Я - Гепард

Глава 1 - Путь

- Дик, двигай к пещерам, а мне надо обмозговать свое дело в деталях. Сколько времени?

- Девять-ноль шесть.

- Спасибо. Значит, у меня впереди целый день.

…Наклонив спинку кресла назад, я задремал, погрузившись в состояние между сном и явью, когда замолкает внутренний голос, мысли тают, словно облака, и в голове остается приятная пустота, которую можно заполнить конкретной задачей, правильно сформулировать ее, рассмотреть со всех сторон, обозначить цель, средства и ожидаемый конечный результат. Так мне удобнее думать о сложных вопросах.

Я видел гепардов в "деле", во время охоты. Меня потрясла их природная быстрота, ловкость и грациозность. Эти необыкновенно красивые, изящные звери, способные бегать со скоростью 115 километров в час и при этом лихо сворачивать, как гонщики "Формулы 1", - они затронули новую, ранее неизвестную мне, струну в моей душе… Чанзо… Я вылечил его при помощи НанОрга…

Мысль совершенно иррациональная, что правда, то правда, но… В голове вращался геном Чанзо, прочитанный накануне. Какой русский не любит быстрой езды? А как насчет быстрого бега, да на своих четырех?! Подняв отяжелевшие веки, взглянул на палец - вырос сероватый коготь. Да, все верно…

- Приехали.

Обойдя "лэндровер", я заглянул в окошко к Дику:

- Я остаюсь у пещер, а ты можешь ехать домой. Передавай привет отцу и Чанзо. Ты еще услышишь обо мне, Дик. До встречи на экране ТВ.

- Мы уже расстаемся?

- Да, прощай. Чаще читай свой нож слева направо и обратно.

Я направился в скалы.

Дик надвинул ниже свою шляпу цвета "хаки". Рука потянулась к "Полковнику Боуи". Когда свет падал на надпись, буквы переливались радугой, как поверхность компакт-диска. "Дику Стронгеру на добрую память. Сильный духом - будь сильный телом. Илья. Блурри".

Когда я связался с Аркадием Ивановичем и рассказал ему про свою новую идею, он безапелляционно заявил, что я сошел с ума.

- Арк, я с вами полностью согласен - моя "крыша" окончательно улетела. Где-то там она, под облаками. Ну что ж, если вам больше нечего сказать, благословите это мое сумасшествие, потому что в следующий раз мы сможем поговорить уже не скоро.

- Илья, вы - самый неординарный из всех моих коллег. Простите, я погорячился, назвав вас сумасшедшим. Успехов вам.

Вскоре я нашел пещеру, отвечающую моим запросам. Она была достаточно глубокой, имела узкий вход и располагалась почти у самой земли. Блурри, побывав внутри, сообщил, что логово льва вакантно.

Хорошо, база для эксперимента есть, теперь необходима энергия. Проще говоря, очередная жертва, поскольку меня одного на все, про все не хватит. Я задумался - не много ли жертв за последнее время?.. Забудь об этом - живем только раз. После смерти тебе все подсчитают, - и хорошее, и плохое, что ты сделал за свою жизнь. У них голова не болит. А самому считать - труба. Действуй! Живи для себя, своих интересов! Исполняй задуманное!

Посмотрев на мир широким взглядом с высоты птичьего полета, Блурри указал мне на табун зебр, пасшихся километрах в трех отсюда. Уже ничто - ни расстояние, ни время - не могло заставить меня отказаться от задуманного. Разве только отсрочить его.

Зебры разбрелись по довольно большой территории, не обращая внимания на палящее Солнце, над ними роились тучи мошкары, на спинах многих животных сидели птицы. Вдалеке виднелись длинные саблевидные рога антилоп канн. Добыча здесь, поймать - не проблема, вопрос в том, как доставить ее к пещере. Тащить на себе три километра - это не годится… А зачем - тащить? Пусть сама бежит, своими ногами.

"Какие они все панкующие". - я с интересом рассматривал жесткие, черно-белые гривы лошадей, торчащие в стиле "панк". Жеребята, и те ходили панковые.

Выпустив с плеч шнуры, перекрестил их, отступив от концов метра на два. Решив застраховаться, сменил "мягкую броню" "жесткой", похожей на латы рыцаря. Послал шнуры.

Шея зебры попала в "крест" и шнуры прочно захлестнулись на ней. Послышался визгливый лай зебр - они сообщали друг другу об опасности. Лошадь понесла, волоча меня за собой по иссушенной почве. Сокращая шнуры, я подтягивался к ней, думая, как избежать молотящих копыт задних ног. Табун стянулся в плотную группу и моя зебра старалась утащить меня в самую гущу, где я рисковал быть растоптанным. Животинка мне попалась норовистая - она лягалась, брыкалась, трясла головой, распугивая сородичей. Вокруг нее то и дело образовывалось пустое место, и это пока работало против лошади. Мы оказались в плотном облаке пыли.

"Да чтоб тебя! Притормози, кобыла". - я туже сдавил ей горло. Она чуть замерла. На секунду, но и столь малого промежутка времени для меня было достаточно, чтобы, используя лошадиную шею как точку опоры, поднять себя в воздух и упасть на ее спину. Ноги прилипли к полосатым округлым бокам. Сидеть на зебре было все равно, что в шторм оседлать плавающую бочку. Держась за гриву, я направил ленты к глазам. Животное, лишившись ориентации, крутилось на месте.

"Вперед". - я сдвинул повязку, лошадь, увидев свет, кинулась в сторону и, ослепленная, снова стала брыкаться, не оставляя надежды сбросить человека со спины. Хорошо, что ей не пришла в голову мысль упасть и поваляться по земле - вот тогда она избавилась бы от меня.

Кстати вспомнился "допотопный" фильм. Лента перестроилась в щитки-"шоры", которые позволяли лошади видеть только прямо перед собой, отсекая боковое зрение.

"Вперед!" - мысленный приказ молнией ворвался в дикое, искаженное страхом сознание. У несчастной полетели все тормоза. Блурри подсказал мне, где пещеры, я с трудом направил обезумевшую лошадь в нужную сторону.

"Отлично. Поймали, разогнали, доставили на место - как остановить? Мне она нужна целой и невредимой, вся до последнего волоска. Значит…"

От щитков протянулось еще несколько шнуров и, когда до намеченной пещеры было совсем уже близко, я перекрыл зебре дыхание.

Споткнувшись, она рухнула на полном ходу, меня швырнуло через голову. Доспехи приняли на себя всю силу удара, камни скрежетали по бокам и спине. Перевернувшись, я увидел морду лошади совсем близко от своего лица. На шее вздулись жилы, грудь пульсировала - казалось, сердце готово разорвать грудную клетку. Какое-то время она скребла копытом глухой намордник, движения становились все более слабыми, наконец затихли. Черные глаза заволокло туманом.

