Войны клонов

ГЛАВА 7

АНГАРНАЯ ПАЛУБА — ДЖЕДАЙСКИЙ КРЕЙСЕР

Асока стояла перед несколькими солдатами-клонами, и когда она говорила, выразительно размахивая руками, ее головохвосты покачивались в такт. Слушатели сидели на ящиках с боеприпасами, сложив шлемы у ног, глядя на нее с присущим им вниманием.

Пересекая палубу, Энакин уловил только слова «стена» и «дроиды». Солдаты разразились хохотом.

— Не может быть, мэм, — сказал один из них. — Так значит, командир прекрасно провел день.

Энакин вздохнул:

— Рекс, неужели я теперь никогда не смогу от этого избавиться?

— Дайте ей насладиться моментом, сэр. — Капитан шагал рядом с ним. — Это все лишь способ снять напряжение после того, как вы пережили безумный страх и выжили, чтобы иметь возможность об этом рассказать. Ребята это понимают. Вы должны признать, что она действительно держалась молодцом.

Асока, казалось, не заметила, когда он подошел к ней сзади. Солдаты-клоны, однако, увидев его, встали по стойке «смирно». Она запнулась на полуслове и обернулась.

— Необходимое качество джедая — скромность, — тихо сказал Энакин.

Она смешалась:

— Я только…

Один из солдат заступился за нее:

— Простите, сэр, но это мы стали задавать вопросы. Падаван Тано докладывала о выполнении задания, а не хвасталась.

Повисла многозначительная пауза, и Энакин заметил, как Асока бросила взгляд на своих невольных слушателей — удивленно-благодарный. Рекс хлопнул перчаткой о перчатку, складывая их вместе, и этот звук заставил ее вздрогнуть.

— Подъем, ребята! — рявкнул он на солдат. — Нет у вас времени, чтобы греть задницей ящики. Или вы кого-то из них высидеть пытаетесь? Возвращайтесь к работе.

Они разошлись. Лицо было сохранено; Рексу хорошо удавались такие вещи. Энакин воспользовался передышкой и отвел Асоку в сторону, в то время как капитан тактично встал в пяти шагах от них — и здесь, и в то же время поодаль.

— Я только хотела поднять их боевой дух, — объяснила Асока. — Им нужно знать, что мы подвергались такому же риску, что и они. И что мы сядем рядом с ними и поговорим, и узнаем их имена, вместо того чтобы щелкать пальцами и называть их «клон». Никому не нравится, когда с ним обращаются как с чем-то, не имеющим значения.

При всей ее заносчивости были моменты, когда она вела себя очень по-взрослому, как будто все могла понять.

— Что ж… кажется, ты им понравилась. Это неплохо.

— Они потеряли многих своих товарищей. Разве ты не чувствуешь их боль?

— Они солдаты, — сказал Энакин. — Это их работа.

— И твоя тоже, но тебе все время больно. Энакин не смотрел на Рекса, и Рекс не смотрел на него. Только вот капитан сделал несколько медленных шагов — отошел еще немного дальше, с таким видом, будто поглощен прослушиванием чего-то через комлинк своего шлема. Он, очевидно, очень не хотел околачиваться там, где назревал личный разговор.

— Ты права, падаван, — сказал Энакин. Согласившись с ней, он убивал двух зайцев: она была права, и он не желал это обсуждать. — Мы все справляемся с потерями по-своему. Спасибо, что заботишься о благополучии солдат.

Асока сначала смотрела ему прямо в лицо, но затем ее взгляд снова устремился на что-то за его спиной. Она видела не просто хорошо. Ее боковое зрение также было феноменальным. Энакин обернулся, и его глазам предстали медленно идущие к ним Кеноби и Магистр Йода, погруженные в беседу. Он решил пойти им навстречу.

— Магистр Оби-Ван, — поздоровался он, поклонившись. — Магистр Йода.

Йода неодобрительно воззрился на него и произнес в своей характерной стилистике:

— Слышал я, нелегко пришлось тебе с новым твоим падаваном.

— Я объяснил ситуацию Магистру Йоде, — сказал Кеноби.

— Если нести ответственность за падавана не готов ты, тогда к Учителю Оби-Вану должна она перейти…

Энакин искренне не любил, когда с ним играют в такие психологические игры, даже Магистр Йода — особенно он.

«Помните меня, Учитель? Избранника? Того, кого вы не пожелали тренировать?»

— Никаких проблем у меня нет, — сказал он спокойно. — В любом случае, разве возможно сделать такие далеко идущие выводы о будущем ребенка за такой короткий срок? Это было бы слишком поспешно. И даже несправедливо. Наш долг — воспитывать талант и поддерживать его.

Если Йода и уловил колкость в ответе Энакина, он не подал виду.

— Зрелыми сужденья становятся твои. Быть может, тебя она будет учить так же, как ты ее будешь учить.

Энакин удержался от дерзкого ответа, потому что не желал попасться на удочку. Вместо этого он поклонился:

— Я сделаю все, что смогу, Учитель.

— С тобой тогда отправится в систему Тет она.

Энакин почувствовал, что путается в силках, расставленных специально для него. Знал ли ты, что так будет, Оби-Ван? Нет, он не покажет им, что не согласен.

— Разве война распространилась так далеко? Я не знал, что и там есть части армии сепаратистов.

— Армии нет. Но Джаббы хатта похищен был сын.

Смысл сказанного дошел до него только через пару секунд. Он не смог скрыть своего отвращения.

— Вы хотите, чтобы я спас хатта?

Это проверка. Проверка, не иначе. Как это его ни раздражало, Энакин принял решение пройти ее до конца.

Немедленно встрял Кеноби:

— Нам нужно, чтобы Джабба снова вступил в войну, Энакин. Если мы не сможем использовать пути, которые находятся под контролем хаттов, мы не сможем биться на Внешнем Крае. Вот и все. Я собираюсь вести переговоры с Джаббой, пока ты будешь искать заложника.

— Заложника?

— Его маленького сына — Ротту.

Энакин спрашивал себя, что сыграло здесь большую роль — то что они с Кеноби оба говорили по-хаттски и имели опыт в выполнении тайных миссий или это был своего рода психологический тренинг. Йода знал о прошлом Энакина, знал, что он и его мать были в рабстве у хатта. Джабба также загребал себе долю прибыли от торговли рабами, так что в какой-то степени он лично был виноват в несчастном детстве Энакина, и даже, в конце концов, в гибели его матери. Все это было еще слишком свежо в памяти.

Больше всего Скайуокеру хотелось немедленно сказать Джаббе в лицо, что дела его совсем плохи и что убивают всегда именно тех, кого ты больше всего любишь.

Но переманить Джаббу на другую сторону — это совсем другое. Энакин проглотит свою ненависть и сделает то, что должен сделать, потому что он обязан быть выше всего этого.

Асока, казалось, поняла, что заминка возникла не из-за нее. Она отступила назад и встала рядом с Рексом.

— Я соберу войска, — сказала она. — Мы будем готовы по первому знаку, Учитель.

— Мне лучше отправиться немедленно, — сказал Кеноби. — Я не должен заставлять Джаббу ждать.

Энакин почтительно поклонился и зашагал прочь, призвав всю свою выдержку, чтобы сохранить спокойствие. Он не хотел, чтобы магистры поняли, что это задание задело его за живое. Он проскользнул в машинный отсек, чтобы хоть ненадолго остаться в одиночестве и послать весточку Падме о том, что с ним все в порядке и что он скучает по ней, не упоминая ни о том, что был на волоске от смерти, ни о падающих стенах, ни о сумасшедших падаванах. И снова взял себя в руки.

«Я не ребенок. Я не должен испытывать такие чувства. Джедаи так не чувствуют. Может, Йода и прав; меня уже поздно было учить. Я не могу быть таким, как они, — таким отрешенным и бесстрастным».

«Он — Избранник» — так сказали они. От него ждут, что он установит равновесие Силы. Энакин считал, что Избранник может рассчитывать на дополнительную поддержку, хотя бы чуть-чуть, помощь или, по крайней мере, какое-то понимание со стороны Совета Джедаев, но вместо этого он переходил, как нежелательное бремя, из рук в руки, в конце концов доставшись Квай-Гон Джинну, а затем Кеноби, потому что больше никто не хотел его брать.

Его статус Избранного был даже менее чем ничто, он ощущался скорее как клеймо. А они еще удивлялись, почему с ним временами было так непросто. Может, они и не хотели никакого такого равновесия. Может, просто никому не по душе джедай, который настолько отличается от них. Он чувствовал себя обузой.

«Я делаю все, о чем вы меня просите. Я так стараюсь. Когда же этого будет достаточно? Когда же вы скажете: «Хорошо, Энакин Скайуокер, вот теперь ты молодец»»?

Люк распахнулся.

— Что стряслось, Скайгай? — Асока устремила на него взгляд, в котором читалось: «От меня не скроешься». — Целую вечность тебя искала. Мы готовы отчалить.

