Впотьмах

Глава 11

Солнце уже давно перевалило за свою вторую половину, и к этому времени каждый из нас всерьез устал. Путь по лесу — дело непростое, так что отдых требовался нам все чаще и чаще. День сегодня стоял жаркий, в лесу было душно, да к тому же постоянно приходилось быть настороже, а это здорово выматывало. Радовало хотя бы то, что пока вокруг не было комаров и прочей мошки, но, без сомнения, через несколько дней они начнут появляться. Хорошо и то, что к этому времени трава еще не успела вырасти в полный рост, ноги в ней не путаются, а иначе идти было бы еще сложнее. Еще в лесу хватало паутины, и если обычная светлая паутина всего лишь прилипала к телу и одежде, то паутина желтоватого цвета при попадании на кожу вызывала раздражение, и потому мы старались ее обойти, только вот получалось это не всегда.

Несколько раз на нашем пути попадались низины, где под нашими ногами весьма ощутимо хлюпало, а ползающей и прыгающей фауны было столько, что в некоторых местах мы едва ли не ступали по ковру из аналогов земных лягушек и ящериц. Змеям в том месте надо сказать, было полное раздолье. Примиряло со всем этим хотя бы то, что вся эта живность сама удирала от нас, не делая даже попытки нападения.

К сожалению, никак не скажешь, что мы преодолели уж очень большое расстояние — парочка наших спасенных очень быстро выдыхалась при ходьбе, им то и дело требовалась передышка, что неудивительно, если учесть условия их содержания в Храме Величия. Впрочем, на недовольное пыхтение Эдуарда внимания можно не обращать — он вечно раздражен, а вот с Лидией все обстояло куда сложней. Ее необходимо вести по более-менее ровным местам, без ям и кочек (что получается далеко не всегда), и предпринимать все возможное, чтоб она не споткнулась или не упала — в ее положении подобное может вызвать преждевременные роды, что для нас окажется самой настоящей катастрофой. Потому-то Лидия шла, постоянно опираясь на мою руку, и если б не эта моя поддержка (иногда мне приходилось почти тащить уставшую женщину на себе), то не знаю, сумела ли бы наша спутница дойти до этого места.

К тому же наш путь безопасным никак не назовешь — то и дело нам попадались замшелые скользкие стволы, ворохи валежника, ямы, почти незаметные из-за покрывающего их мха… Несколько раз нам приходилось отгонять зверей, которых здесь было немало, причем парочка из встреченных нами лесных обитателей выглядела весьма устрашающе. Хорошо хотя бы то, что звери не проявляли особой агрессии: как сказал Эж, сейчас весна, и у хищников появилось больше возможностей набить себе живот. Вот и мы (вернее, это сделал Эж) сумел подбить зверька, чем-то напоминающего кролика, так что ужин нам обеспечен. А сейчас мы расположились на отдых около крохотного родничка, так что смогли не только напиться и наполнить почти опустевшие бутылки, но даже сумели умыться.

— Фу, устал… — выдохнул Эдуард, когда мы все немного отдышались. — Долго нам еще идти?

— Вообще-то желательно бы шагать до заката, никак не меньше… — Эж оглядывался по сторонам. — Но тут уж как получится. Нам для начала надо до шалаша дойти…

— До какого еще шалаша?

— Охотничьего.

— Охотничьего?.. — Эдуард только что не подскочил на своем месте.

— А что тебя удивляет? Надо же здешним охотникам где-то останавливаться.

— С чего это ты решил, что шалаш пустой? Да на то они и охотники, чтоб приходить в лес, и в нем оставаться на ночь! Не удивлюсь, если в том шалаше, куда ты нас ведешь, окажется с пяток крепких парней, причем все с ножами, луками и рогатинами!

— Сейчас весна, звери линяют, и пока еще не все зверье шкуру поменяло с зимней на летнюю… — пожал плечами Эж. — Так что охотники в это время вряд ли будут забираться в здешнюю глушь на охоту: просто нет смысла сюда идти, тем более что за весенние шкуры много не выручишь, а настрелять дичи к обеду можно и невдалеке от родной деревни.

— Твоими бы устами… — пробурчал Эдуард. — И где же этот шалаш находится?

— Придется поискать… — Эж явно был не настроен на долгие разговоры.

— Значит, ты все знаешь только примерно, и нам опять брести наугад. Можно сказать, впотьмах… — продолжал Эдуард. — А что мы в этом шалаше будем делать? Если добредем до него, конечно.

— Просто переночуем, а с утра пойдем дальше.

— Нас тут ночью сожрут, и какой-то жалкий шалашик от этого не спасет!

— Но охотники же тут останавливаются.

— И кто тебе об этом поведал?.. — никак не мог успокоиться Эдуард. — Твои приятели по камере? Так им набрехать ничего не стоило, особенно если учесть, что в тюрьме, где ты подзадержался, треп был едва ли не единственным развлечением. Наплели тебе невесть чего, а ты поверил, да еще и нас за собой тащишь!

Кажется, слова красавчика всерьез задели Эжа, и не знаю, что бы произошло дальше, но тут раздался голос Лидии:

— Ой, змея! Или… Что это такое?! Смотрите…

Надо сказать, что это странное создание я заметила немногим раньше Лидии, и сама не сводила с него глаз, собираясь привлечь внимание мужчин весьма к необычному существу, но Лидия успела сделать это раньше меня. Сейчас это непонятное творение природы то ли переползало через лежащий на земле ствол дерева, то ли перескакивало через него, так что мы смогли во всей красе рассмотреть это диковинное существо.

В первый момент я, и верно, решила, что вижу змею, а чуть позже поняла, что это не совсем так, и готова побиться об заклад, что никто из нашей четверки ранее и представить себе не мог столь удивительного создания. Нас можно понять: мы увидели тело змеи длиной метра полтора (да оно еще было толщиной с крепкую мужскую руку), только вот это самое тело венчалось звериной головой, которая отдаленно напоминала лисью — точно такой же нос, глаза, усы, вытянутая вперед морда… Даже уши внешне очень напоминали самые обычные торчащие лисьи ушки, только вот у этого создания они были чуть длинней и покрыты мелкими чешуйками. Тело, состоящее из роговых пластин и чешуи, своей расцветкой один в один походило на пятнистую шкуру питона буро-коричневого цвета, а брюхо у этого существа было желтым, совсем как у многих земных змей. Еще вдоль всего хребта, начиная от переносицы и заканчивая кончиком хвоста, у этого создания топорщилась густая черная щетина, причем довольно длинная. Но куда больше поражало другое: у этой змеи с лисьей головой (или кто она там) имелись две передние лапы, причем довольно длинные, покрытые мелкими чешуйками, и каждая из этих лап закачивалась пятью длинными черными когтями.

Сейчас это непонятное создание уже ловко перебралось через лежащее на земле дерево, и шустро приближалось к нам, когда скачками, а когда и быстро перебирая лапами, да при этом еще и упираясь в землю хвостом для придания большей скорости. Не знаю, как другим, а мне сразу стало понятно, что это более чем диковинное существо вряд ли стремится к нам только для того, чтоб мы ласково почесали ему за ушками.

— Эдуард, вилы вперед, и ни в коем случае не подпускай его к нам!.. — Эж при виде этого чудного создания сорвался с места и выставил вперед вилы. — Лидия, не вздумай сделать хоть шаг в сторону!

