Время Обречённых

Сувальская губерния, г. Сейны, 10 апреля 1938 г.

В городском парке было многолюдно, а на пяточке подле помосток летней эстрады и вовсе не протолкнуться. Пары кружились под звуки вальса, но ещё больше публики обступило полукругом танцующих, ожидая своей очереди. Звучало "На сопках Манжурии", вальс исполнял военный оркестр.

Елисей Твердов стоял в толпе, жадно поедая глазами кружащихся в вальсе счастливчиков. Пары и молодые, и зрелые, и даже совсем юные мальчишки и девчонки. Публика весело галдела, восторгалась и предвкушала. Громкие голоса ожидавших очереди потанцевать перекрывались силой и напором духового оркестра.

Твердову даже взгрустнулось, выйти к помосткам ему хотелось до жути. Но барышни были все нарасхват – у каждой кавалер, муж, жених. "Ещё не вечер", подумал Елисей, озираясь. Сегодня он впервые выбрался в Сейны, добравшись до городка попуткой из части. Пожалуй, после прибытия к новому месту службы это был его первый полноценный выходной.

Он осмотрелся, надежда всё-таки найти пару ещё теплилась. Но озирания по сторонам оказались тщетны. Все создания прекрасного пола были расхватаны, видать поздновато он в городишко этот попал. Елисей бросил взгляд на часы, до полудня оставалось почти сорок минут. Торопиться ему было некуда, просто по разговорам в толпе он уяснил, что после полудня народу в парке добавится чуть ли не вдвое. Так было всегда по воскресеньям. По вечерам – кинотеатр, и стадион, где играла местная футбольная любительская команда с такими же командами из других волостных городков губернии. Днём же люди стремились в парк, где проводили время в аттракционах и прогулках, где на пруду можно было покормить лебедей, диких гусей и уток, покататься на каруселях и качелях, мужчинам хвастнуть своей силушкой перед дамами – для чего имелся немалый выбор силовых аттракционов, можно было посидеть с детьми в кафетерии, а всего и не перечислить.

Твердов вздохнул, глаза просто разбегались от обилия барышень. Девушки в шляпках и платочках, в сарафанчиках и платьицах. Эх, кабы было времени вдосталь… Но служба на то и служба, что ею буквально живёшь. Да и как иначе? Знал ведь куда шёл, надевая погоны юнкера.

Прицокнув от досады языком, он начал выбираться из толпы, зацепив глазами дирижёра. И приостановился. До этого момента на дирижёра он внимания не обращал, ну машет себе и оркестру руками и пусть машет. Теперь же, когда ракурс обзора сменился, Елисей невольно просверлил его взглядом. Седой с изрезанными морщинами лицом капитан, кисти рук в перчатках, не смотря на погоду и пришедшую весну. На груди орденская колодка и Владимир, а лицо, вернее левая щека и часть видимой из-под стойки воротника шеи, обезображены давним ожогом. Наблюдать этого капитана в качестве дирижёра было по меньшей мере странно. И тем более странно, что эмблем на погонах хоть и не различить, но военно-музыкальные белые наугольники на рукавах просто не давали права ошибиться. Вот вам и капельдудкин.

Теперь Твердов словно другими ушами услыхал знаменитый вальс русско-японской войны. Сами собой под мелодию всплыли слова: