Выпускница Академии Познаний. Благодать одинокого солнца

Глава 13

Сердце спирали миров, убежище Ингермона

Я хотела вернуться домой. Проводя с родственничками каждую новую минуту, я все больше и больше понимала папу, всю жизнь твердившего о том, что с отцовской кровью ничего общего иметь не желает. Тотчас же, как догадался о непосредственном участии старшего — и самого могущественного — отпрыска в моем появлении на свет, дед крепко задумался, наградив тяжелейшим из всех взглядов, что мне доводилось видеть в жизни, а затем велел второй жене созывать всех находящихся поблизости демиургов. Таковых оказалось около тридцати человек… И вот сейчас я, усаженная по левую руку от Ингермона, имела счастье наблюдать за большим прямоугольным столом местный бомонд божественного происхождения. Боже, и кого тут только не было… Сатирообразное нечто кушало с рук странного вида дамы с перьями вместо волос какие-то диковинные фрукты, прототип всея гномьего народа с явным пищевым интересом разглядывал небольшую сидящую прямо на столе феечку, для которой, ввиду небольших габаритов, было предусмотрено отдельно сотворенное место. Какой-то фотомужчина — в том смысле, что ему бы на обложку журнала — периодически подмигивая мне и сотрясая прямыми темными волосами до плеч, явно делал непристойные намеки и приглашал к более тесному сотрудничеству. Боже. У меня от всего этого пестрого многообразия, еще и не особо следившего за манерами, начинала кружиться голова. Только рядышком примостилась квазиэльфиечка более-менее презентабельного вида, источая вокруг себя радушие и благоденствие. Но и она одной фразой начисто убила мое положительное настроение:

— Не удивляйся слишком сильно — скоро и ты привыкнешь к этой обстановке. Ты ведь теперь тоже часть нашей большой дружной семьи!

«Да эльфийский двор по сравнению с вами — и то выглядит гораздо более дружной компанией!» — так и хотелось рявкнуть в ответ. Но я, памятуя о том, что с толпой уродцев справиться гораздо сложнее, чем с одной вздорной Сорой, благоразумно решила воскресить уроки Солейрана.

— Ой, а что это у тебя такое? — заинтересовалась вдруг эльфиечка, имени которой я не трудилась узнавать, примечая брачный браслет на правой руке. Она довольно бесцеремонно перегнулась через меня, чтобы схватить запястье и приблизить к себе. — Замужем? Это срочно надо исправлять — демиургам негоже с простыми смертными путаться!

Едва заметив, как она кончиком указательного пальца начала играючи стирать татуировку, с которой было связано слишком много воспоминаний, я тут же освободилась от захвата, для уверенности ещё и вскочив из-за стола и яростно добавляя к оскорбленному виду короткое «не смей!».

— Да что я такого сделала? — казалось, девица в легком сиреневом полупрозрачном сарафанчике удивлялась вполне естественно.

Что не так? Да все, начиная с абсурдности моего приема вышестоящими родичами и заканчивая едой, к которой я даже не притронулась, неожиданно перехватив острый взгляд Соры и нечаянно подумав, что она не погнушалась бы и отравой, лишь бы расправиться с сильнейшим из внуков Ингермона. Судя по тому, что я краем уха услышала, пока собирались и рассаживались гости, Нинор в свое время подложила муженьку большую и увесистую свинью. Сначала тем, что долго не могла забеременеть, и деду пришлось вводить многоженство, потом — тем, что сбежала, узнав о появлении Соры, которая в скором времени должна была понести от главного бога. Но сбежала бабуля, уже нося под сердцем Базилура. А поскольку сила у богов распределялась так же, как и у небезызвестных мне эльфов, то есть максимум ее приходился на старшего отпрыска, то вся мощь и авторитет уплыл к Василию Игоревичу Семенову. А тот, в связи с непримиримостью матери по отношению к новому режиму деда, принял, естественно, ее сторону. В итоге получилось, ни много ни мало, противостояние двух поколений, причем Базилур в нем примерил роль инициатора перемен, хотя Ингермон все попытки сына усовершенствовать миры воспринимал не иначе чем палки в колеса.

И вот тут на арене столкновения появилась я — какая удача. Ну и что, что человеческое дитя, все равно сильное — грех не воспользоваться представившимся шансом. Словно подтверждая направление моих догадок, уже не слишком трезвый дед изрек глубокомысленно:

— Да, Миори дело говорит — выдадим тебя замуж за Даана, — при этом тот слащавый хмырь, который совсем недавно делал мне непристойные предложения глазами, заулыбался в свои бывшие тридцать два. Почему бывшие? Потому что я собиралась их пересчитать при первой же возможности, проредив явно лишние — очень уж мне не понравилось сладострастное выражение лица божка. А едва заметив, как скривилась от новости Сора, я и вовсе рот рукой зажала: мужик был ее вылитой копией! Поскольку «бабуля» гаремов не держала — да и на месте смертной я бы не стала главному богу с кем-то изменять — я сделала вывод, что Даан является не кем иным, как младшим отпрыском Ингермона. Мамочки. Это меня за собственного дядьку решили выдать?!