— Ты когда-нибудь слышала о том, что надо стучаться? — «Не поступай так с ней. Ты сам знаешь, каково это — чувствовать, когда тебя не замечают взрослые, быть для них помехой». — Я просто размышлял, вот и все.

— Обеспокоен тем, что будешь помогать Джаббе? Не волнуйся, все тоже об этом думают.

Энакин не ответил. Он пытался не думать об этом, но эта мысль, как долгоносик дерево, подтачивала его решимость. Джедаи даже не попытались спасти его мать или выкупить ее из рабства. Вместо этого они забрали его, дали ему эту новую жизнь, но ее бросили там, на Татуине. В то время он просто смирился с этим, но сейчас… сейчас он знал, какой силой обладают джедаи, и все, что он хотел знать, — неужели она не стоила их времени и забот, ну хотя бы для того, чтобы сделать счастливым его.

Даже Квай-Гон Джинн не оглянулся назад на нее, мать Энакина — Шми Скайуокер. Проходили месяцы и годы, но эта мысль не оставляла его?..

Он не хотел, чтобы обида затмила теплые воспоминания о его прежнем учителе, но иногда просто не мог остановиться.

У Совета Джедаев есть деньги. Настоящие сокровища. Действительно ли за пределами их возможностей было выкупить его мать из рабства?

Некоторые вещи нужно было усваивать с колыбели. А он уже был полон привязанностей и чувств, слишком привык быть слабым, обычным человеком, чтобы перенять равнодушное спокойствие — отстраненность, сдержанное сострадание на расстоянии вытянутой руки, — необходимое для джедая.

Он сделал все, что мог.

«Почему моя мать не заслуживала спасения?»

Джабба разжирел на несчастье таких обреченных, как мать Энакина. Он, вероятно, получал проценты с каждой сделки, которая удерживала Шми Скайуокер в рабстве.

«А я еще должен спасать его сына. Потому что нам нужна его благосклонность. Его космические трассы».

Эта мысль встала Энакину поперек горла, как кость. Он не знал, была ли это скорбь по матери, или чувство вины и гнев на Квай-Гон Джинна, или просто смутное недовольство своей жизнью.

— Скайгай?.. Скайгай! Ты слушаешь?

— Это придется сделать, — ответил наконец Энакин. — Я ничего не имею против помощи хатту. Только размышляю, как мы это сделаем.

Асока какое-то время рассматривала его, как будто что-то отражалось на голоэкране рядом с ним. Она что, видит? Может ли она увидеть, как он вырезал тех тускенских разбойников? Оставило ли это след в Силе, которая исходит от него? Известно ли ей, что он совершил зверство, чтобы отомстить за гибель матери?

Если да, то она не ощущает его вины.

Потому что он сам совершенно не чувствует вины за это.

— Пойдем, — сказал он.

ДВОРЕЦ ДЖАББЫ — ТАТУИН

Джаббе на этот раз не пришлось изображать высокомерный гнев, чтобы скрыть свой страх за Ротту. Он был взбешен. Он напустился на TЦ-70:

— Очистить помещение! — Он оглянулся на съежившихся танцоров и стражей-никто, которые, кажется, не поняли, что этот приказ относится и к ним. — Убирайтесь! Оставьте нас! — Тронный зал опустел в мгновение ока. — Кое-кто за это заплатит. Кто посмел перебить моих наемников, будто нерфов?

Головы наемных убийц, которых он послал на Тет, ему прислали в аккуратном, неизвестно от кого доставленном ящичке из тонкого пластика. И больше ничего — только головы. Он в бессильной ярости уставился на ящик. Это все, что осталось от самых лучших наемных киллеров, которых только можно было найти. Это были жестокие исполнители, от которых невозможно было ускользнуть, не говоря уже о том, чтобы поймать и уничтожить. Джабба изо всех сил пытался представить себе убийц, которые оказались сильнее, и вычислить, на кого они могли работать.

Он был озадачен. Он знал всех могущественных существ по обе стороны закона, но не мог даже предположить, кто вообще был на такое способен. Довольно неприятно было обнаружить, что имеется настолько недооцененный тобой неизвестный враг, которому удалось похитить твоего единственного сына. Прислать разрубленные на кусочки тела наемников было более чем оскорблением. Это пошатнуло весь его мир.

— Джедай здесь, Правитель Джабба, — доложил дроид. — Он в высшей степени обеспокоен.

— А ему таким и следует быть. Потому что в следующий раз это будет его голова, если он не добьется толку быстро. — Джабба выпустил раздражение в урчащем шипении и откинулся обратно на свое ложе в такой величественной позе, какую только сумел принять. — Введите джедая.