Проверил пульс - он отсутствовал. Поочередно перетягивая задние и передние ноги, я затащил тушу в пещеру. Вокруг никого не было, но в любую минуту могли прийти гиены. Насобирав крупных камней, свалил их в кучу у входа. Теперь предметы, которые при мне.

Через несколько часов я не смогу носить зажигалку и "Проводник", не привлекая внимания людей. Экипировку следует надежно спрятать. Блурри, приняв мой мыслеобраз, вырезал лазером в большом камне сегмент конической формы. Когда я вытряхнул сегмент, он срезал половину конуса, придав ему форму усеченного, а потом, расфокусировав луч и увеличив его мощность, углубил отверстие в камне. Выложив емкость сухой травой, я засунул туда путеводный аппарат, зажигалку, кредитки, документы, набил еще травы, прижал крышку, и Блурри герметично приварил ее. Я долго сомневался, что делать с радиомаяком-"пуговицей", в конце концов решил оставить ее у себя.

Блурри отметил камень-тайник буквой S, и я положил его среди многих таких же камней, знаком вниз. Покончив со всеми приготовлениями, забрался в пещеру и, захватывая щупальцами камни, припасенные ранее, надежно заложил вход.

"Блурри, садись тут и смотри. Вмешательство с твоей стороны не требуется. Если какие-нибудь животные будут разбирать завал, прогони их. Людей я не ожидаю. Разговаривать со мной нельзя - я не должен отвлекаться на болтовню. Какое-то, возможно, очень долгое время, мой мозг будет занят. Твои задачи: первая - охранять меня, вторая - наблюдать за ходом событий. Все ясно? Вопросы есть?"

"Задачи понятны, вопросов нет. Приступаю к выполнению".

"Бывай".

Я лег вплотную к туше, лицом вниз, вытянул руки вдоль тела, положил голову на подбородок и ушел в медитацию.

Коготь… Сероватый коготь гепарда… Он был на моем пальце. НанОрг может вырастить любую часть любого организма. Что мешает ему создать весь организм полностью? Ничто. Ограничивают его только две вещи: энергия и мозг. Энергия… Постройка целого организма требует колоссальных энергозатрат. Мозг… Любой организм, даже самый совершенный, без мозга - плоть, управляемая инстинктами. Это не касается микроорганизмов, но даже простейшие черви имеют нервную систему.

НанОрг может построить новый организм, новое тело для мозга - на этом была основана моя идея. Энергия? Ее более, чем достаточно - рядом лежит туша весом в четверть тонны.

Что является главным в моем теле? Мозг. Что является главным для мозга? Кислород и питание. НанОрг пронизывает мозг везде, он обеспечит его всем, жизненно необходимым, без участия легких и кровеносной системы. Все остальное - тело и конечности - можно изменять, дополнять, модифицировать.

Впервые НанОрг запоминал мой геном. Перед внутренним взором вилась длинная цепочка, скрученная в спираль. Вот она, медленно раскручиваясь, простирается в абсолютно черную даль… Разноцветные нуклеотиды мелькают мимо. Все быстрее, быстрее… Спираль растянулась до предела, - казалось, можно услышать, как она звенит от напряжения, - и мгновенно свернулась в плотный столбик.

Теперь передо мной плавно вращались две спирали. Справа была моя, слева - недавно изученная ДНК Чанзо. Правая удалилась в глубины памяти НанОрга. Я приблизил к себе оставшуюся, и она слилась со мной, я вобрал ее в себя…

Яркая вспышка света, она постепенно тускнеет и расплывается… Снова абсолютная тьма. Вот- будто крохотная звездочка мигнула вдали. Спираль летит ко мне, опять разноцветное мелькание нуклеотидов. Она обвивается вокруг меня виток за витком, чужая матрица накладывается на тело. Я изучаю ее… Череп. Мозговая полость меньшего объема, чем мой мозг. Слегка изменим форму мозгового отдела, увеличим череп, скелет увеличился пропорционально. Подгонка завершена, приступим к физическим действиям.

НанОрг разлагал мои клетки, забирая от каждой из них максимум необходимого. Планомерно отключая нервы и кровеносные сосуды, он удалил ноги и руки. Собравшись с духом, я проник в самое себя. Человеческое тело перестало существовать. Последними исчезли органы слуха и зрения. Вся нервная деятельность перешла к симбиоту, я ориентировался на ощущения, передаваемые НанОргом.

"Когда ты чувствуешь себя наиболее разрушенным, знай, что ты находишься в начале нового периода роста".

На полу лежал мозг. Вокруг него, исполняя вечный танец жизни, плавно двигалась бледно-розовая масса. Недалеко от входа сидит киберящер, голубые его глаза светятся во мраке пещеры, где проходил эксперимент, равных которому не было в мире.

Я опасался, что буду испытывать информационный голод, но мои опасения не имели под собой оснований. "Инфы" оказалось - хоть отбавляй. Чем я и занялся. Сенсоры ловили все, нужное и ненужное, мешая в одну бессмысленную кучу. Полюбовавшись этим хаосом, я отсеял большинство сигналов, как-то: чувство электромагнитного поля Земли, ощущения жары, влажности и много других, не имеющих значения на данный момент.

Клетки НанОрга подняли меня над полом на некоторую высоту и, изменяя структуру, начали выстраивать костную ткань. Несколько минут спустя мозг человека был скрыт в черепе большой кошки. Отстроив нижнюю челюсть, я осторожно положил свою голову на пол. Я был слеп и глух, но сейчас меня занимала более тонкая работа - контроль над действиями НанОрга. Пришел черед позвоночника. От основания черепа выросли шейные позвонки, за ними протянулись спинные, и наконец, позвоночный столб завершился маленькой косточкой на кончике хвоста. Материал, полученный от распада костей моего прошлого - человеческого - скелета, иссяк.

Проникнув в тело зебры, НанОрг распространился по всем ее костям и разъел их. Туша осела бесформенной грудой мяса. Получив новый материал, я возобновил формирование остова. От спинных позвонков изогнулись дуги ребер, образовались лопатки, таз, лапы. Каждый палец оканчивался когтем.

Костяк, легкий и прочный - готов, теперь мышцы и нервы. Я ослабил внимание - симбиот знал свое дело, он не нуждался в жестком надзоре, как предполагал я вначале. Наблюдая его четкие, точные действия, я в который раз испытал чувство гордости за российских ученых, сумевших создать исключительно эффективную биологическую машину жизни, организм, могущий выжить в любых условиях, изменяясь, перестраиваясь и адаптируясь к среде обитания.

И вот он наступил, счастливый миг - НанОрг закончил работу и слился с новым телом. От зебры почти ничего не осталось. "Покоя твоей душе". - подумал я, делая первый глубокий вдох. Нос уловил незнакомые запахи, которые я, в бытность свою человеком, не замечал. Прислушался к отзвукам сердцебиения. Открыв глаза, я увидел светло-серые полоски света, пробивающиеся сквозь щели меж камней. Камни выглядели почти черными. Уши повернулись сами, заслышав, как скребут по камню маленькие коготки. Перед носом встала бледно-серая ящерка с белыми глазами. Кто это?