Мне Эж ничего не сказал, но я и сама понимала, что моя задача — делать все, чтоб эта змеелиса (или как там назвать подобное недоразумение) ни в коем случае не добралась до Лидии. Что ни говори, но в этот мир мы пришли именно за дочерью Ксении Павловны, а значит, наша первоочередная задача охранять эту измотанную девушку. Правда, из оружия у меня был только нож, но он хотя бы достаточно длинный…

Меж тем непонятное существо приблизилось к нам, но на вилы не полезло, а решило обойти нас сбоку — как видно, соображало, что к чему. Двигалось это гм… недоразумение достаточно быстро, и у нас имелись все основания ожидать броска в нашу сторону. Об этом же подумал и Эж, а потому, не отводя глаз от непонятного создания, которое то плавно, то рывками передвигалось с места на место, отрывисто сказал Эдуарду:

— Попробуй достать вилами эту тварь. У тебя глазомер неплохой, да и рука твердая…

— Постараюсь…

Несколько мгновений Эдуард выбирал подходящий момент для броска, и когда вилы полетели в странного зверя, то я была почти уверена, что острые зубья пришпилят его к земле. Увы, совершенно непостижимым образом существо изогнулось, и отпрянуло в сторону, хотя совсем избежать ранения у него не получилось — вилы все же немного задели извивающееся тело, сорвав пару роговых пластин и оставив на боку неглубокую длинную рану, в которой показалась розоватая кровь. Змеелиса не стала дожидаться еще одного броска, отпрянула в сторону, и уже там открыла рот и издала звуки, смахивающее на нечто среднее между разъяренным шипением и злым тявканьем. Ого, а у этой зверюшки во рту хватает острых зубов, и если эта тварь цапнет кого-то из нас, то тому бедняге мало точно не покажется! Затем, не переставая шипеть, змеелиса быстро добежала до высокого дерева, и необычной ловкостью забралось по стволу едва ли не до вершины, после чего стала зализывать рану на боку.

— И принесла же ее нелегкая!.. — ругнулся Эж. — Вот только этой дряни нам еще не хватало для полного счастья!

— Это что еще за уродина?.. — Эдуард тоже не сводил глаз со странного зверя.

— Если не ошибаюсь, то перед нами тренли… — Эж с досадой покрутил головой. — Я, если честно, не особо верил в рассказы об этой зверюге, и меньше всего думал, что она когда-то попадется на моем пути. Вот уж не повезло, так не повезло!

— Но мы же ее отогнали!

— На время… — махнул рукой Эж. — Чтоб вы знали: тренли — это еще та дрянь, от которой так просто не отвяжешься. Охотится она так: выбирает добычу и кусает ее, а зубы у нее, чтоб вы знали, ядовитые. После этого она будет следовать за подраненной добычей до той поры, пока на ту не подействует яд, и жертва не будет в состоянии двигаться, после чего тренли устроит себе настоящий праздничный пир из еще чуть живого тела. Кстати, даже более крупные хищники стараются без нужды не приближаться к тренли — чревато. Если эта тварь решила устроить за кем-либо охоту, то она уже не отстанет.

— Так это чудище, вроде, сейчас на дереве сидит! И потом, я ж эту тварь подранил…

— Рана несерьезная, тренли ее быстро залижет… Да и спуститься с дерева для нее не составит никакого труда — вы все сами видели, как она ловко движется по стволу. Теперь эта дрянь все время будет следовать за нами, выжидая момент для атаки, а там разок укусит — и все, с той минуты ей можно особо не торопиться, потому как жертва уже никуда не денется, ведь яд тренли действует безотказно.

— Откуда тебе все это известно? От твоих приятелей из тюремной камеры?

— А откуда же еще?.. — пожал плечами Эж. — У меня имелся только один источник сведений о здешнем мире. Я сказал своим сокамерникам, что родом с Арсара, а этой страной тут всегда интересуются. Расспросов было невесть сколько, так что я многое придумывал, но старался свести разговоры на флору и фауну — для примера вспомнил кое-какие земные растения, и некоторых зверюшек. Ну, а мне в ответ тоже много чего рассказали о том, что водится в здешних лесах — конечно, упоминали далеко не обо всех представителях здешних лесов и рек, но кое-что в моей памяти отложилось.

— Может, нам удастся хоть какую-нибудь живность поймать и кинуть этой двулапой зверюге?.. — предложила я. — Надеюсь, что тогда ей будет не до нас.

— Не рассчитывай, что после этого тренли от нас отстанет… — покачал головой Эж. — Беда в том, что как только эта хвостатая особь выберет себе добычу, то ни на какой другой трофей она уже не посмотрит, даже если ты положишь перед ней какого-то зверька со связанными лапами. В этом случае тренли просто обойдет бедную зверюшку, и по-прежнему будет идти за тем, кому уже отдала предпочтение. Это двулапое недоразумение относится к числу тех существ, о которых можно смело сказать — упертые до невозможности.

— Чтоб ее!.. — ругнулся Эдуард. — Мало нам было неприятностей, так еще и это! Дела идут все хуже…

— Не нагнетай… — Эж положил вилы на плечо. — Пошли отсюда.

— А эта уродина на дереве…

— Посидит, рану залижет, и за нами отправится. Не стоит надеяться на то, что тренли потеряет наш след — у нее очень острый нюх, найдет нас где угодно. Так что теперь нам стоит быть вдвойне внимательными, так что держите ушки на макушке…

Мы отправились дальше, но постоянно осматривались по сторонам, опасаясь увидеть тренли, или (как я ее называю про себя) змеелису. По-счастью, пока что она не показывалась нам на глаза, но это вовсе не значит, что ее здесь нет. Почти наверняка объявится через какое-то время, раз положила глаз на одного из нашей четверки.

Не знаю, сколько времени мы шли, постоянно оглядываясь по сторонам, но тренли, по-счастью, пока не замечали. Постоянное напряжение действовало на нервы и начинало выматывать, особенно если подумать, что мы и сами не имеем представления, сколько нам еще идти по этому лесу. А еще каждый невольно прислушивался к тем звукам, что раздавались позади нас, но, к счастью, мы не слышали ничего, кроме птичьего гомона, пусть даже голоса здешних птиц далеко не всегда походили на своих земных собратьев. Этот птичий хор давал некое ощущение безопасности, потому что он не обрывался ни на минуту, а ведь когда мы совсем недавно проходили в тех местах, то на недолгое время птицы замолкали, а многие вообще перелетали с места на место — значит, знали, что собой представляют люди, и чем они опасны.

Мы уже собирались, было, отдохнуть в очередной раз, но впереди словно стало чуть светлее — значит, обозначилось открытое пространство. Пройдя еще немного, вышли на нечто, похожее на просеку, вернее, на настоящий бурелом посреди леса — судя по той картине, которую мы узрели, здесь когда-то полосой прошел самый настоящий смерч с ураганом, выворачивая все на своем пути: недаром большая часть деревьев была повалена в одну сторону. Не сказать, что просека была уж очень широкой — самое большее, метров пятнадцать в ширину, но, тем не менее, даже сейчас, глядя на последствия, страшно представить, что здесь когда-то творилось.

— Ничего себе!.. — присвистнул Эдуард, глядя на картину разрушения. — Не хотел бы я находиться здесь в то время, когда разбушевалась местная стихия! Похоже, тут бывают ураганы ничуть не слабее того, который когда-то унес в Волшебную страну Элли с Тотошкой.

Вот уж чего я не ожидала услышать от нашего красавчика, так это упоминаний о «Волшебнике Изумрудного города»! Впрочем, эту книгу в детстве читали всем, и Эдуард не был исключением. Отчего-то вспомнилось, что именно эту сказочную историю бабушка в очередной раз перечитывала мне незадолго до своей смерти… Так, о бабушке сейчас думать не стоит, потому что как любое упоминание о ней действует на меня несколько размягчающее, а подобное сейчас недопустимо.

