Всепоглощающая грусть

Девять локтей Лимба

Было уже девять часов утра, когда они подъехали к особняку Мед. У ворот их уже поджидала Габри с натянутой на лицо шалью.

— Вещи еще не прибыли, так что вы можете пока поспать. — сказала она, заметив усталый вид Инго.

Пройдя через ворота, они увидели сидевших в одной из беседок Мавис и Харона. Рядом с ними, попивая чай, сидела и Шани.

— Господин Инго. — ласково проговорила Шани. — Рада что с вами все в порядке. Мне рассказали, как мастерски вы одолели «длань». Похоже, я в вас не ошиблась.

— Да. Спасибо. — буркнул Инго.

— Вижу вы устали, можете пока отдохнуть. Госпожа Мед уже приготовила для вас комнаты. Думаю, в Белланиму мы отправимся с заходом солнца.

— Я покажу комнаты. — сказал Харон.

Встав, громовержец повел их в обход особняка, туда, где находился гостевой домик.

— Вот ведь ищейка, а? Уже успела пронюхать про тебя. — сказал он, как только они отдалились от беседки на безопасное расстояние.

— Может ей рассказал Изоба. — предположил Инго.

— Он же вроде немой. Хотя мог написать… Ну а вы чем занимались? Чего хотел Корво?

Инго рассказал про встречу в трактире.

— Древние саркофаги? — переспросил громовержец, когда они достигли двери в дом. — Слышал про них. Вроде им поклонялись белланийцы до того, как образовалась церковь Шести. А после появления церкви Силестии, их вообще выкинули.

— Делрой говорит, что их закопали где-то за городом. — сказал Инго, открывая дверь. Широ к этому времени уже ушла в свою.

— Если они нам так необходимы, то тебе, наверно, стоит попросить помощи у этой Шани. — сказал Харон, остановившись в проеме.

Инго тоже подумывал рассказать об этом Шани. Он был уверен, что она сможет помочь достать их. Но для начала он хотел узнать, что это вообще такое.

Когда Харон ушел, Инго еще немного побродил по комнате. Приняв ванну и сменив повязки, он забрался в мягкую постель и быстро уснул.

* * *

Проспал Инго, как ему показалось, совсем недолго. Когда он проснулся от стука в дверь, то солнце еще не успело зайти. Быстро натянув на лицо капюшон, он открыл дверь. За ней оказался один из охранников Мед.

— Через полчаса все сопровождающие должны быть у ворот особняка. — сказал он, и не дожидаясь ответа, ушел.

Смыв остатки сна холодной водой, Инго оделся и направился ко входу в особняк. Даже не доходя до ворот, он увидел несколько карет, доверху груженых свертками, ящиками и сундуками. Проходя мимо одной из повозок, Инго даже увидел несколько клеток с птицами, которые стояли на груде узорчатых подушек. Было тут и оружие. Целый арсенал копий и мечей покоился в стеклянных футлярах на крыше кареты. Интересно, это все тоже входило в стоимость рабов?

У дверей его уже ждали Широ, Габри и Мавис. Рядом с ними на мягком стуле с высокой спинкой сидела принцесса Бреталии.

— Ну что, готов отправиться в главную тюрьму империи? — веселым голосом спросила Мавис.

— Только не в качестве узника. — проговорил Инго.

На самом же деле ему очень сильно хотелось увидеть Белланиму. Он много чего слышал про этот неприступный город, и все слухи отличались друг от друга.

— Ты ведь уже там была, так? — спросил Инго, пристраиваясь у стены.

— Ты была в Белланиме? — удивилась Габри, которая стояла рядом.

— Да, в детстве. — сказала Мавис. — Тогда мне не очень понравилось. Там темно и мрачно.

Инго заметил, что Калма внимательно слушает их разговор. Похоже, даже в других странах знают про этот легендарный город.

— А где остальные? — спросил Инго, оглядывая кареты.

— Харон и Шани сейчас выйдут. — сказала Мавис. — Они поедут вместе с Чжао.

Только она это сказала, как двери особняка открылись и на улицу вышли Харон, Шани, Мед и Чжао.

— А вот и господин Инго. — проговорила Шани. — Значит мы можем отправляться.

— А где Амар? — Инго только сейчас заметил, что среди сопровождающих нет карлика.

— Господин Амар вернулся к своим делам. — затряслась Мед. Она снова была обвалена в куче пудры и румян.

— С нами поедет его служанка. — быстро проговорила Шани, указывая на одну из карет, кучером которой была одна из служанок «Каменной девы».

— Ну тогда залезайте в кареты и поедем. — сказал Харон.

В этот момент к дверям особняка подъехали две королевские кастеллы. Инго всего раз видел такие, когда в Вестерклов приезжал молодой император. Они были гораздо больше обычных карет, а за место лошадей были запряжены семь горгон, облаченных в специальные доспехи.

— Так, вы втроем (Шани указала на девушек) поедете с леди Калмой. Я же поеду с Чжао и вами (Шани кивнула в сторону Харона). Господин Инго и Изоба будут сопровождать кареты по бокам.

— Была очень рада познакомиться с вами, госпожа Мед. — проговорила Калма, поднимаясь и легко кланяясь старухе.

— Я тоже, дорогая. — ответила Мед.

— Очень благодарен за ваше гостеприимство. — поклонился Чжао.

Попрощавшись с хозяйкой, они стали рассаживаться по каретам. Инго же взобрался на одну из лошадей, которые были привязаны к кастелле. Отцепив ее от кареты, он направился вперед колонны.

— Можете отправляться. — сказал он кучеру, который был в главе колонны.

И вся процессия тут же тронулась с места. Возвращаясь обратно к кастеллам, Инго заметил, что помимо них, колонну сопровождают еще несколько наемников, которые сидели в повозках. Все они были белланийцы.

Когда они покинули город, то солнце уже зашло и на каретах зажглись янтарные лампы. Путь предстоял не близкий, поэтому Инго приготовился к бессонной ночи в седле.

* * *

Ночь прошла без происшествий. Инго даже удалось несколько часов поспать в карете, пока его заменяли белланийцы. Они проехали уже большую часть пути, и сейчас пересекали поле золотистой пшеницы, которое находилось прямо в лесу. Инго и не знал, что в Тирне есть такие места. Несколько раз им на пути попадались отряды патруля и торговые повозки, которые направлялись в Вестерклов. Но к счастью для всех, никто из патрульных не решился проверять королевские кастеллы с гербом Мидденхола. Также им пришлось сделать несколько остановок в лесных деревушках, чтобы королевские особы смогли сделать свои королевские дела. На одной из таких остановок Инго и рассказал Шани про саркофаги.

— Да, господин Харон мне тоже про них говорил. — сказала Шани. — Если честно, я в первый раз слышу про эти саркофаги. Но если они неважны для Белланимы, то уговорить кардинала Растуса отдать их вам будет проще простого. Мне и самой интересно узнать, что это такое.

— Может спросить у этих? — Инго показал на группу белланийцев, которые стояли рядом.

— Вряд ли они знают. Это рекруты. Они не коренные жители Белланимы. — сказала Шани. — Лучше всего будет спросить ведьм или узников.

— Узников? — переспросил Инго. — А они откуда знают?

— Так они же в Лимбе всем заправляют. — сказала Шани, и заметив, что Инго задумался, прибавила: — Вы ведь знаете, как устроена Белланима?

— Только в общих чертах. Там ведь два района, так?

— Да. Нижний называется Лимб, а верхний — Нимб. В нижнем районе живут узники и ведьмы, а на верхнем жители города.

— То есть преступники живут в городе?

— В Лимбе. — кивнула Шани. — Хотя «живут» — легко сказано. Выживают. — и заметив, что Габри и Широ, которые стояли рядом, тоже навострили уши, сказала: — Не хочу портить вам удовольствие от первого визита в Белланиму, господа. Город хоть и мрачноват, но не лишен своего очарования. Это великий город, который стоит увидеть каждому. Хотя бы для того, чтобы не совершать опрометчивых поступков и не попасть туда в качестве «жителя».

На этом разговор закончился. Они снова отправились в путь. Прошло еще пол дня, прежде чем они достигли развилки где висело всего два указателя: «Белланима» и «Каркастл».

Свернув налево, они направились по вымощенной булыжниками дороге. Вскоре лучи солнца стали меркнуть и Инго в недоумении взглянул на часы. Было лишь половина пятого и солнце не должно было так быстро зайти. Но подняв голову он понял, что дело совсем не в часах. Все небо было затянуто огромными кронами исполинских дубов и секвой. Такого большого скопления зеленых титанов Инго еще не видел. Деревья стояли довольно близко друг к другу и из-за этого сплетались своими кронами, образуя зеленый шатер. Создавалось такое впечатление, будто и вправду наступила ночь.

Через некоторое время им на пути встретилась небольшая деревушка. Она находилась в корнях огромного дуба, и больше походила на муравейник. Дома здесь были выдолблены прямо внутри корней и увиты дикими розами. Инго заметил это еще раньше, как только они свернули с развилки. Розы росли почти везде, и это не мудрено, ведь они были символом Белланимы.

