XVII. Аббат

Глава 13

Звонко лязгнули клинки: я отбил два подряд удара, сам проверил оборону Барруа быстрым и коротким выпадом, а потом пошел приставными шагами вокруг него против часовой стрелки, направляя шпагу правой рукой кончиком клинка в лицо Графу, а левую с дагой держа у своего бока.

Прошлый раз мне пришлось туго, не спорю, но тогда я едва держался на ногах от дикой головной боли. Но сейчас, совсем наоборот, я полностью контролировал свой разум и тело. И не собирался давать ему не малейшего шанса.

— Ты уже труп, Херувимчик… — Барруа попытался сбить меня с направления, а когда не получилось, выплеснул из себя шквал ударов.

Я почти не контратаковал, в основном сбивал его с темпа и ждал удобного момента. И этот момент скоро представился.

Этому приему Антуана де Бриенна научил его учитель Иниго Торрес Эччеверия. Довольно простой, но очень подлый и невероятно трудный в исполнении, потому, что существует большой шанс самому быть убитым, а исполнение сильно зависит от самого противника: его стойки, длины рук, манеры фехтования и даже размера чашки на клинке.

В случае его правильного исполнения, визави мгновенно терял возможность продолжения поединка, мало того, утрачивал навсегда способность работать той рукой в которой держал клинок.

Ни у Антуана, ни у меня прием еще ни разу не получался до конца, но сейчас Барон сделал все, чтобы это случилось в первый раз.

Он атаковал, сильно вытянув руку вперед и подавшись всем телом вслед за ней. Такой маневр на первый взгляд выглядел приемлемы, он действительно едва не достал меня.

Но, как говорят, «едва» не считается.

Я на отшаге, то есть, отступая, с поворотом своего корпуса, сопроводил его клинок своим в сторону, а потом вывернул руку и резко хлестнул кончиком шпаги Барруа по запястью.

От невероятного напряжения у меня самого чуть не лопнули сухожилия, но я все-таки попал!

Глухо хрустнуло, Граф заверещал как заяц и выронил шпагу.

У меня все внутри буквально завопило от радости, но добить Барруа я не смог, потому что поскользнулся и упал на колено.

Чертова парижская грязь!

Машинально защитился дагой, но ублюдок Граф даже не помышлял оо нападении.

Он…

Он просто сбежал: юркнул в подворотню и скрылся во тьме.

— Проклятье!!! — я вскочил и зашипел от острой боли. С желанием догнать урода пришлось немедленно расстаться, потому что каждое движение свирепо отдавалось в колене.

Еще несколько мгновений ушло на проклятья, потом я подобрал шпагу Барона со своим пистолетом и поковылял за Арамисом, который, теоретически уже должен был задержать даму. А точнее, герцогиню де Шеврез. В том, что это она, я почти не сомневался.

Анри Д`Арамиц нашелся очень быстро, он сидел прямо в грязи прислонившись спиной к стене и пытался стереть ладонями кровь с физиономии.

Я пошарил вокруг взглядом, герцогини в обозримом окружающем пространстве не нашел и зло гаркнул.

— Какого черта?

— Ваше преподобие… — виновато мазнул по мне взглядом и сразу опустил голову. — Я подвел вас…

— Это я и так вижу! — я даже отступил на шаг, чтобы не порешить пацана от злости. — Рассказывайте! Как это случилось?

— Я ее догнал и предложил сдаться… — Арамис горестно вздохнул.

— И что?

— Она сдалась, а я предложил руку, чтобы довести ее к вам…

— Тысяча распутных монахов! Или вы поторопитесь со своим рассказом или я сам вас убью!

— А она… — испуганно зачастил парень. — А она… ударила меня чем-то по голове! А когда я пришел в себя, ее уже не было рядом. Простите, я подвел вас. Кто я после этого…

— Лопух! — сухо сообщил я ему на русском языке, развернулся и пошел назад.

— Это по-китайски? — мямлил Анри мне в спину. — А как перевести на французский язык? Я понимаю, что ничего для меня хорошего, но все-таки?

Я резко развернулся и ткнул пальцем в его грудь.

— Забудьте! Никакой дамы не было, и вы никого не преследовали! Мы догоняли тех двух дворян, которых все-таки догнали и убили из пистолетов. Понятно? Забудьте навсегда. Это вопрос нашей жизни или смерти.

