Войны клонов

ГЛАВА 4

НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПОСТ — КРИСТАЛЛ-СИТИ, КРИСТОФСИС

Энакин должен был стойко перенести эту прихоть джедайской бюрократии. У него не было времени обучать падавана. В конце концов, шла война. Их шансы погибнуть здесь были весьма велики.

С другой стороны, ему не хотелось поднимать шум в присутствии Рекса. Что может быть более деморализующим для солдат, чем не владеющий ситуацией командир. И если уж его воины-клоны без ропота выдерживают любой натиск, то он должен быть на голову выше них. Таким должен быть настоящий офицер. Он им нужен таким.

Заброшенный небоскреб был отличным наблюдательным пунктом. При хорошей видимости они имели возможность просматривать окрестности в радиусе тридцати километров. Сизая пелена дыма сильно ухудшила обзор. Но небоскреб оставался превосходной точкой наблюдения, частично компенсирующей недостаток прикрытия с воздуха и управления воздушным движением. Отсюда можно сообщать координаты для дальнобойной артиллерии.

Нужно подкрепление — наземные войска, эскадрилья истребителей, батальон бронированных шагоходов.

Асока стояла у края крыши небоскреба с таким видом, словно осматривала достопримечательности. Рост не позволял ей перегнуться через край перил без посторонней помощи. Энакин, схватив ее за ремень, стащил обратно вниз.

— Здесь тебе не урок физкультуры, ребенок, — прикрикнул он. — Сепы используют боевые патроны, вот какая незадача.

— Я знаю, что делаю. — Асока поправила ремень. — Почему бы тебе не отправить пару отрядов в тыл противника…

— Высунь голову еще разок — и тебе ее отстрелят, не спросив, джедай ты или нет.

Как только батальон получит подкрепление, Энакин отправит Асоку обратно в Храм.

Кажется, Рекс вел наблюдение за позициями дроидов — а может быть, и нет, трудно было сказать.

В такие моменты Энакин ему завидовал. Рексу не было нужды сдерживать себя, стискивая зубы, — он мог просто отключить связь и уйти в себя. И давать выход своей хандре сколько угодно. Энакин слышал об этой способности клонов.

— Вы вроде говорили, что вам не нужен падаван, сэр, — проговорил наконец Рекс.

— У меня нет падавана. Я не могу взять падавана. Обычно такие вещи предварительно обсуждаются.

Асока возмущенно произнесла:

— Я пока еще здесь, Скайгай! Прекрати говорить обо мне так, будто меня нет.

— Скайгай! — Рекс снял шлем и расхохотался. — Скайгай…

Однако Энакин не был настроен шутить. Он метнул на Асоку грозный взгляд.

— Как ты назвала меня? Послушай, не дерзи мне, ребенок. Начнем с того, что тебе слишком мало лет, чтобы быть падаваном.

— Я не ребенок, — возразила она. — Мне четырнадцать.

Рекс сделал бесстрастное лицо.

— Мне десять, — с иронией сказал он. — Но я не по возрасту высокий.

— Какая разница! Учитель Йода считает, что я достаточно взрослая.

— Учитель Йода на расстоянии многих лазерных лет отсюда. Поэтому тебе придется убедить в этом меня, — сказал Энакин. — И поскольку я все равно не могу тебя пока отправить обратно на Корускант, сделай что-нибудь полезное. Рекс, ознакомь ее с нашими позициями. И не спускай ей дерзостей.

Рекс проверил заряд в своей винтовке и личное оружие, затем махнул рукой в сторону лестницы:

— Есть, сэр. Пошли, ребенок.

Она, нахмурившись, последовала за ним без дальнейших пререкательств, но Энакин заметил, как ее губы беззвучно шевелятся. Падаван. Самолюбивая девчонка, ничего не скажешь.

— И если капитан Рекс отдаст тебе приказ, — добавил Энакин, — ты его выполнишь, хорошо?

Глаза Асоки сузились, превратившись в щелочки:

— Есть, Скайгай.

