Война претендентов

Глава 37

В Афинах их принимали с большим почетом. Вокруг танцевала молодежь, звучали лиры, на которых не играли со времен Александра Македонского.

Очутившись в президентском дворце, Римо решил кое-что выяснить.

– А я думал, мы больше не будем связываться с демократическими государствами и их президентами, – обратился он к учителю.

– Правильно, президентам мы служить не будем. Но перед нами не президент, а премьер-министр. Это большая разница.

– Вот уж не сказал бы, – фыркнул Римо, пытаясь уклониться от поцелуя в губы, которым хотел одарить его один из подвыпивших министров Греции, обрадованный возвращением Дома Синанджу в легендарные Афины.

Премьер-министр, по всей видимости, тоже несказанно обрадовался. Стол в обеденном зале ломился от яств – блюда с рисом, рыба всевозможных сортов и способов приготовлений, жареные и печеные утки под разнообразными соусами и прочая невообразимо вкусно пахнувшая снедь.

Римо с завидным аппетитом принялся за еду.

– Эти греки знают толк в угощении, – весело подмигнул он.

– Нам еще надо взглянуть на их мягкое золото и попробовать его на зуб.

– Мягкое золото – это хорошо?

– Чем мягче, тем лучше.

Премьер-министр тем временем разразился приветственной речью на родном языке. Слова влетали в одно ухо Римо и вылетали из другого. Он наслаждался трапезой, подавляя в себе сладкие воспоминания о кукурузе.

– Теперь, когда на нашей стороне Дом Синанджу, эта псевдо-Македония не посмеет угрожать Афинам!

– Да она никому не сможет угрожать, – хмыкнул Римо. – Куда ей с двумя пушками-то...

– О, это чудовище, укравшее наши земли!

– О вас они говорят то же самое.

Стали произносить тосты. Ученик с учителем решительно отказались от вина и каких-либо экзотических угощений. Предложенного и так было более чем достаточно.

Пир продолжался, и по мере того как гости хмелели от выпитого, языки их потихоньку развязывались. Греки поведали печальную историю крушения их когда-то славной империи. Очень часто поминали имя Филипа Македонского, но еще чаще говорили о его сыне, Александре Македонском.

– Ну расскажите же нам, что сохранилось в ваших преданиях об Александре Македонском! – настаивал премьер-министр.

Чиун недоуменно поджал губы.

– Когда-то Дом Синанджу служил Филипу, отцу Александра.

– Да, да, конечно! Филип был тоже по-своему великим человеком. И все же Александр, а не Филип, воплотил в себе все лучшие черты настоящего грека. Так расскажите же нам об Александре, воистину великом правителе!

– Прошу прощения, – поспешно произнес кореец, – но я не знаю преданий об Александре. Он возвеличился, когда Дом Синанджу уже перешел на службу к Павлиньему престолу.

– Да, персы, конечно, великий народ, но не настолько великий, чтобы Александр их не покорил! – воскликнул кто-то из кабинета министров. – Неужели вы и впрямь не знаете ни одного предания о нем?!

– Давай, учитель. – Римо подтолкнул Чиуна в бок. – Расскажи им наконец!

– Эти легенды я помню плохо и не хотел бы омрачать память об Александре своими неудачными попытками.

Кто-то показал пальцем на Римо и крикнул:

– Тогда ты! Расскажи, что тебе известно об Александре Македонском!

– Он ничего не знает. Он всего лишь мой слуга, – поспешно произнес Чиун.

– Я не слуга! Я – настоящий мастер, – запальчиво проговорил Римо.

– Слуга, полный честолюбивых претензий! – фыркнул кореец. – Он надеется стать во главе Дома Синанджу!

Присутствующие расхохотались при одной только мысли о том, что во главе старейшего дома ассасинов хочет стать какой-то белый американец.

– Вы бы не стали так смеяться, если бы Чиун рассказал вам правдивую историю взаимоотношений Дома Синанджу и Александра Македонского! – выпалил оскорбленный ученик.

Ему уже надоели домогательства подвыпивших греков, которые так и норовили поцеловать его в губы, и потому он решил отыграться.

– Когда Александр захотел покорить вес мир, путь ему преградил Дом Синанджу. Александр сокрушил Персию, которая в то время слыла самым богатым клиентом Дома Синанджу. Поэтому стоило только тогдашнему Верховному мастеру узнать об этом, как он поклялся разделаться с Александром.

Острый локоть Чиуна больно уперся в ребра Римо.

– Молчи, – прошипел он по-корейски.

– Продолжай! Продолжай! – закричали со всех сторон греки.

Мастер Синанджу решил вмешаться.

– Он всего лишь подмастерье и потому не знает конца истории.

Римо усмехнулся – один-ноль в его пользу!

– Нет, пусть расскажет все до конца! Такой истории мы еще не слышали! Просим!

– Это же сказка! – попытался урезонить их кореец.

– Мы любим сказки и даже предпочитаем их былям, потому что в конечном итоге небылицы оказываются куда правдивее.

– Ладно, – согласился Римо. – Мастер послал к Александру гонца с письмом. Получив письмо, император отбросил его в сторону, ибо корейского языка он не знал.

Греки озадаченно притихли.

– Гонец был болен неизлечимо тяжелой болезнью. Заразившись от него, Александр умер.

– И все? – озадаченно спросил кто-то из слушателей.

– Нет. Знаете, что было написано в письме?

– И что же?

Острый локоть Чиуна снова больно ткнул ученика под ребро, но тот все же успел сказать:

– Попался!

– Там было написано «попался»?

В зале воцарилось тягостное молчание. И вдруг греки оживленно зашептались.

– Так, значит, Синанджу убили нашего великого правителя, Александра Македонского! – прошипел один из греков. – Выходит, это была никакая не болезнь, а самое настоящее убийство. А мы знать ничего не знали.

– И после такого пригласить к себе грязных убийц?! – возмущенно произнес греческий премьер-министр. Его голос дрожал, как натянутая струна.

Чиун тихонько застонал.

– Похоже, нам придется поискать счастья в другом месте, – прошептал Римо. – Как, учитель?

Мастер Синанджу сердито сопел.

Их уход сопровождался ледяным молчанием и гневными взглядами.

По пути в афинский аэропорт такси мастеров – им отказали в праве воспользоваться правительственными машинами – было обстреляно с бреющего полета греческими военными самолетами.

Римо мгновенно снял с петель переднюю дверцу такси и, высунувшись из расстрелянного салона, запустил железяку в небо. Кусок металла, попав в крыло одного из самолетов, начисто его срезал. Второй самолет тотчас поспешил сдать назад и держался на приличном расстоянии, постреливая лишь для видимости.

Вернувшись на место, Римо примирительно произнес:

– Извини, но ты сам вывел меня из равновесия там, в президентском дворце.

– Я готов тебя простить, но только после того, как ты простишь меня, – откликнулся Чиун.

– Дай-ка подумать, – пробормотал Римо. – Ты меня действительно сильно обидел.

– Но ты обидел меня еще больше! – запальчиво произнес кореец. – Поэтому первым должен ползать передо мной на коленях!

– Об этом не может быть и речи!

– Тогда оставайся навсегда непрощенным!

– Ты тоже!

Когда они подкатили к аэропорту, настроение Чиуна заметно улучшилось.

– Совсем как в прежние добрые времена, когда опасность так и подстерегала нас. Как же было здорово! – проговорил мастер.

И снова Римо не нашелся с ответом, лишь закатил глаза и закрыл рот.