— Из меня словно сердце вырвали… — кислая морда Саншо олицетворяла собой искреннее горе.
— Какая женщина… — его братец Мигель всхлипнул и утер рукавом слезинку на морде. — Она уехала, но обещала вернуться…
Я хотел шугнуть братьев за лишнюю впечатлительность, но не стал, самому немного не по себе.
Проклятье, сам не знаю, что со мной происходит, но чувствую себя отвратительно, словно потерял, что-то очень ценное для меня.
Королева не красавица, обычная серенькая мышка: мордашка круглая, носик картошечкой, подбородок остренький, неплохо сложена, но слегка полновата, в делах любви абсолютно невежественная, в общем, ничего особенного, но, черт побери, Анна каким-то загадочным образом запала мне в сердце. Нет, любовь здесь не причем, я ее точно не люблю, просто…
Даже не знаю, как сказать.
«Чего думать? Потому что ты до нее никогда не спал с королевами, — неожиданно подсказала самая трезвая честь моего рассудка. — Королевский венец сразу делает из женщин восхитительных прелестниц, если они даже приблизительно не такие. Гребанная магия, не иначе…»
— Иди ты к черту… — шепотом послал я сам себя и стал дожидаться, когда королевская процессия наконец свалит из аббатства.
Процесс отбытия ее величества смотрелся эпично, но несколько странновато. Анна и свита с лицами как на похоронах, выстроенные повзводно монахи с ошалело-восхищенными мордами, бьющиеся в экстазе местные жители, неведомым образом прознавшие о королеве и как вишенка на торте, чуть поодаль, машущие своими чепчиками падшие прелестницы из борделя мадам Луизы вместе со своей хозяйкой. Но эти, в основном провожали браво гарцующих гвардейцев и мушкетеров, которых ободрали как липку за время паломничества.
Неожиданно раздался несколько истеричный вопль:
— Господи помилуй, ваше величество!!! У-у-ууу, Христа ради, подождите…
Я даже вздрогнул, предполагая какой-то очередной пиздец, простите за мой французский.
Но источником причитаний оказался мой повар и кастелян в одном лице, брат Гастон. Громила несся, спотыкаясь к карете королевы неся на вытянутых руках…
Козленка.
Гвардейцы и мушкетеры сомкнули строй, лязгнули шпаги, но Анна властно приказала расступиться.
— Ваше величество!!! — он брякнулся на колени и протянул королеве юное парнокопытное. — Возьмите, молим, на память. Ой… он обкакался, какая прелесть…
Я машинально перекрестился. Вот как это назвать? Идиотизм чистой воды, впрочем, как всегда со мной в последнее время. Я что, притягиваю к себе упоротых мудаков?
Королева неожиданно улыбнулась, взяла козленка, поцеловала его в пушистый лобик, а повар удостоился от нее одобрительного кивка и по своему обыкновению брякнулся в обморок.
Толпа взвыла в восхищении, на дарителя никто не обращал внимания, королева села в карету и вскоре колеса затарахтели об камни на дороге.
Я провел их взглядом, еще раз перекрестился и выдохнул.
Проводили, хвала Деве Марии, чтоб им ни камня, ни колдобины на дороге.
Немного подумал и отдал команду строить личный состав в дворике клуатра, используемого как плац.
Помедлил, прошелся вдоль строя, а потом тихо сказал.
— Хвала господу, мы справились. А посему, сегодня… винная порция не ограничена, а мессы заменяются личными молениями. Пейте сколько влезет, собаки сутулые. Брат Гастон, открыть винные погреба…
После секундного замешательства братия взорвалась ликующим ревом:
— Виват, его преподобию!
Я обернулся к брату Игнатию.
Некоторое время я думал, что начальник боевых монахов не имеет никаких слабостей — эдакий стойкий оловянный солдатик. Но как недавно выяснилось, ошибался. Игнатий оказался бытовым алкоголиком. Сначала он усердно молился, видимо испрашивая разрешения от Господа, а потом в течении дня усердно нажирался. На следующий день делал перерыв и снова нырял в объятия Бахуса. И так постоянно. Ну что тут скажешь, слабость как слабость, все мы люди. Справедливости ради, эта слабость никак не влияет на выполнение служебных обязанностей.
— Мое разрешение касается и ваших людей, но с вас никто ваши обязанности не снимает. Справитесь?
Боевой монах алчно сглотнул и свистящим шепотом пообещал:
— Мышь не проскользнет, ваше преподобие!