Проехав деревню, они снова выехали на мощеную дорогу. Теперь кроны деревьев полностью закрывали солнце, и дорогу освещали янтарные фонари на столбах с железными завитками, вокруг которых летали ночные мотыльки.

— Долго нам еще ехать? — спросил Инго у кучера, который возглавлял колонну.

— Минут двадцать — ответил тот.

Инго уловил в его голосе нотки страха, и ему еще больше захотелось увидеть этот город.

По прошествии десяти минут, Инго стал замечать, что в густом мраке стали мелькать тусклые огоньки хижин. Из-за темноты он не мог разобрать их очертания. Он не понимал, как в таком мраке вообще может кто-то жить. Но вскоре он стал замечать, что темнота стала отступать и пространство начало наполняться холодным, призрачным светом. Он чем-то напоминал свет луны.

Инго снова достал часы. Ну не могла взойти луна в шесть часов вечера. Краем глаза он заметил, как по бокам кареты высунулись лица Габри, Широ и Мавис.

— Откуда этот свет? — поинтересовалась Габри.

Но гадать долго не пришлось. Из легкой дымки, которой был окутан воздух, словно по мановению невидимой руки скульптора, выросла огромная каменная стена. Именно от нее исходил этот призрачный свет. В отличие от белых и гладких стен Вестерклова, городская стена Белланимы была испещрена множеством узоров и фресок. Кроме этого, стена была покрыта паутиной из диких роз и плюща. Вскоре Инго увидел и ворота. Они были каменные и к ним тянулись несколько десятков цепей. Но сейчас створки были закрыты. Проведя взглядом по стене, Инго не увидел другого прохода.

— Похоже, ворота закрыты. — проговорил Инго.

— В прошлый раз они были открыты. — сказала Мавис, не отводя взгляда от светящихся стен.

До ворот еще оставалось несколько десятков метров, и Инго увидел в белой дымке фигуру человека, который направлялся к стенам города. Даже отсюда Инго смог узнать длинные тряпки и посох-свечу. Он много раз видел таких людей в Вестерклове. Это был один из паломников, которые совершали путешествие по святым местам. Наблюдая за ним, Инго услышал приглушенный колокольный звон и в это же мгновение огромные ворота пришли в движение. Издавая тяжелый скрежет, они медленно открылись, пропуская всего одного человека. Как только фигура вступила в тень от их створок, снова раздался звон колокола и ворота так же медленно закрылись.

— Они что, для каждого так открывают ворота? — удивился Инго. — Не проще ли держать их все время открытыми?

— Не забывайте, что это тюрьма. — вставила Шани из-за спины Мавис. — Много вы видели тюрем, где ворота держали открытыми? К тому же открывать ворота — это одно из наказаний узников.

Инго снова перевел взгляд на стены. С каждым шагом они становились все больше. Скоро он уже смог увидеть, что было изображено на стенах города. Это были довольно грубые, но не лишенные очарования, каменные фрески с изображениями зверей и каких-то непонятных полулюдей. Стены были настолько старыми, что некоторые изображения просто осыпались или их затянули объятия диких роз.

Когда они подъехали к воротам, за стеной снова раздался колокольный звон. Ворота пришли в движение. Наблюдая за тем, как они медленно распахивают свои створки, Инго невольно вспомнил проповеди священников, и их сказки о воротах в преисподнюю.

Как только ворота были открыты, кареты тихонько двинулись дальше. Инго же, хоть и был готов увидеть нечто необычное, застыл на несколько секунд в изумлении. Слова Шани о «мрачноватом» городе явно были приуменьшены.

Перед ним разверзся огромный, отливающий призрачным светом, город. Все улицы были сделаны из камня, а дома были прямоугольной формы, и больше походили на склепы. На них, как и на стене, тоже виднелись древние фрески. Белой дымки, которая была у ворот, тут не было. Воздух был чистым и наполнен ароматом роз. Хоть самих цветов Инго и не увидел, все улицы были завалены их лепестками. Освещение тут тоже было необычное. Кроме светящихся стен домов, призрачный свет исходил и от огромного собора, который, словно гора, возвышался над всеми домами.

Отойдя от ступора, Инго двинулся вслед за каретами.

— Пока что вы можете заняться своими делами, господин Инго. — сказала Шани из окошка кареты. — Мы будем ждать вас в Нимбе.

— Я тоже хочу осмотреться. — сказала Габри.

— Хорошо. — ответила Шани. — Но мне необходимы как минимум двое охранников. Господин Харон и Широяма-сама.

— Я-я тоже о-останусь. — раздался голос Мавис. — Д-давайте у-уже поедем в Нимб, или как его там?

Покинув карету, Габри стала ждать, пока Инго привяжет свою лошадь к повозкам.

— Помните, что здесь слово «ведьма» под запретом. — прошептала Шани. — Если нужно обратиться к послушницам, то называйте их «святые Вдовы». Думаю, для начала вам стоит дойти до главного собора. Там должны знать про древние захоронения.

Сказав это, она подала знак кучеру, и карета двинулась дальше.

— Ну что, пошли? — весело проговорила Габри. Ее, похоже, не заботила вся эта мрачная атмосфера.

Но свернув в первый же переулок, они тут же уперлись в тупик.

— Похоже, без карты нам тут не обойтись. — вслух подумал Инго.

— И где нам ее взять? — поинтересовалась Габри, вертя головой.

— Не знаю. — сказал Инго. — Может спросим у местных?

Он тоже стал оглядываться. Со всех сторон на них смотрели каменные стены, испещренные выпуклыми изображениями мифических тварей. Инго заметил, как слева от них открылась тяжелая дверь. С трудом, она отъехала в сторону, словно могильная плита, и Инго увидел, что дверь была толщиной сантиметров двадцать. После этого в узком проеме показалась фигура мужчины. Он был облачен в длинную, до колен, белую рубашку, а на его голых лодыжках виднелись серебряные цепи. Выйдя, он повернулся, и гремя кандалами, стал закрывать дверь.

— Может спросим у него? — шепотом предложила Габри, глядя на мужчину.

— Не думаю, что он поможет. — сказал Инго.

— Извините! — уже воскликнула Габри. — Не могли бы вы нам помочь? Мы не можем найти дорогу к собору.

Узник медленно поднял свою лысую голову и посмотрел в закрытое паранджой лицо Габри. Глядя на его обреченное лицо, Инго еще больше засомневался в том, что узник им поможет. И его догадка тут же подтвердилась. Мужчина лишь стал быстро двигать губами, явно произнося какие-то слова, которые больше никогда в жизни не смогут сорваться с его отрезанного языка.

— Пойдем. — сказал Инго, уводя Габри в сторону.

— Неужели тут все такие? — грустным голосом спросила Габри.

Свернув в другой переулок, они зашагали по широкой улице, которая тут, похоже, была одной из главных. Инго снова стал озираться по сторонам. Хоть на улицах и ходили люди, город выглядел пустым. Наверно это из-за того, что узникам было запрещено выходить на главные дороги. Они стояли по бокам, и смотрели на гостей жалостными взглядами. Но все же были и такие, которые стояли на мощеной булыжниками дороге. В основном это были дворники, которые сметали лепестки роз в большие корзины.

— Откуда тут столько лепестков? — спросил Инго.

В ответ на его вопрос, на площади поднялся легкий ветерок. В небе над их головами тут же заколыхались тысячи ветвей исполинских деревьев, которые закрывали небосвод. И в это же мгновение, словно кровавый снегопад, на них посыпались лепестки алых роз. Они падали с темных крон, которые были обвиты их шипастыми объятиями. Инго показалось, что деревья двигаются как-то хаотично, вразнобой. Кроме этого и сами стволы деревьев выглядели другими — черными и завядшими.

— Как необычно. — завороженно проговорила Габри.

Они пошли дальше, наблюдая за этим необычным явлением. Разглядывая кучи лепестков, Инго увидел, что в некоторых, помимо алых цветов, лежат и черные перья.

Пройдя еще немного, они вышли к собору. Инго уже думал, что его ничем больше не удивишь в этом городе, но он ошибся.

Перед ними высился главный собор церкви Силестии. Словно призрачный мираж, он мерцал ярким, голубоватым светом. Сотни колонн уходили в темное небо, держа на себе треугольную крышу собора. На гладких стенах были нарисованы тысячи разноцветных картин из «Одо’роз» — священного «писания» церкви Силестии. Несколько десятков дверей вели внутрь собора. При этом, Инго заметил, что собор не был увит розами, как тот же собор в Вестерклове. Но самым необычным в этом здании была его верхушка. Прямо посередине треугольной крыши высилась статуя вознесения Силестии и Зулу. Словно маяк, она светилась холодным, но при этом умиротворяющим светом, озаряя весь город. Инго даже подумал, что за сотни лет стены города «впитали» этот свет, и именно поэтому у них была такая призрачная аура.

