Встреть меня на полпути

Глава 2

Запрокинув голову, я прищурилась на потолок в виде попкорна и попыталась разглядеть очертания, как будто я была астрологом. Потололог. Потоастролог? (прим. пер. Мэдисон соединила слова астролог и потолок — до меня тоже не сразу дошло)

— Мэдисон, ты меня слушаешь?

Я застонала, закрывая глаза, — Да, папа, я слушаю.

— Вы здесь уже несколько недель, и нет никаких причин, по которым посудомоечная машина все еще может быть сломана. Когда ты в последний раз звонила ему?

Я наклонила голову вперед, позволив ей упасть, и представила, как погружаюсь в раковину, полную мыльной воды. — Я звонила на прошлой неделе. Ничего страшного, я не возражаю против мытья руками. В любом случае, у нас не так уж много посуды.

— Это большое дело, это его собственность. Это его работа — поддерживать его в рабочем состоянии. Ты платишь за это более чем достаточно, — возразил он, прислоняясь к стойке рядом со мной. Поняв, что он не собирается оставить эту тему, я отложила тряпку и посмотрела вверх.

Джон Хартленд был крупным мужчиной, ростом шесть футов два дюйма и весом более двухсот фунтов. Он мог выглядеть чертовски угрожающе, когда хотел, пока вы его не знали. Для меня он был просто здоровенным лысеющим плюшевым мишкой.

Я изогнулась всем телом, обвивая руками его талию и обнимая его, небрежно вытирая руки о его рубашку сзади. Его прищуренный взгляд сказал мне, что я не такая подлая, как думала.

— Все в порядке, папа, я обещаю. Я позвоню снова завтра, если ты сядешь на место и расслабишься.

— Я просто забочусь о тебе.

— Я знаю, — я улыбнулась, отступая назад и поворачиваясь, чтобы доесть несколько блюд, которые мы сделали на ужин. Пару раз в месяц мы ужинали с моими родителями, по очереди принимая гостей. Сами по себе мы с Джейми с удовольствием ели спагетти без мяса или слоеный картофель фри, но я использовала наши гостевые вечера как предлог, чтобы попробовать новые блюда. Мне действительно нравилось готовить, когда у меня была такая возможность.

Из комнаты моего сына донеслись громкие возгласы, заставившие нас обоих рассмеяться. Моя мать в данный момент играла там в карты, и она была похожа на меня в том смысле, что не собиралась щадить его. Она была порочной. Не думаю, что я когда-либо играла в игру, в которой она не выбрасывала стопку диких символов и не заставляла меня брать больше карт, чем я могла удержать.

Мои родители растили меня на Среднем Западе вплоть до окончания средней школы, в том числе помогали мне с Джейми в последние годы жизни. Но потом мой отец получил более высокую руководящую должность в своей компании, и они переехали сюда, в Северную Каролину.

Я должна была переехать, когда они это сделали. Трудно представить, чем могла бы закончиться моя жизнь, если бы я переехала к ним, а не к нему. Но я предполагала, что мы все делаем глупый выбор. Сейчас я ничего не могу с этим поделать.

Мы с Джейми жили здесь уже несколько лет, и хотя пару раз переезжали, всегда оставались в том же городе, в котором жили мои родители.

Я выросла в небольшом кругу семьи, а у Джейми уже была только моя сторона семьи, которую он знал, поэтому я хотела убедиться, что он оставался как можно ближе к своим бабушке и дедушке.

— Какие-то глубокие мысли вертятся у тебя в голове.

Я моргнула, осознав, что уже несколько минут стою у раковины, держа в руках одну тарелку, — Извини, просто немного отключилась.

— Ты выглядишь усталой, тыковка. — он пересел за кухонный стол и допил, принесенный с собой, сидр. Тот факт, что он мог видеть оттуда мои темные круги, заставил мою и без того страдающую самооценку сдуться, как воздушный шарик, но быстрее. Больше похоже на подушку-вупи.

Чтобы дополнить самоуничижительный образ гибели моей самооценки, который я мысленно создала, я сделала длинный протяжный вздох. Я плюхнулась в кресло напротив него, пренебрежительно махнув рукой, — Это именно то, что каждая женщина хочет услышать.

