Возвращение королевы

Глава 32

Между величественными вершинами тонкой полоской звезд сияло небо, в вышине висела серебристо-белая луна. Подняв голову и посмотрев на нее, Тамир почувствовала дрожь ожидания.

— А разве не будет какой-то особой церемонии? — спросил Никидес, когда все компаньоны и волшебники собрались у источника. Витнир снова цеплялся за руку Аркониэля, словно боялся, что его не возьмут с собой.

Ралинус улыбнулся.

— Нет, мой лорд. В том нет нужды, и ты сам в этом убедишься, если решишь спуститься вниз.

Факельщик поднял шест с фонарем и повел всех с площади по утоптанной дорожке, что уходила в узкую темную расщелину между скалами.

Дорога почти сразу пошла круто вверх, а вскоре превратилась в едва заметную тропку, вившуюся между огромными валунами. Впереди подпрыгивал и раскачивался фонарь, от чего тени пускались в безумную пляску.

Однако под ногами путники ощущали на удивление ровную, гладкую поверхность — тропинку отшлифовали башмаки тысяч паломников, приходивших сюда из века в век.

Скалы вокруг них сдвинулись, и дорога закончилась в маленьком тупике, где и находилось святилище. Рядом с маленькой открытой хижиной они увидели каменный колодец, все в точности, как описывал Аркониэль.

— Идем, твое величество, я тебя провожу, — негромко сказал Ралинус. — Тебе нечего бояться.

— Я не боюсь. — Подойдя к колодцу, она всмотрелась в его черную глубину, потом кивнула жрецам, державшим веревки. — Я готова.

Мужчины пропустили веревочные петли под ее руками и коленями. В юбке Тамир чувствовала себя неловко и пожалела, что не надела брюки. Жрецы закрепили веревку на ее бедрах и показали, как надо сесть на край колодца, держась за свободный конец веревки у груди.

С едва скрытой тревогой Ки наблюдал, как Тамир опускалась в колодец.

— Держись крепче!

Тамир подмигнула ему, потом ухватилась за веревку обеими руками — и нырнула в темноту. Последним, что она видела, было серьезное личико Витнира.

Она поневоле судорожно втянула воздух, когда веревка натянулась под ее весом. Крепко держась за нее, Тамир медленно вращалась вокруг собственной оси, пока жрецы спускали ее вниз.

Полная тьма окружила ее, как черная вода. Тамир ничего не видела, только высоко над головой кружились звезды. Айя говорила, что пещера очень большая, и теперь Тамир начала понимать, что имела в виду волшебница.

Внизу было необычайно тихо: ни звука ветерка, ни шелеста бегущей воды, не слышалось даже шороха крыльев летучих мышей… или драконов, если уж на то пошло. И не было никаких признаков стен или пола — лишь головокружительное ощущение бесконечной пустоты. Тамир как будто растворилась в ночном небе.

Она опускалась все ниже, и воздух становился все холоднее. Тамир бросила еще один взгляд вверх, цепляясь за мерцающее кольцо звезд над головой как за надежду. И когда ей уже казалось, что прошла целая вечность, ее ноги коснулись твердой земли. С некоторым трудом восстановив равновесие, она освободилась от веревки. А снова взглянув наверх, не увидела ничего. Лишь кромешная тьма окружала ее.

Тамир медленно повернулась, еще не слишком твердо держась на ногах, и с радостью увидела слева от себя слабый мерцающий свет. И чем дольше она на него смотрела, тем ярче он становился, пока наконец Тамир не смогла различить пол пещеры и сделать достаточно уверенный шаг вперед. Собрав все свое мужество, она пошла к свету.

Свечение исходило от хрустального шара, установленного на треноге. Сначала Тамир только его и видела, но потом, подойдя ближе, заметила темноволосую женщину, сидевшую рядом с шаром на низком табурете. Ее кожа мерцала смертельной бледностью в холодном свете шара, а волосы спадали на плечи и ниже, расстилаясь по земле по обе стороны от нее. Несмотря на холод, на женщине была лишь простая льняная рубаха, оставлявшая открытой ее руки и ноги. Она сидела, положив руки на колени, и смотрела в землю перед собой. Все медиумы оракула были безумны, по крайней мере, так учили Тамир, но эта женщина выглядела просто задумчивой и печальной… пока не подняла взгляд.

Тамир застыла на месте. Никогда еще не видела она таких пустых глаз. Женщина сразу стала похожа на шевелящийся труп. Тени вокруг нее словно сгустились, хотя свет хрустального шара не ослабевал.

Голос ее также был лишен жизни, когда она прошептала:

— Добро пожаловать, вторая Тамир. Твои предки сказали мне о твоем приходе.

Вокруг головы и плеч женщины возник серебристый нимб, и ее взгляд снова нашел глаза Тамир. Но теперь ее глаза не были пустыми, их наполнил свет, пугающий своей силой.

— Приветствую тебя, королева Тамир! — Теперь ее голос звучал низко, гулко, наполняя собой темноту. — Черное создает белое. Грязь создает чистоту. Зло рождает величие. Ты — семя, политое кровью, Тамир, королева Скалы. Помни свое обещание моим избранникам. Ты заботилась о духе своего брата?