— Значит, так… — Эж повернулся к нам. — Идем направо, в ту сторону, куда деревья лежат вершинами.

— А почему именно туда?.. — поинтересовался Эдуард.

— Потому что так мне сказали те люди, с которыми, как ты недавно изволил выразиться, я подзадержался в тюремной камере, чтоб послушать их треп… — съязвил Эж. Странное дело, но наш красавчик в ответ промолчал, и Эж продолжил. — Пойдем по кромке леса — это легче и безопасней, чем пробираться меж поваленных деревьев. Да, и по-прежнему смотрите по сторонам — тренли может объявиться в любую минуту.

Мы двигались не совсем по кромке леса, а чуть в отдалении, по-прежнему глядя не только себе под ноги, но и по сторонам. Похоже, смерч прошел здесь несколько лет назад, не меньше — хвоя и листья с деревьев давно осыпались, многие стволы стало затягивать мхом, корни выворотней торчали, словно абстрактные осьминожьи щупальца. Между лежащими деревьями стала вытягиваться мелкая поросль деревьев и кустарника, кое-где виднелись комки сухой прошлогодней травы… В общем, несмотря на солнечный день (вернее, скоро уже наступит вечер) картина смотрелась довольно-таки уныло.

Трудно сказать, сколько времени мы так шли — мне показалось, что это было очень долго. Хотелось отдохнуть, но Эж помалкивал. Ну, я-то потерплю, а вот Лидии пора сделать небольшую передышку, она бредет из последних сил. Только я хотела, было, сказать об этом Эжу, как тот сам остановился.

— Кажется, это и есть охотничий шалаш… — произнес он, кивая головой на непонятное нагромождение деревьев на той стороне просеки.

— Ты что, издеваешься?.. — только что не закричал Эдуард. — Где ты тут шалаш узрел? Тут же просто деревья в кучу навалены!

— Надеюсь, у тебя хватит сообразительности понять, что привычный земной шалашик тут никак не подойдет для ночевки… — а вот теперь уже и Эж немного повысил голос. — Так что…

— Погодите!.. — перебила я слова Эжа. — Мне показалось, что позади нас что-то мелькнуло!

Вообще-то мне это не кажется, я краем глаза только что заметила это двулапое недоразумение, которое Эж назвал тренли. Судя по всему, эта тварь, и верно, отправилась вслед за нами. Сейчас она спряталась за ворохом валежника, но пусть лучше мужчины отвлекутся на ее поиски и немного остынут, а не то заметно, что Эжа стало выводить из себя вечное недовольство красавчика.

— Тренли?.. — испуганно спросила Лидия.

— Кажется, но полностью в этом я не уверена, хотя за тем валежником…

— Ясно… — Эж повернулся к Эдуарду. — Прикрывай нас, мы направляемся к шалашу. Все разговоры отложим на потом.

Увы, но путь по бурелому оказался совсем непростым. Мало того, что при любом неосторожном движении можно налететь на острый обломок сучьев, которые торчат со всех сторон, так ведь между стволами надо еще как-то пробраться, потому как перелезать через них слишком опасно — есть все шансы пропороть себя деревянным обломком, коих тут в избытке. Я уж не говорю о том, что вся земля здесь просто-таки усыпана сучьями, старыми мелкими ветками, и передвигаться тут надо крайне осторожно.

— Здесь, наверное, под деревьями на земле зверья полно прячется… — пропыхтела я, оглядываясь по сторонам.

— Нам сейчас куда больше тренли надо опасаться… — отозвался Эж. — От того шума и треска, с которым мы тут пробираемся, половина здешнего дневного зверья уже удрала куда подальше, а ночные обитатели еще не проснулись. Да, и на сучья смотрите, и под ноги заодно поглядывайте, а не то напоретесь на острый и длинный сук — враз для здешних хищников шашлык получится.

Да, Эж прав — тут нужно смотреть во все глаза. Проблема еще и в том, что меж этого бурелома мы-то кое-как проберемся, а вот с Лидией все обстоит куда сложнее, так что поневоле пришлось искать самый безопасный путь среди деревьев, устилающих землю. Эж был вынужден петлять самыми невероятными зигзагами, стараясь переползать через лежащие на земле деревья у самых верхушек, где стволы были потоньше, но все равно молодому человеку приходилось то и дело обрубать топором ветви и сучья, через которые было сложно (а то и просто невозможно) пробраться. Отдельно стоит упомянуть о том, что под этим буреломом, как выяснилось, обитало немало зверья, начиная от мелких змей и мышей, кончая довольно-таки крупными зверенышами, частенько весьма устрашающего вида. К счастью, они все убегали от нас, хотя некоторые из этих созданий явно были бы не против перекусить незваными гостями, но пока что не нападали первыми. А еще, обходя самые большие выворотни, Эж присаживался на корточки и заглядывал в яму под корнями. Как оказалось, это было очень предусмотрительно с его стороны, потому что от пары таких вот ям он отступал, не говоря нам ни слова, и искал другой путь — похоже, что увиденное его гм… впечатлило.

Куда хуже было другое — тренли действительно нагнал нас, и теперь явно жаждал пустить в ход свои зубы. Если первое время змеелиса осторожничала, помня о полученной ране, да и Эдуард весьма умело орудовал вилами, отгоняя от нас эту тварь, то постепенно она стала действовать все более смело, да и наш красавчик стал уставать от постоянного напряжения. Этому немало способствовала и окружающая обстановка, потому как тренли не составляло труда прятаться среди поваленных деревьев, а потом неожиданно выскакивать, пытаясь добраться до нас. Хотя Эдуард частенько вызывал у меня раздражение, но сейчас я должна была признать, что от змеелисы он отмахивается весьма умело. Не знаю, каким спортом он занимался раньше, но реакция у него была отменной, и рука точной. Однако ему одному справиться с тренли было весьма проблематично, особенно если учесть ловкость и быстроту этого существа, так что в буреломе перевес был на стороне этого двуногого создания. Через какое-то время к красавчику присоединился Эж, а вдвоем они сумели не только отогнать змеелису, но и вновь ранить ее, к нашей великой радости. Так что дело кончилось тем, что тренли вновь убежала, только в этот раз она хромала на лапу и не могла опираться на хвост, который вилами ей едва не располосовали надвое.

Когда же мы, наконец, преодолели полосу бурелома, то выглядели весьма непрезентабельно — перемазаны грязью и облеплены паутиной, обсыпаны древесной трухой и старой корой, да еще стряхивали с себя насекомых, коих в лежащих на земле деревьях было просто немеряно. Вдобавок на нашей одежде появились первые дыры — к сожалению, совсем уберечься от острых сучьев мы не смогли. Хм, если дело так пойдет и дальше, то от нашей одежды очень скоро останутся одни лохмотья, а мы будем выглядеть, словно последние нищие. Впрочем, в данный момент каждого из нас меньше всего волнует внешний вид, сейчас хочется только отдохнуть.

Так называемый шалаш оказался более чем необычным строением: как видно, во время урагана каким-то чудом оказались свалены в одну кучу несколько больших деревьев, и при падении они образовали словно холм, внутри которого оказалось свободное пространство. Пожалуй, слово «шалаш» тут не очень подходило, но иного определения было не подобрать. А еще неподалеку оказалось старое кострище: как видно, в этом году люди тут уже были, возможно, и не единожды — во всяком случае, среди черного пятна на земле молодая трава не пробивалась. Войти внутрь шалаша оказалось непросто — там было сколочено нечто вроде двери-заслонки, сдвинуть которую с места оказалось совсем нелегко. Когда же это удалось сделать, то вначале внутрь, согнувшись, забрался Эж, осмотрелся, а потом позвал нас — мол, все в порядке, можно заходить.