Он даже глазом не моргнул. Он слишком хорошо знал меня, чтобы понять, когда я пытаюсь уйти от темы. — Ты знаешь, что я имел в виду. Ты слишком много работаешь, Мэдисон.

— Я в по…

— Не трудись говорить, что с тобой все в порядке. Мы все знаем, что ты делаешь слишком много, когда в этом нет необходимости, — эстафета перешла к моей матери, которая вступила в разговор в самый нужный момент.

Я подняла глаза и увидела Бет Хартленд, стоящую в коридоре и насмешливо сверлящую меня взглядом. Но даже суровое выражение лица не могло притупить ее красоты. С лицом в форме сердечка и высокими скулами, подчеркнутыми светло-каштановой прямой стрижкой, у нее был тот тип лица, который мгновенно заставлял вас полюбить ее.

Она уже некоторое время пыталась убедить меня взять у них деньги. Я знала, что они просто хотели помочь и не заботились о деньгах, но я заботилась. Вся эта идея задела меня.

Я оплачивала свои счета и кормила нас. У меня не было никаких причин принимать от них деньги, кроме уменьшения количества отработанных часов. Я не была настолько упряма, чтобы не взять деньги, если бы внезапно потеряла работу и не смогла сводить концы с концами, но, к счастью, сейчас в этом нет необходимости.

— Как Бренден? — спросила я, понимая, что мой очевидный поворот разговора никого не обманет.

— Расслабься немного, Мэдисон. Позволь себе сосредоточиться на окончании школы. Тебе вредно продолжать делать то, что ты делаешь. Ты прошла через достаточно…

Я подняла руку, прерывая ее, когда встретилась взглядом с мальчиком, стоящим позади нее. Его брови были нахмурены, а губы поджаты.

— Эй, приятель, бабушка с дедушкой скоро уезжают, почему бы тебе не пойти вперед и не запрыгнуть в душ, пока я не надрала тебе задницу на сегодняшних гонках?

Он переступил с ноги на ногу, переводя взгляд с одного на другого: «Да, хорошо».

Наблюдая, как он уходит, я встретилась взглядом с мамой. Я знала, что она больше ничего не скажет по этому поводу, пока он рядом. Она была твердой и самоуверенной, когда мы были вдвоем, но она никогда не унижала меня и не читала нотаций в присутствии Джейми.

— Я знаю, ты любишь нас, мама. Я тоже тебя люблю. Но у нас все хорошо. На самом деле мы здесь очень счастливы. Там просторнее, и соседи тихие, — хотя, возможно, они и не сказали бы того же обо мне, подумал я.

Она грустно улыбнулась мне, подходя, чтобы поцеловать в макушку.

— Итак, на самом деле, как дела у Брендена? — спросила я, вставая и провожая их к двери.

— Он — отлично. Отыграл еще несколько концертов и чувствует себя довольно хорошо. Он делал звук для мероприятия на какой-то спортивной станции, тебе придется спросить его об этом.

— Черт возьми, это круто, — сказала я, искренне веря в это, но зная, что не стала бы ему звонить. Я любила своего брата и восхищалась тем, как усердно он работал ради работы своей мечты, но мы просто не были очень близки.

Бренден был на три года старше меня и жил в Лос-Анджелесе. Он учился в киношколе, и как только окончил ее, сразу же переехал на западное побережье, чтобы пробиться наверх. Он еще не добился больших успехов, но у него появилось несколько связей, и я гордилась им.

Мы поболтали еще несколько минут, прежде чем они ушли, и мой папа пообещал приготовить мое любимое блюдо в следующий раз, если я пообещаю позвонить хозяину. Мне не нужна была никакая другая мотивация, кроме этой. Жареный картофель был ключом к моему сердцу.

Наблюдая, как они выезжают с моей подъездной дорожки, я заметил что-то на земле рядом с почтовыми ящиками отеля. Как будто кто-то выбросил кучу мусора из окна их машины, когда они проезжали мимо. Раздраженная, я спустилась по ступенькам, осторожно обходя на цыпочках природные конфетти. Последнее, что мне было нужно, — это палка, протыкающая мои ярко-оранжевые носки.

Это была соседская почта. Крышка его почтового ящика была опущена, и его почта была разбросана по земле под ней. Либо этот человек редко опустошал свой почтовый ящик, либо он был большим получателем предложений по кредитным картам и рекламных листовок о распродажах продуктов, потому что их было чертовски много.

Я склонила голову набок, уставившись на него. Для любого, кто наблюдал за мной, я, вероятно, выглядела как идиот, который никогда раньше не видел письма, но мне это показалось странным. Я была уверена, что нет ничего необычного в том, что почтовый работник не закрывает коробку до конца, но, чтобы все это выпало?

Я оглянулась на его сторону дома. Я понятия не имела, дома ли он. Его машина была припаркована перед домом, но я не знала, есть ли у него другая машина или сосед по комнате, с которым он мог бы гулять. Я не видел никаких признаков горящего света, но, с другой стороны, я никогда этого не делала. Он либо был вампиром, либо у него были действительно хорошие затемняющие шторы.

Должна ли я постучать в его дверь и сообщить ему об этом? Я прикусила губу, мысль о том, чтобы постучать в его дверь после его записки, вызывала у меня отвращение. Я усмехнулась, может быть, я бы сама оставила записку по этому поводу. Так ему и надо было поступить.

Вздохнув, я выбросила эту мысль из головы. Я была не таким человеком, независимо от того, насколько он этого заслуживал. Я подошла к его будке, ворча про себя, когда мне пришлось сойти с подъездной дорожки на траву.

Я присела на корточки, хватая каждый кусочек и стараясь не рассматривать ни один из них слишком пристально, когда складывала их на бедра. Большинство не одобряло возню с почтой, и я не хотела, чтобы кто-нибудь обвинил меня в том, что я копаюсь в чьем-то дерьме.

Это не заняло у меня много времени, но я почувствовал, как холодная сырость травы пропитывает мои ноги. Прекрасно, — Прощайте, красивые пушистые носочки. Я думаю, этому не суждено было случиться сегодня вечером.

— Ты что, сама с собой разговариваешь?

— Черт! — я подпрыгнула вверх из своего изящного приседания, отправив идеально сложенную почту обратно на землю. Сердце у меня чуть не подскочило к горлу, я обернулась и посмотрела на женщину, стоявшую прямо через дорогу, — О Боже, вы меня напугали.

Она вообще не потрудилась извиниться или ответить. У нее было острое лицо с заостренным подбородком и более длинным носом. Ее волосы были собраны сзади в тугой пучок, а над каждым глазом виднелись яркие сливовые тени для век, которые гармонировали с брючным костюмом, в котором она была потрясающе одета.

Она жила в доме на одну семью через дорогу, так что я видела ее раньше, но это был первый раз, когда она заговорила со мной. Насколько я поняла, она жила там со своей второй половинкой и двумя детьми. Ее губы сжались, и когда она приподняла бровь, я поняла, что она задала мне вопрос.

— О, да, наверное, так оно и было, — я выдавила из себя смешок, проводя ладонями по бедрам, — Я Мэдисон, мы переехали сюда несколько недель назад. Приятно с вами познакомиться.

Она не двинулась с места, чтобы подойти ко мне, и я, конечно же, не собиралась переходить улицу в мокрых носках, чтобы пожать ей руку.

— Кэти Ньюман. Я планировала приехать поприветствовать вас по-соседски, но не знала, в какие часы работает ваш муж, и не хотела навязываться.

Все мое тело напряглось, и мне пришлось сделать глубокий вдох. Я не могла сказать, говорила она искренне или нет, но у меня было ощущение, что она ловит рыбу, пытаясь понять, почему она до сих пор не увидела здесь мужчину.

— Здесь нет мужа, здесь только мы. Я много работаю, но большую часть будних вечеров мы проводим дома. Всегда пожалуйста, заходите, — предложила я, стараясь держать свое стервозное выражение лица под контролем.

— Это позор. Он часто ездит по работе?

