Возвращение Безумного Бога 8

Глава 25 Невидимая трещина между сестрами

— Ну так что? — продолжил я, скрестив руки на груди, — Будем продолжать дуэль и разнесем здесь все к чертям собачьим? Или, так и быть, разойдемся миром — и вы вернетесь к своим делам? Так сказать, с глаз долой, из сердца вон?

Повисла напряженная тишина. Казалось, князь вот-вот психанет и бросится на меня с кулаками. Но он просто встал, отряхнулся и пригладил волосы. После чего просто процедил:

— Ещё увидимся, молодой человек.

И, развернувшись, зашагал прочь. Я некоторое время смотрел ему вслед, желая удостоверится, что это не очередная многоходовочка. Но обстановка вокруг нормализовалась — никаких бедствий или несчастных случаев.

Кажись, всё…

…перед дверьми лазарета я на мгновение замер, не решаясь войти. Сердце колотилось как бешеное — не от усталости после схватки с Кривотолковым, а от страха перед тем, что ждало меня внутри. Когда я наконец толкнул тяжелую дверь, в нос ударил резкий запах лекарств и озона от магических приборов.

Света лежала в своей палате, опутанная проводами и светящимися нитями заклинаний жизнеобеспечения. Бледная как полотно, с заострившимися чертами лица. Только равномерное попискивание приборов говорило о том, что она еще жива. И что врачи таки запустили ее сердце. Я замер на пороге, не в силах сделать шаг. Казалось, любое движение может разрушить хрупкое равновесие между жизнью и смертью.

Вокруг кровати суетились врачи и целители в белых халатах, то и дело накладывая диагностические чары. Их лица были напряженными и озабоченными. В углу палаты двое офицеров СБ Соколовых громко спорили со старшим целителем:

— Как вы могли допустить такое? Где была охрана? Где были ваши хваленые защитные барьеры?

— Послушайте, мы делаем все возможное! — раздраженно отвечал пожилой целитель, — Это, судя по всему, неизвестный нам тип проклятия, оно проникло сквозь все щиты…

Я медленно подошел к кровати. Рука Светы, лежащая поверх одеяла, была холодной как лед. Я осторожно сжал её пальцы, надеясь почувствовать хоть слабый ответ. Ничего.

— Константин Иванович? — окликнул меня старший целитель, — Можно вас на минуту?

Я неохотно отпустил руку Светы и отошел к окну, где меня ждал седой целитель с усталым лицом. Офицеры СБ, бросив на меня оценивающие взгляды, о чем-то вполголоса переговаривались у входа.

— Я должен сообщить вам, что положение критическое, — тихо начал он, — Мы столкнулись с чем-то совершенно новым. Это не обычный яд или проклятие — это какая-то гибридная магия, поражающая одновременно тело и душу. Организм пациентки впал в защитную кому, пытаясь минимизировать урон…

Фига себе… уж не знаю, как Дар Кривотолкова такое провернул, но если это и правда так, то дело дрянь.

— Что можно сделать? — перебил я его, — Должен же быть какой-то способ! Может, особые зелья? Артефакты? Древние ритуалы?

Целитель печально покачал головой:

— Мы перепробовали все стандартные методики. Ничего не действует. Проклятие словно запечатало её душу в коконе, через который не проходит никакое внешнее воздействие. Остается только ждать и надеяться, что её собственные силы справятся…

— А если не справятся?

— Тогда… — целитель замялся, — Боюсь, счет идет на дни. Может, недели.

Я стиснул зубы. Ну уж нет!

— Послушайте, — целитель положил руку мне на плечо, — Я знаю, что вы один из сильнейших молодых магов Синегорья. И вы делали уже такое, на что никто был не способен. Если кто и может найти решение — то это вы. Но действовать нужно быстро.

Я медленно кивнул, собираясь с мыслями. Да, времени на отчаяние нет. Нужно действовать.

Вернувшись к кровати, я снова взял Свету за руку. Закрыл глаза, сосредоточившись. Призвал всю свою силу, пытаясь нащупать хоть какую-то брешь в проклятии, хоть малейшую возможность достучаться до неё. Собственная энергия текла сквозь пальцы, но словно разбивалась о невидимую стену. Глухо. Наглухо закрыто.

Достал ее Книгу Судьбы, пролистал. Информации тоже не так чтобы много…

— Света, — тихо сказал я, — Я знаю, ты где-то там, внутри. И я обещаю — я найду способ вытащить тебя. Даже если придется перевернуть все Синегорье вверх дном. Даже если придется отправиться в самые опасные уголки Диких земель. Я не остановлюсь, пока не найду лекарство.