Оказавшись в этом так называемом шалаше, я поняла, что здешние охотники (или кто чаще всего останавливался здесь) в свое время приложили немало сил на то, чтоб сделать это место максимально безопасным. Как я уже заметила, здесь, по удивительному стечению обстоятельств, с десяток падающих деревьев упали под наклоном друг к другу, причем так близко, что позже люди смогли заделать расстояния между ними стволами срубленных деревьев и большими ветками, а все щели заделали смесью изо мха, смолы хвойных деревьев и здешней глины. Засохнув, эта смесь превратилась в настоящий камень, а внутренность шалаша — в настоящую комнату с крепкими стенами. Если же принять во внимание, что дверь в шалаш закрывала тяжелая приставная дверь, то понятно, что люди, оказавшиеся внутри этого шалаша, могут чувствовать себя совершенно спокойно.

Вдоль стен был навален валежник, пусть и сухой, но не пересохший до состояния пороха — похоже, что охотники последний раз посещали это место не так давно. Об этом же говорило и еще одно, пусть и небольшое кострище, находящееся посреди шалаша — как видно, иногда люди были вынуждены зажигать костер даже здесь. Причиной этого, скорей всего, была невозможность иногда выйти наружу — иного объяснения у нас не было. Не сказать, что внутри было уж очень свободно, но нам четверым места вполне хватило.

— Все, я больше с места не сдвинусь!.. — Эдуард уселся у стены. — Делайте со мной, что хотите…

Вообще-то у меня тоже не было ни малейшего желания шевелиться, но я помогла Лидии сесть на кучу веток, причем нашла такое место, чтоб она оказалась как можно дальше от Эдуарда — надеюсь, кавалер хотя бы сейчас не будет высказывать уставшей девушке свое постоянное раздражение.

— Посидите тут… — сказала я. — А мы подумаем насчет ужина.

Да тут хоть думай, хоть нет, а хлеба у нас осталось совсем немного, а потому следует обходиться тем, что сумели разжиться в дороге. Об этом подумал и Эж, который, достав из своего дорожного мешка добытого утром кролика, чуть кивнул мне головой, показывая на выход.

— Ну, мы пока вечернюю трапезу сообразим, а вы тут посидите, отдохните. Хлеб у нас, конечно, еще имеется, но оставим его на утро.

В ответ нам лишь кивнули: признаюсь, я и сама так устала, что не хотелось даже говорить, но кому-то надо побеспокоиться о еде. Вышла наружу, где Эж уже достал нож, и стоял над тушкой кролика, лежащего на земле. Конечно, в любое другое время следовало бы хорошо подумать о том, можем ли мы употреблять в пищу мясо этого создания, но сейчас я была согласна даже на жареную змеелису.

— Задаю глупый вопрос… — молодой человек повернулся ко мне. — Ты когда-нибудь животных свежевала?

— Нет… — немного растерявшись, покачала я головой. — Но пару раз видела, как это делается. Правда, моим воспоминаниям не менее двадцати лет, а то и больше. Так что…

— А я это дело как-то воочию наблюдал, причем не так давно, и даже пытался вмешаться в этот процесс, но меня отогнали, велели не соваться под руку. Ладно, глаза боятся, руки делают.

Как это ни удивительно, но со свежеванием кролика Эж справился довольно быстро, распотрошил тушку, и хмыкнул, глядя на результат своих трудов.

— Надо же, управился! Я чего-то худшего ожидал. Надо же, кролик какой здоровый! Даже потрошеный потянет на четыре кило! Интересно, здесь все кролики такие здоровые? Хотя вероятнее всего этот экземпляр всего лишь хорошо отъелся на весенней травке, потому и удрать от нас не смог… Как думаешь, это мясо съедобно?

— Очень на это рассчитываю… — вздохнула я. — Да и выбора особого нет — у каждого из нас живот от голода подвело.

— Тогда для начала я костерок запалю, а ты по сторонам присматривай…

Не выпуская из рук топор, Эж набрал сушняка, затем отыскал две подходящие палки с небольшим расщеплением на конце, воткнул их по обе стороны кострища, потом насадил на крепкую ветку тушку кролика. После развел небольшой, но жаркий костерок, и принялся обжаривать на вертеле крольчатину. Очень скоро вокруг стал распространяться приятный мясной запах, он которого у меня забурчало в желудке. Теперь следовало быть вдвойне внимательными — ясно, что в здешних местах найдется немало любителей перекусить чем-то вкусным, а уж на такой-то запах может сбежаться немало желающих. Больше всего я опасалась, как бы снова не появилась тренли, но змеелиса, к счастью, не показывалась. Наверное, все еще зализывает полученные раны.

Солнце уходило, на землю спускались сумерки, и было понятно, что скоро станет темно, а значит, нам надо поторапливаться. От крольчатины шел просто-таки одуряющий запах, и я не выдержала:

— Долго еще?

— Можно бы еще подержать, но, пожалуй, хватит… — Эж снял с огня палку с тушкой кролика, и принялся затаптывать костер, который к тому времени уже затухал. — Да и темнеет уже…

Тут Эж замолчал, глядя мне за спину, и обернувшись, я тоже онемела: причиной этого был большой зверь, ростом не менее двух метров, который перелезал через бурелом, направляясь к нам, причем двигался он совершенно бесшумно, словно скользя по лежащим на земле деревьям. И откуда этот зверюга появился, ведь только его и близко не было! Возможно, отсыпался под одним из выворотней, а к вечеру проснулся. В последних лучах заходящего солнца можно было хорошо рассмотреть очередного представителя здешней фауны, и ясно, что к числу травоядных его точно не отнести. Этот здоровяк с желтоватой щетинистой шерстью напоминал нечто среднее между тигром и медведем, а при одном взгляде на его длинные когти у меня только что комок к горлу не подкатил. Сообразив, что мы его заметили, зверь приоткрыл пасть и зарычал, обнажив желтоватые слюнявые клыки. Да, если такие сомкнуться на теле, то враз раздробят и переломают все кости.

— Чего стоишь?.. — зашипел мне Эж. — Быстро в шалаш!

Дважды повторять не пришлось, я метнулась в наше убежище, а за мной бросился Эж, не выпуская из рук вертел с кроликом. Первое, что мы сделали, оказавшись внутри, так это задвинули на место тяжеленную дверь, а затем подперли ее парой недлинных крепких бревен, лежащих у стены.

— В чем дело?.. — поинтересовался Эдуард, глядя на нас. Он по-прежнему лежал на валежнике, и не пошевелился даже при нашем появлении.

— А сам-то как думаешь?.. — только что не огрызнулась я.

— Зверюга какая-то пожаловала?

— Она самая…

В шалаше было почти темно, и мы молчали, вслушиваясь в звуки, долетавшие снаружи. Впрочем, тут все ясно: зверь, громко чавкая, съел кроличьи потроха и шкуру. Затем мы услышали, как что-то ударило по стене шалаша, заскребли когти, послышался недовольный рев зверя, а потом заскрипела дверь — очевидно, на нее налегли извне. Ну, тут все ясно — потроха и шкурка кролика были для этого хищника легкой закуской на один зуб, и теперь он желал получить основное блюдо, то бишь нас. Надо отдать должное стенам и двери — они выдержали, и у нас немного отлегло от сердца. Мы еще долго слышали недовольное ворчание зверя, а потом все стихло. Возможно, хищник ушел, но вполне может оказаться так, что он затаился неподалеку, только вот выяснять это у нас не было ни малейшего желания.

— Интересно, что это за зверь такой?.. — спросила я у Эжа.

