Выпускница Академии Познаний. Благодать одинокого солнца

Глава 12

Океан, граница Южного и Центрального Пределов

Время до расставания пролетело незаметно. Развлечений в океане, конечно, не было почти никаких, за исключением, быть может, непрекращающегося противостояния оборотней. Илигири уверенно провоцировала Сина, но тот, к его чести, вспомнил весь свой вековой опыт и старался оставаться невозмутимым. Ночи он, правда, проводил на палубе, и я все время удивлялась, как он умудряется оставаться бодрым и веселым днем. Нет, на «Амильтерре» нам, конечно, случалось устраивать ночные дежурства, но «Соединяющая» была намного более вместительным судном, хотя и приносила меньше хлопот. Златоглазый объяснил, что, скорее всего, строили ее не эльфы, а гномы по эльфийской технологии, а потому за ее сохранность до конца путешествия можно не переживать. Когда же я заикнулась о пиратах, отец с сыном странно переглянулись и ответили, что те к ним сунуться точно не рискнут.

Мы с Валечкой тренировались в выходе на астральный и ментальный уровни, поскольку Арегван предупредил сразу: границу, опоясывающую Южный Предел, простым прикосновением не снимешь. Для этого мне придется расщепить сознание и слиться целиком и полностью с щитом, покрывающим территорию людей. Валечка сглотнула, видимо, вспоминая что-то из прошлого, но потом мечтательно улыбнулась, говоря, что подобных ощущений я не испытаю больше нигде. Мы с ней часами занимались медитациями, но дальше астрала сумели подняться всего пару раз. Предназначенная советовала попусту не тратить силы, и пусть мой запас был внушительным, человеческое тело ограничивало его в достаточной степени. Ровно настолько, чтобы стоило заботиться о своей жизни.

И вот в последний день была еще одна тренировка с Валентиной. А вечером, как и всегда после ужина, мы с Солейраном стояли на носу корабля и смотрели в розовеющее небо и закатывающийся Аурон. Сегодня муж особенно сильно прижимал меня к себе. Сегодня был странный вечер, после которого все могло измениться до неузнаваемости. Мир вокруг нас должен был стать совершенно другим.

— Страшно? — меня развернули к себе на суд волнующихся и оттого ставших ярко — медовыми глаз.

— Не знаю, — честно призналась я. — Я ведь не могу судить точно, как это будет происходить. Знаешь, разрушение остатков демоновой границы, наверное, нельзя приводить в качестве примера моей успешной деятельности. Твое украденное сердце-тоже, правда ведь? — я прищурилась, словно пытаясь защититься от внезапно ударившего в лицо солнечного света, на самом деле сосредотачиваясь на реакции мужа.

— Ох, Анька… — он обнял так, что я услышала бьющееся неровными толчками сердце. Его тревога была и приятна, и одновременно приносила беспокойство. А вдруг все это не беспочвенно? Вдруг и правда автором границы был…кто? Дедуля? Да, повезло же уродиться с такими родственничками… — Не хочу тебя отпускать. Чем ближе расставание, тем крепче это желание.

— Ну, зря ты так, — попыталась успокоить его я. — Я еще планирую нарожать тебе пару — тройку детей.

— Планируешь? — Соль даже объятия разжал, глядя на меня с искренним недоумением. — Я надеялся, ты уже на пути к первым родам…

— Милый, — я сделала ангельское выражение лица. — С магом границ наивно полагаться на власть случая. Я же не только вокруг себя могу щиты создавать, но и…а я вообще когда — нибудь тебе рассказывала о чудесных мерах контрацепции нашего мира? — глупо улыбнулась я, не желая посвящать его в некоторые особенности своего дара.

— Аня… — грозно ответили мне, и я тут же сдалась, виновато глядя на мужа:

— Прости…это уже привычка. В ночь выпуска я знала, что ты все равно останешься с Адариэль. В ту ночь, когда ты пришел ко мне в Южном Пределе, я уже была уверена в наличии у тебя невесты. Я и подумала — зачем тебе дети на стороне? Если бы они случились, конечно…

— Если ты думаешь, что сморщенный нос делает из тебя наивное создание, которое не захочется убивать, то глубоко ошибаешься, — недовольно проворчал Соль. — Угораздило же с тобой связаться…я надеюсь, ты больше не будешь выкидывать подобных фокусов? — он свел брови у самой переносицы, обещая мне серьезную расправу в противном случае.

— Соль…давай после того, как вернемся в Южный Предел? Вместе? — с надеждой посмотрела я на супруга. — Чтобы дети…росли в спокойной обстановке.