Черт, не было у него времени играть в эти детские игры! Он проводил ее взглядом, и лишь когда она исчезла, спустившись вместе с Рексом в запачканный копотью лестничный колодец, он понял, что может вздохнуть с облегчением.

Склонившись над портативной станцией радиосвязи, Кеноби вслушивался в вибрацию атмосферных помех, которые взметнула разорвавшая верхние слои атмосферы Кристофсиса солнечная буря.

— Тебе не кажется, что ты с ней немного суров?

— Нет. Мы здесь не в игры играем.

— Признаю, она не вполне оправдывает мои ожидания с точки зрения самодисциплины.

Кеноби затаил дыхание, услышав характерный шум, казалось, вот-вот готовый превратиться в чистый сигнал связи, но не тут-то было. По-прежнему не было коридора прозрачности для установки связи с Корускантом.

— Но и ты был не лучше.

— У меня были на то причины, — сказал Энакин. — И кроме того, в разгар войны я не строил из себя избалованного щенка.

— Ты ненамного старше ее.

— О, намного, господин, — тихо произнес Энакин. — На целую жизнь.

Кеноби вскинул на него глаза, удивленно подняв одну бровь. Похоже, он прятал улыбку в бороде. Но когда Кеноби понял, что Энакин имел в виду, она тут же растаяла.

— Я знаю, что с человеком делает война, — после паузы проговорил Скайуокер.

Кеноби ни разу ни о чем не спрашивал Энакина, хотя ощущал его душевную боль в едином поле Силы. И причиной ее была не только война. «Ты не знаешь, Учитель, что значит любить. Или терять. Ты даже собственную мать никогда не видел». Ни разу не задал он вопроса и о подробностях случившегося на Татуине. Из чувства такта ли или из безразличия — Энакин не знал.

— Ну, значит, ты достаточно взрослый, чтобы дать ей небольшую поблажку, — Кеноби снова заговорил о тогруте. Едва заметная улыбка скользнула по его губам.

Энакин никогда до конца не понимал своего бывшего Учителя. Он все еще продолжал называть его так и считал своим наставником. И поэтому тень пусть даже мягкой улыбки на лице Оби-Вана Кеноби заставила Скайуокера заподозрить подвох в его словах. Иногда Кеноби вселял в него безграничное чувство уверенности, иногда напоминал деспотичного старшего брата, державшего его в узде и боявшегося соперничества.

Он даже как-то сказал об этом Падме. Ее это поразило.

«Он не хотел, чтобы я был его падаваном. Он стал моим Учителем из чувства долга».

Энакина часто осаждали подобные неприятные мысли. Иногда это было даже хуже, чем воспоминания о тускенской деревне — там были одни лишь призраки. Иметь же дело с собственными обидами и сомнениями по поводу уважаемого и любимого Учителя было гораздо тяжелее.

— Займусь текущим ремонтом, — сказал Энакин, хватая разбитый комлинк с самодельной стойки. — Я ненадолго.

Таким образом он обычно давал понять, что хочет побыть один. Кеноби никогда не спрашивал почему. Обычно уединение требовалось для того, чтобы выйти на связь с Падме или написать ей письмо, которое можно будет отправить при первой возможности. Тяжело быть в разлуке. Еще тяжелее сохранять отношения в тайне.

«Никаких привязанностей. Знаю. Но я не могу так жить, Учитель».

Двумя этажами ниже поста наблюдения Энакин нашел тихую комнату и устроился в углу. Должно быть, когда-то она была предназначена для досуга. На одной из разбитых выстрелами стен помещался огромный видеопроектор с голографическим экраном и торчащими наружу проводами. Все было густо усеяно черными осколками пушечного ядра, пролетевшего через всю комнату и оставившего дыру в дальней стене.

Плюшевые кресла, отливающие зеленым фарусским шелком с коротким ворсом, были перевернуты набок, рядом валялись отломанные деревянные ножки. Светлая набивка была рассеяна по всему полу.

