Выплата Долга Братвы

Глава 9

Фиона

Все мое тело пульсирует от жара и желания. Вернувшись в свою комнату, все еще в купальнике, я чувствую себя так, словно балансируя на острие ножа. С одной стороны, вожделение, желание и восхитительно грязное осознание того, что я только что впервые кончила не в свои, а на чьи-то чужие пальцы. С той стороны, я хочу подождать у входной двери, пока он вернется, чтобы я могла прыгнуть на него. Я хочу целовать его до тех пор, пока мои губы не покроются синяками. Я хочу прикасаться к нему так же, как он прикасался ко мне.

Но с другой стороны лезвия этого ножа - замешательство и сомнение. Это страх перед неизвестным. Эта часть меня искренне задается вопросом, что значат события прошлого даже для такого человека, как Виктор. Он опасный человек, который правит этим городом, как призрачный царь. Он богат за гранью воображения и до смешного великолепен. Я имею в виду, сколько девушек было у него в качестве “пленниц” в этом доме-дворце? Сколько из них стали его маленькими игрушками у бассейна?

Я хмурюсь и смотрю в пол. Я ненавижу то, что завидую воображаемым женщинам. Я ненавижу, что опасный преступник, который буквально похитил меня, способен даже заставить меня ревновать. И все же я не могу сказать, хочу ли я дать ему пощечину или сдернуть с него штаны.

Я снимаю свой купальник. Краснея, вспоминая ощущение и близость его рук на себе. Я ополаскиваюсь в душе, а затем надеваю удобные пижамные штаны и футболку с длинными рукавами. Я меряю шагами свою комнату, все больше и больше чувствуя себя пойманной в ловушку лабораторной крысой, пока больше не могу этого выносить. Поджав губы, я поворачиваюсь и направляюсь к двери, чтобы по-настоящему прогуляться, чтобы прочистить голову.

Но она заперта. Я хмурюсь, дергая за дверную ручку. Я дергаю ее, уставившись на ручку, которая не поддается. В конце концов, я начинаю колотить в дверь, крича. Я так же слышу кого-то с другой стороны.

– Эй! Эй Открой эту чертову дверь!

Я слышу звук набираемого номера телефона, затем мужское ворчание и несколько слов по-русски. Мужчина замолкает, и я снова начинаю колотить.

– Эй! Открой эту дверь!

Мужчина снова говорит по-русски. Но на этот раз я тоже слышу женский голос. Замок со щелчком открывается. Я отступаю назад, когда дверь распахивается, удивленно моргая, когда входит Нина.

– Да? - раздраженно говорит она.

– Что?

– Да, что вам нужно?

Я хмурюсь. –Мне нужно, чтобы меня не запирали в моих комнатах. Я собиралась пойти прогуляться.

Она бесстрастно смотрит на меня. –Что тебе нужно? Я распоряжусь, чтобы это отправили наверх ...

– Мне не нужно, чтобы мне что-то доставляли. Я не принцесса, запертая в долбаной башне.

Она ухмыляется. Но я просто смотрю в ответ.

– Я хочу пойти прогуляться.

– Разве твои покои недостаточно велики для тебя? - саркастически спрашивает она.

– Думаю, нет, - огрызаюсь я в ответ.

Нина вздыхает. –Ну, мне очень жаль, но тебе придется остаться в своей комнате.

– Кто сказал?!

Она пожимает плечами –Так говорит господин Комаров. Пока его не будет, вы должны оставаться в своих покоях.

Я изумленно смотрю на нее. –Это безумие!

Она снова пожимает плечами. –Господин Комаров был совершенно конкретен в своих инструкциях.

– Я что, заключенный? - выпаливаю я.

Нина улыбается. –Мисс Мюррей, что могло бы создать у вас впечатление, что вы не были здесь заключенным? – Я яростно смотрю на нее. Но она не выглядит заинтересованной. –Ну, если вам действительно нужно что-то спросить , просто дай знать своему охраннику через дверь.

Она резко поворачивается на каблуках, чтобы выйти.

– Ты же знаешь, что это не моя чертова вина, если мое пребывание здесь помешает твоей маленькой влюбленности в твоего босса, - я плюю ей в спину. Нина замирает. –Я точно не напрашивалась чтобы приехать сюда, ты же знаешь.

Медленно она поворачивается, чтобы посмотреть на меня с удивлением. –Моей что?

– Твоя влюбленность, или что там у тебя за чертова история с Виктором. Мне все равно, Нина. Я ничему не пытаюсь помешать, хорошо?

– Мисс Мюррей ...

– Ты очень явно ненавидишь меня за то, что я была близка с ним или вмешалась в любую историю, которая у вас с ним была. Но если бы ты могла перестать так относиться к чему-то, в чем у меня, блядь, нет выбора, я был бы тебе очень признателен, поняла?!

Она смотрит на меня, ее улыбка становится шире. Медленно она начинает тихо смеяться. Мой гнев вспыхивает, когда я пристально смотрю на нее.

– О, тебе это кажется забавным?

– Да, - она улыбается, тихо посмеиваясь. –Меня забавляет, как мало ты понимаешь в том, что происходит. Теперь, если больше ничего не нужно, мне стоит вернуться к моей жалкой, измученной маленькой” влюбленности "в моего босса. – Она закатывает глаза, качая головой. –Я еще не закончил писать "миссис Нина Комарова" в своих школьных учебниках, вы знаете.

Она саркастически усмехается, поворачивается на каблуках и уходит. Дверь закрывается и запирается за ней, и мой гнев пульсирует. Я яростно шиплю и, развернувшись, топаю через свою комнату. Я сердито сажусь за туалетный столик, который раньше использовала в качестве письменного стола. Я беру блокнот и ручку и начинаю писать.

Я действительно не знаю, что я делаю. Но я начинаю подробно описывать все, что я видел в доме Виктора, и то, что я подслушала с тех пор, как он меня похитил. Это не так уж много, но мне кажется, что я делаю что-то . Может быть, мне кажется, что я получаю страховку или что-то в этом роде.

Я перечисляю оружие, которое видела у него дома и которое, я уверен, незаконно. Я подробно рассказываю о своем собственном пленении и о том, как мне не разрешают выходить из своей комнаты под охраной. Я пишу о сделке Виктора с землей с известным преступником, оба они работают через теневые подставные компании. Я даже подробно описываю, как Виктор использовал меня—пленника, а не настоящего адвоката,—чтобы обмануть Джоуи Друччи в их соглашении.

Я знаю, что Виктор сказал мне для чего предназначена недвижимость. И он даже был довольно убедителен в этом. Но чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, насколько это чушь собачья. Этот человек ни за что не откроет чертов дом для потерянных детей или что-то в этом роде на этой территории. Это просто не сходится. Не огромное состояние которое потребовалось бы, чтобы открыть что-то, что наверняка потеряет, а не заработает деньги. И мысль о том, что такой безжалостно порочный человек, как Виктор Комаров, строит что-то столь бескорыстно отдающее, тоже не укладывается в голове.

Я возвращаюсь к оформлению документов на землю и находящуюся на ней заброшенную фабрику. Я смотрю на близлежащие маршруты грузовых перевозок, а также на его доступ к аэропорту и озерным портам. У меня нет доказательств, но у меня достаточно деловых документов и прошлых обвинений против Виктора, чтобы собрать некоторые идеи. Под тем, что я уже написал, я перечисляю свои мысли о том, для чего он, скорее всего, использует собственность—торговля оружием, возможно, центр распространения наркотиков.

Закончив, я откидываюсь на спинку стула и пристально смотрю на то, что написал. Я все еще злюсь, но мне приятно все это высказать. Это как инстатерапия. Как бы хорошо он ни чувствовался раньше, и как бы сильно он ни вызывал у меня желание броситься на него, он все еще тот, кто он есть. Возможно, он заставил меня почувствовать то, чего я никогда не чувствовала раньше, даже сама с собой. Но он все равно монстр. Он все еще безжалостный, главарь Братвы.

В итоге я запихиваю написанные бумаги в ящик туалетного столика. Я подхожу к кровати и падаю на нее. Я все еще чувствую себя взбешенным и сбитым с толку. Поэтому я беру свой телефон и звоню Зои. Я чертовски хорошо знаю, что кто—то—может быть, даже сама Нина-подслушивает мой разговор. Но мне все равно. Мне просто нужно с кем-то поговорить, кто не является частью моего заключения.

– Эй, девочка!

Я улыбаюсь. – И тебе, привет.

– Так что, реально, ты когда-нибудь вернешься из Нью-Йорка? Или ты просто собираешься остаться там теперь, когда ты крупный адвокат.

Я закатываю глаза. –Я не адвокат, Зои. Мне все еще нужно получить лицензию.

– Ну, достаточно того, что крупные фирмы хотят угостить тебя вином и пообедать с твоей шикарной задницей, - поддразнивает она.

