Впотьмах

Глава 6

— Не задерживайтесь, и не отставайте: еще немного — и отдых!.. — донеслось до нас, и я облегченно вздохнула — значит, скоро передохнем, а не то идем без остановки уже несколько часов, и я, если честно, порядком устала.

Небольшой караван из трех повозок и нескольких верховых двигался по грунтовой дороге. Еще в этом караване находились два с половиной десятка пеших людей, в числе которых были и мы с Эжем. Все мы считаемся паломниками и идем на поклонение святым местам. Караван направлялся в Тарсун — это что-то вроде небольшого селения, вернее, храмового комплекса, в котором располагаются старинные церкви и монастыри. Как мы поняли из расспросов — это нечто вроде здешнего религиозного центра. Считается, что в том святом месте творятся чудеса, исцеляются больные, выполняются заветные желания, а вместе с тем отпускаются грехи, и потому побывать в Тарсуне стремится едва ли не каждый верующий человек, живущий в здешней округе, и, судя по разговорам окружающих, всегда найдется немало тех, кто желает посетить эти дальние места.

Казалось бы, нам с Эжем там делать нечего, если бы не одно «но»: по словам Гаппа, именно туда и увезли Лидию с ее ухажером. Вот потому-то уже на следующий день после посещения «Пенной кружки», с утра пораньше, мы отправились к небольшому храму на окраине города — так поступить нам посоветовал хозяин гостиницы, в которой мы остановились. Дело в том, что узнав о нашем желании посетить Тарсун, этот человек любезно сообщил, что с окраины города каждый день уходит небольшой караван, большей частью состоящий из паломников, стремящихся приобщиться к святым местам, а заодно замолить свои прегрешения, коих у каждого скапливается немало. По словам хозяина гостиницы, в последнее время Боги стали милостивы к тем, кто посещает то святое место, и потому многие стараются оказаться в Тарсуне, а паломники все чаще рассказывают о чудесах исцеления страждущих, пришедших на поклонение.

Дорога, ведущая к Тарсуну, считается довольно многолюдной и сравнительно спокойной, на пути хватает небольших деревушек, и потому некоторые паломники (особенно те, кто не может заплатить за охрану в пути) отправляются в Тарсун самостоятельно, и, как правило, их путь заканчивается благополучно. Тем не менее (как сказал все тот же хозяин гостиницы): конечно, всегда стоит надеяться на милость Богов, но и самим лишний раз не помешает о себе побеспокоиться, а потому все же предпочтительней не брести в одиночку, а идти с караваном паломников, где всегда есть охрана. Разумеется, за это придется заплатить, но для такого дела денег жалеть не стоит…

Именно потому утром следующего дня мы с Эжем вышли из гостиницы с рассветом, но хотя дорогу до нужного места нам описали во всех подробностях, мы все же заблудились в переплетениях городских улочек, и едва не опоздали к выходу каравана из города. К нашему появлению паломники отнеслись спокойно, хотя и со сдержанным любопытством — просто появилось еще несколько новых спутников, что уже неплохо: все же чем больше людей в караване, тем безопасней в дороге.

Возраст тех, кто шел вместе с нами, был самым разным — от совсем юного парнишки до мужчин весьма преклонных лет. Паломники передвигались пешком, но те из них, кто уставал — они присаживались на телеги, в которых еще до выезда из города расположились те путники, которые не мог двигаться самостоятельно, или же шли с большим трудом. Все они направлялись в Тарсун, надеясь на выздоровление — по их словам, в том священном городе случаются чудесные исцеления!.. Надо сказать, что здешняя дорога, и верно, была достаточно оживленной, во всяком случае, на ней хватало как крестьянских телег, так и тех, кто предпочитал пеший путь. Не раз нам попадались богатые экипажи — похоже, Тарсун посещали и состоятельные люди.

Что касается нас с Эжем, то мы представились братом и сестрой — для посещения Тарсуна подобное выглядит более подходящим предлогом. Вообще-то народ в караване подобрался не очень любопытный, но все же надо хоть что-то сказать нашим новым спутникам о себе, и потому Эж выдал заранее приготовленную печальную историю. Мол, его сестра, бедняжка, недавно овдовела, очень переживает случившееся, все еще никак не может придти в себя после смерти любимого мужа, и потому брат решил вместе с ней посетить святое место, чтоб попросить Богов послать сестре счастье, а заодно и удачи для всей нашей семьи. Что ж, повод вполне достойный, и вряд ли у кого-то вызовет подозрения.

Когда караван двинулся в путь, то паломники были оживлены, много разговаривали промеж собой. Потом пошли поля, которые сменились лесами, люди стали уставать, и постепенно разговоры умолкли. Сейчас всем хотелось только одного — хоть немного передохнуть.

