Выплата Долга Братвы

Глава 1

Фиона

Эта вечеринка отстой.

Я вздрагиваю про себя, оглядывая толпу. Это на много больше людей, чем я привыкла видеть, что немного действует мне на нервы. Здесь всего, может быть, человек сорок, но все же. Для меня, с окруженной стенами башней из слоновой кости жизнью, которую я веду?

Ну, это очень много.

Что еще хуже, так это то, что вечеринка моя вечеринка. Или, по крайней мере, это делает для меня мой отец. И когда окружной прокурор Чикаго Томас Мюррей говорит прыгать? Ну что ж, ты прыгаешь. Или явиться на выпускной вечер его дочери, в зависимости от обстоятельств.

Но посылка и приглашения неверны. Эта вечеринка на самом деле не для меня. Я имею в виду, что на первый взгляд так оно и есть. Но, как и все, что касается моего отца, все это сводится к его собственной политической повестке дня. Все всегда было так. Где я училась в школе. Друзья, которые у меня были. Парни, с которыми мне не разрешалось встречаться. Улыбнись прессе, Фиона. Убедись, что вы в школьной команде по дебатам—пресса проглотит это, когда увидит, что вы идете по моим стопам.

Часть меня хотела потерпеть неудачу, в чем угодно, просто назло ему. Я мечтала быть палкой в его интригах и заговорах. Но я никогда не могла заставить себя сделать это. Поэтому вместо этого я сделала то, чего он от меня хотел: добилась успеха. И вот теперь я здесь, мне двадцать два года, после того как я рано окончила колледж, а теперь и юридическую школу. Все правильные оценки. Все правильные степени, из всех правильных школ. Все правильные друзья, никаких мальчиков.

- Какого хрена ты не пьешь?

Я ухмыляюсь и поворачиваюсь. Ну, не ВСЕ правильные друзья.

Зои была бы единственным исключением из строгих правил моего отца относительно того, с кем я встречаюсь или общаюсь. Возможно, я училась на дому, потому что мой отец редко позволяет мне даже покидать наш городской дом. Возможно, он потянул за серьезные политические ниточки, чтобы заставить колледж и юридическую школу разрешить мне посещать занятия дистанционно. Возможно, мои внеклассные занятия и мои друзья были подобраны вручную, чтобы его политическая карьера выглядела как можно лучше. Но каким-то образом Зои Стоун проскользнула сквозь трещины.

Это не значит, что у нее совсем плохая репутация или что-то в этом роде. На первый взгляд, она даже именно та, с кем мой отец хотел бы, чтобы я общалась—из правильной семьи, у нее есть деньги, она ходит в правильные школы и все такое дерьмо. Но у нее также есть свобода, которой нет у меня, в комплекте с возможностью делать неправильный выбор, встречаться с гламурными мужчинами постарше и устраивать вечеринки, когда ей захочется. Она почти наверняка оказывает плохое влияние. Но иногда тебе нужно немного плохого влияния.

В том, что мой отец позволил бы мне даже жить с тем же почтовом индексом, что и она ,не должно быть никакого смысла. Но мама Зои и моя были лучшими подругами. Рак забрал их обоих примерно в одно и то же время, почти десять лет назад. Я думаю, что даже “имидж-это все” Томаса Мюррея не был достаточно холоден, чтобы помешать мне после этого тусоваться с Зои здесь и там после этого.

- О Боже, я так рада, что ты здесь.

Зои улыбается и крепко обнимает меня – И пропустить это фиаско? Конечно, я здесь.

- И, конечно, поддержать свою дорогую подругу Фиону, пока ее заставляют играть пешку в игре, которую она ненавидит?

Зои усмехается

– И это тоже. Так что... - она поворачивается, чтобы окинуть взглядом огромную толпу гостей - Скольких из этих людей ты на самом деле знаешь?

– Типа, их четверо.

– Не включая меня?

– Три.

Она смеется и поворачивается, чтобы схватить два бокала с шампанским с проходящего мимо подноса.

– Вот. Ваше здоровье и поздравления!- она чокается своим бокалом с моим – И я действительно горжусь тобой, ты знаешь.

Я ухмыляюсь, позволяя себе купаться в похвалах. У моего отца может быть куча денег и политического влияния. Но я заслужила похвалы. Я надрывала свою задницу, чтобы пораньше закончить колледж, поступить в юридическую школу, а затем тоже закончить ее пораньше с отличием.