Энакин почти машинально разобрал комлинк. Электроды и гаечные микроключи в его руках будто были его продолжением. Процесс сборки всегда успокаивал его мысли, проясняли голову, позволяя тщательно обдумать что-то важное.

«Скайгай. Уверен, она думает, это остроумно. Но это такое ребячество».

Асока не на шутку раздражала его.

Он не мог до конца объяснить почему. Возможно, потому, что ответственность и власть над кем бы то ни было никогда не доставляли ему удовольствия.

Еще она слишком много говорила. И еще — была слишком самонадеянной и дерзкой, в наивно-веселой манере давая им советы, как будто он и солдаты-клоны были необстрелянными юнцами.

«Совет Джедаев тоже от меня отказался… Даже если тебе посчастливилось стать Избранным, это не имеет ровным счетом никакого значения, учитель Йода не стал меня обучать — как и Винду».

Каждый из членов Совета Джедаев был слишком занят, чтобы помочь ему понять, что означает эта его собственная ужасная, ломающая галактику сила и как ему следует жить в ее тени.

Он до сих пор этого до конца не понял.

Энакин воскресил в памяти тот день, когда он стоял в сверкающем парадном зале Совета Джедаев, охваченный, как ему казалось, страхом, смущением и замешательством. Но кто такие эти учителя и какое право они имеют вмешиваться в его жизнь, насильно отрывать от родины, внушать, что он должен «выполнить свое предназначение»? Он чувствовал тогда, что единственным, кого по-настоящему волновала его судьба, был Учитель Квай-Гон Джинн. Но они не позволили ему обучать Избранного.

Квай-Гону, конечно, не было дела до мнения Совета Джедаев. Он бы в любом случае обучал его, сделав настоящим падаваном. Но он не пошел на такой шаг.

«Почему я вспоминаю все это сейчас? Все это навсегда осталось в прошлом. Потом было достаточно бед, чтобы вытеснить воспоминания об этом».

Возможно, ему так никогда и не удастся оправдать Квай-Гона в собственных глазах.

Единственное, что он по-настоящему мучительно переживал, была гибель его матери. Тогда он не думал даже о Падме.

Энакин понял, что перебрал весь комлинк, даже не отдавая себе в этом отчета. Он проверил выключатели электропитания — заработало с первого раза. Иногда маленькие победы очень много значат.

«Может быть, я ей понравлюсь. Может быть, ее тоже никто не хотел обучать».

Энакин не хотел думать об этом, но он на своей шкуре знал, каково быть отвергнутым. Пришло время проверить, сможет ли он исправить незаладившиеся с самого начала отношения со своим новым падаваном так же легко, как починил комлинк.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ — КРИСТАЛЛ-СИТИ

Рекс пробирался сквозь руины, в которые теперь превратилась когда-то прекрасная городская площадь. Новый падаван Скайуокера шагал рядом.

Капитан-клон, который кратко обрисовал ей ситуацию на позициях республиканских войск, надеялся, что она оценила их стремительное выступление. Интересно, как быстро она поймет, что Скайуокер не тот человек, который снисходителен к глупости. И если бы она еще немного продолжила в том же духе, то горько пожалела бы о своей недальновидности.

Солдаты любили Скайуокера — он был как отец солдатам, понимал их, но — существовала та грань, которую лучше было не переступать. Скайуокер не принимал возражений — и Рекс не считал это слабостью. Напротив, это необходимая черта настоящего командира. Очень важно уметь показать, кто в доме хозяин.

Какое-то время Асока молчала, затем, взглянув на него, спросила:

— Разве тебе не положено быть в шлеме?

Под сапогами Рекса хрустели мраморные осколки, в которые превратился разбитый вдребезги фонтан.

— У меня есть свой головной телефон. — Он похлопал себя по уху. В голове промелькнуло: «Надо как-нибудь рассказать ей о специальных возможностях шлема». И продолжил: — …Одна из наших задач — отслеживать снайперов.