А еще мне хотелось спать — глаза едва ли не закрывались сами собой, потому как большую часть сегодняшней ночи я, если можно так выразиться, занималась рукоделием. Вчера вечером, направляясь в гостиницу, мы купили в небольшой лавчонке пару широких кожаных поясов из кожи (которые здешние мужчины надевали под одежду на тяжелых работах), кусок крепкой ткани, иголки и нитки. Дело в том, что оставшиеся у нас деньги не стоило оставлять спрятанными в нитках, да и тащить с собой большие клубки тоже не имело смысла. Вот потому-то я при свете лампы пришивала небольшие кармашки к кожаным поясам, и раскладывала монеты по этим самым кармашкам. Кожа была довольно жесткой, иголки грубыми и не очень острыми, так что времени на работу у меня ушло куда больше, чем я рассчитывала первоначально. Вдобавок исколола себе все пальцы, что вовсе не прибавило мне хорошего настроения…

— О чем думаешь?.. — негромко поинтересовался у меня Эж, который все это время шел рядом. После того, как мы пообщались с Гаппом в «Пенной кружке», он стал меньше огрызаться — как видно, смирился с моим присутствием.

— Думаю про то, что до этого самого Тарсуна нам еще идти и идти… — вздохнула я. — А еще о том, как мы будем назад возвращаться…

— Я так далеко не заглядываю… — усмехнулся Эж. — И тебе не советую.

— Надеюсь, Гапп нам не соврал.

— Не должен — мы его хорошо припугнули. Когда прибудем на место, для начала надо будет каким-то образом выяснить, в Тарсуне находится наша парочка, или их отвезли в иное место…

Нетрудно догадаться, о чем говорит Эж. Если принять во внимание, что Тарсун считается местом, куда приходят для молитв и благочестия, то непонятно, для чего там нужны два человека, которых считают колдунами. Говоря откровенно, на этот счет у меня были кое-какие предположения, только вот оптимизма они точно не внушали.

— А сам-то что думаешь по этому поводу?

— Я, говоря откровенно, пока что в раздумьях. Раз в свое время стало известно, что поймали двух колдунов, то ими, прежде всего, должны заинтересоваться церковники, и в этом случае нашей парочке уже тогда грозила весьма печальная участь, но вместо этого они оказываются в совсем ином месте, совсем не похожем на монастырские застенки или плаху. Суди сама: эти двое довольно долгое время провели в доме господина Ирриира, который их поил, кормил, особо не обижал, обеспечивал безопасность своих гостей, никому их не отдавал, а его слуги присматривали за молодыми людьми, чтоб те ни в чем не знали нужды. Просто отец родной, заботящийся о любимых чадах!

— Пожалуй.

— Лично мне непонятно, отчего церковники не потребовали выдачи двух колдунов для публичной казни — исходя из самой элементарной логики, они должны были это сделать в первую очередь. И потом, для получения в свои лапы Лидии и ее кавалера, служителям культа стоило всего лишь пригрозить Иррииру тем, что ему вменят в вину связи с темными силами — в здешних местах это очень серьезная угроза.

— Этого мы знать не можем — возможно, такие угрозы и были.

— Сомневаюсь, потому как наша парочка провела в доме Ирриира достаточно долгое время, хотя при желании церковники имели полное право забрать колдунов силой — у них для подобного более чем достаточно влияния и власти. Я в этом мире прожил какое-то время, так что имею представление о том, как действуют здешние храмовники. Про их возможности я тоже наслышан… Нет, тут должна быть какая-то иная причина, причем достаточно весомая.

— Возможно… — говоря откровенно, к этому времени я очень устала, и потому без особого желания слушала то, что говорит Эж. А еще у меня першило в горле от дорожной пыли, и мне совсем не хотелось ломать голову, прикидывая, что за резон имелся у этого самого господина Ирриира, когда он решил взять под свое крыло непутевую парочку.

— Я тут прикинул… — продолжал Эж. — Сам Ирриир (по словам все того же Гаппа), человек деловой, ухватистый, ловкий делец, который своего не упустит — недаром он сумел сколотить себе такое состояние. Каким-то непонятным образом этот человек умудрился забрать себе тех непонятных чужаков, что могут представлять для него немалый интерес, и, скорей всего, речь идет о финансах. Могу поспорить, это Лидия и ее ухажер оказались для господина Ирриира чем-то вроде выгодного товара, которой все это долгое время дожидался своего покупателя. Очевидно, такой ценитель на редкий товар все же отыскался.

— Наверное, в целом ты прав… — согласилась я. — Только вот, на мой взгляд, в твоей теории чего-то не хватает. Какой-то детали, которая решает все…

— Сам знаю… — только что не огрызнулся Эж. Кажется, его настроение тоже было не из лучших. — Ладно, об этом потом, тем более что вот-вот остановимся на отдых…

И верно — уже через несколько минут наш караван остановился неподалеку от небольшой деревушки, и оттуда к каравану сразу же потянулись тамошние жители с нехитрой местной едой — что ни говори, а в здешних небогатых местах на паломниках можно заработать хоть какие-то деньги. Естественно, что и мы не отказались купить кое-что из той простой крестьянской снеди.

