Выше нас только звезды

Глава 7

— А шрифт готический, кстати, — заметила Гермиона, привыкая к своему местному наименованию. Переход на легенду был слишком резким, да и в книгах девочка выглядела полнейшей дурой, правда в реальности все оказалось, судя по памяти ребенка, не все так просто. — Значит, немцы?

— Или местные подражатели… — задумчиво проговорил Сашка, привыкать к местному имени еще даже не начавший. — Тебе ли не знать… Кстати, товарищи офицеры, надо к местным именам привыкнуть.

— Эти двое, — Фриц кивнул на своего визави. — Сами не знали, кто из них кто, кстати, нам-то попроще.

— Я рыжий! Охренеть… — тихо произнес врач группы. — Кстати, товарищи, надо наши тела глянуть, ибо, если сердце стояло долго, то будут сюрпризы.

— Твою же… — высказался Бур, ставший тоже рыжим, что товарища старшего лейтенанта раздражало — к англичанам он относился не слишком хорошо. — А если версия немцев, то, что это значит?

— Вторая мировая здесь, — начала припоминать Зая прочитанное в «детских книжках», — имела место и среди этих… магов. И Гитлера местного не убили, а заточили в тюрьму. Вполне мог дать и потомство, и всходы. Учитывая, что по некоторым данным, директор школы заднеприводной, а во время той войны был «сердечным другом»…

— Ты хочешь сказать, что они были любовниками? — ошарашенно спросил товарищ майор, помнивший, что нацисты делали с гомосексуалистами. — Вот это плевок!.. Надо внимательно прочитать местную историю.

— Надо, — кивнула девушка. — Ибо по книгам, ни лохматых, ни рыжих на Чемпионате не убивали. Напугали до мокрых трусов, но не убили, а у нас совсем другая сказка получается.

Вывалившиеся из артефакта Молли и Мюриэль смотрели друг на друга остановившимися глазами, не замечая струившихся по лицу слез. Женщины явно пытались прийти в себя и не могли. Зая вздохнула, понимая, что придется выводить из ступора проверенным способом, и кто знает, как женщины отреагируют на битье лица. Один из рыжих близнецов успокаивающе поднял руку, поэтому девушка осталась на месте — Док знает, что делает. Наконец, миссис Уизли длинно всхлипнула, держась за сердце, а Мюриэль все смотрела в никуда, поэтому получила чары от племянницы, исполненные явно с удовольствием.

— Значит, ты теперь для нее мама, — внимательно посмотрела на Гермиону Молли, пытаясь уложить все увиденное в голове. — При этом она тебя просто обожествила.

— Так бывает, мама, — произнес Док, контролируя женщину. — Человек, потенциально могущий не допустить травмирующую ситуацию, становится чуть ли не святым. Особенно, если это погибшая мать.

— Джинни, доченька… — всхлипнула миссис Уизли, медленно приблизившись к спящей девочке. — И что теперь?

— Надо узнать, почему малышка не ходит, — объяснила кудрявая девушка, — озаботиться оружием и подумать, что делать.

— Пойдем, Гермиона, — как-то мягко произнесла женщина, осторожно беря спящую девочку на руки. — Нельзя ей без тебя уже. И тебя проверим еще, и меня, потому что…

— Это был ритуал, мама, — понял, что имела в виду местная мать Алешка. — Но мы поумирали, вот он и разрушился.

— Ритуал? — удивилась предполагавшая чары и зелья женщина. — Но тогда…

— А я тебе говорила! — очнулась Мюриэль. — Ты в Мунго, я в банк. Поттер, за мной!

— Е-есть… — протянул ничего не понявший товарищ майор. — Только с За… с Гермионой надо кого-нибудь из наших.

— Привыкли заботится, — улыбнулась Молли и кивнула, подзывая младшего. — Хорошо.

Дважды взметнулось пламя камина. Док и Фриц грустно посмотрели друг на друга, понимая свои устремления без слов, после чего поднялись, отправившись в свою комнату, ради приведения ее в порядок. До возвращения командиров что-то еще делать было совершенно невозможно. Молли и Мюриэль, похоже, оказались «своими», а так как командиры промолчали, то лейтенанты приняли это за факт.

