Возвращение Безумного Бога 8

Глава 5 Непростительная наглость

Дарья выругалась. Немного потопталась на месте. После чего неохотно пошла следом за мной.

И мы двинулись по темному коридору, стараясь далеко не отходить друг от друга. Шаг за шагом, пробираясь сквозь завалы щебня. Всюду царил полный разгром — стены с проломами, хрустящее под ногами крошево, свисающие клочьями гобелены…

В какой-то миг Дарья вскрикнула от неожиданности. Я резко обернулся. Из покореженной стены тянулось белесое щупальце — длинное, извивающееся, совсем как те, что создал Фома в камере!

— Гребаный Лисовский! — прошипел я. Сложил пальцы в хитрый жест, призывая Бездну. Не двигаясь с места, метнул сгусток тьмы прямехонько в щупальце!

Есть! Черная плеть перерубила мерзкий отросток у самого основания. Обрубок конвульсивно задергался, забился в агонии… и, наконец, замер, растекаясь вонючей лужицей.

Я кивнул. Ну хоть Бездна способна более-менее уничтожать эту дрянь. Я пока понятия не имел, что там за природа у способностей Фомы… но это явно не Бездна и не простая духовная сила.

Дарья судорожно выдохнула, крепче цепляясь за мою руку:

— Что все это значит? Почему реальность сходит с ума?

Я передернул плечами. Мол, без понятия. Хотя какие-то мысли на этот счет уже зрели, крутились в гудящей от боли голове. Нечеловеческая сила и живучесть, одержимость Черным Солнцем, способность невольно влиять присутствием на окружающее пространство…

Мне нужна Книга Судьбы Фомы.

Так, молча размышляя каждый о своем, мы брели по разоренным подземельям. Все глубже погружаясь в недра особняка, следуя по невидимому следу безумного лунатика. Не зная, что ждет нас впереди…

Несколько раз нам еще пришлось схлестнуться с тварями, порожденным изломанным сознанием Фомы. Какие-то кошмарные гибриды, недобитки прошлого — мутанты, изуродованные, перекошенные кошмары…

Несколько раз мы видели раненых охранников — тех, кто не успел разбежаться. Они без чувств валялись вдоль стен, просто сметенные неведомой силой. Видимо, эти бедолаги просто не успели убраться с пути обезумевшего Фомы.

— Черт, да что ж такое-то, а? — бормотала Дарья себе под нос, перешагивая через очередного служаку, — Этот псих так всех положит к чертям собачьим!

— Его срочно надо вырубать, — кивнул я.

«И вывезти отсюда куда подальше», — мысленно добавил я.

Дарья хмыкнула, на ходу поправляя прическу:

— Легко сказать — вырубить! Ты ж сам видел, что с ним творится. По нему хоть из пушки стреляй — хоть бы хны! Только новых монстров из воздуха наколдует… Он специально это делает?

— Скорее неосознанно, — сказал я, — Он не полностью контролирует свои силы.

Она содрогнулась, явно вспоминая жуткую тварь, возникшую прямиком из теней. Длиннющие щупальца, бугрящаяся плоть, вывернутые суставы — бр-р-р… аж мороз по коже!

— А ты много знаешь… ты кто такой будешь? — прищурилась Дарья, быстро совладав с собой, — Какое тебе дело до Фомы? Ты же за ним явился? Родственник его какой или сослуживец бывший, м-м-м?..

Тут я вспомнил кое-что важное:

— Стоп! Когда Фома отрубился, вы ж его вроде как напоили? До беспамятства?

Дарья удивленно покосилась на меня:

— Ну да. А что? А откуда ты это знаешь?

Я торжествующе прищелкнул пальцами:

— Так может, в этом и есть выход? Напоить его снова, до зеленых чертиков! Глядишь, снова вырубится! И безумие остановится!

Дарья остановилась. В глазах её мелькнуло понимание.