Сдержала вздох, глядя на то, как Эж расправляется с парой пирогов — мне, увы, приходится жевать безвкусный серый хлеб и запивать его водой. Конечно, я рада бы съесть что-то другое, но… Дело в том, что здешние вдовы должны полностью ограничивать себя в еде, и потому обязаны ограничиваться постной кашей, овощами и хлебом. Конечно, в шумном и многолюдном городе можно не так тщательно следовать этим правилам и позволять себе некоторые послабления, но вот на пути к святым местам, да еще в сравнительно небольшой группе, будет заметно любое нарушение, даже самое незначительное. Так что хочется мне того, или нет, но поневоле придется следовать установленным традициям. Впрочем, здешняя еда мне вообще не по вкусу — все достаточно безвкусное и пресное. Как говорила моя бабушка — такой кусок в горло не лезет. Дала себе слово: если вернемся домой (а я очень на это надеюсь), то первым делом отправлюсь в какое-нибудь кафе, и уж там-то там отведу себе душеньку!

С трудом проглотив пару ломтей суховатого хлеба, я решила просто посидеть на солнышке. Тепло, пахнет землей и свежей травой… Если закрыть глаза, то можно даже представить, что я нахожусь где-то под Муравьевкой… Паломники, перекусив, тоже умолкли, многие дремлют, остальные негромко переговариваются, только слышно фырканье лошадей да голоса птиц. Глаза у меня стали слипаться, и я почти уснула, но внезапно увидела в траве странное насекомое, при виде которого у меня враз пропал сон. И неудивительно — передо мной находилось нечто, отдаленно напоминающее гусеницу, только вот у этого насекомого было узкое цилиндрическое тело темного цвета с множеством коротких ножек, да еще имелась голова, смахивающая на паучью. Вдобавок ко всему длина непонятного насекомого была сантиметров двадцать, а то и больше. Эта гм… гусеница весьма шустро приближалась ко мне, и я невольно взвизгнула, шарахнувшись в сторону.

— Что случилось?.. — повернулся ко мне Эж.

— Вон, только посмотри!..

— Ну, смотрю, и что?.. — буркнул Эж. — Не вижу ничего особенного, во всяком случае, тут нет ничего жуткого, и потому так громко орать не стоит — лошадей напугаешь. Убегут еще со страху — лови их потом невесть где. Да и людей не следует повергать в ужас своими воплями. И вообще говори потише — хорошо, что мы сидим немного в стороне от остальных, а иначе твои крики могут привлечь к нам ненужное внимание.

— Но как же… — растерялась я, глядя на то, как мой спутник без всякой опаски взял в руки эту непонятную гусеницу, и та шустро побежала у него по одежде. Меня едва не передернуло от увиденного, но молодой человек был спокоен.

— Судя по твоей реакции, кактус моего сердца, ты представления не имеешь, что за милашка появилась перед нами… — чуть усмехнулся Эж, кончиками пальцев поглаживая насекомое. — Ранее мне несколько раз говорили, как это маленькое чудо называется на здешнем языке, но я называю это создание иначе — светлячок.

— Странная ассоциация… — лично у меня эта помесь гусеницы и паука не вызывала ничего, кроме неприязни.

— Это как сказать. Помнишь тот штырек в лампах, который надо надломить, чтоб он засветился? Так вот, эти штырьки как раз и находятся внутри таких вот гусениц.

— Что?!

— Все так и есть в действительности, именно эти штырьки и светятся в телах таких вот бедняжек. Да, согласен — внешний вид здешних светлячков далек от совершенства, но зато они безопасны. А еще мне говорили, что эти светлячки особенно ярко сияют ночами где-нибудь в лесу или на лугах, и в это время смотреть на них со стороны можно бесконечно. Я, правда, ничего такого не видел, но верю на слово…

По словам Эжа, таких гусениц разводят на специальных фермах с одной-единственной целью — добывать штырьки из их тел. Дело, конечно, непростое и хлопотное, но зато подобный товар — штырьки для освещения, всегда в цене, да и спрос на них не падает. Более того: почти на каждом из крестьянских дворов имеется закрытый закуток, где растят таких вот светлячков — это куда лучше, чем самим собирать насекомых по лугам и полям.

— Ничего себе… — покачала я головой. Ранее мне в голову не могло придти, откуда берутся те светящиеся штырьки в лампах, хотя я с самого начала отметила про себя, что стерженек изготовлен из материала, чем-то напоминающего хитин насекомых. Как выяснилось, так оно и есть в действительности.

— Сам был немало удивлен, когда узнал… — Эж снял с себя светлячка, который все это время ползал по его одежде, и посадил в траву. — Беги, малышка, как можно дальше отсюда, и постарайся не показываться на глаза никому из здешних двуногих, а не то поймают, и тогда твоей дальнейшей участи не позавидуешь…

Словно прислушавшись к словам Эжа, насекомое шустро побежало прочь, и уже через несколько секунд скрылось в густой траве.

— А ты, как я заметила, не такой толстокожий, каким пытаешься казаться… — усмехнулась я.

— Здоровый эгоизм еще никому не повредил… — пожал плечами Эж. — Советую и тебе следовать этому принципу.

— Спасибо, но я уж как-нибудь по-прежнему, мне так привычней.

