Война все спишет

Глава 18

— Вильгельм Карлович, броненосцы должны быть готовы к выходу шестого числа, в крайнем случае, седьмого, но не позже, — Алексеев посмотрел на начальника штаба — лицо Витгефта было мрачным, в море он явно не хотел выходить, хотя был далеко не трусом.

— И на все про все у нас всего неделя, пусть восемь дней. И за это время вам предстоит разработать детальный план операции, и обеспечить сроки. Цель — полное уничтожение транспортного конвоя японцев в устье западного рукава реки Ляохе, прорвавшись через Печилийский залив.

— Мы войдем, Евгений Иванович, даже пройдем потом в залив Ляодунь. Сможем там разгромить транспорты у Ляохе. Но выйти нам уже не дадут! Подоспеет от Эллиотов Того со своими броненосцами и полностью перекроет выход в море нашему отряду!

— И что?! У него три броненосца всего, «Сикисима» с «Касугой» на ремонте в Сасебо, это точно известно от пленных. Так что на наши четыре броненосца он имеет три, а вместе с «Ниссиным» четыре корабля линии — пусть даже с преимуществом в двенадцатидюймовых орудиях в полтора раза. Зато у нас восемь 10-ти дюймовых пушек и в скорости не уступаем. К тому же наступит ночь — путь от Эллиотов до траверза Фучжоу не близкий — больше двухсот миль. Семнадцать часов хода на двенадцати узлах!

— А что помешает японцам выставить в дозор крейсера и миноносцы, растянуть их поперек и дождаться утра? Велик риск получить торпеду, тем более прорыв наших броненосцев пойдет у островов Мао-дцао, которые перегораживают вход в залив от Квантуна до Шандуна, а именно там нас будут ждать японские миноносцы. Очень большому риску вы подвергаете эскадру, Евгений Иванович, непозволительному, я бы так сказал.

— Не больше, чем требуется для решения задач. Разгром транспортов приведет к победе наших войск над армией Нодзу. Скажу более, как только японские броненосцы минуют траверз бухты Луизы, из Дальнего должны немедленно выйти «Полтава» и «Севастополь», на последнем необходимо закончить все ремонтные работы к этому сроку. Матусевич выведет их вместе со всеми канонерскими лодками и миноносцами.

Алексеев посмотрел на Витгефта, усмехнулся — тот не ожидал, что на самом деле замысел включает в себя не одну, а сразу две операции, которые должны проводиться согласованно. И пояснил:

— Их задача — разгромить базу неприятельского флота на Эллиотах, заминировать места стоянок. И, по возможности, пройти сразу на Дагушань и снести городок вместе со всеми наскоро возведенными причалами и складами. И перетопить все транспорты, что там есть!

Алексеев посмотрел на начальника штаба — Витгефт побледнел. Да и сам Евгений Иванович прекрасно понимал, что замысел согласованной с Фоком операции чрезвычайно дерзок.

— Вильгельм Карлович, я прекрасно осознаю, что риск чудовищный — но зато в случае успеха обе вражеские армии, что десантировались на западном и восточном краю основания Ляодунского полуострова, могут быть если не полностью уничтожены, то лишены возможности к активным действиям. Смотрите — 2-я армия Оку, если лишится Дагушаньских складов, будет отброшена в Корею, с большими потерями. А вот 4-я армия Нодзу обречена — ее две дивизии, лишившись подвоза подкреплений и обеспечения, будут просто смяты. Как только наши броненосцы откроют огонь по плацдарму — 4-й корпус генерала Зарубаева немедленно начнет наступление, к нему подвезли тяжелую артиллерию и боеприпасов в достатке.

Алексеев остановился, достал из коробки папиросу и закурил — в открытый иллюминатор были видны вытянувшиеся русские броненосцы — «Ретвизан» и вернувшийся с Дальнего «Пересвет» были полностью готовы к походу. Ночной переход последнего в Порт-Артур потрепал нервы, но закончился вполне благополучно — японские дозоры из старых крейсеров не ожидали такой наглости, тем более в море появилась троица из «Аскольда», «Паллады» и «Новика». Так что пришлось супостату ретироваться подальше, чтобы не догнали, и броненосец в сопровождении тральщиков спокойно вошел во внутреннюю гавань.

И сразу же стал флагманом эскадры, к великому, но тщательно скрываемому неудовольствию князя Ухтомского, который перенес свой флаг на «Цесаревич». Расчет наместника был в том, что бы «Ретвизан» с «Цесаревичем» стали концевыми кораблями в колонне — скорость у них была чуть меньше, зато солидное бронирование и мощное вооружение. А ведь при уходе от погони именно концевым кораблям достается больше всего от артиллерии преследующего неприятеля. Оставалось только надеяться, что броненосцы зарубежной постройки окажутся более стойкими к повреждениям, чем плохо бронированные «пересветы».

— Занятно получается, ваше высокопревосходительство…

После долгой паузы произнес Витгефт, до этих слов он высчитывал варианты, водя карандашом по карте.

— Если Того пройдет Квантун, то Матусевичу хватит времени, чтобы разгромить огнем «Полтавы» Дагушань, а «Севастополь» с канонерскими лодками займется Эллиотами. После чего броненосцы могут вернуться обратно — противник их не успеет перехватить, если только заранее не приведет туда броненосные крейсера вице-адмирала Камимуры.