Я развернулся и молча пошел к себе в резиденцию. Сел в кресло и со странной тоской провел взглядом по кабинету. Тяжелый стол из эбенового дерева, несколько массивных кресел, стены закрыты панелями: на них скромное распятие, несколько гобеленов на религиозную тематику и мое оружие. В углу большой камин с фигурной кованой решеткой. Доставшие по наследству статуэтки обнаженных ангелочков и прочую фривольную лабуду, я приказал убрать, сейчас из изваяний осталась только каменное изваяние в натуральную величину девы Марии с младенцем на руках.
В итоге получилось вполне скромно, правда мрачновато.
Еще раз зачем-то вздохнув, я перевел взгляд на аккуратные стопочки монет на столе. Вчерашняя экспроприация имела неожиданный дополнительный эффект — сегодня поутру ко мне заявилась толпа местных арендаторов и исправно погасила недоимки, вдобавок с радостью согласились перезаключить договора. Видимо пошел слушок, что аббат скор на расправу и действует прямо от имени короля и кардинала — сказалось присутствие мушкетеров и гвардейцев.
Приятно, хотя работы еще непочатый край, главная схватка предстоит с гораздо могущественными людьми. Забрать положенные денежки с них будет куда, как трудней.
Вздохнув, я приказал притащить из темницы ревизоров из Сито, что было немедленно исполнено.
Монаси за эти дни заметно раздобрели, что не особо не удивило — их кормили как на убой в качестве некоторой компенсации за лишение свободы.
Встретил я их молчаливым тяжелым взглядом.
Клаустральный приор отец Мавр заметно занервничал, остальные уткнулись глазами в пол.
Я немного подождал и доброжелательно извинился:
— Прошу простить меня братья, сами понимаете, присутствие королевы в обители накладывало на меня определенные обязательства и сильно стесняло в свободном времени. Надеюсь, вы не претерпели стеснений?
— Нет, нет, что вы, ваше преподобие! — часто закивал брат Мавр с раболепной мордой. — Никаких претензий, мы все понимаем.
— А что вы еще понимаете? — лязгнул я голосом.
Монахи даже отшатнулись, но я смягчился.
— Передайте главе капитула, что я выражаю ему глубокое почтение и уверяю в своей преданности. При первой же возможности, я упомяну его заслуги пред Орденом в беседе с его высокопреосвященством и его величеством.
Прозвучало это четко и понятно: я принимаю его главенство, но буде опять вздумает совать мне палки в колеса — настучу кардиналу и королю.
Ревизоры все прекрасно поняли и рассыпались в уверениях, что исполнят поручение, как должно.
В общем, снабдил братию щедро провизией и деньгами на дорогу и отпустил с Богом. Понятное дело, религиозная мафия из Сито так просто не успокоится в своих кознях, но хотя бы поумерит свой пыл. А я за это время подготовлю план, как заткнуть их раз и навсегда: компромата для этого хватает с головой.
Вынырнув из мыслей, я почувствовал, что мне очень хочется выпить: от желания даже свело скулы.
Поддавшись слабости, достал из шкафчика стеклянную бутылку в серебряной оправе и вытащил плотно притертую пробку. По кабинету сразу поплыл густой ароматный запах вишни.
Я страдальчески вздохнул. Мигрени уже прошли, но вполне может статься, как только тяпну песярик, все начнется заново.
— Оно мне надо? — задумался вслух и сам себе ответил: — А вдруг, не начнется?
Налил в рюмочку, залпом выпил и замер в ожидании.
Но вместо головной боли по телу прошла приятная горячая волна.
Я улыбнулся и пошел спать.
За неделю гребанного паломничества умаялся как ломовая лошадь. Днем гребанные молитвы и гребаные насущные заботы, а ночью в поте лица трудился на королеве: поспать удавалось всего пару часов за сутки.
Поудобней устроился, проверил пистоль под подушкой, удовлетворенно глянул на шпагу рядом с кроватью и закрыл глаза.
Мысли сразу свернули на возможные последствия визита Аньки.
В аббатстве все прошло без сучка и задоринки, ночные бдения с королевой остались для всех без исключения за кадром. По прибытию в Париж, дамы из свиты ее величества, обязательно нажалуются королю на жестокость и прочие притеснения, которые они претерпели в аббатстве. Да и сама королева хвалить меня не станет, мы с ней специально этого оговорили. Что все очень на руку, потому что король специально меня предупреждал, чтобы никакого снисхождения не было.
