Выше нас только звезды

Глава 3

Гермионе Грейнджер Мир Магии не нравился изначально, ехать в школу она не хотела, о чем девочка, считавшая, что живет в демократической стране, и заявила. К сожалению, Гермионе никто доселе не объяснил, что бывает не только то, о чем говорят по телевизору, но и совсем другие сказки. Не понимая, почему ее родители как-то очень быстро согласились, мисс Грейнджер, тем не менее, упорствовала. Именно в тот августовский день девочка узнала, что родители могут защитить далеко не от всего.

— Вы пойдете, куда я скажу и будете делать, что я скажу, дрянная девчонка, — сказала ей очень сердитая старомодно одетая женщина, а потом Гермионе стало очень больно. Она уже была согласна на что угодно, но потому, вернувшись с покупками, все-таки спросила.

— Папа, почему ты меня не защитил? — это был вопрос, гораздо более важный, чем демократия — родители стояли и молча смотрели на мучения девочки.

— Ты получила по заслугам, — ответил ей отец, и это полностью разрушило мир совсем юной мисс Грейнджер. Потом уже она догадалась, что родителей заколдовали, но даже после этого перед глазами девочки стояли равнодушные лица родителей.

— Я напишу в полицию! — воскликнула тогда Гермиона, но мама, глядя на нее ничего не выражающими глазами произнесла самое страшное слово «психиатр». Кому поверят, девочка уже понимала, вот только…

С тяжелым сердцем ехала она в школу, понимая, что страшная профессор наверняка найдет повод отомстить. Надо сказать, девочка оказалась права, узнав это значительно позже. Впрочем, старательно пряча страх под видимой уверенностью, вместо того, чтобы завести друзей, лишь оттолкнула детей от себя. Поняла она это тоже значительно позже. В школе Гермиона Грейнджер оказалась существом второго сорта, что, в принципе, ею было ожидаемо. Но тут ей повезло подружиться сразу с двумя чистокровными мальчиками. Надеясь на то, что все наладится, девочка чуть дважды не погибла в первый год.

Обидные слова от рыжего ударили в самое сердце, заставив потерять соображение. Как девочка оказалась в том самом туалете, не понимала даже она. В дальнейшем, анализируя свое поведение, Гермиона так и не смогла понять ни почему оказалась в самом дальнем туалете, ни что произошло потом — все было как в тумане, ни почему соврала МакГонагалл. Что было такого плохого в посещении именно туалета, Гермиона не понимала, зато очень хорошо запомнила расплату за ложь. Можно сказать, на всю жизнь. Могли ли ее заколдовать специально для того, чтобы потом… Этого девочка тоже не знала, но учла, как возможность.

Следя за собой Гермиона, обнаруживала моменты, когда ее тело не подчинялось ее же разуму и это пугало до непроизвольного мочеиспускания. Правда, потом… Девочка поняла, что является для волшебников расходным материалом, каким была мисс Турпин, загадочно исчезнувшая в тот самый Хэллоуин. Регулярные объяснения профессора МакГонагалл какого именно поведения ждут от девочки, заставили Гермиону вести себя нехарактерно для нее самой, но боль девочка не любила. Очень хорошо ее убеждали, очень…

Самым серьезным предупреждением был василиск на втором курсе. Оказалось, что шевелиться она не может, а вот испытывать боль — вполне, пусть не сильную, но… Полгода окаменения почти свели с ума мисс Грейнджер, после этого переставшую сопротивляться. Третий курс пролетел будто в тумане, но Гермионе было бы все равно, если бы не Гарри.

Если рыжий мальчик, казалось, упивался ее беззащитностью перед магами, не стесняясь обижать девочку, то Гарри как будто чувствовал, что с ней не все так просто. Мальчик, которому жилось не очень весело, даже, можно сказать, совсем грустно, постоянно поддерживал Гермиону, как умел, конечно, потому что примера у него, очевидно, не было.

На Чемпионат Гермиону прибыть вынудили. У девочки давно уже не было выбора, да и заколдованные родители… Вот чего мисс Грейнджер совсем не ожидала, так это случившегося после — объятая огнем палатка Уизли, убивающие и режущие проклятья, несущиеся буквально отовсюду, дикие крики заживо горящих людей… девочка довольно быстро впала в панику, громко визжа. Если бы не Гарри, то ее бы быстро убили, но даже вмешательство мальчика лишь отодвинуло смерть.

