Возвращение королевы

Глава 30

Вести о том, как Тамир поступила с непокорными, разлетелись быстро, а вскоре к знатным лордам, жившим вдоль побережья, начали прибывать герольды с письмами, предлагавшими примирение. Однако самая могущественная знать севера и кое-кто на западе упорно хранили верность Корину. Из тех краев лишь немногие поддержали Тамир, и одним из них был лорд Джорваи. Сам же Корин, судя по донесениям шпионов Тамир и волшебников Аркониэля, продолжал сидеть в Сирне.

Тамир не понимала, почему он медлит. На его месте, имея в распоряжении превосходящие силы, она бы давно выступила в поход, но Корин явно не собирался трогаться с места. Ки был убежден в трусости Корина, но Тамир была уверена, что тут кроется какая-то другая причина.

Как бы то ни было, войны пока не предвиделось, и Имонус использовал временное затишье, чтобы вновь напомнить Тамир о необходимости отправиться в Афру.

— Пора, твое величество. Ты должна показать людям, что почитаешь Светоносного, как все твои предки.

— Знаешь, он прав, — сказал Иларди. — Каждая новая королева всегда отправлялась туда и приносила народу какое-то пророчество.

Но Тамир не нуждалась в убеждениях. Ей до смерти надоела придворная жизнь, и если уж сражений в ближайшее время не предвиделось, то путешествие выглядело привлекательной перспективой.

По совету Имонуса Тамир назначила дату отъезда на первую неделю месяца лентина. Это значило, что в Афру они прибудут в первую лунную четверть — то есть в наиболее удачные дни, как утверждали жрецы.

О том, чтобы отправляться с большим отрядом, речи не шло. Святилище оракула располагалось высоко в горах к западу от Илани, и добраться туда можно было только по одной-единственной крутой тропе, причем Имонус и Айя говорили, что тропа эта настолько узка, что по ней может проехать только один всадник.

— Это священная земля, — заверил Тамир Имонус. — Даже Нирин не осмелится осквернить ее и напасть на тебя там. Да никто и не послушает Корина, если он прикажет совершить подобное святотатство.

— Надеюсь, ты прав, — сказал Фарин. — И все равно она должна взять с собой гвардейцев, чтобы кто-то охранял ее по дороге.

— Моей личной стражи будет вполне достаточно, особенно вместе с Айей и Аркониэлем, — заверила его Тамир. — И если повезет, я вернусь еще до того, как шпионы Корина донесут ему о моем отъезде.

— Саруэль хотела бы присоединиться к нам, — сказала Айя. — Ауренфэйе относятся к оракулу с высочайшим уважением, и ей бы хотелось посетить священные места.

— Я буду рада, если она отправится с нами, — ответила Тамир. — Ведь Саруэль одна из самых твоих могущественных магов, да? Рядом с ней я буду чувствовать себя гораздо увереннее.

В ночь накануне отъезда Тамир была слишком взволнована, чтобы заснуть. Она допоздна играла в бакши с Ки и леди Уной, потом сидела у окна, пока они вдвоем доигрывали последнюю партию, и, наблюдая за поднимавшейся в небе убывающей луной, бездумно дергала себя за косу. Уна наконец выиграла и ушла, горя желанием поскорее отправиться в путь.

— В чем дело? — спросил Ки, раскладывая кости для бакши по мешочкам и складывая деревянную доску. — Я думал, ты хочешь поехать в Афру.

— Хочу.

— Ну, перед битвой ты всегда холодна, как вода в весеннем ручье, а из-за коротенькой прогулки так беспокоишься. Может, ты боишься иллиорцев? Я-то их точно побаиваюсь.

Тамир обернулась и увидела, что Ки усмехается, глядя на нее.

— Хватит дразниться, — сердито бросила она. — Тебя же боги не избирали! Просто то видение было таким жутким. А теперь мы отправляемся к величайшему оракулу нашей земли…

— Ну и кто там будет в большей безопасности, чем ты? — возразил Ки. — Давай говори, что у тебя еще на уме?