Чувствуя, как начинаю медленно закипать, я возмущенно уставилась на дедулю:

— И этим ты думаешь улучшить со мной отношения?

Захмелевший Ингермон перевел взгляд с эльфиечки, так неудачно попытавшейся лишить меня символа единства с Солем, на то место, где сейчас стояла я. И мне внезапно пришла в голову мысль, как на этом странном торжестве, где за одним — единственным столом посреди богатого, но совершенно пустого зала дед чувствует себя безмерно одиноким. Да, он главный, самый сильный, окружен братьями, сестрами и их бесконечным выводком, но…он один. Возможно, ему чего-то не хватает в жизни? Возможно, я смогу до него достучаться?..

— Лучший из твоих миров на пороге новой войны! — с жаром заговорила я, прекрасно понимая, что он услышит, даже несмотря на множественное эхо разговоров, раздающихся благодаря присутствующим, в которых проскальзывали любые реплики, только не поздравления с появлением утраченной когда-то внучки. Народ просто собрался. Тема была не так важна. — Магия Южного Предела грозит вырваться из — под щита, ее нужно мирно перемешать с остальной, а ты тут чаи гоняешь да меня испытываешь?

— Кто это сказал? — создалось ощущение, что хмельное состояние являлось лишь прикрытием над угрюмо размышляющим о судьбах бытия богом, и только Сора знала, помимо меня, в каком именно настроении пребывает супруг. — Кто сказал, что Пределы вновь окунутся в войну? Твой незабвенный папа, который только и делает, что учиняет мне гадости?

— Мой незабвенный папа предотвратил своими действиями пятисотлетнюю войну между демонами и драконами! — горячо встала на защиту Базилура я.

— Каким образом? — едко усмехнулся дед. — Подарил дракону попаданку с каплей своих генов, которая открыла всем глаза на истину? Они сделали все сами, девочка. Не надо идеализировать игрока человеческими костями!

— Если бы он не играл в принципе, Пределы давно были бы погребены под тяжестью своих же камней, — раздраженно отозвалась я. — Это ты так и не можешь принять, что отказавшаяся от тебя кровь творит в мире благо в обход твоего божественного разрешения!

— Дерзкая девчонка, — скривился Ингермон. — За такие слова тебя стоило бы наказать!

— Только попробуй, — раздался спокойный голос нового участника встречи, который я, казалось, не должна была услышать, пока не расправлюсь с границей, опоясывающей Юг. — Я, в отличие от тебя, ребенка на произвол судьбы не бросал.

— Базилур… — гневно прошипела Сора, но даже с моего места было слышно ее негодование. Я повернула голову в сторону нового голоса, обнаруживая, что на празднество Ингермона действительно прибыл незваный гость. Пропустившее удар сердце забилось в груди с новой силой.

— Что ты несешь, щенок?! — снова перешел на рев деда. Да, похоже, подобие его гостеприимства на сына явно не распространялось.

— Вино лишило бы тебя дара, — отец кивнул на предназначавшийся мне кубок. — А в мясе приворотное зелье. Я ничего не путаю, возлюбленная мачеха? — обращаясь уже к Соре, едко протянул он. — Анька, молодец, способность чуять неприятности у тебя на уровне инстинктов!

— Что — о — о?! — переводя грозный взгляд на жену, которая, кажется, его даже спиной почувствовала, загромыхал Ингермон. — В моем доме?! За моим столом?!

А я почему-то в это самое мгновение подумала, что неплохо бы снова свести их с бабулей…

— В твоем настоящем доме магия бьет через край границы, тобой же и сооруженной. Анька всего лишь стала делать людям добро, а ты взял и перенес ее сюда, чтобы устроить выволочку — так? Хотел на самоубийцу посмотреть, наверное, — жестко добавил Базилур, и от стали, звучащей в его голосе, передернуло даже меня. Кажется, кто-то стал достойным сыном своего отца…

Резкие слова моментально достигали своей цели — слуха Ингермона — но смотрел папа в этот момент только на меня. Недолго думая, я бросилась к нему под всеобщие охи обкуренных небожителей, после чего, почувствовав, как меня обняли одной рукой, испытала огромное облегчение и на деда глянула уже без затаившегося в глубине души раздражения и страха. Пусть папка и не от мира сего, но в обиду меня точно не даст. Я его в свое время слишком хорошо изучила!

— Кто готовил зелье? — Ингермон обвел родичей суровым взглядом.

— Даан и готовил, — сдала брата в какого — нибудь энном приближении Миори.

— Изгнание. Оба вон, — вынес неумолимое решение главный демиург. Со своего положения абсолютно точно я могла судить лишь о реакции дядюшки — намекателя, но и трясущиеся от бессильной злобы кулаки Соры сказали о многом. Ох, кажется, сердце деды снова планировало стать свободным…

— Ты со мной несколько тысячелетий! — взвилась внезапно женщина, взлетая со стула и приближаясь к Базилуру. Сынуля — развратник благополучно решил отмолчаться, наблюдая сцену между родителями издалека. — И ради какой-то девчонки разрушишь все, что между нами было?!

— Я с ужасом думаю о том, что бы между нами было, поступи я вразрез с твоими желаниями, — процедил гневно Ингермон, тоже поднимаясь. Ух, вот это деда мне достался — высокий, мощный, статный! Но папа изящней, папа родной, и папу я ни на кого не променяю. Только подумав об этом, я прижалась к Базилуру еще сильнее, чувствуя благодарный поцелуй в макушку. — Отравила бы? Скажи спасибо, что все это время в тебе поддерживали молодость, и убирайся!

Сора скрипнула зубами и перевела взгляд на сына. Тот, растеряв былую удаль, поднялся на все свои метр девяносто (или около того), обогнул стол со стороны Ингермона и встал рядом с матерью. Дальнейшее произошло за доли секунды: оба они растворились в воздухе, словно и не было.

— Немагический мир на тринадцатой ветви вам в помощь, — бросил демиург, когда силуэты уже растаяли.

То ли остальные его решение не поддержали, то ли решили, что ловить тут больше нечего, однако один за другим все родственники стали исчезать со своих мест за столом. Вот и окончен бал, пронеслась в голове мысль, от которой, надо сказать, я вздохнула с облегчением. Папа, однако, отпускать меня не намеревался, и вскоре я поняла, почему именно.

Словно ждал, пока последнее нелепое создание — та самая мелкокалиберная феечка со стола — покинет большой зал с потолочной фреской — дед повернулся к нам и сверкнул взглядом:

— Не думайте, что после этого я оставлю вас в покое. Раз уж ты, — гневно обратился к отцу Ингермон, — решил почтить нас своим присутствием, так просто я тебя отсюда не отпущу.

— Старый маразматик… — еле слышно и только для меня пробормотал отец. — Этого-то я, Анька, и боялся…

— Чего? — встревожилась я.

— Неожиданно вспыхнувшей папочкиной любви… — поморщился Базилур. — Прости, но мне придется немного задержаться.

— А я?

— А ты, мое пламенное сокровище, — светло улыбнулся папа, медленно отстраняя от себя, — отправишься обратно и завершишь то, что начала, договорились?

Я нервно сглотнула: папины слова, особенно в контексте ситуации с Ингермоном, несмотря на нарочитую бодрость, испугали меня.

— Анька, не время прятать голову в песок, — уже строже добавил Базилур. — А ну, марш отсюда!

Легким взмахом руки он материализовал рядом со мной знакомую воронку — именно одной из таких я и воспользовалась, точнее — она воспользовалась мной, чтобы попасть в Пределы.

— Ты не сделаешь этого, Базилур! — взревел Ингермон. Лицо отца приняло совсем жесткое выражение, после чего меня немилосердно втолкнули в воронку, но последние слова я все — таки расслышала:

— Не тебе решать, как жить моим детям, отец…

Знакомый шум в ушах привел меня, однако, не на палубу «Соединяющей». Папа, похоже, действительно оказался игроком в прямом смысле этого слова. Во всяком случае, объяснить возвращение сразу на ментальный уровень сознания никак иначе я бы не смогла. Зато знакомое Валечкино присутствие заставило сконцентрироваться на деле, не медля ни секунды. И потянулись бесконечные минуты…

Я поняла, почему отец в разговоре делал большой упор на мой энергетический потенциал: чтобы растворить границу до основания, потребовались бы все мои силы. Хватит ли их на преодоление барьера? Смогут ли люди после этого вздохнуть спокойно? Рациональная часть меня не удивлялась сомнениям, она тотчас подсказала приемлемое решение: потенциал нужно израсходовать полностью, разрушенная при этом часть щита позволит магии свободно транслироваться и перемешиваться между собой. Будь я в астрале, здравомыслие, конечно, тут же подало бы сигнал о том, что в этом случае есть большой риск распылить сознание и никогда уже не собраться, навечно становясь частью информационного пространства и погружая тело в кому. Но я была далеко от области чувственного восприятия — а значит, имела возможность решать поставленные перед собой задачи хладнокровно и без оглядки.

Граница поддавалась неохотно: все же крови Ингермона во мне была только четверть, пусть папа и был прямым наследником главного демиурга. Но я упрямо шла к своей цели, раз от раза ощущая, как все медленнее опускаюсь от вершины купола к его основанию. Неужели не хватит сил? Неужели кому-то все же придется заканчивать мое дело?