– Спасибо, - улыбаюсь я.

– И сколько из этих людей, которых ты не знаешь, подошли, чтобы поздравить вас?

– О, все они. Пока мой отец наблюдал.

Зои ухмыляется

– Значит, он действительно это делает, да?

– Да, - сухо бормочу я.

Как я уже сказала, все это на самом деле не для меня. Я, наверное, в центре внимания. Я - оправдание для того, чтобы привести всех этих людей сюда, в особняк моего отца. Но настоящая цель здесь заключается в следующем Деньги . Неофициально это первый гала-концерт Томаса Мюррея по сбору средств для его участия в выборах на должность мэра Чикаго. И то, что я здесь, играет так хорошо, что это с таким же успехом может быть сценарием к фильму.

Нет ни одной вещи, которую мой отец сделал бы или не использовал для своих собственных целей. После смерти моей мамы Томас Мюррей стал образцом трудолюбивого отца-одиночки. Он разыгрывал из себя фигуру такую как Кеннеди, который также без устали воспитывал свою дочь в полном одиночестве.

Конечно, все это было чушью собачьей. Мой отец не воспитывал меня, а воспитывала армия нянь, частных репетиторов и инструкторов “выпускного класса”, чтобы убедиться, что я достаточно похожа на леди для высшего общества. Не говоря уже о частных поварах, горничных и личных шоперов, потому что не дай Бог я выйду, чтобы купить свою собственную одежду.

– Кстати, ты выглядишь чертовски сексуально.

Я улыбаюсь, краснея: - Спасибо

– А теперь заканчивай, - она кивает на мой бокал.

– Я только что получила его!

– И я собираюсь принести нам еще, так что...- она делает движение рукой “скорее”. Я смеюсь, опрокидываю шампанское и протягиваю ей бокал. Я слегка задыхаюсь, и она ухмыляется.

– Просто нужно открыть горло, Фи.

– Да, спасибо.

– Расслабь челюсть, используй много языка. Зрительный контакт всегда ...

– Ой Боже …

Она смеется, а мое лицо жарко горит.

– Шикарный диплом юридического факультета в двадцать два года, много перспектив на работу и отец, который собирается стать мэром. Единственное, что нам сейчас нужно сделать, это наконец-то переспать с тобой.

Я стону, чувствуя, как горит мое лицо.

– Я в порядке , спасибо.

Она хихикает.

– Нет, это не так. Поверьте мне. Ладно, я вернусь с еще выпивкой.

Я качаю головой и смотрю, как она исчезает в толпе.

– У тебя такой вид, будто ты хочешь выпить.

Я поворачиваюсь на мужской голос. Он красивый, самодовольный на вид, и от него разит старыми деньгами. Его светлые волосы идеально зачесаны назад и в сторону, квадратный подбородок прямо с плаката реалити-шоу.

– Чет, - улыбается он. Он протягивает мне бокал с шампанским.

– О, спасибо, но моя подруга ...

Он игнорирует меня и вкладывает бокал мне в руку.

– И поздравляю тебя с окончанием школы.

Я улыбаюсь – Эм, спасибо.

– Итак, тебя уже кто-нибудь подобрал?

– Хм?

Он ухмыляется – Любые фирмы.

– О, нет. Ещё нет. На самом деле я еще не сдавал экзамен на адвоката ...

– Что ж, они это сделают.

Я улыбаюсь ему в ответ.

– Что ж, спасибо, я ценю ...

– Я имею в виду, что твой отец был мэром и все такое.

Быть прерванной - это такая знакомая обида. Но я заставляю себя улыбнуться.

– Что ж, посмотрим.

– Это ведь не повредит, правда?

– Я имею в виду ...

– А ты умная, окончила правовую школу, - подмигивает он:- Красивая...

Я краснею, хотя и знаю, что это неубедительная реплика.

– Спасибо.

– Ты знаете, моя фирма действительно в поиске. . Cooper and Cooperman? Да, я там старший партнер.

Конечно, это так. На нем написано “самодовольный, богатый, привилегированный придурок”.

– О, ничего себе, правда? - спрашиваю я с нулевым реальным интересом. Это именно тот мужчина, с которым мой отец в конечном счете хочет, чтобы я была рядом. Меня бы даже не удивило, если бы он был тем, кто послал его поговорить со мной.

