Выплата Долга Братвы

Глава 5

Фиона

- Это твоё ,- бормочет Нина, когда мы останавливаемся перед двойными дверями. Она распахивает их, и я ахаю.

Вау .

Комната—или я должна сказать, комнаты—потрясающая. Стены с деревянными панелями, великолепные подвесные светильники, блестящие деревянные полы и повсюду цветы. Я следую за ней внутрь, разинув рот от изумления. У меня много денег, и мой отец не жалел денег на свой городской дом. Но это совсем на другом уровне. Это не просто богатство; это огромное богатство.

Нина ведет меня через еще одну двойную дверь в роскошную, великолепную спальню.

- Спальня,- сухо говорит она. По какой бы то ни было причине, у нее явно есть ко мне претензии. Она пересекает комнату и открывает еще две двойные двери. - И одежда.

Я смотрю на комнату за ней, которая почти такого же размера, как и огромная спальня. Только в этой выстроились ряды и ряды развешанной одежды, комодов и обуви.

- Тебе еще что-нибудь нужно?- Нина говорит тоном, который кричит “скажи нет”.

- Нет, я в порядке, - тихо говорю я.

- О, вот.- Она вдруг протягивает мне мой телефон. Мои брови выгибаются, когда я беру его у нее.

- Могу я им воспользоваться?

- Да, но он прослушивается через службу безопасности дома.

Я хмурюсь. -Означает ли это, что кто-то подслушивает, если я позвоню?

Она одаривает меня первой настоящей улыбкой, которую я у нее еще видела. -Да это так. И прочитывается, когда вы отправляете сообщение. Это для защиты господина Комарова".

- Я понимаю.

- Было бы лучше, если бы вы хотели позвонить или связаться с кем-нибудь, вы…- она улыбается. - солгали .

- На месяц? - сухо говорю я.

Нина просто улыбается. - Если больше ничего нет, спокойной ночи.

Она поворачивается и выходит, оставляя меня наедине с моим бешено колотящимся сердцем и кружащиемися мыслями. Я медленно поворачиваюсь, осматривая комнату. Я подхожу к кровати и провожу пальцами по роскошному шелковому одеялу. Через дверной проем я нахожу огромную элегантную ванную комнату—все белые полотенца, серебро и хрусталь. Как будто меня держат в квартире принцессы или что-то в этом роде.

Я возвращаюсь в спальню и иду проверить шкаф. Я бросаю взгляд на размер одного из элегантных платьев, висящих на вешалке, и хмурюсь: это мой размер. Тот, что рядом с ним, тоже. Мой пульс учащается, когда я проверяю все больше и больше предметов одежды. Но они все такие; они все именно моего размера. Платья, топы, джинсы...Даже долбаные туфли, расставленные на полках, точно моего размера.

- Как, черт возьми...

Я хмурюсь и иду через комнату. Я останавливаюсь перед высоким комодом, заставленным тонкими ящиками. Я вытаскиваю один и краснею, глядя на ряд за рядом кружевных, нежных трусиков. Я быстро закрываю его. Но ящик внизу такой же. Как и тот, что над ним. Весь комод заполнен элегантным нижним бельем всех возможных видов—трусики, бюстгальтеры, слипы, чулки и многое другое более интимные. Я чувствую, как мое лицо жарко горит, когда я бросаю взгляд на несколько ярлыков. Неудивительно, что, как и все остальное, они все моего размера.

Я стою там, уставившись на все это, прежде чем медленно отступить. Я дрожу и оглядываюсь по сторонам, как будто за мной наблюдают. Я возвращаюсь в спальню и беру свой телефон. Я помню, что Нина говорила о том, что за ним следят, но все равно открываю его. Перейдя к номеру Зои, я нажимаю кнопку вызова.

- Куда блять ты ушла?!

Я вздыхаю с облегчением при звуке ее голоса.

- Эй! Я…- Я хмурюсь. Мне хочется закричать и рассказать ей, что только что произошло со мной—все это. Я имею в виду, что они собираются сделать, застрелить меня?

- Зои, только что произошло самое безумное дерьмо ...

- Да, ты бросила меня в беде на своей собственной выпускной вечеринке! Ты хоть представляешь, сколько раз Чет Брубейкер приходил и вынюхивал, спрашивая меня, где ты была?

Я съеживаюсь. - Мне так жаль ...

- И когда он наконец перестал спрашивать о тебе, он начал спрашивать меня что я делаю сегодня вечером.

Я ухмыляюсь. -И?

- Не быть напуганным и атакованным этим грязным ведром, вот что я делаю.

Я хихикаю, прежде чем замолчать. Я оглядываюсь по сторонам.

- Ну и что?

– Хм?

Зои вздыхает. - Где ты, черт возьми, находишься? Я даже пошла и спросила у твоего отца. Но он дал мне этот безответный ответ хромого политика.

