Время наточить ножи, Кенджи-сан! 4

Глава 13

Вернувшись в «Спящую Собаку», я поделился своей задумкой с Хаяси, Момо и Акико. Они восприняли эту идею по-разному.

— И что, думаешь, это сработает? — Хаяси нахмурился и сложил руки на груди. — Фотографии? Серьёзно? Да кому они нужны?

Я видел, что старик сомневается. В его глазах плескались страх и усталость, будто он уже не верил, что что-то можно изменить.

— А что нам терять? — вмешалась Акико, подаваясь вперёд. В её голосе звучала уверенность. — Это отличная идея. Если будет много людей, бандиты и сектанты не рискнут продолжать свою игру. И это даст время Хаяси заработать деньги для долга.

— Я тоже так думаю, — поддержал я. — Чем больше будет на слуху наша закусочная, тем сложнее станет для Танаки провернуть свои махинации. Общественный резонанс — то, чего он точно не хочет.

Хаяси по-прежнему был в сомнениях. Он покачал головой и тихо проворчал:

— Ну, если это обернётся провалом… всё пойдёт ко дну ещё быстрее.

— Это лучше, чем сидеть и ждать, пока нас вытеснят, — сказала Акико.

— Ладно, раз так… — Момо пожала плечами и усмехнулась. — Мне всё равно, что там будет на третьем этаже. Главное, чтобы людей было много.

— Вот и отлично, — сказал я, удовлетворённый тем, что хотя бы Акико и Момо на моей стороне. — Завтра займёмся подготовкой. Приведём третий этаж в порядок и поможем антиквару развернуть выставку.

— А зачем завтра? — спросила Акико. — Пока клиентов не так много я помогу с уборкой.

Я благодарно кивнул девушке.

— А если никто не придёт? — пробормотал Хаяси.

— Придут, — ответил я. — Мы сделаем так, чтобы они пришли. И, поверь мне, когда всё пойдёт по плану, те, кто хочет нас убрать, сильно пожалеют.

Старик хмыкнул, но не стал больше спорить.

— Ладно, будь по-твоему, — сказал он наконец, хотя в его голосе всё ещё читались сомнения.

Акико улыбнулась мне с теплотой и лёгким одобрением, а Момо уже, кажется, думала о том, какие песни споёт в день выставки.

Теперь нужно было только убедиться, что всё пойдёт гладко. Но внутри меня росла тревога. Танака не сдастся так просто. И если он поймёт, что я собираюсь вывести всё на свет, он может пойти на крайние меры. Впрочем, он уже переступил черту.

— Ладно, ребята, — сказал я, вставая. — Принимаемся за работу и готовимся к завтрашнему дню.

Они разошлись по своим делам, а я посмотрел на третий этаж, где скоро начнётся наш первый удар в борьбе за «Спящую Собаку».

Мы с Акико поднялись на третий этаж «Спящей Собаки», прихватив с собой тряпки, щётки и ведра с водой. Здесь всё покрылось пылью, потолок был в паутине, а полы скрипели при каждом шаге. Но, несмотря на запущенность, помещение всё ещё держало в себе какую-то старую атмосферу уюта, которую хотелось вернуть.

— Вон там можно поставить выставочные столы, — сказала Акико, указывая на угол. — А здесь — несколько кресел, чтобы люди могли немного отдохнуть.

Я кивнул, пытаясь представить, как всё это будет выглядеть. Мы начали уборку, погрузившись в работу с головой.

Я поднимал стулья и отодвигал шкафы, а Акико вытирала пыль с подоконников и зеркал. Вскоре на нас уже был слой пыли, словно мы сами стали частью старого интерьера. И вдруг, пока я помогал ей вытащить из угла тяжёлый деревянный стол, мы случайно столкнулись спинами.

Акико резко обернулась, и наши лица оказались слишком близко друг к другу. Я почувствовал её тёплое дыхание, в её глазах промелькнуло что-то, от чего моё сердце дрогнуло. Это было почти незаметно, но я понял — она хотела меня поцеловать.

Внутри всё сжалось от неловкости. Перед глазами возник образ Наоми — той, кого я действительно любил и не хотел предать.

Акико чуть смутилась, но не отодвинулась сразу. Она стояла неподвижно, будто искала в моих глазах ответ. Несколько секунд, показавшихся вечностью, мы смотрели друг на друга. Я хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Прости, — прошептала она, опуская взгляд. — Наверное, это была ошибка.

