Встреча с демонами

Глава 23

Я прислонилась к перилам, осматривая тёмные глубины оврага, пока наслаждалась перерывом от вечеринки. Я уверяла себя не волноваться, что Кэссиди подкатывает к Лукьяну; они, вероятно, предназначены друг другу. Однако ненавидела ревность, которая, казалось, пылала внутри, хотя я купалась в холодном ночном воздухе.

Я закрыла глаза и спрятала лицо в ладонях, глубоко выдохнув, а затем почувствовала его. Этот грубый, мощный поток энергии, который всегда накрывал, стоило ему оказаться рядом. Я не оборачивалась, не открывала глаз, пока не почувствовала его руки на своих бёдрах, и не была вынуждена повернуться в его сторону. Я не должна была оборачиваться; безопаснее дать ему исследовать мои изгибы. Его взгляд оказался сердитыми; а тело напряглось, когда он поднял меня и посадил на перила. Я прижалась к нему, так как боялась упасть.

— Лукьян! — прошипела я, когда он раздвинул мои ноги и прижался эрекцией к моим тонким трусикам.

— Тебе понравилось флиртовать с ним? — прорычал он, удерживая меня в балансирующем между ним и верной смертью состоянии.

— Вообще-то да, — призналась я.

Он безжалостно рассмеялся, сжав мою задницу, и я застонала от пронзившей меня боли и обжигающего жара. Ситуация одновременно волнующая и ужасающая, сочетание, которое я никогда не испытывала раньше.

— Не урони меня, — прошептала я, наклоняясь ближе к нему.

— Никогда не позволю тебе упасть, — заверил он, но глаза были темнее обычного, когда пальцы сильнее впились в плоть.

— Наслаждаешься обществом Кэссиди? — Я удивлялась, почему решила спросить что-то настолько глупое, в то время как он держал мою жизнь в своих руках. Один толчок — и я умру. Никто никогда не узнает, что случилось.

— Ревнуешь? — прошептал он, поднимая голову и глядя на меня.

— Вряд ли, — возразила я, и дрожь пробежала по спине от жара, который я увидела в его глазах. — Ты волен быть с кем хочешь, как и я. — Я была удивлена тем, каким ровным был мой тон.

Поднялся ветер, и Лукьян крепче обнял меня, когда мои волосы полетели в лицо. Я почувствовала знакомый прилив силы, когда он послал смесь жара и страха в систему. Сексуальный поток и напряжение между нами были настолько сильны, что их можно было резать ножом.

— Я слышала, что преследование незаконно, — пробормотала я, прищурившись и покусывая нижнюю губу.

— Но не охота, — ответил он легко, холодным и наполненным следом неясных эмоций голосом.

— У тебя нет лицензии, охотиться на меня, — прошептала я, нервно облизывая губы. — Кроме того, сейчас не сезон. — Я чувствовала себя самоувереннее, чем следовало, учитывая, что Лукьян легко мог меня убить.

Тёмно-синий, идеально подогнанный костюм подчёркивал каждый мускул на теле Лукьяна. Чёрный шёлковый галстук и накрахмаленная белая рубашка. Он легко сливался с тенями.

— Думаешь, мне нужна лицензия, чтобы охотиться на тебя? — бросил он вызов, переместив пальцы к тому месту, где соединялись наши тела. Я крепче схватилась за Лукьяна, но страх падения исчез, когда он пальцами скользнул по обнажённым бёдрам.

— Отпусти меня, — взмолилась я, понимая, что попала в его власть. Я попыталась оттолкнуть Лукьяна, но не смогла, и он тихо засмеялся, наблюдая за моим сопротивлением. Он держал меня именно там, где хотел: обнажённой и в его власти, пока я балансировала на грани неминуемой смерти. Мои губы дрожали, а сердце болезненно билось о грудную клетку, и, что хуже всего, я возбудилась.