— А что, если я совсем не та… не такая, как говорят? Что, если мне предназначено потерпеть неудачу, или сойти с ума, как другие в нашем роду, или… Я не знаю.

— А еще?..

— Еще Брат. Он до сих пор преследует меня, и все из-за своей смерти. Я и хочу знать правду, и боюсь этого. Я не могу это объяснить, Ки. Просто я чувствую…

— Чего ты больше боишься? Что он не уйдет до тех пор, пока ты не выполнишь его требования, или, наоборот, того, что он исчезнет?

— Я хочу, чтобы он ушел. Просто я не знаю, смогу ли дать ему то, чего он хочет.

Они выехали на рассвете, проскакав через спящий город. Тамир почувствовала легкое волнение, когда перед ними предстала уходящая вверх южная дорога. Это было не только предвкушение долгожданной встречи с оракулом, которая должна была определить всю ее дальнейшую жизнь. Просто бешеная скачка бок о бок с вооруженными всадниками была самым радостным из известных ей ощущений.

Лайн, самый младший из тех жрецов Афранского оракула, что прибыли на север вместе с Имонусом, скакал впереди как проводник, хотя Айя и Аркониэль тоже отлично знали дорогу. Жрец всегда держался тихо, и Тамир не обращала на него особого внимания, но в этот день он просто сиял.

— Для меня великая честь, твое величество, сопровождать в Афру новую королеву. И я молюсь о том, чтобы ты получила там утешение и ответы на все вопросы.

— Я тоже, — кивнула Тамир.

На этот раз Аркониэль взял с собой Витнира, и мальчик, в нарядной новой тунике и новых башмаках, горделиво сидел на своем пони. В этой одежде он выглядел старше. Хотя юный волшебник, как обычно, помалкивал, Тамир заметила, что Витнир ловит каждое слово, сказанное учителем. Он стойко выдержал долгую дорогу, явно предпочитая не слишком легкий путь спокойному пребыванию дома. Главное — он был рядом с Аркониэлем.

Следующую ночь они провели в Эро, а наутро дворецкий герцога Иларди с гордостью показал Тамир новый город, выросший вдоль северного побережья залива. Многие до сих пор жили в шатрах и под самодельными навесами, но работа кипела повсюду — люди усердно работали, возводя каменные стены новых домов, в воздухе стоял запах извести и свежих опилок. Тамир часто останавливалась, чтобы понаблюдать за мастеровыми.

Аркониэль улыбнулся, когда Тамир задержалась возле резчика, трудившегося над нарядным оконным наличником.

— Ты никогда не испытывала желания родиться в семье мастеровых? — спросил он.

— Иногда. Я потеряла все свои инструменты, а обзавестись новыми нет времени.

Аркониэль сунул руку в сумку, висевшую на поясе, и протянул Тамир небольшой комок свежего воска.

— Может, это пока тебя утешит? Раньше ты без него не обходилась.

Тамир улыбнулась — Аркониэль был одним из первых, кто разглядел и помог развиться ее таланту.

Но не первым.

Сладкий аромат воска навеял воспоминания о тех немногих драгоценных моментах, когда ее мать не одолевало безумие… о редкой улыбке на ее губах, о воске, согретом ее руками… «Он пахнет цветами и солнцем, правда? Пчелы все лето запасают его для нас в своих домиках…»

Подступившие слезы удивили Тамир. Как мало у нее радостных воспоминаний! Она посмотрела на безмятежные лица, вырезанные на ее кольце. Что бы подумала Ариани, увидев Тамир в ее подлинном обличье? Может, полюбила бы наконец так же, как любила Брата? А если бы Брат остался в живых — возможно, она любила бы их обоих и не сошла бы с ума?

Тамир встряхнула головой, отгоняя горькие мысли, и пошла дальше, надеясь, что Аркониэль и остальные не заметили ее минутной слабости.

