-то смыслю в классификации Академии, это было лезвие не ниже четвертого класса боевого мага! Опытного, прошедшего через множество боев мага! Причем хорошо отдохнувшего, сосредоточенного и выложившегося одним ударом на полную катушку.

Риса всем эти требованиям, конечно же, не отвечала. По глазам магички было видно, что она сама в шоке от того, что сотворила.

— Нечисть! Дрянь! Грязная сука! Я избавлю мир от твоей скверны, Единый мне поможет! — это взвыл лысый фанатик, который все это время стоял у калитки и наблюдал за сражением, попутно прижимая меня и Нагаля своим прессом.

Уши заложило. Я почувствовал, как потемнело в глазах, будто я теряю сознание от перегрузки, внезапно засунутый в центрифугу. Риса же, которая так и не пришла в себя от сотворенного ею же колдовства, вообще осела на землю и буквально отключилась: я увидел, как из носа и ушей девушки пошла кровь.

Вот же мразь!

Я поднял голову и посмотрел на лысого хрена, который своей непонятной божественной магией сейчас чуть не отправил меня в обморок.

За спиной тощей фигуры я увидел то, чего меньше всего ожидал.

Опустив свои мраморные с виду руки на плечи фанатика, за его спиной, подернутый дымкой и едва видимый, стоял безликий. Ищейка Единого, которых мы с Лу старательно истребляли, если хоть один появлялся рядом.

Мои приоритеты резко поменялись. Я бросился вправо, к Рисе и стоящему у заборчика служителю, что сейчас подняв руки к небу, прокачивал через себя силу безликой фигуры, существующей только в бездне.

Вот как они это делали. Заемная сила, конечно же. Зачем наделять ею людей, если можно прокачивать через них? Вопрос только в готовности открыться безликой твари. Чем сильнее вера — тем больше силы ищейка может влить в жреца. Ну, так мне подумалось в тот момент, когда я кубарем перекатился по песку и схватился за странный меч, что выпал из рук молодой волшебницы.

В этот момент все мое тело пронзило от потока силы. Перчатка на правой руке только что не раскалилась докрасна — так полыхала — культю, в которую был «впаян» подарок Пала буквально рвало от боли.

Меч тоже отозвался. Магическое пламя, которое я ожидал увидеть, сменилось багряно-красным огнем. Так знакомым мне огнем руны бога Войны. Перчатка, что была мне рукой, и меч, что попался мне, фактически, случайно, будто бы были знакомы. И сейчас приветствовали друг друга, абсолютно игнорируя страдания смертного куска мяса, что служил им проводником.

Наслаждаться моментом единения старых знакомых я не собирался, так что просто в несколько прыжков попытался прорваться к фанатику, рыча и мотая из стороны в сторону головой — на мозги давило все сильнее и сильнее, сейчас ищейка перекинула весь фокус на меня. Спасали от обморока только подарки Пала и божественная суть Лу, впаянная в душу. Наконец-то я приблизился к калитке и прямо сквозь доски вогнал пылающий меч в грудь фанатика, по самую гарду, насадив тощего жреца на клинок, как мерзкую гусеницу — на иглу.

Пресс моментально исчез, меня будто ударом вернуло в нормальный мир, без фантастических перегрузок.

Лысый служитель Единого захрипел и, завалившись на бок, упал на землю. Безликая фигура за его спиной исчезла, но бой еще не окончен.

Хищно облизнувшись, я нырнул в бездну. Теперь мне ничего не мешало.

Ищейка пыталась сбежать, донести своему хозяину о произошедшем. К моему удивлению, меч был все еще в моих руках — в бездне он выглядел более зловеще: блестящее лезвие стало иссиня-черным, а по всему клинку шла сеть из красных трещин, будто бы внутри меча горел вулкан. Я не стал тратить время и, прилагая максимум усилий, сблизился с безликим.

Все закончилось за один удар. Странный меч просто перерубил надвое оружие ищейки, которым она пыталась парировать мой удар, и развалил безликую фигуру надвое. Служитель Единого сразу же стал растворяться в бездне.

Когда я вернулся в реальность, то понял, что вокруг из живых — только Риса. Десятник со своими дружками благоразумно свалил и я очень надеялся, что у него хватит ума не то, что приближаться ко мне — свалить из Осфилда, даже если для этого придется дезертировать из армии Кватта. Сбежали и оставшийся в живых пяток солдат, до которых не дотянулось огненное лезвие, созданное Рисанриэль. Тоже правильный выбор.

Из дверных проемов близлежащих домов выглядывали любопытные лица, но как только кто-нибудь пересекался со мной взглядом, они сразу же прятались внутри. Никто не хотел связываться со странным магом, что на их глазах прикончил целую кучу народа.

Руки опустились сами собой, и я чуть не выронил меч, который сейчас был похож на простой, совершенно обычный клинок. Угроза миновала и оружие угомонилось. Тяжело развернувшись, я подошел к пронзенному посохом копейщику. Совсем мальчишка, лет двадцать, не больше… С хлюпаньем я выдернул из тела свой артефакт с которого моментально стекла вся кровь, не оставив и пятнышка на серо-металлической поверхности, и пошел ко входу в дом. Надо прихватить еще кое-что.

Рисанриэль. Ей нужно помочь, если это вообще еще возможно. Уши я ей не вылечу, но вот ментально помочь я способен, причем как в качестве мага разума, так и в качестве жреца Лу.

Я, перехватив посох и меч в одну руку, что, скажу вам, было непросто, взвалил бесчувственную магичку на плечо и шагнул в пустой дверной проем.

Моя богиня должна вернуться через пару часов. Максимум — к полуночи. Да… В кои-то веки мой рассказ о том, как прошел день, будет более насыщенным, чем у вечно прыгающей между алтарями Лу.