Я есть Жрец!

Глава 15

Глава 15

Мы шли вдоль берега. Катер, на котором подплыли ближе к месту высадки странных людей, направляющихся в нашу сторону, оставили где-то в километре, чтобы не распугать ревом мотора. Группа воинов, что высадилась и направлялась в сторону нашего поселения, скорее всего, могла слышать звуки мотора. Но я предположил, что они не смогут идентифицировать, что это такое и не испугаются. То, что прибыли по нашу душу, стало понятно из того, как резво, бегом группа воинов, вооруженная луками и топорами, направилась в сторону поселения. Никей, Вар и первая звезда воинов смогли идентифицировать, по каким-то им известным приметам, что прибывшие — это люди племени Огня. Двадцать четыре воинов для нашей общины — это серьезная угроза, не имея «божественного» оружия. Также важную роль в обнаружении, слежки и решении об засаде сыграл бинокль, из которого вполне отчетливо можно было определить направление, скорость, количество и приблизительное качество противника.

А кто еще, если не противник, если двадцать четыре мужика, вооруженных по местным меркам до зубов, бегут в сторону женщин и детей, и что там, в поселении осталась твоя женщина, за которую ты несешь ответственность, да чего там, любишь. И нет за тобой государства, которое должно обеспечить безопасность, ответить ударом на удар. Ты — сам государство. Мир, в котором сильному достается все.

В будущем не так? Очень похоже, но, все-таки, есть немало ограничений. Не станут твою женщину превращать в сексуальную рабыню, потому что ты погиб, так и не сумев ее защитить. В Африке будущего, подобное, возможно, и имеет место, но лишь, как исключение. Тут же жестокий рационализм. Если мы проиграем, то дети общины будут убиты просто потому, чтобы их не кормить. А женщину заколют из-за того, что она некрасива.

Мы шли не сильно быстро, наперерез группе, и я ощущал себя балластом. Ходить в лесу нужно уметь. Воины ступали почти бесшумно, в отличие от меня. Казалось, если по дороге есть сухая веточка, то она обязательно попадет мне под ноги и с хрустом сломается. Никей больше остальных оборачивался в мою сторону, и его взгляд был столь укоризненным, что мне становилось неловко. Но наставник воинов знал или в большей степени догадывался, чего стоит мое оружие. Сам же он взял арбалет, успев оценить его мощь и эффективность относительно имевшихся луков. Иные воины были вооружены луками и копьями, лишь у Вара и Никея были большие столовые ножи из стали.

Скоро мы вышли на поляну, столь редкую в достаточно густом лесу. Мои союзники расценили, что мимо этой открытой площадки наши противники пройти не должны.

— Ты, — обратился ко мне Никей и показал указательный палец.

Я кивнул, поняв, что должен начать бой. Восемь человек против двадцати четырех — это как бы пугало. А вдруг автомат заклинит, а потом заклинит и пистолет. И вообще три с половиной рожка к автомату — это все мое богатство, что я привнес из будущего. Есть патроны к Сайге, но они 7,62 на 39 мм, не подходят к моим Калашниковым. Да, были еще два магазина к пистолету и охотничье ружье с патронами, россыпью порох, дробь и двенадцать пуль. Если все это расходовать, то хватит на один-два боя. Но мужчины решили, что оставить остальных воинов необходимо в поселении. Здесь сыграло роль еще то, что местными воинами мало учитывался фактор наличия оптического прибора и возможности слежки за противником.

Я слышал от участников боевых действий будущего, что сложнее всего — ждать, когда последует приказ идти в атаку. Сейчас я это осознал сполна. Сколько мыслей в голове пролетает, сколько сомнений, душевных терзаний. Ведь я ни разу не опытный боец, мой единственный бой случился неделю назад. Вру, оказывается, уже два боя. Но стал ли я опытным бойцом? Нет, конечно, прежде всего в психологическом плане. Нужно над собой работать, в этом мире за отца не спрячусь.

Послышался шелест молодой листвы и из-за кустов вылез вначале один воин, следом вся остальная группа врага.

«Это враг, он пришел убивать. Севию, меня, детей», — накачивал я себя.

Я не видел остальных бойцов нашей группы, но прямо физически ощущал, что в мою сторону устремились семь пар глаз. Я медлил. Медлил и противник, вероятно, решивший чуть отдохнуть. Тихо щелкнул предохранитель, автомат был переведен на режим стрельбы очередями. Я решительно встал в полный рост и тем самым обнаружил себя.