Я чувствовал, как её разочарование повисло в воздухе.

— Знаешь… — начала она с грустной улыбкой. — Наверное, мне лучше уйти отсюда. Всё это… сложно.

— Что значит уйти?

— Я думаю уволиться.

— Что⁈

— Так будет проще. Для меня. И для всех нас.

— Нет, не уходи, — быстро сказал я, прежде чем успел обдумать свои слова.

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Нам без тебя не справиться, Акико. Мы команда. Я не хочу, чтобы ты уходила, — добавил я мягче. — К тому же я… я сам уйду, как только закончится карантин, — произнёс я, стараясь звучать уверенно, но внутри у меня всё перевернулось.

Акико замерла, и её глаза расширились от шока. Взгляд на мгновение остыл, а затем, словно холодная волна, накрыла её.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, её голос дрожал. — Ты ведь не можешь просто так уйти…

Я почувствовал, как в моём сердце нарастает тревога. Я не хотел ранить её, но должен был быть честным.

— У меня есть дела, которые нужно решить, — объяснил я, стараясь быть мягким. — Я не могу оставаться здесь навсегда. Это всего лишь временное укрытие.

Акико сделала шаг назад, её лицо осунулось.

— Но… я думала, мы все вместе здесь, чтобы бороться за закусочную, за нашу команду! — её голос повышался. — Ты не можешь просто бросить нас!

— Я не бросаю вас, — попытался я успокоить её, хотя сам понимал, как это звучит. — Я просто… должен сделать то, что правильно для себя.

Её глаза полны недоумения и, возможно, злости.

— Так значит, ты собираешься оставить нас одних? С той ситуацией с сектантами, с Хаяси, с долгами? — её голос звучал всё более эмоционально.

— Я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам до того, как уйду, — ответил я. — Но у меня нет гарантии, что это будет безопасно.

Акико опустила голову, словно сжала в кулаке свою судьбу.

— Я не понимаю… Я думала, что мы вместе, что мы станем командой.

— Мы и есть команда, — повторил я, хотя понимал, что слова не смогут убрать её боль. — Но у каждого своя дорога.

Она резко подняла взгляд, и в её глазах я увидел смесь эмоций: разочарование, гнев и, возможно, страх.

— Ты действительно собираешься уйти? — прошептала она.

Я кивнул, хотя внутри меня шевелились сомнения.

— Да, как только это закончится.

Акико тяжело вздохнула, её плечи опустились, и я понял, как тяжело ей это даётся.

— Ладно… — наконец сказала она, но в её голосе звучала печаль. — Если это твое решение, я не могу его изменить.

— Акико, — начал я, но она уже отвела взгляд и вернулась к работе.

В воздухе повисло молчание, и я понял, что между нами возникла непреодолимая преграда. Каждый из нас думал о своём, и, несмотря на общее дело, я ощутил, как отдаляюсь от неё.

— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, — тихо произнесла она, не поднимая глаз.

Я стоял, не зная, что ответить. Хочется вернуться к тому моменту, когда всё казалось проще, когда наша команда была сильнее, а чувства — понятнее.

После того как мы завершили уборку третьего этажа, я почувствовал, что настало время действовать. Я спустился вниз, подошёл к Момо, которая складывала оставшиеся вещи.

— Момо, нам нужно сделать несколько рекламных плакатов для выставки, — сказал я, стараясь звучать уверенно. — Это должно быть что-то яркое и запоминающееся, чтобы привлечь людей. Ты сможешь нам помочь?

Мне показалось, что именно Момо сможет с этим справиться лучше, чем другие. Все же она творческий человек, тонко чувствует прекрасное. А рекламный плакат должен быть именно таким — тонко подчеркивающим всю высокохудожественность мероприятия.

Она посмотрела на меня с воодушевлением.

— Конечно! Я могу использовать яркие цвета и интересные шрифты. Какой текст ты хочешь на плакатах?

— Напиши о том, что в нашем здании пройдет выставка редких черно-белых фотографий. Упомяни, что это уникальная возможность увидеть работы, которые могут быть недоступны в других местах, — ответил я, пытаясь донести свою мысль.

— Поняла! — сказала она, записывая на бумаге.

