Возвращение

Глава 1

Резкая вспышка света, буквально ослепившая до боли в зрачках, и мимолетное чувство потери ориентации сообщили мне о перемещении. Придя в себя, я открыл глаза и увидел над головою тарелку излучателя, правда, гораздо большей величины. Или меня просто память подводила. Но главное, я был дома!!! Приключения закончились… пока. Ведь оставалась память о Мутагене и понимание того, что слишком важная часть моей души осталась там, в этом опаленном мутациями и безумием мире.

— Стоять на месте! Не двигаться! — раздался резкий выкрик с явным искусственным тембром.

Мегафон? Или же система микрофонов? Второе боле реально, поскольку нереально определить источник звука, он словно звучит из нескольких тест одновременно. А уж эмоции мои сейчас просто зашкаливали в направлении полного негатива. Чужие слова, а особенно их тональность настолько походили на приказы вояк на охранных линиях, ограждающих Мутаген от внешнего мира, что я совершенно автоматически дернулся в строну, уходя перекатом с прежней позиции.

Рефлексы… Во время движения вскинул автомат, выцеливая возможного противника, готовясь подарить даже не очередь, а заряд из подствольника. Не попаду четко, так хоть картечь здешнюю систему покоцает. А там… надежда на крепость костюма да возможную неразбериху. За месяцы, проведенные в Мутагене, у меня в плоть и в кровь въелась привычка всегда уходить от представителей госструктур, да и вообще всех, кто не был искателем. Ну не получаются у нашего брата искателя конструктивные диалоги с иными силовыми структурами, кроме тех, что сами Мутагена нюхнули полной грудью.

Плохо дело! Уходя в сторону, я наткнулся на холодный бетон стены. И только сейчас смог рассмотреть помещение детально, потому как в первые секунды после перехода у меня в глазах бегали не то зайчики, не то чертики… Честно говоря, единственным замеченным предметом был сам круг излучателя. Сейчас же ситуация малость прояснялась. По крайней мере, оценить обстановку вокруг я был в состоянии.

На подстанцию, из которой я совершал прыжок и в которой Гришка обещался поддерживать проход, данная комната не походила совершенно. Размеры пять на пять метров и столько же в высоту. Ни окон, ни дверей не было видно. Впрочем, не совсем так. Нечто вроде очень узкой — сантиметров в шестьдесят — и невысокой дверки присутствовало на высоте метров трех. Не добраться, даже если и удастся подорвать. С окнами тоже засада, вместо них по всем четырем стенам шли узкие бойницы, из которых очень удобно вести огонь по стоящему внизу противнику. Сейчас — по мне.

— Бросить оружие! Руки поднять! — вновь прозвучал тот же голос, — Открываем огонь на поражение в случае невыполнения требований.

Черт! От досады я мысленно плюнул в сторону неведомого оратора, сопроводив пожеланием перелома шеи и самооткусывания языка. Шансов ноль, так что придется выполнять эти ну очень громкоголосые требования. Ругаясь вполголоса, я бережно уложил автомат на пол и присоединил к нему пистолет, гранаты, нож — универсал. То есть… все видимое оружие оказалось по сути вне зоны доступа. Да уж, вот попал так попал. Судя по всему, Гришку накрыли власти. Интересно, что в такой ситуации светит мне и каким образом придется выкарабкиваться? Позиции для торга богатые, но все равно на душе очень неуютно.

— Отойти к стене, повернуться спиною к оружию, — продолжал командовать голос, — Не поворачиваться.

Разглядывая крошечные трещины в штукатурке, я слушал, как позади скрипнула дверь, потом залязгала некая металлическая конструкция. Спускают лестницу. Потом сами спускаются. Двое… И еще один, как я чую, остался в проеме, прикрывать коллег. Да. это не любители, это спецы. А значит, сейчас лучше не провоцировать, ждать более удобного момента.

Секунд тридцать спустя рядом встали два крепеньких парня с автоматами в руках. Вот только с оружием они малость просчитались — угрожать мне «вихрем» было не очень правильно. Коротенькие автоматы СР-3М со штурмовой рукояткой, привинченным съемным глушителем и лазерным целеуказателем смотрелись довольно грозно, но не были в теперешней ситуации особо эффективными. Для моего комбеза «валовская» пуля, разогнанная коротким стволом да еще и ослабленная глушаком, почти безопасна. Хотя, если у них там бронебойный вариант, то может и сработать. Тем более что магазины у них не стандартные на двадцать, а увеличенные до тридцати патронов. Поток пуль, это вам не одиночные выстрелы, даже усиления комбеза могут спасовать.

— Спокойно, парень, — произнес один из них, — Главное не дергайся и все будет хорошо.

— А если у меня припадки случаются, когда нервничаю, тогда что? — огрызнулся я.

— Шутишь, да? — произнес второй, судя по всему, напрочь лишенный чувства юмора. — Шутник, б. ть.

— А так жить интереснее. И вообще, если разговаривать, то с командиром. Надеюсь, это не ты?

Во время нашего как бы разговора сзади послышались новые звуки, и вскоре рядом оказалось очередное действующее лицо. Уверенная поступь, спокойное дыхание, неуловимое изменение обстановки. Пусть я не вижу, но звуков и ощущений тоже бывает достаточно для выводов. А они были просты — прибыло то самое начальство.