— Все понятно, ваше преподобие! — Арамис с серьезной мордой поклонился. — Простите… а что с вашим противником? Мне показалось, что он меня не узнал. Я специально прикрывал лицо полой шляпы.

— Я его ранил, но он сбежал. Но вам лучше пока не показываться ему на глаза.

Мы вернулись к телам барона де Пьемона и его подельника. К удивлению, громила еще был жив и пытался уползти. Я посмотрел на Анри Д`Арамица, тот все правильно понял, не стал играться в благородство и ударом шпаги добил его.

Да, не очень красиво, но выхода другого нет, нам не нужны свидетели, которые сопровождали клятую герцогиню. Черт его знает, как среагирует король, когда узнает, что мы ее упустили, так что, лучше ему по этому поводу не докладывать ничего.

«А пацан все-таки хорош, никаких соплей — приказали, убил не раздумывая, — думал я. — Что до Шеврез… ну, со всяким может случится. К тому же герцогиня по слухам настоящий гений коварства. Хотя случай выглядит довольно странным. Анри резкий как понос, а тут дал себя двинуть по башке изнеженной дворянке из высшего света. Хотя, в этой жизни еще и не такое случается».

Схватка в особняке уже закончилась, стражники и гвардейцы перебили почти всех обороняющихся, правда сами при этом сами потеряли шесть человек. В плен попал хранитель королевской печати де Марийяк и еще несколько дворян калибром поменьше. Брат хранителя печати, маршал де Марийяк погиб в карете, это именно он пытался отстреливаться.

Я места себе не находил от злости, хотя понимал, что приказ арестовать всех, живыми или мертвыми формально выполнен. А про де Барруа и герцогиню решил не докладывать. Благо, хранитель королевской печати при экспресс допросе ни словом о них не обмолвился. По его словам, они только приехали и ни с кем не успели повидаться. Остальные пленные сообщили, что в доме было несколько женщин, но кто они — неизвестно.

И да, внезапный арест не получился, потому что заговорщиков предупредили. Кто — осталось неизвестным, прибежал какой-то простолюдин. Проводить дознание я не стал: пусть люди кардинала сами разбираются. Мне и своих забот хватает.

К счастью, боль в колене немного утихла, я уже почти не хромал, что до Графа… Да, очень скверно поучилось, но, я почему-то уверен, что мы с ним очень скоро снова встретимся.

Пленных отвезли в Бастилию, а сам я вернулся к отцу Жозефу, где подробно изложил результаты операции.

Думал, что капуцин выпишет мне по первое число, ведь операция по захвату была проведена из рук вон безобразно, но, к моему удивлению, падре остался довольным и даже, впервые за все наше общение, предложил мне кресло.

— Вы как должно исполнили поручение! — с отрешенным видом смотря на тлеющие поленья в камине говорил монах. — Несомненно, его высокопреосвященство и его величество будет довольным вами, но прислушайтесь к моим словам: ваша стезя — это духовный путь! Священники — это не только пастыри, они администраторы, которые составляют основу государства.

«Иди ты в задницу, старый хрыч», — любезно поблагодарил я его, гадая, какого хрена он все не отпускает меня.

Время уже шло к утру, я от усталости едва держался на ногах и больше всего на свете хотел лишь одного — завалиться в постель.

— В вас я заметил божью искру! — строго сообщил капуцин. — Это большая редкость для нашего времени.

Я все еще не понимал, к чему он клонит и дежурно кивал.

— Я не провидец, — со странными жутковатыми огоньками в глазах заявил отец Жозеф, — но, все идет к тому, что вы войдете в королевское окружение. Может показаться, что большего для себя нельзя пожелать, однако, вы созданы для гораздо более великих дел…

Капуцин прервался, когда в кабинет вошел служка и заговорил только после того, как он закончил сервировать стол и вышел.

— Вино, вино, — монах взял в руки маленькую глиняную бутылочку и наполнил из нее почти черные от старости деревянные стопки. — Я не понимаю, что люди находят в вине, истинный напиток сильных — это… — он прервался и с намеком посмотрел на меня. — Впрочем, я знаю, что вы предпочитаете сидр и могу приказать принести его для вас…

Воздух наполнился ароматом испанской крепкой виноградной водки — орухо.

Я взял в руки стопку, немного помедлил и спокойно ответил:

— Вы правы, отче, я предпочитаю сидр любому другому напитку, однако, иногда, очень редко, все-таки позволяю себе рюмочку-другую аguardiente de orujo. Да, это слабость, но я не претендую на лавры абсолютного аскета. А еще, я уже наладил производство этого напитка у себя в аббатстве. Будьте уверены, даже в Кантабрии, на родине этой амброзии, ничего подобного не производят…

— Пришлете мне бочонок для дегустации!!! — быстро распорядился монах и лихо опрокинул в себя стопку: зажмурился, открыл глаза и с просветлевшим лицом, с легкой хрипотцой в голосе заговорил: — Я договорюсь, чтобы вас приняли сразу на бакалавриат теологического факультета Сорбонны, а после его окончания не станет дело и за защитой диссертации. Ученое звание значительно упростит вам дальнейшую карьеру. Было бы совершенно неразумно ограничивать ваш потенциал аббатством…

«Дальнейшую карьеру? — озадачился я. — А куда дальше? — и ахнул от догадки. — Неужто епископство? Но это далеко не так просто, как может показаться. Сейчас во Франции епископов по представлению самого короля утверждают в Ватикане, кроме того, есть обязательный возрастной ценз, а мне исполнится всего лишь двадцать лет. Впрочем, все эти вопросы решаемы. Но с какого хрена старикан так расщедрился?..»

Отгадка пришло быстро.

Все просто, капуцин понял, что меня не сдержать в узде силой и теперь перешел к плюшкам. Если, действительно, Луи меня приблизит, то Жозеф получит еще одного своего человека в окружении короля. Хитро и мудро, право мне уж совсем не улыбается записываться в студиозусы. Хотя, все это пока лишь слова и домыслы. Так, пока старикан в духе, надо попробовать вытянуть из него все что можно…

— Падре, благодарю вас за доброту, я несомненно последую вашему совету, но сейчас мен заботят более приземленные и насущные дела. Основа церкви — вера и паства, церковь должна заботиться о людях, а люди понимать, что окружены неусыпной заботой. В том числе и мы должны думать и о благосостоянии своих сынов и дочерей. Речь о моем коммерческом прожекте. Табак!..

Я подробно изложил коммерческий план.

К счастью, капуцин одобрил мою задумку и пообещал поспособствовать получению лицензии на производство.

Мы еще немного поговорили, а потом я выбрал момент для того, чтобы провентилировать варианты для использования имеющихся в моем распоряжении компрометирующих материалов.

— Вся беда нашего времени в том, что сильные мира сего, в том числе церковные иерархи ставят себя выше законов божьих и человеческих…

Отец Жозеф сразу стал похож на охотничью собаку.

— Зная вас, я не сомневаюсь, что вы уже имеете на руках свидетельства злоупотреблений?

Я немного поколебался и вломил капуцину по самые уши святош из Сито. Исходил при этом из самых простых соображений: эти черти никогда не угомонятся в своих попытках подсидеть меня. Жить на минном поле мне не улыбается, так что лучше упредить удар и самому решить вопрос окончательно.

К моему удивлению, отец Жозеф отреагировал довольно прохладно, а если точнее, абсолютно без эмоций.

Он немного помолчал и пообещал подумать над вопросом.

— Дело обстоит гораздо сложнее, чем кажется, даже при наличии серьезных доказательств. Некоторые упомянутые вами лица являются креатурами из Ватикана, а папский престол очень ревниво относиться к посягательствам на его права и влияние. Дело осложняется еще тем, что нельзя допустить, чтобы подозрения пали на вас — в таком случае, вы сразу станете для престола нежелательным лицом…

На этом вопрос пока снялся с повестки.

Не знаю, чего или кого ждал капуцин, но вскоре мне предоставили вполне комфортабельное помещение для ночлега, с отличной кроватью и тюфяком.

Я оккупировал кровать, а Арамис не чинясь улегся прямо на попону, расстеленную на полу.

Несмотря на позднее время и сильную усталость, заснуть сразу не получилось, в голове вертелась сплошная чехарда мыслей.

А потом, мне вовсе стало не до сна.