Вскоре побережье осталось далеко позади, и несколько дней они двигались на юго-запад. Этой же дорогой Тамир в первый раз ехала в Эро. Проезжая мимо перекрестка, ведущего в замок Алестуна, они с Ки обменялись грустными взглядами. Кто знает, когда они снова попадут туда? Ее старая кормилица Нари часто присылала письма, и Тамир всегда отвечала на них, но не могла обещать скорой встречи.

За алестунской дорогой Лайн повел их окольными путями, в объезд крупных поселений и городов, в глубь страны. Несколько ночей они провели в маленьких придорожных гостиницах, где люди приветствовали их уважительно и с явным изумлением, особенно когда молодая королева усаживалась ужинать вместе со всеми в общем зале. Вместе с компаньонами она присоединялась к дружному вечернему пению у очага, а Айя и Аркониэль развлекали смельчаков несложными, но яркими чарами.

Деревенские жители доверительно рассказывали Тамир об урожаях и грабителях. После падения Эро разбойники совсем осмелели. Тамир отправила к Иларди гонца, чтобы для уничтожения налетчиков срочно выслали отряд.

Великая горная цепь, составлявшая хребет полуострова Скалы, приближалась с каждым днем, на ее зазубренных вершинах лежали сверкающие снежные шапки.

На седьмой день пути Лайн повернул на наезженную дорогу, что вела прямо к горам. Вечнозеленые леса постепенно отступили перед редкими осиновыми и дубовыми рощицами.

Дорога поднималась все круче вверх и становилась более извилистой, заставляя всадников придерживать лошадей до неспешного шага. Воздух холодел, и ветер приносил запахи незнакомых Тамир растений. Низкорослые, искривленные ветрами деревья цеплялись за каменистые склоны, вдоль дороги виднелись лишь редкие лишайники да невысокая трава. В Атийоне еще цвело лето, но здесь уже наступила ранняя осень, и круглые листья осин пожелтели по краям. Высоко в горах снежные вершины сверкали на фоне чистого синего неба так ярко, что смотреть на них было больно.

— Мне здесь все напоминает дом, — сказала Саруэль, ехавшая рядом с Тамир. — Те же растения.

— Ты жила в горах?

— Да. В детстве я видела ровную землю только когда мы ездили в Сарикали на собрание клана. — Саруэль глубоко вздохнула, и тонкие черные линии татуировок вокруг ее глаз изогнулись и смялись от улыбки. — Я так скучала по этим запахам, по этой прохладе! Мне нравилось жить в твоей столице, но я привыкла совсем к другому.

Фарин хихикнул:

— Вонючий Эро. Не зря его так прозвали, он честно заслужил это имя.

— Да, я понимаю. Я тоже выросла в горах, — сказала Тамир.

— Похоже на наши охотничьи вылазки, правда, Фарин? — сказал Ки.

Внезапно он резко наклонился в седле, крепко сжав коленями бока своего коня, и сорвал несколько похожих на колокольчики маленьких розовых цветков, растущих из расщелины в камне. Выпрямившись в седле, он с веселой улыбкой протянул букетик Тамир.

— Посмотри-ка! Исцелитель Сердец, если я правильно помню.

Тамир фыркнула, но с наслаждением вдохнула знакомый пьянящий аромат, а потом заткнула цветок за ухо. Никогда прежде Ки не делал ничего подобного, от этой мысли у Тамир внезапно закружилась голова, и она пустила коня в легкий галоп, чтобы никто не заметил, как она покраснела.

Вечером они разбили стоянку рядом с ручьем в высокогорной долине, продуваемой всеми ветрами. Звезды в бархатном небе казались очень крупными, как в Алестуне, а их яркий свет рассыпал серебро на снежных вершинах.

Саруэль и Лайн набрали несколько пригоршней мелких синих ягод и заварили из них сладкий, со смолистым ароматом чай.

— Почти никто из вас никогда не забирался так высоко в горы. А чем выше мы поднимаемся, тем меньше воздуха, — пояснил жрец. — Этот чай поможет тем, кто чувствует себя плохо.

Тамир пока никак не ощущала высоту, но Никидес, Уна и несколько оруженосцев признались, что к концу прошедшего дня у них слегка кружилась голова.