Он пришел как раз в тот момент, когда я почти слилась с пустотой: странный золотистый вихрь, сметающий все, в том числе и границу, с лица земли. Подхватил в уверенные объятия потока создаваемых частиц и в несколько мгновений разрушил до основания призрачную грань между тьмой и светом, между созиданием и разрушением. Дед? Дед решил мне помочь — неужели? Но это действительно оказалось так: плотная вязь узора под действием чужого сознания уверенно сокращала свою площадь, пока, наконец, не исчезла совсем. Именно в тот момент я и осознала, что расставаться со мной Ингермон не намерен. В ментале разум был согласен на то, чтобы продолжить обучение и развить мой дар и дальше — вот только не здесь: там, где — нибудь за горизонтом, в сердце чужой мне спирали. Никакие метания Валечки не могли отвлечь демиурга от реализации собственного плана. Мы летели с ним все выше и выше, оставив далеко позади трехцветное сознание Предназначенной и все больше удаляясь от информации, связанной с миром Пределов. И снова отец пришел мне на помощь.

Его ярко — зеленый вихрь отделил меня от организованного хвоста летящей кометы — Ингермона, заставив деда на мгновение отвлечься от реализации своего коварного плана. Этого хватило, чтобы Валечка смогла догнать меня и оттащить подальше от сцепившихся отца и деда. Предназначенная не медлила — опустила сразу в астрал, где нахлынувшие на меня смешанные чувства окончательно привели сознание в раздрай. Валечка могла лишь поддерживать меня — сил на то, чтобы преодолеть последний слой до физического тела вместе, у нас бы уже не хватило… если бы я могла, именно в этот момент вдохнула бы полную грудь воздуха и позвала Соля так громко, как только хотелось. Вот только крикнуть, увы, здесь было совсем не в моей власти…а он все равно услышал!

Мягкое переливающееся черным и золотым сияние опустилось ко мне, словно с неба, обращаясь знакомой фигурой мужа, и в то же самое мгновение я и себя стала ощущать именно астральным телом. Пришел…увидел…отыскал! Я бросилась к нему в объятия, смутно осознавая, что здесь вот — вот может очутиться дед, и ощутила, как меня постепенно наполняет энергией мужа. Он здесь. Он рядом. Теперь все будет замечательно…а потом мы просто начали растворяться друг в друге. Боже…единое целое. Так вот как выглядит любовь…

Голова раскалывалась нещадно. еще не открывая глаз, ощутила, как тело находится в состоянии сломанного кувалдой поросенка для мелких монет. Да, свинья — копилка, окончившая свое жалкое существование — это определение больше всего ко мне сейчас подходило. И пусть Соль дал мне силы на то, чтобы из астрала вынырнуть обратно в тело, я…все равно ощущала себя выброшенной на берег рыбой. Не открывая глаз, попробовала сказать хоть слово, когда почувствовала, как спина опирается на чьи-то колени. Мягкие уговоры Валечки не делать резких движений окончательно прояснили личность находящегося рядом человека. Боже, как же плохо…подчистую лишиться запаса — удовольствие не из приятных.

Она гладила мои волосы и терпеливо ожидала, когда начнется медленное восстановление запаса. Откуда могли взяться исчерпанные силы, я не представляла, пока внезапно не поняла, что насыщение энергией происходит прямо через кожу. Долго не могла сообразить, откуда, откуда это непонятное покалывание и мурашки, пока, наконец, не пришла к неожиданному выводу: новая магия Пределов, доселе запертая из-за дедова барьера. Это же магия созидания. Неисчерпаемый источник людского труда и усердия. Так вот, значит, как она действовала…потрясающе! А дед еще не соглашался на то, чтобы Пределы стали едиными…вот уж точно — маразматик!

Когда желание открыть глаза стало мне по силам, я встретилась с выражением огромного облегчения на лице Валечки.

— Какая же ты умница, Анюта, — кажется, совсем некстати моя бывшая преподавательница и нынешняя свекровь решила расчувствоваться. Хотя, возможно, просто находилась в ожидании в третий раз, кто же их со Златоглазым разберет.

— Соль… — тихо прохрипела я, и женщина широко улыбнулась:

— Будет здесь с минуты на минуту… — с этими словами меня, лежащую на палубе «Соединяющей» и сопровождаемую озабоченными взглядами семейной четы оборотней, приподняли за плечи, и я их увидела…

Вначале от горизонта, над которым уже начал опускаться Аурон, отделилась маленькая светящаяся точка. Медленно обрела очертания…а когда, приблизившись, над головой мелькнула огромная тень и я подняла глаза, дух захватило от картины массивного алого с золотым брюхом дракона, совершившего нечто сродни почетному кругу над кораблем. С его хребта ртутью стекла человеческая фигура, не узнать которую было невозможно. А потом с рук свекрови я благополучно перекочевала в теплые объятия мужа, только после этого позволив себе расслабиться под его уверенное «Анька, мы это сделали…» Что происходило в день моего возвращения из сердца спирали, я не помню, потому что, лишь взглянув в счастливые глаза Соля, рассталась с сознанием.