Подходя к собору, Инго увидел сотни людей, которые, встав на колени, молились прямо на площади. Некоторые из них распластались ниц перед колоннами собора, другие же тянули руки к статуе на его верхушке. Глядя на молящихся, Инго поймал себя на мысли, что считает это зрелище довольно жутким. Помимо паломников и узников, среди молящихся были и ведьмы. Они также стояли на коленях, вытянув перед собой ладони. Инго заметил, что те, кто стоял с ними рядом, молились не зданию или статуе, а самим ведьмам.

Еще одно дуновение ветра принесло новый дождь из лепестков. Но теперь, вместе с ветром, по площади разнеслось эхо голосов. Это были стоны и крики женщин. Инго так и не понял откуда они звучали. Казалось, будто сам город издает эту мучительную мелодию.

— Что это за звуки? — поежившись спросила Габри.

— Ты тоже их слышишь? — спросил Инго.

— Ага. Как будто кого-то пытают. — покачала головой Габри.

— Может…

— Ты Инго Форрест? — раздался сзади мужской голос.

Инго повернулся. Перед ним стоял один из узников в длинной рубашке. Но в отличие от других, на его голове были длинные каштановые волосы, а на ногах одета пара сапог. Вид у него тоже был не такой измученный, как у других. Он даже улыбался. Переведя взгляд узких глаз на Габри, он сказал:

— А это должно быть госпожа Габриель?

Габри в недоумении посмотрела на Инго.

— Я Публий де Марон. — представился узник. — Делрой написал, что вам необходима моя помощь.

— Да, нам нужны древние саркофаги, которые по слухам хранятся в Белланиме.

— Да, да. Я уже знаю. То, что вам нужно, хранится на девятом локте Лимба. — затараторил Публий.

— Локте? — переспросил Инго.

— Как и Вестерклов, Белланима тоже разделена на множество ступеней, или как тут их называют — локтей. Но давайте я вам все расскажу по дороге. — сказал Публий, и направился в направлении каменных домов.

— Вы сказали, что тут девять ступеней? — переспросил Инго. — Но по виду не скажешь, что улицы расположены ступенеобразно.

— Это вам только так кажется. — улыбаясь ответил Публий и указал пальцем в конец улицы.

Переведя взгляд, Инго увидел несколько каменных домов. Сначала он не понял, что именно хотел показать ему Публий, но потом увидел, что дома стали немного выше, хотя крыши у всех были на том же уровне.

— С каждым ярусом дома становятся выше. — сказал Публий.

Пройдя немного вперед, они вышли на еще одну площадь. На ней были разложены тысячи белых простыней, на которых лежали лепестки роз вперемешку с перьями. Стоя на коленях, сотни узников перебирали лепестки, отделяя от них черные перья.

— Откуда тут перья? — спросила Габри.

— От снедающих воронов. — ответил Публий и показал пальцем на кроны деревьев.

Только после его слов Инго понял, что темные «кроны» деревьев были на самом деле сотнями тысяч птиц. Они сидели на толстых ветках, время от времени перелитая на железные клетки, которые были подвешены на цепях к деревьям.

— Из-за пустой воли исполинские дубы засохли, поэтому розы и вороны играют роль «листьев». — со смешком ответил Публий.

В этот момент по улицам снова разнеслись эхом крики и стоны. Но Публий не обратил на это никакого внимания.

— И давно вы тут сидите? — спросил Инго, глядя на невозмутимого узника.

— Делрой вам уже рассказал? — ухмыльнулся Публий. — Да, впрочем, и по моему виду все ясно… Да-а, глупо вышло. Хотел всего лишь помочь одному человеку. Его дочь была Вдовой, и после ее смерти он захотел вернуть хотя бы ее оружие. Я решился помочь, а получилось вот что. — он обвел себя руками. — Пять лет на первом локте. Три уже позади. А так, я уже пятнадцать лет тюремщиком работаю.

— И как вы выдерживаете все это? — спросила Габри.

— Я не жалуюсь. — бодро ответил Публий. — Платят хорошо, да и каждый житель города находится под покровительством Вдов.

— Вы сказали, что знаете про саркофаги. А вам известно, что в них? — сменил тему Инго.

Публий помотал головой.

— Знаю лишь то, что их сбросили в катакомбы под девятым ярусом. Это старые могильники, которые остались после Первой эры.

Пока они говорили, Инго заметил, что по улицам Лимба тоже ездят повозки. Но за место кареты, там были большие клетки, в которых сидели узники.

Вскоре дома вокруг них еще больше удлинились. Как и сказал Публий, с первого яруса было не заметно как улицы уходят вглубь. Но в отличие от Вестерклова, где ярусы переходили ступенеобразно, тут переход между улицами был плавный, как у горки. Но хоть их уже и обступили высокие стены домов, призрачный свет по-прежнему исходил от их каменных стен. Инго так же заметил, что помимо стен, удлинились и двери. Он даже не был уверен, что такие двери сможет открыть человек с непробужденной волей, если учитывать их толщину. Скорее всего их открывали несколько узников.

Проходя мимо одного из домов, они увидели свору озлобленных собак, которые стояли около одной из дверей и с остервенеем лаяли на каменные двери. Из решетчатых окон на животных смотрели испуганные взгляды заключенных. Сейчас они не могли выйти из своих «крепостей».

Когда они прошли мимо, собаки даже не обратили на них внимания, продолжая рычать и гавкать на двери. Их лай еще долго разносился эхом по каменным улицам.

Спустившись еще на один ярус, Инго увидел, как в одном из переулков две ведьмы бьют цепями одного из узников. Он лежал, закрыв голову руками, и истошно кричал. Ведьмы закончили бить его только тогда, когда вся рубашка узника окрасилась в кровавый цвет.

Инго никогда не был приверженцем какой-либо веры. Все боги для него были одинаково безразличны. И все же, Инго всегда считал церковь Силестии более миролюбивой. Но сейчас, видя все это, он стал сомневаться в своих суждениях. Габри, похоже, тоже была ошарашена такой жестокостью. Хотя ее лицо и было скрыто паранджой, она несколько раз прикладывала руку ко рту, глядя как избивают узников.

— За что их так? — спросила она, когда они проходили мимо одного из побитых заключенных, который без сил лежал на ступеньках перед домом.

— Это работорговцы. — сказал Публий. — Они заковывали в цепи людей, за что их и приговорили к «наказанию цепями». Несколько раз в неделю их бьют Вдовы.

Инго заметил, что улыбка ненадолго исчезла с лица Публия и в глазах бывшего тюремщика промелькнул страх.

— Давайте пройдем тут. — проговорил Публий, показывая на один из переулков.

Протиснувшись между домами, они вышли к очень широкому каналу. Он был таким большим, что по нему спокойно могли проплыть несколько имперских «грандауэров» или та железная громадина, на которой обычно плавают ведьмы.

— Проплывем четвертый локоть на лодке. Так быстрее будет. — сказал Публий, спускаясь к маленькому пирсу.

Около небольшого причала стояли несколько лодок. Забравшись в одну из них, они поплыли дальше. Из-за того, что канал находился под наклоном, никому из них не пришлось браться за весла, течение просто несло их вниз.

— Так зачем вам эти саркофаги? — спросил Публий.

— Нужны в качестве платы одному ядоманту. — ответил Инго.

— Хм. Не знал, что они такие ценные. — вслух подумал узник. — Но, если честно, сам я никогда не спускался в эти катакомбы. Не знаю, сможем ли мы вообще там что-то найти. Раньше туда сваливали мусор, и еще я слышал, что узники с девятого локтя часто совершают там самоубийство.

К Публию снова вернулся его задор. Закинув руки за голову, он откинулся на нос лодки.

— Кошмар. — проговорила Габри. — И никто их не останавливает?

— А зачем? В девятом локте содержатся узники, приговоренные к смертной казни. Они все равно рано или поздно умрут. — ответил Публий.

— А ведьм…Вдовы тоже живут в Лимбе? — решил сменить тему Инго.

— Да. В главном соборе.

— Может заглянем туда на обратном пути? — спросила Габри.

Ее слова сильно рассмешили Публия.

— Заглянуть в собор? Да вас туда не пустят. — проговорил он, заливаясь злорадным смехом. — Туда никого не пускают.

— Тогда зачем он вообще нужен? — удивился Инго.

Публий пожал плечами.

— Святыня? Этот храм раньше был «Книжным» замком. Говорят, там жила Зулу. Честно сказать, я далек от всех этих религиозных взглядов. — махнул он рукой.

— А в Нимбе тоже так же мрачно? — спросила Габри, поднимая взгляд на черное «небо».

— Не-е. Там всегда солнце. Ну, кроме ночи, конечно. Если сравнивать с другим городом, то я бы сравнил, — он понизил голос, — с Яричкой. Но вы и сами скоро увидите. Вы ведь потом отправитесь в Нимб?

— Да, мы сопровождаем одного важного человека. — сказал Инго.

— Шамси чтоли?