В горах обитало множество сов, и здесь птицы были крупнее, чем в низинах. Их круглые головы украшали хохолки, а на кончиках хвостов посверкивали жемчужно-белые перья. Ки нашел несколько выпавших перьев в зарослях утесника рядом с лагерем и отдал Тамир. Она бросила их в костер, прошептав молитву об удаче.

Спали путники прямо на земле, завернувшись в плащи и одеяла, а когда проснулись, то увидели, что вся долина заполнена густым холодным туманом; он осел на волосах людей и на конских шкурах мелкими драгоценными капельками. Звуки в тумане переносились необычно. Тамир почти не слышала тех, кто разговаривал по другую сторону костра, зато до нее отчетливо доносился стук дятла, трудившегося где-то неподалеку, как будто тот сидел прямо у нее на плече.

Позавтракав холодным мясом с хлебом и выпив еще немного приготовленного Саруэль чая, они отправились дальше, ведя лошадей в поводу до тех пор, пока туман не рассеялся.

Окружавшие путников вершины стали ближе, а тропа сузилась. Справа скалы нависали прямо над дорогой, временами так низко, что всем приходилось наклоняться и постоянно следить за тем, чтобы не удариться головой о камни; они ехали друг за другом, возглавляли процессию волшебники и жрец. Слева тропа обрывалась в никуда, дна пропасти не было видно за белым клубящимся туманом. Тамир бросила камешек, но так и не дождалась звука удара.

Было уже далеко за полдень, когда Тамир заметила первый рисунок — полумесяц, нацарапанный на голом камне, и рядом с ним несколько букв; их оставили другие путники и паломники.

— Мы приближаемся, — сказала Айя, когда они остановились и стреножили лошадей, чтобы те могли немного пощипать скудную траву, росшую вдоль тропы. — Еще несколько часов — и мы доберемся до тех расписных ворот, которые ты видела в своем видении. А за ними — Афра.

Когда они снова тронулись в путь, Аркониэль стал внимательно рассматривать надписи на скалах. Вскоре он приостановил коня и показал на одну из них.

— Смотри, Айя, я написал эту молитву, когда ты впервые привела меня сюда.

— Я помню, — с улыбкой ответила Айя. — Я тоже оставила кое-где надписи.

— А зачем вы это делаете? — спросила Саруэль.

— Традиция, наверное. И еще ради удачи, — сказала Айя.

— Так всегда говорят, — усмехнулся Лисичка, все еще остававшийся преданным сакорцем, несмотря на все увиденное.

— Не стоит смеяться над верными иллиорцами, мой юный господин, — сказал Лайн, услышавший его слова, — Такие молитвы действуют гораздо дольше, чем любое заклинание, сгоревшее в огне. Их не так-то легко стереть, и их не напишешь, не подумав как следует. — Он повернулся в седле в сторону Тамир. — Тебе бы тоже следовало написать что-нибудь, королева Тамир. Все твои предшественницы поступали так, когда одолевали эту тропу.

Тамир приятно было вновь почувствовать связь со славной чередой женщин, что восседали на троне до нее.

Всадники спешились и стали искать острые камни, чтобы выцарапать на скалах свои имена и молитвы.

Саруэль тоже спрыгнула с седла и просто поднесла к скале ладонь. И тут же на камне появился маленький серебряный полумесяц и слова, написанные изящными буквами.

— Почтить Светоносного на пути к его святилищу очень хорошо, — прошептала она, одобрительно наблюдая за тем, как молодой оруженосец Лисички царапает камнем скалу. — В тебе есть кровь ауренфэйе, Тириен Ротус, — сказала она. — Я это вижу по цвету твоих глаз.

— Ну да, бабушка мне говорила, но это было очень давно, так что и крови такой во мне не много, — ответил мальчик, но по его серым глазам было видно, что он доволен вниманием волшебницы.

— Количество крови значения не имеет, только линия наследования, да и она не обязательно даст результат, — сказала Айя, стоявшая неподалеку. — И это хорошо. Ведь если бы все скаланцы, в жилах которых течет хоть капля ауренфэйской крови, были волшебниками, воины остались бы не у дел.

