Я есть Жрец!

Глава 4

Глава 4

Интерлюдия

Севия молчала. Она не проронила ни одного слова с того момента, как ее отец, вождь племени Рысей, чтимый людьми и признаваемый богами, славный лекс Хлудваг, не объявил свою волю. Севии предписывалось стать женой и родить сына Диноклу, лексу сильного племени Огня.

Отец, конечно, не должен был оправдываться или объяснять, он был своем праве. Патриарх самого сильного рода племени Рысей, он распоряжался своими детьми по собственному усмотрению, тем более дочерями. Севия была инструментом в политике лекса Хлудвага. Ему надо было создать основу для союза с племенем Огня, вот лекс и отдает свою старшую дочь, первую красавицу племени, за старого и изуродованного Динокла, о скверном характере которого ходят легенды.

Совия с самого рождения знала, что не принадлежит себе. Темные времена настали для племени Рысей, как и для всех остальных в этих краях. Род идет на род, племена устраивают свару, колесницы постоянно стоят запряженными и ждут боя. Не было так еще пять лет назад. Но идут сильные племена и сгоняют со своих мест слабых.

Несколько десятков извергов, спросившись разрешения у лекса племени Рысей, основали свое селение в землях Рысей. Эти люди бежали от нашествия людей с Северо-Востока.

Динокл имел в своем распоряжении почти три сотни воинов, а так же четыре колесницы, и был, наверное, сильнейшим лексом на десять дней пути по реке. Севия понимала, что союз с таким правителем для ее отца будет важным. У Хлудвага две сотни воинов и две колесницы. Молодых охотников в племени хватает, но охотник, без инициации — не воин. Межу тем потенциал Рысей был сильно больше. Молодое поколение подрастало и вступало с силу, только на это лето планировалось провести инициации для тридцати шести молодых охотников.

Рысей больше, чем людей в племени Огня, но Динокл вел жестокую политику в отношении своих людей. Вся экономика, быт, отношения внутри племени — все для того, чтобы быть сильнее. Рыси могли бы себе позволить и большее количество воинов, но даже у воинственного Хлудвага хватило мудрости понять, что не только войной и грабежами кормится племя, но и рыбаками, охотниками, животноводами и земледельцами. Не все занятия можно отдать на откуп женщинам.

Динокл считал, что только страх может побуждать людей работать. Севию пуще остального, даже внешнего уродства, пугало моральное уродство лекса племени Огня. Динокл узаконил людоедство, как казнь и не только. Но то, что провинившийся человек видит, как едят его конечности!.. Севия разное видела, но подобное считала неприемлемым.

И не только старость и уродство Динокла смущало девушку, а то, что четыре жены Динокла умерли, люди говорят, что не своей смертью. Он забил их за какие-то незначительные проступки.

— Сестра, не молчи! — сказал Норей, брат Севии и наследник лекса племени Рысей. — Ну я тут причем! Ты же знаешь, что идут восточные племена, они многочисленные и с многими колесницами. Говорят у них даже бронзовые топоры есть. Мы сами не выстоим. А на их пути остаются только племена на юге Ниреи [река Сож].

— Вздор! Откуда тут, у нас бронза, чтобы тратить ее на боевые топоры? Только у великих лексов, конугов или жрецов может быть бронзовый топор. И то им никто не воюет, а охраняет, как главную ценность. Наслушаешься старух-ткачих, так они и не такое расскажут. Бездельницы старые, — не удержалась Севия и механически вступила в спор со своим любимым братом.

— Ты женщина! Что тебе может быть понятным? — Норей ухмыльнулся.

— Все! Больше ничего не скажу! — обиженно ответила Севия.