— Вы его знаете? — спросила Габри.

— Не лично. Слышал несколько слухов. Он ведь гроссмейстер, так? — почесал подбородок Публий.

— Да. Вроде как западный. — проговорил Инго.

— Он не может быть западным гроссмейстером. На западе эту должность занимает Крэдо Диккей. Он сейчас живет в Мидденхоле и является советником императора. Я знаю всех, кроме поларвейнского. Скорее всего этот ваш Шамси северный гроссмейстер.

Его слова заставили Инго задуматься. У каждой столицы был свой «стратег». При этом большинство из них жили в других частях империи и совсем не помогали хранителям. Зачем тогда они вообще нужны?

Его мысли прервало новое эхо криков и боли. От всех этих звуков его даже прошиб пот.

— Мне кажется, или стало немного жарко? — проговорила Габри.

В ответ, Публий натянул на голову ворот своей рубашки и сполз на дно лодки, укрывшись валяющимися там досками.

— Вам лучше тоже пригнуться. — сказал он сквозь свой деревянный щит.

Тут Инго стал замечать, что от воды исходит пар. Воздух с каждой секундой становился все горячее. Холодное, призрачное сияние, которое исходило от домов, тоже стало меняться на огненно-красное. Пространство наполнили клубы густого дыма, а над водой стали разноситься звуки кузни. Дышать становилось труднее с каждой секундой, и было такое ощущение, будто его засунули в раскаленную печь. Еще несколько секунд, и вода под ними уже вовсю кипела, немного покачивая лодку. Не успев ничего сообразить, Инго увидел, как около них вздулся огромный пузырь и лопнул. В воздух взметнулся фонтан из кипятка, и Инго лишь в последний момент успел повалить Габри, накрыв ее своим телом. Его спину будто ужалили тысячи пчел. Призвав тени, он тут же накрыл ими верх лодки. Он по-прежнему ощущал тенями дождь из кипятка, но боли не чувствовал.

Высунувшись из своего укрытия, Публий озадаченно уставился на темный купол.

— Это еще что такое? — спросил он, осторожно прикасаясь к теням.

— Ты как, в порядке? — не обращая на узника никакого внимания, спросил Инго у Габри.

— Ага. А сам-то как? Не обжегся? — обеспокоенно спросила Габри.

— Все нормально. — солгал Инго. — Что это за место?

Публий, который все еще с удивлением таращился на тени, не сразу смог ответить.

— Пятый локоть. «Кузни набата». — спустя полминуты сказал он. — Тут содержатся фальшивомонетчики и ложнокнижники. Они отливали золото, теперь они отливают сталь. «Наказание железом».

Инго уставился в маленький проем между тенями и бортом лодки. Среди густого дыма, который шел от берега, он увидел множество фигур. Они стояли около огромных наковален, и с силой колотили каменными молотами по раскаленному железу. На них не было длинных рубашек, зато были сандалии. Деревянные ботинки из вечного дерева защищали их от раскаленных камней, по которым они ходили. Еще около наковален стояли резервуары с водой, в которые некоторые узники засовывали головы или вовсе залезали туда целиком.

— Что они делают? — спросила Габри, глядя на группу узников, которые высыпали из больших бочек кучу мечей в чан с раскаленным металлом.

— Переплавляют мечи на… другие мечи. — ответил Публий.

Они еще какое-то время плыли по волнам из кипятка. Но вскоре жар стал отступать, и воздух снова стал чистым. Убрав купол, Инго увидел, что освещение снова поменялось на холодное. Все, что сейчас напоминало о кузнях, так это глухое эхо ударов молотов и боль в спине.

— Надеюсь дальше не будет ничего хуже? — спросил Инго, проводя рукой по ожогам.

— Дальше всегда хуже. — с ухмылкой ответил Публий.

Посмотрев вперед, он указал на маленький пирс.

— Сейчас причалим. — сказал он.

Лодка медленно подплыла к причалу и стукнулась о его каменный помост.

— Нам снова идти пешком? — спросила Габри.

— Можно и на лодке, но я бы не советовал. — все еще улыбаясь сказал Публий.

Вступив на твердую землю, они продолжили путь по узким улочкам. Вертя головой, Инго уже с точностью не мог сказать, на сколько метров поднимались здания на этом ярусе. Казалось, что они были даже выше, чем вестеркловский маяк. Двери тоже были непомерно большими. Даже человеку с волей их будет трудно открыть. Интересно, кто тут «живет»?

— Шестой локоть. — будто прочитав его мысли, ответил Публий. — «Самсонский зверинец». Тут содержатся узники с волей, которые нападали на солдат и стражников. — он с улыбкой посмотрел на своих спутников. — Здесь они усмиряют строптивых животных. Они применили волю против империи, теперь империя применяет волю против них. «Наказание волей».

Только он это сказал, как камни под их ногами задрожали, а по стенам стало разноситься дикое лошадиное ржание и рев горгон. Между узкими проемами показалась фигура женщины. Инго заметил, что на ногах у нее тоже были сапоги, но на этот раз из железа. Тяжело дыша, она остановилась и расставила руки, словно хотела кого-то поймать. Через секунду из-за поворота, врезаясь и круша стены, хлынула волна лошадей и горгон. С яростной силой они врезались в женщину, протащив ее несколько метров вперед. Какими-то невероятными усилиями ей удалось остановить одну из лошадей. Схватив жеребца за шею, она поволокла его в один из проходов. Остальные животные, пробежав мимо, скрылись за другим поворотом.

— Тут главное прислушиваться. — посоветовал друзьям Публий.

Несколько раз их и вправду чуть не сбили несколько горгон. А за одной из стен они услышали шипение василиска. Инго даже вытащил свои мечи, на случай если придется отбиваться.

— Я бы не советовал. — сказал Публий, прижимаясь к стене. — За каждое убийство животного тут наказывают. Причем всех узников сразу. Ты же не хочешь усложнить и без того тяжелую судьбу этих бедолаг. — он указал на решетчатое окно, из которого на них печальным взглядом смотрели несколько узников.

Глубоко вздохнув, Инго убрал оружие. Он никогда не испытывал жалости к преступникам, но увидев в каких жестоких условиях они содержатся, невольно захотел помочь им. Удивительно как эти светящиеся стены могут изменить человека. Вчерашние негодяи и сорвиголовы превратились в сломленных приведений, которые гремели цепями в этом царстве суда и ужаса.

Чтобы спуститься на седьмой ярус, им пришлось преодолеть лабиринт из узких улочек. Время от времени они вжимались в стену, пропуская табун диких животных, за которыми, или от которых бегали узники.

Вскоре улочки снова стали расширяться, и Инго понял, что они спустились на следующий локоть. Инго заметил, что время от времени им стали попадаться груды тряпья, на которых сидели вороны.

— Тут можно немного расслабиться. — сказал Публий. — Это седьмой локоть и тут отбывают наказание пираты.

— Но ведь пиратов обычно казнят. — неуверенно проговорила Габри, переглянувшись с Инго.

— Не всех. — Публий закинул руки за голову и стал разминать спину. — Но знаете, если бы мне дали выбор, то я выбрал бы смерть.

— Почему? — спросил Инго.

Публий ничего не ответил, и стал вертеть головой. Пройдя несколько сотен метров по просторной улице, он наконец сказал:

— Вот почему.

Вытянув руку, он показал перед собой. В этот же момент к эху стенаний добавился еще один:

— НЕ ХОЧУ! НЕТ! НЕ НА-А-А-А-АДО! ПРОШУ! Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ТУДА ЛЕЗТЬ!

Перед тем, как из темноты появился сам пират, Инго увидел внушительную фигуру тюремщика. Перекинув через плечо цепь, он тянул за собой кричащего узника. Увидев пирата, Инго подумал, что у него разыгралось воображение, но приглядевшись, понял, что это взаправду: голова узника была заключена в железную клетку, к которой и была прикреплена цепь. Остальное тело было абсолютно голым.

— «Терновые гнезда». «Наказание воронами». — проговорил Публий. — «Воронье гнездо» когда-то кормило их, а теперь они кормят вороньи гнезда.

В этот момент, прямо с крон деревьев стала спускаться узкая клетка. Когда она опустилась, тюремщик распахнул створки и втолкнул туда пирата. Всучив в его трясущиеся руки мешок с едой для воронов, с которого капала кровь, он захлопнул решетку и несколько раз дернул за цепь. С лязгом клетка стала подниматься вверх.

— НЕТ! ВЫПУСТИТЕ! ПРОШУ! Я НЕ ВИНОВАТ! НЕ НАДО К ПТИЦАМ! — закричал пират.

— Не надо к птицам! Не надо к птицам! Не надо к птицам! — послышалось со всех сторон.

И Инго наконец все понял. То, что все это время он принимал за эхо, были на самом деле крики воронов. За долгое время они смогли выучить крики и стоны узников, и теперь, сидя на кронах деревьев, время от времени разносили эти крики по городу.