— Повернуться можно? Честно слово, осточертело стену разглядывать. Чай не картинная галерея, да и вам моя спина вряд ли сильно интересна.

— Бесспорно. Ладно, поворачивайтесь, но без резких движений.

Обязательно повернусь, тут даже не сомневайся. Медленно, плавно, дабы никого в искушение не ввести. А то нервные тут какие‑то бойцы водятся, нехорошо. Что ж, посмотрим на облик начальства. Немолодой мужчина, за сорок, с классической военной выправкой, выдающей в человеке старого служаку. Вот только служаку какого ведомства — неизвестно.

— Здравствуйте, — вежливо поприветствовал он меня, явно показывая, что настроен миролюбиво, а недавних событий как бы и не было. — Я бы хотел поговорить с вами и задать ряд вопросов.

— Смотря о чем речь будет, — пожал я плечами, решив малость прокачать ситуацию и конкретного собеседника. — Сразу сообщу, что правильным беседам по правилам военных и дипломатических академий не обучен, политеса вашего не знаю. Зато могу предложить более приземленные темы: девочки, оружие… Ах да. про рыбалку побеседовать можно, с шашлыками и теми же девочками.

— Можно и об этом поговорить, — покладисто согласился собеседник, показывая, что не обычный вояка — строевик. Скорее уж нечто вроде ГРУ или генштабиста. Больно уж внешне мягкий, но внутренне опасный и расчетливый. — Вот только, как мне обращаться с собеседнику? Может, имя назовете?

— Назову, конечно, — спокойно ответил я, — Умник я.

— То есть? — изобразил тот легкое непонимание. Именно изобразил, по глазам видно, ведь их выражение он маскировать не стал. — А — а, понятно. Ваша кли…, позывной, так сказать.

— Ошиблись по обоим вариантам, — возразил ему я, ничуть не соврав. Мутаген меняет многое, в том числе и имя. Данное при рождении уступает место новому, более говорящему и живому. — Именно это и есть мое имя.

— Ладно, пусть будет так, — покладисто согласился собеседник. — Ну, а по паспорту как зоветесь?

— Зачем еще понадобился паспорт? Может заодно и ключи дать от квартиры, где деньги лежат?

В ответ на ввернутую мной фразу из киноклассики местное начальство ухмыльнулось, да от души, ничуть не скрываясь. Оп — па, выходит, что‑то важное сказал, сам того не поняв. И, если не ошибаюсь, сейчас меня в эту самую ошибочку ткнут мордой, показав наглядно преимущество в подобных словесных поединках.

— Послушайте, молодой человек, не буду скрывать, что такие реплики меня немного позабавили. Но вы сами допустили ошибку, использовав классическую фразу, характерную лишь для определенного, так скажем, социума. Морчить мне голову даже теоретически не получится. Вы наш соотечественник, осталось лишь определиться с именем. Тогда, после того как вы представитесь, и начнет нормальный разговор. Кстати, не мешало бы и шлем снять, чтобы можно было лицо видеть, а то как‑то неприлично. Вы меня видите, а вот я вас пока нет.

— С такими доводами не поспоришь. Только насчет шлема одна проблема — он не снимается. Только вместе с комбезом.

— Еще лучше. Снимите и его за компанию. Тяжело носить, наверное, да и жарко в этом помещении.

— Привычный уже, — пожал я плечами. — А вот снимать его как‑то стыдно. У меня под ним практически ничего не одето. Не то что буду нудиста изображать, но для разговора с важной персоной как‑то некрасиво получится.

— Ничего, мы вам и одежку подберем. Если захотите, то не хуже, чем на приеме у английской королевы.

— Хрен с вами, — выдохнул я, понимая, что вступление к разговору закончилось, а началась более важная стадия. — Давайте уж начнем разговор по вашему плану, а то мне тоже стала надоедать такая прелюдия. Хочется поскорее добраться до теплого душа, горячего кофе и мягкой постели. Всего, чего в Мутагене не то чтобы нет, но и не в том количестве и качестве, как хотелось. Зовут меня Николай Сергеевич Казанцев, но это вам и так должно быть известно. В жизни не поверю, что посмотреть мои фото не удосужились, да и голос тоже сохранился на разных видеозаписях.

— Посмотрели, изучили, запомнили. Но и понять ваш характер мне надо не по рассказам других, а по собственным впечатлениям. Так что начинайте скидывать свое снаряжение. Одежду вам предоставим и кофием тоже угостим, а потом у нас состоится очень долгий разговор.

Что ж, первичная договоренность вроде как есть. Понимая это, я стал разоблачаться, стягивая с себя комбез. Дело не мгновенное, но ставшее за последние месяцы совершенно привычным, естественным. Да и слова насчет того, что под комбезом толком ничего и нет были обычной провокацией. Не для парада и приема, спору нет, но вполне себе нормально. И еще парочка ножей, как резервный вариант. Ножи, кстати, пришлось тоже положить на пол, не испытывая крепость нервов охраны. Кстати, мое основное оружие уже прибрали — тихо и незаметно. Молодцы, однако.