— А ведь точно! — выпалила она, хлопнув себя по лбу, — Как же я сама не допетрила? Да, Фомка от алкоголя всегда в отключку уходил. Может, и сейчас сработает? Вот только где столько бухла-то взять?

— Оттуда же, откуда Вадим изначально брал. Из вашего погреба.

Дарья удивленно вскинула брови:

— Откуда ты знаешь? Ты что, подслушивал нас?

Я мысленно обругал себя последними словами. Надо поосторожнее выдавать информацию.

Но делать нечего — надо выкручиваться.

— Просто предположил, — пожал плечами я, старательно изображая невозмутимость, — Чтобы дворянский родовой дом и без погреба с напитками? Не верю в такое.

Дарья внимательно смотрела на меня. В ее глазах мерцали странные огоньки. На лице проступало непонятное, едва уловимое выражение.

— Любопытно… Очень любопытно… — протянула она, склонив голову набок, — Мало того что ты знаешь про наши дела с Лисовским, так ещё и повадками на кое-кого смахиваешь…

Она вдруг резко шагнула ко мне и, прищурившись, вгляделась в мои черты. В ее движениях, в ее взгляде было что-то… хищное. Как у дикой кошки, почуявшей добычу.

Я молча смотрел ей в глаза. Неужто раскусила? Понял, кто я такой на самом деле?

Так оно и оказалось. Потому что в следующий миг Дарья прищурилась и прошипела:

— Костя! Какого черта ты здесь делаешь? Жить надоело?

Я уверенно держал рожу кирпичом, хотя под ложечкой засосало. И как она только вычислила, зараза? Ведь маскировка же, вроде, в порядке была… (ну до начала замеса с Фомой…) Да и ауру я свою скрыл начисто…

— С чего ты взяла? — произнес небрежно я, пытаясь потянуть время, — Обозналась, красавица. Не знаю никакого Безумова…

Но Дарья лишь фыркнула. Скрестила руки на груди и процедила:

— Ой, да брось, Костик! За дурочку меня держишь? Думаешь, я повадки твои мерзкие ни с чем не спутаю? Этот прищур ехидный, ухмылочку кривую? Да ты за версту палишься!

Она гневно сверкнула глазами, надвигаясь на меня:

— Совсем страх потерял, да? Припереться в логово Кривотолковых — это ж надо! У нас тут каждый угол глазами утыкан, сам понимаешь! Да тебя, не ровен час, засекут — мало не покажется! Снова поссориться с нами решил?

Да, неудобно вышло… Хотел по-тихому проникнуть, Фому вызволить — ан нет, все прахом! Но делать нечего — нужно выруливать ситуацию. Ухмыльнувшись краем рта, я шагнул к девушке и вкрадчиво произнес:

— А может, я просто соскучился по тебе, Дашенька? Вот и решил в гости заглянуть, на огонек…

И подмигнул ей многозначительно. Мол, понимай как хочешь, дорогуша!

С кем бы другим такой прямолинейный трюк вряд ли сработал бы. Но у Дарьи была особая ситуация…

Виконтесса поперхнулась от возмущения. Щеки ее вспыхнули румянцем, в глазах заплясали гневные искры.

— Ах ты!.. — выплюнула она, сжимая кулаки. Я видел, как она пытается справиться со своими чувствами, но давалось ей это крайне плохо. Книгу Судьбы не обманешь, — Ты мне зубы не заговаривай! Лучше признавайся — за Лисовским припёрся? Думал, выкрадешь его под шумок?

Я философски пожал плечами. Мол, а что такого-то? Святое дело — товарища из беды выручать! Даже если он и полный псих и… не совсем и товарищ. Но вслух произнес с самым невинным видом:

— Вот ещё! Больно надо мне за этим алкашом бегать. У меня, может, свои цели имеются… Но ты уж больно нос любопытный, вот я и решил заглянуть по старой дружбе…

Дарья аж позеленела от ярости. Открыла рот, чтобы разразиться очередной гневной тирадой… Но я указал ей на пол — на небольшой продолговатый предмет, лежавший рядом с неподвижным телом.

