Возвращение в джунгли

ХХХVIII. Выздоровление

Если когда-либо существовал человек, внезапно перенесенный из ада в рай, то таким человеком была Джейн Портер.

Первые дни ее сон иногда прерывался ужасной мыслью, что появление Тарзана — просто порождение ее больного измученного ума, и она просыпалась с жалобным стоном… Чтобы тут же убедиться: нет, все случившееся правда, она больше не в Опаре и не в хижине рядом с Роковым, и не в шлюпке посреди океана, и не среди безжалостных уродливых зверолюдей.

Она лежит на мягких одеялах на плоту, медленно скользящем по реке, а Тарзан примостился рядом, готовый выполнить малейшее ее желание. Джейн глубоко вздыхала, улыбалась — и засыпала снова.

Теперь, когда в ее жизни произошла такая разительная перемена, Джейн страстно желала поскорей поправиться и встать на ноги, но, конечно, пережитые испытания надолго подорвали ее силы.

Тарзан смазывал ее раны какой-то целебной мазью, дважды в день меняя повязки у нее на ногах, и она удивлялась тому, как легко позволяет раздевать себя и прикасаться к себе мужчине, который не был ее мужем. Воспитанная в строгих правилах, сама отличавшаяся большой застенчивостью, Джейн послушно подчинялась заботам юноши, позволяя лечить себя, мыть и делать все, что делал для нее отец, когда она в детстве тяжело болела и не подпускала к себе няньку. И как же отличались нежные прикосновения рук Тарзана от бесцеремонных прикосновений грубых рук жрецов или волосатых лап зверолюдей!

Но одно очень тревожило Джейн: наверное, ее тощее, покрытое ссадинами и царапинами тело кажется могучему широкоплечему лесному богу уродливым и жалким. А ее ввалившиеся щеки, ее руки со следами от оков — такие худые и прозрачные, что ей самой противно на них смотреть — какое они должны внушать ему отвращение!

Наконец Джейн не выдержала и сказала об этом Тарзану; но еще прежде, чем он успел ответить, девушка увидела в его взгляде такую любовь, что тревога раз и навсегда оставила ее. Теперь Джейн Портер знала: для своего возлюбленного она всегда будет самой прекрасной женщиной в мире.

Джейн на глазах поправлялась и крепла, радуясь каждому часу своей новой чудесной жизни.

Больше ей не приходилось бродить по джунглям в поисках жалких крох пищи — ее кормили деликатесами, какие подают не в каждом ресторане: свежевыловленной жареной рыбой, изысканными фруктами, цветами дикого банана, клубнями ямса, запеченными на углях… Изголодавшейся девушке приходилось сдерживать себя, чтобы не объедаться.

Ей больше не приходилось дрожать от страха, вслушиваясь в рыканье хищников в чаще. Услышав поблизости львиный рев, она только крепче прижималась к Тарзану и снова засыпала — так спокойно, как если бы ее разбудил шум дождя, стучащего по крыше.

Ей больше не надо было опасаться унижений и оскорблений со стороны Николая Рокова и других людей…

Ей больше не нужно было подниматься на израненные ноги, чтобы добраться до чашки с водой — Тарзан с радостью носил ее на руках и неохотно отказался от этой привилегии даже тогда, когда она почувствовала, что уже в силах вставать и ходить.

Так текла ее райская жизнь на плоту, медленно скользящем среди поросших джунглями берегов.

Джейн было до того хорошо и спокойно, что только на третий день она спросила, куда они плывут — и не слишком заинтересовалась ответом. С Тарзаном она могла плыть куда угодно, ничуть не стремясь побыстрее добраться до цели.

Так же мало заинтересовало ее и сообщение о том, что в мешках, привязанных к трем средним стволам плота, лежит несметное сокровище, вынесенное из Опара. Все, связанное с этим городом, Джейн хотелось забыть, как кошмарный сон, и она вежливо отказалась от предложения Арно развязать один из мешков и продемонстрировать ей золотые слитки.

Лишь одно омрачало счастье Джейн Портер: мысль о Клейтоне, больном и беспомощном, оставшемся рядом с таким безжалостным зверем, как Николай Роков.

Девушка заговорила о бывшем женихе на второй день пребывания на плоту и увидела, как потемнели синие глаза Тарзана при упоминании имени Уильяма Клейтона.