Воспользовавшись случаем, я еще раз огляделся вокруг, уже без особой опаски, внимательно отслеживая произошедшие изменения. Дверь вверху немного приоткрыта, а под ней стоит раздвижная алюминиевая лесенка. Говоривший со мною человек повернулся спиною и направился в сторону лестницы, но уже возле нее остановился и развернулся лицом ко мне:

— Совсем забыл, — подмигнул он. — Добро пожаловать домой.

Через полчаса я и новый знакомый, оказавшийся полковником — какой службы, он так и не сказал — Смирновым Алексеем Владимировичем, сидели у него в кабинете и пили крепкий горячий кофе. Я восседал перед ним в темном костюме и белой рубашке, что придавало сходства с телохранителем или клерком из офиса. Почему‑то эти два сословия часто носят схожие наряды. Наверное, вторая категория использует в качестве этакой псевдоуниформы, а вот первые… Тут, как я полагаю, мимикрия, чтобы не выделяться на фоне тех самых клерков, рассеивать внимание.

Да… не совсем то, что я привык носить, но в каждой избушке свои игрушки. Здесь тоже… не исключение. После принятия душа, мне и предоставили это облачение, официальное до невозможности. В ответ на пожелание чего‑то вроде джинсы вежливо, но твердо осадили. Дескать, у нас тут серьезное заведение, а не молодежная тусовка. Ну и ладно, переживу. Немного огорчило другое — не удалось заныкать свой ножик с кольцом, который вежливо, но настойчиво обнаружили и изъяли.

— Доставили же вы с Григорием хлопот нашей службе, — покачал головою полковник, делая маленький глоток кофе. — Надо же так с бухты — барахты рвануть в какое‑то запределье, в неизвестные науке параллельные миры.

— Мы, считай, неделю готовились, — обиделся я не столько за себя, сколько за приятеля. — За это время можно было не только нас перехватить, но и выкрасть приборы с их последующим перепрограммированием. Саммит ушами хлопали, так что нечего на других напраслину возводить.

— Промашка получилась, тут ты верно сказал, — развел руками Смирнов. — В обоих случаях, когда Григорий посещал иной мир, а потом и ты туда сунулся, наши сотрудники не смогли этого засечь. В квартире у твоего приятеля в тот момент перегорели все приборы слежения, а у тебя их просто не было. Никто не мог представить, что он откроет проход прямо в твоей комнате. А микрофоны наружки глушились электронными помехами от аппаратуры Григория.

— Значит, все это время вы следили за Гришкой. Но почему не притащили к себе, не дали ему лабораторию и не оказали помощь? В таком случае весь процесс был бы под вашим контролем.

В ответ на вполне естественные вопросы полковник только и мог, что признать факт, что не он в системе самый главный.

— Не все от меня зависит. Многие просто подняли бы крик, введи я в проект совершенно молодого парня не из системы, пусть и сына сотрудников научной лаборатории. А уж о том, чтобы подчиняться ему и вовсе разговора не могло и быть. Прикинув все «за» и «против», я решил помогать Григорию по — тихому и не спускать с него глаз. Отчего ты думаешь у него всегда под рукою оказывались нужные материалы и приборы?

— Понятно все с вами, — вздохнул я. — Сообщить о молодом гении вы заопасались — вдруг не оправдает надежд — а если тот соорудит действующий портал, то можно и захапать все себе. Везде бардак и подковерные интриги — как у нас, так и там. Миры разные, а суть вещей остается неизменной

— Не совсем верно, — ответил полковник, — Но рассказывать о местных конфликтах групп внутри нашей конторы я не хочу, да и права такого мне никто не даст. В любом случае парня просто съели бы, и толку никакого не вышло бы… Зато при моем тихом содействии он все сделал потрясающе, даже вышел за пределы того, что мы могли ожидать. Вот только немного упустили контроль за ним на самом финише. Когда он стал собирать снаряжение и оружие, мы поняли, что дело близится к концу. Даже смогли узнать место предполагаемого прохода в альтернативный мир.

— Не думаю, что это было так уж и сложно, — усмехнулся я. — Гришка совсем ни от кого не таился. Натура не та, он ведь открытая душа. Всегда готов и информацией поделиться, и вообще людям доверяет.

— Что верно, то верно. Наш отдел всегда обращает внимания на психологию разрабатываемых объектов. Кроме всего прочего, мои сотрудники сумели подготовить и местного электрика подстанции, чтобы в нужный момент он дал сигнал. Тогда мы взяли бы вас обоих тепленькими.

— Так почему же не сделали этого?

Любопытство я проявил не просто так. Как‑никак меня дело касалось, надо было знать не только настоящее, но и прошлое. Хотя бы для того, чтобы в будущем быть более осмотрительным.

— Человеческий фактор, — вздохнул полковник, — Электрик из‑за водки позабыл про все выданные рекомендации. Только час спустя оповестил нас, но было уже поздно.

— Так почему не наставили заранее камер — микрофонов на подстанции? — задал я полковнику очередной вопрос. — Могли бы сами все рассмотреть и вовремя среагировать.

— Слишком тонкая вещь наши приборы, — усмехнулся собеседник, отставляя пустую чашку из‑под кофе и, закуривая сигарету. — От силовых кабелей и трансформаторов помехи были такие, что проще посмотреть своими глазами. Плюс, аппаратура Григория внесла свою лепту.

— Ладно, ладно… Теперь ситуация ясна, дополнительные комментарии и не требуется. Дело прошлое, ворошить его смысла особого не вижу. Я согласен поверить в то, что у вас случилась ошибка. Теперь перейдем к более животрепещущим вопросам.

— Давай, — покладисто согласился полковник, — Наверное, ты хочешь узнать о своей судьбе?

— Угу, — довольно мрачно произнес я. — Именно так. О ней, о родимой.

— Ты только не бойся, — доброжелательно проговорил собеседник. — У себя в голове уже прокручиваешь, как тебя на кусочки будут резать?

— Искренне надеюсь, что у вас в конторе кретинов поменьше, чем в некоторых иных учреждениях. Верхом глупости было бы разбирать на запчасти того, кто единственный не только шагнул в иной мир. Но и пробыл там довольно длительное время. Естественная роль консультанта, но она тоже разная бывает. Решите еще запереть пусть в комфортной, но все же камере, а меня такое очень не обрадует. Разве вам подобное не приходило в голову?

— Нет, — отрезал тот. — Я желаю видеть тебя в своем новом подразделении. Да. консультантом, как ты только что сказал. Но мало от тебя проку, если будешь злобиться и дуться на всех вокруг. Поэтому условия куда более мягкие, свободу почти не ограничивающие. А теперь…

Дальше Смирнов решил полностью ввести меня в курс того, что происходило тту во время моего отсутствия. Выяснить удалось не то чтобы мало, но и не всю картину целиком. Сказывалась специфика конторы.

Как уже было сказано, моего перехода в мир Мутагена полковник со своими бойцами не заметил. Велико же было его удивление, когда из подстанции вышел Григорий, а через несколько минут и местный электрик замахал руками. Естественно, сразу же засуетились, бросились осматривать место перехода, но… поздно было. Конечно же обнаружили саму установку и сопутствующие ей приборы, но трогать все это хозяйство полковник запретил. Даже установил охрану, чтобы служащий подстанции не проявил любопытство и не залез туда.

Всепроникающее раздолбайство пролетариата и его постоянную тягу к «увидел — забрал — толкнул — напился» куратор проекта со счетов скидывать тоже не стал. В итоге прождали часов двенадцать, прежде чем Гришка вернулся обратно и запустил аппаратуру. По его словам, он решил провести нечто вроде испытательного выхода. Мало ли, вдруг я попал в заварушку.

Как раз тогда полковник и дал команду для начала операции по перехвату молодого вундеркиндера. Григорий, само собой разумеется, был экстренным порядком доставлен в этот самый кабинет, где и состоялась беседа со Смирновым. В ходе беседы полностью обрисовали интерес конторы к эксперименту, расставлены все точки над «ё». После оповещения его родителей — надо заметить, что и их полковник использовал почти в темную, когда советовал в приказном порядке понемногу «сливать» инфу и «забывать» часть материалов и приборов дома — что сын сумел добиться того, над чем их коллектив бьется без толку, Смирнов передал им их отпрыска и занялся подготовкой команды к забросу в альтернативную реальность. О моем переходе он и думать забыл, считая, что где прошел молодой выскочка из гражданских, боевая группа бойцов проскочит еще быстрее.

Ан нет, птичка обломинго своим широким крылом накрыла все его радужные надежды. Первым шоком стало для него то, что аппаратура не действовала. Засланцы в иной мир стойко потели в тяжелой сбруе под тарелкой излучателя, но даже на единый миг не собирались покидать родной мир. Ругань на аппаратуру, все вокруг, самого юного безумного гения по имени Григорий…

Дошло до того, что Смирнов стал подозревать Гришку в явном саботировании. Подозрения, конечно, были логически обоснованными, четко выстроенными, как и полагается в таких случаях. Пришлось моему приятелю продемонстрировать работу прибора на себе.

Сказано, так и сделано! Его самого аппаратура за десятки долей секунды разобрала на атомы и выкинула в соседнюю реальность, откуда он вернулся через пару минут весь белый, в панике, постукивающий всеми зубами и металлокерамическими коронками. По неудачному стечению обстоятельств переход состоялся в не самом приятном месте, да еще поблизости от предводительствуемых гастролером стаи звмееволков. Только чудом Гришка сумел успеть вернуться обратно.

На последующие предложения еще разок совершить переход, но уже не одному, а попробовать перетащить с собою хотя бы одного человека, парень отвечал категорическим отказом. Ага, с добавлением того самого мата, который недавно обрушивали на его уши. Не помогали ни посулы, ни обещания всевозможных благ. Имея только одного человека, который мог совершать такой переход — всего знал полковник о двух — Смирнов опасался переходить к чрезмерному давлению. Им было принято решения ждать момента, когда парень отойдет от психологического шока. Ну а по прикидкам психологов ждать надо было месяцев эдак… несколько.

Хуже того, остальные ученые как ни бились, но улучшить прибор Гришки так и не смогли. Происходило банальное копирование и замена деталей на более надежные, но и только. Скрипя зубами Смирнов решил ждать вестей от меня, то есть надеяться на возвращение. Ему еще сильно повезло, что покамест операция проводилась за счет ресурсов возглавляемого им подразделения и не ушла наверх. Вот в таком случае пришлось бы почувствовать все сомнительные прелести клистира с дохлыми ежиками. А так… можно было и потянуть время.