Джабба относился к ним с подозрением. Их мистические способности вызывали у него опасения, потому что он никогда не мог определить границы их физической мощи. Но джедаями были по большей части люди или подобные людям двуногие виды, а их можно было убить — джедаи они или нет. Они не были бессмертными, а каждое живое существо в чем-либо нуждается и будет всеми силами пытаться это получить.

Джабба сделает все, что потребуется для того, чтобы Ротту вернули невредимым. После этого, если будет необходима направленная месть, — а она неминуема, — он пересмотрит свою позицию. От него добились уступок. Об этом он не заботился.

Джедай вошел, остановился перед троном и поклонился.

— Могущественный Джабба, я прибыл, чтобы лично доложить о наших усилиях по розыску вашего сына. — Оказалось, что он бегло говорит по-хаттски. Это было необычно для того, кто вращался в высших кругах республиканской военной элиты. — Мы выяснили, где он, и послали туда одного из самых сильных джедаев, чтобы освободить его.

Джабба сделал жест в сторону ТЦ-70. Он показал на ящик с отрубленными головами. ТЦ-70, который уже знал, какое впечатление требуется произвести, перевернул ящик, вывалив его содержимое на выложенный плиткой пол. Головы раскатились в разные стороны. Одна ударилась о пол со странным треском, как разбившийся пластфарфор.

— Вот, — сказал Джабба, — что приключилось с последними специалистами, которые разыскивали моего сына.

Кеноби бесстрастно осмотрел несколько голов, затем поднял бровь. Казалось, его нелегко было поразить. Может быть, он просто хороший актер. Но как бы то ни было, он должен был понять, что поставлено на карту.

— Думаю, наших людей будет не так-то просто лишить голов, — наконец сказал Кеноби. — Мы не подведем вас.

— Вы найдете Ротту и вернете его мне, — сказал Джабба. — И будет еще одно условие, если Республика хочет свободно передвигаться по моим космическим трассам. Доставьте мне подонков, которые похитили моего сына.

Кеноби и глазом не моргнул:

— Живыми или мертвыми, Правитель Джабба?

— Любыми, — сказал Джабба. — Но лучше живьем, это доставит мне большее удовлетворение по причинам, которые мне не нужно вам объяснять.

— Понимаю, Правитель Джабба.

— Вижу, что понимаете. — Джабба сделал паузу, зная, что правильно ее выдержать — это важно, когда имеешь дело с людьми. — Потому что, если вы не сможете выполнить это задание, это сделают граф Дуку и его армия дроидов.

Ему пришлось признать превосходство джедая. Этот человек не пресмыкался и не лебезил, как Палпатин. Он, казалось, на мгновение задумался.

— Мы сделаем это, — сказал Кеноби.

— У вас есть время в один оборот планеты, чтобы закончить эту работу. — Джабба жестом приказал ТЦ-70 убрать с пола головы. — Один день Татуина.

— Будет выполнено, Правитель Джабба. Ну а теперь, в ожидании результатов, можем мы обсудить условия?

Этот Кеноби был просто нахал. Он умел быть настойчивым, не выказывая страха. В другое время Джабба расценил бы это как демонстрацию неуважения, но сейчас ему нужна была помощь джедаев.

— Можем, — сказал он.

РЕСПУБЛИКАНСКИЙ ВОЕННЫЙ ЗВЕЗДОЛЕТ, ПРИБЛИЖАЮЩИЙСЯ К ПЛАНЕТЕ ТЕТ

Энакин снова устремил взгляд на голубую голограмму Кеноби в командном отсеке корабля.

— Один день для того, чтобы найти малыша и доставить домой, — сказал он наконец.

— Верно, Энакин.

— Мы справимся, учитель.

Он видел, что Асока, Рекс и команда клонов, назначенных к высадке на Тет, прислушиваются к разговору, сидя молча и прислонившись спиной к перегородке. — Ты только умасли Джаббу. Думаю, что у тебя задача посложнее нашей…

— Мы действительно не знаем, кто удерживает его сына. Мне неловко об этом говорить, но кто бы это ни был — он сумел ликвидировать целую команду наемных убийц. Так что это не простая шайка подонков.

— А мы не простая команда спасателей.

— Я найду тебя, как только завершу переговоры.

— Не беспокойся за нас, Учитель. Голограмма исчезла. Энакин повернулся к сидевшим за его спиной.

— Будьте готовы к их сопротивлению, но, думаю, они нас тоже не захватят врасплох. Все готовы?

— Готовы, сэр.

— Готовы, Учитель.