Приборы продолжали монотонно пищать. Света оставалась неподвижной, только едва заметно вздымалась грудь при дыхании.

— Простите, — подошла молоденькая медсестра, — Нам нужно провести новые тесты…

Я кивнул и направился к выходу. В коридоре меня уже ждали — Настя, Эмми и Айсштиль. При виде моего лица их глаза стали совсем уж встревоженными.

— Ну как она? — выдохнула Эмми. Не знаю как, но девушки, кажется, уже обо всем знали.

— Плохо, — я привалился к стене, чувствуя навалившуюся усталость, — Очень плохо. Кривотолков использовал свой Дар, высосал из Светы всю удачу и вызвал какое-то неизвестное проклятие. Врачи бессильны.

— Что будем делать? — деловито спросила Настя, доставая телефон, — Я уже прошвырнулась по всем нашим архивам, по редким проклятиям, но пока ничего похожего…

— Я связалась с графиней Менгелевой, — добавила Эмми, — Обещала приехать посмотреть…

— Спасибо, девчонки, — я благодарно кивнул, — Нам понадобится вся возможная помощь. Потому что я собираюсь начать охоту.

— На Кривотолкова? — уточнила Вика, — Но он же…

— Нет. На противоядие. На способ снять это проклятие. Где-то должен быть ответ — в древних книгах, в забытых артефактах, в чьих-то воспоминаниях. И мы его найдем.

— С чего начнем? — Настя уже что-то быстро печатала в телефоне.

— Для начала нужно понять природу проклятия. Соберите всех наших экспертов по темной магии. И… — я помедлил, — Свяжитесь с Организацией.

Девушки удивленно переглянулись. Обращаться за помощью к этим засранцам, которые были мутнее Кривотолкова раз в десять, было необычным решением. Но сейчас не время для предрассудков.

— Хорошо, — кивнула Настя, — Я займусь этим. Что-нибудь еще?

— Да. Мне нужно увидеть Кривотолкова.

— Но он же у себя в закрытом блоке! — отметила Айсштиль, — Там сейчас меры безопасности взвинчены до предела… Кривотолков не дурак и должен сообразить, что ты как-то туда проник…

— Значит, придется что-то придумать, — я оттолкнулся от стены, — Потому что этот ублюдок — наша единственная зацепка. И он будет говорить. Хочет он того или нет.

Я бросил последний взгляд на дверь палаты. Держись, Света. Я вытащу тебя из этого кошмара, чего бы мне это ни стоило. Даже если придется преступить все законы — и человеческие, и магические. В конце концов, иногда цель оправдывает средства. Особенно когда на кону чья-то жизнь.

— За работу, — скомандовал я девушкам, — Времени мало.

Мы разошлись в разные стороны по коридору — каждый заниматься своей частью поисков. Я направился к лифту, на ходу доставая телефон. Нужно сделать несколько важных звонков. Охота началась.

Перчинка притаилась за углом, внимательно наблюдая за разворачивающимся поединком между Костей и князем Кривотолковым. Её тонкие пальцы в прочной хитиновой оболочке нервно постукивали по стене, выдавая внутреннее напряжение. Хотя каждый раз, когда Костя оказывался в опасной ситуации, всё её существо рвалось на помощь, она сдерживала этот порыв. Нет, сейчас не время вмешиваться. Пусть всё идёт своим чередом.

Воздух вокруг сражающихся потрескивал от напряжения. Магические разряды то и дело озаряли пространство, превращая обычный больничный двор в арену эпического противостояния. Князь, как и ожидалось, оказался серьёзным противником. Его Дар Удачи создавал вокруг него почти непроницаемый кокон защиты, отводя в сторону любые атаки Кости.

Перчинка невольно поморщилась, когда очередной энергетический заряд, пущенный Костей, бессильно соскользнул с защитного поля князя. Старый хрыч явно был доволен собой — его самодовольная ухмылка так и просилась на кулак. Но Перчинка знала — рано или поздно эта ухмылка сползёт с холёной физиономии Кривотолкова.

«Ишь как вертится, старый хрыч», — пробормотала она себе под нос, наблюдая за очередной атакой, — «Только зря стараешься. Против Бездны твои фокусы не прокатят».

Внезапно земля под ногами князя вздыбилась, и Перчинка едва сдержала торжествующий возглас. Началось! Папенька наконец решил показать, на что способен по-настоящему. Тёмные щупальца Бездны, вырвавшиеся из портала, были прекрасны в своей смертоносной грации. Особенно порадовал финальный «подзатыльник», которым они наградили зарвавшегося аристократа.