— А твои родители были волшебниками? — спросила Саруэль Витнира, стоявшего чуть в стороне.

— Не знаю, — тихо ответил мальчик. — Я был совсем маленьким, когда они меня продали.

Тамир никогда не слышала, чтобы Витнир за один раз произносил так много слов, тем более в виде своеобразной исповеди. Она улыбнулась, увидев, как Аркониэль обнял мальчика на плечи и с каким уважением и обожанием Витнир посмотрел на своего учителя. И немного пожалела о том, что сама в детстве не относилась к Аркониэлю с таким доверием. А ведь с ней он был так же добр. Он был ее настоящим другом.

«Спроси Аркониэля!» Это требование Брата до сих пор вызывало у Тамир дрожь.

Она отложила эти мысли на более подходящее время и посмотрела на плоский участок скалы, который выбрала для своей надписи, но никак не могла придумать, что же ей начертать. Наконец она просто написала: «Королева Тамир Вторая, дочь Ариани, ради Скалы по воле Иллиора». А под словами нацарапала маленький полумесяц. Потом Тамир передала камень Ки, чтобы теперь он использовал его в качестве пера.

Ки нацарапал свое имя пониже ее полумесяца, а потом обвел их имена большим кругом.

— Зачем ты это сделал? — спросила Тамир.

На этот раз покраснел Ки, тихо ответив:

— Чтобы попросить Светоносного навсегда оставить нас вместе. Это моя молитва.

Он торопливо отошел и занялся проверкой упряжи. Тамир вздохнула. Сначала цветы, теперь это, и все же Ки продолжал держаться на расстоянии… Когда-то ей казалось, что она знает его как свои пять пальцев. Теперь она понятия не имела, что таится в его сердце, и боялась надеяться.

Солнце уже коснулось горных вершин, когда Тамир обогнула выступ скалы — и в восхищении замерла, охваченная головокружительным чувством узнавания.

Перед ней открылась в точности та самая картина, что предстала в ее видении в Эро. Узкая извилистая тропа исчезала из вида, снова появляясь вдали. И там, в отдалении, на дороге высилась чудесная арка, сверкающая радостными красками в угасающем свете дня. Зрелище казалось волшебным сном, хотя Тамир знала, что видит эту картину наяву. Когда путники подъехали ближе к арке, Тамир разглядела по обе стороны узкого проема две одинаковые фигуры драконов, расписанные искрящимися красной, голубой и золотой красками. Драконы казались живыми и словно охраняли священный путь устрашающими копями и огнем.

— Замочная Скважина Иллиора…

— Прекрасно, правда? — сказал Аркониэль. — Узнаешь стиль?

— Я видела похожую работу в Старом дворце, — ответила Тамир. — Ей сотни лет. А эта арка давно здесь стоит?

— Несколько веков, но она самая новая, — ответила Айя. — Предыдущие рассыпались от старости, и их снесли. Легенда гласит, что арка уже стояла здесь, когда первые скаланские жрецы последовали указаниям, полученным в видениях, и прибыли в это священное место. Но никто не знает, кто построил первые ворота и зачем.

— Нас учат, что первую арку воздвиг дракон, построил из камней, взятых с гор, чтобы охранять священную пещеру Иллиора, — сообщил Лайн.

— У моего народа есть такая же легенда о наших священных местах, — сказала Саруэль. — Драконы в Ауренене до сих пор строят такие ворота.

— В высокогорных долинах часто попадаются кости драконов. Иногда мы даже находим малышей в самом святилище. — Лайн обернулся, чтобы все его слышали. — Я должен предостеречь вас: если кто-нибудь заметит нечто похожее на маленькую ящерицу с крыльями, отнеситесь к ней с должным уважением и ни в коем случае не трогайте. Даже крошечные драконы кусаются очень больно.

— Драконы? — совсем по-детски воскликнул Витнир, и в глазах его вспыхнуло восхищение.