До сих пор человек-обезьяна не расспрашивал Джейн о том, как та очутилась в Африке, считая, что бедняжка еще слишком слаба для таких разговоров — но теперь, тихо всхлипывая, девушка сама начала рассказывать возлюбленному ужасную историю крушения «Леди Алисы».

Тарзан слушал, не перебивая, и в его глазах вспыхнул дьявольский огонь, когда она заговорила про Тюрана-Рокова.

— Ты оказалась с этим мерзавцем в одной шлюпке посреди океана? Благодарение богу, что ты осталась жива!

— Да, но Уильям…

Джейн сбивчиво объяснила, что Клейтон остался во власти начинающейся лихорадки — и во власти Николая Рокова, что еще того хуже!

— Да, этот человек — мор, чума и проказа, вместе взятые! — мрачно согласился Тарзан. — Но забудь о нем, Джейн, теперь он для тебя просто тень из прошлого…

— Я думаю не о нем, а об Уильяме Клейтоне!

Человек-обезьяна испытующе посмотрел на нее: в нем готова была проснуться прежняя ревность к этому человеку. Но вскоре он понял, что тревога Джейн вызвана не любовью к бывшему жениху, а обычным человеколюбием и жалостью.

Тарзан попытался выяснить, где находится хижина, в которой остались Клейтон и Роков, но похитившие девушку зверолюди так долго тащили ее по джунглям, что всякое представление о направлении и времени спуталось в ее голове. Наконец человек-обезьяна и Джейн поняли, что им не удастся выяснить местоположение хижины. Значит, остается лишь надеяться на то, что Клейтон все-таки одолел лихорадку и сейчас жив.

Успокоив себя этой надеждой, Джейн уснула…

А на следующий день пробудилась такой окрепшей и бодрой, что Тарзан наконец начал подробно расспрашивать ее обо всем, что случилось со времени их расставания. Джейн Портер тоже горела желанием узнать, что делал ее возлюбленный все эти долгие месяцы.

Рассказы и воспоминания длились с перерывами не один день.

Они лежали рядом на разостланных шкурах и одеялах и тихо поверяли друг другу все беды и радости, пережитые в дни разлуки. Бед было больше, чем радостей, но теперь, когда они снова были вместе, перенесенные несчастья уже казались им не такими огромными.

Джейн, затаив дыхание, слушала, как ее возлюбленный столкнулся с Роковым на корабле во время истории с шулерством и как спас от русского Ольгу де Куд…

— Она очень красива? — тихонько спросила девушка, сжимая руку Тарзана.

— По сравнению с тобой — нет, — убежденно ответил Тарзан, и Джейн засмеялась.

Потом она узнала, что в действительности произошло на улице Моль — а человек-обезьяна рычал от ярости, стискивая кулаки, когда она рассказывала, что ей пришлось пережить из-за Николая Рокова.

— Я обязательно его найду! — пообещал выкормыш Калы. — И тогда даже пытки в деревне каннибалов покажутся ему желанным исходом его никчемной гнусной жизни!

— Пусть лучше для тебя он тоже станет тенью из прошлого, — попросила Джейн.

Тарзан ничего не ответил, но девушка поняла — он никогда не забудет и не простит. Оставалось только посочувствовать Рокову, у которого есть такой страшный и неумолимый враг!

Джейн придвинулась ближе к Тарзану, и они зашептались снова…

А Джек Арно сидел на дальнем конце плота с удочкой в руках, всем своим видом показывая, что его вообще здесь нет.

Шли дни; Джейн окрепла настолько, что захотела ходить, и Тарзан соорудил ей подобие мягких башмаков, выкроив их из звериных шкур.

Теперь человек-обезьяна иногда оставлял девушку под присмотром Арно, а сам отправлялся в лес за дичью и фруктами. Но гораздо чаще в джунгли уходил Джек, и хотя он далеко не каждый раз приносил добычу, зато отсутствовал всегда подолгу.

Оставшись вдвоем, Тарзан и Джейн ничуть не скучали…

Однако человек-обезьяна всегда вел себя по отношению к любимой девушке с такой рыцарственностью, что Джейн Портер порой не верилось, что этот юноша вырос в джунглях среди зверей. Раньше она думала, что воспитание во многом определяет сущность человека — но как же быть с Николаем Роковым, воспитанным в аристократической семье, искусно умеющим прикинуться джентельменом — и с ее возлюбленным, воспитанным дикой гориллой, но обладающим всеми качествами, какими должен обладать настоящий мужчина и джентльмен?

Какое счастье, что этот удивительный лесной бог отдал сердце именно ей!