Через полчаса мы снова шли по дороге. Как нам пояснили, каравану следует дойти до большого постоялого двора, где обычно останавливаются паломники, переночевать там, а с утра мы все продолжим путь. Возражать, естественно, никто не стал, и, хотя на нашем последующем пути не единожды встречались постоялые дворы, караван все одно шел вперед, иногда останавливаясь на короткий отдых. Паломники, хотя и устали к концу дня, но не возражали против такой спешки — каждому хотелось как можно быстрей оказаться в Тарсуне, надеясь, что Боги снизойдут к их мольбам и просьбам.

До постоялого двора «Привал путников», который находился на окраине большой деревни, мы добрались ближе к вечеру. Я мечтала о том, что наконец-то смогу отдохнуть в тишине и покое, да не тут-то было! Постоялый двор оказался полон, как говорится, под завязку, все без исключения отдельные комнаты были заняты важными господами — судя по количеству богатых экипажей, стоящих во дворе, состоятельных людей здесь, и верно, сейчас должно находиться немало. В итоге всем остальным путникам предложили разместиться в общем зале для малоимущих, где обычно спят самые бедные путешественники, и где ночевка стоит всего одну медную чешуйку. Никто не стал спорить, все устали, и у каждого было только одно желание — как следует выспаться. Правда, соломы на полу (которая заменяла матрасы) лежало маловато, а ту, что находилась неподалеку, каждый из паломников подгребал под себя — все же не так жестко спать. Впрочем, многие люди настолько устали в дороге, что согласны переночевать и на дощатом полу.

Народу в зале для отдыха тоже оказалось более чем достаточно — пришлось укладываться чуть ли не вповалку. Сразу уснуть тоже не получилось: дело в том, что здесь были не только паломники, которые направлялись в Тарсун, то и те, что уже возвращались оттуда, и именно кое-кто из этих людей, если можно так выразиться, не могли скрыть своей радости, и делились эмоциями с окружающими. Их можно понять — по утверждениям тех счастливчиков, в Тарсуне у них значительно поправилось здоровье, и причина этому — их искренние молитвы и немалые пожертвования.

— Вы только подумайте!.. — немолодой мужчина в добротной одежде (скорей всего, купец средней руки) сделал несколько шагов по полу, усеянному соломенной трухой. — Я до приезда в Тарсун еле с палкой передвигался, до колена дотронуться боялся, а сейчас о боли напрочь позабыл! Сам хожу, без всякой палки! Вот что значит святое место, раскаянье в грехах и душевные молитвы!

— И не говори!.. — подала голос женщина средних лет, одетая в простое, но недешевое платье. — В последнее так у меня руки болели, что хоть плачь! Не то, чтоб иголку взять — пальцы согнуть не могла! Зато сейчас не нарадуюсь — руки как будто и не болели никогда! Всем теперь посоветую посетить святое место с покоем в душе! Век буду благодарить Богов за ту милость, что они мне послали!..

— А я книги переписывал… — раздался еще один голос. — Да вот с глазами беда приключилась — слепнуть стал! Зато сейчас, после молитв в Тарсуне…

— А у меня сыпь по телу шла, коросты такие наросли, что самому было смотреть страшно, но сейчас…

Честно говоря, все эти восторженные разговоры о сказочных исцелениях меня вгоняли в сон, и потому, сунув под голову свою куртку, я стала устраиваться на ночлег. Конечно, надо б посмотреть, что у Эжа с раной на плече — все же его ожог очень серьезен, да и новая перевязка ему бы не помешала, только вот для этого нужно иметь хоть пять минут уединения, что в данный момент совершенно невозможно. Так что единственное, что я могла сделать для своего спутника, так это за ужином влить лечебное снадобье из бутылки в кружку с водой, которую он пил.

— Ты что, спать собралась?.. — ткнул меня в бок Эж.

— И тебе советую это сделать… — буркнула я. — Это куда лучше, чем слушать всякую чушь о волшебных выздоровлениях, возникших ни с того, ни с сего.

— А ты, значит, во все это не веришь?

— Нет, разумеется. И тебе советую не забивать голову подобной ерундой. Я, как ты уже знаешь, не один год проработала в больнице, и там успела наслушаться рассказов о том, как умирающему человеку, находящемуся на последней стадии болезни, принесли букетик каких-то там травок дивной силы, сорванных в полнолуние возле сожженного молнией дуба и заговоренных на вторую фазу луны. После этого очевидцы едва ли не с пеной у рта утверждают, что больной, нюхая этот букетик денек или неделю, а заодно и полежав на нем какое-то время, враз пошел на поправку. В итоге врачи пристыжены и в отчаянии хватаются за голову, признавая свое поражение, а тот, кто совсем недавно умирал, позабыл о всех болезнях, и чувствует себя бодрячком, хоть на Олимпиаду посылай… Самое удивительное в том, что некоторые люди весь этот абсурд принимают на веру.

— А если букетик не помогал?.. — хохотнул Эж.

— Считали, что фаза луны была не та, или при заговоре слова перепутали… А может, вмешалась чья-то посторонняя злая воля, или чакры у кого-то были закрыты… Короче, бред полный, тем более что отговорок можно придумать бессчетное количество. В действительности все очень просто: если знать, сколько денег родственники больного отдавали шарлатанам за такие вот травки, отвары и непонятные порошки, в надежде на обязательное выздоровление…

— То все эти разговоры о чудесном исцелении, что мы сейчас слышим…

— Обычное самовнушение или эффект плацебо.