В иной ситуации она могла бы и отвесить младшему братцу подзатыльник, но рядом воины и нельзя ронять авторитет наследника вождя племени. Норей такое точно не простит, а он, наверное, единственный, с кем Севия может свободно разговаривать. Был еще Корн… Но тому только одно и нужно было. А девушке нельзя пускать кровь, так как муж имеет полное право отказаться и она станет опозорена, могут и из племени выгнать. Хотя кое-что Корн получил, перед самым отъездом Севии. И это кое-что девушке не понравилось.

— Сестра, я твой брат и не дам тебя в обиду! — Норей попытался приобнять Севию.

— Ты уедешь, — девушка отстранилась от объятий. — После обряда перед богами, ты уедешь, а я останусь в чужом племени.

— После обряда, племя Огня станет твоим племенем. А наш славный воин Никей не даст тебя в обиду. Цени! Отец наш, чтимый людьми и признаваемый богами, славный Хлудваг, отдал тебе лучшего воина племени Рысей. Он любого победит в поединке и защитит твою честь, — младший брат пытался приободрить сестру.

На самом деле, Севия и Норей были сводными. У Хлудвага, как у уважаемого и властьимущего человека было четыре жены. Севия была от второй жены, Мерсии, ну а Норей был от главной супруги лекса Андары. Не так давно умер старший брат Норея и наследник лекса, теперь парень учился быть важным и править.

Несмотря на то, что жены лекса постоянно плели интриги, Севия и Норей сдружились и были достаточно близки, Севия была старше брата на четыре месяца и они оставались единственными выжившими детьми примерно одного возраста, вот и сдружились.

Именно Норею, как наследнику лекса в племени Рысей и предстояло передать в жены сестру. Севия была сговорена второй женой Диноклу. При этом лекс племени Огня имел четыре жены. Получалось, что девушка потеснит старших жен. Подобный статус, конечно, весьма почетный. Так складывалось, что вторые жены — это более любимые, а первые, либо необходимость союза между родами, или уже увядшая красотой, но не одряхлевшая умом, женщина, управляющая всей женской половиной и называющаяся «мудрой женщиной».

Между тем, быть второй женой уродца, явно не для старшей дочери лекса. Отца подобным обстоятельством унижали, а он стерпел. Но племя Рысей еще не так слабо, чтобы терпеть обиды. Хотя за последнее время пропало двадцать три сильных охотника. Странно пропали. Говорят, что они сгинули в Злом лесу. И Хлудваг был уверен, что брак между представителями двух сильнейших племен на этой части Большой Реки, вернет благоволение богов.

— Смотри, брат! Это же Злой лес? –спросила Севия, показывая в сторону больших деревьев, возвышающихся над дальним руслом Болошой Реки. — Странно… вокруг Злой лес, а вон там как будто поле, не видно деревьев, только крыша… Там дом? Почему он такой… серый, волнистый?

Девушка опешила, протерла глаза и вновь уставилась в даль. Мама часто говорила Севии, что ей нужно было родиться в племени Сокола, уж больно хорошим зрением обладала шестнадцатилетняя девушка. И не только зрением, но и достаточно гибким умом, чтобы распознать увиденное в дали.

— Все тебе привидится! — усмехнулся Норей. — Ой! Солнце в глаз блеснуло!

Парня чуть ослепил отблеск от бинокля, в который в это время взирал человек из другой эпохи.

— Все равно странное место. Говорят, там лесовик живет, лютый, людей живыми есть и отрезает по кусочку, смакуя с кровью… — Севия пересказывала приказки и страшилки, которые слышала от тех же старух-ткачих, общением с которыми только что попрекала брата.

— Старший, наследник, нам нужно пристать к берегу, — сообщил старший звезды воинов в делегации племени Рысей.

Такое обращение польстило молодому наследнику. Сильный опытный воин признает его старшинство! Поэтому, безусловно, нужно пристать к берегу. При этом не важно какие именно мотивы такого странного обстоятельства, чтобы приставать на острове, считающийся местом общения с богами.