— Я подумаю над твоим предложением, — грозно ответил муж. — Но чтобы больше никаких судьбоносных решений без меня!

— Судьбоносных? — я вытаращилась на того, кто явно заливал мне сказки в уши.

— А — а — анька… — тяжело вздохнул Солейран. — У меня отец — дракон, а дед — демон. Ну, какие, к демиургам, другие дети? Анька… — он сжал мое лицо в ладонях, за поцелуем я потянулась уже сама. — Я же без тебя не смогу.

— А я никуда и не собираюсь, — заверила его я, оторвавшись от самых желанных в мире губ. — Пойдем? Я тебе это еще раз докажу.

Ответом стала понимающая улыбка мужа. А когда он взял меня за руку и повел к двери в ют, пришлось немного подождать с желаниями. Я заметила, как изнутри выходит Илигири и уверенно направляется в сторону, где сейчас расположился Син. Дав знак Солю, я остановилась, решив посмотреть на еще одну попытку соблазнения Синвайна. Я знала, что оба они чувствуют мое и Солево присутствие, однако это не помешало упрямой кошечке попытать счастья в очередной раз.

Напарник смотрел в вечернее небо, опираясь на фальшборт. Не поворачивая головы, раздраженно выплюнул:

— Все никак не успокоишься…

— Все никак не перестанешь строить из себя униженного и оскорбленного, — передразнила его девочка. — Все никак не поймешь, что от судьбы не сбежать, упертый дайгон. Я от тебя уже никуда не денусь.

— Раньше ведь сбегал. Не вижу смысла менять что-то в жизни, — все еще не желая смотреть на молодую жену, процедил Син. — Никому не стать надо мной властным. Эти ваши сказки о предназначенных друг другу половинах — выдумка, и не более того! А ты, глупая, поверила, когда тебе сказали о том, что твоя судьба — это я. Маленькая наивная дурочка. И что же ты увидела вместо придуманного образа прекрасного возлюбленного? — он впервые посмотрел на нее, и я со своего места четко увидела, сколько злости и…тоски было во взгляде Синвайна. — Бабника, наплевавшего однажды на заветы предков? И как? Обиделась, что тебя не дождались? Ну, извини, дорогая, я не подписывался под ритуалом. Я предпочел свободу и самодостаточность. Что тебе еще от меня нужно? Ты, кажется, достаточно ясно дала понять, что не желаешь больше иметь со мной никаких дел. К чему все эти унижения, которые ты без устали продолжаешь? Что тебе нужно еще?

— Ты. Мне нужен ты.

Соль инстинктивно прижал меня крепче, а я почувствовала себя лишней в сцене выяснения отношений. Но эти двое, казалось, перестали замечать все, что не касалось сейчас их отношений. Я почти физически ощущала сгустившееся вокруг плотное облако из смешавшихся эмоций обоих, которое с каждым мгновением увеличивалось в размерах все больше и больше.

— Посмотри на меня, Синвайн, — внезапно изменившимся, глубоким, почти грудным голосом произнесла Илигири, а я почувствовала огромную волну желания по отношению к мужу. Смущение румянцем опалило щеки, до того сильным оказался порыв слиться с Солем, и, не выдержав накала эмоций, я подняла голову, чтобы найти его пылающий взгляд.

— Анька…до чего ж красиво… — благоговейно прошептал в это время Соль, сосредоточив все внимание на Или.

— Что…именно? — охрипшим голосом произнесла я и тоже к девушке обратилась.

Не знаю, где она раздобыла это струящееся платье со сборкой под грудью, но его молочно — белый цвет делал белокурую миниатюрную девушку похожей на ангела. Мы-то наблюдали ее со стороны, и то в лучах заходящей звезды замечали, как при малейшем дуновении ветерка обнимает ткань гибкий стан оборотницы. На лице Синвайна застыло почти болезненное выражение, свидетельствующее об огромной внутренней борьбе. И с чем оно было связано, пояснил в следующее мгновение Соль:

— Не знаю, как это описать…понимаешь, у нее аура оборотня — спокойное голубоватое сияние, очень похожее на твоего напарника, но сейчас…она словно подключила к нему дополнительные резервы. И смотрится это как еще один уровень, только выше того, что уже окружает Или. Она сияет двумя цветами, голубым и белым. Только я никак не могу понять, что означает этот дополнительный оттенок.

— Любовь, — выдохнула я, дотянувшись до щеки Солейрана. — Она излучает любовь…

Когда он, наконец-то, опустил на меня взгляд, я увидела знакомое вспыхнувшее пламя. Кажется, Соль тоже почувствовал это…волны истинного чувства, которые наверняка струились из тела Илигири.

