Всегда на переднем крае

Г. Челак Иного нет пути

В закупоренной бутылке, растворившись в белой или красной жидкости, сидит, притаившись, злой джин. Демоническим оком он зорко следит: кто клюнет на его хитрые, коварные уговоры. И едва учует слабовольного, вкрадчиво начинает: «О человек, открой этот сосуд. Не пожалеешь!»

Слабовольный останавливается. Кто произнес эти слова? Никто, вроде, с ним не заговаривал. Наверное, внутренний голос…

И слабовольный не находит в себе силы противостоять соблазну. Он покупает бутылку и — один или с друзьями — предается сомнительному наслаждению, именуемому в народе пьянством. За первой бутылкой следует вторая, потом третья. И, соответственно, за легким возбуждением — неуемное веселье, потом богатырская храбрость и, в конце концов, состояние полной невесомости мыслей и чувств, которое хорошо укладывается в рамки крепкого выражения «сплошное свинство».

Нам, живущим в Молдавии, хорошо знакомо значение слова «джин» (вин). Это — вино. Но «джин» — это также дух.

«Спиритус» — по-латыни спирт. И одновременно — дух.

И некоторые мужчины, в иных обстоятельствах проявляющие чудеса мужества, в поединке с джином (спиритусом) часто терпят позорное поражение. И тогда, натворив такое, что затмевает двенадцать подвигов Геракла, они приходят в себя в отделении милиции, где им тотчас предъявляют справедливый счет. По этому счету — хочешь не хочешь — приходится платить сполна.

Немалая часть набедокуривших пьянчуг попадает в Октябрьский райотдел внутренних дел. Здесь, к их великому неудовольствию, им приходится иметь дело с Лидией Георгиевной Спеян.

У этой женщины не совсем обычная судьба. Когда началась война, она, совсем еще девчонка, эвакуировалась с семьей из Тираспольского района в далекий Красноярск. Время было суровое: на фронтах шли ожесточенные бои, в тылу все было подчинено нуждам фронта. В те годы каждый честный человек определял свое место в жизни, сообразуясь с интересами оказавшейся в смертельной опасности Родины. Парни, даже не достигнув призывного возраста, рвались в армию. В армию, на помощь отцам, мужьям, братьям, стремились и многие женщины.

Была и у Лидии Георгиевны такая мечта — стать снайпером, чтобы метким огнем поражать гитлеровских захватчиков, или медсестрой, чтобы выносить с поля боя раненых воинов. Это благородно, это нужно. Это романтика, подвиг, слава…

Кто из нас, молодежи грозных сороковых годов, не мечтал отдать жизнь во имя опасения Отчизны! Теперь мы не досчитываемся многих школьных друзей — они спят вечным сном на полях под Волгоградом, Варшавой, Будапештом… А мы живы. Нас миновала пуля, а некоторым и пороха не пришлось понюхать: Родина послала трудиться в тыл — на фабрики, заводы, в шахты, колхозы.

Когда после окончания десятилетки Лидии Георгиевне предложили работать в милиции, она сначала наотрез отказалась: это никак не входило в ее планы. Более того, это казалось ей чудовищным несоответствием со всеми ее представлениями о призвании, смысле жизни. Но когда она чуть поостыла, предложение умудренного опытом работника милиции перестало казаться таким уж нелепым. Он говорил о благородном труде стража общественного порядка, о романтике этой работы, полной беспокойства и опасностей, о ее значении в данное время, время суровых военных будней…

Милицейская синяя шинель сидела на ней безукоризненно.

Простым милиционером начала работать Лидия Георгиевна. Потом окончила школу милиции, стала оперуполномоченным, работала в группе дознания. А в 1960 году заочно закончила юридический факультет Кишиневского университета, и вскоре ее назначили начальником следственного отделения Октябрьского райотдела милиции.

В своей работе она нашла все, о чем мечтала в юности. И за двадцать пять лет службы приобрела такой опыт, что, как говорят, видит насквозь людей, преступивших пределы дозволенного, и, как опытный мастер в тайнах часового механизма, разбирается во всех пружинах, приводящих правонарушителей сюда, на беседы с ней, и, в зависимости от результатов этих бесед, дальше: на скамью подсудимых или назад, в свой коллектив, в свою семью.

Нет, не зачерствела, не огрубела на этой трудной работе Лидия Георгиевна. Всегда, во всех обстоятельствах ею прежде всего руководит человечность, она старается смягчить участь подследственного, если он того заслуживает.

Вот перед ней парень лет двадцати. Юрий Г., рабочий Кишиневской мастерской ювелирных изделий. Среднее образование не помешало ему до безобразия напиться. Потеряв рассудок под действием винных паров, он, находясь на Рышкановке, у озера, вообразил себя Адамом в раю, разделся догола, нацепил на шею черный галстук и в таком виде стал разгуливать среди отдыхающих.

Глупый мальчишка! Конечно, он отделался легким наказанием, и есть надежда, что повторной встречи с ним не будет. Но не всегда деяния, вызванные опьянением, кончаются так безобидно.