— Представления не имею… — отозвался тот. — О таком мне никто не рассказывал.

— Хорошо, что успели кролика приготовить… — выдохнула я. — Надо же, какой представитель местной фауны к нам заявился! А может, звери уже знают, что здешние охотники, оказавшись в этих местах, готовят еду на костре…

— Спорить готов, что никому из тех людей, кто останавливается в этом месте, и в голову не придет готовить себе еду вечерней порой, а именно этим делом мы и занимались… — устало произнес Эж. — Каюсь: до меня дошло только сейчас, что я едва не совершил фатальную ошибку, и хорошо еще, что успели спрятаться. Мы же с вами видели, что днем в лесу пройти можно, пусть и с некими… неприятностями, но к вечеру тут следует быть куда более осторожным. У меня же хватило ума не только жарить здесь мясо перед заходом солнца, так еще и распотрошить кролика, бросив его внутренности на землю! Теперь на запах крови сюда прибежит немало ночного зверья. Боюсь, нас ожидает веселая ночка — ведь кровь впиталась в землю!

— Главное, чтоб утром никого из ночных обитателей рядом не оказалось… — я постаралась произнести эти слова как можно более оптимистично. Спорить со мной никто не стал — все же усталость давала о себе знать.

В шалаше было почти темно, так что пришлось доставать лампу, и использовать один из двух оставшихся штырьков. При неярком свете лампы мы поделили кролика на четыре части, и очень скоро от него не осталось ничего, кроме дочиста обглоданных костей, и никому из нас не было дела до того, что кролик был приготовлен без соли и специй. Думаю, мужчины съели бы по еще паре таких же порций, но чего нет — того нет. Кстати, Лидия пыталась сделать вид, что не голодна, и намеревалась, было, отдать почти всю свою порцию Эдуарду (который, кстати, ожидал от нее чего-то подобного), но я проявила жесткость, и Лидия, стараясь не смотреть на своего кавалера, съела все, что ей было положено. Надо сказать, что Эдуарду это весьма не понравилось, но на его кислую физиономию я предпочитаю лишний раз не смотреть.

— Лидия, что с тобой?.. — спросила я, заметив, что та морщится и кусает себе губы.

— Да так… Ноги судорогой сводит…

Вообще-то подобно неудивительно: в ее положении отмахать такое расстояние — тут ноги вообще шевелиться не смогут! Говоря откровенно, меня даже удивляет ее терпение и безропотность, виноватый взгляд и нерешительность. Такое впечатление, что Лидия находится под полным психологическим давлением своего кавалера. Иногда мне кажется, что она лишний раз не решается сказать лишнее слово из опасения, что ее грубо одернут или накричат. Похоже, Эдуарду удалось просто-таки внушить своей подруге мысль о том, что именно по ее вине они оба оказались здесь и что только она ответственна за все происходящее, а потому Лидия теперь не решается даже высказать свое мнение по тому или иному вопросу.

— Погоди, посмотрю… — я присела возле Лидии. — Ох, да у тебя мышцы на ногах совсем задеревенели! Если не подправить, то неизвестно, сможешь ли идти завтра. Так что без хорошего массажа тут не обойтись. Не беспокойся, я в этом деле специалист далеко не из самых худших.

— Спасибо… — робко улыбнулась мне Лидия после того, как я закончила свою работу. — Сразу легче стало…

— Ты что, массажистка?.. — лениво поинтересовался красавчик.

— Нет, я просто медсестра. В свое время, помимо основной профессии, окончила курс по массажу, и даже подрабатывала массажисткой в свободное время. Неплохая прибавка к зарплате, и у меня даже была наработана своя клиентская база…

Сказала — и прикусила язык, понимая, что случайно брякнула лишнее. Не стоит кому-то знать ненужные подробности обо мне. Еще отчего-то вдруг вспомнилось забытое: когда мы с Антоном жили вместе, вечерами я всегда делала своему бывшему жениху массаж — сказывалась его детская травма, и к концу дня у Антона частенько начинала болеть спина, особенно если ему приходилось долго ходить… Тьфу ты, нашла время и место, чтоб удариться в воспоминания!

— И как же ты тут оказалась?.. — продолжал расспросы красавчик, только сейчас в его голосе появилась едва слышная насмешка. — Или клиентская база стала уменьшаться? Занималась бы хм… массажем в других кабинетах — больше бы заработала. Могу подсказать пару адресов, где требуются гм… сотрудницы со стажем. Особенно там ценят тех, кто хорошо разбирается в э-э… анатомии.

— Спасибо за заботу, но со своим будущим как-нибудь определюсь сама… — отрезала я. Очень хотелось нахамить в ответ этому наглецу, но я решила пока что не обострять — что ни говори, но некоторую коричневую субстанцию лишний раз лучше не трогать.

— Я хотела спросить… — подала голос Лидия. — Как думаете, те, кого отправили в погоню за нами — они уже идут по нашим следам?

Лидия задала тот самый вопрос, который вертелся у каждого из нас на языке, но отчего-то никто не решался спросить об этом вслух. Несколько секунд стояла тишина, а потом Эж вздохнул:

— Думаю, вы все хорошо понимаете, что охота, можно сказать, висит у нас на хвосте. Просто удивительно, что они до нас все еще не добрались, тем более что там наверняка есть опытные следопыты, или как их тут называют… Да и передвигаемся мы достаточно медленно, при желании нас могли бы догнать за пару-тройку часов, тем более что свои следы в лесу мы скрыть не в состоянии. Топаем напролом, вернее двигаемся там, где идти легче.

— А вдруг они на нас рукой махнули?.. — с надеждой выдохнула Лидия.

— И не мечтай — подобное из области фантастики.

— Но ведь нас пока что не настигли…

— Вот именно — «пока что», и причин этому может быть несколько. Лично я считаю, что погоню за нами отправили из Тарсуна сегодня рано утром. Не сомневаюсь, что всадники останавливались в каждой деревушке, находящейся на этой дороге, и расспрашивали о нас. В Холмах их отправили в Мнгу, там нас, естественно, не нашли, и еще какое-то время искали нашу четверку на дороге, но потом поняли, что мы ушли в лес. Не думаю, что для опытных людей составило уж очень большой труд прочесать лес по обе стороны от дороги, и они должны были отыскать место, где мы ушли в чащу. Проблема в том, что глубоко в здешние леса чужакам соваться не стоит, и потому, окажись я на месте наших преследователей, то позвал бы на помощь нескольких охотников, знающих эти места. Все так, вот только в Холмах и в Мнге живут крестьяне, которые сами лишний раз в лес не сунутся, а селение охотников находится значительно дальше. В общем, пока добрались до той деревни, где живут охотники, пока договорились с нужными людьми, пока их привезли… Возможно, появились еще какие-то сложности… Скорей всего, когда подобралась нужная команда, в лес было идти уже поздновато, и потому решили отложить преследование до утра. Конечно, церковникам вряд ли понравилось подобное, но иного выхода у них не было: для того, чтоб провести ночь в здешних лесах, нужно иметь хорошее укрытие, или же надо уметь тут выживать, а иначе… Ну, тут все понятно, можно не продолжать.

— То есть… — заговорил Эдуард.

— То есть утром мы выйдем отсюда пораньше, потому что на месте охотников я бы отправился в погоню с первыми лучами солнца… — устало бросил Эж. — А там как повезет, но хотелось бы оторваться — в этом наше единственное спасение.

— Мы идем к реке, верно? А потом?

— До реки еще дойти надо, а это непросто… Все, давайте укладываться спать, а об остальном поговорим завтра. Лежать на ветках, конечно, особого комфорта нет, да и хрустят они под нашим весом, но все же это не ночевка на земле…

В этот момент снаружи раздался чей-то вой, потом рычание, а затем некто навалился на дверь, пытаясь ее сломать. Дверь чуть подрагивала, но держалась, да и два крепких ствола, которые удерживали дверь, свернуть было непросто. Вообще-то до нашего слуха и без того доносились постоянные шорохи снаружи, кто-то то и дело скреб по дереву, но сейчас мне стало по-настоящему страшно.

— Кто это?.. — испугано прошептала Лидия.

— А тебе не все равно?.. — только что не окрысился Эдуард. — Если интересно, то можешь выйти и посмотреть!

— Так, друзья, тихо, давайте обойдемся без раздражений и ненужных эмоций… — заговорил Эж. — Боюсь, что нашествием ночных обитателей мы обязаны той крови после разделки кролика, которую я по глупости оставил на земле, так что я в некотором роде являюсь виновником нашествия за стенами. Понимаю: все мы очень устали, каждому нужен отдых, так что давайте-ка спать, а заодно прекращаем разговоры.

— А как же… — заговорила Лидия, и в этот момент в дверь послышался сильный удар. Интересно, кто к нам так ломится? Может, тот зверь, под носом которого мы успели спрятаться в этом шалаше? — Вдруг дверь не выдержит?

— Выдержит… — отмахнулся Эж. — Но на всякий случай установим дежурство. Я стану первым дневальным, следующим будет Эдуард. Все, разговоры окончены.

Мог бы и не предупреждать — говорить нам и самим не очень-то хотелось. Места для четверых вполне хватило, а на те неприятные звуки, что время от времени доносятся до нас, лучше не обращать внимания — так спокойнее, хотя всем ясно, что это на свою охоту вышли ночные создания. Чтоб Лидия меньше беспокоилась, я прилегла рядом с ней, хотя она явно была бы рада видеть на моем месте Эдуарда, или же получить от него хоть немного заботы. Все то время, что мы были в дороге, красавчик не обращал на свою подругу никакого внимания, частенько открыто игнорировал ее, и было заметно, что Лидия страдает от такого безразличия. Ну, тут мы с Эжем ничего не можем поделать.

Ночью я проснулась от непонятных звуков. Вслушалась: никто не рычит, не скребется, не ломится в дверь — уже хорошо. В лампе все так же светился стерженек, и было видно, что Эж спал, а Эдуард, который должен был дежурить, похрапывал, прислонившись к стене. Да уж, с таким охранником можно проспать все, что угодно. Конечно, Эдуард устал, как и все мы, но ты находишься на дежурстве, и стоит быть осторожнее — не в городском лесопарке находимся, хотя там по ночам тоже оставаться не стоит — мало ли кто может шастать по кустам в поисках приключений… И все-таки, что это за звуки доносятся снаружи? Нежные, похожие на щебет птиц, даже в чем-то завораживающие, и в то же самое время вызывающие непонятное беспокойство. А еще они настораживают, хотя не могу понять, чем именно…

Хотела, было, растолкать Эдуарда, но шевелиться было лень. Ладно, пусть пока поспит, тем более что у меня сон отчего-то пропал. Неужели виноват щебет, доносящийся снаружи? Интересно бы знать, что за птицы издают такие звуки, хотя здешние птицы вряд ли будут распевать по ночам в здешних лесах — чревато.

Меж тем наш красавец и не вздумал просыпаться, а когда я его все же растолкала, то Эдуард лишь огрызнулся, и вновь завалился спать, пробурчав нечто похожее на то, что теперь моя очередь дежурить. Смысла спорить не было, тем более что мой сон куда-то улетучился, и потому я уселась, глядя на свет стерженька в лампе, и прислушиваясь к тому, что творится за стенами шалаша. До моего слуха еще несколько раз доносилось все то-же непонятное щебетание, но со временем умолкло и оно, так что, каюсь, под утро я тоже вновь задремала.

Мы поднялись рано, с рассветом. Несмотря на короткий сон, отметила про себя, что сумела отдохнуть, а тело не болит и не ноет. Зато у Лидии вновь свело ноги судорогой, так что мне снова пришлось делать ей массаж. Должна признать, что Лидия мне нравилась — вела себя выдержано, большей частью молчала, не высказывала недовольства, не ныла и не истерла, шла, не жалуясь, хотя ей было тяжелее всех. Очень бы хотелось, чтоб так продолжалось и дальше. Лидия чем-то напоминала свою мать, и дело тут не во внешнем сходстве, причем несколько отдаленном (похоже, что внешностью эта девушка пошла в отца): насколько я успела узнать Ксению Павловну, та строгая женщина относится к числу тех людей, которые все неприятности держат в себе, и свою слабость стараются никому не показывать. По сравнению с матерью Лидия куда мягче по характеру, добрее, и неосознанно ищет поддержку со стороны — да, есть такие люди, которым надо о кого-то опираться.

Зато на таких красавцев, как Эдуард, я успела насмотреться в больнице, и особой любви к ним не испытывала. На первый взгляд наш спутник казался молодцом, орлом и душой компании, да и спортивная подготовка у этого молодого человека была, судя по всему, неплохой, только вот я бы охарактеризовала Эдуарда как типичного неврастеника. Вид у него становится все более и более страдальческий, жалость к себе просто перехлестывает через край, губы постоянно или сжимает, или кривит в недовольстве, углы рта опустились вниз… Невеселые симптомы. Конечно, стоит сделать скидку на долгое и беспросветное содержание в Храме Величия, но я замечаю, что в душе Эдуарда постоянно копится раздражение и злость, а подобное чревато.

Что касается Эжа, то он особо ни к кому не лезет в душу, и не набивается в друзья, а лично мне больше ничего и не надо. Всех нас старается держать на расстоянии от себя, да и сам особым многословием не отличается. Главное — он знает, куда нас вести, во всяком случае, будем считать, что знает. Я уже замечала, что идти ему непросто — все же заключение в камере дает о себе знать, да и ожог, полученный им при выходе из тюрьмы, должен все еще болеть, но, судя по всему, Эж будет последним человеком из нас, который сломается.

Так… — одернула я себя. Сейчас не время заниматься составлением психологических портретов, этим можно заняться на досуге. Пока что мы доели остатки черствеющего хлеба, запили его водой, и на этом наш завтрак был закончен.

— Так, собрались, перекусили… — Эж посмотрел на нас. — Небогато, конечно, но тут уж что есть… Воду пока что экономьте — когда еще до реки дойдем… Все готовы? Тогда пошли.

Сдвинули стволы деревьев от входа и вначале чуть приоткрыли дверь — на первый взгляд, в пределах видимости никакой опасности, рядом тоже никого не видно.

— Выходим… — Эж кивнул головой. — И повнимательней там.

Солнце еще только поднималось, снаружи стоял небольшой туман, слышались голоса птиц, в воздухе чувствовалась прохлада. После теплого воздуха в шалаше здесь было несколько некомфортно, и по телу пробегал озноб.

— Холодно… — поежился Эдуард.

— Ничего, сейчас пойдем — жарко будет… — Эж отвернулся, задвигая на место дверь шалаша, и тут из-за поваленного ствола даже не выскочил, а вылетел тренли. Все остальное произошло для меня, словно в замедленном кино: змеелиса прыгнула на Лидию — та стояла ближе всех к тому поваленному дереву, за которым и прятался тренли, а я в тот момент закидывала на спину свой дорожный мешок. До сих пор не понимаю, как мне удалось метнуться к Лидии, прикрыть ее своим телом, а заодно с размаха ударить мешком змеелису. Удивительно, но я сумела отшвырнуть тренли в сторону, и вначале даже не поняла, отчего у меня чуть зажгло предплечье.