— А вы не думали о том, чтобы передвинуть эту линию назад? — Асока показала рукой на огневые рубежи. Казалось, она совсем не слушала его. — Тогда эти позиции станут более выгодными.

А! Похоже, нахальства ей не занимать. Еще не хватало, чтобы она начала критиковать их тактику и стратегию! Это ведь был не ребенок-клон. Она была из породы всезнаек или, по крайней мере, боялась признать, что чего-то не знает. Нужно было с этим разобраться — иначе Скайуокер не оберется с ней хлопот.

— Спасибо за совет, но генерал Скайуокер думает, что они на правильном месте.

— Но им нужно надежное прикрытие.

— Им также нужна дальность полета.

— Что если я отдам тебе приказ передвинуть орудия? Ты капитан, а я джедай, так что по статусу я старше тебя по званию.

— По статусу ты всего лишь малолетка.

— Я — падаван…

Она хотела что-то сказать, но осеклась. Рексу не пришлось ее перебивать.

— Послушай, детка, — терпеливо сказал он, — придется объяснить тебе реальное положение дел.

Асока посмотрела на него исподлобья. Рексу не приходилось иметь дело с тогрутами, поэтому он не знал, как надо обходиться с ней. Но как должен вести себя джедай, он знал прекрасно. Она вела себя иначе.

— Я все же думаю…

На этот раз он перебил ее:

— Тебе страшно?

— Нет!

— Плохо. Если тебе не страшно на войне, значит, ты еще не оценила всю серьезность ситуации.

Рекс присел на кусок каменной кладки, чтобы их глаза были на одном уровне. Он предпочитал обучать на практике. Но здесь это означало бы отправить ее в пекло. Придется быть снисходительнее к ней. Она всего лишь ребенок, одновременно и в эйфории, и в неуверенности от своего нового звания. «Можно подумать, это звание, если она будет им угрожающе размахивать, остановит летящий снаряд».

— Я получаю приказы от генерала Скайуокера. Это называется субординация, и это важно: мы все должны понимать, кто здесь главный, иначе наступит полный хаос. И ты тоже приказы получать будешь от него, потому что ты — его падаван. Ну что, пока все ясно?

Ее упрямо выдвинутый подбородок заметно смягчился, но красивый рот оставался таким же суровым, как и взгляд.

— Так точно, капитан.

— Хочешь узнать главные солдатские заповеди? Я имею в виду те, которым не научат в Храме.

— Откуда ты знаешь, чему учат джедаев?

— Наблюдая за тобой…

— Хочу. — Ее подбородок расслабился еще чуть-чуть. — Опыт имеет большое значение.

Рексу стало жаль ее. Какой смысл тыкать ребенка носом? Нужно уметь идти на уступки.

— Первое, — сказал он. — Приказы. Ты выполняешь приказы. И благодаря им остаешься в живых. Второе. Ты — часть команды. Мы заботимся о товарищах — я прикрываю тебя, ты меня. И третье. Звание офицера само по себе еще не гарантирует тебе уважение. Ты должна его заслужить. Мы преданы Скайуокеру не за его чин, а потому, что он сам относится к нам уважительно. И общается с нами на равных.

Рекс замолчал, чтобы дать ей обдумать свои слова. Наверно, она отчаянно стремится, чтобы ее воспринимали всерьез и обращались с ней, как со взрослой. Что ж, она и так слишком быстро повзрослеет на этой войне.

У тогрут есть головохвосты — но не две, как у твилеков[6], а три, и гораздо короче. Один из ярко-полосатых головохвостов Асоки сейчас свисал вниз на уровне ее плеч, придавая ей несколько удрученный вид.

— В этом есть смысл. — Она наконец признала его правоту.

— Итак… тебе страшно?

— Да. А тебе?

— Еще бы…

— Но ведь вашу породу специально вывели бесстрашной!

Рекс засмеялся:

— И тем не менее.

— Но… вы же клоны!

— Как и тогруты, — сказал он. — Вы примерно такие же.