А дальше? Дальше, чем черт не шутит, королева действительно может забеременеть. А вот на этот случай, было бы очень хорошо, чтобы Луи отметился в спальне жены сразу после ее прибытия. Тут я уже бессилен, но Мадлен обещала, что устроит свидание. Каким образом, даже не представляю, остается только надеяться, что у нее получится. Иначе как объяснять беременность Анны? Остается только непорочное зачатие, но это как-то уже слишком — вряд ли поверят и живо отделят мне башку от тела, а попутно все остальные выступающие части.
Обдумав все, я с чистой совестью заснул и сразу провалился в очень странный сон…
Совершенно четкая картинка, просторная. светлая комната, манекены, шпаги и прочий холодняк в стойках у стен, а на самих стенах плакаты с упражнениями для боя холодным оружием.
Светловолосый мальчуган лет десяти возрастом, в тренировочном костюме для фехтования с короткой шпагой в руке стоит в атакующей позиции.
— Вот так, так и так! — он бросается вперед, совершает несколько ударов, а потом горделиво салютует клинком. — Ну как?
— Плохо! Очень плохо! — в сцене появился новый персонаж, худощавый мужчина, тоже в фехтовальном костюме. — Отвратительно Луи, отвратительно, считайте, что вы уже мертвы!
Его красивое лицо немного портило злое, недовольное выражение.
— Но я же скоро стану королем! — своенравно бросил мальчик. — Кто посмеет меня убить?
— Еще как посмеют! — насмешливо ухмыльнулся тренер. — И будут сметь постоянно.
— А моя охрана? — упорствовал парнишка.
— На охрану надейся, а сам не плошай! — властно заявил тренер. — Вы должны уметь защищать себя! В позицию! Живо! Выше руку, выше! — он щелкнул своей рапирой плашмя по предплечью ученика. — Вот так!
Несмотря на то, что мальчик назвал себя королем, в голосе мужчины не прослеживалось абсолютно никакого почтения.
Занятие продолжились, тренер безжалостно гонял ученика, но тот послушно все исполнял, правда иногда своенравно роптал. Но в этом нарочитом своенравии все-равно чувствовалось глубокое уважение.
— Вот! Уже лучше! — наконец, довольно воскликнул мужчина. — Но все равно пока недостаточно. Теперь отработаем «длинную стойку».
— А охота? — недовольно протянул юный король. — Мы же хотели сегодня еще пострелять куропаток?
— Успеем! — рыкнул тренер. — Еще раз…
Но занятиям помешала стремительно вошедшая в зал миловидная женщина в усыпанном драгоценностями платье.
— Ваше величество, — тренер и ученик немедленно склонились в поклоне.
— Ваше преосвященство, — мягко улыбнулась женщина и присела в легком книксене. — К сожалению, я вынуждена забрать сына…
— Но мама!!! — мальчик гневно топнул ногой. — Мы еще на охоту собрались.
— Идите, — мужчина подтолкнул парнишку к королеве. — Король не принадлежит себе…
Вот тут я и проснулся, потому что опознал всех участников сцены.
Тренер — это я! Повзрослевший, но вполне узнаваемый. Вот только непонятно, откуда у меня на лице взялся жутковатый шрам на скуле, уходящий к уху. Женщина — ее величество королева Анна Австрийская. Ставшая взрослее и совершенно неожиданно красивее. А мальчик…
— Луи XIV? — в замешательстве пробормотал я. — Неужели? Черт, да он даже немного смахивает на меня. Так что? Из аббата я перепрофилировался в учителя фехтования? Стоп! Она обратилась ко мне: ваше преосвященство? Я — епископ? А что с Луи под номером тринадцать?
От догадки меня бросило в холодный пот. Честно говоря, я совершенно не собирался делать церковную карьеру. Особенно при королевской семье. Нахрена мне постоянные интриги и сраная политика? Вон Ришелье живет как на минном поле, поговаривают, что бедолага спит всего три часа в день.
Будущее у меня ассоциировалось всего лишь с достатком, то есть, я просто планировал разбогатеть и отойти от всех дел. А тут…
— Да ну нахрен! — в сердцах выругался я. — А оно мне все надо?
Впрочем, я быстро себя успокоил. Сон, всего лишь сон. Мало ли что приснится, особенно на фоне последних событий. Насколько помню, ни один мой сон в личности Антуана де Бриенна не исполнился. Так что есть надежда.
Смело тяпнул еще вишнёвки, заснул опять, а поутру уже не вспоминал про сон.
Последующие три недели никто нас не беспокоил, про меня и аббатство словно забыли. Я уже стал подумывать, что обошлось без наследника. Чертовы высокопоставленные недруги тоже себя никак не проявляли, и я получил возможность сосредоточится на прогрессорстве.
