Врата в рай

6. Лиза. Бизнес и только

Когда я вошла в кабинет Ричарда, он сидел у окна и, сдвинув солнечные очки на макушку, наблюдал за рабами в саду.

Увидев меня, он тотчас же поднялся и, улыбнувшись, направился ко мне своей ленивой томной походкой. У него были густые рыжеватые волосы, глубоко посаженные глаза, кустистые брови и испещренное глубокими морщинами загорелое лицо, что характерно для всех техасцев. Из-за жаркого сухого климата морщины эти появляются у них уже в раннем возрасте и остаются на всю жизнь.

Всякий раз, как я смотрела на него, я вспоминала полученное им в Клубе прозвище: Волк.

— Лиза, дорогая! — воскликнул он. — Мы по тебе скучали. Даже не буду говорить, как сильно, чтобы не расстраивать. А ну, быстренько поцелуй меня!

В двадцать четыре года он стал самым молодым старшим администратором и наставником кандидатов за всю историю Клуба, а еще он был самым высоким среди инструкторов.

Мне, конечно, хотелось верить, что рост тут вовсе ни при чем, а все дело в его манере поведения, но при таких манерах, как у Ричарда, рост очень даже был при чем.

Он легко справлялся с рабами, вытряхивая из них душу и раздавая удары хлыстом направо и налево, причем удары неожиданно сильные при таких ленивых, замедленных движениях.

Несмотря на глубоко посаженные глаза, настороженно смотрящие на мир, у него была обезоруживающая улыбка и открытое лицо, заинтересованное выражение которого, казалось, свидетельствует об искреннем расположении к каждому рабу.

Он был просто идеальным наставником кандидатов, так как умел все прекрасно объяснять. И как администратор он был лучшим.

Ричарду безумно нравилась его работа, которая поглощала его целиком. Он был, если можно так выразиться, болезненно привязан к рабам, находящимся под его началом, и фанатично предан Клубу. Я снова остро почувствовала это, когда обняла его и чмокнула в щеку.

— Я тоже, скучала по тебе. По всем вам, — ответила я.

Собственный голос показался мне чужим. Да, похоже, я все еще не пришла в себя.

— У нас небольшая проблема, моя красавица, — произнес он.

— Сейчас? Когда кандидаты уже готовы? А что, дело срочное?

— Думаю, ты все быстро уладишь, но без тебя нам не обойтись. — Он сел за стол и достал досье. — Новый член Клуба Джерри Макаллистер. Полное обслуживание в течение года. Его пребывание спонсировали не менее полдюжины членов Клуба, причем они сейчас здесь, объясняют ему, что надо делать, но он не знает, с чего начать.

Термин «полное обслуживание» означает, что человек внес максимальный членский взнос — 250 000 долларов в год, получив право приезжать и уезжать, когда ему будет угодно. При желании можно было провести здесь целый год. Но этого никто никогда не делал. Таким образом, Клуб работал, можно сказать, почти как банк, с учетом того факта, что никто не производил окончательный расчет сразу по приезде.

Я села за стол и открыла досье. Сорокалетний миллионер, занимающийся персональными компьютерами, из Силиконовой долины, Калифорния, огромное поместье в графстве Сан-Матео, частный самолет «Лир».

— Он уже успел пропустить пару стаканчиков с друзьями на террасе, — объяснил Ричард. — А сейчас он у себя в номере и ждет, чтобы ему немного помогли. Хочет молодую рабыню. Темные волосы, темная кожа. Я отправил к нему Синтию, но он ее отослал. Говорит, что ему надо чуткое руководство: типа подсказать, на какие кнопки нажимать, как у них там говорят. Так вот, я тут подумал: может, заскочишь, поговоришь с ним, пообещаешь заглянуть после полудня.

— Нет, мне бы не хотелось, — сказала я и подняла телефонную трубку: — Найдите мне Монику прямо сейчас.

Моника была единственным инструктором, кому я могла это доверить, и вообще, если ее там нет, то придется идти самой. Но она там была.

— Привет, Лиза! Уже иду.

— Ну так сделай крюк! Договорились?

И я поделилась с Моникой информацией о Джерри Макаллистере: гетеросексуал, умеренно курит, пьет, возможно, нюхает кокаин, трудоголик и все такое.

— Попроси, чтобы тебе в помощь дали Дебору, — продолжила я. — Скажи ему, что вернешься после ознакомительной лекции для новых рабов. А затем пусть включается Дебора. Она способна, ни слова не говоря, сделать из Питера Пэна маркиза де Сада.

— Конечно, Лиза. Предоставь это мне.

— Спасибо, Моника. У тебя пятнадцать минут. Не опоздай на ознакомительную лекцию. Пообещай ему, что мы обе придем после полудня. — Я повесила трубку и посмотрела на Ричарда: — Ну что, все нормально?