— Ну и срач! — от души сказал Фриц, отличавшийся некоторым педантизмом. От вида комнаты близнецов товарищу лейтенанту стало несколько не по себе.

— Не то слово… — ответил ему Раппопорт, осматривая место обитания. — Тут не каждый гельминт выживет… Даже представлять не хочу, что творится у девчонок.

— Думаешь, там не лучше? — поинтересовался его рыжий собрат, рукой показывая на кучу чего-то, сваленную в углу.

— Воспитание… — Виктор почесал не самую чистую шевелюру. — Ты по правой стороне, я по левой?

— Да… слушай, а чего ты под пулемет все-таки кинулся? — вспомнил Альберт один непроясненный вопрос.

— Чтобы у тебя шанс был, вдвоем мы бы не прошли, — пожал плечами Док, принимаясь за уборку.

— Мордой я тебя больше не называю, — решил Фриц, начав заниматься тем же. — Тут начать и кончить… Как можно быть такой свиньей?

Ставшие подростками офицеры, споро приводили комнату к военному стандарту, очищая ее от продуктов жизнедеятельности, да и от результатов «опытов» недобитых химиков. Впрочем, уже добитых. Несмотря на то, что рыжие тормозов не имели, а по мнению Фрица, они не обладали еще и мозгом, людьми братья оказались неплохими. Хоть и без царя в голове, но в этом мог быть виноват тот самый ритуал, который без отца точно наложить было нельзя, что значило совсем нехорошие вещи.

Молли потребовала целителя, лишь только очутившись в приемном покое Мунго. Спорить с явно не стремившейся к долгим разговорам женщиной, не решились. Да и девочка на ее руках, находившаяся, похоже, без сознания, тоже не предполагала дискуссий, поэтому женщину целитель, оказавшийся Гиппократом Сметвиком, знакомым товарищу капитану из книг, принял их незамедлительно. Мужчина был полноват, одет был в темно-желтую мантию, обладал бородкой, синими внимательными глазами… Привычно зафиксировав приметы, Зая приготовилась к истерике дочери. В отличии от Молли, девушка знала, что истерика будет.

— Положите девочку на кушетку, — мягко попросил целитель, нацеливаясь палочкой и в этот момент глаза Джинни раскрылись. Увидев направленную на нее палочку, и не заметив сразу Гермионы, девочка отчаянно закричала. Зая буквально прыгнула к ребенку, закрывая ее собой.

— Тише, маленькая, тише, — обняв сильно дрожавшую Джинни, Гермиона уговаривала ее не бояться. — Это доктор, целитель, он тебе поможет.

— Мамочка… — прошептала моментально успокоившаяся девочка, пока Гиппократ озадаченно рассматривал представшую ему сцену. — Я так испугалась, мамочка…

— Маленькая моя… — прижав вцепившуюся в нее девочку к себе, Зая пыталась понять, что теперь делать — Роза боялась настолько сильно, что могла запросто устроить кардиологию на ровном месте.

— Молли, что произошло? — целитель Сметвик, разумеется, такое уже видел, но вот то, что перед ним были подростки несколько смущало Гиппократа.

— Джинни… — Молли вздохнула. — Джинни побывала на Грани и увидела там… Она прожила жизнь моей внучки. Гиппократ, это невозможно объяснить.

— На грани она была по той же причине, как я понимаю, — целитель вздохнул. — По которой у нас Мунго до упора заполнено. А девушка?

— Там… там Гермиона была ее мамой, — ответила знавшая, что выдать что-либо Гиппократу не позволят целительские клятвы, кроме того, они знали друг друга не первый год, когда-то даже считались близкими друзьями. — А теперь доченька не ходит…

— Но помнит она именно «ту» жизнь, — кивнул целитель Сметвик, переключаясь на уже успокоившую рыжую дочку Гермиону. — Мисс, вашу дочь нужно раздеть, чтобы исследовать.

— Да, целитель, — кивнула пораженная тем фактом, что местный медик как-то слишком быстро принял этот факт, Зая. Либо в мире Магии такое встречалось, либо… Объяснения пока не было, поэтому девушка принялась аккуратно раздевать лежащую девочку, смотревшую только на нее.

— Это что такое, Молли? — с угрозой в голосе поинтересовался целитель, увидев руку Джинни. — Это кто посмел?

— Я тебе воспоминания покажу… — миссис Уизли и сама прикипела к едва видному клейму на руке девочки. Точно к такому же, какое было и в воспоминаниях, вот как раз это и было самым страшным. — Попозже…

Целитель еще раз смерил женщину взглядом, подозревающим ее во всех смертных грехах разом, и принялся работать палочкой, даже и не пытаясь попросить кудрявую «маму» отойти. Первую Магическую Гиппократ помнил даже слишком хорошо, поэтому и принял факт того, что «мама» для рыжей отныне эта кудрявая девочка, смотревшая сейчас на ребенка с тревогой в глазах.

— Девочка получила заклятие Чукич, — увидел, наконец, причину неработоспособности ног целитель. — Из-за чего и проблема. Я выпишу зелье, будете давать по два раза в день, обязательно массировать, и дня через три-четыре будет ходить.

— Спасибо, целитель, — улыбнулась Гермиона, принявшись одевать очень молчаливую девочку, для которой была теперь мамой.

— Гиппократ, я оставлю воспоминания, — сообщила миссис Уизли. — Ты виски запасись, и учти — это будущее.

— Понятно, — кивнул Сметвик, помнивший, что Молли просто так пугать не любит, хоть и может поистерить в свое удовольствие. — Я просмотрю и свяжусь с тобой, — серьезно ответил он. Молли улыбнулась — Гиппократ мог быть очень серьезным союзником, а картины будущего целителю вряд ли понравились бы. По крайней мере, женщина на это надеялась.

Гермиона в разговор не смешивалась. Девушке хватало своих забот, кроме того, она и представить себе не могла, каково Розе… то есть, Джинни, конечно, будет в школе. Такой страх сам собой купироваться не мог, значит, девочку надо будет держать на медикаментах. А Роза видела мамочку, на которой просто замкнулась, и ни о чем больше не думала. Девочке было хорошо от наличия совсем молодой, но мамочки, бойцом она, несмотря ни на что, все-таки, не была.

Вернувшись в гостиную, Молли замерла, кое-что вспомнив. В воспоминаниях дочери или внучки, в тех самых, где все они стали пеплом, МакГонагалл, получается, выдала детей, даже не попытавшись за них бороться. Восприятие девочки было, конечно, однобоким, и Молли это понимала, но своя семья женщине была намного ближе всех остальных. Поэтому уложив Джинни на диван, Молли кивнула Гермионе, сразу же занявшейся ребенком и отправилась к Омуту. Ей нужно было еще раз просмотреть сцену отправки детей в лагерь. Миссис Уизли хотела посмотреть в глаза Минервы МакГонагалл.

— Следуй за мной! — приказала юноше Мюриэль, оказавшись в операционном зале. — По идее, мы с гоблинами естественные союзники.

— Чего это? — удивился Дар, адаптирующийся к местному имени.

— Того это, военный, — хмыкнула и так понявшая ситуацию женщина. Очень уж характерно себя вели изменившиеся Уизли, да и Гарри Поттер совсем не походил на пацана с шилом в одном месте. Мисс Пруэтт еще у Молли увидела взрослых людей, общавшихся, в основном, жестами и понимавших друг друга так, как дети просто не умеют. — Роза в своих воспоминаниях видела газеты, но будучи в состоянии глубокого горя из-за погибшей мамы, просто не вчитывалась. А вот память ее новость об уничтожении нечеловеческих народов сохранила.

— То есть, гоблины, домовики, кентавры? — пораженно спросил юноша, не задумавшийся ранее о том, что означает подобный нацизм.

