Встреть меня на полпути

Глава 4

Через неделю после моего телефонного разговора с Лейлой я каким-то образом оказалась в маленьком самолете в пять часов утра в субботу, направляясь в свой родной штат. Это действительно было безумие, как жизнь могла измениться за один день.

Лейла позвонила мне на следующий день после моего мини-срыва и потребовала, чтобы она переехала жить к нам, не принимая отказ в качестве ответа. Мы заключили сделку: она переедет в Северную Каролину при условии, что я полечу к ней и совершу с ней поездку по пересеченной местности.

Билет в один конец оказался на удивление доступным, так что, если честно, я не стала сильно возражать против этой идеи. Она была моей лучшей подругой, и я чертовски скучала по ней каждый день.

Итак, я сидела, раздавленная на среднем сиденье между двумя подлокотниками, на своем стыковочном рейсе в Канзас. К счастью, часовой пояс вернулся назад, так что я выиграла несколько дополнительных часов во время поездки и прибыла к одиннадцати часам. Я не могла позволить себе брать отгулы больше чем на два дня ни на одной из своих работ, а мои родители все равно не могли присматривать за Джейми по будням.

Лейла заберет меня из аэропорта, и мы сразу отправимся за грузовиком. В этот момент мы как можно быстрее загружали ее коробки и немедленно отправлялись в двадцатичасовую поездку в Северную Каролину.

Мы планировали ехать прямо, чтобы я успела на работу вовремя в понедельник, но в нашей жизни было так много ночных дежурств, что я верила, что у нас все получится. Пока мы работали по очереди, это было не так уж сложно.

Я поерзала на стуле, теребя браслет с надписью «Я люблю мамочку», который Джейми сделал мне несколько лет назад. Я не была уверена, что заставило меня принять решение надеть это, но, собирая вещи, я внезапно почувствовала необходимость взять с собой частичку его личности.

Мы так долго были только вдвоем, что, наверное, мне просто нужно было немного успокоиться. Было странно осознавать, что я буду в другом месте, не со своим ребенком. Я никогда не делала этого раньше, и это казалось каким-то неправильным, как будто я бросила его.

Рациональной частью своего мозга я понимала, что эти ядовитые мысли не были точными. Но когда вы проводите годы, подвергаясь насмешкам и критике за каждый родительский выбор, который вы когда-либо делали, трудно не присоединиться и не осудить себя вместе с ненавистниками.

Джейми знал, что я еду в Канзас навестить Лейлу, но он думал, что у меня «девичий отпуск». Он не знал, что она вернется со мной, и мне не терпелось увидеть его лицо. Он был влюблен в нее с тех пор, как научился говорить.

Когда ему было около пяти лет, Лейла привела своего тогдашнего парня, и Джейми разрыдался, потому что хотел на ней жениться. У меня было такое чувство, что она с нетерпением ждала возможности подразнить его по этому поводу.

Отказавшись от выпивки у стюардессы, я достала маркер и один из трех учебников для колледжа, которые мне удалось втиснуть в свою ручную сумку. Раскладывая его на своем опущенном подносе, я молилась, чтобы мне удалось заниматься без того, чтобы движение самолета вызывало у меня тошноту.

— Ты училась во время всего полета?

— А что еще мне оставалось делать? Вязать крючком?

— Спать, Мэдс, ты должна была спать.

Я пожала плечами. Мне так редко удавалось выкроить дневное время для учебы, и у меня не будет времени во время нашего обратного путешествия. Я чувствовала, что было бы вполне логично воспользоваться преимуществами перелетов. В любом случае, я сомневаюсь, что смогла бы уснуть на среднем сиденье. У меня было бы постоянное желание проснуться от того, что я прижимаюсь к плечу незнакомого человека.

Когда я приземлилась, Лейла ждала меня в кафе аэропорта. Одетая в мешковатый свитер и леггинсы, она не заметила меня, когда я только появилась. Она склонилась над книгой, на ее усыпанном веснушками носу сидели большие квадратные очки. Ее распущенные волосы доходили примерно до середины талии и были сногсшибательного ярко-синего цвета. Я могла бы выбить из нее всю любовь до чертиков.