На скорую руку на территории научного института был оборудован подвал с постоянно включенным прибором перехода. Для безопасности его углубили и оставили дверь под потолком, чтобы как можно сильнее утяжелить возможность выхода из этого помещения нежелательных элементов. Тут я полковника понимал — а не дай черт выскочили бы кукольники, несколько жабов или прочая пакость мира Мутагена. Пусть сам Смирнов о них и не знал, но тут осторожность взяла свое.

До моего возвращения Смирнов старательно просеивал доступными ему средствами граждан нашей страны, чтобы отыскать подходящих для проекта. Но все было тщетно. И лишь незадолго до момента моего возвращения от научной группы пришли сведения, что произошел всплеск активности на приборах перехода. Очень удачно совпало, что полковник присутствовал на объекте из‑за недавней аварии. Как раз в это время было нарушено питание аппаратуры перехода.

Из‑за этой неисправности я и не смог вернуться в родной мир сразу же, как только в мои руки попал утерянный ранее возвратник. Может и хорошо, что так произошло. Иначе я встал перед вариантом: бросить Ирину в Припяти или тащить ее с собою сюда. Несложно понять, что второй расклад был бы выбран автоматически. А тащить в свой мир совершенно постороннего тут человека с четкой перспективой для нее остаться здесь навсегда… Нет, точно хорошо все сложилось. Возвращение отложилось на несколько дней, зато дополнительных проблем не возникло. Потом… Аппаратуру починили, и я оказался в родных местах, хотя под пристальными взглядами вояк и под прицелом их стрелкового оружия.

И вот теперь Смирнов сидел напротив и выжидательно смотрел на меня. На кой? Желал услышать в подробностях про мир, куда я попал и где находился весьма длительное время. Запираться я не намеревался, поэтому и начал краткий пересказ об особенностях Мутагена и моих там приключениях.

Разговоры, разговоры и еще раз они же. Полковник выкачивал максимум возможной информации о самом Мутагене, кланах, конкретных личностях, обладающих влиянием. Особенно интересовался морферами и их особенностями, причинами возникновения этой измененной территории. В общем, мне скучать не приходилось, разве что язык словно отваливался от перенапряга.

Конечно же длилось все это не один час и даже не один день. Разговор, перерыв на сон и отдых, потом снова. Хорошо еще, что насчет места обитания позаботились, подобрав неплохой вариант. Ну а что… досталась уютная комната с кроватью, парой кресел, столом. На стене висела панель телевизора и пара картин с пейзажами. За окном чистое весеннее небо и молодые листочки деревьев. Книги, компьютер, только вот выход в сеть, само собой. был намертво заблокирован. Естественная предосторожность в этом раскладе, так что я и не возмущался.

Единственное, что меня сильно напрягало — решетка за окном, немного портящая вид, а заодно напоминающая о том, что тут не совсем гостиница. Но это все внутри комнаты, места отдыха от утомляющих медиков и прочих научных кадров. Вот они меня достали по полной программе.

Тесты, вопросы, рисунки и чертежи. Куча карт нашего мира — от общих, до самых подробных — подсовывались военными с целью проверить, чем тот ми отличается от нашего. Особенно их интересовала местность, где ТАМ располагался Мутаген.

Я попробовал было огрызнуться, что есть прибор под названием «визор», пусть оттуда все сдерут и перестанут мне мозг трахать. Увы, не вышло. Этим заразам требовалось еще и мое личное подтверждение, причем без использования подсказок биоэлектронного устройства. Ну, млин, гестаповцы! Вот и приходилось насиловать память, вырывая оттуда сведения о местности иного мира. хорошо еще. что эти знание сидели там и крепко, и в солидном количестве. Как‑никак, но от этого во многом зависела моя жизнь на территории Мутагена.

Работа и еще раз работа. Когда я выматывался, давали полчаса — час отдыха и снова все возобновлялось. Как только наступал вечер, я был готов порвать в клочья всю эту любопытную ораву. Тогда… Видимо, среди них был кто‑то из разбирающихся в психологии. Иначе ничем не объяснить факт, что до последней черты меня не доводили. Давая отбой не рано, но и не слишком поздно. Смирнов, передав меня ученым, до поры до времени не показывался на глаза.

Зато как же я обрадовался, когда выжимка информации подошла к концу и интерес ко мне приугас. Впрочем, это я не совсем точно выразился. Снова появился чертов знакомец по фамилии Смирнов. Полковника я все так же интересовал, но теперь уже в несколько другом качестве.

— Сам должен понимать, что на открытый Григорием альтернативный мир у нас очень серьезные планы. Но для их воплощения туда надо попасть. А тут… без помощи одного из вас не обойтись.

— Допустим…

— Твой друг еще долгое время будет отходить от полученного шока, его для организации перехода мы пока не используем. К тому же он может только перевести нас туда, но не больше. Ты же там обжился, заимел серьезные связи, для нас полезные. Да и можешь быть хоть инструктором, хоть проводником.

— Серьезные у вас планы, как я погляжу.

— Так и структура наша не шуточная, мелочами мы никогда не занимались.

В это я охотно верю. Самостоятельно провернуть столь серьезную работу, да еще и от вышестоящего начальства держать в секрете… Тут явно собрались любители игр с большими ставками.