Потому что сопевший как младенец Анри Д`Арамиц, заговорил во сне.

— Моя шпага и сердце принадлежат вам, ваша светлость…

— Чего? — от неожиданности я приподнялся на локте и уставился на скрутившегося в калачик парня.

— Бегите, я все устрою… — горячо бормотал тот, подергивая левой ногой.

— Благочестивые девственницы! — в голове забрезжило подозрение. — Ах ты, щенок!!!

Все же понятно! Обращение — ваша светлость — обращение к герцогу или герцогине. Герцогине, Карл!!! Гребанная де Шеврез! Отпустил, таки, стервец! Ну все, карачун тебе, Церетели!

Первым желанием было прибить мерзавца. Я даже потянулся к стоявшему в углу комнаты канделябру. Но немного поразмыслив, я остыл и решил подождать до утра, то есть, дать парню шанс. Утром сам признается — еще подумаю, что делать, если нет, то и суда нет — прообраз Арамиса закончит свой путь так и не добившись ничего. Просто… просто у паренька огромный потенциал и будет жалко, если он не оправдает мои надежды…

Надо ли говорить, что до утра я так и не заснул?

Утром притащили сносный завтрак и теплую воду для умывания. Я молчал, ничем не выдавая своего подозрения, а Анри с утра выглядел неважно и старался не встречаться со мной глазами.

Тянулось время, я уже начал подумывать, что он так ни в чем и не признается, но ошибся.

— Ваше преподобие… — чувствовалось, что он заставляет себя говорить.

— Выйдем сын мой на воздух, — я ему подал знак следовать за мной.

Я побаивался, что нас могу подслушивать, поэтому вышел во двор, под предлогом позаботится о своих лошадях.

Там Арамис немного помялся и со стыдом в голосе признался.

— Я обманул вас, ваше преподобие…

— Я знаю, сын мой.

— Но как? — вскинулся, Анри, но потом пристыженно пробормотал. — Ваша проницательность…

— Речь не о проницательности, мой друг. Меня сейчас в первую очередь интересует, зачем вы это сделали? Не бойтесь открыть душу, я в любом случае прощу вас.

Для себя я уже решил, в случае если его ответ не удовлетворит меня, на словах простить Арамиса, чтобы не насторожить, а по возвращению попросту приказать удавить.

— Она красива и обворожительна… — на лице Анри проявилось мечтательное выражение. — Но я руководствовался другими мотивами. Герцогиня де Шеврез на свободе позволит нам приблизиться к сердцу заговора.

— И как же вы проследите за ней? — я недоверчиво покачал головой.

— Она назначила мне встречу, — скромно признался парень. — Да, шансов на то, что она искренна почти нет, но… мне кажется, что все получится…

— А если Граф узнал вас? — решение убить парня у меня только укрепилось. — А он, несомненно, входит в круг ее общения.

— Но находясь рядом с вами, я выполнял его приказ! — резонно возразил Д’Арамиц. — И отпустив герцогиню, я только сильней завоюю его доверие. Возможно я глуп, ваше преподобие…

— Щенок… — пробурчал я. — Вы еще слишком неопытны, чтобы играться в такие игры.

В общем, устроил ему грандиозный нагоняй, но с отправкой на тот свет решил погодить. Черт его знает, возможно и сработает.

В общем, пока вопрос снялся с повестки.

А потом…

Потом отец Жозеф повез меня в карете…

В Лувр!

Для чего, он не сказал. Я предполагал, что мне предстоит встретится с кардиналом, но Ришелье в момент нашего прибытия, как раз садился в карету.

И рядом с ним, я заметил своего старого знакомого — шевалье де Браса. С которым я уже несколько раз встречал при довольно загадочных обстоятельствах.

Его появление сильно озадачило меня. Все очень странно: сначала сидит в Бастилии в соседней со мной камере, а потом катается в одной карете с его высокопреосвященством?

Впрочем, очень скоро мне стало не до этого шевалье.

Оказалось, что меня притащили к Лувр для встречи с его величеством, королем Франции Луи тринадцатым этого имени.

— Вы! — на лицо короля набежала непонятная гримасса. — Вы!

Вот тут я сильно струхнул. Черт его знает, что в голове у этого венценосного мудака.

А дальше…

Дальше он ринулся ко мне и упал на колени…