«Так тебе и надо, гад ползучий», — прошептала Перчинка, наблюдая, как князь, пошатываясь, поднимается на ноги. Его некогда безупречный костюм превратился в жалкие лохмотья, а от былого лоска не осталось и следа.

Когда князь наконец признал поражение и, спотыкаясь, побрёл прочь, Перчинка выждала ещё несколько минут. Она внимательно следила, как Костя, убедившись в своей победе, направился обратно в лазарет. Только после этого она вышла из своего укрытия.

«Вот и последствия папиного решения… я была полностью права», — прошептала она, глядя вслед удаляющейся фигуре князя. В её голосе смешались горечь и какое-то мрачное удовлетворение. Она помнила, как несколько месяцев назад пыталась убедить отца в разговоре тет-а-тет действовать жёстче по отношению к клану Кривотолковых. Но он тогда предпочёл более мягкий подход. И вот результат — теперь они расхлёбывают последствия той нерешительности.

Тряхнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, Перчинка направилась в другое крыло лазарета. По пути она миновала несколько палат, где лежали пострадавшие от происков князя. Их стоны и жалобы эхом отдавались в коридорах, усиливая и без того гнетущую атмосферу.

У одной из палат она остановилась, заметив знакомое лицо — молодая медсестра, ухаживающая за Сахаринкой, сидела на кушетке, баюкая перевязанную руку.

— Что случилось, Маша? — спросила Перчинка, присаживаясь рядом.

— Ой, госпожа Перчинка! Да вот, — медсестра показала на разбитую склянку на полу, — Держала пузырёк с лекарством, и вдруг он просто взорвался в руке. Осколки посекли кожу… Представляете, госпожа Перчинка, ни с того ни с сего! То капельницы протекают, то приборы сбоят…

— Это всё проделки Кривотолкова, — мрачно пояснила Перчинка, — Но теперь всё должно прийти в норму. Костя его хорошенько проучил.

— Правда? — медсестричка округлила глаза, — А зачем это князю?

На что Перчинка лишь пожала плечами.

— Ну а ты сама подумай… здесь у вас лечат княжну Соколову.

Оставив медсестру одну в недоумении, она продолжила свой путь. Ей нужно было проведать сестру — Сахаринку, которая пострадала от яда.

К её удивлению, сестра выглядела намного лучше, чем при их последней встрече пару часов назад. Румянец вернулся на её щёки, а в глазах снова появился привычный озорной блеск. Она даже пыталась встать с кровати, несмотря на протесты медперсонала.

— Тихо-тихо, куда собралась? — Перчинка мягко, но настойчиво уложила сестру обратно, — Врачи не зря настаивают на постельном режиме.

— Но папа! Я чувствую — он в опасности! — Сахаринка беспокойно шевелила антеннами, — Мне нужно к нему!

Перчинка жестом отослала суетящихся вокруг врачей. Дождавшись, когда они покинут палату, она присела на край сестринской кровати. В воздухе повис лёгкий аромат целебных трав — видимо, недавно сестре делали какие-то процедуры.

— Успокойся. Непосредственной опасности уже нет, — она погладила Сахаринку по руке, — Папа только что преподал Кривотолкову хороший урок. Этот старый интриган ещё долго будет зализывать раны.

— Правда? — Сахаринка немного расслабилась, но тревога не до конца ушла из её глаз, — Расскажи, что произошло!

Перчинка подробно описала недавний поединок, не упуская красочных деталей. Она рассказала, как Костя методично изматывал противника, как умело противостоял его коварному Дару Удачи, и как в конце концов нашёл способ преодолеть защиту князя.

— А потом «бац!» и щупальца Бездны чуть было не утащили этого хлыща прямо в портал! — Перчинка даже привстала, демонстрируя сестре, как именно это произошло, — Ты бы видела его физиономию в тот момент! Небось до сих пор в себя прийти не может.

Сахаринка слушала, затаив дыхание. Её антенны подрагивали от возбуждения, выдавая неподдельный интерес к рассказу.

— Если бы Костя устранил его раньше, когда была такая возможность, — вдруг резко бросила Перчинка, прервав свой рассказ, — Многих нынешних проблем удалось бы избежать. Мягкость отца иногда слишком непростительна…

Сахаринка резко выпрямилась на кровати, её антенны встали торчком от возмущения.