Моя маска сползла с лица, когда она сжала губы и сморщила нос, но я заставила себя улыбнуться. Можно подумать, я уже привыкла к таким предположениям. Это твой младший брат? Вы няня?

— Я имела в виду, что я вообще не замужем.

— Это только ты?

— И мой сын, да, мэм

— О, — повторила она, крепче сжимая свою сумочку и делая шаг назад, как будто думала, что мой незамужний статус может отразиться на ней, — Он, должно быть, выглядит старше, чем есть на самом деле.

Сука.

— Нет, ему столько лет, на сколько он и выглядит. Его зовут Джейми, и ему восемь лет.

— И он твой?

Словно гребаный оборотень, моя вымученная улыбка исчезла, превратив меня в десять оттенков раздражения. Конечно. Как глупо с моей стороны было предполагать, что она подумает, что ребенок, живущий со мной, на самом деле мой собственный ребенок. Господь свидетель, было более правдоподобно, что я вышла замуж за парня постарше с ребенком, чем мысль о том, что он был у меня самой.

Я выпрямилась, скрестив руки на груди и даже не пытаясь казаться вежливой, — Я высунула его большую головку из своей вагины, так что да, я почти уверена, что это делает его моим.

Нужно ли мне было рассказывать это незнакомому человеку? Нет. Но выражение ужаса, которое я мельком увидела на ее лице, прежде чем она повернулась обратно к своему дому, стоило того во всех отношениях.

За последние восемь лет меня стыдили больше раз, чем я могла сосчитать, и в девяноста девяти процентах случаев это делали женщины. Сестринский кодекс действует только в том случае, если вы соблюдаете их правила и взгляды. Переступи черту, и женщины превратятся в гребаных стервятников.

Я фыркнула, как бык, мысленно называя ее сукой во всех известных мне смыслах. У нее был мальчик примерно того же возраста, что и Джейми. Было неприятно сознавать, что она, вероятно, никогда не позволит своему сыну поговорить с моим.

Я попыталась отмахнуться от этой встречи, снова присев на корточки, чтобы во второй раз забрать почту. Я собрала красивую стопку, самую большую снизу, самую маленькую сверху, и начала аккуратно складывать ее в виде тетриса, чтобы положить в почтовый ящик, когда поняла, что владелец этой стопки теперь стоит на крыльце. Уставившись на меня.

Ну, черт возьми. Это выглядело плохо.

Должна ли я продолжать то, что я делала, и объяснять? Или хорошенько оттолкнуть его и убежать? Я уставилась на него, вытаращив глаза и застыв.

Должно быть, он понял, что у меня развился комплекс горгульи, потому что сошел со своего крыльца и сделал несколько больших шагов ко мне, — Я могу вам чем-нибудь помочь? — его голос разнесся вдалеке, глубокий и хриплый.

Пытаясь не обращать внимания на мгновенный спазм в животе, я прижала стопку к груди, убедившись, что закрыла его коробку, прежде чем подойти, глядя себе под ноги. — Извините, я была на улице и заметила, что ваш почтовый ящик открыт. Я пыталась сложить все это обратно, чтобы их не унесло ветром.

Я остановилась в нескольких шагах от него, прежде чем осмелилась поднять глаза и встретиться с ним взглядом, и, боже, это было ошибкой. Мужчине на вид было лет тридцать с небольшим, и он был абсолютно великолепен. Несомненно, самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела.

Его каштановые волосы цвета эспрессо были коротко подстрижены по бокам, но на макушке были лохматыми и непослушными, и в нескольких местах они торчали так, словно он только что провел по ним одной из своих гигантских рук. Я откровенно пялилась в этот момент, и его брови опустились над парой ярких карих глаз, обрамленных длинными ресницами.

Святые яйца.

Было нетрудно быть выше моих пяти с половиной футов (167,5 см), но этот мужчина возвышался надо мной. В нем должно было быть по меньшей мере шесть футов три дюйма, шесть футов четыре дюйма (примерно 195 см). И если этого было недостаточно, ширина его плеч была практически вдвое больше моих, и они спускались к тонкой талии.