С тех пор минуло несколько дней. Соль усиленно за мной ухаживал, не позволяя подниматься с постели, пока я не окрепну окончательно. если честно, на следующие же сутки после пробуждения меня мучили два желания: вылить щедро варимый Илигири суп и поесть чего — нибудь нормального (нет, суп был вкусный, даже очень, и я по — доброму Синвайну завидовала, но такая пища больше подходила маленьким больным детишкам, и мне все чаще вспоминались вкусные академические блинчики Дезиры) и, не выходя из той же постели, в которой меня держали, жестоко надругаться над мужем. Естественно, ни того, ни другого мне не позволялось, и если на счет первого желания я еще видела хоть какие-то признаки сочувствия в золотистых глазах, то второе встречалось с непримиримой и непоколебимой позицией. Позицией, конечно, совершенно не той, что представлялась моим больным воображением. В общем, пришлось смириться и, как и советовал Соль, усиленно готовиться к поправке.

У меня случались частые гости: Или с Сином бывали чуть ли не каждые полчаса, словно уходили после встречи не на палубу выше уровнем, а за тридевять земель. Валя от них не отставала, совершенно не понимая, почему муж не стремится к частоте посещений. Я, конечно, соглашалась с сердобольной женщиной, внутренне посмеиваясь и прекрасно понимая, чем вызвана чрезмерная забота. Конечно, и для нее оказалось шоком внезапное исчезновение моего тела с «Соединяющей». И именно она в ту же минуту призвала Базилура, ну а папа уже обо всем догадался сам. К каким выводам он пришел, мне, естественно, оставалось неизвестным, к тому же, в довершении терзающих меня сомнений, после того, как остался с дедом наедине, он так и не появлялся, но я надеялась на лучшее. И во все подробности путешествия в берлогу Ингермона членов команды, конечно, посвятила. Соль, кстати, философски отнесся к желанию Миори мой браслет стереть. А когда я чуть было не разрыдалась из-за того, что «ты меня не любишь», просто взял мою руку и прикоснулся губами к тому месту, где причудливую вязь успели убрать. Когда он отпустил запястье из плена своих губ, я в замешательстве уставилась на восстановленную татуировку. Потом перевела взгляд на ехидную рожу полудракона. Вопросов он не задавал, и испытать стыда за свои недавние упреки я так и не успела. Черт…в этот момент я любила его, как никогда раньше.

Когда самостоятельно встала на ноги, тут же, воспользовавшись отсутствием вездесущей сиделки — мужа, поднялась на палубу. Благо, изоляция в каютах была отличной, и никто на пути с желанием отвести меня обратно не попался. В этот момент я совершенно сознательно вознесла благодарность самому азартному из всех богов и по совместительству моему загадочному папочке, втайне надеясь, что хоть сейчас меня услышат и подадут знак, что все в порядке. Но, естественно, ничего из вышеперечисленного так и не случилось, и единственное, что мне удалось, так это увидеть вдали начинающий увеличиваться силуэт Южного Предела. Неужели мы действительно сделали это?..

— Мужа ты, допустим, своими тихими шагами еще можешь в заблуждение ввести, — раздался позади ехидный голос счастливой жены (в этом сомневаться не приходилось, пусть мы с Или и не разговаривали на данную тему — по сияющим глазам молодоженов все и так было ясно), — но неужели рассчитывала обмануть двух оборотней?

— Вот еще, — фыркнула я, — никого я не собиралась обманывать. Просто решила показать, насколько дееспособной являюсь и могу принимать участие в делах команды.

— Ну да, — хмыкнула девчонка, — в ночной сорочке и на босу ногу, когда на дворе не лето совсем, — после чего ее красноречивый взгляд поведал мне гораздо больше, чем могла бы сказать Илигири.

— Замужество явно не пошло на пользу твоей язвительности, — прищурилась я, несмотря на то, что заметно прохладная погода давала о себе знать, а я не согласиться с девочкой просто не могла.

— Не знаю — муж до сих пор ни одной претензии не высказал, — она похлопала глазками почти так же, как делали все наши заправские красотки в Академии, и я не выдержала — расхохоталась:

— Вы все же стоите друг друга, Илигири!

— Не жалуюсь, — подмигнули мне в ответ, после чего как-то странно сглотнули.

Дело в том, что из юта я сразу направилась к носу корабля — там за одной из мачт рассчитывала некоторое время спрятаться, чтобы подышать воздухом, и пришедшая ко мне девушка, усевшись на борт, в своем положении могла обозревать всю палубу. Кажется, сейчас мне будет плохо…не думаю, что подобная реакция с ее стороны могла бы относиться к Валечке или, например, Синвайну.