Поскольку мне не нужно было сдавать чемодан, нам не потребовалось много времени, чтобы добраться до гаража и втиснуться в ее крошечную "Миату". Я приземлилась рано днем, так что, пока не было никаких проблем с арендой грузовика или упаковкой ее вещей, мы неплохо выглядели, чтобы оставить позади несколько миль до наступления темноты.

— Итак… — начала она, выезжая на шоссе, и я уже знала, к чему приведет этот разговор, — встречала каких-нибудь горячих парней в последнее время? Может быть, новый охранник на работе или симпатичный, неряшливый служащий заправочной станции?

Я закатила глаза. Лейла уже много лет уговаривала меня вернуться туда. Она знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я одинока, но она также знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что у меня не было ни времени, ни желания встречаться.

По моему опыту, мужской вид человечества преуспел только в четырех вещах: сдавать сперму, преувеличивать количество получателей, которым они сделали пожертвование, хвастаться тем, где была сдана сперма, и исчезать в тот момент, когда эта сдача достигла своей цели.

Я сказала ей об этом.

— Ты слишком молода, чтобы быть такой чертовски циничной, Мэдс.

Я ощетинилась от ее неодобрительного тона. — Это правда, и ты это знаешь. И это при том, что я даже не упоминаю мужчину номер два, который пришел после этого.

— Ты действительно самый пессимистичный человек, которого я когда-либо встречала.

Я поджала губы, делая вид, что обдумываю это, затем пожала плечами и кивнула головой. Она была права, я была чертовски пессимистична. Жизнь позаботилась об этом.

— Кстати, о мужчине номер два… Когда ты в последний раз звонила ему?

Все мое тело напряглось, ее слова вызвали во мне реакцию «дерись или убегай». И поскольку безопасного способа летать не существовало, я выбрала первый вариант.

— С чего бы мне ему звонить? — я потребовала, — я не звонила ему с того дня, как был оформлен развод.

Она метнула на меня пристальный взгляд, ее глаза сузились, а губы изогнулись вниз, — И когда он в последний раз звонил тебе?

— Разве это имеет значение?

— Это было недавно, да? Что за гребаный придурок. Серьезно, я надеюсь, что кто-нибудь насрет ему в выхлопную трубу.

Я вздохнула, протягивая руку, чтобы потереть виски. Было слишком рано начинать поездку, чтобы уже затрагивать наболевшие темы.

— Он звонил мне несколько раз, но это всегда было случайно и разрозненно, — я сделала паузу, сложив руки на коленях. — Он звонил на прошлой неделе, поздно вечером. Не смотри на меня так, я не ответила.

— Хорошо. Я бы, блядь, кастрировала тебя, если бы ты это сделала. Вероятно, он был пьян.

Я кивнула в знак согласия, но внутренне содрогнулась. Ее заявление не должно было задеть, но все равно задело. Когда мы были вместе, Аарон заботился обо мне только тогда, когда был трезв. Как только мы расстались, его это волновало, только когда он был пьян.

Полчаса спустя мы въезжали на посыпанную гравием парковку… компании? Где, черт возьми, мы были?

— Лейла, ты уверена, что это то самое место? Оно выглядит как-то подозрительно.

— Да, это адрес, который дал мне парень, и смотри, вон там припаркован грузовик с прицепом, — она выключила свою "Миату", но никто из нас не пошевелился, когда мы огляделись по сторонам с одинаковым выражением опасения на наших лицах.

— Окей. Тогда давай покончим с этим. Держи свой ключ между пальцами.

Она пронзила меня косым взглядом, распахнула дверцу и выпрыгнула наружу. Но когда мы обогнули машину, я увидела ключ, торчащий между ее сжатыми в кулак пальцами.

Двое чумазых мужчин, какие-то подозрительно помятые документы, и час спустя мы выезжали со стоянки.

— Ладно, ты была права, это место было чертовски сомнительным, — сказала она.

Я ответила преувеличенным кивком с широко раскрытыми глазами. Это было подходящее место, у них были готовы документы для нас и все такое, но это был самый неловкий опыт, который у меня был за последнее время.

Эти двое мужчин даже не помогли нам погрузить машину Лейлы в трейлер. На самом деле, они вели себя так, как будто никогда в жизни этого не делали, так что нам пришлось разбираться в этом самим. Это заняло больше времени, чем мы хотели, и теперь мы отставали от графика.

— По крайней мере, это было дешево.

Мы приехали в квартиру, которую она снимала с подругой по колледжу. Мы обе умирали с голоду, но ни одна из нас не чувствовала себя уверенно, пытаясь перекусить на скорую руку в грузовике с прицепом.

Нам бы повезло, если бы мы проделали всю поездку без того, чтобы где-нибудь застрять. Нашими навыками вождения было нечем похвастаться даже в лучшие дни.

Но спустя два часа, будучи двумя парами ноющих, трясущихся рук и парой потных ягодиц и сисек, мы закончили собирать вещи.

— Почему у тебя так много вещей? Куда мы собираемся все это поместить? — спросила я, прислоняясь к водительской двери. Мысль о том, чтобы поднять свои руки-лапшу, чтобы держать руль в течение следующих нескольких часов, казалась ужасной.

— Их не так много, как кажется. В основном это одежда. И туфли, — сказала она, в последний раз направляясь к двери квартиры.

Я фыркнула от смеха. Мое чувство моды, как правило, было «шикарным в комиссионном магазине», в то время как у Лейлы было «приди и сделай меня сексуальной». У нее всегда был самый потрясающий гардероб.

— Я действительно не думаю, что все твои украшения для спальни и музыкальные принадлежности поместятся в комнате, Лейла. Комнаты маленькие.

— Эх, я запихну все это в гараж, раз ты им не пользуешься. Акустика там все равно будет потрясающая, — она исчезла в квартире, чтобы в последний раз оглядеться и взять своего мехового малыша.

Я обошла вокруг и взялась за веревку, чтобы закрыть раздвижную дверь, разглядывая клавиатуру Лейлы и звуковую систему. Она пела и выступала с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы держать в руках гитару, и не было буквально никого, кто мог бы сравниться с ней. Банджо, скрипка, электрическая, двенадцатиструнная — она умела играть на них всех.

В средней школе она даже добавила в свой микс фортепиано. Я просто терпеливо ждала, когда она станет знаменитой и будет поддерживать меня всю оставшуюся жизнь, как надежный папочка, которым она была.

Убедившись, что задняя дверь заперта на защелку и не распахнется, я только начала поворачиваться, когда что-то врезалось мне в колени, отбросив меня вперед и впечатав лбом в грузовик.

— Какого черта, Сэйди? — крикнула я, бросив свирепый взгляд на мокрый нос и высунутый язык, уставившиеся на меня снизу вверх. Это очаровательное личико молча наблюдало, как я потираю лоб, в то время как ее попка двигалась со скоростью мили в минуту, — Да, да, и тебе привет, дворняга.

Сэди была помесью питбуля и золотистого ретривера, и в свои всего несколько лет она была столь же милой, сколь и буйной. Мы уже засунули ее гигантскую кровать между капитанскими креслами в кабине грузовика, и я открыла дверь, позволяя ей запрыгнуть внутрь.

— У нас все готово? — я обернулась и увидела, что Лейла запирает входную дверь, изо рта у нее торчит лакричная палочка.

— Ага. Давай отправимся в путь, сучка!

Вино хлынуло у меня из носа, посылая пламя по носовым пазухам и вызывая слезы в уголках глаз. Я замахала руками перед лицом, кашляя и хрипя. — Скажи мне, что ты этого не делала.

— Я так и сделала.

— В один и тот же уик-энд? — каким-то образом прохрипела я в разгар приступа кашля. Я закрыла глаза и сжала переносицу. Вино будет плескаться у меня в мозгу по крайней мере неделю после этого.

Она продолжила, ничуть не смущенная моим предсмертным переживанием рядом с ней, — я имею в виду, я бы проголосовала за то, чтобы мы все объединились, но, к сожалению, они не были готовы скрестить мечи. Жаль, но, я думаю, мы не можем получить все это целиком.

Я опустила руку, прищурившись, чтобы посмотреть на нее, — Ты шутишь.

Она расхохоталась, протянув руку, чтобы похлопать меня по бедру, — Да, ты, бедняга, я по уши в дерьме. Я не люблю делиться, ты же знаешь.

Покачав головой, я сделала глоток — на этот раз тщательно контролируемый — своего розового вина. Это было вечером в четверг, через пять дней после того, как мы с Лейлой устроили ее жизнь.

Мы прибыли полумертвые, но невредимые в дуплекс поздно вечером в воскресенье, и это уже была одна из лучших недель, которые у меня были за последние годы. Я и не подозревала, насколько одинокой я была, насколько лишена общения со взрослыми, не связанного с работой.

Реакция Джейми была как глазурь на торте. Мы забрали его у моих родителей в понедельник утром, и он так много болтал, что ему потребовалось целых две минуты, чтобы понять, что она сидит впереди со мной. Возможно, он действительно перестал дышать на мгновение.

Его глаза напоминали пару сияющих глаз из аниме, а его голос пронзительно воскликнул: «Что?!», когда она сообщила ему, что переехала к нам.

С тех пор каждый день был потрясающим. После работы в понедельник я действительно смогла принять душ перед сном, не чувствуя вины за то, что пожертвовала Джейми и своей вечерней игровой сессией. Лейла так много говорила о том, как победила его, что он предложил ей занять мое место.

Она повернулась и подмигнула мне, когда он бросился запускать систему, кивнув головой в сторону двери моей спальни. Я почти поцеловал ее.

Во вторник я забрала Джейми и, придя домой, обнаружила, что ужин приготовлен; блюдо, приготовленное в мультиварке, от которого по всему дому разнесся запах осени. Отсутствие необходимости готовить еду дало мне целый дополнительный час на учебу, что, в свою очередь, означало, что в ту ночь я получила целый дополнительный час сна.

Вчера я вошла в парадную дверь и обнаружила, что она складывает нашу свежевыстиранную одежду, в то время как наши щенки борются на полу у ее ног. Я не знала, куда она пошла их стирать, но она могла бы постирать их в реке, и мне было бы все равно. Это была еще одна рутинная работа, вычеркнутая из моего нескончаемого списка.

Конечно, я знала, что все изменится, когда она начнет работать, но я собиралась воспользоваться ее помощью, пока могла.

Теперь мы были на улице, сидели, ссутулившись, на белых пластиковых стульях, которые она купила вчера в долларовом магазине, и пили. Не желая совершать многочисленные походы внутрь и рисковать разбудить Джейми, мы взяли с собой весь ящик вина. Добавьте полную миску попкорна и наши самые удобные свитера и леггинсы, и мы будем здесь жить своей лучшей жизнью.

Лейла достала свой телефон, чтобы включить музыку, но я извинилась, сказав, что хочу насладиться тишиной и покоем. Если бы я рассказала ей о записке, оставленной моим соседом, она бы только потребовала включить музыку еще громче. Она не терпела ничье дерьмо.

Было известно, что я кусаюсь, когда меня провоцируют, обычно из-за таких людей, как соседская стерва Кэти, но мне это не нравилось. Конфронтация вызывала у меня зуд.

— А если серьезно, Мэдс, чем ты занимаешься ради развлечения? Если бы у тебя вдруг был целый уик-энд оплачиваемого отпуска, а твои родители смотрели за Джейми, что бы ты сделала? — она взяла огромную пригоршню попкорна, запихнула все это в рот и посмотрела на меня, как на сумасшедшего бурундука.

— Спала.

— Отвали, я серьезно.

Я потянулась за вином и налила еще один бокал. Нужно ли мне это было? Нет. Но мне предстояли выходные, заполненные двойными сменами, поэтому я была полна решимости насладиться своим последним вечером дома на этой неделе.

— Я тоже серьезно. Я бы даже не знала, что еще можно сделать. Те несколько раз, когда я расслабляюсь с Джейми и не занимаюсь, я строю с ним поезд или смотрю анимационные фильмы.

Я пожала плечами, делая паузу, достаточную для того, чтобы отправить в рот несколько кусочков намазанного маслом лакомства, — Даже мысль о том, чтобы пойти в бар или провести выходные на пляже с сексуальным, кареглазым, темноволосым, мускулистым незнакомцем, наполняет меня тревогой. Я официально разучилась общаться.

Ее бокал, который она подносила к лицу, застыл в дюйме от ее рта. Тревожная ухмылка украсила ее губы, а брови были ближе к линии роста волос, чем глаза, — Это довольно специфическое описание незнакомца, моя дорогая Мэдисон.

Я легкомысленно махнула рукой, отметая ее наблюдательное — и раздражающе правильное — предположение. Я ни за что не собиралась рассказывать ей о Гаррете, моем грубом, но чертовски симпатичном соседе по стене. — Это был просто пример.

— Очень точный ответ. Какое у тебя, должно быть, богатое воображение. — она пошевелила бровями. — Я полагаю, когда единственное, что тебя заводит — это твои руки и воображение, у тебя нет выбора, кроме как хорошенько… — она пригнулась, хихикая и уворачиваясь от моей попытки шлепнуть ее.

Я покачала головой, невольно рассмеявшись. Это была правда, прошли годы с тех пор, как кто-то, кроме меня, прикасался ко мне. Обычно я не возражала, но определенно были дни, когда я жаждала ощутить, как мужские руки скользят по моей коже, прикосновение губ к моей шее и порхание бабочек во время захватывающего поцелуя.

Но я не позволила тем дням обмануть себя, заставив думать, что мне нужен мужчина. Не нужен. Мы с Джейми прекрасно справлялись, и, как бы Лейла ни любила шутить, мои рука и воображение работали намного лучше, чем у любого мужчины.

— Шутки в сторону, Мэдс, ты действительно не заинтересована в том, чтобы снова встречаться?

— Я не знаю. Отношения требуют времени, а у меня нет его, чтобы отдать кому-то прямо сейчас. Не говоря уже о том, что если я не встречу парня на кассе в продуктовом магазине, который не насмехается над моей картой EBT¹, или какой-нибудь милый отец-одиночка не запишет своего ребенка в класс Джейми, я никуда не пойду, чтобы с кем-то познакомиться.

Она откинула голову назад, обдумывая это.

— А как насчет онлайн-знакомств? Так я познакомилась с Сэмом, — сказала она, имея в виду своего бывшего парня.

Она внезапно села, все больше возбуждаясь по мере того, как проговаривала свои мысли вслух. — На самом деле, это идеально тебе подходит. Ты можешь написать правду о своей ситуации, чтобы с тобой связались только те, кому это безразлично, и тогда ты сможешь отсеять их оттуда.

— Я не думаю, что мужчины нашего возраста пользуются этими сайтами. Они просто подбирают женщин в центре города, рядом с колледжем.

— Вот почему тебе нужно поискать мужчину постарше.

Мои мысли мгновенно переключились на Гаррета, как будто за ниточку дернули и швырнули меня к его ногам. Я отогнала от себя образ его точеных черт и мускулистых бицепсов, занимаясь тем, что счищала кусочки косточек с колен.

— Могу я вписать «ищу папочку» в свою биографию?

Она развела руки в воздухе, подражая плакату: «У тебя должен быть большой член и глубокие карманы».

Я допила остатки своего вина, — если я не могу залезть к нему в карманы, значит, он мне не нужен. Мы пытались сохранить невозмутимые лица, но потерпели неудачу, разразившись смехом.

— И они сказали, что романтика умерла.

Я замерла при звуке этого голоса. Знакомый скрежет, который пронесся в воздухе и заплясал по моей коже. Наклонившись вперед, чтобы заглянуть за боковые перила крыльца, мои глаза зацепились за захватывающий, почти навязчивый вид его владельца.

Оставленный в основном в тени, с фонарем на крыльце, освещавшим его лицо, как маяк, Гаррет стоял в футе от перил, глядя прямо на меня. Его руки были засунуты в карманы, рукава закатаны, обнажая предплечья, а во рту торчала сигарета.

Он выглядел неприкасаемым. Недостижимым. Тот мужчина, о котором предупреждала тебя твоя мама, но ради которого ты все равно охотно поползла бы на четвереньках. Он был одет только в простую белую рубашку и черные спортивные штаны; его босые ноги ступали по цементу. Было очевидно, что он не планировал приходить сюда. Скорее всего, он просто вышел на улицу покурить, когда подслушал наш незрелый разговор.

Я потеряла дар речи, но Лейла не сбилась с ритма, — Нет ничего плохого в том, чтобы прямо сказать кому-то, чего ты добиваешься. Честность — всегда лучший способ начать отношения, не так ли? — она растянула последнее слово, протянув руку и наклонив голову в явном намеке на то, что она ждала его имени.

Он не назвал ее ей.

Он просто продолжал смотреть на меня с тем же бесстрастным выражением лица, и я могла поклясться, что под ним скрывался намек на разочарование. Моя кожа зачесалась, и мне захотелось опуститься на стул и спрятаться за ногами.

Гаррет вынул сигарету изо рта, из носа у него повалил дым, — честно ли сидеть здесь, объективируя мужчин из-за их банковских счетов и размеров члена, зная, что завтра ты будешь первой, кто высмеет мужчин онлайн за то, что они объективируют женщин из-за размера их сисек или статуса домохозяйки?

Мне показалось, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит, и я вдруг пожалела о лишнем бокале вина. Я не смогла придумать ни одного достойного ответа, — Мы просто пошутили, — сказала я, надеясь, что его лицо не станет еще более сердитым. Это привело к обратному результату.

— Если бы мужчина сказал это, ты бы назвала это оправданием и посоветовала ему поступать лучше.

Я двинулась, чтобы возразить, но остановилась, позволив своему рту на секунду отвиснуть, как у рыбы, прежде чем захлопнуть его. Он вел себя по этому поводу как придурок, но я могла понять его точку зрения. Если бы я вышла из своего дома, чтобы немного отдохнуть, и подслушала разговор двух мужчин о том, что ценность женщин зависит от их телосложения и статуса занятости, я бы обиделась.

Поэтому вместо того, чтобы накричать на него, я собирался извиниться и сказать ему, что он был прав. То есть до тех пор, пока его следующий комментарий не засосал слова обратно мне в глотку.

— Неудивительно, что ты ни с кем не встречаешься. Такие женщины, как ты, создают женщинам повсюду дурную славу. Ничего, кроме пиявки, завернутой в красивую упаковку, ищущей папочку, который позаботился бы о тебе, пока ты сидишь дома, пьешь вино и ходишь по магазинам, — каждое слово вырывалось сильнее, чем предыдущее, его гнев, наконец, вырвался наружу.

Он подошел прямо к моему крыльцу и затушил сигарету о перила, насмешливо глядя на меня снизу вверх. Я уставилась прямо на него в ответ, отказываясь первой отвести взгляд. Я знала, что все мое лицо покраснело, а уши горели так, словно сам Аид дышал им в рот. Я не знала, что делать со своим телом, не говоря уже о лице.

Я не была новичком в том, что люди осуждали меня. В шестнадцать лет мне дали «алую букву» и назвали шлюхой больше раз, чем я могла сосчитать, вместе со всеми возможными синонимами этого слова.

Но это было еще хуже. Это напомнило мне о том случае, когда коллега студенческого возраста подошел ко мне, когда я была беременна, и предложил заплатить мне за секс. Мой округлившийся живот, очевидно, кричал: «Я Мэдисон, и со мной легко. Тебе даже не нужно заворачивать это, потому что я уже беременна. Наслаждайся поездкой без риска.»

Я все еще жила дома и ходила в школу, но мне нужно было платить за детский сад, и я не могла позволить себе уволиться, так что мне приходилось продолжать встречаться с этим мудаком каждую смену.

Это было очень похоже на то. Он фактически назвал меня подлой золотоискательницей, и не имело значения, что я знала, что это неправда. Точно так же, как тот парень тогда, я застряла рядом с ним, не в силах уйти и никогда больше его не увидеть.

Мои глаза горели, и я заерзала на своем месте, признавая поражение и отводя взгляд. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Лейла выпрямилась во весь свой пятифутовый рост, напрягая спину для боя. Она знала меня лучше, чем я сама, и, вероятно, могла почувствовать мое быстро растущее беспокойство.

— Ну, ты можешь сразу же отвалить. Если ты хочешь распускать язык, иди и делай это у себя дома. Ты не мог бы сделать это более очевидным, ты ее совсем не знаешь.

Он издал сухое подобие смешка, — А мне это и не нужно.

Ой.

Он повернулся, это движение привлекло мое внимание и заставило меня поднять глаза, но только для того, чтобы попасть в ловушку его обвиняющего взгляда. Он оглядел меня с ног до головы, а затем повернулся ко мне спиной, широкими шагами возвращаясь к себе.

Лейла вскочила со стула, схватив свой бокал и почти пустую коробку с вином. Я практически слышала, как она скрипит зубами, и на секунду мне показалось, что я увидела настоящий огонь в ее глазах.

Обхватив пальцами свой бокал, я, неспеша, последовала за ней внутрь, стараясь уделить себе каждую возможную секунду, чтобы выдержать бурю, которую она собиралась обрушить на меня.

Замок даже не успел полностью закрыться на ночь, когда ее ногти впились мне в плечо, резко развернув меня, — Я так и знала, ты, маленькая грязная шлюшка!

Это было совсем не то, чего я ожидала. — Подожди, что ты знаешь? — спросила я, законно сбитая с толку.

Она наклонилась к моему лицу, подняв обе руки и произнося в воздухе цитаты: «Кареглазый, темноволосый, мускулистый незнакомец?». Как удобно, что мужчина, который только что подошел к твоему дому, как будто он уже близок с ним, просто так выглядит. Выкладывай.

— Я не уверена, что на это ответить. -

Она снова схватила меня за плечи, тряся, как тряпичную куклу. — Выкладывай!

Я отступила назад, хлопнув ее по рукам: «Он не близок со мной, если только не знал жильцов до меня. Я видела его всего несколько раз и разговаривала с ним только один раз до этого. Все прошло ненамного лучше».

— Он чертовски горяч.

— Да, — согласилась я. Не было никаких причин пытаться отрицать это. Он был горячей моделью календаря. Я бросилась лицом вниз на диван. Сегодня вечером у меня не было ни малейшего шанса заняться какой-либо учебой.

Лейла села на меня сверху, ссутулившись и устраиваясь поудобнее, — Однако, он также гребаный, склонный к суждениям мудак.

— Похоже на то.

Она пососала свои зубы, — Держу пари, он быстро попадает в цель. Стыд. Эти руки восхитительны.

— Осторожнее, — сказала я, мой голос был приглушен подушкой, прижатой к моему лицу, — Ты объективируешь его.

Она засмеялась, шлепнув меня по заднице. — Он действительно наш ближайший сосед?

— Ага, — сказала я в диван.

Она скривила губы в сторону: «Я не знаю, что я чувствую по этому поводу».

— Я тоже.