После того как я объяснил детали, я отправился к своему столу, чтобы подготовиться к звонкам. Я знал, что для успеха выставки нам нужно привлечь внимание местных СМИ. Я достал телефон и начал искать контакты журналистов и редакций.

Вскоре я нашёл несколько подходящих людей и, взяв в руки телефон, начал делать звонки. Первый из них был редактором местной газеты.

— Здравствуйте! Меня зовут Кенджи, я представляю закусочную «Спящая Собака». Мы собираемся провести уникальную выставку редких черно-белых фотографий на третьем этаже нашего здания, и я хотел бы пригласить вас посетить это событие, — начал я, стараясь говорить уверенно и красочно.

На другом конце провода я услышал заинтригованный голос.

— Это звучит интересно. Почему именно черно-белые фотографии?

— Эти работы погружают в атмосферу прошлого, они полны эмоций и глубины, — продолжал я, стараясь использовать все свои ораторские способности. — Каждое фото — это история, которая ждёт своего зрителя. Мы уверены, что это станет настоящим культурным событием в нашем городе. Мы также планируем предоставить возможность людям пообщаться с фотографом и обсудить его творчество.

— Звучит прекрасно! — откликнулся журналист. — Мы обязательно напечатаем анонс.

Я завершил разговор, чувствуя прилив уверенности. Я знал, что выставка может стать отличным способом привлечь людей в закусочную и вернуть её к жизни.

Затем я позвонил ещё нескольким журналистам, каждый раз повторяя свою историю с той же страстью. Я мог ощущать, как интерес к нашему мероприятию растёт.

После нескольких звонков я вернулся к Момо, которая уже успела распечатать несколько плакатов.

— Посмотри, что я сделала! — с гордостью произнесла она, демонстрируя яркие, красочные плакаты, на которых были указаны даты и время выставки, а также некоторые изображения фотографий.

— Отлично! — воскликнул я, глядя на её работу. — Это именно то, что нам нужно.

Момо улыбнулась, и я почувствовал, как позитивная энергия снова наполняет закусочную. Мы работали вместе, и это давало нам надежду. Теперь всё зависело от того, как мы сможем привлечь людей и создать вокруг «Спящей Собаки» необходимый резонанс.

Вечер в закусочной «Спящая Собака» наполнился теплом, словно за окном разразилась настоящая зима, а внутри царила атмосфера домашнего уюта. Запахи свежеприготовленной пищи витали в воздухе, смешиваясь с легкими нотками джаза, которые исходили от Момо. Она стояла на небольшом подиуме, окруженная мягким светом ламп, и начала исполнять первую песню. Её голос был невероятным — он переливался, как теплое молоко, создавая ощущение, будто вся закусочная окутана волшебством.

Реклама, которую сделали Момо и Хаяси, удалась — пришло много людей.

Гости, которые пришли в этот вечер, занимали столики, усаживаясь так, чтобы лучше слышать и видеть выступление. Разнообразная публика — от пожилых пар, которые делились воспоминаниями о былых днях, до молодых людей, ищущих вдохновения и новых ощущений. Все были очарованы атмосферой, которая создавалась не только музыкой, но и тем, что каждый гость ощущал себя частью чего-то большего.

Акико, принимая заказы, с улыбкой и терпением общалась с каждым клиентом, порой шутя и смеясь. Она ловко маневрировала между столиками, словно акробат, стараясь угодить всем, и её глаза светились от радости. Я видел, как каждый раз, когда кто-то хвалил еду или восхищался музыкой, Акико невольно расправляла плечи и поднимала подбородок, будто это была её личная победа.

На кухне вместе с Хаяси мы готовили блюда, а звуки ножей и кастрюль органично вписывались в джазовые мелодии, наполняя вечер особым ритмом. Я старался сосредоточиться на работе, но уши постоянно подстраивались под голос Момо, который, казалось, окутывал пространство своей магией. Её исполнение вызывало у слушателей улыбки, и многие задумывались о том, как здорово здесь находиться.

«Вот что значит настоящая атмосфера», — думал я, наблюдая за довольными лицами. Это было то, чего мы так долго ждали, — не просто вечер с музыкой, а настоящая встреча людей, где каждый мог почувствовать себя частью чего-то удивительного.

К слову о Момо — её голос заполнил каждый уголок закусочной. Она исполняла джазовые стандарты, каждый раз добавляя что-то своё. В её исполнении чувствовалась душа, она вложила в каждую ноту частичку своего сердца. Каждый куплет звучал так, как будто сама жизнь говорила, и люди, затаив дыхание, слушали, не в силах оторвать взгляд.

Когда она исполняла медленную балладу, казалось, время остановилось. Люди смотрели друг на друга, теряя себя в звуках, и даже Хаяси, который обычно был погружен в свои мысли, на время забыл о своих проблемах. Я обратил внимание, как его губы непроизвольно подрагивали под ритм музыки, и в этот момент он тоже стал частью чего-то большого.

Когда Момо закончила песню, зал разразился бурными аплодисментами. Я улыбнулся, видя, как сияют глаза Акико и Хаяси — они понимали, что мы делаем что-то важное. В этот момент я понял: всё, что мы пережили, все трудности, стрессы и страхи, стоили того, чтобы увидеть это.

Но эта ночь была не только посвящена музыке и еде. Она была посвящена еще и надежде. Надежде на то, что «Спящая Собака» не просто закусочная, а место, где встречаются судьбы, где каждый может найти немного тепла и света в своей жизни. И я знал, что мы сделаем всё возможное, чтобы это продолжалось.

В своём офисе Танака сидел за большим столом, заваленным документами и бумагами. Серое освещение придавало помещению мрачный вид, а строгие черты лица хозяина отражали напряжение, которое накапливалось в нём с каждым днём. Он просмотрел очередной отчет о делах, когда в дверь постучал его помощник Кацу.

— Войдите, — велел Танака, не отрывая взгляда от бумаг.

Кацу вошёл, держа в руках яркую афишу. Он подошёл к столу и протянул её Танака.

— Вот, посмотрите, — сказал он, чуть запыхавшись. — Это реклама выставки черно-белых фотографий, о которой говорил Кенджи.

Танака хмуро взглянул на афишу, на которой красовалась информация о выставке. Слова «уникальные редкие фотографии» и «приходите и насладитесь атмосферой» были написаны большими буквами. Он не понимал, что задумал Кенджи, и это его беспокоило.

— Это еще что такое? — спросил он, глядя на Кацу.

— Они хотят устроить это мероприятие на третьем этаже здания, где располагается «Спящая Собака».

— Он не должен был делать этого, — прошептал Танака, сжимая афишу в руках. — Вы что, не смогли с ним расправиться?

Кацу покачал головой, его лицо было бледным.

— Нет. Он убежал.

— Ты вообще на что-нибудь способен? — сквозь зубы прошипел Танака. — Не можешь с каким-то олухом расправиться?

Кацу ничего не ответил.

— Я не собираюсь терпеть неудачи! — прорычал Танака, но было слышно, что основной поток ненависти он уж выплеснул.

В этот момент телефон на его столе зазвонил. Танака, слегка смущённый, взял трубку, включая громкую связь.

— Что? — спросил он, пытаясь скрыть свое волнение.

На другой стороне раздался низкий, уверенный голос, который сразу же заставил Танаку похолодеть.

— Танака, — произнес голос. — Как обстоят дела с моим заданием?

Танака ощутил, как по его лицу пробежал холодный пот, руки дрожали от страха. Он знал, что этот человек не терпит провалов.

— Мы все решим, — дрожащим голосом шепнул он, стараясь звучать уверенно, но осознавая, что его голос предательски выдает его.

— Ты должен действовать быстро, — продолжал голос. — В противном случае ты сам знаешь, что будет. Я не люблю, когда мои приказы не выполняют.

Танака стиснул зубы, осознавая, что теперь он оказался в ловушке. Ему нужно было действовать, и как можно скорее.

— Да, я сделаю всё, что необходимо, — произнес он, стараясь подавить дрожь в голосе. — Я позабочусь об этом.

— Ты меня понял, Танака, — закончил разговор загадочный человек. — Я жду хороших новостей.

Танака отключил телефон и, тяжело выдохнув, сел обратно на своё кресло. Не сразу он осознал, что Кацу продолжает стоять в офисе.

— Ну, все слышал? — рявкнул Танака. — Решай проблему с этим Кенджи, и как можно скорее! Иди на выставку. Мне тебя учить, как нужно работать? Проваливай!

Кацу поспешно скрылся за дверями.

Пришло время действовать, и Танка собирался сделать всё, чтобы исправить ситуацию, даже если для этого придется зайти слишком далеко.