— Только очень маленькие и очень редкие, — уточнил Лайн.

У ворот всадникам пришлось спешиться и дальше, по узкой каменистой тропе, вести лошадей за собой. Афра лежала за перевалом, примерно в миле от чудесных ворот. Наконец расщелина, по которой они шли, вывела путников в глубокую бесплодную долину. Она уже погрузилась в тень, но прибывших ожидали несколько жрецов в красных одеждах и группа мальчиков и девочек с факелами в руках. За их спинами тропа исчезала в темноте.

Ки принюхался к воздуху — он сразу почувствовал запах еды.

— Надеюсь, нам оставили что-нибудь на ужин. У меня просто кишки к спине присохли.

— Добро пожаловать, королева Тамир Вторая! — торжественно произнес стоявший впереди жрец, кланяясь и низко опуская свой факел. — Я — Ралинус, высший жрец Афры в отсутствие Имонуса. Приветствую тебя от имени оракула. Он давно ждет твоего прибытия. Хвала тебе, избранная Светоносным!

— Имонус известил тебя? — спросила Тамир.

— Ему не пришлось, твое величество. Мы знали. — Он поклонился Айе — Оракул просил меня приветствовать и тебя, мистрис Айя. Ты показала великую преданность и все эти годы честно выполняла возложенную на тебя трудную задачу. — Тут жрец заметил Саруэль и протянул к ней испещренную татуировкой ладонь. — Приветствую тебя, дочь Ауры. Будь с нами единым сердцем здесь, в священном месте Светоносного.

— Во тьме и на свету, — ответила Саруэль с почтительным поклоном.

— Для вас приготовлены кров и еда. Твое величество, три дня назад неожиданно прибыли ауренфэйе, они ждут твоего приезда в гостевом доме на другой стороне площади, напротив твоего.

— Ауренфэйе? — Тамир подозрительно посмотрела на Айю и Саруэль. — Это вы устроили?

— Нет, я ни с кем из них не связывалась, — заверила ее Саруэль.

— Я тоже, — сказала Айя, хотя было видно, что новость ее порадовала. — Но я предполагала, что кто-нибудь из них может встретиться нам на пути.

Факельщики повели лошадей вперед, за последний поворот тропы.

Афра, зажатая в глубокой расщелине между двумя высокими пиками, на первый взгляд казалась лишь странным скоплением окон и дверей, врезанных в скалы по обе стороны маленькой мощеной площади. Площадь была окружена высокими факелами, установленными в вырезанные в камне углубления. Тамир рассеянно отметила, что двери и окна обрамляют резные барельефы и колонны, похожие по технике исполнения на Замочную Скважину Иллиора.

Но вот что действительно привлекло ее внимание, так это стела из темно-красного камня, стоявшая в центре площади между двумя ярко горевшими жаровнями. У основания стелы бурлил источник, точно такой, как описывали волшебники, — вода падала сначала в каменную чашу, а потом по вымощенной канавке уносилась влево, скрываясь в тени. В последних отблесках дневного света танцующее пламя бросало живые тени на вырезанную в камне надпись.

Тамир почтительно коснулась гладкого камня. Слова оракула, обращенные к королю Фелатимосу, были высечены на скаланском и еще на трех языках. Одна надпись была на языке ауренфэйе.

— «До тех пор пока защищает и правит прямая наследница Фелатимоса, Скала не будет покорена», — торжественно произнес Ралинус, и все жрецы и их помощники низко поклонились Тамир. — Выпей воды из источника Светоносного, твое величество, освежись после долгого путешествия.

И вновь Тамир охватило глубокое чувство родства с этим местом и радость встречи. Неожиданно она ощутила движение воздуха — и краем глаза заметила прозрачные туманные очертания призраков. Она не могла бы сказать, кто они, но присутствие призраков успокаивало, это было ничуть не похоже на ледяной гнев Брата. Кем бы ни были бестелесные духи, они радовались ее приходу.