Это было слишком для одного раза. Ноги отказывались держать Тамир. Она опустилась на колени, испуганная присутствием Светоносного.

— Я… я старалась.

— Он стоит за твоей спиной и утирает кровавые слезы. Кровь окружает тебя. Кровь и смерть. Где твоя мать, Тамир, королева призраков и теней?

— В башне, где она умерла, — прошептала Тамир. — Я хотела помочь ей и брату тоже. И в видении он велел мне прийти сюда. Прошу тебя, скажи, что я должна сделать?

Наступила тишина, от которой у Тамир зазвенело в ушах. Она не понимала, дышит сидящая перед ней женщина или нет. Она ждала, и ее колени уже начали болеть от холода камня. Неужели это все? Неужели она пришла сюда только ради этого?

— Кровь, — снова прошептала жрица, и на этот раз голос женщины звучал печально. — Перед тобой и за тобой, река крови несет тебя на запад.

Тамир вдруг почувствовала покалывание в груди, где таился старый шрам. Рывком распахнув ворот платья, она задохнулась, увидев, что происходит.

Рана, которую она нанесла себе в тот день в Атийоне, когда вырезала вшитый Лхел под ее кожу осколок кости, сама собой зажила после преображения, остался лишь тонкий бледный шрам. Но теперь он снова открылся, и рана была такой глубокой, что Тамир видела кость, а кровь лилась по ее груди потоком. Кровь стекала по рукам, бежала по платью, заливая пол вокруг ее коленей. Странно, но Тамир не чувствовала боли и с непонятной отстраненностью наблюдала за тем, как возле нее растекается кровавая лужа.

Когда лужа стала размером с боевой щит, ее темная поверхность сморщилась и по ней побежали мелкие волны. Должно быть, потеря крови слишком ослабила Тамир, ей показалось, что она теряет сознание, а кровавая лужа стала синей.

— Я… я, кажется…

Сознание уплывало.

Она очнулась от прикосновения ледяной руки. Открыв глаза, Тамир обнаружила, что стоит рядом с Братом на холодном ветру, на вершине утеса над морем. Это было то самое место, которое она так часто посещала в своих снах, но только рядом с ней всегда был Ки, а небо сияло лазурью. Но сейчас небо набухло дождем, а море было серым, как свинец.

Потом она услышала звон оружия, такой же, какой она слышала в храме в Атийоне. Вдали Тамир увидела две сражающиеся армии, но добраться до них она не могла. Глубокая пропасть с каменистыми обрывами лежала между ней и полем битвы. А совсем далеко, за этим полем, Тамир смутно различила нечто похожее на высокие башни и шпили огромного города.

Из тьмы пропасти под ее ногами возникло знамя Корина, оно плыло в воздухе, словно его держали невидимые руки.

«Тебе придется сразиться за то, что принадлежит тебе по праву, Тамир, королева Скалы — прошептал ей на ухо чей-то голос. — Кровь и тяжкие испытания лежат на твоем пути. Тебе придется силой вырвать великий меч из руки узурпатора».

«Море крови! — в отчаянии подумала Тамир. — Почему так должно быть? Неужели нет мирного пути? Я не стану проливать кровь родного мне человека!»

«Но мы рождаемся, проливая кровь…»

— О чем ты говоришь? — выкрикнула она вслух.

Ветер подхватил знамя и бросил ей прямо в лицо, ослепив и оглушив. Это была всего лишь полоса вышитого шелка, но она как живая обвилась вокруг горла Тамир, словно пыталась задушить…

— Брат, помоги мне! — прохрипела Тамир, пытаясь сорвать с лица знамя, но ее пальцы не могли удержать скользкий шелк.

Леденящий хохот был ей ответом.

— Отомсти за меня, сестра! Отомсти за меня, прежде чем просить о чем-то!

— Иллиор! Светоносный, я взываю к тебе! — закричала Тамир, в отчаянии отбиваясь от шелкового полотнища. — Как, чем я могу помочь ему? Умоляю, подай мне знак!

Знамя внезапно растаяло, как туман на рассвете, и Тамир снова очутилась в темноте.

Нет, не в темноте — в отдалении она увидела холодное белое свечение и поняла, что вернулась в пещеру оракула. Захваченная видениями, она каким-то образом отошла далеко от хрустального шара. Руки у нее отчего-то были липкими. Подняв их, Тамир присмотрелась в слабом свете — и увидела, что они по локоть в крови.

— Нет! — прошептала она, поспешно вытирая кровь об юбку.

Медленно переставляя непослушные ноги, она пошла туда, где прежде сидела жрица, но, подойдя ближе, увидела рядом с другой, более молодой жрицей знакомую женскую фигуру с длинными седыми волосами. Тамир узнала Айю еще до того, как та подняла голову. Когда же она успела спуститься сюда и зачем? Ведь в пещеру дозволялось входить только одному человеку…

Айя что-то держала в руках. Подойдя к ней, Тамир увидела, что это младенец. Ребенок был тих и слаб, темные глаза смотрели отрешенно.