— Норей, ты понимаешь, что нам не следует приставать? Придется здесь ночевать, или же организовывать ночёвку у брода. Без остановок, мы до ночи доберемся до ближайшего селения огневиков, там и кров и ночлег и еда будет. А что есть здесь, в дубраве богов на острове? Нельзя, Норей, измени свое решение! — тон воина Никея был отеческим, но нравоучительным, что сильно не понравилось молодому наследнику.

— Старший? Твое решение? — спрашивал старший воин по имени Саргон, звезда которого, в основном, и должна была обеспечивать безопасность невесты и ее брата.

Повторное обращение «старший» от командира звена воинов на контрасте с неуважительным, по мнению Норея, тоном Никея, сделали свое дело и наследник уперся.

— Я старший в делегации и решаю пристать к берегу, — жестко, решительно, говорил Норей.

После таких слов, чтобы не уронить авторитет будущего лекса, даже Никею пришлось подчиниться. А этот воин был наставником Норея по ремеслу воина и охотника.

Никей был главным наставников всех воинов. Его мастерство считалось непревзойденным. Каждый год, на инициации воинов-охотников, находились те, кто бросал вызов Никею, но никто еще не победил уже немолодого воина. Были два человека, которые оказывались близки к тому, чтобы биться на равных с наставником. Это двоюродный брат и вечный, но не злой, соперник, Рыкей. И еще был хорош Вар — сын последнего лекса, которого сместил Хлудваг. Вар сейчас был предводителем общины извергов-изгоев и скрывался в лесу от гнева лекса племени Рысей.

Плот с наследником и невестой стал править к острову. Никей напрягся. Чуйка воина вопила, что происходящее не правильно, но он не имел никаких серьезных доводов, аргументов, тем более, фактов, чтобы объяснить свои сомнения.

— Никей, мы быстро. Пополнимся водой и проверим плот. Там, в дубраве есть ключ, вода в котором, говорят, что целебная, благословлённая самими богами, — наблюдая за недоверчивым Никем, старший воин и командир одной из лучших звезд племени, поспешил оправдаться.

— Я сломаю тебе шею, если что-то будет не так, — прорычал Никей.

— Никей, что же случится? Ты же меня учил, знаешь уже больше десяти лет, — старший воин Саргон улыбнулся.

Выбившийся в элиту племени Рысей не столько своим воинским искусством, а потому, что при невыясненных обстоятельствах погибли другие старшие воины, один из четырех старших воинов племени излучал дружелюбие и показную наивность. Но Никей, как никто иной знал двуличность своего ученика Саргона. Тот и во время обучения воинскому искусству оказывался хитрым и применял много подлых приемов, да и после не изменился.

Ничего не отвечая, Никей одел свою кожаную защиту с деревянными вставками. Это был один из лучших доспехов в племени. Говорят, что у лекса огневиков, Динокла, есть кожаная защита с медными вставками, но в последнее время о лексе племени Огня на Большой Реке все больше сплетен и сказок рассказывают.

Плот пристал к берегу и два воина из звезды Саргона первыми выскочили. Река сильно разлилась и часть озера оказалась подтопленной. Такой разлив не припомнят и старожилы, обычно берег тут сильно обрывистый и пристать плотом или однодерёвками почти невозможно, при этом у берега сильное течение с небольшими водоворотами. Ну а при разливе получалось пристать комфортно, почти у самой дубравы. Да и вода больше уходила на через другой берег, который был ниже.

— Норей, Севия, держитесь меня! Никуда не отходить! Мне все это не нравится, — скомандовал Никей, под неодобрительные взгляды наследника.

Три мужчины, которые были взяты Никеем и не являлись бойцами звезды старшего воина Саргона, также подошли к Никею, становясь рядом с ним и придерживая одной рукой каменные топоры, чтобы быстро их вытянуть из-за пояса и использовать против обидчиков. Чувствовалось напряжение, не соответствие моделям поведения некоторых членов делегации Рысей. Все были настороже.