— В чем дело, Лена? Ты мне не доверяешь? — Его голос был низким и, казалось, с насмешкой. Лукьян обхватил одной рукой мою поясницу, а другой двигался к теплу между ног.

— Лукьян, — хрипло прошептала я, и только этот знак ему и нужен был. Он сдвинул мои трусики в сторону.

— Я предупреждал, что ты моя, так? — прорычал он, скользнув по влажной плоти. Я дёрнулась, и он крепче прижал меня. — Ты моя, Лена, только моя. — Тон его голоса, смешанный с рычанием, резонировал глубоко внутри и послал дрожь по позвоночнику.

— Ты не можешь владеть мной. Не обижайся, но я не собираюсь выходить за тебя замуж. Следовательно, я тебе не принадлежу. Никому не принадлежу, — прошептала я, когда он раздвинул мою плоть и поддразнил обнажённую сердцевину.

— Тебе нужен ещё урок о том, кому принадлежит это тело? — Его пальцы вонзились в меня, и я вскрикнула от полноты. — Так чертовски влажна для меня, — хрипло прошептал он, прижимаясь губами к моей шее и целуя вену, где дико бился пульс от его действий.

Я почувствовала, как тело сдавило его пальцы, пока он двигал ими во мне. Лоно пыталось втянуть его в себя, взять больше. Я двигала бёдрами, свободно предлагая всё, что имела и запрокинула голову, а его губы и язык упёрлись в вену.

— Как только закончится Вознесение, — сказал он, отстраняясь, — ты моя. Я не стану делить тебя ни с кем другим, планирую овладеть тобой, как только освободишься от грёбаных событий, и планирую превратить тебя в дрожащее, кричащее месиво. Я покажу тебе, что значит быть моей.

— А что, если я забеременею во время церемонии? — прошептала я, и да, возможно, пыталась заставить его сделать предложение исключительно для меня, за что, вероятно, надеру себе задницу позже.

— Нет, — сказал он будничным тоном, будто предсказывал будущее. Проклятье, он прав, и инструкция к противозачаточным средствам подтверждала его слова, говоря о девяносто двух процентах надёжности. Восемь процентов всё ещё большой шанс. Н просить моего партнёра по Вознесению надеть презерватив, вероятно, неодобрительно, учитывая, что смысл в том, чтобы забеременеть.

Лукьян стащил меня с перил и прижал к стене, не вынимая пальцев, а наоборот болезненно глубоко толкая внутрь, и ещё больше влаги скопилось между моих ног, приближая к кульминации. Я прошептала его имя, когда его рот прижался к моему, оргазм был вне моей досягаемости. Я пошевелила бёдрами, пытаясь достичь его сама, только услышала смех Лукьяна, хотя он продолжал целовать меня.

— Пока нет, моя голодная ведьмочка, ты кончишь, когда я решу, что ты заслужила оргазм, — прогрохотал он и отстранился, позволив мне соскользнуть и встать.

Наше дыхание было затруднено, и я почувствовала доказательство его отрицания, когда влага потекла вниз по моей ноге, не стеснённая тонкими кружевными трусиками. Я изо всех сил старалась взять себя в руки, а когда мне это, наконец, удалось, он уходил от меня, как ни в чем не бывало!

— Лукьян, — выдавила я сквозь стиснутые зубы.

Он оглянулся, и что-то мрачное и собственническое промелькнуло на его лице. Я гордо выпрямилась и поправила трусики и платье так, как они должны были быть под его взглядом.

— Думаю, что ненавижу тебя, — прорычала я, пока по телу разливалась боль от неудовлетворения.

Он скривил губы в жестокой улыбке и мягко покачал головой.