— Брат? — шепотом спросила Тамир.

— Два младенца, одна королева, — прошептала юная девушка-медиум голосом старым и слишком низким для ее хрупкой фигуры. — В этом поколении рождается ребенок, который станет основой будущего. Она твоя наследница. Два младенца, одна королева, отмеченная кровью на своем пути.

Девушка повернулась к Тамир, и ее глаза наполнились обжигающим белым светом, который, казалось, проник в самую душу Тамир.

— Спроси Аркониэля. Только Аркониэль может рассказать тебе.

Напуганная непонятно чем, Тамир упала на колени и шепотом с трудом выговорила:

— О чем спросить? О моей матери? О Брате?

Холодная рука легла сзади на ее шею, обхватила горло, сжала, как до того сжимало знамя.

— Спроси Аркониэля, — тихо произнес ей в ухо Брат. — Спроси у него, что произошло.

Руки Тамир взлетели к горлу — она не ожидала, что ощутит Брата или сможет остановить его, как бывало когда-то. Но на этот раз ее пальцы нащупали ледяную кожу и крепкие, жилистые запястья. Она вцепилась в них как раз в тот момент, когда на нее вдруг хлынуло чудовищное, удушающее зловоние.

— Подари мне покой! — простонал рядом с ней низкий, задыхающийся голос. Теперь за ее спиной стоял не Брат, а его труп. — Дай мне уйти с миром, сестра!

Он отпустил ее, и Тамир упала вперед, на руки, потом извернулась, чтобы увидеть тот ужас, что скрывался за ее спиной.

Но вместо того она снова увидела жрицу — ту самую женщину, с которой говорила вначале. Она сидела в той же позе, опустив руки на колени ладонями вверх, и ее широко открытые глаза были пусты.

Тамир поднесла к глазам собственные ладони — и увидела, что они сухие и чистые. И лиф ее платья был плотно зашнурован. Никаких следов крови вокруг она не нашла.

— Ты ничего мне не сказала! — выдохнула Тамир.

Женщина бессмысленно смотрела в темноту, как будто Тамир здесь и не было вовсе.

Гнев, какого она никогда не испытывала прежде, охватил Тамир. Она схватила женщину за плечи и встряхнула ее, пытаясь снова найти божественный ум в пустых глазах. Но с таким же успехом она могла трясти куклу.

Впрочем, это и была кукла, большая, как настоящая женщина, но сшитая из муслина и набитая ватой, с небрежно нарисованным лицом и вялыми конечностями. Она почти ничего не весила и лишь болталась в руках Тамир…

В изумлении Тамир бросила куклу и уставилась на нее, охваченная ужасом. Это была точная копия старой куклы Тамир, которую сшила ее мать и в которой хранились косточки Брата. Даже на ее шее чернел точно такой же шнурок, сплетенный из волос. И никакой жрицы… Тамир была одна в темной пещере, а свет хрустального шара медленно угасал.

— Что ты пытаешься мне показать? — закричала она, в отчаянии сжимая кулаки, — Я не понимаю! Какое все это имеет отношение к Скале?

— Ты и есть Скала, — прошептал голос бога, — Это единственная истина твоей жизни, двойняшка мертвеца. Ты и есть Скала, а Скала — это ты. Ты и есть твой брат, а он — это ты.

Свет почти исчез, когда Тамир почувствовала, как что-то стиснуло ее грудь. Она в страхе посмотрела вниз, не зная, то ли ее схватила ожившая вдруг чудовищная кукла, или же это руки ужасного трупа Брата. Но увидела лишь веревку жрецов, чудесным образом снова обвившуюся вокруг ее тела. Кто-то уже усадил Тамир в веревочную петлю, и она едва успела схватиться за свободную часть веревки на груди, как ее тело оторвалось от земли и, кружась, поползло вверх через темный колодец. Она посмотрела вверх — и увидела звездный круг и не отрывала от него глаз, пока он становился все больше и ближе. Она уже различала головы, склонившиеся над краем колодца. Наверху ее ждал Ки, и его руки были сильными и надежными, они подхватили Тамир, когда она поднялась над краем каменной стенки…

— Ты цела? — встревоженно спросил Ки, помогая ей сесть на край колодца. — Мы все ждали и ждали, но ты никаких знаков не подавала.

— Брат… — выдохнула она, хватаясь за ворот платья.

— Что? Где? — вскрикнул Ки, поддерживая ее и оглядываясь по сторонам.

Тамир благодарно прислонилась к нему.

— Нет… это было просто… просто видение.

Но ее трясло с головы до ног.

— С тобой говорил сам бог, — сказал Ралинус.

И вдруг Тамир услышала какое-то царапанье за спиной. Обернувшись, она с ужасом увидела, что из отверстия колодца на нее смотрит искаженное ненавистью лицо Брата. Бледная кожа медленно съеживалась на его черепе, а руки стали похожи на птичьи лапы, когда призрак начал медленно выбираться из провала.

«Ты — это он, а он — это ты», — прошептала оракул из глубины колодца.

И эти слова продолжали звучать в темноте, когда Тамир потеряла сознание.