"НанОрг, как самочувствие?" - заботливо поинтересовалась рептилия.

"Блурри, ты, что ли, это?"

"Да, я. Ты не узнал меня?"

"Подожди минуту". - я закрыл глаза.

Если я все вижу оттенками черно-серо-белого, значит, сетчатка моих новых глаз создает черно-белое изображение. Не очень-то мне нравится видеть мир в стиле старого кино. Вон и Блурри не узнал. НанОрг сменил сетчатку обоих глаз на цветную, какая обычно у человека. Вторично открыв глаза, я увидел знакомую головку.

"Здравствуй, Блурри. Я тебя не признал, потому что видел мир черно-белым, и ты для меня выглядел бледно-серым. Я перестроил глаза на цветное видение, сейчас все в порядке. Самочувствие прекрасное. Давай выходить отсюда".

Блурри не мог охватить мою шею в позе "обруча", тогда я посоветовал ему устроиться спиралью на левой передней лапе.

Лежа на животе, я подтянул сначала передние, потом задние лапы. Встал. Потянулся, наслаждаясь грацией и легкостью движений.

На полу блеснул желтый предмет. Пустив из груди шнур, поднял фигурку гепарда, о которой совсем забыл. "Изменив себя до неузнаваемости"… Кажется, теперь я понимаю… Асва приютилась под шкурой на груди.

Шакал, привлеченный запахом, думал, как ему попасть в пещеру, и вдруг завал камней рухнул от мощного удара, едва не пришибив шакала. Из душной темноты каменного мешка выступила пятнистая лапа. Гладкая шерсть, покрывающая гибкое, сильное тело, отсвечивала тусклым золотом в лучах закатного Солнца.

Я взглянул на багровое светило. Приоткрыв пасть, издал резкий металлический звук. Ответом был лай - чуть напрягшись, вгляделся в сумерки: шакал, опасности не представляет. Наклонясь, тщательно обнюхал след, оставленный на каменистой террасе, запоминая каждую частицу своего запаха. Плавным, каким-то отстраненным движением повернул лапу подушечкой вверх. Обнюхал. Когти не втягивались, а прочно крепились к пальцам. Я много раз еще смогу убедиться в эффективности этих "щиповок", которыми снабдила гепардов Природа, учитывая их специфический стиль охоты.

Осматривая себя в свете Солнца, я получал наслаждение от созерцания своей красоты. Я прекрасен. Длинное тело, длинные, стройные лапы, длинный же хвост. Легкий ветерок шевелил пушистый мех, маленькими черными островками во множестве разбросанный по золотисто-песочной шерсти. От боков к средней линии живота количество пятен незначительно уменьшалось. Хвост привлек внимание своей интересной раскраской: от основания до середины он пятнистый, как и все тело, а от середины до конца - черно-белый в поперечную полоску. На кончике хвоста - венчик белых волос.

Темнело. Я решил провести ночь где-нибудь повыше. Шагнул - и снова заметил почти неуловимую отстраненность. Находясь в своем теле, я словно управлял им со стороны. Эта раздвоенность больше насторожила меня, нежели позабавила. Для пробы я плавно лег - те же ощущения. Почему так?

Тело и мозг - два абсолютно различных по своему происхождению объекта. Мозг мой - он всегда был моим. Тело гепарда - новая оболочка для мозга, созданная НанОргом. Созданная… Его работа, производная. А он сам…

Ярко вспыхнув, мысль взорвалась, осветив мозг, точно мощным прожектором. Я весь "сократился" - все мышцы напряглись одновременно. Тявкнув от резкой боли, попытался расслабиться. Из груди вылетел тихий вздох облегчения. Перед глазами плясали бесформенные серые пятна.

Уничтожив прежнее - человеческое - тело и создав взамен другое, НанОрг соединился со мной, с мозгом столь плотно, как никто из ученых-теоретиков не мог себе даже представить. НанОрг, как отдельно взятый организм-симбиот, внедренный в тело носителя - перестал существовать. Выстроив новое тело, он стал им. Он стал всем.

Тогда откуда эта отстраненность?

Медленно подняв лапу, я понял, что за тот краткий миг болевого шока свершилась еще одна перемена: исчезло ощущение раздвоенности, управления со стороны. Лапа слушалась идеально, я чувствовал ее, как если бы она была моей рукой. Изогнувшись, без труда достал зубами конец хвоста. Что случилось?

Ранее НанОрг воспринимал мысленные образы. Чтобы сделать какой-либо предмет, нужно было ясно представить его себе, увидеть его форму, цвет, каков он на ощупь, твердый ли, мягкий. НанОрг воспроизводил предмет, перестраивая часть клеток. То же самое относилось и к различным действиям. Тотальная боль, охватившая все тело, стерла эту границу, разрушила последний барьер между нами. Отпала необходимость в мыслеобразах. Разделения "носитель-симбиот" больше не было - я и НанОрг стали единым целым.

Глянул на темный зев пещеры, из которой я только что вышел. В ней я провел несколько часов, пока симбиот перестраивал мое тело. Я вдыхал ветер, пресыщенный незнакомыми мне запахами, и не было никакого желания спать в пещере, которая к тому же могла превратиться в ловушку, если меня спящего найдет сильный враг - у меня не будет путей бегства.

Прыгая с камня на камень и балансируя длинным хвостом, поднялся на каменную гряду, невесть как оказавшуюся среди равнины. Раз едва не свалился с узкого карниза. Поскользнувшись, упал на грудь, свесившись головой и лапой через край, который густо порос травой и казался надежным. Взмахом хвоста удержав равновесие, лег на бок и отодвинулся от края. Посмотрел вниз - падать было высоковато.

Тьма окутала скалы, и цветная сетчатка человеческого глаза стала бесполезна. Я перешел на черно-белое восприятие. Наверное, следует привыкнуть к нему, если я собираюсь в полной мере познать жизнь гепарда со всеми сопутствующими радостями и проблемами. Важно также дать зарок не пользоваться способностями НанОрга без крайней необходимости. Шнуры, гарпуны, шипы, лезвия - все, выходящее за пределы возможностей моего нового тела - должно быть забыто. Внутренние изменения - возможно, внешних быть не должно.

Бесшумно шагая по темно-серым камням, я петлял среди кустарника. Резкие порывы ветра заставили меня искать место для сна с подветренной стороны скал. Выбрав укрытую с двух сторон площадку, я сперва убедился, что никого, кроме меня, здесь нет, привалился боком к прогретым за день гигантским обломкам горных пород и задремал.