— Что?

Рекс положил шлем на колено. Он не мог показать ей приборную панель, проецируемую на внутреннюю поверхность забрала его шлема. Шлем просто не налезет на ее головохвосты. Но он мог передать информацию из своей базы данных в ее блокнот. Урок был почти закончен. Теперь они подружатся, он был в этом уверен.

— Загляни в имеющуюся в нашем распоряжении базу данных биологических видов. Там так сказано.

Рекс просунул руку внутрь шлема и активировал связь.

— Ну-ка, посмотри в свой блокнот.

Асока отцепила блокнот от пояса и уставилась на экран. Сначала она сосредоточенно свела брови, затем ее лицо стало озабоченным. Она сузила глаза.

— Но это неправда! — Она начала читать вслух: — «В большинстве своем тогруты — создания зависимые. По мнению многих видов, тогруты ядовиты… Их излюбленное лакомство — тиамары — существа, напоминающие мелких грызунов…» Но это нечестно! Я совсем не такая.

Рекс улыбнулся. Урок усвоен. Асока на секунду встретилась с ним взглядом, затем кивнула в знак признания его правоты.

— Ну что, падаван, мы достигли понимания?

— Так точно, капитан. Нет ничего ценнее опыта.

Она улыбнулась в ответ, сначала сдержанно, потом шире и искреннее, так что стали видны острые хищные зубы. Тогруты унаследовали их от своих предков. Но Рекс не ощутил неприязни: бедный ребенок в тот момент, должно быть, чувствовал себя ужасно одиноко.

— Хорошо. Пойдем-ка, пройдемся по периметру.

Рекс поднялся и сделал ей знак идти следом. В наушниках были слышны шумы местной связи. Никаких признаков активности дроидов. Пока никаких. Впрочем, это скорее насторожило, чем успокоило его. Оловянные остолопы еще вернутся. Он мысленно прокрутил в голове варианты ожесточенной обороны «до последнего солдата», которой не избежать, если в ближайшее время не подоспеет подмога.

«По крайней мере, нам нет нужды беспокоиться о гражданских. Обычно риск потерь среди мирного населения — главный недостаток уличного боя. Из-за этого мы не можем сражаться в полную силу. Нас сдерживают наши собственные правила применения оружия. У оловянных же, конечно, никаких моральных препон не существует. Они не останавливаются перед убийством гражданских лиц и хладнокровно ведут бомбардировку».

Маленький зверек — Рекс не смог его распознать — выпрыгнул из-под камней и пустился наутек. Асока с быстротой хищника повернула голову в его сторону. Она ни на миг не выпускала животное из поля зрения, бегая за ним глазами, словно выслеживала добычу. При этом на шее и на лице не дрогнул ни один мускул. Это была природное, инстинктивное поведение, как у зверя. В этот момент Рекс увидел ее сущность: хищник, стремительный и бьющий без промаха охотник. На такой войне, как эта, эти качества в большой цене.

Характер у нее что надо. Будем надеяться, что сможем уберечь ее от гибели, пока она будет это доказывать.

Крохотный комок темного меха, пролетев еще несколько метров, вновь оказался на хорошо просматриваемом месте.

— Только не надо им закусывать, — взмолился Рекс. — По крайней мере, при мне.

— Да нет, у меня от грызунов живот пучит, — рассмеялась Асока, отвернувшись от зверька. Потом, слегка сузив свои огромные глаза, она всмотрелась в горизонт. Ну конечно! От своих хищных предков она также унаследовала феноменальную зоркость. — Что это? — Она медленно вытянула руку, указывая вперед.

Замеченный ею объект ускользнул от внимания Рекса. По внезапному гомону голосов в своем наушнике он понял, что на посту его засекли одновременно с ним и с Асокой. Это был громадных размеров оранжевый купол. Полупрозрачный и слегка мерцающий, он медленно поглощал здания на окраине города. Он двигался. Точнее, он увеличивался в объеме.

У Рекса засосало под ложечкой.