Рональд Уизли считал себя обделенным всем на свете. В общем-то, если подумать, обеспечивали его по остаточному принципу, а недостаток воспитания сказывался на восприятии. Желая отыграться хоть на ком-нибудь, мальчик не уставал показывать мисс Грейнджер ее место в пищевой цепочке, хотя, разумеется, видел и тоску в глазах, и слезы, застывшие на ресницах. Особенно субботними вечерами это было хорошо заметно. Но как будто что-то толкало Рона обидеть девочку, заставить страдать, и что это было, мистер Уизли не понимал. Иногда ему самому становилось страшно от собственного поведения.

Что-то странное вынуждало Рона втравливать друзей в опасные приключения, что-то заставляло и его самого лезть смерти в пасть. Попытавшись поговорить об этом с братьями, мальчик получил в ответ лишь насмешки, понимая, что остался один. У него нет семьи, либо семье на него наплевать. Осознавать это было тяжело. Но потом что-то случилось и лишь в конце второго курса, случайно найдя свои записи, Рон удивился, потому что не помнил, когда писал это.

— Мама, скажи, а почему мне даже палочку новую не купят, это же опасно? — поинтересовался Рон перед вторым курсом.

— У нас нет денег, — ровно ответила мама.

— На Джинни же есть… — попытался возразить мальчик, получив в ответ жалящее. В общем-то это и было ответом. Денег у семьи не было именно на него, что обижало просто до слез.

— Значит вот как… — пробормотал Рон, утерев слезы.

Потом он уже догадался, почему так поступали именно с ним, хотя у братьев хотя бы палочки были новыми. Гарри, его друг, ходил, как оборванец, хотя деньги у мальчика были. Наверное, с Роном поступали также, чтобы юный герой не завидовал мистеру Уизли? Эта версия имела право на жизнь. И мистер Уизли смирился. Впрочем, чем-то от друзей он отличался — его не пытались убить, как Гарри и эту… Грейнджер.

Третий курс пролетел как-то очень быстро, хотя именно в тот, третий год, Рона попытались убить, что напугало мальчика до мокрых штанов. Так сильно он еще никогда не пугался, решив держаться от героев подальше. Видимо, грязнокровку специально убить не хотели, хотя, кто знает.

— Я не буду дружить с Поттером! — заявил своей маме этот наивный юноша, немедленно пожалев об этом.

— Ты будешь дружить с тем, с кем надо, — глядя будто сквозь Рона равнодушным взглядом, миссис Уизли награждала сына жалящими.

— Но меня же убьют! — закричал от боли и страха Рон.

— Не велика потеря… — ответила ему мама, и только тут мистер Уизли-младший понял, что его самый близкий человек заколдован. К августу Рон уже понимал, что заколдованы все в его семье, даже он, потому что как ни сопротивлялся поездке на чемпионат, его тело подпрыгивало, растягивая непослушные губы в улыбке, и громко радовалось этому факту. Что делать, мальчик просто не понимал, потому что это явно были не зелья, да и не чары, нуждавшиеся в обновлении, значит, какой-то ритуал, а отменить ритуал можно было только одним способом — смертью. Умирать Рональд Билиус Уизли не хотел.

Отправившись на Чемпионат, он по привычке оскорбил Гермиону, высмеяв ее одеяние, что довело девочку почти до слез, когда Гарри этого не слышал, а потом началось что-то совершенно невообразимое — страшно закричавшая от пыточного сестра, загорелась их палатка, из которой тоже донесся крик, хотя внутри никого не должно было быть, одновременно упали братья и только потом на младшего Уизли упало небо, просто уничтожив его.

— Я не хочу умирать! — прохрипел подросток, поняв, что все, приключения закончились. Он еще видел, как Джинни ползла почему-то к Гермионе, но потом все перед глазами мальчика померкло, унося его в новое Большое Приключение, как говорил Дамблдор. Пожиратели просто убивали, убивали всех без разбору, не деля на чистокровных и магглокровок. И крики боли, хрип умирающих, последние слова летали над стадионом, ставшим бойней. Совсем не так Рональд представлял последний день своей жизни.

Гарри Поттер считал, что живет в счастливой семье. Его любили не так, как Виолу, конечно, но это было понятно: маленькая сестренка была больна. Родившаяся уже после сгоревшего в младенчестве от лейкоза Дадли, маленькая Виола не ходила, сама дышала плохо и нуждалась в ежедневной заботе. Дяде Вернону нужно было работать, как и тете Петунье, поэтому за Вилой ухаживал маленький, а потом и подросший Гарри, любивший сестренку так, что казалось — нет никого на свете, кроме нее. Все сбережения семья тратила на поддержание и лечение девочки, поэтому Гарри доставалась одежда от старьевщика и не всегда по размеру, но мальчик не унывал.

— Давай мы тебе в школу что-то новое купим, — предлагала Петунья своему так похожему на сестру племяннику.