Сонный взгляд блуждал по черному небу, испещренному точечками звезд. Через весь небосвод яркой полосой проходит кольцо, похожее на кольцо Сатурна. Какой переполох вызвало когда-то его появление среди людей верующих. Говорили о скором конце света, и все такое. И что же? Старушка-Земля цела-невредима, а кольцо до сих пор вертится вокруг планеты. Ученые-астрономы долго гадали: откуда оно взялось? А чего гадать - просто еще одно украшение для неба, жить не мешает, на голову не падает - и на том спасибо.

Положив подбородок на скрещенные лапы, я коснулся металла. Мой верный друг - кибердракончик Блурри в два витка обвился спиралью на левом предплечье.

"Я рад, что ты есть у меня, Блурри". - эта мысль появилась в тот момент, когда я уже почти заснул. Кость уловила тонкую вибрацию - Блурри мурлыкал в ответ…

Свет просачивается через неплотно закрытые веки, я открываю глаза навстречу новому дню. Все же я решил для себя, что днем буду пользоваться цветной сетчаткой, а черно-белой - ночью. "Переключаю" глаза на цветное восприятие. Алые лучи восходящего Солнца озаряют равнину, сонные золотисто-розовые облака стряхивают дремоту, готовясь отправиться в полет с первым попутным ветром. Зажмурясь, я потянулся, перекатился на другой бок и задумался.

Еще вчера я был человеком. Человеком не вполне обычным - генетики внедрили в мое тело искусственно созданный организм-симбиот, живые клетки которого были сращены с микроскопическими машинами. Изначально планировалось, что симбиот - тогда еще безымянная разработка проекта "КомбиГуман" - будет помогать человеку-носителю выжить в любых условиях. Главная особенность этого организма заключается в том, что он может в предельно сжатые сроки излечивать любые раны, даже те, которые считаются "несовместимыми с жизнью". Однако неожиданно выяснилось, что возможности симбиота гораздо разнообразнее и не ограничиваются только поддержанием организма-носителя в жизнеспособном состоянии. Подопытную крысу по имени Кубик заметили висящей на стенке контейнера. Приклеившись к стеклу лапками, Кубик ползал по ней, запросто разворачиваясь вниз головой. Из этих его акробатических фокусов следовал непреложный вывод: крыса научилась управлять симбиотом. Ученые умы задались естественным вопросом: как им управлять? Заручившись помощью людей-добровольцев, Аркадий Иванович, руководитель проекта "КомбиГуман" - "Человек-Комбинация" пригласил меня в Научно-Исследовательский Институт Нанотехнологии и Генетики - "НаноГен". Профессиональный психолог, я должен был подготовить испытуемых психологически, и дать им необходимую моральную поддержку.

Герман Максимович - один из троих добровольцев, с самого начала показался мне ненадежным, хотя все тесты он прошел блестяще, зарекомендовав себя как мужественного, целеустремленного человека, у которого есть упорство и воля к победе. Мои опасения, основанные на голой интуиции, сбылись: в самый последний момент, на "финишной прямой" Герман сошел с дистанции, наотрез отказавшись участвовать в дальнейших экспериментах, заявив, что "не желает, чтобы из него делали чучело, на которое все будут указывать пальцами". Проект оказался под угрозой если не срыва, то зависания. И тогда я предложил свою кандидатуру. Этот шаг я сделал из любви к приключениям, неизвестному и непознанному, мной двигал азарт первооткрывателя и, сверх того, глубокое уважение к проекту "КомбиГуман", охватывающему многие сферы человеческой деятельности, сопряженной с риском для жизни. Я видел, что российские генетики, проделав колоссальную работу, вплотную приблизились к открытию, стирающему грань меж органическим и механическим. Как выразился Арк, я идеально подходил на роль добровольца.

Нас, "подопытных кроликов", было трое - Сметнов Владимир Вячеславович, Ниткопряда Антонина Георгиевна и я. Внедрение симбиота прошло успешно… но на этом все и закончилось. Наши попытки овладеть контролем над симбиотом были тщетны. Один из наших сотрудников, местный "Задорнов", мрачно пошутил, что у крысы меньше мозгов, чем у человека, зато больше способностей. Увы, с этим приходилось согласиться - Кубик преспокойно ползал по стенке, а мы не продвинулись вперед ни на йоту. В канун новогодних праздников нас отпустили на отдых.

Чтобы сбросить стресс, я медитировал, лежа в теплой ванне. После купания, свежий, бодрый и отдохнувший, я вздремнул на диване, напоследок подумав, что надо бы надеть трусы, потому как из ванны в гостиную я пришел, не одевшись. Я ясно представил себе эти трусы - их приятную на ощупь материю, цвет. Немного поспав, я пошел на кухню… в трусах, которые не надевал. Нижнее белье выросло на мне естественным путем, как растут, например, волосы. Что случилось со мной за те несколько минут, пока я спал?

Ответ пришел с той стороны, откуда его не ждали. Когда я, разговаривая вслух, задал сам себе вопрос, домашняя система Искусственного Интеллекта поняла это как обращение к ней и выдала ответ, подкрепленный наблюдением, анализом и железной, вернее, силиконовой компьютерной логикой: неконтролируемая мутация. Тут на меня снизошло озарение.

Тщательно все обдумав, я понял, что симбиот восприимчив к мысленным образам. Когда я захотел это проверить, результат сказался незамедлительно - трусы исчезли. Потеряв цвета и очертания, они прилипли к коже и как бы впитывались в нее.

После Рождества жизнь в "НаноГен" вернулась в привычное русло. Наблюдая за ходом исследований в нашем коллективе, я подкидывал коллегам интересные идеи, которые только уводили от верных решений. И никому не говорил о своем открытии. Руководствовался я, в первую очередь, осторожностью, - достаточно я знаю историй, когда изобретение, сделанное из любопытства либо на благо человечеству, попадало "не в те руки", и чем обычно все кончалось, - и собственными, "шкурными" интересами. Я собирался использовать все преимущества и привилегии первооткрывателя для своей выгоды. Днем я работал над проектом "КомбиГуман" как все, а дома самосовершенствовался, придумывая мысленные образы, черпая их из памяти и фильмов, изучая возможности новоизобретенного, уникального организма.

Со временем обнаружились иные, незапланированные наногенетиками свойства симбиота, присущие многим организмам: способность к самосовершенствованию, обучению, мышлению по цепочке "раздражитель-ответная реакция-следствие".

Симбиот мог синтезировать любую органику, а воспринимая мысленные образы, создавал различные предметы, физические и химические свойства которых содержались в памяти его нанотехнической составляющей. Разлагая любой предмет, будь он живым или неодушевленным, на атомы, симбиот преобразует энергию распада в любой другой вид энергии и, в свою очередь, комбинируя атомы в новом порядке, создает то, что необходимо на данный момент. Благодаря ему я перестал нуждаться в одежде и обуви - стоило мне представить на себе, к примеру, деловой костюм, как симбиот выпускал из-под моей кожи слой своих клеток, изменял их структуру, и через несколько секунд я был в пиджаке и брюках. Моя псевдоодежда отличалась от обычной тем, что всегда "дышала", независимо от того, была ли это хлопчатобумажная ткань или кожа, и обладала большой чувствительностью. При желании я мог толстенной подошвой ботинка нащупать мелкую монету.