— Потрясающе… — ошеломленно выдавил муж. — Ты тоже это ощущаешь?

— Да, — подтвердила я. — Я тебя люблю.

— И я тебя, Анька…

Поцелуй, который должен был последовать далее, внезапно прервался рычанием со стороны наших любимых кошек. Вздрогнув, мы синхронно посмотрели в ту сторону, где Син отчаянно сдавливал края фальшборта, только бы не ринуться к Или.

— Так вот что значит животный магнетизм, — заметила я тихо, чтобы не разрушать значимости момента.

— Кажется, да… — отозвался Соль, целуя меня в макушку.

Голова Илигири склонилась набок.

— Ты все ещё веришь, что я здесь из-за какого-то глупого ритуала, Синвайн? — с нотками волнения в голосе спросила она, и, кажется, это и стало последней каплей.

Син простонал, признавая, кажется, полное поражение. Рядом с девочкой он оказался в два прыжка. Обхватил руками талию и голову, больно сжав волосы, потому что Или при этом зашипела. Но никого это не остановило, и в следующее мгновение мы с Солем наблюдали картину воссоединения двух изголодавшихся друг по другу существ. Вот уж никогда бы не подумала, что Синвайн умеет так горячо целоваться! Оторвавшись от жены на мгновение, он подхватил ее на руки и каким-то чудесным образом скрылся с добычей за дверью юта.

— Ох, — выдохнула я, снова глядя на Соля.

— Что? — улыбаясь, поинтересовался он.

— Думаю, как он собрался по винтовой лестнице на нижний ярус спускаться с такой ношей на руках, — хихикнула я.

— Проверим? — подмигнул мне муж. — Ты же не передумала?

Я только покачала головой: после того, что устроила на палубе Илигири, мое желание быть рядом с Солейраном лишь возросло. А потом мы проверили, как флюиды оборотней действуют на окружающих их людей. Оказалось — крайне положительно. Потому что все ощущения обострились на порядок.

И, путешествуя кончиками пальцев по коже любимого, я в который раз удивлялась и радовалась тому, что мы наконец-то вместе. Несмотря на минувшие пять лет разлуки. Несмотря на непонимание, повисшее между нами при встрече. Подумать только, по глупости отвергать собственное счастье. Мы дышали в унисон. Мы двигались, словно единый организм. Мы…стали продолжением друг друга. Засыпая на плече Соля после того невозможного, что случилось между нами, я снова прошептала это простое слово, содержащее в себе целый мир, которым для меня обернулся Соль:

— Люблю…

— Спи, чудо мое, — послышался тихий отклик мужа. — Спи, дракоша…

Утром на палубе мы стояли всем составом. Златоглазый и Валечка прощались так, как будто он собирался в магазин за хлебом, Соль же никак не мог отпустить меня от себя, несмотря на заверения о том, что ничего плохого не случится. Мы договорились на то, что начнем сливаться со стеной через сутки — именно столько времени отцу и сыну понадобится на дорогу до Южного Предела и подключение к разумам его жителей — а оставшееся до разрушения стены время проведем с Валечкой в медитациях. Как истинно — заботливая жена, я наконец-то решилась задаться вопросом, а как, собственно, Соль собирается на Златоглазом добираться до Южного Предела? Ответом мне было хитрое выражение лица, которое Валентина Николаевна пояснила на свой манер:

— Понимаешь, Анечка, есть у драконов свои извращения, в которых они знают толк…

Арегван смерил жену укоризненным взглядом, подошел ко мне и сердечно обнял:

— Надеюсь, все произойдет именно так, как мы рассчитываем. Постарайся продержаться, чего бы это ни стоило, хорошо?

— Постараюсь, — утвердительно кивнула я, не распространяясь на прощания. А потом все мы стали свидетелями того самого, о котором и говорила Валечка. Златоглазый перегнулся через борт и нырнул вниз рыбкой. Я хотела было ринуться следом, но Соль остановил меня и с улыбкой произнес:

— Смотри!

И действительно, спустя несколько мгновений снизу вынырнул большой алый дракон, и я не сдержала восхищенного вскрика, до того эффектно и красиво появился милорд Златоглазый…впрочем, наверное, стоило привыкать называть его свекром.

— Чего у ящеров не отнять — так это страсти к показухе и несдерживаемому восхищению поклонников, — скептически хмыкнула Валечка, которая, наверное, за годы совместной жизни ко всем выходкам Златоглазого успела привыкнуть. Но я-то…я-то все это впервые видела. Раньше Арегван являлся нам в какой — нибудь одной ипостаси, и потому восторгу моему сейчас не было предела.

— Считай, что стала его любимой снохой, — попытался скрыть смех за фырканьем Солейран. — Отец очень любит, когда его кульбитами восхищаются.

— Но это ж ведь…это…это! — я не смогла связно оформить мысль, все еще находясь под впечатлением.

— Главное, не забывай о том, что обещала, — чмокнув меня на прощание, напомнил муж, отстраняясь и направляясь к зависшему в небе монстру. Бытовая левитация мигом доставила его на хребет дракона — Златоглазого, и они ещё целую минуту позволили наблюдать за тем, как сливаются в единое целое человек и дракон. Затем Соль помахал рукой, а Арегван фыркнул что-то, что, очевидно, должно было означать прощальное напутствие. Удаляющегося на летающем ящере мужа я провожала с особенно тяжелым сердцем.

Ночью мне не спалось. За недолгое плавание на «Соединяющей» настолько привыкла спать с Солейраном, что даже сейчас, зная, что он уже должен быть в Южном Пределе, не могла лечь на середину постели. В итоге соскочила и вышла из каюты, по винтовой лестнице поднимаясь наверх и выходя на свежий воздух.

К большому удивлению, меня там уже ожидала Валечка. Она невесело улыбнулась и жестом подозвала к себе:

— Тоже не можешь сомкнуть глаз?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть:

— Вроде и знаю, что ничего там с ними не случится, а все равно…

— Душа не на месте, — закончили за меня мысль.

— Да…что-то вроде этого.

— Поначалу я боялась отпускать Арегвана одного в Южный Предел, — призналась внезапно Предназначенная. — Мне этот щит всегда внушал чувство беспокойства. Никогда бы не подумала, что Васенька отправит на борьбу с ним единственную дочку.

— А вы…хорошо его знали? — решила уцепиться за ушедший в сторону от предстоящего дела разговор.

— Преподавала ему математику, — расслабилась Валечка. — Помогала привлечь внимание твоей мамы. А потом он спас Соля, позволив ему родиться.

— Даже так? — подробности-то мне толком известны не были, так что сейчас было самое время занять голову чем угодно, только бы про щит не думать.

— Я ведь про беременность узнала, когда думала, что с Пределами все связи порвала. Прошла переходом с другом — эльфом, а через месяц УЗИ показало, что уходила я не совсем одна. Договорились, что рожаю на Земле, а Соля потом передадут Арегвану. Золотые глазенки оставили бы всякие сомнения в отцовстве, а я еще во сне незадолго до этого увидела, каким будет наш мальчик.

— И что же? — я впитывала новую информацию, словно губка.

— А он пришел ко мне, — Валечка мечтательно прикрыла глаза, совсем как школьница, и в это мгновение я ни за что бы не сказала, что передо мной находится почти пятидесятилетняя женщина. — Договорился с Базилуром, и тот дал энергии на переход…как раз во время родов. А как Соля увидел, так и вовсе отходить перестал. Соль этим в папу пошел.

— В чем именно? — то ли это глаза сами распахнулись, то ли я детский восторг от Валечкиного рассказа почувствовала, но слушать становилось все интереснее и интереснее.

— В умении добиваться своей женщины, — с намеком ответила Предназначенная. — И ты вот в папу тоже, — прищурилась женщина, — в мыслях меня, как и он, Валечкой зовешь.

— У меня блок слетел? — округлила я глаза.

— Да нет, — тихо засмеялась собеседница. — Ты с первого дня в привычку это взяла.

— А как… — я немного помолчала, собираясь с мыслями, — Соль жил после того, как Академию закончил? Он не очень-то распространяется об этом времени.

Валентина Николаевна поморщилась:

— Ох уж эти демонские замашки…всегда знала, что не доведет его до добра родство с таким дедулей. Но ничего не поделаешь: любимый внук — это хуже титула…

И тут Предназначенная леди, как была — в рубашке, мягких предельных тапочках и с косынкой на плечах — опустилась на палубу и села по — турецки.

— Присаживайся, — она махнула рукой снизу, — расскажу тебе о сыне.

Я, конечно, примеру последовала, хотя сама успела переодеться в привычную экипировку: пользуясь тем, что у Сина с Или наконец-то начался медовый месяц, хотела подежурить наверху.