— Ты же это искала?

Дарья тут же осеклась. Склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. А потом рывком подняла рацию, на которую я и указал ранее. Чертыхнулась, нажав пару кнопок.

Прижав рацию к уху, Дарья быстро забормотала в микрофон:

— Да, это я! Какого черта вы так долго? У нас тут ЧП! Где мои гребаные подкрепления? Немедленно высылайте элитных бойцов в особняк! Всех, кого сможете найти! У нас там безумец на свободе! Что?.. Я же велела следить за периметром!!!

В рации что-то невнятно затрещало, но Дарья уже не слушала. Отшвырнула ее прочь и повернулась ко мне, сверкая глазами:

— Ну все, Костик! Твое время вышло! Сейчас сюда нагрянут лучшие воины моего рода — и тебе крышка!

И она расхохоталась — нервно, истерично. В этом смехе звучало неприкрытое торжество.

Я лишь мило улыбнулся.

— Ну, тем веселее будет, — и подмигнул ей. На что Дарья гневно засопела — кажется, такой реакции она точно не ожидала, — А то бороться с одним единственным алкашом дьявольски скучно.

Я же лихорадочно размышлял, что делать дальше. Так, нужно срочно Фому найти и утащить отсюда к чертовой бабушке. А там уж — будь что будет. Но куда он, зараза такая, подевался? И эта чокнутая виконтесса на хвосте, никуда не денешься!

Словно в ответ на мои мысли из-за поворота послышался грохот и звон разбитого стекла. Дарья вздрогнула, подобралась. Навострила ушки, силясь расслышать, что там такое.

А я припомнил сведения из ее Книги Судьбы. Мысленно усмехнулся:

— Расслабься, детка. Никуда я от тебя не денусь. Ты ж без меня как без рук, правда?

Бросил ей воздушный поцелуй и стремглав припустил по коридору туда, откуда доносился шум. Дарья что-то бешено заорала вслед, гулко застучали каблуки — виконтесса со всех ног кинулась за мной.

Я несся по полуразрушенным галереям, не чуя под собой ног. Дарья спешила следом, то и дело спотыкаясь на каблуках. Сыпала ругательствами вперемешку с проклятиями.

Но я уже не обращал на нее особого внимания. Потому что в какой-то миг из-за поворота прямо на меня вывалился насмерть перепуганный боец в форме Кривотолковых! Рухнул на пол кулем, забился в конвульсиях. Кажется, от ужаса даже в штаны наложил, бедняга.

А следом в коридор с грохотом ввалился Фома-лунатик — взлохмаченный, оборванный, в крови и копоти! За ним по пятам бежали еще двое безопасников — судя по всему, пытались скрутить, да куда там! Лисовский раскидал их парой движений их как нашкодивших котят, даже не напрягаясь!

После чего, что-то неразборчиво бормоча под нос, Фома убежал в том же направлении, откуда явился.

Дрожа всем телом, паренек перед нами попытался отползти в сторону. Забормотал невнятно:

— Там… там… тварь в зале совещаний… чудовищная… Вадим пытается её удержать… Но…

Всхлипнул судорожно, мотая головой:

— Не… не получается у него ничего… Там такое творится… такое…

После чего обессиленно откинулся на стену, всхлипывая.

Я переглянулся с Дарьей. Та побледнела, прикусила губу. Кажется, даже позабыла, что собиралась меня сдать. Молча кивнула и первая шагнула к приоткрытым дверям, из-за которых доносились грохот и крики.

Сделав глубокий вдох, я последовал за ней. Мысленно готовясь к худшему.