— Черт. Это не оставляет нам почти никаких шансов.

— Ты не ответил, Рекс. Что это?

— Это энергетическое поле. — Он развернулся в направлении к мобильной базе батальона. — И это наш конец. Орудия такое не возьмут. И у нас слишком мало сил, чтобы сдерживать дроидов. Ну-ка, быстро назад на базу.

— Но у тебя же есть план?

— У нас всегда есть план. И еще один… и еще. Пробуем все по очереди, пока не найдем самый действенный. И надеемся, что нас не убьют до этого.

Она заторопилась за ним, переходя на бег.

— Может быть, Учитель Йода успеет прислать помощь.

Несколько секунд Рекс молча наблюдал за надвигавшейся сферой, оценивая скорость движения. Она поглотит их задолго до того, как прилетит помощь.

— Ну что ж, тебе нужен опыт, крошка. Прекрасная возможность его получить.

— Не переживай, — сказала она. — Я тебя прикрою.

Рекс не сомневался.

— А я тебя, — ответил он.

СТАНЦИЯ СВЯЗИ

Голографическая схема Кристалл-Сити с мучительной наглядностью подтвердила стратегию сепаратистов.

Энакин смотрел на движущиеся точки света, обозначавшие войска дроидов. Они продвигались под прикрытием переднего края энергетического экрана по направлению центра города. Одна из колонн взяла курс прямо на огневые рубежи, находившиеся на городской площади. Он ощутил себя беспомощным, а с этим чувством он справлялся плохо. Кеноби слегка склонил голову набок:

— Локализовать источник энергии поля будет непросто. Ясно лишь, что он должен быть где-то поблизости. Поле имеет эллиптическую форму, и значит, скорее всего, находится в этом радиусе. — Он ткнул указательным пальцем в переплетение лазерных волокон и изобразил петлю, обозначавшую цепь позиций. — Орудия не смогут пробить здесь брешь, поэтому предлагаю приберечь свою артиллерию на потом. А пока все, что мы можем сделать, — попытаться вступить с ними в бой в ограниченном пространстве.

— Мы заманим их в здания, — предложил Рекс. — Чтобы сразиться с нами, им придется нас найти. Они не смогут стрелять из своих собственных орудий изнутри экрана — так давайте обратим их оборону против них.

Асока внимала молча. Энакин подумал: «Интересно, что сказал ей Рекс, чтобы обуздать ее горячность?» Похоже, она производила какие-то расчеты, быстро переводя взгляд с одного конца голографической схемы на другой.

— А почему бы нам просто не отключить генератор? — спросила она. И, судя по всему, обращалась к Рексу. — Или не так это просто?

— Точно, — ответил Энакин. — Не так это просто.

— Самоубийство, — сказал Реке. — И дело не в том, что мы не найдем добровольцев, потеряв много людей, мы, скорее всего, потерпим поражение. По крайней мере, сдерживая оловянных внутри зданий, мы имеем хоть какие-то шансы. Они не владеют тактикой уличного боя.

— Я могу это сделать, — сказала Асока. — Дай мне попробовать, Скайгай.

Рекс посмотрел на нее с выражением, не до конца понятным Энакину, но это не было раздражением. В его взгляде сквозила грусть с долей вины.

— Ты не обязана ничего доказывать, крошка, — тихо сказал Рекс.

— Но я могу это сделать. Знаю, что могу. Я маленькая и быстрая. — Она слегка опустила подбородок. — И где, как не здесь, применить искусство джедая?

— Отлично, Энакин, возьми Асоку и проникни в расположение сепаратистов, — приказал Кеноби. Он опять стал водить пальцем по голографической схеме. — А мы с Рексом здесь устроим отвлекающий маневр, и это облегчит вам задачу.

— Нам нужно защитить огневую позицию, сэр, — заметил Рекс. — Но если мы не сможем заманить их в здания, они просто спустятся вниз на площадь и уничтожат нашу артиллерию. И мы будем бессильны. И это будет конец наших учений.