— Да, романтичной натурой тебя не назовешь… — усмехнулся Эж.

— Что есть — то есть… — не стала спорить я. — Но если тебя так заинтересовали все эти волшебные излечения, то советую тебе внимательней посмотреть на исцелившихся, и еще раз послушать их фантастические истории. Очень скоро сам придешь к выводам о том, что ничего подобного в принципе быть не может.

— Ну, то, что мы оказались в этом мире — подобное, знаешь ли, тоже относится к невероятным историям, и без колдовства тут не обошлось.

— И все же я остаюсь при своем мнении. Что же касается Ксении Павловны, то тут совсем иная история, и к прохиндеям-шарлатанам ее никак не отнести…

Утро началось с неприятных новостей: стало известно, что неподалеку от деревни, на дороге, найдены растерзанные тела трех человек. Судя по их виду, это были паломники, которые направлялись в Тарсун. Как видно, они понадеялись на сравнительно безопасную дорогу и защиту свыше, а потому отправились в путь втроем. Возможно, они решились передвигаться самостоятельно потому, что у них не было денег на уплату за охрану в караване… Беда в том, что все трое были людьми средних лет, и не рассчитали свои силы, а потому до наступления ночи не успели добраться до безопасного места под крышей. Увы, но до деревни они не дошли совсем немного…

Слухи о бедах и неприятностях, как правило, разносятся быстрее молнии, и потому очень скоро о случившемся знали все, кто находился на постоялом дворе. Казалось бы, произошедшее напрямую никого не касается, но, тем не менее, люди старались как можно быстрее покинуть «Привал путников», и их можно понять.

— Не знаешь, что же с теми беднягами случилось?.. — поинтересовалась я у Эжа, когда караван паломников вновь двинулся в путь. Он успел о чем-то переговорить со слугами, и даже сунул им пару мелких монет, так что наверняка выяснил кое-что о ночном происшествии.

— Видишь ли, здешние жители стараются лишний раз не говорить о тех созданиях, что водятся в округе, и выходят по ночам… — отозвался тот. — И уж тем более они уклоняются от любых разговоров на эту тему. Их можно понять: каждый из живущих здесь всерьез опасается, как бы излишне длинным языком ни навлечь бед на свою голову — не просто же так в этом мире по ночам люди стараются не выходить из дома. Тут действует правило: не буди лиха, пока оно тихо, то бишь держи свой рот на замке. Единственное, что мне удалось узнать — тела погибших паломников были располосованы, словно когтями, но не съедены, а значит, на тех несчастных напали не звери. Вывод делай сама.

— А может…

— Вот только не вздумай выдать гениальную идею, что это были разбойники с большой дороги… — покосился на меня Эж. — Во-первых, здешние лиходеи тем и отличаются от своих земных собратьев, что в основном орудуют днем, а во-вторых, те небольшие деньги, что были у несчастных, так и остались при них. А еще вокруг погибших, несмотря на жуткие ранения, было совсем немного крови. Вдобавок ко всему у них при себе не имелось никакого серебра — при них не отыскалось даже серебряной чешуйки, что в этом мире совершенно недопустимо. Так что вывод напрашивается сам собой — без особой на то нужды здесь по ночам гулять вредно. Даже ради того, чтоб посмотреть на ночных светлячков.

— Эж… — я понизила голос почти до шепота. — Эж, Ксения Павловна мне, разумеется, рассказывала о том, что за существа здесь появляются ночами, и…

— Прежде всего, Ксения Павловна обо всем знать не может… — мой спутник оборвал меня на полуслове. — Конечно, кое-что ей было известно до меня, да и я, когда ненадолго возвращался в наш мир, рассказал ей то, что разузнал о здешних гм… обитателях. Сразу предупреждаю — лишнее тебе лучше не знать, спокойней спать будешь.

— А тебе-то откуда обо всем этом стало известно? Сам же говорил, что здешние люди не отличаются излишней говорливостью.

— Откуда?.. — усмехнулся Эж. — Тюрьма, знаешь ли, научит многому. Когда днями и неделями сидишь в битком набитой камере, где и спать-то можно только сидя, то едва ли не единственное, чем там можно заниматься — это разговорами, люди говорят все, о чем ранее бы промолчали. Время в замкнутом помещении течет медленно, и услышанное запоминается неплохо. Мои сокамерники ранее жили в самых разных местах этой страны, хватало и иноземцев, так что за время своего заточения я наслушался самого разного, в том числе говорили и о тех тварях, что обитают в этом мире.

— Надеюсь, ты все же расскажешь мне кое-что о них.

— Что, гложет извечное женское любопытство?.. — в голосе Эжа слышалось уже привычное ехидство.

— Почему сразу «гложет»?.. — мне очень хотелось сказать своему спутнику что-то резкое, но я сдержалась. — Мне просто хочется знать, что нас может ожидать.

— В этом мире — ничего хорошего. Скажу так: если даже пять процентов из того, что я тогда услышал, соответствует действительности, то нам с тобой этого хватит за глаза, и даже выше.

— Не могу утверждать, что все это прибавляет мне оптимизма.

— Не тебе одной…

…К Тарсуну мы подошли на следующий день, после полудня. Не знаю, что я ожидала увидеть, но перед нами оказался настоящий городок из больших и маленьких храмов, святилищ, часовен, молельных мест… Вдобавок ко всему здесь располагалось несколько монастырей. А еще я никак не ожидала, что здесь настолько многолюдно: паломники приходили и приезжали сюда даже из самых дальних мест, а еще тут хватало как служителей культа, одетых в одинаковые серые одежды так и здешних жителей. А еще некоторые из церковников ходили с оружием — как видно, были тут чем-то вроде стражи. Удивительное дело — нищих здесь тоже находилось немало, причем они сидели едва ли не на каждом углу, поставив перед собой чашу для подаяний.

— Надо бы хоть какую-нибудь гостиницу найти… — огляделась я по сторонам.

— Не сомневайся, отыщем… — пожал плечами Эж. — В столь посещаемом месте гостиничный бизнес должен быть развит на должном уровне. Правда, за какой-нибудь чуланчик с нас сдерут три шкуры, не меньше — в таких хм… святых местах каждый из здешних жителей пытается урвать свой интерес.

Эж оказался прав: с нас столько запросили за крохотную комнатку в простенькой гостинице, что у меня появилось желание спросить у здешнего хозяина — тщедушного человечка с хитрыми глазками, не ошибся ли он с суммой, ведь мы просим всего лишь комнату, а не целый этаж. Впрочем, вступать в пререкания и спорить не имело смысла, и потому Эж без возражений выложил деньги за проживание. Правда, хозяин любезно пояснил нам, что раз его гостиницу почтила своим присутствием почтенная вдова со своим братом (то бишь мы с Эжем), то он любезно предоставляет нам комнатку с двумя кроватями — мол, в Тарсуне мы строго чтим законы, и входим в ваше положение! А еще этот человек сообщил, что готов оказать нам всяческую помощь и содействие, а еще мы можем обратиться к нему с любым вопросом…

Оказавшись в номере, я первым делом заперла дверь и скомандовала Эжу:

— Снимай рубашку.

— Девушка, вы меня смущаете… — хмыкнул Эж. — Я человек скромный, в глубине души даже стеснительный, а вы так сразу, даже не позволив отдохнуть мне после долгого пути, требуете столь деликатных и интимных действий, что несколько не соответствует моим высоким моральным устоям…

— Эк ты завернул… — отмахнулась я, доставая из корзинки мазь. — Хватит молоть чушь, раздевайся, и не тяни понапрасну время.

— А я-то, наивный, так надеялся, что еще какое-то время смогу потянуть на этом свете… — вздохнул Эж, неохотно стягивая с себя рубашку.

Не сказать, что рана у Эжа стала выглядеть значительно лучше, но и то, что я увидела — это уже довольно-таки неплохо. Главное, опухоль немного спала… Конечно, ожог по-прежнему должен ощутимо болеть, и, очевидно, именно из-за этого у молодого человека частенько бывает столь несносный характер.

— Жить будешь… — сказала я, закончив перевязку. — Можешь одеваться.

— Пустяк, а приятно… — Эж взялся за свою рубаху. — Ну, с моим здоровьем мы разобрались, и сейчас меня больше всего интересует ответ на вопрос, тут ли находится Лидия со своим ухажером.

— Говоря откровенно, просто не представляю, как мы здесь их сможем отыскать.

— Давай для начала походим по Тарсуну — может, найдем какую-нибудь зацепку.

Следующие несколько часов мы, если можно так выразиться, посвятили изучению здешних достопримечательностей. Мы ходили от здания к зданию, бросали медные чешуйки в чаши для подаяний, делали вид, что усиленно молимся, но при этом исподволь рассматривали окружающее. Пару раз заходили в небольшие трактирчики, заказывали там нехитрую еду и прислушивались к разговорам, а частенько Эж и сам поил здешним вином новоявленных друзей, и при этом был очень словоохотлив… К сожалению, мы не узнали ничего такого, что могло бы указать на присутствие Лидии и ее кавалера. Досадно, я все же надеялась узнать хоть что-то об этой паре…

Признаюсь: к концу дня я настолько устала, что после первого удара колокола уже перестала прислушиваться к разговорам вокруг нас — что ни говори, но три дня пешего пути дают о себе знать. Стоило нам вернуться в гостиницу, как нас окликнул хозяин:

— Как прошел день?

Интересно, с чего к нам такое внимание? У меня не было никакого желания разговаривать, зато Эж оказался более общительным:

— Мы только приехали, ходили весь день, молись… Немного устали после дороги, надо передохнуть.

— Конечно!.. — хозяин был настолько любезен, что лично проводил нас до комнаты, сам поставил лампу на стол, да еще и пожелал спокойного отдыха.

— Интересно, что ему надо?.. — негромко спросила я Эжа, когда тот закрыл дверь за хозяином гостиницы. — Или он нас в чем-то подозревает?

— На мой взгляд, он просто пытается приударить за тобой… — усмехнулся тот. — Кажется, ты ему понравилась.