— Норей, Севия, идите лучше на плот! — отдал еще один приказ наставник воинов, который когда-то лишился всей своей звезды и больше не хотел воевать, но учил воинскому искусству молодежь племени.

— Не забывайся, Никей! — сказал наследник и нарочито, с вызовом сделал два решительных шага в глубь острова.

— Вжух, — первая стрела прочертила по деревянной вставке на защите Никея и ушла в сторону.

— Вжух! — вторая стрела впилась острым кремневым наконечником в плечо наставнику воинов.

— Ложись! — прокричал Никей, выхватывая из-за спины щит из доски и кожи.

Севия упала в траву сразу же, а вот Норей извлек из кожаного чехла нож и приготовился к сражению. Сейчас Никей мог бы и себя покорить и указать наследнику, что нельзя без копья или топора сходить с реки, даже в своем поселении. Но было явно не до этого.

Молодому воину, находящемуся рядом с наследником и невестой Динокла стрела прорезала горло и он пытался руками закрыть пульсирующую кровь, забыв обо всем остальном. Другой воин, из тех, что был рядом с Никеем, рванул в кусты, откуда и стреляли лучники. Опытный воин вычислил, что лучников было всего два, пусть они и споро отрабатывали. Был шанс предотвратить обстрел. И тогда могло показаться, что это единственная угроза.

Но еще одно важное увидел Ником — Саргон сместился чуть в сторону и не предпринимает никаких действий. Уже убит распорядитель лекса, который отвечал за сохранность и передачу даров от племени Рысей, а так же за переговоры.

— Копье! — скомандовал Саргон и его звезда из пяти воинов сделала слаженный шаг в направлении… Никея, наследника лекса и невесты.

Лучники уже не стреляли, так как можно было задеть и воинов звезды Саргона.

— Предатель! — прошипел Никей, пятясь к плоту.

— Вжух, вжух! — две стрелы пролетели и впились в воина, который один остался рядом с Никеем.

В кустах растекалась лужа крови. Не добежал воин до лучников, был сражен ими. Теперь Никей оставался один, а против него пять выученных воинов и еще и Саргон, который при всех прочих был неплохим воином, скользким и мерзким человеком, но сражаться умел.

— Положи свое копье, Никей! Господин приказал тебя взять живым. Ему нужно показать своим воинам, к чему стремиться. Будешь в участвовать в поединках. Да и мне не хочется тебя лишать жизни, — Саргон говорил, держась чуть за спиной своей звезды, чем сильно затруднял Никею возможность метнуть копье.

Но не только это останавливало воина от атаки, в которой, если бы не лучники, у Никея были минимальные шансы на победу. Воина останавливало то, что рядом с ним лежат в траве и трясутся от страха, уже оба, и наследник и невеста. Хотя какая там невеста. Нынче судьба девочки предрешена. Она станет личной рабыней лекса, не более. Иначе зачем нужно было все это? Нападение, раскрытие предательства Саргона. Возможно, Севию ждет очень незавидная судьба и весьма недолгая жизнь.

Многое сложилось в голове у опытного наставников воинов. Теперь стало понятным, как могли пропадать лучшие воины племени. Динокл уже начал войну против племени Рысей, и ни о каком союзе речи идти не может. Лекс племени Огня оказался хитрым и подлым. Племя Рысей теперь сильно ослабло, особенно после сегодняшнего предательства. В таких условиях может быть либо подчинение Рысей огневикам, но на этот шаг не пойдет Хлудваг, либо война, в которой соплеменники Никея вероятнее всего проиграют.

После Норея, наследником может стать только шестилетний мальчик, который к тому же растет слабым. Останется только убить лекса Хлудвага и все, племя Рысей больше не существует. Никто не пойдет за маленьким ребенком, а рядом с ним не окажется воина, который мог бы взять на себя управление племенем и объединить всех воинов и охотников. Таким воином мог быть Никей, но он здесь, его вывезли сюда специально, чтобы…

— Кто еще предал? — задал вопрос Никей, надеясь, хотя бы перед смертью узнать больше.