— Ты ненавидишь то, что хочешь меня. Ненавидишь то, что хоть раз в жизни то, чего ты хочешь, пугает. Ты привыкла к безопасности. — Он повернулся и зашагал ко мне, а я отступила на несколько шагов. — Ты выбрала Тодда, потому что он всегда был и будет чертовски слаб, и ты знала, что с ним безопасно. Ты выбрала другого мудака, потому что тот ещё слабее Тодда, хотя им, по крайней мере, двигала потребность трахаться. Я не безопасен, и чертовски уверен, что не слаб. Ты не можешь контролировать чувства, и это пугает. Хорошо. Со мной ты и не должна чувствовать безопасность. А должна быть напугана. Я чувствую твоё возбуждение и то, как ты жаждешь разврата, и это меня заводит. Ты не ненавидишь меня, — сказал он и толкнул меня к стене, а рукой потянулся вниз, задрал подол моего платья и легко сорвал трусики. Я вскрикнула, когда он поднял их и поднёс к носу, принюхиваясь к доказательству своих слов. — Ты ненавидишь, что я скользнул мимо всех грёбаных стен, которые ты воздвигла, чтобы защитить себя от уязвимости. Ты ненавидишь, что я в твоём сознании, — прорычал он, убирая трусики в карман своих брюк, и скользнул пальцем обратно в меня, прижимая большой палец к клитору. — Ты ненавидишь то, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, признай это, и я дам тебе то, чего жаждет твоё тело, — потребовал он.

— Нет, — прошептала я, н из горла вырвался предательский стон.

— Умоляй, чтобы я прямо здесь и сейчас заставил тебя кончить, — прорычал он, усиливая давление пальцев внутри меня. Другой рукой он обхватил мою грудь и сильно ущипнул сосок. Я взвизгнула и дёрнула бёдрами, желая получить больше. Лукьян не сводил с моих глаз взгляд; контакт был напряжённым, будто Лукьян мог заглянуть в глубины моей души. — Я жажду вкуса твоей плоти, и почти уверен, крошка, если бы ты могла читать мои мысли, была бы травмирована, — хрипло пробормотал он, вытаскивая палец и оставляя тело лишённым его прикосновения и тепла, отчего я задрожала.

— Ты мудак, — прошипела я, в очередной раз, пытаясь поправить одежду, но почувствовала холодок на нежной плоти, когда свежий ночной воздух напомнил, что Лукьян украл мои трусики. — Верни их.

Он засмеялся; опустив взгляд на мю влажную сердцевину.

— Нет, теперь они принадлежат мне. Напоминание о том, что принадлежит мне, и о том, какой влажной ты становишься.

— Это просто смешно! Ты украл мои трусики! — прошипела я приглушенным голосом, не желая, чтобы кто-нибудь знал, что они у него. Я покраснела, а гнев разлился в груди. Кто крадёт нижнее бельё?

— Ты ещё красивее, когда злишься, Лена. Вся эта нежная плоть, бьюсь об заклад, выглядит прекрасно, когда связана и её шлёпают.

— Ты больной! Верни мои… — Я обернулась, заслышав приближающиеся голоса. — Лукьян, пожалуйста, будь разумным? — прошептала я, оборачиваясь, но на месте, где он только что стоял, была пустота. Ах!

Всё будет хорошо, я знаю, где он спит.

Двадцать минут. Вот столько я продержалась на вечеринке без трусиков. Каждое мгновение было напоминанием о том, что у Лукьяна в кармане мои трусики! Если я смотрела на него, он клал руку на этот карман. Я выпила ещё один стакан, прежде чем нашла Кендру и заметила, что она увлечена разговором с мужчиной, который, должно быть, не из города.

Нет ничего неслыханного в том, чтобы привлечь парней, когда соотношение мужчин и женщин в ковене нарушено, но в этом году у нас, казалось, было намного больше. Ковен приглашал всё большее число сильных линий, предосторожность и стратегический шаг, который принесёт больше силы на нашу сторону, если возникнет необходимость.