— И в связи с последними событиями я уже не могу держать наши исследования в тайне от начальства. Достигнут успех, надо продвигать ситуацию вперед. В общем, скоро я хочу отправить экспедицию в мир твоего Мутагена и желаю видеть тебя проводником.

— А если я откажусь, — осторожно пробуя почву в разговоре, спросил я Смирнова. — Не вообще, а вот в ближайшее время. Сами должны понимать, что несколько месяцев в условиях постоянных схваток, рейдов, перестрелок, они даром не проходят. Отдыха хочется, а вот его родимого мне и не хватало. Устал находиться в постоянном ожидании опасности ли же в вечной подготовке к новому рывку. Нужны пара — тройка месяцев на восстановление, иначе никак. Что на это скажешь. полковник? Ты ведь не тыловик, понимать должен.

— Что тут сказать… — развел руками тот. — С уставшего бойца и спросу никакого. Отпустим домой, сроком месяца на два или на три, как раз по твоим запросам. Обычный период для восстановления, приемлемый. Конечно, сначала проведем медицинский осмотр. Ты же пользовался морферами? Тогда должны оставаться последствия от них. Вот это и интересно.

— Понятно. Отдыха ноль, зато сплошной гемор.

— Не мели ерунды, — прикрикнул полковник. — Часа три на все про все. Это нам потом мучиться, интерпретируя полученные данные, а ты дома будешь валяться да девочек кадрить. Кстати, просто так все эти месяцы ничего не делать не получится. Время от времени будем тебе звонить, задавать уточняющие вопросы по поводу Мутагена и всего в нем происходящего. Зачислю инструктором по общей подготовке, ты теперь поневоле обязан быть членом нашей системы.

Вытащив сигарету из лежащей на столе пачки и прикурив, я придвинул пепельницу к себе поближе и призадумался. Все верно, у полковника на меня и впрямь серьезные виды. А у меня? Да, тут вопрос. До какой‑то точки наши интересы будут совпадать, это бесспорно. Он хочет протолкнуть меня обратно в мир Мутагена, я хочу туда вернуться. Тут полное совпадение, пусть со сроками и расхождение. Небольшое, надо заметить.

— Инструктором, так инструктором, — согласился я. — Эта мелочь отпуск точно не испортит. Уже сейчас представляю пару месяцев в спокойной, ненапряжной обстановке. Мечта, да и только… Нормальная квартира с видом из окон на аллею или парк. Да хоть просто на деревья, только бы была зелень. Мне вечная хмарь Мутагена и желтая листва с травою надоели до ломоты в зубах.

— Это самое простое из возможных пожеланий. Будет тебе и квартира с хорошим видом, и меблировка по солидному разряду, и прочие мелочи для комфортной жизни. Ты же сейчас намного значимее для нас, чем Гагарин. Космонавтов хоть можно готовить в нужных количествах, а вот ты с Гришкой в единственном числе пока.

— И вот еще… Я за последние месяцы сильно осторожный стал, привык не пустым ходить. Говорю к тому, что все равно эту привычку бросать не собираюсь…

— Понятно, — слегка поморщился Смирнов, но особых душевных терзаний по этому поводу я не заметил. — Сегодня же выпишу тебе нужные документы и выдам… аксессуар.

Ладно, я пошел, дел и других хватает, а тебя оставлю пообщаться с одним человеком.

Спросить, что за человек сейчас будет со мною общаться, я не успел. Смирнов покинул кабинет стремительно, словно куда‑то спешил. А вот сразу же после того, как его спина скрылась в коридоре, ко мне зашел… Гришка.

— Колька, привет, — улыбаясь во все тридцать два коренных, завопил он. — Где тебя черти носили!

— Там, куда ты меня отправил, — спокойно ответил я, до хруста сжимая тому ладонь в приветствии. — Как сам поживаешь? Слышал, что ты от почетной обязанности стать искателем в открытом тобой мире кривишь морду лица?

— Кривишь…, — скорчил недовольную гримасу приятель, полностью подтверждая правдивость вышесказанного, — Я в свое второе посещение этого чертова места, когда Смирнову доказывал работоспособность установки, попал прямо в центр каких‑то тварей. Ты их в своих отчетах змееволками еще назвал. Юркие, быстрые, да еще другой какой‑то монстр ими управлял.

— Гастролер… Серьезный товарищ, к тому же его вой еще и на людскую психику действует, в том числе и страх насылая.

— Тебе виднее, — отмахнулся Гришка. — Не я же в этом гадюшнике несколько месяцев крутился. И вообще, не мое это призвание — с монстрами драться и от клыков уворачиваться. Хоть меня и обрядили в прочные доспехи, так сказать, но безопаснее в них не себя не чувствовал. Я почти поседел, когда они на меня бросились, спасибо, что переход вовремя сработал.

— А почему не стал переправлять ребят туда? Дело ведь простое, только и делов, что подхватил под белы рученьки и провел с собою. Они и защитят тебя от всяких тварей. Как‑никак профессионалы, таким в любой экстремалке выживать легче, особенно в той, где стрелять во все окружающее не только можно, но и крайне приветствуется. А может что‑то с наладкой твоей установки не то? Вроде того, что нас пропустила, а остальных отказывается.