- Я ... — Я закрываю глаза. Я хочу сказать ей. Но я знаю, что не могу. Забыв о собственной безопасности… что будет с ней если я расскажу все о том, что происходит, когда меня притащили в дом опасного русского вора в законе?

- Мне позвонил глава отдела по подбору персонала той фирмы, и они действительно хотели, чтобы я пришел на встречу”.

Зои кричит в трубку. -Это потрясающе! Боже мой, поздравляю!

Я улыбаюсь, чувствуя себя виноватой за ложь. - Э-э, спасибо.

- Так когда ты освободишься? Я могла бы встретиться с тобой у твоего отца, чтобы выпить или что-нибудь еще?

Я морщусь. -Да, э-э… Я не могу.

- Э-э, отстойно. Тогда завтра?

- Не могу.

Я стону. Что я собираюсь делать, продолжать в том же духе в течение месяца?

- Хорошо, когда твой график ... ”

- Фирма находится в Нью-Йорке, - выпаливаю я. -Они, э-э, они меня вытащили. На неделю.

- Неделя!?

- Две недели, - вру я сквозь зубы.

- Срань господня, Фиона! Я имею в виду, что я не юрист, но, похоже, это, наверное, хорошо?

- О, да, это здорово…- Я снова окинула взглядом роскошные покои. Медленно качая головой, пытаясь понять, что, черт возьми, со мной происходит.

- В любом случае, извини, что так убежала. Мне позвонили, и...

- О Боже, даже не напрягайся. Я понимаю. Что ж, желаю тебе хорошо провести время в Нью-Йорке! Позвони мне! Расскажешь мне о работе, когда сможешь, маленький гений.

Я смеюсь, но это вынужденный смех, за которым нет настоящих эмоций. -Да, будет сделано.

- Ладно, пока!

- Пока.

Я вешаю трубку, чувствуя себя ужасно из-за того, что солгала своей лучшей подруге. Я пересекаю большую комнату и плюхаюсь на кровать. Откидываюсь на нее, наслаждаясь тем, какая она мягкая и совершенная. Опять же, я выросла ни в чем не нуждающийся, в богатстве и с приятными вещами. Но весь этот дом находится на совершенно другом уровне.

Виктор тоже находится на другом уровне. Я краснею, когда мои мысли возвращаются к ужасающему и все же совершенно великолепному мужчине, который запер меня в своем доме. Я читала о нем в новостях, как и все другие люди. Он человек, находящийся в эпицентре сотни уголовных дел—контрабанды, незаконного оборота оружия, отмывания денег, рэкета, убийств и, возможно, чего похуже. И все же он неприкасаем. Он навсегда отделен от каждого преступления, в котором он явно замешан, как раз достаточным пространством, чтобы у закона ничего не было на него.

Со стороны юриста, это, честно говоря, впечатляет. Со стороны его пленника, это ужасно.

Я провожу руками по волосам, а затем со вздохом сажусь. Я бросаю взгляд в сторону огромной ванной и прикусываю нижнюю губу. Душ сейчас звучит божественно. Но я останавливаюсь, нервно оглядывая комнату. Что, если там есть камеры? Что, если он наблюдает за мной прямо сейчас?

Я представляю, как Виктор сидит перед экраном и смотрит, как я раздеваюсь. Я густо краснею, когда эта мысль превращается скорее в сон наяву—тревожную фантазию о том, как он медленно раздевается, прежде чем войти и заключить меня в объятия.

Мои глаза закатываются, а лицо жарко горит. Ладно, хватит об этом. Я хмуро оглядываюсь по сторонам. Ну, есть камеры или нет, что мне теперь делать? Не принимать душ в течение следующего месяца? Никогда не переодеваться? Я встаю и начинаю расстегивать молнию на платье. Но потом я останавливаюсь и подхожу, чтобы выключить свет. Но потом мне приходит в голову мысль, что если такой человек, как Виктор Комаров, хочет шпионить за тем, как я раздеваюсь, то у него, наверное, все равно есть камеры ночного видения.

Я снова включаю свет и быстро сбрасываю одежду. Я бегу в ванную и включаю воду. Под душем я чувствую, как часть напряжения испаряется. Часть меня все еще удивляется, тому что Виктор наблюдает за мной. Однако трепет, который это вызывает, проникая в мою душу, заставляет меня закатить глаза.

Отлично, спасибо, папа. Двадцать два года я была заперта в башне, вообще без парней, и вот результат: я страстно желаю первого тошнотворно красивого мужчину, который входит в мой защищенный мир. И он, оказывается, самый безжалостно опасный преступник в Чикаго. Замечательно.

Я выхожу из душа и быстро оборачиваюсь полотенцем. Я возвращаюсь в спальню, затем в огромную гардеробную. Мои руки в изумлении пробегают по вешалкам с одеждой. Я открываю несколько ящиков, пока не нахожу один, в котором лежат ряды пижамных комплектов из шелка и атласа. Я достаю пару, но потом останавливаюсь.