— Прошу! Прошу! Прошу! — загалдели вороны у груды тряпья. — Виноват! Виноват! Виноват!

— Зачем ему клетка на голове? — спросил Инго, когда узник поднялся на такую высоту, что его мольбы уже не было слышно.

— Чтобы вороны не выкололи глаза. — сказал Публий все еще смотря вверх. — Тут нужно быть осторожней.

Инго хотел спросить чего он так остерегается, но на глаза ему попалась еще одна груда тряпья. Среди белой ткани он разглядел в точности такую же клетку, как и на голове пирата. И тут до него дошло, что эти груды тряпья на самом деле узники, которые упали с деревьев. Их тела просто на просто накрыли саваном, но даже он не спас их от голодных птиц. Все они были обглоданы до костей, и лишь головы, защищенные железными прутьями, были не тронуты. Поняв это, он тоже поднял голову и стал смотреть, как бы и на них не свалился очередной бедолага.

— Пуб. — послышался сзади низкий голос.

Обернувшись, Инго увидел того самого тюремщика, который недавно тащил пирата.

— Орн. — поздоровался Публий.

— Чего это ты игнорируешь старого коллегу? — ухмыльнулся тюремщик.

— Просто не хотел тебе мешать. — неуверенно ответил Публий, покосившись на своих спутников.

— Да это был последний на сегодня. — махнул рукой Орн. — Ты-то чего тут делаешь? — он перевел взгляд на Инго с Габри.

— Так вот…эмм…веду новых рекрутов. — промямлил Публий.

— На «девятку»? — он снова посмотрел на узника. — Вы бы подождали денек. Там у них плакальщица убежала.

— Плакальщица? — переспросил Инго.

— Ну да. Будущая Вдова. — сказал Орн.

— Ты серьезно? — расширил глаза Публий. Инго снова почувствовал в его голосе страх.

— Еще бы. Уже нескольких наших убила. Даже морану вызвали, чтобы та помогла схватить ее.

— Может и вправду подождать? — вслух подумал Публий.

— Мы не можем ждать. — тут же сказал Инго.

— Первый раз вижу таких преданных палачей. — хмыкнул Орн, глядя на Инго. — Вот что я тебе скажу, парень — не выпендривайся и послушай совета старших. На девятом…

Он осекся на полуслове. Устремив взгляд в конец улицы, он так и застыл с открытым ртом. Затем, не отводя взгляда, стал пятясь отступать назад.

Инго тоже перевел взгляд. Среди трупов пиратов появилась фигура женщины. Все ее тело было замотано в белые бинты, и даже на выбритой голове свисали, словно белые волосы, шелковые повязки. Глаза тоже были замотаны тканью, сквозь которую проступала кровь. Медленно переставляя ноги, она волочила за собой какие-то предметы. Приглядевшись, Инго увидел, что к ее ногам были привязаны на веревках из отрезанных волос несколько серебряных гирь, толстая ветка дерева, кусок вареной кожи и железный фонарь. А на голове, кроме повязок, был надет еще и венок из роз.

— Ч-ч-черт. Это она. — зашептал Орн, переходя на бег. — Сваливайте отсюда!

Публий тоже пустился за своим товарищем.

— Скорее, бежим! — Инго схватил Габри за руку, и поволок в начало улицы.

В этот момент за их спинами раздался душераздирающий крик. Обернувшись, Инго увидел, что плакальщица пустилась за ними в погоню, преодолев несколько десятков метров за пару секунд. Инго уже хотел было вынуть меч, но тут из-за домов выбежала группа палачей вместе с несколькими заключенными. Палачи держали узников на цепях, словно собак.

— Держите ее! — закричал один из них, толкая узника на ведьму.

Заключенный на секунду застыл, а затем, издав воинственный крик, ринулся на ведьму, но не добежав пары шагов, рухнул замертво. Плакальщица тут же остановилась. Вместе с этим по улице стал разноситься странный скрежет, словно камни терлись друг о друга. Увидев, что их больше не преследуют, друзья тоже остановились. Все их внимание было приковано к женщине.

Подойдя к мертвому узнику, она протянула к нему руки и стала ощупывать его лицо.

— ААААААААААА! НЕТ! ЭТО НЕ ОН! ГДЕ?! ГДЕ МОЙ МИЛЫЙ?! ГДЕ МОЙ ЛЮБИМЫЙ?!

Она упала на колени и в отчаянии ударила кулаками по земле. Поднялся столб пыли, и камни, покрывшись трещинами, стали крошиться. Вместе с этим Инго почувствовал уже знакомый привкус крови и железа — признаки пустой воли.

— Где?! Где?! Где?! — загалдели вороны и тут же затихли.

Инго в изумлении уставился наверх. С темных крон полился новый дождь, но уже не из лепестков, а из мертвых птиц. Сотни воронов падали вниз, убитые пустой волей. Вместе с этим по улицам стали слышны новые шаги вперемешку со звоном цепей.

— Скорее, давайте сюда. — позвал их Публий, затягивая в узкий проем между домами.

Забившись, они уставились в конец улицы. Там только что показался силуэт ведьмы. Медленно шагая, она шла в направлении плакальщицы. Инго увидел на ее голове кусок савана, удерживаемый железным обручем, похожим на корону. Держа в руках длинную клеймору, она непоколебимо шла, не обращая внимания на пустую волю, которая уже успела превратить в прах тело узника.

Только когда между ведьмами осталось несколько метров, женщина подняла свою забинтованную голову и уставилась на морану.

— ТЫ! ТЫ УБИЛА ЕГО! ТЫ УБИЛА МОЕГО МИЛОГО! СУКА! ДРЯНЬ! ВЕРНИ ЕГО МНЕ! ГДЕ ОН?! ГДЕ МОИ ДЕТИ?! ВЕДЬМА! — поднявшись на ноги, она бросилась на морану, выставив вперед руки в попытке задушить ведьму.

Все произошло в одно мгновение. Крутанув клеймору в руке, морана выставила ее лезвием вперед и вонзила меч в тело мученицы. Клинок прошел насквозь. В эту же секунду все стены озарило яркое, золотое сияние. Но даже в этом ослепительном свете Инго смог увидеть, как бинты на теле плакальщицы взметнулись вверх, трепыхаясь за ее спиной, словно два крыла. Свечение продлилось всего пару секунд, а когда оно исчезло, Инго увидел, как вокруг плакальщицы медленно стали падать, непонятно откуда взявшиеся, белые перья. Но было ясно одно — женщина умерла.

Вытащив меч из тела, ведьма осторожно опустила труп плакальщицы на землю, и встав на колени, стала молиться. Палачи тоже встали на колени рядом с ней.

— Давайте, идем сейчас, пока они молятся. — прошептал Публий, выходя из укрытия.

Он повел их прямо по улице, в сторону ведьмы и палачей. Проходя мимо, Инго заметил, что венок из роз на голове плакальщицы завял, а из-под бинтов на голове волнами струятся длинные, золотистые волосы. Они источали какой-то потусторонний, божественный свет. Вместе с этим Инго увидел и кучу белых перьев. Откуда они взялись?

— Госпожа Лилит. — послышался тихий голос между домами.

— Черт, черт, черт. — прошипел Публий.

Он в панике стал вертеть головой в надежде найти хоть какую-нибудь лазейку. Но было поздно. Ведьма уже поднялась на ноги. Вместе с этим между домами появились еще несколько палачей.

— Госпожа Лилит. Скоро наступит полночь. Нам нужно возвращаться в собор. — сказал один из них.

Посмотрев на своих палачей, ведьма медленно повернула голову и уставила разрез савана на Публия.

— Кто это такие? — потусторонним голосом спросила она.

Публий рухнул на колени, и выставив перед собой руки, запинаясь промолвил:

— Э-э-это г-г-гости, госпожа. О-они х-х-хотят забрать д-древние саркофаги.

— Пусть забирают. — сказала ведьма. — Нечего этому мусору делать на святой земле.

Передав клеймору своим слугам, ведьма направилась в другой конец улицы.

Пока шаги ведьмы не стихли, Публий не решался подняться с колен. И только после того, как по стенам перестало разноситься дребезжание цепей, он решился встать.

— Фу-у-ух. — выдохнул он, схватившись за сердце. — Я думал нам конец.

— Зачем ты рассказал ей?! — возмутился Инго.

— А что я должен был сделать? Гостям запрещено спускаться на девятый ярус. А выдать вас за рекрутов, когда тут палачи, не получится. Пришлось сказать правду.

— А что будет с ней? — Габри все еще смотрела на труп женщины, о которой, казалось, все забыли.

— Отнесут в собор. — Публий тоже перевел взгляд на плакальщицу. — А дальше я не знаю. Наверно похоронят. Ладно, давайте уже уйдем отсюда.

Он поплелся вниз по улице, и Инго последовал за ним. Но пройдя несколько метров, он заметил, что Габри так и не сдвинулась с места.

— Ты идешь? — спросил он у девушки.

— Д-да. — сказала она, с трудом отрывая взгляд от светящегося трупа.