— Тыщ, тыщ, тыдытыдыщ, — почти первозданный лес услышал отголоски будущего технологического прогресса.

Я стрелял, разряжая автомат, дуло задиралось вверх и последние выстрелы из очереди прошлись поверх голов людей с оружием, в естественный отбор которых вмешался один бесчеловечный убийца-попаданец. Но я не ощущал сострадания, сомнения. Сейчас или я, или меня, а потом и остальных.

Автомат щелкнул вхолостую, а я все стоял. Потряхивало руки, то ли от переизбытка адреналина, то ли от того, что я расстрелял весь рожок. Тема временем мои союзники начали закидывать стрелами не свалившихся врагов. Краем глаза я заметил, как арбалетный болт впивается в живот одного из противников, а стрела с кремниевым наконечником цепляет щеку вражеского воина, рассекая ее до кости и уходя в сторону.

Лишь через несколько секунд включился мой мозг, и я оценил результаты сотворенного мной массового убийства. Больше половины противников были либо убиты наповал, либо получили ранения. Оставалось десять дезориентированных воинов, которые только начали приходить в себя и скинули луки, переполняясь желанием убить нас.

— А-а-а-а-а! — закричали из кустов рядом со мной, и звезда Вара, вместе с Никеем, устремилась в рукопашный бой.

Я извлек из-за пояса свой тесак, подумал, переложил его в левую руку, в правую взял пистолет.

— Твою же мать. И оно мне все надо? — спросил сам себя я, и не дожидаясь ответа своего внутреннего голоса, чтобы не передумать и не смалодушничать, решительно направился к месту жестокой и беспощадной схватки.

Выстрел! И воин, с которым схватился Вар заваливается на бок. Выстрел! И лучник, выцеливавший одного из наших воинов, роняет лук и хватается за живот. Ко мне устремляется один из противников, и я выпускаю в него три пули. И здесь бой закончился. В этот раз мне не пришлось использовать тесак, чему я, безусловно, рад. Это после я оценил свою результативность и понял, что пора браться за ум и начинать осваивать доступное оружие в полной мере, а также работать над собой, чтобы быть в бою с холодным разумом и без лишней суеты. Ни одного отжимания, ни пробежки, перекладину и ту не поставил. А в доме есть гири и гантели.

Бой закончился не без потерь с нашей стороны. Один воин из звезды Вара лежал с поломанным черепом. Лоб мужчины был вмят мощным ударом каменного топора. Еще один воин был с поломанной рукой. Открытый перелом со смещением. И чтобы понять это, не нужно быть врачом, а лишь обладать достаточным зрением.

Я оценил работу Никея и Вара. Оба они упокоили по два своих противников, при этом, казалось, что они сцепились с самыми сильными воинами. Визуально это было так. Вообще эти воины были на вид мощнее, мускулистее, выше.

А еще я ужасался от того, как безэмоционально добивали всех раненых, им просто перерезали всем горло, а, если раненный был в состоянии замахнуться и ударить, пусть и лежа, то кололи копьями. Оставили троих менее поврежденных и с ними началась беседа, или ничто иное, как экспресс-допрос.

Не было оставлено даже клочка материи, вражеские воины были раздеты, и все их имущество теперь отягощало наши руки, учитывая то, что пришлось нести убитого союзного воина.

Наверное, стоит уходить на войну, чтобы после возвращаться, и тебя вот так встречали. Севия бежала к реке, чуть не упала, спускаясь с горы, а потом кинулась мне на шею, и я подвергся множеству поцелуев. Другие смотрели на нашу бурную встречу с неподдельным интересом. Обнимать здесь было принято, а вот поцелуев я ни у кого не видел, причем, муж и жена занимались сексом чуть ли ни на глазах у детей, по крайней мере, не сильно утруждали себя уходами вглубь леса. Скорее, здесь прижимались щекой к щеке. Так что, может быть, да нет же, уверен в этом, уже сегодня начнется массовый обмен слюнями межу общинниками разного пола. Как бы эпидемию не словить.

Меня поразило отношение к гибели человека. Стенаний и плача я не услышал даже от жены воина. Когда принесли тело и положили его на быстро, как будто ниоткуда, появившиеся бревна, женщина опустилась на колени, со спокойным лицом, без единой слезинки на глазах, прикоснулась к щеке мужчины, поднялась и пошла прочь. Единственный ребенок воина, восьмилетний парень, постоял у изголовья погибшего отца чуть дольше матери, но также скоро пошел прочь.

А вечером, рядом с нашим зарождающимся поселением, было образовано кладбище. Это тех, людей Саргона, спалили в простом костре, без каких-либо церемоний. Я и думал, что это так и надо и даже проснулся историк, который возмутился отсутствием экзотического погребального обряда.

При скоплении всей общины, в том числе меня, Севии, Норея на выложенных поленьях лежал воин. В руках он держал копье, а на поясе висел каменный топор. Не знаю, каким образом были составлены бревна. Казалось, они могут загореться только, если плеснуть бензина. Однако, когда я поднес факел, костер моментально вспыхнул. Да, именно я и был удостоен чести как жрец поднести факел, а до того я прочитал молитву, перекрестился на икону, а Никей в это время перечислял богов, имена которых мне еще следовало запомнить.

Все стояли и смотрели на то, как быстро человек сгорает, а после я взял глиняный горшок, совок, железный, которым вычищали золу и пепел из печи и стал собирать кальцинированные кости ранее убитого воина. Горшок был перенесен метров за пятьдесят от кострища и мужчины общины, похватав лопаты, и цельнометаллические, и свои деревянные, споро накидывали землю поверх горшка, создавая курган. На этом церемония не закончилась. Женщины принесли хворост, разложили его в образовавшихся у кургана ровиках и подожгли.

Ужин был без каких-либо поминальных слов. Лишь некоторые говорили, что теперь воин будет принят богами, так как погребальный костер поджигал никто иной, как посланник богов.

Между тем погребение было вечером, а днем не прекращалась работа. Уже весь урожай собран. Четыре женщины занимались тем, что обрезали усы у клубники и высаживали ее на новых грядках. Другие секатором обрезали сухие побеги малины и взрыхляли землю вокруг рядов полезной и нужной ягоды. Малины было много. Она росла вдоль забора, причем, и этого участка, и соседнего, часть которого с забором также перенеслась. А я посчитал, что конкретно малину не сильно и важно культивировать, лишь сохранить сорт для потомков, если таковые будут. В лесу огромное количество малины, земляники, черники. Она созреет, и хватило бы возможностей хоть в каком виде ягоду сохранить до зимы. Сахара-то не будет. Или все-таки будет… Или пробовать варить варенье на меду?

В обед я долго смотрел на два орудия труда: косу и триммер, решая, при помощи чего выкосить необычайно быстро растущую траву. Причем, получалось так, что трава из двадцать первого века получала «вторую» жизнь и устремлялась к солнцу. Хотелось косить триммером, — привычно, безопасно, эффективно. Однако, взял косу. Точильный брусок нашелся рядом, и я принялся точить орудие труда, которым пользовались предки, но точно не в этом времени. Здесь были кремниевые серпы. Чуть не лишившись пальца, я все-таки смог наточить давно затупленную косу и с гордым видом умельца принялся косить. Коса побывала в земле раз десять, пару раз ударилась в камень, потревожила какую-то деревяшку. Местный мир познал еще не мало новых и витиеватых фраз и выражений. И за два часа такой работы я выкосил лишь участок, который при помощи триммера лишился бы травы минут за тридцать-сорок. А после с видом знатока я потребовал от Вара, щеголявшего в новой трофейной экипировке из кожаного доспеха, предоставить будущего «косаря», или как можно назвать человека с косой, может, «косинера».

Ужинали вареными куропатками, которых молодежь набила больше двух десятков. Детям, ну и любимой женщине, досталось немного меда. А Севия даже испробовала более, чем эксклюзивный напиток под названием «чай». Пришлось угостить и Норея, который возбужденный и говорливый пришел в дом часа через два после заката.

Мне стоит реально опасаться Никея. Этот хитрец подсунул смазливую девчонку Норею и, как мне думается, у той девочки не так уж и много запретов на то, чтобы их вероятное отношение с наследником лекса племени Рысей переросли в горизонтальную плоскость. Думаю, скоро в доме появится еще один жилец, а диван, на котором спит Норей ждет испытание на прочность.