Чаши возле источника не было. Тамир опустилась на колени и погрузила в ледяную воду руки, зачерпнув полную пригоршню. Вода была сладкой и такой холодной, что пальцы и зубы Тамир заныли.

— Другим тоже можно? — спросила она.

Жрецы рассмеялись.

— Разумеется, — ответил Ралинус. — Гостеприимство Светоносного не знает чинов и пределов.

Тамир встала и отошла в сторону, а ее друзья и стража по очереди сделали по ритуальному глотку.

— Как хорошо! — воскликнула Хилия, опускаясь на колени возле источника вместе с Лорином и Тириеном.

Последней подошла Айя. После долгой верховой езды она двигалась немного напряженно, и Аркониэль подал ей руку, помогая подняться на ноги. Старая волшебница прижала ладонь к красной стеле, потом к сердцу.

— Первую Герилейн называли королевой оракула, — сказала она, и Тамир с изумлением увидела, что на глазах Айи выступили слезы. — Ты вторая королева, предсказанная здесь.

— Но ты приняла имя и другой королевы, — заметил Ралинус, — причем не самой важной. Меня это озадачило, твое величество.

— Первая Тамир явилась мне в Эро и предложила великий меч. Она была убита своим братом, точно так же, как были убиты в правление моего дяди многие женщины — наследницы престола. Я приняла это имя в память о ней. — Тамир помолчала, глядя на серебристые струи источника. — И в напоминание себе самой о том, что подобные злодеяния никогда не должны повториться от имени Скалы.

— Достойное решение, королева Тамир, — раздался из тени на другой стороне площади мужской голос с сильным акцентом.

Тамир обернулась и увидела идущих к ней четверых мужчин и женщину. Сенгаи на головах и изысканные украшения на шеях, в ушах и на запястьях выдавали в них ауренфэйе. У всех были длинные темные волосы и светлые глаза. Трое мужчин были в вязаных туниках из мягкой белой шерсти, штанах из оленьих шкур и невысоких башмаках. Женщина была одета почти так же, только ее туника спадала ниже колен, а по бокам имела разрезы до пояса. А вот пятый — мужчина постарше остальных — был в длинной черной мантии. Его черно-красный сенгаи, отделанный бахромой, татуировки на лице и тяжелые серебряные серьги, свисавшие вдоль шеи, говорили о том, что он из Катме. По ярко-красному и желтому цветам сенгаи женщины и одного из молодых мужчин Тамир догадалась, что они из Гедре. К какому клану принадлежали остальные ауренфэйе, носившие темно-зеленые сенгаи, Тамир не знала.

Когда они вышли в круг света у источника, Ки вдруг радостно вскрикнул и бросился обнимать молодого ауренфэйе из Гедре.

— Аренгил! — закричал он, от волнения поднимая их пропавшего друга над землей. — Наконец-то ты нашелся!

— Я ведь обещал, что мы встретимся, правда? — смеялся Аренгил, снова становясь на землю и хлопая Ки по плечам. Ки теперь перерос его на полголовы, хотя в те дни, когда Аренгила отослали домой из Скалы, они были одного роста. — Как ты вырос, да еще бороду отпустил! — Аренгил покачал головой, потом заметил среди компаньонов Уну. — Великий Свет, неужели это та самая девушка?

Уна усмехнулась.

— Привет, друг. Прости за тот день. Надеюсь, твой отец не слишком бушевал.

Тетушка Аренгила выгнула бровь и произнесла:

— Как видишь, он разгневался, но Аренгил уцелел.

Тамир неуверенно шагнула вперед, не представляя, как отнесется Аренгил к переменам в ее внешности. Но тот лишь еще шире улыбнулся, шагнул ей навстречу и крепко обнял.

— Великий Свет! Я, конечно, не сомневался в предсказании, но такого я не ожидал увидеть! — Он отодвинул ее от себя на расстояние вытянутых рук и кивнул. — Да, из тебя получилась славная девушка!

Мужчина из Катме был явно возмущен такой бесцеремонностью Аренгила, но все остальные только рассмеялись.