— Так во — от, — протянула Валечка, меняя положение и приближая колени к груди, тут же обхватывая их руками. — Поначалу на его исчезновения мы не обращали внимания. Не знаю, говорил он или нет, но вместо поступления в Академию Познаний в положенном возрасте он вдруг обнаружил в себе неискоренимое желание увидеть свет. Его, в общем-то, Соль и взялся исполнять. Таким образом, он добрался до самого Южного Предела, по возвращении из которого через два года спокойно зашел в родовой замок и доложил, что бабушкин дом в целости и сохранности, а глава города Ромашек — ты, наверное, знакома с Эллианом — лично распорядился о том, чтобы за ним присматривали. После этого мы, честно говоря, думали, что жажда приключений его покинула. Но…потом появилась ты.

— Вот еще, — я воинственно насупилась. — Никаких приключений во время нашей учебы не было.

— Зато после…что такого между вами произошло, что Соль отправился выпускать пар к гномам, да ещё демиургову тучу троллей из обвалившейся шахты спас?

Я смотрела на нее, будто впервые в жизни.

— Так вот откуда он свое прозвище получил…

— Да, — кивнула Валечка. — Мы, конечно, особенно не волновались. Видели, что плохо, но вмешиваться не собирались. И вот тут-то на игровом поле и показался Алейван Благородный…не знаю, какими путями он отыскал к Солю подход, вот только через месяц тесного общения с дедом наш мальчик пришел домой и сказал, что отправляется служить в торговый патруль.

— Ну…мы… — замялась я. Валечка как-то странно посмотрела на меня, понятливо кивнув:

— Раскаяния влюбленного почти дракона…да, мы это тоже проходили. Теперь ясно, отчего он вдруг ринулся всем и каждому нести добро и справедливость. Ну и за тобой следить не забывал, конечно.

Про то, что следил посредством Илигири, я знала, поэтому обижаться не стала, весело хихикнув.

— Хорошо, что вы это преодолели, — словно в подтверждение моих мыслей о том, что мы с Солем все — таки повзрослели, — заметила Валечка. — Чего-то подобного я и ожидала. И все — таки Базилура невозможно не признать великим игроком.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Порой у меня складывается впечатление, что меня воспитывал совершенно другой человек. Особенно в свете его открывшегося божественного происхождения.

— В одном не сомневайся: за тебя он любого в порошок сотрет, — Валечка обняла меня за плечи, приближая к себе. — Я помню то восторженное выражение лица, с каким он на Леночку смотрел. Так что общего ребенка он не мог бы не любить.

— Очень хотелось бы в это верить.

— К тому же, — Валечка явно приободрилась, — не забывай: вместе с Солем ты стала членом одной большой семьи. Обик так вообще обрадуется, когда узнает, что ты теперь его сестра.

Я улыбнулась: родство с младшим Златоглазым было для меня особенно ценно. Как — никак, Обиван был моим самым дорогим другом со времен знакомства с родовым замком милорда Арегвана. Все — таки, попаданство в мир Пределов обернулось для меня большим количеством приобретений…

Вот так, греясь под боком Валечки, я и провела остаток ночи. А когда глаза начали слипаться, я уснула в объятиях Предназначенной леди. Мне снился Солейран — нет, это было не астральное путешествие. Снилась дальнейшая жизнь с ним, продолжающаяся уже после разрушенной стены. Нам все удалось. Абсолютно все… Не знаю, было ли это желанием моего подсознания или навеянный Валентиной Николаевной сон, но просыпалась я со счастливой улыбкой на губах.

Син вел «Соединяющую» прямо на стену. Мы с Валечкой были готовы ко всему, включая неожиданное появление Базилура — так, на всякий случай пришлось рассмотреть и этот вариант. Оборотень обещал удерживать судно на месте, насколько это будет возможным; по крайней мере, для первого соединения мне было удобнее провести некоторое время в слиянии с барьером. Когда корабль оказался разделенным границей примерно надвое, я кивнула Валечке, получая от нее подтверждение готовности, и подошла к переливающемуся прозрачному мареву, которое никто другой не в состоянии был видеть. Моя сила действовала довольно специфично: если нужно было уничтожить какую — либо из границ, она растекалась по ней и словно растворяла. Именно так я и собиралась поступить в этот раз — с поправкой на площадь охватываемой поверхности.

Я погрузила руки в границу, ощущая отклик от поддерживающей ее собственной магии. Божественная природа…надо же. Во что же ты вляпалась, Анечка. Сзади почувствовала осторожное прикосновение Валечки. А потом закрыла глаза и отдалась на волю опытного преподавателя — менталиста.

Именно она должна была вывести меня сначала на астральный уровень, потом в ментал. Когда я открыла глаза, перед ними была картинка переливающейся всеми цветами радуги границы. Именно так она выглядела на первом уровне души. Она тоже имела свою ауру.