Когда я посчитал себя достаточно "накрученным", то направился прямиком к начальству - демонстрировать свои способности. Потрясенный Аркадий Иванович заявил, что я заслужил Нобелевскую премию, на что я ответил, что это, скорее, заслуга его коллег, а я - итог их многолетней работы.

Какое-то время я почивал на лаврах и обучал Владимира с Антониной тому, что изучил сам. Но не захотел останавливаться на достигнутом и при поддержке Аркадия Ивановича раскрутил мировое шоу с громким, интригующим названием: "КомбиГуман: Игра на выживание". Основной целью этого предприятия являлась попытка дать исчерпывающий ответ на вопрос: где находится предел возможностей НанОрга? Это можно узнать, только испытав его во всех ситуациях, когда ты идешь по грани между Жизнью и Смертью. Отправившись в путешествие налегке, без рюкзака, палатки и прочего, рассчитывая исключительно на себя и свои возможности, я затеял смертельно опасную игру, главное условие которой было: "без снаряжения". Приключения снимают со спутника "Циклоп", он находит меня по радиомаяку, который я постоянно носил, да и сейчас ношу при себе. Передача "Игра на выживание" началась в Феврале, и уже к лету ежевечерне собирала у экранов двадцатипятимиллионную аудиторию. Мои действия комментирует группа независимых биологов, зоологов и экспертов по выживанию.

Пережив множество приключений, в том числе и свою смерть, я появился в экваториальной Африке. Не успел еще я ступить на берег, как узнал, что друг человека - гепард по кличке Чанзо - нуждается именно в моей помощи. Изучив геном Чанзо и обследовав его самого, я установил диагноз: заражение крови. Ветеринар был бессилен, а мне потребовалось лишь несколько часов и пара куриц, чтобы вернуть Чанзо к полнокровной жизни. Немного позже меня осенила безумная, и вместе с тем, реально осуществимая мысль.

Еще вчера я был человеком…

Светило поднималось все выше, я поднял взгляд ему навстречу. Площадка, на которой я провел ночь, являлась удобным наблюдательным пунктом. Отсюда открывался прекрасный вид на юг и запад. Равнина, покрытая кустарником и невысокими деревьями - африканский буш. Я видел стада зебр и канн, неторопливо идущие в тени. Острое зрение позволяло мне выхватывать в плотной массе животных отдельных особей. Самцы канн вооружены рогами длиной до метра, рога самок гораздо меньше. Смотрел я на мир как бы из "туннеля": перед собой видел четко и очень далеко, а по бокам картина заметно размывалась. Чтобы увидеть что-то сбоку, я должен был повернуть голову.

Захотелось есть. Спустившись вниз, я пошел на юг, туда, где видел газелей. Углы лопаток выступали высоко над осью позвоночника, двигаясь под шкурой вперед-назад. При каждом шаге мошонка касалась задней поверхности бедер, я вскоре привык к этому и не обращал внимания. Подушечки лап мягко ступали в пыли, оставляя кошачьи отпечатки, свой хвост я нес на весу, почти у самой земли. В голове роились научные мысли - я рассматривал себя с биологическо-технической точки зрения.

Обнаружилась недостача, как внутри, так и снаружи. На мне нет блох, клещей и прочих паразитов. Ну, этот пробел восполнит себя сам - с первого же убитого мной животного его блохи охотно попрыгают на меня. Куда более серьезным оказался вопрос, связанный с кишечником: отсутствовали микроорганизмы, живущие в пищеварительном тракте, облегчающие переработку пищи и ее усвоение. В кишечник они попадают, когда новорожденный заглатывает их при прохождении через родовые пути самки, и с этого момента начинается симбиоз - совместная жизнь бактерий и организма.

Но я не рождался от матери. И этим бактериям, столь необходимым в моем организме, взяться было неоткуда. Все мое нутро от глотки до ануса было стерильно, как операционное отделение.

Если их негде взять, значит, остается "сфабриковать" самому. То есть, перестроить некоторые клетки НанОрга, задав им определенную функцию, и поселить в кишечнике. Далее они размножатся и вместе с мясом переварят заодно и эту проблему.

В густой траве мелькнула темная спинка, еще одна. Припав к земле, я всмотрелся в заросли. Свиньи. Одна большая - вероятно, мать, и за ней цепочкой пятеро поросят. Принюхался - ветер дует от меня к ним. Требуется немедленно перейти на другое место… или немедленно напасть.

Оглушительно визжа, поросята бисером рассыпались кто куда. Львица, выскочившая с подветренной стороны, разогнала всю компанию. Один поросенок, бежавший на меня, почуял мой запах и свернул, но я, совершив короткий бросок, схватил напуганного порося за голову, половина которой сразу уместилась в моей пасти. Он бился в зубах, а я опасался, что львица, услышав эту возню, придет и отберет его - ведь отобрать у другого зачастую проще, чем ловить самому. Прижать жертву своим весом к земле - единственное, что я мог сделать, не обнаруживая себя. Львица увлеклась охотой за большой свиньей, гоняя ее, почем зря.

Я оглянулся, заслышав неподалеку громкое дыхание. В мою сторону прет царь зверей. Темно-рыжая косматая грива, столь широкая, что казалось, она шире самого льва раза в два, тяжелая, расслабленная походка, а на морде без труда можно было прочесть буквально следующее: "Все мое - мое, и все ваше - тоже мое".

Выплюнув уже мертвого поросенка, я перехватил его поперек туловища. Надо уносить лапы - с этим воротилой толковать не очень-то улыбается. Сейчас он подойдет и заявит: отдавай, мол, львиную долю, потому как я здесь - босс, а так же отдай и свою долю - как знак признания моей милости. Поняв мои намерения, отнюдь не совпадающие с его, лев заторопился, перейдя на скачущий бег, но куда ему, весом в полтора центнера, было догнать меня - легкого на подъем. У нас с ним разные весовые категории, кроме того, лев давит психологически, уже одним своим присутствием. Он - Лев, и этим все сказано. Я не могу использовать сам по себе факт своего существования, как это получается у льва, но у меня есть иное преимущество - скорость. В споре со львом мне едва ли удастся одержать победу, а с противниками помельче, теми же гиенами, уверен, я сумею справиться.

Оставив своего тяжеловесного преследователя далеко позади, я шел среди деревьев, осматриваясь по сторонам, ища место, где можно без тревог отметить первый день новой жизни.

Забравшись в большой куст, я улегся и обнюхал случайную добычу. Черные глазки невидяще таращились на меня. Когтем первого пальца распорол поросенку живот, прожевал кишки, выдавливая полупереваренную траву. Соленая влага окропила лапу и зубы. Меня не волновала эстетическая сторона пиршества - ее, как таковой, просто не существовало. Раздавив черепушку одним нажатием челюстей, вылизал мозг, похрустел костями - ломкие, они восхитительно хрустели на зубах. Человек, вероятно, ужаснулся бы от таких действий, но я не был человеком - а значит, при желании мог отбросить все, присущее человеку. Для гепарда это был обычный обед из свежепойманной жертвы.