Идя по широким улицам, Инго все думал о том, что только что увидел. Откуда было это сияние? А еще эти волосы и перья… Он не стал спрашивать про это у Публия. Вряд ли узник знает. Кое-как отогнав эти мысли, он попытался разрядить напряженную атмосферу.

— А кто-нибудь из Белланимы уже сбегал? — спросил он у шагающего впереди Публия.

— А то! Каждый год находятся такие идиоты. Бегут в основном с нижних ярусов через главные ворота.

— И что? С ними ничего не делают? — удивленно спросила Габри.

— А сама как думаешь? — ухмыльнулся Публий. — За ними отправляют отряд избавительниц. Это карающий отряд. И уж лучше смерть, чем попасть к ним в руки. Уж не знаю, что они делают, но те, кто выживает после их пыток, после сами совершают самоубийство… О, мы почти спустились на восьмой локоть.

— Стой! — Инго догнал узника, и положил ему руку на плечо. — Что там внизу?

— Эмм… Ну ладно, хотел устроить сюрприз, но ничего не поделаешь. Восьмой локоть, — он указал вниз улицы, — «Последняя колыбель» и «Гемоторфные сады». Тут содержатся алхимики, черные аптекари, колдуны и язычники. Те, кто оскорбил веру. Они пошли против самой Жизни, и теперь Жизнь идет против них. «Наказание болезнями».

Слова Публия не на шутку перепугали Инго. Он переглянулся с Габри.

— Там не опасно? Мы ничем не заразимся? — спросил он у узника.

— Если только не будете трогать прокаженных. — сказал Публий, снова натягивая на лицо ворот рубашки.

Спускаясь вниз, Инго стал замечать, что воздух начал наполняться гнилостным запахом. Через некоторое время он увидел первых прокаженных. Они сидели прямо на земле, облокотившись о стены домов. Некоторые и вовсе лежали, накрытые белой простыней. Между больными тут и там сновали узники в белых рубашках. Вот кто вызвал у Инго больше всего вопросов.

Они совсем не выглядели больными. Да и лица у них были не такие измученные, как у узников на других ярусах. Некоторые стояли, и вполне мирно болтали между собой, пока под их ногами корчились в муках больные жители империи. Похоже, заключенные тут алхимики прекрасно знали свое дело.

— Это и есть узники? — спросил Инго, указывая на людей в длинных рубашках.

— Ага. Многие из них осуждены на пожизненный срок. — сказал Публий. — Говорят, что некоторые из них тут уже больше семидесяти лет сидят.

Инго оглядел узников. Ни одному из них не дашь больше тридцати. Среди них даже было несколько женщин, которым не сбрили волосы. У каждого «врача» были надеты кушаки, на которых висели множество склянок и острый разделочный нож.

— Некоторые из тюремщиков считают, что им тут неплохо живется. Но Вдовы запрещают их бить. — продолжил Публий.

Они шли вдоль улицы, на которой тут и там сидели прокаженные. Но стонов слышно не было. Больные просто сидели и таращили на гостей свои полумертвые глаза. Некоторые, будто улитки, медленно ползли вниз по улице накрытые белой простыней, оставляя после себя шлейф из крови и слизи. У Инго даже создалось впечатление, что все они ползут в одно и то же место.

— Так. Тут нам понадобится провожатый. — сказал Публий, останавливаясь около больших ворот.

— Зачем? — Габри подошла к воротам и заглянула между прутьев.

— Осторожно! — воскликнул Публий.

Инго машинально дернул Габри за локоть, оттащив назад. Через секунду, там, где стояла Габри, появилось облако золотой пыльцы.

— Что такое? — ошарашенно спросила Габри.

— Это Гемоторфные сады. — сказал узник. — Тут выращивают всякую алхимическую дрянь. Без провожатого мы и минуты не протянем.

— И где мы найдем его? — спросил Инго.

— Попросим кого-нибудь из этих. — Публий указал на троих заключенных, которые стояли у стены дома.

Наступила пауза.

— Ну так иди, проси. — сказал Инго.

— А чего сразу я? — замялся Публий. — Тебе надо, ты и иди.

Инго смерил узника подозрительным взглядом. Но делать нечего, придется идти.

— Эмм… Нам нужно пройти через сады. — проговорил он, подходя к заключенным, которые уже заметили его.

— Ну так иди. Ворота открыты. — усмехнулась женщина с короткими волосами.

И эти туда же. Это тюрьма или что? Инго перевел взгляд на Публия.

— А другой путь на девятый ярус есть?

— Только через пролив. Но это восемь часов пути. — ответил узник.

— Мы проведем вас. Не даром, конечно. — сказал один из алхимиков.

— Сколько? — спросил Инго.

— Три миллиона золотых. — сказала женщина.

— ТРИ МИЛЛИОНА?! — не удержался Инго, и тут же понизил голос, так как вороны подхватили: Миллиона! Миллиона! Миллиона!

— Три миллиона? — уже шепотом переспросил Инго. — У нас нет столько денег. Да и зачем они вам? Вы же в тюрьме.

— Раз нет, то идите в обход. — сказал третий алхимик.

Инго глубоко вздохнул. Конечно, он мог бы просто использовать свою волю и перенести Габри с Публием через сад, но он не хотел рисковать и выдавать себя. Кто знает, как ведьмы отреагируют на его тени. Да и вороны могли на них напасть.

— Может что-нибудь другое попросите? Вот. — Инго достал зелье Маверика, которое тот дал ему, после разговора с Гамюкой. — Панацея.

Алхимик, который стоял ближе всех, выпучив глаза, осторожно взял зелье в руки. Словно божий дар, он поднял пузырек над головой, демонстрируя его своим товарищам.

— Панацея. — трепетно проговорил он и тут же рассмеялся. — Ха-ха-ха-ха! Панацея? Серьезно? — он небрежно швырнул пузырек обратно в руки Инго.

Инго уже собирался достать меч, чтобы показать, что панацея этому наглецу может скоро пригодиться. Но тут ему в голову пришла новая идея.

— Хорошо. А как насчет моей крови? — спросил он.

— У нас ее и так предостаточно. — сказала женщина, кивком указывая на прокаженного, который полз к воротам сада.

Инго откинул капюшон и показал им свои глаза.

Секунду алхимики пялились на него удивленным взглядом. Затем тот, который советовал Инго идти в обход, быстро затараторил:

— Duey’ne. Fuls de duey. Alluns toyr?

— Nun, duey’ne ne piyt pas toyr. Cast yn mayvaus prusage. Dinnins leyr ayx surcyras et obtenons yne recompense. — сказала женщина.

— Nun. Basoun de les accumpagnir. Prandre dy sing. Ca’va syffure. — подхватил третий.

— Ty’es yn umbecule?! Cast duey'ne! — воскликнула женщина.

— Я вам не мешаю? — язвительно вставил Инго.

— Нисколько. — сказала женщина, и продолжила говорить на старом диалекте:

— Alors qyou? Jyste accumpagnir? Sun sing sera’bas. Peyt donner ayx surcyras?

— Je syos sur que mautresse saut duja. — почесав короткую бородку промолвил третий.

— А зачем вам на девятый ярус? — спросил первый.

— Если скажу, то пропустите?

— Это зависит от того, что ты скажешь. — проговорил алхимик.

— Нам надо в катакомбы. — встрял в разговор Публий.

— Катакомбы? — алхимики дружно переглянулись. — Зачем?

— Нужно взять древние саркофаги. — сказал Инго.

— Ul a besoun de sarenes. Poyrqyou? — снова затараторила женщина.

— Ja entendy, a Arno Oching uls sont vanaras. — проговорил другой, и Инго, услышав знакомые слова, понял, что алхимики обо всем догадались.

— Нас попросил достать их один ядомант. — сказал он, прервав спор алхимиков. И сказав это, он задумался. А не попросить ли ему этих алхимиков сделать противоядие? Зачем прибегать к услугам Гамюки, когда есть алхимики?

— А вы можете сделать противоядие от Блажова яда?

— С ума сошел? — хмыкнул первый. — Где мы возьмем ингредиенты? Или у тебя есть тысяча засушенных сердец с пробужденной волей?

Инго задумался, но его тут же прервал третий алхимик.

— Хорошо. Мы проведем тебя. — он протянул ему пустой пузырек. — Давай кровь и пошли.

Надрезав ладонь, Инго наполнил колбу своей кровью. Сделав это, он поспешил выпить панацею, чтобы случайно не занести заразу. Кровь из раны сразу же перестала течь.

— Отлично. — алхимик поднес пузырек к светящейся стене дома, просвечивая красную жидкость. Женщина хотела было вырвать пузырек у него из рук, но алхимик успел отдернуть руку и спрятать флакон. — Пошли.

Он повел их к воротам. Открывая металлические створки, алхимик повернулся к Габри и сказал.

— Когда буду показывать один палец — задерживайте дыхание. Два — можете дышать снова. Понятно?

Габри кивнула.