Александру Д. — тридцать лет. У него незаконченное высшее образование, а работал он заведующим отделом магазина. Никогда не проявлял строптивости характера. А вот хлебнул лишнего и…

О, чего только не делает злой джин! Шел Александр по улице Котовского, шел пьяный в дым. И заметил двоих — мужа и жену, стоявших у ворот. Подошел, приставил нож к животу мужчины и стал оскорблять женщину. Когда та убежала, погнался за ней, размахивая ножом, начал ломиться в дверь. Потом ворвался в другую квартиру, крича, что зарежет всякого, кто к нему подойдет.

Сорокалетний Дмитрий Р. тоже не может пожаловаться на отсутствие образования. Он закончил среднюю школу и работал слесарем. Ничего плохого за ним не водилось до тех пор, пока злой джин не попутал его. Когда же это случилось, Р. сел в троллейбус и вмиг вообразил себя контролером. Ему вдруг показалось, что некий гражданин едет зайцем. Он потребовал предъявить билет, а так как гражданин не подчинился — стал бить его, а заодно и его жену, вмешавшуюся в ссору.

Примерно восемьдесят процентов всех преступлений приходится на долю правонарушений, совершенных в нетрезвом состоянии. Почтенный, уважаемый человек, ничем прежде не запятнанный, напившись, вдруг оказывается автором весьма и весьма скверной истории, которая приводит к печальным последствиям.

— Зачем вы это сделали? — спрашивает Лидия Георгиевна очередного «клиента».

— Но ведь я был в нетрезвом состоянии! — восклицает «клиент».

Он искренне убежден в том, что состояние опьянения полностью оправдывает его, и доказывает, что в трезвом виде ни за что не допустил бы такого.

И Лидия Георгиевна еще и еще раз терпеливо объясняет, что проступок, совершенный под воздействием алкоголя, не только не оправдывает человека, но даже отягчает его вину.

— Не пейте, если не умеете пить, — убеждает она. — Пейте минеральную воду, пейте соки, потому что вино может окончательно вас погубить…

Каждая такая встреча превращается в своеобразную лекцию против алкоголизма. Начальник следственного отделения взывает к совести провинившихся, приводит в пример случаи с трагическим исходом, говорит о ложности общепринятого представления, будто потребление спиртных напитков — это непременный признак мужской доблести.

— Скорее всего пьют те, кому алкоголь возмещает недостаток мужества, — убеждает Лидия Георгиевна. — Но это далеко не равноценный заменитель…

И, говоря, она зорко всматривается в лицо сидящего перед ней мужчины: проняло или нет?

Иногда ей кажется, что все усилия напрасны, что эта ее титаническая работа — борьба с ветряными мельницами. Но вот приходит посетитель или прибывает письмо от человека, отбывшего положенное наказание либо отпущенного под честное слово. Теплая благодарность за добрый совет, за материнскую строгость рассеивает минутное колебание, придает новые силы и окрыляет не на час или два, как проклятый алкоголь…

Трагический исход… Это очень страшно и очень больно для всех, в том числе, конечно, и для нее, представительницы органов власти. Когда пьяный хулиган убивает или ранит ни в чем неповинного человека; когда пьяный тиран терроризирует семью, смертным боем бьет жену, детей. К таким она не знает снисхождения.

Вячеславу К. было уже под шестьдесят. Но почтенный возраст не принес успокоения его буйному нраву. Он изготовил самогонный аппарат и гнал спирт для удовлетворения собственных неуемных потребностей. Напившись, терял рассудок, избивал жену, швырял в нее посуду. Еще более изобретательным и изощренным оказался Александр Н., работавший на кожзаводе. Напившись до умопомрачения, он бросался с кухонным ножом на свою дочь, бил стекла и посуду в квартире, жену свою колотил головой о стенку.

Алкоголик в семье — это пытка, мученье для домочадцев. И в таких случаях задача органов охраны общественного порядка — по возможности быстрее изолировать его. Мать двоих детей, Лидия Георгиевна всегда действует быстро и решительно. Хирургическое вмешательство с целью удаления пораженного органа оказывается порой единственным способом спасения организма.

В тот день, когда она вступила на этот путь, ей казалось, что это ненадолго, что придет время — и будет другая, более интересная специальность. Теперь она знает: другой не может быть. Совсем не потому, что прошли годы и поздно переучиваться. Нет. Просто она убедилась: более интересной, более трудной и нужной профессии, пожалуй, нет. По крайней мере, для нее.

Восемьдесят процентов всех преступлений совершается людьми в нетрезвом состоянии. Вот пища для непрестанных размышлений, вот нива для глубокой вспашки. На этой ниве неутомимо трудится начальник следственного отделения Октябрьского райотдела внутренних дел города Кишинева майор Лидия Георгиевна Спеян.

И прежде чем поддаться на уговоры злого джина опрокинуть очередную рюмку, пусть слабовольный хорошенько прислушается к своему внутреннему голосу: не подскажет ли ему голос иное, более мудрое решение, которое избавит его от неприятной беседы с этой обаятельной, умной, доброй, суровой женщиной. Потому что снисхождения не будет!