Облизывая усы, я отдыхал в дырчатой тени куста.

С этого дня я буду жить жизнью дикого кота. А с какой целью? Чего я ожидаю от жизни гепарда? Каких впечатлений? И чего ради я вообще влез в эту пятнистую шкуру - даже не с головой влез - с мозгами? Какие у меня планы насчет дальнейшей жизни? Никаких.

"Эй, - честно спросил я сам себя, - ты, случаем, не разочаровался ли в этой затее?" Нет, просто все настолько ново и необычно, что даже не ясно, с какого конца браться. Человек сам придумывает смысл жизни, исходя из своих потребностей, наклонностей и многих других факторов. Животные живут гораздо проще. Выжить, избежать опасности, наесться, отдохнуть, изучать, охранять и расширять свою территорию, продолжить род - вот нехитрый список функций, которые в той или иной мере выполняют все - от вирусов и простейших до высших животных, в том числе и человек.

Ну вот, смотри, ты уже составил план жизни. Живи просто для того, чтобы жить. Когда ты голоден - ты охотишься, когда сыт - отдыхаешь, если опасность - убегаешь… Главную роль в жизни играет настоящий момент, то, что ты чувствуешь, чего хочешь именно здесь и сейчас. Давай отметим в этом плане пункты, которые ты уже выполнил и будешь выполнять время от времени. Ты сыт - хорошо, отдыхаешь - прекрасно, что далее? Изучать, охранять и расширять территорию, продолжить род. Насчет территории я согласен, а продолжение рода?.. Я прикрыл глаза, когда солнечный блик скользнул по ним…

Вспомнился далекий год юности… Невысокая тумбочка, на ней телевизор… Канал "Планета животных"… Саванна, завеса дождя навевает унылые мысли. Крупным планом - пятнистая кошка, рядом с ней на поникшей траве - закоченевший трупик с неестественно перекрученным телом и лапками. Малыша убила львица, убила сейчас, чтобы устранить конкуренцию в будущем. До матери не может дойти случившееся - это выше ее понимания. Лежа под секущим дождем, она ожидает, когда детеныш проснется. В конце концов уходит. Спокойно-безучастный голос за кадром: "По статистике, из сорока гепардов реально выживают только двое-трое. Остальные погибают". Слезы, текущие по моим щекам…

…Иногда я смотрю на себя в зеркало и думаю: силы Добра недаром изменили мою судьбу еще в детстве… Мне дали возможность избежать многих проблем и опасностей, познать Добро, получить и основательно усвоить множество знаний, уберегли мое тело от порчи драками, алкоголем и наркотой. Выходит, я кому-то нужен, для каких-то целей…

…Уже тогда гепард был в моем сердце… Это - цель моей жизни? Цель, к которой меня готовили всю жизнь?

Память услужливо выдает подробности. Учебник "природоведение", седьмой класс, на обложке - фотография гепарда, он же - на обложке дневника, альбоме рисования, тетради по биологии, общей тетради, настенном календаре и коврике для "мыши". Первым, кого я увидел в мультсериале "Битвы Зверей", был робот-трансформер, Читор, превращающийся в гепарда. Гепарды всегда присутствовали в моей жизни, исподволь формируя будущее.

Путь… Судьба… Вспомнилось из "Терминатора": "Нет иной судьбы, кроме той, что творим мы сами".

Действительно ли я сотворил свою судьбу сам, или я - лишь ферзь в игре высших сил? Именно "ферзь", потому что для "пешки" мои возможности слишком разносторонни. Нет, ничто в моей жизни не случайно, даже само рождение, я теперь вижу это столь же отчетливо, как кровь поросенка на своем носу. "Нет случайностей - есть неизученные закономерности". - так однажды сказал мой коллега Василий Иванович, когда я пришел в нужное место в нужное время. Не случайно я организовал лекцию, на которой выступил с докладом об особенностях психологии поведения водолазов-глубинников, использующих НанОрга. Не случайно меня заметил друг и коллега Аркадия Ивановича, позже рассказавший ему обо мне. Не случайно Герман "сломался" в решающий момент - ее непостижимое величество Судьба освободила место своему избраннику… Наконец, не случайно Дик нашел меня, умоляя спасти жизнь его друга - полудикого гепарда. Чанзо ДОЛЖЕН был смертельно заболеть, чтобы я, стремясь вылечить его, дошел до той, последней черты, намеченной в сценарии Судьбы. Взяв кровь гепарда и изучив его геном, я перешагнул эту черту. Дальнейший ход истории был неотвратим…

…Да, все верно… Я полагал, что принимаю решение сам, на самом же деле я шел путем, уготованным мне, свернуть с которого было нельзя. Каждый идет своим путем. Кто идет сам, тому Судьба, если сочтет нужным, помогает. Кто упирается и протестует - того она тащит по жизни. Как наездник и конь: если конь охотно идет, куда надо, его поощряют, если же упирается - получает шпоры в бока. С Судьбой можно договориться, противостоять ей - бессмысленно, а любая, самая изощренная попытка обмануть ее предвидена заранее, как и результат этой попытки.

Но, при всей своей предсказуемости, человек непредсказуем. Чтобы я не сдал перед самым финишом, нарушив планы Судьбы, как когда-то нарушил наши планы Герман, меня погрузило в транс. И вот итог.

Облизав лапу, вытер нос от багровых пятен. Поросенка я съел всего, до последней шерстинки. Хорошо, ваше благородие, госпожа Судьба, вот он я, к вашим услугам. Пришел, куда было надо, изменил себя, как вам было угодно, каковы будут ваши распоряжения? Молчание? Ах, вы хотите, чтобы обо всем я догадывался сам? Лады, подумаю, пошевелю мозгами.

С чего мы начинали? С размышлений о смысле жизни. Что выяснили? Как начиналось, зачем начиналось, и к чему привело… Главный вопрос: куда теперь, каков мой путь? Список пунктов, выполненных мною… Территория и продолжение рода?.. Что это значит?

Покинув куст, я неторопливо шагал, чувствуя таящуюся под шкурой мощь, испытать которую пока не представилось случая. Мощь… Мысль формировалась медленно, очень медленно, слагаясь из моих представлений о плохом, хорошем и нейтральном, о Добре и Зле, Жизни и Смерти, складывалась по кусочкам из чувств, эмоций и отрывочных воспоминаний. Инь и Ян, плавно кружась, сливались вместе… Разум молчал, наслаждаясь ролью стороннего наблюдателя.

Все стало на свои места… Хорошо, я буду изучать и расширять свои владения и искать подругу. Остальное будет естественным ходом событий.

Договорившись с Блурри о подстраховке, я исследовал мир вокруг себя, ориентируясь, главным образом, на обоняние, сопоставляя различным запахам присутствие птиц и зверей, запоминая взаимосвязи.

"Опасность. Впереди змея". - сканируя радаром в радиусе сотни метров, Блурри предупреждал меня о тех опасностях, которые я мог не заметить в силу своей неопытности.

Я так и замер на трех лапах. Принюхался. Этот запах - сопоставим его змее, запомним. Теперь попробуем выяснить, с какой именно рептилией он связан. Среди сухой травы рассмотрел свернувшееся кольцами серое тело. Нет, я не знаю этой змеи, но, в любом случае, лучше держаться от нее подальше. Запомним запах - запах, говорящий о присутствии опасного существа.

…Через несколько дней необходимость постоянно нюхать и анализировать запахи войдет в мою плоть и кровь, станет столь же естественной, как дыхание…

Деревья - это настоящие тумбы с ароматическими афишами, причем все афиши наперебой "кричат" одно и то же: "Здесь был я". Львы, шакалы, гиены, земляные волки - "расписываются" все, кому не лень. Впрочем, ни о какой лени нет и речи - на стволах отмечают границы своих владений. Практически нигде я не находил дерева, которое не было бы отмечено тем или иным хозяином и часто на одно дерево приходилось несколько хозяев. Там, где деревья не росли, метки оставляли на земле, траве, камнях, термитниках.

Я потерся головой о низко висящую ветку, привстав, ухватил ее лапами, обнюхал, потерся еще раз. Вот и появилась моя метка среди многих других.

Пока что я не мог отличить запаха льва от запаха львицы или любого иного - я просто не знал, чем они отличаются. Но вскоре я понял, как можно предельно точно совместить запах и визуальный образ. Недалеко, опасливо глядя по сторонам, пробежал земляной волк. Странно, почему он один - ведь они собираются большими стаями? Изучив и запомнив его следы, я уверенно мог сказать, что это след и запах именно земляного волка. Так же обстояло дело и с другими обитателями саванны.

Отличить свежий след от старого было проще. След, оставленный недавно, имел устойчивый запах, присущий лишь ему, к старому же примешивалось множество несвойственных, посторонних. Замечая, запоминая и обдумывая получаемую информацию, я не разделял ее по категориям типа "важно-не важно". Лай павиана, шорох в траве, топот копыт, тревожные крики птиц, рычание льва, садящиеся на ветки грифы - все говорило о событиях, происходящих вокруг, от меня требовалось умение понимать то, что улавливали мои чуткие уши и нос. Я интенсивно самообучался.

Поросенка, добытого утром, хватило ненадолго - в пустом желудке снова копошился голод. С первого дерева, которое можно было использовать как обзорную вышку, я соскользнул - у него оказалась недостаточно жесткая кора, от моих когтей превратившаяся в скрученные ленты. Другое дерево имело сразу три ствола, сросшиеся у основания и расходящиеся в стороны на высоте метра от земли.

Забравшись повыше, насколько позволяли тонкие ветки, я окинул африканскую землю до горизонта. На западе блеснуло озеро. Вода - это водопои, а на водопои ходят животные. Логическая цепочка выстроилась сразу, просто и ясно: где вода, там и еда.

Спрыгнув с дерева, я пошел в сторону озера, размышляя на ходу: действительно ли гепарды могут и любят лазать по деревьям или это умение вызвано необходимостью осматривать окрестности в поисках добычи? Могут - да, но скорее по необходимости. Длинные лапы с собачьими когтями - они не очень удобны для верхолазанья. Молодые гепарды, из тех, кому в детстве повезет избежать встреч со львами и гиенами, погибают в результате вывихов и переломов хрупких костей лап.

Травоядные постоянно переходят с места на место, и не только затем, чтобы найти корм или воду. Они уходят оттуда, где кто-то из них стал жертвой хищника. Хищники же идут за ними - их гонит голод.

"…Голод гонит их в дорогу.

Утоляют голод - кровью,

Алой кровью зверя, птицы…"

Я тоже на дороге, и меня тоже гонит голод - он заставляет двигаться всех, начиная гепардами и заканчивая инфузориями. Движение в поисках пищи. Эти строки… Когда они? Да, в лесу. Сколько же времени минуло с тех пор?

"14 дней". - Блурри, находясь в постоянном мысленном контакте со мной, уловил мой задумчивый вопрос, мгновенно подсчитал дни и ответил, хоть я не обращался к нему прямо.

Вот как, всего лишь две недели? Каким-то чувством я понял, что уклонился от нужного направления. Повернув чуть правее, я на ходу просматривал память, вызывая сцены и образы.

…Лицо Минелтена, привлекающее своей естественной красотой, не "украшенное" умляутами типа колец в носу, серег и прочего. Минелтен - вождь Влатантри, расы, живущей в параллельных мирах, где-то бок о бок с нами. Его дочь Тьюма впала в депрессию, будучи не в силах разобраться в отношениях между ней и возлюбленным. Выйдя из своего мира, она пошла, "куда глаза глядят", и в таком вот состоянии наткнулась на меня. Я помог ей решить эту диллему, не из профессионального долга, а просто так, по-человечески. Счастливая Тьюма отправилась домой и с этой ночи незапланированные приключения стали расти, как снежный ком.

На следующий день я попал в засаду, организованную Минелтеном, с ним был десяток хороших воинов. Это была явная "разборка", но я круто изменил ход событий, охладив пыл Минелтена неожиданной репликой и потребовав четких разъяснений: кого, когда, за что?

Выяснилось, что Тьюмин папаша заварил эту кашу, неверно истолковав поведение дочери, когда она, вернувшись домой, попыталась рассказать ему о том, что узнала от меня. Так и не выслушав Тьюму, Минелтен, чьи глаза застил гнев, попер лбом.

Благодаря хладнокровию, проявленному с моей стороны, стычки удалось избежать. Уже через полчаса мы стали друзьями. Минелтен поинтересовался моими способностями, я продемонстрировал ему парочку элементарных - с моей точки зрения - трюков. Но на Минелтена они произвели неизгладимое впечатление. Узнав, что я путешественник-естествоиспытатель, познающий и расширяющий свои возможности, вождь Влатантри познакомил меня с Румиллоной - магом, изучающим Природу. В мире Румиллоны мне пришлось выдержать бой с чудовищем - жутким драконом из китайских мифов. Побежденный монстр рассказал, что его поработил и подослал черный маг, жаждущий смерти Румиллоны. Умирающий дракон желал лишь одного - мести, он хотел отомстить за годы унижений. Я согласился помочь ему. Так появился Блурри - десятиметровый кибердракон. Самовоссанавливающийся и совершенствующийся, с неограниченным запасом энергии, теоретически, вечный, как сама вечность, обладающий сокрушительной мощью. От Румиллоны я получил дар - возможность общаться с животными посредством мысленных образов, попросту - телепатически.