— Понятно? — алхимик перевел взгляд на Инго с Публием.

— Понятно. — кивнул Инго.

Войдя в сад, алхимик повел их по маленькой тропинке, которая вела в природный коридор из странных, похожих на бабочек, цветов.

— Если рядом нет цветов, то можете говорить. Но там, где они растут, лучше не открывайте рта. — предупредил алхимик.

— А…а как вас зовут? — спросила Габри, предварительно повертев головой.

— Не помню. Как хочешь, так и зови. — ответил алхимик. Сказав это, он тут же поднял палец вверх.

Все дружно задержали дыхание. Через три секунды над ними пролетела большая, белая пчела, с которой дождем сыпалась пыльца. Через двадцать секунд алхимик поднял вверх два пальца.

Так они шли около получаса. Но Инго не заметил, как пролетело это время, так как все его внимание было приковано к обитателям этих мест и на сопровождающего их алхимика. Первые десять минут пути они шли по ярко освещенным полянам, на которых росли удивительные растения. Некоторые из них Инго уже видел у Маверика в лаборатории, но порой встречались такие, что нельзя было точно сказать, растение это или какое-то насекомое. Почва тоже была странной. Вроде бы это была обычная земля, но какая-то уж слишком мягкая. Несколько раз их безымянный спутник велел им задержать дыхание, когда над их головами пролетала очередная «жужалица». Но вскоре странный солнечный свет померк, и они вошли в стеклянные теплицы. И вот тут Инго стало по-настоящему страшно. Вокруг них валялись горы разлагающихся трупов, из которых росли разноцветные растения и поднимались вверх черные деревья. Инго заметил, что некоторые прокаженные все еще двигались, переползая с одного места, на другое. Габри и вовсе прижалась к нему, и даже несколько раз дернулась, когда под их ногами проползала очередная «клумба». Но в самое странное место этого сада, они попали после того, как только прошли теплицы.

— Стойте. — сказал алхимик у стеклянных ворот. — Выпейте вот это. — он протянул им несколько пузырьков.

Спрашивать, что это такое, никто не стал. Взяв по флакону, каждый осушил его. Как и у большинства зелий Маверика, у этих был вкус спирта.

— Теперь нужно облить себя вот этим. — он подвел их к каменной ванне, около которой стояло несколько ведер.

— Это что, уксус? — спросила Габри, принюхиваясь к содержимому.

— Называй как хочешь. — сказал алхимик, и схватив ведро, облил себя вонючей жидкостью.

Когда все указания алхимика были выполнены, они двинулись дальше.

Пройдя через стеклянные двери, они очутились в странной комнате, наполненной мраком. Стен и потолка не было видно, и складывалось ощущение, что вокруг них бесконечная пустота, и лишь разбросанные под их ногами горы светящихся костей не давали им полностью потеряться в пространстве. Помимо этих гор, странные белые кости лежали и в металлических клетках, которые висели на цепях, прикованных к черной пустоте. Инго увидел, что сквозь прутья решетки, прямо на костях, растут белые цветы. Они были похожи на обычные колокольчики, но только с очень прозрачными лепестками и белыми прожилками. Если не вглядываться, то можно подумать, что это «скелет» цветка. Кроме того, Инго в первый раз увидел в саду нормальных людей. Это были алхимики. Они ходили в странных, похожих на пирамиды, шапках. На вершине каждой пирамиды были установлены песочные часы, которые сами переворачивались, когда заканчивался песок.

— Это костянки чтоли? — спросил Инго, наблюдая за тем, как два алхимика «обкуривают» с помощью кадила клетки с костями.

— Они самые. — ответил их спутник. — Давайте скорее. Тут опасно долго находиться. — сказал он, и прибавил шагу.

Инго не понимал, как алхимик находит дорогу, ведь в этих горах костей не было никакой тропинки или другого указателя. Сам Инго уже давно потерял направление. Но вот из тьмы показалась железная дверь. Пройдя через нее, они снова очутились на каменной улице. Инго сразу же заметил группу узников, которая стояла около них и маленькими молоточками отколупывала от своих лиц костяные наросты.

— Вот и все. — сказал безымянный узник. — Дальше сами. — и не дожидаясь ответа, скрылся за железной дверью.

— Эй-эй-эй! Подожди! — засуетился Публий. — Как мы обратно-то пройдем?!

Он открыл железную дверь и засунул в проем свою голову. Но через пару секунд вытащил обратно.

— Вот ведь сукин сын! Уже куда-то смылся. — переведя взгляд на Инго, он глубоко вздохнул и развел руками. — Придется на обратном пути идти в обход.

Сказав это, он поплелся дальше. Через десять минут, Инго стал замечать, что воздух стал холоднее. А еще через пару минут из его рта уже вовсю валил пар.

— Ч-черт бы п-побрал эту д-дыру. — стуча зубами промолвил Публий. — Д-дайте мне х-хоть чем-нибудь укрыться.

Инго протянул ему свою накидку, а Габри пожертвовала верхнюю часть своей паранджи. Здесь их все равно никто уже не увидит.

— Это и есть девятый локоть? — оглядываясь по сторонам, спросила девушка.

— Да. «Храм слез» и «Первые эшафоты». Тут содержатся приговоренные к смертной казни и плакальщицы. Те, кто предали империю и людей ждут тут своего часа. «Наказание — смерть».

Инго стал осматриваться. Свет от каменных стен тут был такой же яркий, как и на других ярусах, но помимо этого, от камней исходил еще и могильный холод.

— Держи. — проговорил Инго, протягивая Габри свой меховой плащ.

— Вот спасибо! — весело воскликнул Публий, потянувшись к плащу.

— Это не тебе. — Инго перекинул через голову узника плащ.

— Спасибо. — сказала Габри, шмыгая носом.

Публий с разочарованием посмотрел, как девушка накинула на себя теплый плащ.

— Нам тут ничего не угрожает? — спросил Инго. — Тут ведь эти плакальщицы.

— Да, но они не опасны, когда находятся в храме. За ними присматривают их палачи. — сказал узник. — Хотите посмотреть?

— Обойдемся. — буркнул Инго.

— В любом случае нам придется пройти через храм. По-другому к могильникам не добраться.

Он повел их по маленькой улочке, вдоль которой тянулись янтарные фонари. Оглядываясь по сторонам, Инго заметил, что у домов нет дверей. Но и узников он тоже не увидел. На каменных улицах были лишь черные вороны, которые время от времени пародировали стоны и крики.

Через некоторое время они вышли на большую площадь, в конце которой была стена города. Около стены стоял большой храм. Но он не был похож на главный собор, который они видели на первом ярусе. Это было самое странное сооружение, которое Инго видел в своей жизни. Храм походил на огромный, стеклянный фонарь с железными узорами на стеклах. Но не его причудливая форма заставила Инго расширить глаза от удивления. Дело в том, что этот храм-фонарь как будто рухнул с большой высоты и разбился. Лежа на боку, он светился таким же потусторонним светом, что и статуя на вершине главного собора. Дверей тоже не было. Попасть внутрь можно было лишь через огромную трещину в стекле.

— Когда войдем внутрь, «подавите» волю. — сказал Публий. — Вы ведь умеете это делать?

Инго с Габри кивнули.

— Отлично. И не говорите, пока мы не выйдем из храма. — продолжил он. — Ну что, готовы?

Инго с Габри снова кивнули.

— Тогда пошли.

Они двинулись в направлении огромной трещины. С каждым шагом Инго чувствовал, как воздух становится плотнее. Он проникал внутрь и обволакивал его сердце холодными объятиями. В голове стали крутиться странные мысли. Он невольно вспомнил капитана Стенториана, и вина за его смерть снова легла на плечи Инго железными кандалами. Он вспомнил Минди и ее маму, и груз вины еще больше усилился. Ноги стали заплетаться, и через несколько метров он рухнул на холодную брусчатку. Зачем он вообще живет? Он должен был умереть еще при рождении. Зачем капитан его подобрал?

— Инго. — послышался где-то над ухом голос Габри. Он почувствовал ее теплое дыхание у щеки, и даже уксус не смог заглушить аромат полевых цветов, который источали ее светлые волосы. — Вставай. Нам нужно идти дальше.

Повернув голову, он увидел, как по щеке Габри скатилась одинокая слеза.

Собрав силы, Инго отогнал страшные мысли и встал на ноги. Глубоко вздохнув, он очистил сознание, как этому его учила Геката, и «подавил» волю. Как ни странно, но это подействовало. Он больше не чувствовал угрызений совести, и дышать стало гораздо легче. Он даже перестал ощущать холод.

— Успокоился? — спросил Публий, который стоял у трещины.

— Да. — сказал Инго, и решительно перешагнул через разбитое стекло.