— Спасибо, обойдусь без такого поклонника.

— Догадываюсь, что это герой не твоего романа… — Эж сломал стерженек в лампе и стал закрывать ставень на окне. Это правильно — что бы ни говорили окружающие о том, что тут находится святое место, и здесь сравнительно безопасно, но предусмотрительность не помешает.

— Жаль, проходили напрасно полдня, но так ничего и не выяснили… — вздохнула я.

— О нашей парочке — да, тут пока глухо, но я бы хотел сказать другое… Здесь вовсю идут те же разговоры о чудесных исцелениях, вроде тех, что мы слышали в дороге.

Это верно — о волшебных исцелениях в Тарсуне говорят везде — дескать, в этом месте творятся самые настоящие чудеса. Я, если честно, в силу своей профессии подобную болтовню старалась пропускать мимо ушей, а Эж, видимо, заинтересовался — недаром об этом он расспрашивал людей в здешних трактирах.

— Мало ли что болтают… — махнула я рукой.

— Нет, тут все не так просто… — покачал головой Эж. — Я тоже вначале думал, что имеем дело с пустыми разговорами, но… Эта история о творящихся здесь чудесах чем-то зацепила меня еще в дороге, и я решил узнать немного больше. Понимаешь, о своем невероятном излечении говорили только те паломники, материальный достаток которых был явно выше среднего. Да и здесь, в Тарсуне, пообщавшись с людьми, я понял, что тут дело не только в молитвах — для того, чтоб с больным произошло чудо излечения, страждущему нужно идти в Храм Величия, а уж оттуда, после должного пожертвования на благо развития веры, ты выйдешь, скорей всего, значительно поздоровевшим.

— Если я правильно поняла, то чудеса происходят только с теми, кто раскошелится на приличную сумму?

— Так и есть.

— Рада за них… — пожала я плечами. — Как всегда, все упирается в деньги. Что ж, пусть больные поправляются, исцеляются, излечиваются, встают на ноги… Только к нашей пропавшей парочке все это не имеет никакого отношения.

— Не уверен.

— Я тебя не понимаю.

— Да я и сам понять не могу, в чем тут дело, но нутром чувствую — все это каким-то образом взаимосвязано между собой, хотя общих точек соприкосновения пока что определить не могу. Если я не ошибаюсь, то массовые чудеса исцеления стали происходить в Тарсуне пару месяцев назад…

— И что с того? Люди выздоравливают — и хорошо, я за них рада, но с нашей пропавшей парочкой это не связано никоим образом. По словам Гаппа, незадачливых влюбленных увезли сюда дней десять назад. Вернее, сейчас можно говорить уже о двух неделях, так что по времени с началом сказочных исцелений, как ты понимаешь, все это никак не совпадает. Не знаю, почему ты соединяешь вместе два совершенно разных события.

— Говоря откровенно, сам не знаю… — признался Эж, присаживаясь на свой топчан. — Просто привык на работе просчитывать возможные варианты развития того или иного действия. Хочешь — верь, хочешь — нет, но ошибался я довольно редко.

— И какая же у тебя профессия? Если это, конечно, не секрет.

— Да какой там секрет… У меня юридическое образование. Удивлена? Напрасно. Предугадывая твой очередной вопрос на тему, почему я оказался здесь, отвечаю коротко: так сложилось. Ты, думаю, тоже пришла сюда не в поисках приключений.

— Согласна — мы товарищи по несчастью.

— Так вот, возвращаясь к нашим баранам, то бишь к волшебно излечившимся… — продолжал Эж. — Конечно, все твердят о чудесах, но я еще в дороге разговорился с одним из таких счастливцев, и тот сказал, что в Храме Величия ему дали выпить какую-то жидкость настолько неприятного вкуса, что беднягу чуть назад не вывернуло. Через несколько минут его стало клонить в сон… Когда же страдалец проснулся, то оказалось, что он проспал едва ли не сутки, а еще этот человек утверждал, будто с того времени он полностью излечился от падучей, которой страдал всю жизнь.

— Извини, но в такое мне что-то плохо верится… — я даже не сочла нужным скрывать недоверие в своем голосе. — Волшебные эликсиры, лечащие все болезни… Чушь. Сказки для взрослых. Скорей всего, мы и здесь имеем дело с самовнушением, так что его падучая через какое-то время может вернуться.

— Ну что ж ты такая упертая… — проворчал Эж. — Это, наверное, оттого что ты все последнее время на одной постной каше сидишь. Понимаю, жесткая диета не способствует активной мозговой деятельности.

— Очень остроумно.

— Ладно, пока что останемся каждый при своем мнении. Давай спать, тем более что завтра нам опять придется много бродить по этому городишке с кислой миной на лице…

На следующий день, отказавшись от предложения хозяина гостиницы сопровождать нас, мы с Эжем вновь отправились в долгую прогулку по Тарсуну в надежде хоть краем уха услышать что-то про Лидию и ее кавалера.

Мы, как и вчера, ходили из храма в храм, слушали разговоры людей, заглядывали в трактиры… Увы, никаких зацепок, за которые можно ухватиться, чтоб понять, здесь находится наша парочка, или же их тут нет. К тому времени, когда день перевалил за свою вторую половину, мы с Эжем успели не раз обойти Тарсун. Было жарко, и я уже хотела, было, предложить своему спутнику посидеть где-нибудь в тени, но он сам обратился ко мне.