— Как минимум гоблины, не согласившиеся становиться рабами, — кивнула пожилая женщина, дойдя до конторки. — Поверенного семьи Поттер.

— Да, мадам, — кивнул оскалившийся гоблин, клыки которого выглядели бутафорскими — не соответствовали необходимым по логике размерам, что товарищ майор понял сразу. — Прошу следовать за мной.

Идя по коридорам банка, майор морщился — то, что должно было, по идее, устрашать и впечатлять, выглядело скорей жалким на взгляд боевого офицера. Взять этот банк можно было одной группой и не особо напрягаясь, что идею безопасности полностью исключало. Тетушка Мюриэль погладывала на юношу, отмечая саркастическую усмешку оного, но до поры молчала.

— Здравствуйте, меня зовут Крюкохват, я поверенный семьи Поттер, — прямо от дверей поприветствовал их пожилой представитель этого народа. — Какое отношение вы имеете к семье Поттер?

— Вот этот молодой человек, — показала на Гарри пожилая женщина, — Гарри Поттер.

— Зеленые глаза, мадам, это отрицают, — хмыкнул гоблин, отличительные признаки этой семьи помнивший хорошо. — Даже если не учитывать, что Поттеры вымерли все лет двадцать назад и потомства дать не успели.

— Вот это номер! — не сдержался товарищ майор. — А я кто тогда?

— Зеленые глаза… — тихо проговорил Крюкохват, что-то поняв. — А давайте-ка проверим! Мне уже и самому интересно.

— Точно, зеленые же глаза, — будто во сне медленно проговорила Мюриэль. — И не скрывает же никто, почему тогда…

— Что? — поинтересовался Сашка, получая удовольствие от этой сцены.

— Дома расскажу, — ответила ему женщина. — Но, если кратко — девочки копируют глаза матери, мальчики — отца. В мире Магии иначе быть просто не может, а у Поттеров зеленых глаз просто не может быть, они были светлыми.

— Логику не понял, но потерплю до дома, — кивнул товарищ майор, наблюдая за приготовлениями Крюкохвата.

— Сюда нужно капнуть три капли крови, — когтем показал гоблин. — Если в нашем банке зарегистрирован кто-то с такой кровью, то мы узнаем, а вот если нет… То либо вы не из Англии, что возможно, либо вообще без семьи, что редко, но встречается.

— Интересно… — согласился юноша, помогая себе ножом, неизвестно откуда взявшемся в кармане. — Прошу…

Артефакт представлял из себя чашу, коробку с присоединенной к ней прозрачной на вид пластиковой панелью. Ассоциация с планшетом высочила просто рефлекторно, но Сашка подавил ненужные эмоции. На поверхности появлялись какие-то фигуры, менялся цвет пластины, и становились все шире глаза гоблина, будто желая выпрыгнуть наружу. Товарищу майору медленно, но верно, становилось очень скучно. Мюриэль только вздыхала, понимая, что новости ей точно не понравятся.

— У меня для вас две новости, — сообщил Крюкохват, почесав когтем клык. — Во-первых, вы относитесь к семье, имеющей корни и в магическом мире, и в обычном, а, во-вторых, вы недавно умирали, причем не в одиночестве, поэтому нежно привести всех тех, кто перешел границу миров.

— Вот прямо так? — удивился товарищ майор. — Мы-то приведем, не вопрос, но младшая не ходит еще.

— Это неважно, — вздохнул гоблин. — Возвращайтесь сюда только все вместе. Это необходимо для ритуала.

— Опять ритуалы, — проворчал офицер, кивнув Крюкохвату.

Донельзя заинтригованная Мюриэль отправилась домой к Уизли ускоренными темпами. На ее памяти такое было впервые, и что это значит, пожилая женщина совершенно не понимала. Именно поэтому, пройдя кавалерийским шагом по операционному залу, мадам Пруэтт буквально силой втолкнула Гарри в камин, чтобы в следующий момент оказать в «Норе». Точно зная, что даже рода Эмрис и Певерелл гоблины скрывать не будут, женщина чуть ли не подпрыгивала, горя желанием все разузнать.