Я улыбаюсь, но все равно чувствую себя дерьмово из-за того, что солгала своему другу. Зои, кажется, тоже это чувствует.

– Что происходит, Фиона? Ты, кажется, не в себе.

Я пожимаю плечами. –Я не знаю...

– Давай, выкладывай. Предложение о работе все еще в силе?

– Все в порядке, да, - бормочу я. –Это просто… Я не знаю.

– Может быть, ты просто скучаешь по дому? - отваживается она.

– Может быть…–Я пожимаю плечами про себя. –Я не знаю, Зои. Да, может быть, так оно и есть.

– Как дела в офисе?

Я угрюмо оглядываю свою каюту.

– Ограничение.

– Потенциальные коллеги?

Я думаю о снисходительных насмешках Нины. –Мелочная.

Зои вздыхает. –Черт, прости меня. А как насчет твоего босса, кстати?

– О Боже, властный, напористый, доминирующий придурок. – Мне плевать, что меня, вероятно, слушают собственные люди Виктора. Хорошо. Они могут сказать ему в точности то, что я думаю.

– Он заходит в каждую комнату, как будто она его собственность, Зои. И все у него такое рычащее. Как будто он не может просто говорить, он должен рычать, как настоящий мачо. И он такой контролирующий, и сварливый, и у него постоянно эта хмурая, стиснутая челюсть.

Зои хихикает. –Он горячий?

Я краснею. Мои мысли быстро возвращаются к тому, что было раньше, у бассейна. Я помню, как наблюдала, как он нырял, даже не видя меня там сбоку. Я повторяю то, как я чувствовала себя подглядывающим, наблюдая, как он плавает взад и вперед, его мышцы выпирающие из под татуировок. А потом я вспоминаю ту часть, когда он вышел—когда он прикоснулся ко мне и поцеловал меня. Когда он заставил меня вот так взорваться на его пальцах, требуя, чтобы я кончила.

Внезапно я осознаю, что Зои смеется.

– Что? – Я срываюсь.

Она хихикает. –Ну, я спросила, был ли этот твой сварливый, доминирующий, ворчливый босс горячим, и ты просто замолчала.

Я густо краснею. –Я думал о том, какой он член.

– О, ты хорошо думала о члене.

– Зои!-Я ахаю. -Серьезно?!

– Ну так отвечай на вопрос!

Я закипаю, сильно краснея и закусывая губу.

– Да, это все еще тишина ...

– Он милый, хорошо?

– Так значит что он горячий.

Я чувствую, как мое лицо теплеет. –Может быть, - бормочу я.

Она заливается смехом. –Итак, сердитый, рычащий, ворчливый и горячий. И он твой босс на этой шикарной новой работе в Нью-Йорке. Фиона, я вполне могу предположить, что больше никогда тебя не увижу, верно?

Я закатываю глаза. –Это неправда.

– Ну, по крайней мере, может быть, ты наконец-то сможешь потерять свою v-карту.

Мое лицо становится пунцовым. –Он мой Босс Зои!

– Я имею в виду, пока еще нет. Технически.

Нет, технически, он злобный убийца, который держит меня под замком в моей собственной спальне. И я все еще не могу перестать фантазировать о нем.

– Этот разговор окончен, - бормочу я.

Она смеется. –Хорошо, хорошо. Извини, что дразню.

– Ну а как насчет тебя, а?--Я отталкиваюсь. –Чет Брубейкер больше не вынюхивал?

Зои мгновенно перестает хихикать. –Нет, - быстро говорит она.

– Зоопарк-и-и-и , – поддразниваю я.

– Фу, нет, Фиона, – быстро говорит она. –Нет, Чет. Отвратительно.

Я хмурюсь от ее внезапной перемены тона. –Что—нибудь еще с твоей стороны, о чем ты хочешь поговорить ...

– Знаешь что, черт возьми, мне нужно бежать.

Мои брови нахмурились. –О, э-э, хорошо. Ты в порядке?

– Да, хорошо, - быстро говорит она. –Поболтаем позже. Пока!

Она быстро вешает трубку. Я в замешательстве смотрю на телефон в своей руке. Но в конце концов я пожимаю плечами. Я падаю обратно на кровать, барабаня пальцами по одеялу. Мои мысли, как и следовало ожидать, возвращаются к Виктору. Я начинаю задаваться вопросом, где он и с кем он. Кто эти “почетные гости”, с которыми он должен был встретиться? Типы Бравты? Деловые партнеры?