Мой друг тяжко вздохнул, тем самым доказывая, что в моих словах есть определенная доля истины

— Да нет, перевести их вместе с собой я могу. Мог бы, если б не расшатавшиеся нервы. Тут ведь как все устроено. При контакте с телом объекта перехода осуществляется перенос и этих контактеров. В противном случае мы переходили с тобою голыми. Даже пломбы, и те оставались бы в этом мире. Я рассчитал, что каждый из нас способен взять до трехсот кило. Погрешности там небольшие, так что может на десяток другой килограмм больше. Но нервы, проклятые. После этой стаи диких тварей псов я туда больше ни ногою. Ночами часто просыпаюсь от кошмаров, когда мутанты меня рвут. Глушу себя снотворным, да и то помогает слабо.

— А к психологу не пробовал обращаться? Нормальному, армейскому. У них специалисты хорошие, по таким случаям специализирующиеся. Это тебе не шарлатаны с гражданки, Фрейда обчитавшиеся и все к сексуальным извращениям сводящие. Я бы рискнул, может и сумеют в этом деле тебе помочь.

— Пробовал, — вяло ответил приятель. — Смирнов прислал одного. Серьезный дядя, понимающий. Но не помогло. То есть помогло. Но не совсем. Словно постепенно глохнет все, кажется, что вот — вот и все закончился, но… Я ведь после этого сам пару раз запускал аппаратуру и пробовал совершить переход. Так сказать, пытаться перебороть себя, но ничего не вышло. Подсознательно я этого боялся, и приборы не действовали.

— Хреново, — протянул я, качая головою. — Полковник, честно говоря, знает об этом, но рассчитывает, что через некоторое время все уляжется. Только он тут не самое большое начальство, над ним и генералы есть. Так что уж давайЮ приходи в себя побыстрее. Не мне ж одному за двоих отдуваться.

Гришка пробурчал что‑то невразумительное, но извиняющееся. Дескать, он все понимает, но психика — штука уж больно тонкая. Ладно, проехали, не так уж это и первостепенно.

Зато любопытство у моего товарища работало исправно. Недаром следующий вопрос касался уже конкретно моих взаимоотношений с тем миром, в котором довелось прожить несколько месяцев:

— Кстати, а как ты там прожил? Столько времени молчал и тут бац — весь такой крутой, в комбезе, с оружием и с этими необычными штучками появляешься у нас в институте.

— Эти, как ты выразился, «штучки» там называются морферами. Да и насчет них ты несколько преувеличил. Свободных морферов у меня практически не было, лишь необходимый минимум.

— Как так? — удивился Гришка, — Мне сказали, что было не просто много, а очень много, прямо клад испанских королей какой‑то. Наши ученые в чем‑то копались и от радости просто визжали, словно девчонки фанатки на концерте рок — звезды.

— Черт! Чтоб этим вашим научникам с кукольником в тесной комнатке оказаться… безоружными, — выругался я. — Эти твои ученые разобрали мой комбез и оружие. Только оттуда они могли вытащить морферы в большом количестве. Козлы! Если испортят экипировку, то я их…

— Хе, неужели ты опять хочешь туда вернуться? Чудак человек. После нескольких месяцев сплошных проблем и опять в бой, словно ничего и не было.

— Не был ты в Мутагене так долго, чтобы понять и принять. Душа моя там осталась. Не вся, конечно. но значимый кусок. Нет, я очень рад вернуться в родной мир, но тут есть и еще кое‑что. Мне хочется сюда возвращаться, но не быть тут постоянно. Понимаешь?

— Жажда приключений. Ты неисправим.

— Возможно. К тому же ты и сам должен помнить, о чем мы с тобой еще тогда говорили.

Григорий только отмахнулся, явно не придавая уже старым разговорам большого значения. Что ж, тут каждому свое, а вот я сам помнил. И собирался идти по тому же пути, пусть и серьезно видоизменившемуся, ставшему куда как более сложным.

Эх, жаль оружие и снарягу! Разобрать то ее смогут, а вот вернуть в прежнее состояние — это крайне маловероятно. Специалистов подходящих тут нет и не предвидится. Электроника и работа с биокомпонентами — штуки разные. Да и вообще, ясное дело, что мне ничего не вернут, поэтому и волноваться о сохранности амуниции не стоит.

Постепенно наш с Гришкой разговор скатился сначала на мои приключения, а затем на события, что произошли в этом мире. Надо сказать, что исчезновение мое никого сильно не встревожило. Полковник подсуетился и взял все в свои руки, залегендировав его под службу в армии. Даже письма шли к родителям и телефонные звонки. Стиль написания и построения речи прорабатывались местными спецами. Ими же и дорабатывался голос одного из сотрудников, который звонил, выдавая себя за меня. Те пошумели только первые пару недель, но потом затихли.

Встречи? О приезде ко мне в часть не могло быть и речи, так как «служба» проходила в одном из закрытых подразделений. Я только усмехнулся, слушая все это. Как раз мое появление спишут на отпуск или на какие‑либо достижения по службе, за которые мне и дали это время на поездку к родным. А может, спишут все на перевод в другое место службы. Вариантов тут более чем достаточно, пытливые умы спецуры на многое способны при необходимости и желании.