— Вот шустрая зараза!.. — ахнул Эдуард. — Похоже, она нас тут давно поджидала! И как только ты умудрилась от нее отбиться?

— Сама не понимаю… — растерянно произнесла я. Руку жгло все сильнее, и я, надеясь на лучшее, бросила на землю свой дорожный мешок, скинула куртку и закатала рукав платья. Так оно и есть: на коже краснела не очень длинная царапина — похоже, змеелиса лишь слегка задела меня одним их своих ядовитых зубов, но, похоже, мне хватит и этого.

— Укусила?.. — Эж тут же оказался рядом.

— Оцарапала…

— А ты куда смотрел?.. — рявкнул Эж на красавчика, но тут же махнул рукой. — Впрочем, какая разница…

— Так она, эта змеюка, вылетела внезапно, словно пробка из-под шампанского… — Эдуард лишь развел руками в свое оправдание.

— Очень подходящее сравнение!.. — кажется, Эж хотел выразиться куда более резко, но сдержался.

— Ой!.. — Лидия приложила руки к своим щекам. — Если бы ты ее не ударила своим дорожным мешком, то она бы в меня вцепилась!

— Значит, так… — я не стала тратить время на эмоции. — Лидия, мне нужна вода — попробуем промыть эту царапину. Еще требуется раскалить нож и прижечь рану. Эдуард, сделай доброе дело: надо собрать мох, вот тот, зеленый… Да, и собирай только верхнюю половину мха, без корней.

— Зачем?.. — непонимающе уставился на меня Эдуард.

— Делай, что говорят!.. — повысила я голос.

— А как же тренли… — растерянно произнесла Лидия. — Эта зверюга рядом…

— Об этом не беспокойся… — Эж вытащил из шалаша несколько сухих веток, и высекал над ними огонь. — Раз эта тварь кого-то из нас достала, то отныне она будет идти следом, не делая попыток нападения, причем пойдет, куда бы мы ни направились. Теперь эта зараза будет просто поджидать свою жертву…

Эж споткнулся на полуслове, но тут возразить нечего — так оно и случится в действительности. Тренли почувствовала, что задела меня своим ядовитым зубом, так что теперь ей просто остается дождаться, когда подействует яд. Так, не будем сразу же впадать в панику, попробуем оценить произошедшее. Ранка неглубокая, но кто знает, как подействует яд здешних тварей на земной организм? Плохо и то, что под руками нет ничего, что могло бы мне хоть как-то помочь, а раз так, то придется действовать самыми примитивными средствами.

Первым делом промыла царапину, которая стала распухать просто на глазах. Затем Эж, как смог, прокалил лезвие ножа в огне, и приложил его к все той же царапине. Об ощущениях, которые я испытывала в тот момент, говорить не буду — и так все понятно. Плохо то, что лезвие пришлось прокаливать несколько раз — горящие ветки не давали того жара, который требовался, так что я была вынуждена несколько раз испытать сомнительное удовольствие от прикосновения к телу раскаленного металла.

— Это поможет?.. — с надеждой в голосе спросила Лидия, наблюдая за нашими манипуляциями.

— Вряд ли… — буркнула я. — Яд всасывается мгновенно… Хотя кто знает, может, и обойдется.

При этом мне очень хотелось добавить: вполне может оказаться так, что при подобном прижигании мне гарантированы заражение или ожог, но решила не нагнетать — все и так растеряны от произошедшего. Насчет того, что обойдется — в этом у меня тоже были очень большие сомнения, только вот не стоит говорить об этом остальным — и без того наши дела обстоят далеко не лучшим образом. Забрав мох из рук Эдуарда, я обложила им рану, и сквозь зубы прошипела Эжу:

— Перевязывай!

Тот, не говоря ни слова, стал перетягивать мою руку куском полотна, который я прихватила в Храме Величия — просто чувствовала, что ткань в дороге мне пригодится.

— Перетягивай покрепче, чтоб повязка не слетела!.. — не выдержала я, когда заметила, что мой спутник не в состоянии как следует наложить бинт.

— Да я не умею… — в голосе Эжа я услышала растерянность.

— Давай я… — робко произнесла Лидия. — Надеюсь, у меня получится лучше.

— Да что ты можешь, безрукая!.. — скривился Эдуард.

— Лидия, перевязывай, я в тебе не сомневаюсь… — ободряюще улыбнулась я девушке.

Как это ни странно, но повязку Лидия наложила мне довольно-таки неплохо, во всяком случае, надеюсь, какое-то время она продержится, а дальше видно будет.

— Вот это совсем другое дело, молодец… — я опустила рукав, и подняла с земли куртку. — Никакой надежды на этих мужиков нет, все-то мы, бедные девушки, должны делать сами! Раз такое дело, и теперь я числюсь пострадавшей, то ты, Лидия, не отходи пока что от меня ни на шаг — мне так спокойнее.

— Хорошо… — как это ни странно, но в голосе Лидии я услышала некий оттенок радости — кажется, ее нужно всего лишь приободрить, чтоб у бедняжки появилась уверенность в своих силах.

— А мох зачем привязывала?.. — поинтересовался Эдуард.

— То есть как это — зачем?.. — я стала застегивать свою куртку. — Господа хорошие, не знаю, заметили вы это, или нет, но этот зеленый мох очень похож на наш земной мох сфагнум…

— И что с того?

— Ничего особенного, если не считать того, он содержит особое вещество — сфагнол, из-за которого мох частенько можно использовать как антисептик. Например, в древние времена люди для более быстрого заживления прикладывали сфагнум к ранам и ссадинам. Он годится и для ожогов и обморожений. А во время войны, например, им лечили гнойные раны — наполняли сфагнумом марлевые подушечки, и прикладывали к воспалениям. Говорят, хорошо вытягивали кровь и гной…

— Ну, если только этому учат в наших медицинских училищах, то я понимаю, отчего наша медицина стоит на месте… — ухмыльнулся Эдуард.

С трудом удержавшись, чтоб не высказать красавчику все, что я о нем думаю, подняла с земли свой дорожный мешок и закинула его на плечо.

— Можем идти. Сразу говорю — чувствую себя нормально.

— Тогда пошли — нам нужно попытаться оторваться от погони, а время поджимает.

Да… — подумалось мне, из-за этой проклятущей змеелисы мы потеряли немало времени. Самое неприятное в том, что хвостатая уродина более не пыталась спрятаться от нас. Она спокойно сидела в отдалении, наблюдая за нами, и не делая попыток вновь приблизиться к нам. Ну, а когда мы вновь двинулись в путь, то тренли отправилась вслед за нами. Вот паразитка, а! Чего мне сейчас меньше всего хочется, так это постоянно лицезреть это ядовитое недоразумение, которое плетется за нами, хотя и не приближаясь, но и не отставая ни на шаг. И без того настроение хуже некуда, так вдобавок ко всему, стоит лишь оглянуться, как постоянно видишь змеелису!

Небольшой туман все еще лежал в ложбинках, так что шагать пришлось довольно медленно, и с особой осторожностью — не хватало еще оступиться и повредить ногу. Признаюсь — это меня вполне устраивало, потому что чувствовала я себя, говоря откровенно, все хуже и хуже. То, что очень болит обожженная рука — об этом можно даже не упоминать, дело само собой разумеющееся. Должна сказать, что сейчас я хорошо понимала состояние Эжа, когда он только-только вышел из тюрьмы со страшным ожогом от клейма. Хуже того — у меня через какое-то время началась тахикардия, заныло в грудной клетке, постепенно стала появляться мышечная слабость, да вдобавок ко всему заболела голова. Ох, вспомнить бы, какие там симптомы после отравления ядом змей или насекомых… Вроде по признакам очень похоже. Мне только и остается, что молиться всем Богам о том, чтоб доза яда, попавшего в мой организм, была совсем небольшой, и чтоб я смогла самостоятельно справиться с этим отравлением, а иначе… Скажем так: о возможных последствиях лучше не думать, там перспективы одна хуже другой.