На нем были грубые джинсы, обтягивающие бедра, похожие на стволы деревьев, и облегающая черная рубашка "Хенли" с длинным рукавом, которая оставляла воображению и его бицепсам очень мало места.

Мне потребовалась минута, прежде чем я поняла, что полные губы, лежащие над его квадратной челюстью, двигаются, — Прости, что? — я несколько раз моргнула, выводя себя из состояния ползучести.

— Я сказал, что то, что мой ящик открыт, не объясняет того, почему у тебя моя почта, — он приподнял одну густую бровь, как будто я была пиратом на крыльце, и он ждал, что я, запинаясь, пробьюсь сквозь экстравагантную ложь.

— Это было рассыпано по всей земле? Я просто пыталась вернуть её на место для тебя. Вот, — я протянул ему стопку. Может быть, он воспримет это как предложение мира и простит меня и за то, что я обнимала его почту, и за весь инцидент с музыкой.

— Как бы все это выпало наружу?

Я серьезно никогда не встречала никого с таким низким, мужественным голосом. Я могла поклясться, что чувствовала, как он обволакивает меня, когда он говорил.

— Э-э… я не знаю, — я покачала рукой вверх-вниз: «Ты сможешь это взять?»

Он мгновение пристально смотрел на меня, прежде чем разжать свои мускулистые руки и выхватить у меня стопку. Он засунул её под мышку, склонив голову набок и оценивающе глядя на меня. Его взгляд блуждал от моих пушистых ступней вверх по пижамным штанам и слишком большой футболке. Он прищурил глаза, явно разочарованный своими выводами.

Я сдержал вздох. Сексуальным он был, дружелюбным — нет, — Послушай, я не рылась в твоей почте. Я случайно оказалась снаружи и заметила её на земле. Я живу по соседству с тобой, меня зовут Мэдисон.

Он кивнул, то ли потому, что поверил мне, то ли просто признавая, что услышал меня, я понятия не имела. Когда он не представился в ответ, я засунула руки в карманы и покачалась на пятках. — Ладно, что ж…

— Гаррет, — буркнул он, хотя и неохотно.

Я изобразила улыбку: «Приятно познакомиться с тобой, Гаррет».

Едва его имя слетело с моих губ, как он повернулся обратно к своему крыльцу. Ну, отлично. Я смотрела ему вслед, совершенно не замечая его идеально подтянутую задницу, когда он поднимался по лестнице и входил в свою парадную дверь.

Честно говоря, я не была уверена, что мне с собой делать. К таким людям, как Кэти, я привыкла, но это? Он только что отмахнулся от меня, как будто я вручила ему брошюру о моем Господе и Спасителе, а не его собственную чертову почту.

Отвергнутая двумя соседями за один день. Это может стать новым рекордом.

Я направилась обратно в дом, стягивая с себя испорченные носки в ту же секунду, как переступила порог. Я не слышала, как шумит душ, так что Джейми был готов выйти в любую минуту.

Я схватила новую пару с комода и открыла ежедневник, намечая свои задания на ночь. Сегодняшняя ночь была бы не так уж плоха, я действительно могла бы хоть раз поспать шесть часов.

Я направлялась обратно по коридору, когда из кухни донесся звук моего телефона. Предположив, что это звонит моя мать, чтобы закончить наш разговор, я, не торопясь, подошла и подняла трубку.

Идентификатор вызывающего абонента: «Не отвечать».

Мои пальцы сжали телефон так крепко, что костяшки пальцев побелели, и каждый мускул в моем теле напрягся. Я уставилась на два слова, которыми заменила его имя, больше не слыша звонка. Зачем он звонил? Чего он хотел?

Я не была уверена, как долго я стояла там, уставившись на экран телефона, еще долго после того, как он перешел на голосовую почту, прежде чем голос Джейми вывел меня из оцепенения, — Мама?

Покачав головой, я подняла глаза и увидела, что вокруг него клубится пар, словно сцена на кладбища в старом фильме ужасов, — Извини, приятель, я отключилась. Ты готов играть?

— Ты имеешь в виду, готов ли я уничтожить тебя? Да.

— Давай посмотрим, коротышка.