На руки меня подхватили быстро, в довершении ко всему еще и наградив рассерженным взглядом.

— Выздоровела, значит, — сквозь зубы процедил явно недовольный моим самоуправством муж.

— Выздоровела! — и не подумала сдавать свои позиции я, в то время как он разворачивался с явным намерением отнести меня обратно в кровать. Ну, уж нет — кто-то ляжет со мной, и надолго, если приведет в исполнение свой коварный план! Немного утешившись мыслями о коварнейшей из мстей, я уже более благосклонно отнеслась к решению мужа, глядя на любимое лицо, как вдруг Соль остановился, как вкопанный, и замер. Сзади зашипела Илигири. Не сразу сориентировавшись в ситуации, я повернула голову в ту сторону, куда сейчас напряженно смотрел Солейран, и вздрогнула. На палубе, скрестив руки, в гордой позе и очень напоминая статую, находился Ингермон. Вот же…неугомонный старикашка!

— Боюсь даже предположить, кто из твоей родни почтил нас своим присутствием, — с сарказмом в голосе пробормотал Солейран.

— С папой ты уже знаком, — нарочито весело отозвалась я, безуспешно пытаясь скрыть охватившее душу волнение: он снова пришел за мной… — Теперь, считай, устроил смотрины дедушка.

— Мне не нравится выражение на его лице, — становясь хмурым, отозвался на неудачную шутку муж.

— Ты знаешь, мне в принципе родство с ним не нравится, — поспешила успокоить Соля я.

— Какое вопиющее непочтение к верховному демиургу! — вместо приветствия решил пожаловаться дед.

— А тебя сюда не звали, — пожала плечами я. — Сидел бы у себя в чертогах и наслаждался праздность с остальными уро…дственниками, — вовремя исправилась я, успев заметить недобрый огонек, промелькнувший в глазах Ингермона. — Ты, конечно, молодец, что создал Пределы, но….тут и без тебя есть, кому заниматься неотложными делами. Тем более что ты, кажется, в последнее время не особо-то к ним и стремился.

— Прекрати действовать мне на нервы! — взревел дед. Ух, а голосина-то его, похоже, от мира не зависела. Я даже почувствовала, как вздрогнула сзади Илигири, инстинктивно прячась за спину Солейрана. Хотя со мной на руках он вряд ли смог бы что — нибудь предпринять. На крики Ингермона прибежали Валечка с Арегваном, да так и застыли на пороге юта, не в силах поверить в происходящее. То ли ауру божественную решились лицезреть, то ли просто поразились чьей-то находчивости появляться на судне из ниоткуда… Синвайн, кстати, проворнее всех оказался: мигом оценив обстановку, как только из-за юта появился, он метнулся к жене. Сзади послышался облегченный выдох.

— А то что? — вырвалось прежде, чем я успела подумать. Вот уж перед кем пасовать не собиралась, так это перед дедой, особенно после того спектакля, что он закатил у себя по случаю моего возвращения. Не позволю делать театр абсурда из своей жизни!

— Я помог тебе разрушить границу, — словно не слыша своевольного ответа, сузил глаза Ингермон, превращая их в еле видные щелочки. — Я пришел за тобой.

Сердце ушло в пятки. Именно этого я и боялась. По — хорошему с ним не договориться, а в случае моего несогласия дед…мог сильно разозлиться и что — нибудь сотворить с «Соединяющей» и ее экипажем — людьми, ставшими мне семьей.

— Не думаю, что моя жена согласна с вашим решением, — вежливо, но с предупреждающими нотками в голосе обратился к Ингермону Соль. — После возвращения из вашей скромной обители, уничтожая следы вашей деятельности — пусть вы и помогли ей в этом — она вернулась совершенно без сил и только сейчас начала восстанавливаться.

— А ты вообще кто такой? — не меняя выражения лица, присмотрелся к Солю дедуля. — Что за смешанную кровь выбрала себе в игрушки моя внучка?

— Аккуратнее в выражениях, — рассердилась я — он опять начал свои порядки устанавливать. — если ты сейчас поставил цель познакомиться с МОЕЙ семьей, то выбрал очень неудачный тон и выражения!

— Демон…дракон…человек…демиург! — последнее слово Ингермон произнес с особым возмущением, словно не ожидал увидеть творения рук собственного ребенка. — Что ты такое?!

На арену действий вышли маги старшего поколения. Валечка с Арегваном неспешно прошлись по палубе, отгораживая собой нас с Солем и Или с Сином.