Я видел, как Никей разговаривает с той девчонкой, с которой уже вечером уединялся Норей. Наставник воинов, вероятно, посчитал нужным уменьшить уровень тревожности парня, увлекая его теми занятиями, где мозг не особо нужен. Грамотно, даже весьма, тем более, зная, что со мной и Севией он поступал подобным образом. И я не в обиде. Может, потому остатки психики и сохранил, что думал порой не теми местами организма, которые предназначены для мыслительного процесса.

— Пошли зая! — сказала Севия, беря меня за руку.

Я усмехнулся. Зая — это спать, но как же мило звучит.

— Я траса за ты [я испугалась за тебя], — Севия прижалась ко мне, когда мы были уже на чердаке. — Я хатат ты ваена [я хочу с тобой соития].

Севия быстро скинула с себя так полюбившийся ей бесформенный цветастый халат, но а меня уговаривать не надо. И все-таки заложенное природой никогда не заменит никакие извращения, выдуманные людьми. А занятие любовью с по-настоящему желанной женщиной не сравниться со случайным «перепихоном» на стороне.

И плевать на всех этих лексов, лексусов и мерседесов, пап и мам, благословение которого так хотела Севия. Жизнь слишком скоротечна, и сегодня, узрев смерти людей, я в этом еще больше убедился.

* * *

Интерлюдия.

Лекс, признанный людьми и богами, предводитель племени Огня пятидесятидвухлетний старик не находил себе место. Три дня тому назад он отправил на разведку и, возможно, разгром непонятного поселения, что образовалось между землями Динокла и Рысей, один из лучших отрядов воинов-охотников племени Огня.

Священную дубраву, как и часть Злого леса Динокл предполагал использовать, как место базирования его войск при атаке на Рысей. По мнению Лекса спрятаться в месте, где река раздваивается и образует остров, было бы более, чем удачно и разумно. Это всего день-полтора пути к главному поселению Рысей и всего полдня к ближайшему поселению этого племени. Воины не должны успеть сильно измотаться при переходе, борясь с течением. Именно в этом месте должен был состояться захват наследника Рысей, как и старшей дочери лекса Хлудвага, которую он обещал отправить своему «старшему брату» Хариту, а, по сути, человеку в подчинение которого Динокл добровольно перешел.

Время шло, результата не было, как не было и хоть какой информации о том, что произошло, и произошло ли вообще что-то. Кроме того, люди, посланные Диноклом для уничтожения отдельных групп охотников Рысей, не вышли в условленное время на связь, что говорит лишь об одном, что их нет в живых. Значит, нужно предположить, что Рысям может быть известно о планах огневиков.

Отправляя своего старшего сына на разведку непонятного поселения, образовавшегося на том месте, которое предполагал использовать Динокл, Андроке, наследнику, предстояло неожиданным ударом обрушиться на лагерь Рысей. Лекс племени Огня был почти уверен, что недавно образовавшееся поселение — это проделки Хлудвага, который готовит ответ на действия Динокла.

Вождь огневиков предположил, что тупица Хлудваг мог подумать также, как и он. Отправить часть воинов для обустройства временного поселения, чтобы именно там сконцентрировать все силы и после обрушиться уже на селения огневиков. Совсем близко в четверти дня пути по реке Нирея проживал род рыбаков, полностью подчиненный Диноклу. Лекс племени Огня не мог допустить разгрома даже этого рода, который был столь умел в рыбалке и изготовлении снастей, что обеспечивал до четверти потребности в рыбе всего главного поселения племени Огня.

— Лекс, прибыл один воин из отряда Андроки, — сообщил ближайший помощник Динокла.

— Не молчи, раб, что с моим сыном, почему вернулся один воин? — воскликнул Динокл и голос его дал «петуха».

Сердце кольнуло у старика, он понял, что случилось непоправимое. Андрока, его гордость, лучший воин племени, достойный наследник, убит. Динокл достал бронзовый нож — символ своей власти и приставил короткое лезвие к горлу помощника, который закрыл глаза, ожидая неминуемого.

— Говори! — прошипел Динокл, чуть сильнее нажимая ножом, и струйка крови с шеи помощника потекла, устремляясь к груди верного и исполнительного человека.

— Лекс, спроси этого человека, что бежал с поля боя, и покарай его за трусость, — помощник нашел в себе силы и смелость ответить грозному лексу.