И худшее не замедлило явиться во всей красе! Стоило только ступить в просторный зал, как в глаза бросился форменный разгром! Перевернутая мебель, побитые колбы и реторты, какие-то склизкие лужи на полу… А над всем этим безобразием, подобно рассерженным коршунам, парили иссиня-черные сгустки. Сталкивались друг с другом, распадались, вновь собирались воедино… И все время меняли форму!

В какой-то миг я разглядел среди них зубастые пасти, хлещущие плети щупалец, бугристые тела неведомых чудовищ. Они роились под потолком, шипя и гудя. Того гляди, обрушатся вниз прожорливой стаей!

А в центре бардака обнаружились Фома с Вадимом. Виконт, похоже, отчаянно пытался утихомирить беснующегося лунатика — да только все без толку! Что ни удар, что ни захват — Лисовский только отмахивался, словно от назойливой мухи. А искаженная реальность бурлила, вспучиваясь новыми сгустками тьмы…

Глубокая ночь окутала Синегорскую Императорскую резиденцию. Огни фонарей мерцали вдоль дорожек, выхватывая из мрака величественные очертания дворца. В воздухе разливалась звенящая тишина, лишь изредка нарушаемая шорохом ветра в кронах вековых дубов.

Внезапно ночную безмятежность прорезал рокот мотора. К парадному входу стремительно приближался роскошный автомобиль цвета воронова крыла. На капоте серебрился фамильный герб рода Кривотолковых…

Взметнув шлейф брызг из луж, машина с визгом затормозила у крыльца. Тут же распахнулась массивная дверь, и на ступени ступил князь Дмитрий Кривотолков собственной персоной — мрачный, насупленный, словно грозовая туча. Стремительно взбежал по лестнице, на ходу поправляя безупречный сюртук.

Охранник встал во фрунт, отдал честь. Толкнул тяжелую створку, пропуская гостя внутрь. И через минуту князь уже чеканил шаг по анфиладе пустынных залов, всем своим видом излучая раздражение пополам с недоумением. Ну что за блажь — выдергивать его среди ночи, аки мальчишку? Что за дело такой важности приключилось, что не терпит отлагательств?

Размышляя так, князь Дмитрий и не заметил, как очутился перед высокими дверями императорского кабинета. Пара гвардейцев застыла в карауле по обе стороны, скрестив алебарды. Узрев князя, один из них шагнул в сторону и с поклоном распахнул перед ним створку:

— Прошу, Ваша Светлость! Его Величество уже ожидает!

Кривотолков кивнул. Перешагнул порог, готовясь к неприятному разговору…

…Император Александр, задумчиво побарабанив пальцами по подлокотнику кресла, смерил вошедшего тяжелым взглядом. Бросил отрывисто:

— А, Дмитрий! Наконец-то! Что ж ты не торопишься, когда Государь вызывает?

Князь поклонился, прижимая руку к груди:

— Прошу прощения, Ваше Величество! Дела неотложные, знаете ли… Уладить кое-что требовалось… — он замялся, подыскивая слова, — А что стряслось-то? С чего вдруг вызов среди ночи?

Кривотолков также кивнул Горовому, который неподвижной тенью застыл за спиной Государя.

Император нахмурился. Поднялся из-за стола, заложив руки за спину. Неспешно прошелся по кабинету.

— Что стряслось, спрашиваешь? Будто сам не знаешь! — резко обернувшись, он в упор посмотрел на князя, — Что у вас там с Фомой Лисовским приключилось? Почему он не у Истребителей, а у тебя в подземельях прохлаждается?

Кривотолков на миг опешил. Быстро справился с собой, склонил голову с самым смиренным видом:

— Ваше Величество! Тут вышло недоразумение прискорбное… Этот безумец, Лисовский, напал на меня средь бела дня! Еле отбился, спасая свою жизнь и жизни подданных Ваших! А после — в подвалы упрятал, покуда в себя не придет…

Горовой саркастически приподнял бровь:

— Вот как? Напал, значит? А не ты ли сам его вынудил, а, Дима? Знаю я твои методы — на святого нарвешься, и тот озвереет!