Интересно только, меня сразу признают или нет, сильно я изменился? На этот вопрос Гришка ответил не сразу, несколько минут смотря на меня и чеша затылок.

— Знаешь, — начал он, — Я сразу тебя узнал, хотя ты и сильно изменился. Похудел немного, цвет кожи какой‑то сероватый. Загар не загар, не понятно что. И не на всем лице, а какими‑то участками. Немного следы от ожогов напоминают. Но тоже цвет не соответствует. Глаза изменились сильно, словно смотришь постоянно в готовности ударить или убежать. Походка тоже отличается. В общем, близкие это заметят сразу, а все остальные могут и пропустить.

— Когда ты только все сумел рассмотреть, особенно походку, — усмехнулся я, — Вроде при тебе еще не ходил настолько долго.

— Меня в самом начале позвали зафиксировать твою личность. Сказать ты ли это или просто немного похож.

— Понятно, — протянул я, — проверяли, значит.

Наш разговор затянулся еще нас. Когда все новости были рассказаны и пережеваны, пришел Смирнов, выгнал Гришку и заявил:

— Перед тем, как ты отправишься на пару часиков к врачам, а потом и в отпуск, мне надо еще кое‑что сказать.

— Я вас слушаю.

— Правильно делаешь. Получишь от меня флэш — карту, на которой полная информация о месте твоей липовой службы. Но! Служба хоть и виртуальная была, а знать ты о ней должен все в подробностях, чтобы от зубов отскакивало. Легенды. Они не просто так создаются, на то веские причины есть.

— Грустно… Не отдых получится, а чет знает что.

— Глупости. Ты парень сообразительный, память хорошая. Достаточно будет нескольких дней для первичного усвоения материала. Потом с тобой будет связываться наш куратор, ему будешь отвечать на вопросы по разработанной легенде. Как только он сочтет, что ты полностью все усвоил, можешь быть спокоен — никто и не подумает, что ты у нас службу не нес.

Оставалось только кивнуть, соглашаясь. Спорить со спецурой насчет уровня скрытности и пудрения мозгов окружающим — дело абсолютно бесперспективное. Лучше и легче согласиться. Выучу, не впервой. Как‑никак в мире Мутагена тоже приходилось лепить себе нечто вроде легенды. И ничего, не прокололся ведь.

— Теперь документы, — чуть замешкавшись, Смирнов извлек из кармана сначала их, а потом и ту самую флэшку, инфу с которой предстояло выучить. Сначала положил на стол, а потом и ко мне придвинул. — Забирай. Тут твой паспорт, удостоверение старшего лейтенанта нашей службы, документы на оружие.

— Макаров…

— Хватит с тебя. Тут тебе не там, от бандитов и мутантов отстреливаться не придется. А гопники из подворотни, как я знаю, тебя и раньше не пугали.

— Это верно, — согласился я. — Тут скорее статус и привычка, от которой отказываться не собираюсь. Ствол, как я понимаю, тоже перед выходом дадут. Все?

— Почти. Насчет твоего решения все остается в силе?

— Я от слов никогда не отказываюсь, принципы не позволяют. Месяца три отдыха, после чего я буду готов вернуться в «гостеприимные» лапы Мутагена. Главное, чтобы на отдыхе меня ваши научники особо не тревожили, а то и так аллергия на них стойкая выработалась. Из меня выдавили все, что могли. И очень облизывались на оставшееся.

Смирнов расплылся в улыбке, словно обожравшийся сметаны котяра.

— Полно тебе наговаривать на ученых. — Просто очень увлекающиеся люди и переживающие за наш общий проект. По сути, ты сейчас единственный, кто может связать наш мир и мир Мутагена.

— Всегда хотел стать выделяющимся из серой массы, — съязвил я, — И чтобы меня на руках носили.

— Все возможно. Если сбудутся некоторые из планов, будет тебе хоть ношение на руках, хоть золотая статуя в полный рост. Кстати, о золоте. Так как ты считаешься нашим сотрудником все проведенное тобой в ином мире время, то тебе положена зарплата. Зайдешь в бухгалтерию и получишь сразу всю.

— Зарплату? — мое удивление было неподдельным, — Вы не шутите?

— Я никогда не шучу с серьезными вещами. Так что иди. Медики, бухгалтерия, получение оружия. Потом тебя отвезут прямо к дому.

Сказать, что был удивлен, значит просто промолчать. А когда я увидел в ведомости сумму к выдачи, то и вовсе лишился дара речи. Даже, если разделить на шесть месяцев, то и тогда сумма вполне внушительная. Думается мне, что это еще одна кнопочка незаметного давления на меня: мол, смотри как у нас хорошо работать! Даже неприятные ощущения после забора крови и прочих медицинских пакостей, и то притупилось.

Оружие… Честно признаюсь, получив ствол, хоть и обычный «Макаров», я почувствовал себя совсем хорошо. Сразу же проверил работу механизма, заставив чуток понервничать прапора, который работал на выдаче оружия. Ничего, ему полезно для остроты мировосприятия. А то сразу видно, сидит тут давно и прочно, в настоящем деле если и был, то давненько.

Вот и все, пора отсюда валить на вольный воздух. Засиделся! К тому же и «газель» с зашторенными окнами подкатила, явно для меня предназначенная.