Динокл убрал нож и пренебрежительным жестом указал помощнику на выход из своей хижины, больше походившей на добротный срубной дом. Таким строением лекс гордился, не было ни у кого на Реке такого дома, а у него был. Но в чем заслуга лекса? В том, что смог заставить одного умельца, который может такое строить, сработать, как надо. И всего-то пришлось зарезать младшую дочь мастера, чтобы тот начал думать и делать невероятное.

Через десять минут из дома лекса убирали тело бывшего воина с исполосованным лицом и вскрытой шеей. И без того пожилой человек, вмиг постарел лет на десять, несмотря на то, что в этом времени до столь преклонного возраста крайне редко кто-либо доживает.

Свидетель смерти лучшего отряда воинов племени Огня струсил. Он шел позади, сильно позади, возможно, потому, что этого воина нагрузили водой и едой и он не выдерживал темпа передвижения. Когда началась стрельба, «вьючный воин» только подходил к поляне, на которой отряд нарвался на засаду. Он видел из кустов, как неведомое оружие выкашивает воинов. Андрока погиб сразу же, и отряд несколько растерялся без безусловного лидера. Ну а после полетели стрелы и выбежали воины. Тут, конечно, трусливый приврал, называя число воинов противника заведомо больше.

Трус сбежал и уже недалеко от реки, где стояли лодки и два человека охраны, сделал себе два пореза: один на руке, а второй на ноге. Слабохарактерный человек, лишь по недоразумению, ставший воином, представил все так, что он сражался, до последнего бежал и лишь приказ старшего воина, который послал его, несомненно «смелого и верного воина», чтобы предупредить лекса племени, не позволил умереть за честь племени. Весь отряд был сплошь лучшие воины, но Андрока держал троих человек только для бытовых дел: приготовить еду, отнести добычу, сбегать за охотничьим трофеем и свежевать его. Так что Динокл зря обвинил воина, который, на самом деле, и воином-то не являлся.

— Харит… — прошипел Динокл.

«Старший брат» приказал не начинать активные действия до момента, когда все земли будут засеяны, а животные после зимы немного откормятся и зачнут потомство. Но… обстоятельства. Нужно срочно связаться с Морвагом и прояснить, когда уже у племени Рысей начнутся серьезные проблемы.

*………….*………….*

И все-таки жизнь хороша, если рядом с тобой любимая женщина. Я напрочь не знаю, что есть любовь, может, всего лишь это химический процесс, с выделением каких-то там гармонов. Но хорошо же, так чего заморачиваться с поиском сути?

Прошло уже четыре дня после того, как… А тут подумать, что для меня важнее: бой, или то, что мы стали окончательно близки с Севией. Все же второе. И вот после нашей первой внебрачной, но от того, не менее темпераментной ночи, прошло три дня.

За это время удалось окончательно застроиться. Конечно, жилища так себе. Это были полуземлянки в четыре на пять метров, я даже рулеткой измерял. Хижины уходили в землю до метра, а сверху сруб. Грубый, со щелями, но все же. А щели мхом законопатить и всего делов. Крыша из нетолстых бревен, на которые накидали сено, прижатое другими бревнами. Я долго решался на то, чтобы дать полиэтиленовую пленку, которой немного, но было. Решался и не решился. Не жили местные хорошо, гарантировано прикрывавшись от дождя, так чего начинать. И вновь я употреблю слово «пока».

Я альтруист, это есть такое, но в меру. Есть инструмент, можно придумать и доски, которыми выкладывать крыши внахлест. Пусть работают и делают свои жилища лучше, но только не за счет тех материалов, что прибыли из будущего. Я уже надумал строить хороший, насколько смогу, используя местную рабочую силу, дом из сруба. Зачем? Да чтобы было! Домик для гостей. Или… Молельный дом.

Что касается моей работы, то я не сидел без дела. В промежутках между общением с Севией, я успел вспахать и дисковать три гектара земли. Что именно там сажать станем, так и не понял, так как все имеющиеся семена овощей были использованы. У местных были какие-то зернышки, пусть их высаживают.

Оставались большие огурцы, в которых и находятся семена, но как скоро можно их оттуда изъять, я не знал. Кукурузой засадить, если только. Зерна, которые я наковырял из пятнадцати больших початков, подсушились. Наверное их и высажу. Хотелось больше картошки засадить, но я боялся, что молодая, только что собранная, не даст урожай.