– Ага, - самодовольно ухмыляется Чет.

– Я, вероятно, мог бы подергать за некоторые ниточки. Поговорите с партнерами, пригласите вас на собеседование.

У меня от шока отвисает челюсть – О Боже, ты серьезно?!

Он ухмыляется.

– Конечно! Что ты делаешь завтра вечером?

Мое сердце бешено колотится.

– О Боже, ничего! Совсем ничего! Я определенно мог бы зайти и поговорить ...

– Я думал о том, чтобы чаще выходить на улицу.

– О! Ладно, да, я тоже мог бы ...

– Знаешь, когда твой отец вступит в должность, мы с тобой могли бы стать весьма влиятельной парой.

Запись царапает у меня в голове. Ага, вот и оно. И как наивная я попалась прямо на это. С партнерами нельзя дергать за ниточки. Он просто хочет пригласить меня на свидание. Даже когда я думаю об этом, я вижу, как Чет оглядывается по сторонам. Конечно же, там мой отец, и он наблюдает.

– Мой отец подговорил тебя на это, не так ли?

– О, нет! Ни за что!- Чет быстро отступает. - Я просто хотел представиться.

– Ваша фирма действительно ищет сотрудников?

– Да? Я имею в виду, для тебя ...

Я стону.

– Ну, было действительно приятно встретиться с тобой, но...

– У тебя что, нет канализации, в которую можно было бы заползти, Чет?

Зои внезапно протискивается между нами, свирепо глядя на него.

– Зои Стоун,- рычит он, нахмурившись.

– Ей это неинтересно. Исчезни, подонок.

– Почему бы тебе не позволить ей высказаться за ...

– Поверь мне, ей это неинтересно. Ты не в ее вкусе, Чет.

Он пристально смотрит на нее, а затем поворачивается ко мне.

– Почему бы нам не позволить Фионе рассказать нам, какой у нее тип?”

– Потому что я уже знаю, что это не такой , кому нравятся его молодые девушки , богатые и без сознания Чет, - шипит она.

Он ощетинивается, рыча на нее.

– Послушай меня, ты, маленькая ...

– Отвали, Чет, сейчас же.

– Пизда ,- бормочет он. Он свирепо смотрит на Зои, прежде чем повернуться и ускользнуть.

– Тьфу, трахни этого парня,- стонет она.

– Его прислал мой отец.

– Ну, у твоего отца действительно ужасный вкус на мужчин для тебя.

Я вздыхаю.

– Он проверил все моменты —богатый, успешный и, по-видимому...

Я хмуро смотрю в лицо своему другу.

– Подожди, ты и ...

– О боже мой, НЕТ . Не я, - она делает гримасу: Хотя Кристал Шоенбург встречалась с его братом. Много ушло из семейных пожертвований, чтобы замести его хищническую чушь под ковер.

Я загораюсь.

– Подожди, это был Чет Брубейкер?

– Да .

Я стону. – Как в...

– Сын Мелвина Брубейкера, генерального директора Adonis Capital. Это тот самый.

Я закатываю глаза и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на своего отца. Хотя он даже не смотрите меня.

– Рада видеть, что мы ушли от организованных браков по политическим мотивам, - ворчу я.

– Я имею в виду, тебя это действительно удивляет? Со сколькими парнями твой отец пытался свести тебя из-за денег их семьи или политических связей?

– Больше, чем я могу сосчитать.

Она вздыхает – Итак, ты собираешься сказать ему сегодня?

– Таков был мой план.

– Что ж, я здесь, если я тебе понадоблюсь.

– Спасибо, Зои.

План состоит в том, чтобы, наконец, сказать отцу, что я покидаю свою позолоченную клетку. Я имею в виду, что мне двадцать два, у меня юридическое образование, и смешно, что я все еще живу под его крышей, по сути, как кукла-пленница. Итак, я ухожу. Даже если это означает, что меня полностью отрежут, я должен выбраться.

И сегодня я скажу ему об этом. Больше никаких ухажеров, которые давили бы на меня. Больше не быть пешкой в его политической карьере. Я хочу жить своей жизнью, и я хочу это сейчас.

Я изгибаюсь, когда мой отец пожимает кому-то руки. Уилсон, его начальник штаба, подходит и что-то шепчет ему на ухо. Мой отец хмурится и быстро кивает, затем поворачивается и прямиком направляется в свой кабинет дальше по коридору.