— Как ты можешь такое говорить⁈ — воскликнула она, — Папа всегда знает, как лучше поступить! Он же реинкарнация древнего бога! Его мудрость…

— А что если он ошибается? — перебила её Перчинка, в упор глядя на сестру, — Что если однажды он примет неверное решение? Что тогда делать нам — его дочерям и сторонницам?

От этих слов по палате словно пробежал холодок. Сахаринка уставилась на сестру так, словно та только что предложила станцевать голой на площади. Мирмеция сильно стиснула зубы.

— Как… как ты можешь даже допускать такие мысли? — прошептала она, — Папа никогда не ошибается! Он всегда заботится о нас, защищает, учит…

— Вот именно что учит, — вздохнула Перчинка, — А первое, чему он нас учил — это думать своей головой. Анализировать ситуацию, принимать собственные решения. Помнишь что он однажды сказал во время тренировки? «Даже боги не застрахованы от ошибок, потому что познание — это вечный процесс».

— Но это не значит, что нужно сомневаться в нём! — Сахаринка упрямо мотнула головой, — Я полностью доверяю папе. И тебе советую прекратить эти глупые рассуждения! Ты… ты просто устала. Да, точно, устала и поэтому говоришь такие странные вещи.

Перчинка какое-то время молча смотрела на сестру. В её глазах мелькнуло что-то похожее на жалость, но она быстро спрятала это выражение за привычной полуулыбкой. Как же они всё-таки разные, несмотря на то, что выросли в одной семье…

— Наверное, ты права, — она махнула рукой, — Это всё усталость и нервное напряжение последних дней. Вот и лезет в голову всякая ерунда.

Между сестрами словно пробежала невидимая трещина — пока ещё тонкая, едва заметная, но уже намекающая на возможный раскол в будущем…

Перчинка поднялась с кровати, скрипнув своим хитиновым доспехом. За окном начинало темнеть — очередной безумный день подходил к концу.

— Тебе нужно отдыхать, — сказала она уже совсем другим тоном, — Яд, которым тебя поразили, не был смертельным, лишь паралитическим. Но это не значит, что надо скакать по комнате лосем. А мне пора. Дела не ждут. К тому же, нужно проверить, как там папа справляется с последствиями своей победы.

— Ты ведь ещё придёшь? — в голосе Сахаринки прозвучала едва уловимая неуверенность. Словно она боялась, что их разговор мог что-то безвозвратно изменить в их отношениях.

— Конечно, — Перчинка улыбнулась, но улыбка словно не достигла цели, — Мы же сёстры. Что бы ни случилось, это не изменится.

Уже у двери она обернулась. Сахаринка лежала, уставившись в потолок, её антенны были опущены — верный признак глубокой задумчивости. Возможно, их разговор всё же заставил её о чём-то серьёзно задуматься.

— Знаешь, — тихо проговорила Перчинка, — Иногда любовь и преданность выражаются не в слепом следовании, а в способности указать на ошибку. Даже если речь идёт о самом близком человеке… нет. Особенно если речь идёт о нём.

Не дожидаясь ответа, она выскользнула из палаты. Её шаги быстро затихли в глубине коридора, оставив Сахаринку наедине с непривычными, тревожными мыслями.

Перчинка шла по пустынным больничным коридорам, погружённая в свои размышления.

«В конце концов», — думала она, — «даже боги могут ошибаться. А уж их реинкарнации — тем более. И чем раньше все это поймут, тем меньше будет проблем в будущем».

Где-то вдалеке послышались крики и топот — видимо, целители обнаружили очередную жертву происков Кривотолкова. Отголоски его тёмного Дара всё ещё витали в воздухе, создавая мелкие неприятности то тут, то там.

Перчинка невесело усмехнулась. События развивались именно так, как она и предполагала. Оставалось только надеяться, что цена за папину нерешительность не окажется слишком высокой. И что в следующий раз, когда придётся принимать сложное решение, он прислушается не только к голосу своей божественной мудрости, но и к тем, кто искренне желает ему добра.

Например — к средней дочери, которая уже давно поняла, что по чем в этом мире.

Выйдя во внутренний двор лазарета, она на мгновение остановилась.

Закатное солнце окрашивало стены в багровые тона, придавая обычному больничному зданию зловещий вид.

Перчинка потрогала антеннами воздух, улавливая вибрации и запахи. Где-то там, в одной из палат, лежала Светлана Соколова, ставшая очередной жертвой интриг Кривотолкова. Куда-то быстро шел Костя, хмурясь и прикидывая расклады на будущее. И в своей секторе Кривотолков с мрачным видом накладывал на себя исцеляющие чары…