Самым сложным оказалось отделение сознания от тела. В этом мы с Валечкой тренировались на учебе в Академии, но самостоятельно у меня никогда не получалось. Зато отдавать частичку себя по первому требованию Предназначенной леди выходило без каких — либо проблем. Вот и сейчас я видела медово — фиолетовый сгусток чужой души, призывающий меня к себе. И без сомнений отправилась туда, куда он показывал дорогу.

Астрал красив. Его населяют богатые оттенки эмоций. В нем я всегда встречалась с Солем и могла поделиться всем, что было на душе. Это пространство несдерживаемых порывов. Территория незамутненных чувств. Но мне нужен был уровень выше. Я стремилась туда, где душа очищается от груза эмоций и мыслей. Туда, где она способна по максимуму воспринимать информацию. На этом уровне она распадается миллиардами частиц бытия, сливаясь с мирозданием и инстинктивно впитывая все его тайны, которые только способна вынести. Это — цель моего конечного путешествия. И имя ей — ментал.

Валечка помедлила на самой границе с астралом. Позволила привыкнуть к быстрой смене оболочки. А потом…я словно перестала существовать, одновременно с потерей эмоций очутившись в бесконечном пространстве данных в одиночестве. Здесь граница с югом выглядела песчинкой в безбрежном море предельных связей. Но и она имела законы, по которым была сотворена и исправно функционировала. Я расползлась по ней, словно чернильное пятно по площади кальки — неизбежно, неминуемо, беспощадно. Моей целью было полное снесение границ. Моим оружием был собственный магический потенциал. Я была потомком демиурга, умеющего просчитывать на несколько ходов вперед. Я должна была положить конец изоляции человеческого населения.

Верхние слои — моя и Арегванова подпитка границы — поддавались почти без труда. Проблемы начались тогда, когда я добралась до фундаментального уровня. Прав оказался Соль — его строил демиург…

Ментал — не место для паники. Он существует для того, чтобы найти решение для каждой поставленной задачи. Мир сам подсказал мне ответ — нужно только найти брешь в непробиваемой стене, которую уже сотворила концентрирующаяся внутри купола магия. Столкновение стихий и так неизбежно — к чему оттягивать момент приближающегося конца? И я начала сканирование пространства.

Она нашлась — крохотная пробоина в почти идеальном занавесе человечества от внешнего мира. И я — частица сразу же нырнула внутрь. А там — словно ещё один подуровень знаний. На этот раз — человеческих. Все же ментальная защита — великая вещь…этот сложносоставной купол охранял не только от магии, но и держал в себе накопленные тысячелетиями знания. И сейчас я, снова распавшись на неисчислимое количество атомов, одновременно видела, что Соль с Арегваном прочно удерживают блоки на человеческих сознаниях, Эллиан, запершись у себя в кабинете, потихоньку глушит гномью настойку после того, как муж продемонстрировал ему доказательства нашей свадьбы, а домик, в котором раньше жила Прекрасная леди, скучает в ожидании моего возвращения. Рациональное решение остаться жить там после всего, что я собиралась совершить, пришло на ум почти сразу. Кстати, сознание Валечки, находящееся где-то на периферии моего восприятия, безоговорочно эту идею поддержало. Правильно: люди, возможно, и станут полноправными членами предельного общества…но где гарантии, что после этого проблемы уйдут окончательно? Я знаю, что Валентина не в состоянии проникнуть под брешь в щите, созданном творцом этого мира. Все, что я черпаю из ментала, она сейчас считывает через меня, словно со страниц открытой книги. Хорошо все же быть магом такого направления…это вселяет уверенность. А я тем временем застываю прямо под крохотной дырочкой, которую успела пробить магия Южного Предела. Информация сообщает мне, что если впитаться в ее неровные края, структуру сотканного купола можно разрушить подобно тому, как кислота разъедает поверхности, с которыми вступает во взаимодействие. Когда нет возможности напрямую положить чему-то конец, приходится действовать хитростью.

Я увлекаюсь: то, что я вижу внутри демиургова плетения, по — настоящему заинтересовывает и не позволяет оторваться в стремлении разгадать его загадку. Это-то и становится роковой ошибкой алчущего знаний рассудка. Я успеваю только понять, что связь с Валечкой прерывается. А потом падаю в пустоту без единого намека на собственный звездный свет.

— Девчонка. Наглая девчонка! — проревел кто-то над моим ухом, и я неожиданно пришла в себя. Боже, что за громогласный мужчина решил испытать мои нервы на прочность?..