Ведущий корабль пронесся низко над океаном, в трех-четырех метрах над волнами, и Энакину, когда он выглянул из открытого люка, показалось, что звездолет движется над волнистой взлетно-посадочной полосой. Позади СНДК/п летело еще несколько штурмовиков, которые держались того же курса и время от времени проходили по диагонали на случай, если враг будет пытаться их отрезать. Но уже долгое время никто не встречал их на этой отдаленной планете, и, пока они не долетят до берега, вероятно, вообще не столкнутся с каким-либо препятствием в виде противовоздушной артиллерии. Энакин проверил тылы, а затем заглянул в кабину пилота:

— Что-нибудь видите, лейтенант Ястреб?

Пилот показал на пульт управления. На экране высвечивались красные и зеленые значки.

— На большом расстоянии фиксируется хорошо защищенная цель, сэр. По меньшей мере, огневая позиция лазерной пушки. Мы не сможем сейчас пройти незамеченными, вы знаете это, сэр? Я посажу корабль между деревьями, как только найду свободную полосу.

— Хорошо, тогда ударьте из пушки, как только мы сядем. Мне нужно, чтобы вы прикрывали нашу высадку.

— Есть, сэр.

Бирюзовое море набегало на отмели, испещренные по краю темными зарослями травы, а дальше — густыми изумрудными джунглями. Деревья были окутаны дымкой. Все напоминало милый, обычный день в приятном, живописном местечке. Энакин знал, что иллюзия эта долго не продлится.

— Надеть «котелки», - приказал Рекс и пристегнул свой шлем.

Команда последовала его примеру. Потом все они по инструкции проверили уровень заряда бластеров к и оружия, носимого на поясе, подергали карабины на спусковом комплекте и сделали разминку для рук. Без спецшлема, какой носят солдаты-клоны, Энакин был как будто изолирован от них. Он не мог видеть то, что видели они, не мог получить дополнительную информацию — образы, текст, показания датчиков, не слышал постоянных переговоров по коммуникатору на десятках разных частот. Он мог только догадываться, что Рекс в данную минуту передавал последние приказы штурмовикам эскадрильи. И мог знать все это только приблизительно, несмотря на то, что Сила не давала ему быть в неведении.

Аудиосистема в отсеке для команды заработала.

— Сэр, приблизительное время выполнения задачи — пять стандартных минут. Лучше предположить, что они нас заметили. Я сейчас задраиваю шлюзы для взрывчатки.

— Понял, Ястреб, — сказал Энакин. Командный отсек погрузился во мрак, вместо солнечного света загорелись красные аварийные лампы. Скайуокер взглянул на Асоку. Он почти привык к тому, что она такая маленькая. В переполненной каюте среди солдат, державшихся за поручни над головами, она выглядела так, как будто села не на тот рейс.

Даже несмотря на задраенные шлюзы, Энакин услышал первые неуверенные залпы лазерной пушки.

— Ведем огонь, сэр, — сказал Ястреб. — Я приземлюсь вне их досягаемости, но приготовьтесь к встряске, когда мы врежемся в лесную полосу.

— Тридцать секунд, — тихо сказал Рекс.

Когда они приземлятся — если только при ударе не разлетятся на куски — тогда-то и начнется их миссия. Их целью был монастырь наверху плато, окруженного густыми джунглями.

Самое трудное началось.

Энакин затянул пояс и нащупал лазерный меч. Он должен справиться с этой задачей. Его чувства к хаттам не имеют значения. Дело было не в детеныше. Речь шла о его солдатах, о Великой Армии и о том, чтобы победить в этой войне и покончить с нею. Он сосредоточился на этом. Бойцы выстроились у обоих люков.

Штурмовик содрогнулся, как от прямого попадания, но броня выдержала. Энакин на мгновение зажмурился. Затем ему показалось, что палуба проваливается у него под ногами, беспорядочные глухие звуки донеслись сквозь корпус корабля — штурмовик врезался во что-то на своем пути, прекратив на время огонь, а затем резкий крен — пока Ястреб наконец не посадил СНДК/п. Лампочки — сигналы к высадке — загорелись зеленым, и оба люка открылись. Влажный, жаркий, пропахший лесом воздух ворвался в отсек для команды.

Как Ястреб нашел место для посадки в этом густом лесу и не снес при этом орудийный отсек, Энакин не представлял.

— Пошел! — сказал Рекс, хлопнув первого по порядку солдата по плечу. — Пошел, пошел, пошел!

Энакин протянул руку и схватил Асоку за запястье, чтобы удостовериться, что она рядом с ним. Затем, глядя, как белый силуэт солдата устремляется в море ветвей и глянцевой зеленой листвы, он уверенно спрыгнул вниз.