— За нами, кажется, следят.

— Кто? Хозяин гостиницы?

— Если бы… Это кто-то из здешних храмовников.

— Кто именно?

— Головой не верти!.. — зашипел на меня Эж. — Успеешь еще наглядеться на эту рожу! За нами идет немолодой мужчина в серой одежде…

— Давно?

— Несколько минут. Только не надо говорить, будто мне что-то кажется — он с нас глаз не сводит. Кажется, мы всерьез привлекли его внимание.

— Что делать будем?

— Для начала надо бы найти какое-нибудь тихое место…

— Да где ж его тут найдешь?!

— Я, кажется, неподалеку видел такое…

Мы немного убыстрили шаг, и менее чем через минуту вошли в маленький храм. Внутри было пусто, прохладно, там царил полумрак, и, похоже, что в храме, кроме нас, никого не было. Прятаться тут особо негде, запасного выхода тоже не наблюдалось, так что мы, кажется, загнали себя в ловушку.

— Эж… — растерялась я.

— Ничего… — тот сжал мне руку. — Сейчас разберемся, что к чему…

Еще несколько мгновений — и перед нами появился храмовник. Похоже, Эж прав, и этот человек все время шел за нами. Невзрачное тонкогубое лицо, изрезанное морщинами, холодный взгляд, почти лысая голова… Сейчас неизвестный смотрел на нас, как на каких-то насекомых, а потом вдруг улыбнулся.

— О Боги, велика ваша сила… — у храмовника оказался скрипучий голос. — Вы вняли нашим молитвам и послали еще тех, в ком у нас такая нужда.

— В Тарсуне есть еще двое таких же людей, как мы?.. — спросил Эж. Это он молодец, сразу задает нужный вопрос.

— Теперь вас будет четверо… — проскрипел храмовник.

— Как вы нас узнали?.. — продолжал Эж.

— По коже… — растянул губы в улыбке храмовник. А ведь и верно — по сравнению со здешними жителями, она у нас слишком чистая, без пятнышек и едва заметного сероватого оттенка, который присущ обитателям этого мира. Конечно, в глаза это не бросается, но наблюдательных людей, как выяснилось, хватает во всех мирах… — Она такая же, как и у тех двоих, что находятся в Храме Величия. Сейчас вы пойдете за мной…

— Зачем мы вам нужны?

Вместо ответа храмовник только кивнул нам головой в сторону входа — мол, идите. Кажется, он не был настроен на разговор, и ему даже в голову не могло придти, что мы можем ослушаться его приказа. Что же делать? Идти с ним мы, конечно, не собирались, но было понятно, что уйти нам этот человек не позволит. Хорошо еще, что в храме, кроме нас троих, никого нет, а значит, нам надо успеть хоть что-то предпринять, иначе последующие события нас точно не порадуют.

Задержавшись на мгновение, Эж подошел к храмовнику, который все это время спокойно стоял на месте, а затем… Короткий удар в челюсть, в который мой спутник вложил немалую силу — и храмовник просто-таки отлетает в сторону, а еще при этом раздается характерный звук треснувших костей…

— Эж… — подбежав, я наклонилась над лежащим человеком. — Эж, он мертв…

— Ясно… — тот огляделся по сторонам. — А народ тут, оказывается, хлипковат…

— Что делать будем? Так оставлять его нельзя…

— А так его оставлять никто и не собирается…

Спустя минуту мы вновь оказались на улице, под жарким солнцем. Нам повезло — в храм за все это время никто не вошел, да и когда мы его покидали, то не привлекли к себе внимания — множество людей ходит по Тарсуну, направляясь от храма к храму. Меня, если честно, немного потряхивало от пережитого, но впадать в панику я не собиралась — за время работы в больнице я успела насмотреться на чужие смерти. Что же касается храмовника… Неподалеку от входа в храм находится ступенька, так что нам не составило труда представить дело так, будто человек, войдя внутрь, оступился, упал и ударился головой о колонну… Может, и поверят. Если нам повезет, конечно. Однако сейчас, мне казалось, будто взгляды всех, кого мы видим вокруг, устремлены только на меня…

— Эж…

— Что?.. — не глядя на меня, отрывисто произнес тот.

— Не могу понять, отчего храмовник стал выслеживать нас самостоятельно, никого не позвал на помощь…

— А еще он, похоже, не сомневался, что мы послушно выполним все его приказы… — буркнул Эж. — Судя по всему, наша парочка произвела на здешних обитателей впечатление совершенно безвольных людей, которые безропотно выполняют все, что им говорят.

— Зато мы узнали, что Лидия и ее кавалер здесь, и все еще живы… Что делать будем?

— Глупый вопрос… — огрызнулся Эж. — Этих двух идиотов отсюда надо вытаскивать, и всем вместе валить как можно дальше из этих мест.

С этим я полностью согласна, ведь именно для того мы сюда и пришли. Только вот кто бы подсказал, как нам это сделать…