Нижнее белье, верно. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на комод с тонкими ящиками. Я копаюсь еще немного, пока, наконец, не принимаю то, что в этом шкафу нет “обычного " нижнего белья. Только кучи и кучи кружевных, пикантных, экстра-сексуальных вещей. Я краснею в миллионный раз, снова открывая ящики. У меня даже никогда не было такого нижнего белья, как это.

Я достаю особенно кружевные и прозрачные трусики-стринги. У меня отвисает челюсть, когда я понимаю, что задняя полоска украшена сверкающими белыми жемчужинами, предназначенными для того, чтобы пройти прямо через…

Я густо краснею и засовываю трусики обратно в ящик. Я имею в виду, что здесь все моего размера. Подразумевая чтобы я носила эти вещи. Но включает ли это эротическое французское нижнее белье с жемчужными стрингами? Я прикусываю губу и роюсь в других ящиках. Наконец я достаю что-то похожее на обычную старую ночную рубашку. Но когда я поднимаю ее, я чувствую, как горит мое лицо.

Нет. Она буквально просвечивает насквозь и выглядит так, будто едва прикроет мою задницу. Но вместо того, чтобы запихнуть его обратно в ящик, я продолжаю на неё поглядывать. Я чувствую трепет, когда провожу по нему пальцами. Я имею в виду, что у меня действительно никогда не было ничего похожего на это. И отчасти мне любопытно, каково было бы вообще носить что-то такое сексуальное.

К черту все это. Я сбрасываю полотенце и быстро надеваю тедди. Я чувствую трепет от прикосновения прозрачного материала к моим соскам. Я посасываю нижнюю губу и поворачиваюсь, чтобы посмотреть в огромное зеркало у дальней стены. Я немного съеживаюсь от смущения от того, что вижу. Но потом я делаю вдох. Я отпускаю это, любуясь собой в зеркале и краснею. Ладно, по правде говоря, я выгляжу довольно сексуально.

Мой телефон внезапно звонит на том месте, где я его оставила, на краю кровати. Когда я подхожу и беру его, я улыбаюсь. Это сообщение от Зои, в котором говорится, удачи на завтрашнем собеседовании. Я уже собираюсь отправить ей ответное сообщение, как вдруг дверь спальни за моей спиной с грохотом распахивается.

Я задыхаюсь, поворачиваясь, когда крик застревает у меня в горле. Виктор застыл в дверном проеме; его челюсть сжата, руки сжаты в кулаки по бокам, а взгляд удивлен и горит похотью одновременно.

- Мистер Комаров!- Я задыхаюсь. Телефон выпадает из моих рук, когда я поднимаю их, чтобы прикрыться.

Но Виктор не отводит взгляда. Он не моргает. Он бесстыдно и открыто скользит по мне взглядом, и я чувствую этот взгляд, как будто это его руки, а не глаза. Я чувствую пульсацию тепла глубоко в своей сердцевине. Мое лицо горит, и я дрожу, когда огромный, великолепный русский смотрит на меня, как на угощение.

- Я...я имею в виду ...

- Хорошо, - тихо рычит Виктор, когда его глаза скользят по мне. -Ты нашла свою одежду.

-Я ...

- Устраивайся поудобнее.-Его челюсть скрежещет. -Ты пробудешь здесь некоторое время.

Не говоря больше ни слова от него, я в замешательстве наблюдаю, как он поворачивается и начинает выходить из спальни.

- Ты не можешь просто держать меня здесь, - выпаливаю я.

Виктор останавливается так внезапно, что у меня замирает пульс. Его плечи напрягаются, и я вижу, как его руки сжимаются в кулаки по бокам. Он медленно поворачивается, его лицо напряжено, а глаза сузились, глядя на меня. С рычанием он внезапно бросается ко мне. Я задыхаюсь, отступая, пока мои ноги не упираются в кровать. Но затем внезапно его руки скользят по моим бедрам и притягивают меня к своей твердой, как камень, груди. Его идеальные губы опускаются ниже, и я стону, когда они горячо прижимаются к моим.

Совершенно неожиданно я испытываю свой самый первый поцелуй в объятиях безжалостного убийцы.

Виктор целует меня до тех пор, пока у меня не поджимаются пальцы на ногах, пока мой пульс не начинает грохотать в ушах, а моя кожа не начинает покалывать от желания к нему. Он медленно отстраняется. Его глаза яростно впиваются в мои, его губы влажные от нашего поцелуя.

- Я могу делать все, что захочу, Фиона, - глухо рычит он. - Все что угодно , что захочу.- Я дрожу, когда он отстраняется от меня. -Спокойной ночи.

Он поворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня безмолвной и с безумно бьющимся сердцем.