– Куда он собрался?

– О, наверное, сатана звонит по телефону, и просит моего первенца в обмен на место в Сенате штата.

Зои хихикает – Ну, в его кабинет никого не пускают, верно?

– Это правда.

– Так что, не будет ли сейчас самое подходящее время?

Я прикусываю губу. Она права. Он будет один и загнан в угол. Если я собираюсь это сделать, то с успехом могу сделать это сейчас. Я поворачиваюсь и передаю ей свой бокал.

– Я еще вернусь.

– Будь храброй!

– Спасибо.

Я пробираюсь сквозь толпу. Никто не пытается поздравить меня или остановить, по крайней мере, не без того, чтобы мой отец не смотрел. И меня это вполне устраивает. Я иду по коридору, пока не оказываюсь прямо перед дверью его кабинета. Я двигаюсь, чтобы открыть ее, но вдруг слышу голоса, спорящие внутри.

– Послушай, я уже говорил тебе, - резко говорит мой отец - Я могу достать вам деньги сейчас, или, если вы хотите подождать до окончания выборов, какие бы контракты вы ни хотели ...

– Я не заинтересован в том, чтобы играть на твоих политических гонках, Томас.

Я замираю. Голос другого мужчины мрачный и хриплый, с каким-то русским или другим балканским акцентом.

Мой папа нервно смеется.

– Азартные игры? Пожалуйста. Это верная вещь. И поверь мне, как только я одержу победу , эти контракты будут такими сладкими, что у тебя появятся кариес... ”

– Я уже говорил вам, что мне это неинтересно, - тяжело вздыхает мужчина с прокуренным, темным, властным голосом.

– У нас была договоренность, Томас.

– Я знаю, я знаю, и я пытаюсь ...

– Я оказал тебе услугу.

– Я знаю это! И я так благодарен, я просто ...

– Долг есть долг, - тихо рычит голос - И сегодня я здесь, чтобы забрать деньги.

– Послушай, я пытаюсь, хорошо?! Если вы просто дадите мне месяц, мистер Комаров.

Я замираю, меня наполняет ужас. Закрытые нечестные отношения с моим отцом, русский акцент, а теперь имя, которое я видела в газетах. Человек, с которым разговаривает мой отец, - самый опасный, жестокий и печально известный человек в организованной преступности Чикаго. Возможно, даже в стране.

Он разговаривает с Виктором Комаровым, злобным, могущественным главой Братвы Кащенко.

– Я ни черта не заинтересован в том, чтобы давать тебе, Томас, - шипит русский бандит- За исключением еще трех секунд, чтобы сказать мне, как я собираюсь получить свои деньги сегодня. Один.

– Господин Комаров, пожалуйста! Это не то, как все делается ...

– Не читай мне лекций, Томас. У нас была договоренность. Вот как все делается. Два.

– Мистер Комаров!

Я слышу внезапный металлический щелчок пистолета с другой стороны двери. Я громко ахаю.

Очень громко.

Из-за двери доносится лающий звук отрывистой команды на русском языке. Шаги пересекают комнату, и я задыхаюсь, когда отстраняюсь от двери. Но уже слишком поздно. Дверь кабинета распахивается, и двое крепких, устрашающих мужчин внезапно хватают меня. Я кричу, и мой отец кричит, но они игнорируют нас обоих. Они втаскивают меня внутрь и бросают на пол. Они вдвоем бросаются ко мне, как вдруг раздается отрывистая команда.

“ Ostanovka! ”

Глубокий, хриплый голос гремит в комнате.

Я чувствую, как мое сердце колотится в горле, когда я медленно поднимаю глаза. Двое крепких мужчин отходят в сторону, и внезапно я смотрю на высокого, широкоплечего, совершенно великолепного мужчину. Он явно выше и крупнее двух своих телохранителей, и почти можно видеть, как от него исходит сила. Его темно-синие глаза смотрят прямо на меня, завораживая мой взгляд.

– Кто ты такая?

– Мистер Комаров,-мой отец запинается, когда заикается.-Это Фиона, моя дочь.

Глаза задумчивого русского мерцают. Они сужаются, глядя на меня, когда тень улыбки изгибает его губы.

– Томас,- рычит он. - Наш долг погашен.