Заработал швейный цех, а подготовка новой модной коллекции одежды подходила к завершению. Наперед я не забегал, но коллекция обещала произвести настоящий фурор среди столичных модников. От себя я почти ничего не выдумывал, а просто перепрыгнул в моде к середине восемнадцатого века. Гораздо удобней и практичней чем носят сейчас. Зачем мне все это надо? Все просто, на саму моду мне плевать, дело в барышах.
Ну да Бог с ней, модой этой. Мои производственные мастерские наконец начали выдавать образцы передовой продукции.
Да, всего лишь опытные образы, но это уже гигантский прогресс.
К примеру…
Я поджег от свечи лучинку и поднес ее к фитилю. Вспыхнул почти бесцветный яркий огонек. Я подкрутил фитиль и надел стеклянную колбу.
В кабинете сразу стало гораздо светлей.
Вот! Лампа для освещения. Основание-резервуар отлили из бронзы, фитиль с механизмом регулирования, стеклянная колба и отражатель, тоже из бронзы. Топливо — спирт, который у меня тоже начали уже гнать. Сущее вундерваффе, потому что сейчас в основном помещения освещают свечами. Да, дорого, особенно стеклянная колба, но лампа как раз и предназначена для состоятельных слоев населения. Берем патент и зарабатываем деньги. И не обязательно самому утраивать промышленно производство — нанимаем мастерскую на стороне и пожинаем плоды.
Я довольно улыбнулся, встал и глянул через окно на обитель. На улице моросил противный дождь. Я недовольно поморщился, но потом накинул плащ и потопал инспектировать подотчетное хозяйство.
И первым делом направился в оружейную мастерскую, где дело шло не так быстро, как хотелось бы.
Я обеспечил своего оружейника всем необходимым, выделил квалифицированных помощников в достаточном количестве, но процесс все равно тормозил. Что особо и не удивительно, механизация труда почитай отсутствует. Как делают сейчас качественные стволы для мушкетов? Жуткая морока: сначала сваривают железную полосу в трубку на заготовке, а затем, вручную, центрируют на специальной приспособе и доводят внутреннюю и внешнюю соосность напильниками и развертками. А с нарезным участком ствола по моей задумке вообще все сложно. Но первые рабочие образцы я уже испытал, а брат Гаспар пообещал сегодня предоставить уже готовые изделия.
Оружейник как раз распекал своих помощников: а именно, банально лупасил послушников испорченным стволом. Я не стал вмешиваться и принялся дожидаться у входа, когда экзекуция закончится. Битие определяет сознание, никуда не денешься.
— Ваше преподобие! — брат Гаспар отбросил в сторону железяку, нырнул к себе в подсобку и вынес длинный сверток. — Вот! — он жестом фокусника развернул ряднину.
На столе лежал комплект из двух пистолетов и короткого карабина.
Взял карабин и примерился к плечу.
Внешне все выглядело очень пристойно: Тщательное качество подгонки, современное ложе, кремневый замок, сверловка «парадокс», калибр примерно соответствует современному охотничьему двадцатому, скромная, но изысканная инкрустация. Правда меня в первую очередь интересовал не внешний вид, а рабочие качества.
— Испытать можно?
— Конечно, ваше преподобие, — обиделся оружейник и послал помощника за принадлежностями.
Я взял из коробки пулю и внимательно ее осмотрел. Прогрессорство в чистом виде: та самая пуля Минье: позади коническая выемка, в которую вставляется коническая железная чашечка, не доходящая до дна выемки. При выстреле чашечка расширяет пулю, которая своими стенками врезается в нарезы.
Насыпал пороха в ствол, вогнал пулю, поставил курок на предохранительный взвод, подсыпал из пороховницы на затравку, закрыл крышку полки, взвел курок и прицелился в дверной проем…
— Ваше преподобие. помилуйте!!! — появившийся в мастерской Саншо нырнул в сторону и закрыл голову руками.
— Какого дьявола? — недовольно рыкнул я.
— Приехали… — ошарашено выдохнул баск. — За вами приехали…
— Кто? — я чуть не пристрелил его от злости.
Как очень скоро выяснилось, моя спокойная жизнь закончилась. Кардинал прислал за мной гонцов с приказом немедленно явиться пред его ясные очи.
И как в прошлый раз выяснить причину вызова не удалось.
Пришлось спешно собираться и переть в славный город Париж, чтобы ему пусто было.
И как в прошлый раз, перед кардиналом меня принял отец Жозеф.
Старик недовольно поморщился и нехотя сообщил:
— Королева понесла.
А потом последовал вопрос.
— Вы ничего не хотите мне сказать по этому поводу?