Так что на острове будет подсолнух, кукуруза, тыква, кабачки. Остатки картошки высадил у дома на освобожденной, после сбора урожая, земле. Подожду еще, пока созреют оставшиеся на семена моркови, свеклы. Особенно много я оставил на семена белую свеклу, которую определил, как «сахарную». Собираюсь ли делать сахар? Попробую, не без этого. Сахар — это варенье, компоты, алкоголь, в конце концов. Да и пить цикорий и травяные составы — единственные доступные напитки, так себе, не вкусно и горько. Но сахарная свекла — это еще пища для свиней, да и людей тоже.

Но сегодня я решил заняться другим: чертежом арбалета и гончарного круга. После размышлений, достал ножовку, с грустью посмотрел на электролобзик и стал выпиливать круги.

Решил начать прогресс с гончарного круга, посчитав, что это более легкое изделие. По сути, мне нужен один большой круг-саховик для ног, чтобы ими приводить в движение станок, металлическая труба, можно пристроить вертикальную ось и из дерева. Эта ось, через станину для крепления гончарного круга, соединяется с меньшим кругом, на который можно поставить тазик, кабы глина не разлеталась. Все. Остальное для комфорта. Можно использовать табурет, скамью, да хоть кресло, чтобы заднице было приятно. Захочу, а я захочу, так рядом небольшой столик для инструментов и для емкости с водой, чтобы смачивать руки.

Я не из тех людей, которые тащатся от процесса «сделай сам». Но и руки не из задницы. Уж выпилить и шлифануть круги, как и подобрать вертикальную ось, вполне под силу. Тем более, что можно дать задание выпиливать другим людям, а самому только смотреть за тем, как некто осваивает такую науку. Норей — хороший абориген, которому я, «Прометей, несущий знания», могу передавать свою, или не свою, науку.

Гончарный круг — это имба, которая могла бы позволить любому племени выделиться из общей массы неумех. Скорость, качество гончарных изделий — вот, что дает людям их «жрец». Может мне, солнцеликому, создать культ себя? А что? Александр Македонский сам верил в свое божественное происхождение, заставлял это делать и других. Клит, близкий друг Сашка Македонского, не даст соврать, за что именно получил копье в пузо. Ибо неча сомневаться в божественности царя.

Это шутка, скорее всего, но я понимал, что могу убедить окружающих меня людей в том, что я и есть бог. Такой, слабенький, еще не могущий метать молнии, или оборачиваться в животных. Но я учусь, мало ли…

— Что за уйня? — спросила Севия, когда вошла в сарай, ставший моей столярной мастерской.

— Не уйня, моя вайна [моя любовь], а гончарный круг. Дето гилла [принеси глину], — сказал я, прижимая девушку к себе и целуя ее.

— Адья [сейчас], — улыбнулась конопатая черноволоска, мелькнула своим халатом в розочках, и убежала в селение общинников.

Люди Вара поселились в метрах ста от забора, огораживающего мои «владения». Каждое утро часть людей приходит, чтобы работать на огородах, большая часть мужчин уходит на охоту, очищая окрестности от лютого зверя. Одна женщина и один подросток были загрызены волками. Вновь появились эти хищники. И это было, как мне объяснили, более чем неправильно. Весной волки не должны ходить стаями, но эти ходят, чем еще больше плодят суеверия и предрассудки.

Все-таки не даром это место называли «Злой лес». Чтобы выбить у людей всякие верования в злых зверей и лесных духах, я предложил новые суеверия, на основе мистификации и религии. Провел обряд, покричал кричалки и призвал сразу двух мощных духов: Спартака и ЦСКА. Дух «Динамо» обиделся, что оказался невостребованным, но я еще приберегу его для других дел.

Людям нужно верить в то, что им помогают и что, кажущаяся безысходность, всего иллюзия, ибо боги шалят. А теперь те боги помогут. И что интересно — помогли. Волчья стая была упокоена вся, в полном составе. На выходе, когда охотники были накачаны мной «божественной энергией», трофеи были просто отличные. Кабан, лось, те самые волки, три глухаря и две лесные лошадки, ростом чуть больше пони.

Теперь, перед началом работы, ужасно коверкая русский язык, то и дело слышу «Хоть ты лопни, хоть ты тресни, а Спартак на первом месте!», или чуть по проще «Красно-синий самый сильный!». И рыба лучше ловится и птица в силки ломится, а настроение всегда жизнерадостное. Ведь, жить при помощи добрых духов Спартака и ЦСКА намного легче.