— Уважаемый верховный бог, — интеллигентно обратилась к нему Предназначенная, — кровью поделился с моей семьей ваш наследник, Базилур. Он же допустил рождение у демона и дракона ребенка — полукровки, коим является мой муж, милорд Арегван Златоглазый, — легким кивком головы она указала на стоящего рядом с ней дракона. — Я надеюсь, винить творения за придумавшего их демиурга вы не станете?

— Да я вас всех сейчас… — дед стал мрачнее тучи, и погода отозвалась на бурлившее внутри него негодование: над судном, словно по заказу, стали собираться тучи. Громовержец фигов, пронеслось в голове, и очень сильно захотелось, чтобы все же появился папа. Потому что исход, который явно запланировал Ингермон, мне не нравился совсем… — Так надругаться…над мировыми порядками — не позволю! — прогромыхал он вместе с первой разразившей небо молнией.

Дождя не было. Только бушевало море, грозя разнести «Соединяющую» в щепки, а мы пытались удержаться в вертикальном положении. С каждой минутой дед все больше распалялся, а я понимала, что он действительно сейчас утопит все, что не по правилам и его задумке. Папка! Ну, где же ты, папка? Или…не появлялся, потому что дед это заранее предусмотрел? Несмотря на сковавший душу страх, я крикнула, пытаясь достучаться до Ингермона:

— Где отец?! Что ты с ним сотворил?

— То, что и требовалось уже давным — давно сделать, — зло расхохотался верховный бог. — Оставил дома учить уроки! И тебя планирую туда же запихнуть — после того, как расправлюсь с очередными вывертами Базилура!

Что произошло дальше — известно одному богу. В нашем случае — явно папке, которого, по словам незабвенного дедули, заточили надолго за домашним заданием. Кто-то, однако, не учел всей глубины мысли моего увертливого па, потому что…стоило Ингермону произнести свою пламенную речь, как, откуда ни возьмись, рядом с ним появилась воронка, из которой появился Базилур и со словами «как же меня достал твой треп…» пихнул внутрь родителя. Портал закрылся тотчас же, приняв в себя нового пассажира, а Василий Игоревич, довольно потирая руки, уставился на нас с весельем в глазах:

— Что притихли, соколики? Все, дед отправился в далекое пешее путешествие! Как ты думаешь, Анюта, как к нему на Земле в таком виде отнесутся — в хитоне, сандалиях и с роскошной гривой седых волос позади?

Я, все еще не в силах отойти от молниеносной смены богов на борту, только тихо выдала:

— Предложат контракт с модным журналом на парочку десятков фотосессий?..

— Солнце мое! — папка подошел к мужу и расцеловал меня в обе щеки, подмигнув. — И как у такого старого маразматика могли появиться такие умненькие и разумненькие мы с тобой?

— Папка… — только и смогла выдавить я, после чего, спустившись с рук Соля, не нашла ничего лучше, как обхватить шею оставшегося с нами бога руками, ощущая, как с любовью меня обнимают в ответ.

— Все, Анька, все точно кончилось… — куда-то в волосы произнес отец, и в его словах я почувствовала непоколебимую уверенность. — Теперь им займутся вплотную, — пообещал он мне, тут же хитро добавив. — Если, конечно, он сможет найти бабулю в осенней России… ну, что, родственнички, — обратился он к остальным присутствующим. — Нагнал папенька на вас страха?

— Васенька, — мягко обратилась к нему Предназначенная, ласково улыбаясь, но я-то видела: сейчас пакость скажет! — Все хорошо, миленький, но не мог бы ты больше не употреблять при детях слова типа «маразматика»?

Базилур с недоумением обвел представших перед ним предельцев взглядом, потом, очевидно, все же понял, что ребенком назвали Синову жену, и покаянно прикрыл глаза, извиняясь за оплошность:

— Простите, Валентина Николаевна, этого больше не повторится!

Много позже, когда счастливые Златоглазые уговорили его остаться с нами на ужин перед тем, как вернуться на Землю (или, возможно, в любой другой требующий его присутствия мир), мы стояли на палубе и прощались перед телепортацией. Вечерние огни Южного Предела уже завтра должны были обернуться для нас прибытием в порт города Ромашек, где, я была уверена, «Соединяющую» встретили бы на ура, вот только…только отец в этом участия принимать не станет. Конечно, он так и не рассказал толком, почему закинул меня в Пределы, хоть я и была уверена, что этот разговор нам еще предстоит, однако и желания выпытывать у него истину я больше не испытывала. Хотя…было, пожалуй, еще одно дело, оставшееся нерешенным, и вот его-то, как раз, совершенно не мешало бы прояснить.

— А почему ты к бабушке его отправил? — спросила я, когда мы уютно устроились у борта и папка согревал меня своей рукой, перекинутой через поясницу. — Неужели тебя нисколько не научил урок, который она получила, покидая сердце спирали?