— Она не так проста, как может показаться на первый взгляд, — заметил спокойный голос, находящийся вдали. Он принадлежал женщине. И, на удивление, совсем мне не понравился, пусть мужчина на взводе вселял настоящий ужас. От того, как произносила слова незнакомка, захотелось спрятаться куда — нибудь под стол и не высовываться, пока эти двое диаметрально противоположных личностей не прекратят диалог. Кстати, здесь вообще стол в наличии?

Открыв глаза, я ощутила себя лежащей на холодном полу. Вот так сказки. Это что же — меня прямо с телом куда-то переместили? Потому что находилась я тут в своем привычном одеянии. Тут — это, кстати, где?..

Красивый зал. Черный пол, напоминающий мраморный, блестящий в свете тусклых светильников, горящих на стенах между большими провалами окон, одетых в белые, по цвету совпадающие со стенами, шторы. Куполообразный потолок с красивыми фресками. Мне не совсем понятно, что за события отражены на них, но, обведя все пространство наверху и снова опустив голову, я замечаю, что основным героем в них выступает как раз во — он тот сидящий на троне внушительный седовласый мужчина с бородой, пытающийся, очевидно, пристроить свою тушку поудобнее. Нет, он не был грузным или отталкивающим — скорее, мужественным и привлекательным, пусть и в годах. Энтони Хопкинс в экранизации комиксов «Марвелл» двадцатилетней давности — Один, не иначе. Только одетый в прикид Зевса. Да, по — другому и не скажешь. Руки мощные, как будто сутками напролет грузил мешки с картошкой в соседнем магазине. Глаза — зеленые, яркие, цепкие. Не кошачьи, как у папеньки — холодные, анализирующие, все подмечающие. Бр — р, какой отталкивающий тип. И кого-то он мне смутно напоминал. Уж не хозяин ли голоса примостился на главном седельном образовании этого помещения?

А вот облокотившаяся на его колено худосочная бледная брюнетка с длинными прямыми волосами однозначно попадала под категорию мымры с противным голосом. Она вообще подпадала под любую категорию, если та должна была внушать отвращение. Надменное выражение лица в сочетании с льдисто — голубыми глазами довершало впечатление. И на ней было очень похожее на мое в вечер эльфийского бала платье, только вместо золотых нитей на нем были траурные черные. Ну, просто фигура шахматной доски — и бесконечно подходящая под интерьер вещица. Судя по позе, она седовласому приходилась не меньше, чем любовницей…ан нет, браслет на руке свидетельствовал о более тесном взаимодействии. Муж и жена — одна сатана. Сейчас эта боевая единица поглядывала на меня со смесью ярости и брезгливости на лицах.

Я уселась на полу — все равно не было смысла церемониться с теми, кто…меня сюда доставил. Мама дорогая! Кто мог совершить этот поистине энергозатратный шаг, вырвав меня из пространства мира Пределов, а потом прожигать воинственным взглядом? Особенно учитывая тот факт, что папочка не зря заострял внимание на том, что может всего лишь влиять на события в мире?!

— Она проще, чем коробка из — под украшений, что подарили тебе в одном из бесконечных миров Седьмой Ветви, — поморщился мужчина. Да — да, именно он и ревел на меня несколькими минутами раньше, именно он являлся обладателем громоподобного голоса. Пожалуй, симпатичными в нем были только длинные кудрявые волосы, которые он, подобно отцу диснеевской русалочки, оставил распущенными. — Посмотри на нее, Сора: на лице написаны все эмоции.

Я покраснела от стыда: третий товарищ за мою скромную жизнь обнаруживал эту истину, сигнализируя о том, что стоит, наконец, задуматься, как хотя бы мало — мальски защитить себя от простого внешнего вида.

— Я не уверена, Ингермон, что простодушие не является всего лишь еще одной личиной. Покусившаяся на нерушимость созданного тобой щита по определению не может быть доступной.

Я задохнулась от прозвучавшего в ее голосе обвинения, даже несмотря на то, как именно она назвала мужчину. Вспыльчивость, однако, вовремя была укрощена благоразумием — спасибо урокам мужа! — подсказавшим, что спор с верховным богом спирали миров может, по крайней мере, закончиться для меня травмоопасно. Ну а спорить с дедой…еще и чревато. Значит, это и есть тот самый Ингермон, о котором отец отзывался не слишком благодушно… Почему, интересно, Нинор перестала быть его первой женой? И кто такая эта Сора — помимо того, что стала второй?