— Я могу это сделать, — повторила Асока. Затем она бросила быстрый взгляд на Энакина. — Мы можем.

Кеноби не ответил. Он отошел к пульту связи для разговора с командующим Армией клонов Коди. Асока целиком погрузилась в чтение схемы. Увеличив масштаб, она изучала отдельные улицы, будто составляя маршрут.

Сделав несколько шагов, Энакин остановился в дверях, затем едва заметно кивнул Рексу, приглашая на разговор.

— Только не говори мне, что ты еще и техникой нейропрограммирования владеешь, Рекс, — сказал Энакин тихо. — Но что бы это ни было, впечатляет.

— Ну ладно, я, видимо, перестарался с воспитательной беседой, сэр.

— Сработало.

— Она отчаянно хочет отличиться. Боюсь, я неосторожно внушил ей, что она сможет завоевать мое расположение, только пожертвовав собой.

— Она не пассажир, Рекс. Она должна вносить свою честную лепту. Она — такой же потребляемый ресурс на этой войне, как ты или я.

Рекс умел не хуже других сохранять невозмутимость, но роль усмирителя мятежных учеников ему мало подходила. Мгновение он, казалось, был в замешательстве.

— Есть, сэр.

Энакин развернулся, подошел к Асоке и взял ее за плечо.

— Если останемся в живых, Цап-царап, мы всласть наговоримся.

— Цап-царап? — переспросила она с негодованием.

— Это тебе за Скайгая. Поняла?

— Поняла, Учитель. Идем.

Шагая впереди него, она разве что не пританцовывала. «Что это — азарт, как перед захватывающей игрой, или что-то другое?» — подумал он. И, чтобы лучше понять ее настроение, протестировал вихревые потоки в Силовом поле вокруг нее.

Ей было страшно.

Энакин попытался вспомнить, как он чувствовал себя среди чужаков в ее возрасте, — и не мог. Более значимые события прошлого врезались в память слишком глубоко — боль все еще не утихала, не давая забвения.

«Мне двадцать. Это — целая вечность».

Они пробирались через заброшенный город к надвигавшемуся на них краю энергетического экрана. Энакин решил свернуть с пути и вскарабкаться на двадцатый этаж очередной высотки, чтобы осмотреться. Здание было обесточено, турболифты стояли. Покорение каждой высоты в целях разведки стоило им времени и сил. Мышцы бедер невыносимо болели. «Как нужна сейчас поддержка с воздуха или хотя бы одно-единственное воздушное транспортное средство для наблюдения!..»

— Итак, каков наш план? — поинтересовалась Асока.

Энакин внимательно просматривал панораму города в макробинокль. Армия дроидов значительно продвинулась вперед.

— Я думал, план есть у тебя…

— Нет, у меня — энтузиазм. У тебя — опыт. Ты показываешь — я учусь.

Он не мог понять, наивность это или сарказм. По крайней мере, Рекс выбил из нее склонность к пререканиям. Ладно.

— Нам нужно проникнуть сначала сквозь экран, а потом через танковый заслон. Двойной барьер.

— Может, попробуем обойти их с флангов? Обогнуть их позиции?

— У нас не так много времени.

— Хорошо, тогда — кратчайший путь через центр.

Энакин изо всех сил пытался быть терпеливым, но раздражение выплеснулось помимо его воли:

— Так ты сможешь выдать себя за дроида? Просто войти — в надежде, что они ничего не заметят?

— Ладно. — Асока, похоже, смирилась. — Кажется, я усвоила свой первый урок — держать язык за зубами и ждать твоих указаний.

А потом его словно осенило. И очень вовремя. Иначе как он потом посмотрел бы ей в глаза? Что может быть недостойнее, чем затыкать рот подчиненному, не имея при этом собственных идей. Интересно, почему он понял это только сейчас.

— Нужно просто перевернуть проблему, — сказал он. — Если мы не можем пройти через них, надо сделать так, чтобы они прошли через нас.