Мой рот плотно сжимается. Или, может быть, девочки? Образы Виктора, резвящегося с моделями нижнего белья или кучкой шлюх из клуба, проносятся у меня в голове. Я хмурюсь, отталкивая их. Укол ревности обжигает меня, заставляя дуться, когда я смотрю в потолок.

Я ненавижу то, что завидую воображаемым женщинам, которые воображаемо развлекаются с мужчиной, которого я не должна была хотеть с самого начала.

Мой телефон внезапно звонит. Я смотрю на него и вижу, что это снова Зои.

– Эй, что это ...

– Я должна тебе кое-что сказать, - выпаливает она. Я слышу панику в ее голосе и хмурюсь.

– Конечно, - мягко говорю я. –Зои, что бы это ни было ...

– Это твой папа, - быстро говорит она. – Он... – стонет она. –Фиона, он делал… секстинг со мной

Мое лицо морщится. –Фу! Что?!

– Вчера я проходила мимо вашего дома и увидела его, когда подъезжала его машина. Он пригласил меня войти, и я имею в виду, что я был в твоем доме миллион раз, поэтому я поднялась”.

У меня сводит живот. –Подожди, что он сделал?

– Ничего! Ну, он вроде как пытался... - она стонет. –Мы были одни, и я говорила о тебе и твоей работе. Но он продолжал менять тему разговора, возвращаясь ко мне. Он продолжал задавать вопросы о моей жизни, которые поначалу были прекрасными. Но потом это было похоже на то, есть ли у меня парень. Нравятся ли мне парни постарше и все такое.

Я корчу гримасу. –Фу! Ты что, издеваешься надо мной?!

– Я ушла, Фиона. Я просто придумал какой-то предлог и выбежал. Но с тех пор он пишет мне... всякое такое. Что-то вроде флирта, а потом, когда я не знала, как ответить, он осмелел.

–- О Боже мой, Зои, мне так , так жаль. Это так чертовски мерзко.

– Он, э-э... - она переводит дыхание. – Он прислал мне свою фотографию голым час назад, Фиона. Как будто это был несчастный случай, но это не так?

Я стону, чувствуя себя плохо. –Ладно, это так мерзко. Мне так жаль!

Наступает долгая пауза, и я хмурюсь.

– Зои?

– Я... - она тихо дышит. –На самом деле есть кое-что еще. Я сказала себе, что никогда не скажу тебе этого, потому что я просто никогда не хотела, чтобы ты так смотрела на своего отца...”

Я чувствую холод, когда мой рот разжимается. –Зои, в чем дело?

- Он делает это не в первый раз, - шепчет она.

У меня отвисает челюсть. –Ты шутишь.

– Я бы хотел, чтобы это было так.

Я вспыхиваю. –О Боже мой, когда ?

Она стонет. –Это на самом деле самое худшее. Это было...некоторое время назад.

У меня сводит живот. –О, мой гребаный Бог.

— Это было, когда мы учились в старших классах средней школы, - тонко говорит она. - Когда мне было семнадцать.

Мой вес как будто обрушивается сам на себя. Я чувствую холод, и гадость, и просто тошноту во всем теле.

– Послушай, это было так давно. В то время он сказал мне, что это была ошибка, и что он выпил и написал не тому человеку. Я не был уверен, что поверила ему, но я действительно пыталась . И с тех пор он никогда об этом не заговаривал.

Я часто дышу, дрожа от отвращения. –Зои, я...я даже не знаю, что сказать. Мне так чертовски жаль.

– Я буду жить, - вздыхает она. –Извини, я знаю, что тебе, вероятно, никогда не нужно было это слышать. Но я должен был тебе сказать.

Я зажмуриваю глаза, пытаясь блокировать мысленный образ.

– Хей,-- тихо говорит она. –Ты думаешь, я смогу навестить тебя в Нью-Йорке?

Я морщусь. –Я… Я очень скоро буду дома, Зои.

– Да... - она снова вздыхает. –Хорошо, извини. Мне очень жаль.

– Не стоит. Это я прошу прощения. Боже, это так чертовски мерзко.

– Политики, да? – сухо бормочет она.

– Тьфу.

–- Ладно, тогда возвращайся к своему шикарному предложению о работе и своему горячему ворчливому боссу. Если у него есть брат, дай мне знать.

Я улыбаюсь. –Спокойной ночи, Зои.

– Спокойной ночи.