— Анька — а — а — а, — закатил глаза Базилур. — Вот ты такая умненькая, но иногда…такая глупенькая! — снисходительным тоном заметил он. — А тебе никогда вообще не приходило в голову, почему бабушка так и не встретила никого другого и не начала новых отношений? — пытливо посмотрели на меня.

— Ну… — я по — настоящему серьезно задумалась. — Не хотела терять ещё одного близкого человека? Люди ведь не живут столько, сколько отведено богам.

— Ты действительно считаешь это достаточно весомой причиной? — отец искренне удивлялся моей наивности, и плутовская улыбка засияла на губах бога — игрока. — Особенно учитывая тот факт, что наша бабушка обладает магией созидания? Да она любого могла бы бессмертным сделать, Анюта, — пояснил, наконец, причину несогласия с моими доводами Базилур. — Не-е-е-т, Анька, тут все гораздо проще и банальней: она просто до сих пор любит отца.

— Как? — я даже не стала скрывать вытаращенных глаз. — Как можно этого…любить?

— Детей поблизости нет, — осклабился демиург, — можешь называть вещи своими именами.

— Маразматика! — с чувством применила я наиболее точное определение для Ингермона.

— Поверь мне, я целиком и полностью твое негодование разделяю, — согласился со мной папа. — Но мне ли тебе рассказывать, как порою зла бывает любовь? — и посмотрел при этом так многозначительно, что я потупилась даже. — Мне ли тебе говорить, как можно самостоятельно заточить себя в четырех стенах в ожидании того, когда же, наконец, твое странное счастье за тобой вернется, чтобы затем вновь расстаться на неопределенный срок? — и поиграл бровями в качестве подтверждения своих слов.

— Он мне просто время давал — чтобы определиться, — надулась я, не желая признавать правдивость чужих слов.

— Ну да… — кивнул Базилур. — А ты все это время сидела и терзалась ревностью, какая из невест сейчас обитает рядом с твоим мутантом!

— Соль не мутант! — возмутилась я тут же. — Он особенный — и благодаря тебе, между прочим! — но, встретившись со смешинками в зеленых глазах отца, вовремя поняла, как ловко меня провели и всего лишь посмеивались над отчаянным желанием защитить честь и достоинство мужа. Ну да, скоро тридцать, а я все, как маленькая, на подколки ведусь…

Мы ненадолго умолкли, а спустя некоторое время Базилур снова продолжил беседу:

— За Нинор в любом случае не волнуйся. Она найдет управу на непокорного папочку. Все же три тысячи лет в добровольном изгнании не прошли даром: это она с нами тихая и спокойная, а при появлении раздражителя…поверь мне, ты просто не сталкивалась еще со стальным характером бабули. Покинуть сердце, несмотря на запрет законного мужа, — это не бесшабашное решение, а взвешенный и хорошо обдуманный поступок.

— Знаешь, пап… — я решила поделиться своими наблюдениями. — Мне показалось, что с Сорой он не был счастлив.

В глазах Базилура мелькнула гордость:

— Потому что мало кто может сравниться с Нинор. Разве что ты, — меня ласково щелкнули по носу. — Ну а если серьезно…узнавал я подробности его второй «свадьбы» — когда отомстить хотел. Не любил он эту человечку. Повелся на возможность потомства просто потому, что братья с сестрами поджимали и грозились лишить поста главного демиурга. Сам себе могилу и вырыл, отпустив первое семя вместе с единственно — возможной женой. Поэтому я никогда с выбором и не торопился. А мама твоя — свет моих очей и гарантия спокойствия. Так что непременно приходи ее еще навестить, — хитро подмигнули мне, отстраняясь и открывая воронку…кажется, на Землю.

— А если я не одна захочу, а с Солем? — я выгнула бровь, решив прояснить все нюансы. — Нам же порталом придется идти — его не привяжет к нашему миру?

Отец снова закатил глаза:

— Хорошо, так и быть: для твоего ненаглядного сделаю исключение. Ну, мне пора, Анютка: мама волнуется, — по — доброму улыбнулись мне, разворачивая лицом в противоположную сторону, где обнаружился вышедший на палубу муж. — Теперь я могу быть за тебя спокоен.

— Маме привет, — оказавшись в объятиях Солейрана, произнесла я, и отец согласно кивнул:

— Обязательно! — после чего, шагнув в воронку, почти сразу же исчез, будто его и не было.

— И что на прощание сказал Базилур? — заинтересованно протянул Соль.

— Велел холить меня и лелеять, — не моргнув и глазом, соврала я. — И вообще всячески заботиться.

— Заботиться, говоришь? — загадочно хмыкнул муж, после чего я с визгом неожиданно оказалась у него на руках. — Холить и лелеять, значит…

— Что ты задумал? — с угрозой посмотрела я на ухмыляющегося Надежного, когда тот уверенным шагом отправился в сторону юта.

— Как — что? — состроил невинное выражение лица Соль. — Все по списку. В произвольной последовательности, конечно…