Плохо то, что мне постоянно хотелось пить, и я, сама того не желая, выпила почти всю воду из бутылок. По счастью, через какое-то время нам встретился ручей на пути, где мы сумели напиться, набрать с собой воды в бутылки, смыть с лиц грязь и пот. Должна сказать, что моя одежда полностью пропиталась потом, который стекал по моему телу крупными каплями. Может, это и хорошо, ведь грязь и отрава выводится из организма и через поры.

А потом на меня словно накатило нечто странное, и я стала воспринимать все происходящее урывками, словно выныривая в реальность из сна и вновь проваливаясь в него. Несколько раз замечала, как наши спутники отмахивались вилами от каких-то зверей, как-то раз увидела, как Эж одним взмахом топора сносит голову зверю, похожему на большую прыгающую ящерицу… Не знаю точно, сколько времени это продолжалось, но отпустило меня ближе к полудню, и только тогда я вновь стала воспринимать реальность. Я злилась на себя, и на свое паршивое самочувствие, но понимала, что все происходящее со мной — это последствие отравления, и все, что я могу сделать в столь неприятной ситуации — держаться на ногах до последнего, и постараться сохранять ясность мысли.

Так получилось, что именно в это время мы натолкнулись на тропинку. Не похоже, чтоб по ней часто ходили люди, но, тем не менее, она не походила и на звериную тропу. Немного поколебавшись, Эж пошел по ней, а мы направились следом. Идти по тропинке было куда легче, чем по лесу, и в первую очередь это относилось ко мне. Говоря откровенно, я даже не шла, а плелась из последних сил, прекрасно осознавая, что задерживаю весь наш небольшой отряд. Не знаю, насколько еще хватит моих сил…

Не прошло и четверти часа, как тропинка привела нас к чему-то похожему на огромный овраг, или, вернее, к огромному разлому в земле, через который на другой берег был перекинут висячий мост, который, похоже, был сооружен довольно давно — выглядел он далеко не новым, да и кое-какие доски в нем отсутствовали. То, что мы увидели, куда больше напоминало пропасть в горах, тем более что разлом, судя по всему, в длину тянулся на многие километры — в ином случае не было бы смысла стоить здесь мост. Да и глубина этого разлома была достаточно впечатляющей, а на каменистом дне протекал ручей.

— Это… Это что такое?! — повернулся Эдуард к Эжу, тыкая пальцем в сторону ручья. — Это и есть та река, о которой ты нам говорил?!

— Я же сказал, что до реки нам еще дойти надо… — спокойно ответил Эж. — Сразу говорю: об этом овраге я знал, но не стал говорить вам, чтоб не пугать заранее — сами видите, какой тут мост, пройти по нему не каждый решится.

— Где ты видишь тут мост?.. — продолжал возмущаться Эдуард. — Это сооружение смело можно считать древним памятником примитивной архитектуры, и не более того! И на кой ляд ты нас сюда приволок, а?! Чтоб мы вниз посмотрели? Да уж, большое тебе спасибо! Кажется, мы все получили дополнительный оптимизм, только вот радоваться отчего-то не хочется!

— Хватит истерить!.. — а голос у Эжа может быть очень жестким. — Река будет дальше, а пока нам надо перейти на ту сторону, а заодно и погоню с хвоста стряхнуть.

— Каким образом?

— Разве не ясно? Не будем рисковать, пойдем по одному. Как только мост перейдем, так сразу его и обрушим.

— Интересно, как ты намереваешься идти по этому мостику? Да мы по нему десяток шагов не успеем сделать, как подобная древность у нас под ногами рассыплется!

В любое другое время я бы, скорей всего, промолчала, но сейчас я была не в том состоянии, чтоб выслушивать вечные недовольства Эдуарда, которые мне настолько надоели, что слушать их более я не хотела.

— Лидия, если я перейду, то иди за мной… — отстранив руку девушки, я шагнула к мосту.

— Стой!.. — закричал Эж, но я даже не оглянулась. Шагнула на мост, держась за толстую веревку, которая заменяла тут перила. Шаг, другой, третий… А доски тут твердые, ни гнили, ни трухлявости, так что вполне могут выдержать вес довольно тяжелого человека. Конечно, некоторые доски довольно-таки ощутимо шевелились под ногами, но, тем не менее, мост выглядит вполне исправным. Правда, он немного раскачивался под моими ногами, но мне было все равно, и я не испытывала ни малейшего страха. Единственное, что мне не хотелось — это смотреть вниз, туда, где по камням бежал ручей… А еще мост показался мне нескончаемо долгим, и я едва дождалась того момента, когда под моими ногами вновь оказалась твердая земля.

— Идите… — махнула я рукой, и немного отошла в сторону, усевшись на землю, чувствуя, что устала до бесконечности. К тому же на какое-то время у меня пошло двоение в глазах, и я никак не могла сконцентрировать взгляд ни на чем. Полежу немного, может, станет полегче…

Через какое-то время я, и верно, стала чувствовать себя чуть лучше. Куда больше радовало то, что к этому времени все наши сумели перейти мост.

— Лидия, кто стучит?.. — не поняла я, услышав стук топора.

— Мост обрушивают… — Лидия протянула мне руку. — Поднимайся. Нас с тобой просили отойти подальше от края…

— Как скажешь…

Неподалеку от края обрыва стояли самые настоящие заросли густого кустарника, и именно туда мы и отправились, а через какое-то время до нас донесся грохот — кажется, мост все-таки обрушили. Немногим позже к нам подошли Эж с Эдуардом, и уселись рядом.

— Хорошо, что топор с нами был — без него ничего бы у нас не вышло… — Эж смахнул пот со лба. — Мост был сделан на совесть, даже стыдно, что пришлось его ломать. Знаешь, что самое удивительное? Следом за нами по мосту отправился тренли. Не боится же ничего, зараза! Но мы мост обрушили вместе с этой уродиной — надеюсь, теперь она от нас отстанет.

— Что мы будем делать дальше?

— Отдохнем немного, а потом снова в путь — нам надо добраться до реки. Кстати, как чувствуешь себя?

— Можно было бы и лучше, но сойдет.

— Что ж, уже неплохо.

Мы все сидели на земле, не думая ни о чем. Хорошо, что у нас еще есть вода, но ее осталось совсем немного, так что если нам на пути не встретится какой-нибудь ручеек, то мне придется тяжко.

Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно Эж поднял руку и негромко сказал:

— Сидите тихо и не высовывайтесь из кустов!

— Что случилось?

— Посмотрите-ка на ту сторону, туда, где мост обрушен! Кажется, мы едва успели…

Я попыталась, было, рассмотреть хоть что-то сквозь листья, но в глазах опять задвоилось, так что пришлось дернуть Лидию за руку:

— Что там такое?

— Люди… — проговорила та, всматриваясь вдаль. — Стоят возле обрушенного моста, и, кажется, очень рассержены.

— Погоня?.. — спросила я Эжа.

— Она самая… — ответил тот. — Шли по нашим следам, но мы все же чуть-чуть их опередили. Теперь им придется искать обходной путь, а это непросто. Просто не верится, что мы сумели вырвать передышку.

Хотелось бы, чтоб эта передышка длилась подольше…