Лицо Дмитрия потемнело. На скулах заиграли желваки. Однако голос остался ровным:

— За кого ты меня принимаешь, генерал? Да я в жизни…

Но Горовой стоял на своем:

— Будет, князь. Фома хоть и пьянь беспробудная, но человек чести. Просто так на князей с кулаками не кидается. Не иначе как ты, Дмитрий, его до ручки довел!

Кривотолков побагровел. В глазах вспыхнул нехороший огонек:

— Вы меня обвиняете, генерал? В присутствии Императора? Сеете рознь в то время, когда нужно быть едиными как никогда?

Горовой поморщился:

— Что-то не припоминаю в списке княжеских обязанностей пункта «похищать бывших Истребителей и укрывать в фамильных застенках». Или я чего-то не знаю?

— Лисовский преступник и враг государства! — не сдавался Кривотолков, повышая голос, — Он сам на меня с кулаками накинулся, едва завидев! Что мне оставалось? Не на растерзание же чокнутому отдаваться! Скрутил его малость, в подвалах упрятал, покуда буйствовать не перестанет.

Император слушал эту пылкую тираду, хмуря брови. Многозначительно постукивал пальцами по столешнице, всем своим видом излучая скепсис. Наконец, произнес веско:

— Положим, ты и впрямь лишь защищался. Отбился от обезумевшего Фомы, скрутил, в темницу упек. Опасного преступника обезвредил, можно сказать. И что теперь? Под замком гноить будешь?

Дмитрий дернулся. Как-то уж очень резво для невинно оскорбленного. Но совладав с собой, склонил голову:

— Никак нет, Ваша Светлость! Не изверг я, чтобы беднягу в кандалах томить! Продержу малость, покуда буйство не поутихнет. А там Истребителям сдам, как и положено… Или в Ваше распоряжение препровожу, ежели соизволите…

Император задумчиво побарабанил пальцами по губам. На лице его отражалась напряженная работа мысли. Похоже, он что-то прикидывал, взвешивал… И никак не мог прийти к определенному выводу.

Наконец, решился. Махнул рукой, будто отметая сомнения:

— И как долго ты собрался его держать? Покуда твои кудесники из него мозги все не извлекут?

Лицо Кривотолкова брезгливо искривилось:

— Помилуйте, Государь! Да на кой ляд мне этот умалишенный сдался? Одни проблемы с ним, прости Господи! Лучше бы вообще не связывался!

— Вот это ты в точку попал! — кивнул Император, — Силы, которыми обладает Фома… Куда опаснее, чем ты можешь подумать. Я скажу больше, князь — все, кого ты оставил Фому охранять — сейчас в смертельной опасности.

Князь вскинул брови. Кажется, он не вполне поверил сказанному. Император помолчал, сверля Кривотолкова тяжелым взглядом. А потом припечатал:

— Поэтому Фома Лисовский отныне переходит под мою личную юрисдикцию. Ты сдашь его моим людям — живого и невредимого. А уж мы разберемся, что с ним делать и как обезвредить.

— Но Ваше Величество! — вскинулся Дмитрий, лицо его побелело от бешенства, — Это возмутительно! Фома первый напал на меня, главу благородного рода! Вы не можете лишить меня права на отмщение! Это… это плевок в лицо всему клану Кривотолковых!!!

Его голос почти сорвался на крик. Кулаки судорожно сжались, на скулах заходили желваки. Кривотолковым словно овладел праведный гнев… либо он очень умело притворялся.

— Да кто нас уважать будет после такого? Любой голодранец сможет пинка отвесить Кривотолковым — и ничего в ответ? Я такого допустить не могу!

Он в ярости ударил кулаком по столу. Звякнули склянки с чернилами, жалобно скрипнуло дерево. Горовой нахмурился.