Я осмотрела зал, и нашла Тодда в дальнем конце напротив меня. Он переводил взгляд с Лукьяна на меня, а затем снова на меня с ненавистью, на которую, как я думала, он даже не был способен. Лукьян тоже это заметил, и вместо того, чтобы придвинуться ко мне, вытащил мои трусики прямо посреди зала и поднёс к носу, всем своим видом демонстрируя собственничество. Тодд заметил, что у него в руках, и посмотрел на меня с обвинением. Выражение его лица стало жёстким, и что-то зловещее мелькнуло во взгляде, когда он улыбнулся. Я сглотнула и покачала головой, поворачиваясь и направляясь к Декстеру. Он не пил спиртного и, казалось, был самым безопасным вариантом для возвращения домой… ну, в дом Лукьяна. Мне так нужен мой дом, где я могу и не могу делать всё, что хочу, но ковен решил добавить соли в рану и оставить нас под надёжной крышей и бдительным оком Лукьяна. К счастью, моя бабушка ещё работала над тем, чтобы нас перевезли в Аббатство, пока дом не будет восстановлен. Я нашла Декстера в углу, и он уставился на меня.

— Можешь подвезти меня домой? — спросила я, и он застонал.

— Благодарю тебя, Господи! Да, могу. За мной тут гоняется парень, сводит меня с ума, твердит о серьёзных чувствах, и я не уверен, волнует ли его, что я играю не за ту команду. Пошли, быстро, пока он снова меня не заметил. Он не принимает отказа, а Кэссиди ищет тебя. Говорит, что ты шлюха и уводишь у неё парня.

— Парня? — уточнила я, когда знакомая боль пронзила грудь. Неужели Лукьян согласился быть с Кэссиди? Он признал, что я должна присутствовать на церемонии, а после всех событий я буду принадлежать ему. Мог ли он согласиться жениться на ней?

— Она положила глаз на Лукьяна задолго до твоего возвращения. Он игнорирует её, но Хелен ищет любую возможность объединить их. Ты же её знаешь. Она берет то, что, по её мнению, должно принадлежать ей, и, похоже, плевать хотела на маленькую неудобную истину о том, что она не Бог, и её дочь и Лукьян могли бы стать парой, только если бы поженились до церемонии Вознесения. Кстати, спасибо, что предупредила насчёт этого парня, — выдал он на одном дыхании.

— Думаешь, он согласится? Кэссиди, должно быть, думает, что да, раз называет его своим парнем. Стоило предупредить раньше, но я не думала, что парень позовёт тебя в мужской туалет под колбасный обстрел.

— Колбасный обстрел? Блин, ужасно звучит. — Он поморщился, озираясь в поисках своего поклонника. — Ты слышала, как Хелен объявила, что хочет быть включённой в список следующих верховных жриц ковена?

— Она никогда не получит это звание, потому что не происходит ни от одной из первородных кровей. — Меня слегка затошнило при мысли о том, что эта психованная сука займёт такое высокое положение в ковене. Верховная жрица должна быть воспитательницей, а не властолюбивой идиоткой в слишком узких штанах.

— Нет, но она старейшина, первая избранная вне родословной, и очень быстро идёт в гору.

— Такого же никогда не будет, так? — спросила я и увидела, как он пожал плечами, открывая для меня дверцу машины.

— Всё очень быстро меняется. Я бы не стал вычёркивать её из списка. Она целеустремлённая стерва, практичная и движимая жадностью. У ковена проблемы с деньгами, а она их приносит. Она может именно то, что нам нужно, Лена, — сказал он, выезжая со стоянки.

— Она погубит нас всех; в ней есть что-то странное. Я просто не могу понять, что именно.

Я посмотрела в окно на маленькое боковое зеркальце и увидела, что Лукьян, спрятавшись в тени, наблюдает, как я уезжаю. Не знаю, как я догадалась, что это он, но была уверена, что слышала его рычание. Он был недоволен, что я убежала от его театрального обнюхивания трусиков, но для одной ночи мне хватило веселья.