— Конечно. Я просто подумал, что ты захочешь сама все уладить. Мы ведь вполне можем задержать начало лекции на пару минут…

И все тот же озабоченный взгляд в мою сторону. Совсем как у Дианы и Дэниела.

— Я просто еще не отошла после отпуска, — предупредила я уже надоевший вопрос. — Самолет задержался.

Я скользнула взглядом по бумагам на столе. В Клуб прибыл инструктор, который готовил людей-пони. Он хотел поставлять нам рабов-рикш уже в упряжи, с мундштуком и поводьями. Хмм. Очень мило. Но почему же тогда от всего этого так разболелась голова?

— Не заморачивайся, — сказал Ричард, пристроившись к другому концу стола. — Мы поглядим на эту милую конюшню завтра.

— А это что такое? — спросила я, взяв в руки нацарапанную телефонограмму. — Что-то о мальчишке, обвиняющем нас в принуждении.

— Полный бред. Смазливый юный фавн, точь-в-точь персидский мальчик, заявил нашим парням на яхте, что он пленник, что его похитили в Стамбуле — ни больше ни меньше. Он лжет. Он приехал из Нового Орлеана и просто струхнул в последний момент.

— У тебя весьма позитивный взгляд на вещи.

— Мы привезли его сюда сегодня утром. Сейчас с ним работает Лоуренс. Десять к одному — он уже сознался, что просто струсил. Если его и взяли в плен, то разве что во дворце Дария во время похода Александра Македонского.

Я потянулась к телефонной трубке.

Никому не нравится беспокоить хозяина, когда тот с рабом в частной студии, но этот вопрос следовало утрясти немедленно.

Телефон звонит очень тихо, и всегда интересно наблюдать за тем, как по-разному реагируют на него рабы. Так, на некоторых телефонный звонок действует очень плохо, полностью разрушая чары. И наоборот, у других только усиливает рабскую покорность. Хозяин прерывает свои занятия, чтобы ответить на звонок, а раб послушно ждет.

— Да? — как всегда шепотом произнес Лоуренс.

— Ну, как успехи? — поинтересовалась я.

— Он во всем сознался, — раскатисто рассмеялся Лоуренс. — Он просто запаниковал. Но тебе стоит послушать, что он там насочинял. Я дам тебе пленки. — Тут Лоуренс куда-то пропал. Вероятно, давал указания рабу. — Самая лучшая часть — это о том, как его накачали наркотиками, — продолжил Лоуренс. — Представляешь, раздели догола, связали и отвезли на север в Восточном экспрессе. Надо же, Восточный экспресс! Вот теперь думаю: то ли отправить его в подвал на три дня, чтобы его хорошенько выпороли, то ли заняться этим самому.

— Займись сам. Если он действительно до смерти напуган, полагаю, очень важно, чтобы это сделал ты. Накажи его за ложь, но, сам знаешь, не перестарайся. Иначе толку от него уже не будет.

— Я тоже так думаю, но наказать его все-таки стоит.

— И дай мне пленку. Хочу услышать всю историю. — сказала я и положила трубку.

И тут же у меня в голове родился роскошный сценарий, что-то вроде создания парка развлечений, по которому можно будет ездить. А что, если нам обзавестись поездом с большим старинным паровозом и затейливыми старомодными пассажирскими вагонами? Мы могли бы перевозить на поезде рабов, выставлять их на продажу прямо на платформе, привлекать рабов для участия в коротких сессиях в спальных вагонах.

Нет, не Восточный экспресс, а Райский экспресс. Мне понравилось. Я уже видела витиеватую надпись золотыми буквами: «Райский экспресс». Да, в этом экспрессе все будет выполнено в стиле эпохи короля Эдуарда. И вполне возможно, когда мы расширимся, нам действительно понадобится транспортное сообщение. Мы смогли бы проложить мили железнодорожных путей…

И я вдруг увидела, как дорога уходит вдаль, словно суши и моря больше не существовало, а Райский экспресс все шел и шел под парами вперед, в неведомые края, разрезая светом прожектора, подобного глазу циклопа, ночную мглу…

— Надо же, а ты, похоже, размякла, — неожиданно подал голос Ричард.

Его голос вернул меня к реальности. Ведь я только что видела, как в белом платье сажусь в Райский экспресс.

— В прошлом году ты отправила бы парня на две недели на тяжелые работы.

— Да неужели?

На мне была белая шляпа, в руках белая сумочка. Словом, одета я была, совсем как та девушка, которую вспоминает старик в фильме «Гражданин Кейн», девушка, которую он много лет назад увидел на пароме и которую уже не смог забыть никогда.

«На ней было белое платье…» Он это говорит? Какое сладостное безумие — думать о том, что кто-то сможет и меня запомнить такой. А ведь где-то в моем багаже лежит новое белое платье и белая соломенная шляпа с длинными белыми лентами…

Ну а как это будет смотреться с черным кожаным ремешком для часов и высокими сапогами?