Как и ожидалось, у храма было всего одно помещение. Это был огромных размеров зал, освещаемый лишь одной свечой, которая горела на подставке прямо посередине помещения. Свеча источала именно то голубовато-зеленое свечение, которым был окутан весь Лимб. Но при этом Инго почувствовал, что от нее исходит не тепло, а холод. Вопреки его ожиданиям, отделка внутри храма все же была. Пол был выложен малахитовой плиткой, а несколько белых колонн поддерживали куполообразный потолок с изображенным на нем вознесением Зулу и Силестии. Стены же были сделаны из стекла, и на них висели ободранные алые шторы, которые были все в пыли и больше походили на рваные тряпки. Большую же часть пространства в зале занимал прямоугольный алтарь, который был четыре метра в высоту и около сорока в ширину. Он был сделан из белого камня, и так же, как и каменные дома в городе, украшен фресками странных существ. На нем, словно блюда на праздничном столе, лежали несколько десятков людей. Две трети из них были одеты в красные рясы с капюшоном на голове. От их шеи и рук тянулись длинные цепи, которые были соединены с шеей плакальщиц. Самих же плакальщиц на алтаре было семнадцать штук. Все женщины в белых повязках и венками роз на голове лежали в разных позах, но объединяло их то, что все они беспрестанно рыдали. Их горестный плачь разносился по стенам храма, отскакивая от холодных стен и растворяясь в воздухе печальным эхом. Осмотревшись, Инго увидел, что плакальщицы были не только на алтаре. Еще несколько десятков женщин бесцельно бродили по храму, волоча за собой несколько серебряных гирь, ветку дерева, кусок кожи и светящийся фонарь. Некоторые, помимо этого, волочили за собой уже мертвых палачей.

Показав жестом чтобы следовали за ним, Публий повел их в другой конец зала. Там, среди рваных штор, виднелась уже настоящая дверь. Быстро дойдя до нее, они открыли узорчатые створки, и вышли на улицу.

— Фу-у-у-у-ух. — выдохнул Публий. — Ну и денек. Нужно будет потребовать у Делроя больше, чем триста тысяч.

Пока он говорил, Инго успел осмотреться. Это был задний двор с большой ямой посередине. Она была похожа на какую-то воронку, или даже нору. За ямой уже начиналась стена города. Но внимание Инго привлекли тысячи свертков ткани, которые были разбросаны по краям ямы. Присмотревшись, он понял, что это были трупы палачей и узников. Их просто сваливали тут, словно мусор. Их было так много, что земли под ними уже не было видно.

— Нам нужно спуститься вниз? — спросила Габри, глядя в черную воронку.

— Наверно. Дальше этого места я не ходил. — ответил Публий, и поплелся вниз, шагая прямо по трупам.

Пройдя несколько сотен метров вниз, они дошли до каменной двери, которая была почти вся завалена трупами. Расчистив проход, они с трудом открыли каменные створки. В ту же секунду, им в лица ударил поток теплого воздуха. Зайдя внутрь, Инго увидел спуск, который спиралью уходил вниз. Лестница была сделана из камня, а вот стены были земляные. Через каждые пять ступенек в стенах были проделаны маленькие окошки, в которых стояли вечные свечи. Такие свечи не гаснут даже спустя тысячелетия. Но вот что странно, насколько Инго знал, вечные свечи были атрибутом одного из Владык, которым начали поклоняться около двух тысяч лет назад, но этим катакомбам было явно больше двух тысячелетий. Откуда тогда свечи? Но его спутников, похоже, мало интересовал этот факт. Публий спокойно спускался вниз, а Габри оттирала грязь с лица, глядя в разбитое стекло, которое держала в руках.

Скоро они достигли дна, и перед ними открылся туннель из корней и земли. Он немного напоминал туннели под Вестеркловом, но тут корней было намного больше. Кроме того, повсюду были разбросаны надгробия. Они валялись целыми кучами, небрежно наваленные друг на друга вдоль стен. На некоторых из них тоже были поставлены свечки.

— Ну и где эти саркофаги? — спросил Инго, оглядывая туннель.

— Ты у меня спрашиваешь? — спросил Публий. — Я ведь сказал, что никогда тут не бывал. Я только слышал, что они могут тут быть. Может в конце туннеля?

— А как они вообще выглядят? — спросила Габри.

— Ну… Как каменные домики. Или гробы. Я не знаю. — отмахнулся Публий.

— Отлично. — протянул Инго. — Мы даже не знаем, что ищем.

Он пнул одно из надгробий и то разломалось на две части. Приглядевшись к надписям, он даже не смог разобрать на каком языке они были сделаны.

— Идите сюда. Тут еще одна дверь. — раздался впереди голос Габри.

Подойдя к ней, Инго увидел, что между корней виднелась каменная фреска очередной двери. Недолго думая, Габри разнесла корни своими молниями. Срубив остатки тлеющего дерева, Инго подошел к двери и толкнул ее. Со скрежетом, та отъехала в сторону. За дверью оказалась просторная комната, также, как и туннели, вырытая в земле. Быстро оглядев ее, Инго понял, они нашли то, что искали. Комната была наполнена каменными гробами.

— Это они? — спросила Габри, которая стояла за его спиной.

— Наверно. — сказал Инго.

Зайдя в комнату, он увидел, что помимо гробов, тут находился и другой хлам. Кучи ржавых мечей, какие-то клетки, старые тряпки… Складывалось впечатление, что сюда свалили все, что было в городе. И венчала всю эту мусорную кучу железная люстра, в которую было воткнуто несколько сотен вечных свечей.

— Это яма? — удивленно спросил Публий.

— Нет, это… — Инго осекся. Еще раз оглядев комнату, он понял, что это и вправду была яма, а они находились на верхушке сваленных в нее вещей.

Сняв с люстры одну из свечей, он подошел к небольшой дырке между гробом и каким-то доспехом и посветил туда. Дна он не увидел. Свет выцепил несколько десятков метров мусора, но не больше.

— Давайте забирать эти саркофаги и сваливать уже. — сказал узник.

— Но какие? Их тут много. — сказала Габри.

— Бери любой. — проговорил Инго возвращая свечу на место. — Вот этот, например.

Он приподнял гроб, который лежал у его ног. Как оказалось, он был совсем не тяжелый. Килограммов сто. Для человека с волей, это не много.

— Ты точно уверен, что это они? — спросила Габри.

— Давай посмотрим. — сказал он и отодвинул крышку гроба.

На какую-то долю секунды, он подумал, что овальный сверток бинтов, который находился внутри гроба, пошевелился. Но, похоже, эта была просто его тень.

— Это что, мумия? — спросила Габри.

— Скорее всего. — сказал Инго, постучав по бинтам лезвием меча. — Ладно, забираем их и уходим. Нам нужно три.

Вытащив саркофаг ко входу, Инго повернулся, чтобы помочь Габри. Та, схватившись за второй гроб, пыталась достать его из-под наваленных доспехов и мечей. Но только она дернула его, как куча вещей под ее ногами задрожала, а затем с оглушительным грохотом рухнула в темную бездну. Инго в последний момент успел создать крылья и ухватить Габри за руку. В это же мгновение стены начали дрожать от ударной волны, а каменные двери сорвались с петель.

— Что у вас случилось?! — воскликнул Публий, забегая в комнату.

Увидев летящего к нему Инго, он ненадолго остолбенел.

— Ч-ч-что это за хрень?! Кто ты, черт побери, такой?!

Инго открыл было рот, но его голос заглушил потусторонний крик, который исходил из ямы. Нарастая, он все приближался, и вот уже крик стал раздаваться из ближайшего саркофага.

— Что тут происходит?! — чуть не плача спросил Публий. — Давайте сваливать скорее!

— Нам нужны эти саркофаги! — сказал Инго, беря в руки «кричащий» гроб.

— Мы не сможем пройти мимо плакальщиц с этой хренью! Они нас убьют! — не унимался Публий.

Инго и сам это прекрасно понимал. Подняв взгляд, он посмотрел на темный потолок.

— Ждите здесь. — сказал он, и взяв свечу, взмыл вверх.

Пролетев около десяти метров, он уперся в паутину из корней. Вытащив мечи, он стал пробивать себе путь. Через несколько минут корни закончились, и он продолжил лететь дальше. Еще сотня метров и он увидел край светящейся стены. Оглядевшись, он понял, что выбрался из старой могилы, которая находилась на высушенном болоте. Нырнув обратно, он возвратился к своим спутникам.

— Там есть выход. За стену города. Я сначала вытащу вас, а потом саркофаги. — сказал он.

— Без меня. Мне нельзя покидать стены Белланимы. — сказал Публий и развернувшись, вышел в туннель, но уже через несколько секунд возвратился. — Там проход завалило. — обреченным голосом проговорил он. — Мне конец.

— Когда мы выберемся, я тебя перенесу через стену. — сказал Инго.

— Не получится. Вороны на нас нападут. — ответил он.

— Тогда замаскирую. — Инго призвал тени и окутал ими Публия. Узник тут же слился с темной стеной.

— Ладно. Давай только побыстрее. — сказал Публий, разглядывая свои руки. Похоже, мысль покинуть стены тюрьмы, хоть и ненадолго, но обрадовала узника. Как и самого Инго.