Наставник воинов не собирался сдаваться. Он хотел выждать момент и дать бой. Может быть, на реке, в плоту, или во время стоянки, которая необходима.

— Это знать тебе не надо, — отвечал Саргон.

— Я брошу свое копье и не стану вынимать топор, но ты мне скажешь, кто еще предал наше племя, — настаивал наставник воинов.

— Ты истекаешь кровью, нужно перевязать рану. А если ты не бросишь оружие и не станешь на колени с поднятыми руками, я прикажу лучникам и они убьют вас всех. Господин предполагал смерти наследника и девки, — Саргон поднял руку, чтобы совершить какой-нибудь жест, отдавая приказ лучникам, все еще не показывающимся из-за кустов.

Никей посмотрел на наследника Норея, приподнимающего голову так, что воин рассмотрел испуганное лицо еще, по сути, мальчишки, но могущего стать лексом. Перевел взгляд Никей и на Севию. Девушка все еще лежала лицом к земле и подрагивала, в своем страхе от приближающейся пытки быть рабыней или смерти. Так близко к смерти дети лекса не были никогда, вот и теряются, хотя характер есть у обоих.

— Я сдаюсь! — сказал Никей и бросил оружие.

У воина, как будто вынули стержень. Закружилась голова, зрение затуманилось, и он упал.

Саргон подбежал к упавшему воину и стал с ожесточением бить его ногами. Потом досталось и Норею. Лишь Севию испуганный Саргон не тронул. Такой товар портить нельзя. Девушка по праву считалась первой красавицей на Реке и господин разгневается, если у нее будут синяки.

Чернявая, стройная, но с чуть широковатыми бедрами, развитой грудью. Такую и Саргон взял бы себе женой, пусть третей, но женой.

— Связать их! — приказал бывший старший воин племени Рысей и нынешний прихлебатель племени Огня.

Хотя почему бывший? Саргон собирался вернуться в племя и рассказать ложь про то, как хорошо встретили невесту и наследника в племени Огня. А потом… он должен убить лекса Хлудвага и стать наместником господина на землях бывшего племени Рысей.

Так думал Саргон, польстившись на речи старейшины племени Рысей, Морвага. А вот сам старейшина был уверен, что получится использовать Саргона, но не допустить того к власти.

*……………*………………*

Как только я увидел людей, понял, что нужно, хотя бы подойти ближе. Уже через секунду стал сомневаться в своем решении. Нужна ли мне социализация? Да! У меня, по крайней мере, столько хозяйственных вопросов, что чуть справляюсь с их минимумом. Было бы человек двадцать в помощниках, так можно устроится местным королем, или какие там нынче титулы, да попивать коктейли.

Но как войти в контакт с местными? Прийти и сказать, что очень хочется сотрудничать? Ребята, а давайте дружить? Так это происходит? Очень сильно сомневаюсь. Уверен, что тут жестокое время, а попал я, судя по вооружению и украшениям на милой мордашке девушки, все-таки в Бронзовый век. Не дадут мне и «здрасте» сказать, как попробуют убить. Я стану защищаться, открою очередь из автомата по людям, убью многих. И все, больше ни о какой социализации речи быть не может.

Зачем, в принципе со мной дружить? У меня есть много чего вкусного и полезного? Смешно. Да прийти ко мне местный с такими словами о дружбе в обмен на еду, далеко не факт, что у меня не возникнет острого желания его убить. Убить, чтобы жить самому, ибо тут более, чем в будущем, начинаешь жить инстинктами и эмоциями. И чужое отобрать — это самый верный способ выживания.

А сколько барьеров? Языковой, культурный, цивилизационный, мировоззренческий. Тут минное поле для общения. Любой жест, движение, элементы одежды, все что угодно могут счесть за опасное. А вернее всего, меня просто попробуют убить, чтобы забрать имущество. И это самое напрашивающийся итог моего общения с хроноаборигенами.