— Мой племянник усердно хлопотал о том, чтобы мы отправились сюда, ни за что не хотел оставаться дома, — сказала тетушка Аренгила. На скаланском она говорила прекрасно, с едва заметным акцентом. — Приветствую тебя, Тамир, дочь Ариани. Я — Силмаи-а-Арлана Маинири, сестра кирнари из Гедре.

— Большая честь для меня, леди, — ответила Тамир, не зная, как к ним обращаться. Ауренфэйе не имели титулов, кроме кирнари, главы клана.

— Приветствую и вас, друзья мои, — сказала Силмаи, обращаясь к Айе и Аркониэлю. — Немало времени прошло с тех пор, как я видела вас в наших краях.

— Так вы знакомы? — спросила Тамир.

Айя хлопнула по ладони Силмаи, а потом расцеловала ее в обе щеки.

— Как она и сказала, это было много лет назад, да и встречались мы лишь однажды. Но ты запомнила нас, и мы тебе благодарны. Аркониэль был еще ребенком.

Силмаи засмеялась.

— Да, теперь ты заметно подрос. И даже это? — Она коснулась своего подбородка, как будто поглаживая бороду, и состроила веселую гримасу. — Но я всегда узнала бы тебя по глазам. В них видна кровь нашего народа. Вижу, и другие наши родственники с тобой, — добавила она, кивая в сторону Тириена и Витнира.

Тамир протянула руку суровому мужчине из Катме.

— Добро пожаловать в мою страну.

— Благодарю, Тамир, королева Скалы. Большая честь для меня. Я — Кайр-и-Малин Секирон Мигил, муж нашей кирнари. — Голос у него был низким, а акцент гораздо более заметным. — Я вижу рядом с тобой женщину нашего клана.

Саруэль поклонилась:

— Для меня великая честь встретиться с тобой, Кайр-и-Малин. Я уже много лет не была дома.

Последними вперед шагнули двое мужчин в темно-зеленых сенгаи. Старшему из них на вид было не больше тридцати, а второй казался и вовсе юношей, но не внешность определяла возраст ауренфэйе. Тамир знала, что им вполне могло быть и по двести лет. Это были самые красивые мужчины, которых Тамир встречала в жизни, и сердце ее чуть дрогнуло, когда один из них, более высокий, улыбнулся и поклонился ей на скаланский манер.

— Я Солун-и-Мерингил Серегил Метари, второй сын кирнари из Боктерса. А это мой двоюродный брат, Коррут-и-Гламиен.

Коррут коснулся ее руки и поклонился, застенчиво улыбаясь.

— Великая честь для меня встретиться с королевой Скалы. Мой клан вместе с твоими предками сражался с Пленимаром в Великой войне.

— Для меня это тоже большая честь, — ответила Тамир, тоже слегка смутившись. Красота этих мужчин, волшебное звучание их голосов как будто плели чары вокруг нее, заставляя сердце биться быстрее. — Я… Я так понимаю, вы оказались здесь не случайно?

— Наши предсказатели возвестили, что в Скале снова есть королева, отмеченная Иллиором, — ответил Солун.

— Теперь я собственными глазами вижу, что ты действительно женщина, — сказал Кайр из Катме. — У тебя сохранилась метка?

— Твое родимое пятнышко, — пояснил Аренгил. — Это один из знаков, по которым мы тебя узнаем. И еще — шрам в виде полумесяца на подбородке.

Тамир завернула левый рукав, показав всем темно-розовую родинку на предплечье.

— О, да! Это то, что ты помнишь, Аренгил? — спросил мужчина из Катме.

— Да. Но я узнал бы ее и без родинки, по этим голубым глазам.

— Однако ты только что прибыла, и у тебя много дел, — вмешался Солун. — Ты должна поесть и отдохнуть, мы еще успеем поговорить.

— Прошу вас присоединиться к нам за ужином, — слишком поспешно предложила Тамир и тут же заметила раздраженный взгляд Ки.

Ответная улыбка Солуна снова заставила дрогнуть ее сердце.

— С удовольствием принимаем твое приглашение.