Возвращение в джунгли

VI. Снова на корабле

Тарзан не сводил глаз с бледного лица молодой женщины, в рот которой Арно только что влил несколько капель вина.

Это простейшее тонизирующее средство оказало на графиню де Куд такое действие, что вскоре она открыла глаза, села и испуганно огляделась.

— Все в порядке, сударыня, — заверил Арно. — Вы у себя в каюте… А сейчас, я думаю, стоит позвать вашего мужа и известить капитана о нападении, которому вы подверглись. Пусть Николая Рокова возьмут под стражу, а в Гавре передадут властям!

Порозовевшие было щеки молодой женщины снова побелели, и графиня де Куд умоляюще прижала руку к груди.

— Пожалуйста, нет! Никому ничего не говорите…

— Почему?

Ольга де Куд опустила голову и промолчала.

— А если этот негодяй снова на вас нападет? — мрачно спросил Тарзан.

— Не нападет… Я уверена, он и сейчас не хотел ничего плохого… Мы просто немногого поспорили, и он погорячился…

— Мы были свидетелями его горячности, — отозвался Арно. — Со стороны это было похоже не на дружеский спор, а скорее на попытку убийства.

— Все равно, я никак не могу допустить, чтобы его арестовали!

— Почему? — еще угрюмее спросил Тарзан.

Женщина отвела взгляд. Ее губы дрожали.

— Незадолго до этого ваш муж тоже отказался отправить Рокова под арест, хотя русский сделал все, чтобы опозорить графа, — напомнил Тарзан. — Какую власть имеет над вами этот человек?

Графиня де Куд молча перебирала бахрому своей шали.

— Хорошо, — сказал человек-обезьяна и встал. — Если вы не хотите дать делу законный ход, я буду действовать по своему усмотрению.

— Что? Как? — поднимая на него глаза, испуганно выдохнула графиня.

— Если у меня возникнет хотя бы тень подозрения, что Роков вам угрожает, я в тот же миг вышвырну мерзавца борт!

— Он так и сделает, мадам, поверьте, — вставил Арно. — Может, вам лучше все-таки объясниться?

Юная графиня некоторое время переводила широко открытые глаза с угрожающе-мрачного Тарзана на внешне безмятежного Джека Арно — и наконец со стоном закрыла лицо руками.

— Хорошо, я все расскажу… — пролепетала она. — Дело в том… Господи, дай мне сил! Дело в том, что человек, который пытался меня убить — мой родной брат!

Тарзан и Арно переглянулись, Джек с трудом удержался от того, чтобы присвистнуть.

Человек-обезьяна снова сел.

— Да, мсье, — продолжала графиня де Куд, — Николай с детства был испорченным мальчишкой, и чем старше он становился, тем невыносимее делался его характер. Его выгнали из армии, лишив чина капитана — я не хочу вспоминать о скандале, послужившем причиной этого. Отцу удалось устроить брата в министерство внутренних дел, но Николай катился от преступления к преступлению, и только дьявольская хитрость всякий раз помогала ему избегать каторги. Увы, я лучше кого бы то ни было знаю характер Николая Рокова, и я боюсь, что вам обоим еще не раз придется пожалеть о встрече с этим человеком!..

— Почему он вас преследует? — не очень вежливо перебил даму Тарзан.

— Все очень просто… Но как же трудно мне в этом признаться! Дело в том, что мой брат Николай Роков и его товарищ Павлов — русские шпионы. А мой муж, граф де Куд, имеет доступ к самым важным делам военного министерства; у него на руках часто бывают бумаги, за которые русское правительство заплатило бы целое состояние…

Тарзан взглядом попросил Арно дать ему в ближайшее время соответствующие пояснения. Человек-обезьяна не имел ни малейшего представления о шпионаже и шантаже, и объяснения Ольги де Куд были ему во многом непонятны. Но он интуитивно ухватил самую суть и слушал, не перебивая.

— В настоящее время муж работает с какими-то сверхважными бумагами, и Николай делает все, чтобы раздобыть их копии. Интрига со мнимым шулерством была затеяна для того, чтобы путем шантажа добиться от мужа повиновения. Если бы выяснилось, что граф де Куд плутует в карты, карьера мужа была бы кончена; больше того — он подвергся бы общественному остракизму. Николай рассчитывал получить проклятые бумаги в обмен на признание, что карты были нарочно подложены в карман графа…

Тарзан слушал тихий прерывающийся голос, испытывая все большее отвращение к «цивилизованному» миру.

— Но вы, господин Тарзан, помешали плану Николая, и тогда брат попытался убедить меня выкрасть нужные документы из сейфа мужа…

Тарзан не смог больше молчать.

— И вы не хотите, чтобы Николай Роков получил по заслугам? — недоумевающе спросил он.

— Кровь — не вода… — еле слышно прошептала молодая графиня. — Все-таки он мой брат, и если бы он попал в тюрьму, позор лег бы на всю нашу семью…

— Я этого не понимаю, — откровенно признался человек-обезьяна.

— А я не понимаю другого, — подал голос Арно. — Почему вы не хотите рассказать обо всем мужу?

Ольга де Куд покраснела так, что на нее стало жалко смотреть; потом решительно тряхнула головой.

— Хорошо, раз уж я начала признаваться, я признаюсь во всем! Я выросла в пансионе при монастыре, и когда мне было шестнадцать лет, встретилась там с человеком, которого приняла за джентльмена. Я ничего не знала о мужчинах, столь же мало о любви — и вообразила, что влюблена. Он уговорил меня бежать, чтобы обвенчаться; я поддалась на уговоры. Через три часа после побега на железнодорожной станции к нам подошли два жандарма и арестовали моего спутника: он оказался дезертиром, скрывавшимся от армейского и уголовного суда. Меня отправили обратно в монастырь, и тамошняя администрация замяла дело. Даже родители ничего не узнали. Но Николай впоследствии встретился с тем человеком, узнал от него историю моего побега и…

— И?

— И теперь шантажирует меня, угрожая рассказать графу о моей «интрижке» с уголовником, если я не выполню всех его требований.

Тарзан посмотрел на Арно; Джек возвел глаза к потолку.

— Мадам, если вы не откажетесь принять совет постороннего человека — расскажите обо всем мужу, — сказал Арно. — Граф де Куд хорошо знаком с Николаем Роковым, и, конечно, поверит вам, а не ему!

— Я не смею, — слабо ответила графиня. — Вы американец, сударь, а в Америке совсем по-другому смотрят на подобные вещи. Но во Франции, как и у нас в России, аристократ никогда не простит своей жене, если она бросит на его репутацию хотя бы призрачную тень…

— Тогда разрешите откланяться, — вдруг почти грубо сказал Тарзан и встал. — Если муж не доверяет вам, а вы не верите в доброту и понимание вашего мужа, решайте сами, как быть. Но клянусь — если я замечу, что Роков вам угрожает, я и впрямь утоплю его, как щенка!

— Спасибо за добрые намерения, мсье, но… Не дай вам бог когда-нибудь еще встать на пути моего брата!

Человек-обезьяна молча пожал плечами и вышел; Арно последовал за ним.

До самой каюты оба молчали, но там, повалившись на койку и уставившись в потолок, Тарзан сказал с бесконечной тоской:

— Как бы я хотел поскорей вырваться из этого цивилизованного мира и опять очутиться среди диких зверей, которые не пожирают друг друга из-за денег, из мести или просто потехи ради!