— Так и будешь молча смотреть на нас? — Ингермон…нет, деда — снова вошел в роль громовержца и сурово пророкотал вопрос на весь зал.

— По — моему, вы и так прекрасно справляетесь: обсуждать человека в третьем лице в условиях наличия его в том же пространстве — высшая степень невежливости, не хотелось бы вам уподобляться.

Кто, ну кто тянул меня за язык? Как хорошо, что я обладала способностью строить щиты. Первая нехилая атака от деды разбилась в пух и прах, отразившись в сторону потолка. Успев мельком проследить за ней, я обнаружила, что испорчена часть фрески, на которой главный бог «замешивал» какой-то странный кисель. Потом я со сбивающимся дыханием поняла, что кисель этот был не чем иным, как сердцем всей спирали. Вот так вот, играючи, кажется, и затиралась история…

— Бесстыжая! — окончательно вышел из себя дедуля, видя, что мне нипочем его уколы, и поднялся с места. Хитон его нисколько не закрывал стройных сильных ног, и я в который раз уловила сходство с…да с отцом, с кем же еще. Боги богами, а законы генетики, похоже, даже тут никто не отменял. Только папа, наверное, от бабушки изящества еще захватил, дед-то совсем скалообразным казался. Кажется, я поняла, по чьему образу и подобию предполагалось лепить демонов…

Несколько последующих ударов я отразила так же хаотично. А потом до меня, наконец-то, дошло, как раз и навсегда дедулю усмирить. Видя, что Сора не предпринимает никаких попыток к нападению, один из многочисленных тычков по своему щиту я направила прямо на нее, не без удовлетворения наблюдая, как искажается сначала от ярости, а потом от почти животного страха симпатичное лицо. Человечка…простая человечка без дара. Тут же пришлось себя одернуть: я и сама недавно такой же была. Когда же Сора завопила, дед играючи спрятал последнюю молнию, сердито уставившись на меня.

— Может, прекратите уже оскорблять и скажете, какого черта затащили меня Бог знает куда? — а что такого? Они сами решили, что я беспросветная дура, почему бы не убедить их в этом еще больше?

— Бог знает куда? — казалось, дед Инги не на шутку оскорбился. — Тебе и имена наши ни о чем не сказали?

— Ваше — вполне, а вот кто такая Сора — понятия не имею, — пожала я плечами, глядя, как покрывается пятнами не пришедшее в себя от пережитого ужаса лицо второй жены.

— Самоубийца! — выкрикнула она, видимо, желая, чтобы муж тотчас же расправился со мной за то, что я позволяю себе слишком много лишнего.

— Отнюдь, — не спешила соглашаться с ней я. — Мои щиты пока ещё выдерживают атаки вашего незабвенного мужа.

Сора от такого свободомыслия задохнулась, не зная, что ответить, а вот дед, напротив, прищурился:

— Кого-то ты мне напоминаешь…

О, а я, оказывается, быстрее сообразила, что мы родственники. Видел бы Соль, как я постепенно забываю его школу вежливости… сказал бы точно: ни дать, ни взять — вылупившаяся дракоша.

— Кто твой отец? — тем временем спросил Ингермон.

— Василий Игоревич Семенов, — и не соврала ведь ни одной буквой. Кто же знал, что имя отца Базилур так странно трансформирует. Как, собственно, и все остальное.

— Это имя не принадлежит миру Пределов, — сделал логичный вывод верховный демиург. — Откуда ты?

— Земля, — коротко ответила я. В каком именно месте спирали находился мой мир, я не имела понятия, пусть Валечка и говорила, что амагичность чаще встречается на ее окраинах.

— А в Пределы, значит, воронкой перенеслась? — мне не оставалось ничего другого, кроме как молча согласиться. — Подстилка Базилура, выходит, — гневно процедил мужчина, вызывая в душе волну неконтролируемого гнева. Сдерживаться дальше я была не в силах.

— Не больше, чем ваша нынешняя жена, — четко и с расстановкой проговорила я. — Никогда не поверю, что вы предпочли Нинор вот эту, — я даже пальцем не показывала — кивнула носом в сторону вконец разъяренной женщины.

Странно… он не разделял чувств второй жены. Просто подлетел ко мне, пользуясь эффектом неожиданности, и больно сдавил горло. Я даже не успела прохрипеть ничего в защиту, а он уже отпускал меня, глядя с огромным потрясением и болью:

— Моя…кровь!

— Так точно, деда, — подтвердила я срывающимся голосом, судорожно хватая ртом воздух. — Внучка, если быть точнее. Сам угадаешь, откуда я взялась, или на пальцах объяснить?