— Так надо сделать так, чтобы Камимура был надолго прикован к Корейскому проливу и не посмел от него далеко удаляться!

— Вы предлагаете задействовать Владивостокский отряд?!

— Да, и немедленно отправить телеграмму, чтобы третьего числа все крейсера, приняв как можно больше угля, вышли в море.

— И «Богатырь» тоже?

Витгефт удивленно выгнул бровь — и Алексеев прекрасно его понял. А потому негромко произнес:

— Стемману нечего делать во Владивостоке, его крейсер нужен здесь. Очень необходим именно в Порт-Артуре, до крайности. А потому весь отряд должен обеспечить его прорыв, как и выход нашей эскадры. Мы должны отвлечь внимание японцев, притянуть его к разным направлениям, и тогда появятся возможность перехватить инициативу.

— Тогда вместе с ВОК следует выйти в море «Лене» — она полностью готова к крейсерству. Можно отправить корабль в Токийский залив, это вызовет изрядный шум.

— Пожалуй, так и следует сделать — займитесь этим немедленно. Пусть выходит как можно раньше, в течение двух дней. Командира мы на ней сменили, так что действовать должны энергично. Но это не все — было бы лучше, если с «Богатырем» сюда придет и «Рюрик». Да-да, именно он, — Алексеев заговорил напористо, выделяя слова:

— Использовать его в составе ВОК сложно — так как в случае преследования броненосные крейсера Камимуры быстро догонят наши корабли. В то время как «Россия» и «Громобой» имеют возможность уйти — они могут дать до двадцати узлов, а «Рюрик» нет, у него ход лишь восемнадцать. Использовать «старика» для одиночного крейсерства тоже нецелесообразно, с этим лучше справится «Ангара» или «Лена», да любые наши вспомогательные крейсера, которые еще будут подготовлены.

Алексеев остановился, закурил папиросу. Снова посмотрел в иллюминатор — у стенки завода стоял «Баян» — на крейсере днем и ночью шли спешные работы, имелась надежда, что через неделю он будет готов к выходу. Да, торопливость вредна, но война ждать не будет, сейчас каждый корабль, если он может стрелять по врагу, важен.

— «Рюрик» можно приставить к нашим «пересветам» в один отряд. Если довооружим старый крейсер, то он сможет драться в линии против любого из вражеских броненосных крейсеров, да против тех же «гарибальдийцев». И потерять в бою не так страшно, если его ценой станет сохранение нового корабля. Это относится также к «Полтаве» и «Севастополю». Но гибель всех этих трех кораблей должна быть полезной для нас — если это будет цена победы над двумя армиями, то я готов ее заплатить!

После слов Алексеева наступила звенящая тишина — теперь и Витгефт осознал, что споры закончились и надо готовиться к новому выходу в море, и к возможному сражению.

— Мне надо немедленно подготовить необходимые приказы для контр-адмирала Безобразова. Причем с возможностью выполнения двух задач — обеспечить прорыв «Рюрика» и «Богатыря», или только последнего крейсера. Тогда можно успеть доставить пакет поездом до выхода Владивостокского отряда в море.

— Хорошо, идите Вильгельм Карлович, составьте приказы — я их посмотрю. Литерный поезд будет готов к отъезду через два часа — распоряжение уже мной отдано.

Проводив Витгефта взглядом, адмирал отпил холодного чая из чашки, поморщился. Достал бутылку коньяка и налил бокал до половины. Выпил мелкими глоточками, снова уселся за стол и пододвинул к себе бумаги. Но не сдержался — достал три рисунка, где рукой фока были изображены корабли. Первым шел крейсер — плавные очертания, но водоизмещение как у тех же «богинь». Но ход благодаря турбинам 29 узлов, способен догнать любой из нынешних «дестройеров». И уничтожит любой из бронепалубных крейсеров японцев — пятнадцать палубных 130 мм пушки в казематах и палубных щитовых установках.

— Название странное — «Червона Украина», но революция всегда навязывает свои прозвища. Избежать бы ее, но как?!

Вопрос, негромко заданный самому себе, завис в воздухе, и Алексеев упрятал листок со схемой крейсера, и потянулся за другим, но остановился. Взял сложенную бумагу и аккуратно ее развернул, еще раз мысленно оценил изображенный на ней линкор, названный «Севастополем».

Корабль впечатлял — низкобортный, в казематах 120 мм противоминные пушки, а на палубе вытянулись в диаметральной плоскости четыре орудийных башни, по три ствола в каждой — бортовой залп в 12 305 мм пушек был необычайно мощным. Этот линкор мог избить любой из нынешних броненосцев, и догнать броненосный крейсер — полный ход в 23 узла. Вздохнув, полюбовался творением русских корабелов, и свернул бумагу. Достал третий лист — на нем был изображен крейсер прежнего типа, но с иным составом вооружения — по две башни по носу и корме, причем одна возвышалась над другой. Вот этот корабль ему определенно понравился, и в который раз за сутки Алексеев прикидывал его возможности.

— С турбинами мороки много, надо тут хорошо подумать. А вот с линкором нужно поторопиться сделать проект — отдам Кутейникову эскизы, пусть попробует рассчитать. Может что-то и получится…