— Думаю, ты приняла правильное решение, — вернул меня на грешную землю Ричард.

Я подняла на него глаза, пытаясь понять, о чем он говорит.

— Так или иначе, но это сработает, — продолжил он. — Здесь нужен тонкий подход. Пока существуют такие вещи, как твердая рука и руководство, все будет работать.

— Мальчик напуган, — сказала я. Он ведь говорил именно о том мальчишке? — Который час? — спросила я.

— Через пятнадцать минут рабов приведут в зал. И не вздумай говорить, на кого положила глаз. Я хочу отгадать.

— И слышать ничего не хочу, — натянуто улыбнулась я.

Ричард всегда оказывался прав. Изучив досье, он мог подобрать раба для перспективного инструктора, безошибочно определив, кто кого выберет. Остальные, естественно, должны были соревноваться, торговаться, чтобы получить раба. Но я имела право выбирать первой.

— Один светловолосый господин по имени Эллиот Слейтер, — продолжал он меня поддразнивать.

— Но как ты это делаешь? — Я почувствовала, что краснею. Наверное, уже красная как рак. Просто смешно. Ведь мы уже тысячу раз играли в эти игры.

— Эллиот Слейтер — крепкий орешек, — сказал он. — Из тех, кто настроен вполне серьезно. И к тому же очень красив.

— Они все очень красивы, — уклончиво ответила я. — А как насчет этой девчушки из Лос-Анджелеса, Китти Кантвелл?

— Скотт в нее уже влюбился. Но могу поспорить, что ты выберешь Эллиота Слейтера.

Скотт был старшим инструктором. Нас троих — Скотта, Ричарда и меня — даже называли Святой Троицей, и именно мы стояли во главе Клуба.

— Хочешь сказать, я должна уступить Скотту? — поинтересовалась я.

Как инструктор, Скотт был настоящим художником. И если он кого-то выбирал, то этот кто-то половину времени исполнял роль модели, так сказать, наглядного пособия в классной комнате. Блестящая возможность для раба.

— Глупости, — рассмеялся Ричард. — Скотт точно так же влюблен и в Слейтера. Но, зная тебя, похоже, готов пойти на попятную. К тому же Слейтер учился у твоего наставника Мартина Халифакса в Сан-Франциско. А Халифакс посылает сюда гениев, философов, просто одержимых. Как он там формулирует: «Читает русские романы, не пропуская ни слова»?

— Да ладно тебе, Ричард! — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал небрежно, — Мартин — романтик. А мы имеем дело с плотью и кровью.

Разговор этот почему-то перестал мне нравиться. И снова это ужасное чувство отчаяния, словно я могу упустить нечто важное. А еще ужасно болела голова. Нет, в жизни больше в рот не возьму этот джин!

— Лиза любит Эллиота! — нежно пропел Ричард вполголоса.

— Да заткнись ты наконец, — резко оборвала его я, сама удивившись своей грубости. — Я просто хочу сказать: поживем — увидим. Вы, парни, для меня уж больно умные.

— Ну пошли! Там уже все собрались, — сказал он. — И пошевеливайся, пока телефон снова не зазвонил.

— Хорошая идея.

Рабов наверняка давно привели в зал.

— Спорим, ты выберешь Слейтера. Если нет, то я попал на сто баксов.

— Это нечестно — говорить мне об этом, — ответила я с вымученной улыбкой.

Скотт ждал нас в холле, узкие черные брюки и пиджак обтягивали его, как вторая кожа. Он, как всегда, приветствовал меня нежным поцелуем и дружески обнял за талию.

Инструкторы за глаза звали его Пантерой. Это прозвище ему удивительно подходило, так же как Ричарду прозвище Волк. Скотт всегда притягивал меня физически, но переспать мы так и не решились, и при каждой нашей встрече это создавало приятное напряжение, атмосфер у легкого флирта. У Скотта можно было получить неплохой урок чувственности, просто наблюдая за тем, как он движется.

Я притянула его к себе. Сплошные мускулы. И такой горячий!

— Если все это ради раба по имени Эллиот Слейтер, — начала я, — то не пытайся меня умаслить. Это нечестно.

— Лиза всегда получает то, что хочет, — ответил Скотт, подкрепив свои слова еще одним долгим поцелуем. — Но, возможно, не так быстро, как она думает.

— Что ты имеешь в виду?

— Твой мальчик, солнышко, — настоящий живчик. Он сейчас в павильоне такое шоу устроил, что чуть крышу не сорвал.

— Устроил что?

— Взял и взорвал показ, — рассмеялся Скотт. — Так что пришлось его разжаловать.

— Ричард! — воскликнула я, резко повернувшись к нему.

— Не надейся, что я буду столь же снисходительным, как ты, дорогая, — ответил Ричард. — Меня не так-то легко смягчить.