Потому я не спешил слезать с дерева, а смотрел, как развиваются события. Если бы речная процессия проплыла мимо, дальше, то я остался спокойным. Ну не догнать их, если только не на катере, но в таком случае мне придется стрелять в ответ.

А луки у этих людей были, я видел двоих лучников, которые перебегали по острову по мере движения большого плота и однодеревок. После эти двое засели в кустах и изготовились к стрельбе. Я видел спины воинов.

Уже по тому, как были одеты воины-лучники и предметам их вооружения, я немного прояснил для себя время, в которое попал. По крайней мере, сильно сузил временные рамки.

Отчетливо в бинокль я увидел топор, каменный, шлифованный, со сверленным отверстием. Такие научились делать только в Бронзовом веке и связаны с приходом индоевропейцев в 1800 году до нашей эры. Так что это так называемая «культура боевых топоров». О том, что отметая неолит, следует утверждать о Бронзе, говорил и горшок, который был мной обнаружен в месте под дубами, где, видимо, лучники отдыхали и ели, пока не заприметили лодки и плот. Керамика была лепной, со шнурованным орнаментом. Оптика позволяла рассмотреть такие особенности.

Это Соснецкая археоло… получается, что сейчас не археологическая, а что ни на есть, культура. В университете археологию любил, на раскопках, в том числе и Бронзового века, был, так что знаю наверняка. В душных аудиториях не получишь столько сведений о чем-то конкретном, как за пару дней раскопок. Вот только у Соснецкой культуры так же разброс по времени немалый, до XI века до нашей эры.

Хотя какая в этом случае разница? Разве известно о серьезных и конкретных событиях в этом времени в Восточной Европе? Нет. Происходил процесс начала имущественного неравенства и перехода на соседские общины. Воевали все со всеми, индоевропейские группы двигались, ассимилируя местных финно-угров, а после уже и между индоевропейскими племенами свары были. А так… Троянская война, Урарту, Ассирия, Хетты и много чего еще, что будет происходить, но далеко от сюда. Может зарубиться на Троянскую войну? С автоматом на перевес? Проверить, насколько неуязвим Ахиллес и хитропопый Одиссей?

Пару сезонов я покопал Бронзу с выдающимся белорусским археологом Н. Н. К [когда спрошу у этого человека разрешение использовать его имя, напишу полностью]. Так что знал, где тут рядом располагались большие селища и даже что-то, что можно назвать «городищем». В километрах двадцати трех выше по течению Днепра, в Горошкове, очень большое поселение, ниже, на территории Черниговской области, другое большое поселение. Именно по этому археологическому памятнику в деревне Сосница и произошло название культуры.

Пока я пребывал в известном каждому маломальскому знающему историю человека состоянии, когда изыскиваешь аргументы и умничаешь, козыряя своими знаниями, пусть и перед самим собой, события на острове стали ускоряться.

Плот, а, вместе с ним и моноксилы, пристали к берегу. Лучники, что ранее бегали по острову в поисках места засады, изготовились и натянули тетивы на своих простых луках со стрелами с каменными наконечниками.

Было страшновато. Я не супермен, да и понимаю, что полон комплексов, за что, прежде всего, «спасибо» папе. Дрался часто, научился преодолевать свой страх. Но идти не просто морду бить, а убивать — это для меня нелегко.

Вопрос только в другом: а социализироваться я как буду? Как мне кажется, лучший способ, чтобы меня не захотели убить — это самому пристрелить одних, чтобы освободить других. И вот эти «другие» должны быть столь благодарны, что пойдут со мной на контакт. А еще… девочка уж больно симпатичная. А у меня уже сколько-то месяцев ни одной женской груди в руках не жамкалось.

— Или сейчас, или никогда! — произнес я девиз и стал резво спускаться с дерева.