— Лучше чем-нибудь сестренку порадовать, — отказался мальчик, обезоруживающе улыбнувшись.

— Но ведь и тебе же нужно! — не приняла объяснений женщина, на что Гарри только покачал головой.

— Виола важнее, — ответил он, покачав головой.

В этом был весь Гарри: с малолетства мальчик умел отдавать себя сестре полностью, без остатка, и это поражало и Дурслей, и учителей в школе, и даже хулиганов, а Виола просто цеплялась за Гарри, всеми силами желая, чтобы он был всегда. И мальчик, разумеется, был для нее всегда. Вплоть до своего третьего курса. Девочка умерла… Она умерла в марте, и Гарри узнал об этом только когда вернулся домой из этой проклятой школы. Это был страшный удар, почти катастрофа для мальчишки, все лето проведшего, как в тумане. Гарри чуть ли не ночевал на кладбище, не принимая тот факт, что солнечной, радостной Виолы больше нет. И видя это искреннее горе племянника, Вернон и Петунья пытались хоть как-нибудь расшевелить его, но все было тщетно. Казалось, мальчишка потерял сам смысл жизни, поэтому родственники легко отпустили Гарри с друзьями, даже не подозревая, что отпускают того на смерть.

Школа магии была для Гарри… Одним словом: невовремя. У него была нуждавшаяся в нем сестра, хотя формально она была кузиной, но Виола была и навсегда осталась для мальчика сестрой. Поэтому ни в какую школу магии он ехать не хотел. Явившийся за ним Хагрид был вынужден уйти, потому что мальчик пообещал сдать его магглам. Но затем к мальчику пришла МакГонагалл и тот почему-то согласился. Никому и никогда Гарри не рассказывал, что ему сказала выглядевшая злой ведьмой из мультфильма женщина, но запомнил, конечно, считая, что рано или поздно расквитается. Волшебную школу Гарри Поттер ненавидел.

— Если вы не поедете, мистер Поттер, — заявила ему женщина, назвавшаяся профессором МакГонагалл, — что-то может случиться с вашей кузиной, ведь вы не хотите этого?

— Вы нелюдь… — только и ответил Гарри, но шантажу, разумеется, поддался.

Стараясь спрятать ото всех свое беспокойство и страх за Виолу, мальчик увидел в поезде эту девочку. Он ясно чувствовал в ней такой же страх, решив, что Гермионе пригрозили чем-то похожим и… взял ее под свою защиту. Навязавшийся в друзья Рон выглядел странно, он будто и хотел, и не хотел обижать девочку. В этом было очень нужно разобраться.

«Приключения» первого курса Гарри воспринял, как попытку убить Гермиону. За что, он не понимал, но решив защитить ее, защищал, не щадя себя. После возвращения мальчик поговорил с тетей, посоветовав уезжать, а его сдать в приют, но малышка Виола… Девочка тогда горько расплакалась, поэтому никто никуда не уехал, о чем Гарри теперь жалел. Мальчик был уверен в том, что Виолу убили маги, что любви к ним мистеру Поттеру не добавляло.

— Скажите, мадам Помфри, а маги могут вылечить… — поинтересовался Гарри у медиведьмы, но увидел только брезгливое выражение лица.

— Магглы… Маги не будут лечить магглов, мистер Поттер! — категорично ответила мадам Помфри, убив последние ростки надежды на то, что среди магов есть люди.

— Для магглов зелий не существует, да и не волнуют они магов, — пожал плечами владелец волшебной аптеки.

— Смиритесь, мистер Поттер, — немного насмешливо ответил ему самый страшный профессор Хогвартса и Гарри… нет, не смирился. Он просто не считал магов людьми.

Мальчик осторожно относился к Рону — ведь тот был из магической семьи, и защищал Гермиону, страдавшую от своего дара. Конечно же, мальчик видел все попытки навредить девочке. Конечно же, он делал все возможное, чтобы ее ничего не коснулось, но их не спрашивали, едва не убив уже на третьем курсе. К своему «крестному» Гарри отнесся зеркально — также, как и тот к нему. То есть активно радовался и… все. «Крестный» был из магической семьи, то есть по определению человеком в понимании мальчика не был, регулярно это подтверждая.

На чемпионат поехать его почти заставили, а вот Гермиону — не почти, что Гарри узнал в первый же вечер. Ненависть к магам стала ярче и, как будто чувствуя эту самую ненависть, маги принялись убивать. Вытащив Гермиону из-под одного луча, закрыв собой от другого, мальчик подарил ей всего несколько дополнительных мгновений, закончив свою жизнь в четырнадцатилетнем возрасте. Где-то схватилась за сердце Петунья, чувствуя беду, но было уже поздно.