Вернувшись из парамиров на Землю, я узнал от Аркадия Ивановича, что меня разыскивают уже второй день. Значит, я был в гостях у Румиллоны два дня. На третий день я получил задание: задержать парочку подозрительных лиц до приезда полиции. В первой половине четвертого дня мне выдали вознаграждение за отлично сделанную работу, а вторую половину провел в Сахаре, куда меня подбросили на вертолете.

Переночевав в оазисе, я пошел дальше. Был день пятый. Налетевшая где-то после полудня песчаная буря вынудила меня весь день отсиживаться в убежище собственной конструкции. Идти ночью я не хотел, посему остался на месте до утра шестого дня. К этому времени мне надоела Сахара с ее сюрпризами и изнуряющей жарой, я надстроил себе длинные ноги, получив подобие четвероногого паука и совершил марш-бросок. Я шел без остановки двое суток, намереваясь пересечь пустыню и выйти к населенному пункту, где меня ждал вертолет, готовый лететь к подножию Гималаев. Так оно и вышло. Девятый день я отдыхал в горнолыжном салоне и отвечал на вопросы многочисленных поклонников.

Восхождение на Эверест заняло три дня. Тогда свершилось знамение, смысл которого я начал понимать лишь теперь. Таинственный монах передал мне талисман любви - фигурку гепарда, который сидит, обвив лапы хвостом. Он сказал, что, когда придет время, скрытая в талисмане сила пробудится и мне откроется многое, к чему я пока невосприимчив. Асва, как назвал я эту фигурку, сейчас со мной, я храню ее на груди под шкурой. Утром четвертого дня я ступил на вершину, откуда меня через несколько минут сняли самолетом и вскоре доставили на побережье Бенгальского залива.

Кроме покорения одной из самых высоких гор в Мире, этот день - тринадцатый в общем счете - был отмечен большим плаванием. На освоение Индийского океана я потратил всего один день, научившись с помощью Блурри плавать и летать со скоростью трехсот километров в час.

Вчерашний день - последний в череде удивительных приключений, когда я еще был человеком. Вчера я вылечил Чанзо…

За воспоминаниями путь к озеру показался не столь уж и долгим.

Жара и духота, колеблющийся воздух. В воде плавали длинные бревна, притом плыли они необязательно по течению. Крокодилы. Курсируя вдоль берега, они поджидали неосторожных животных. Мне тоже надо остерегаться этих "бревен", ведь им все равно, кого утащить под воду. Сев у кромки берега, я посмотрелся я зеркало воды.

Глаза – да, я знал, что они желтые, с черными вкраплениями. "Янтарь". Чуть видная темная вертикальная полоса делит лоб на две симметричные половины. От наружных уголков глаз две тонкие полосы идут по вискам вниз-назад, еще две пошире – от внутренних уголков, огибая верхнюю челюсть, опускаются до уголков пасти. Широкие, мощные челюсти, черные маслянистые губы, короткий подбородок, жесткие, как проволока, недлинные белые усы. Закругленные уши, когда я прижал их, стали совсем незаметны, придавая голове дополнительную обтекаемость. От макушки к подбородку оттенок шерсти менялся с красноватого на светло-желтый. Лизнув шершавым языком черную мочку носа, я открыл пасть и осмотрел зубы. Шесть резцов вверху, шесть внизу – и какие клыки! Острые, длинные, белые, мм-м, просто блеск. Проведя языком по зубам, я почувствовал желание испробовать их на ком-нибудь. Это желание оказалось столь же острым, как клыки. Звучно зевнув, сомкнул челюсти – они совпали идеально.

От всей этой дивной красы у меня захолонуло сердце. Великолепная – во всех смыслах – морда "ящиком". И она очень мне нравится. Я сморщил нос и приподнял губу – получился ослепительный оскал. Куда там голливудским звездам, уррффф. Довольно фыркнув, склонился к воде. После нескольких попыток, освоившись с языком, я с удовольствием лакал теплую воду.

Желание опробовать зубы в деле было вызвано не только восхищением. Мной овладел голод.

Покидая заросли, я соблюдал осторожность: если меня заметят раньше времени, охота, пиши, пропала - добыча вовсе не желает становиться добычей. Мой расчет не оправдался - значит, много еды бывает у воды утром и вечером. На берегах озера жаждущих было мало - большинство напились загодя и теперь бродили в тени, где хоть какая-то прохлада. Хорошо, поищем там.

Редкий лесок, деревья, растущие группами по два-три и среди них стадо на два десятка особей. Газели Гранта. Небольшие головки, украшенные длинными, слегка изогнутыми назад рожками, тонкие быстрые ноги, округлый белый живот. Коричневато-желтая шкура, маскирующая Грантов на фоне растительности в саванне, выдавала их среди коричневых и черных стволов.

Бесшумной тенью скользя меж деревьев, я подходил к газелям, замирая всякий раз, когда ближайшие ко мне поднимали головы.

"Доброй охоты, НанОрг".

"Спасибо, Блурри. Зафиксируй, с какой скоростью я буду бежать".

"Хорошо".

Несмотря на все уловки, меня заметили. Высоко задирая короткие хвостики, газели побежали. Я устремился за ними. Петляя среди деревьев, нельзя было набрать высокую скорость, но стадо, подгоняемое страхом, вырвалось из леска на открытую равнину, где я ощутил себя в родной стихии.

О, это восхитительное чувство скорости! Я бегу, закладывая крутые виражи, наклоняясь так, что почти ложусь боком на землю, взмахами хвоста ловя баланс на поворотах. Гибкий позвоночник и впалое брюхо обеспечивают широкий размах задних лап, которые касаются земли, обгоняя передние. Когти надежно вонзаются в почву. Уши прижаты к голове. Пасть плотно закрыта, чтобы не наглотаться пыли. Дышу через нос. Сердце гонит кровь по жилам.

Газель несется, сломя голову, ей не надо оглядываться - она знает, что стремительная смерть неотвратимо преследует ее.

Поворот, еще поворот. В голову летит земля, выбитая копытами. Я не отрываю взгляда от мельтешащих ног. Жертва снова кидается в сторону, но я цепляю ее левой передней. Удача. Когти глубоко оцарапали бедро, газель кувыркнулась, я затормозил прямо в нее, упал, вскочил, навалился и, извернувшись, сомкнул челюсти на горле.

Бег наперегонки со смертью проигран.

Я слушал сдавленные хрипы своей жертвы, они звучали для меня победной музыкой, а предсмертные судороги, проходящие по телу, были завершающим штрихом к первой охоте.

Перетащив тушу под дерево с густой кроной, откуда мое пиршество не могли заметить парящие в небесах грифы, уложил ее на спину и приступил к разделке. Я добыл крупного, упитанного самца. Его половые органы я смахнул острыми резцами, как ножницами. Разорвав тонкую, нежную шкуру в паху, просунул морду в разрыв, - в нос ударил запах свежей крови, - выдрал горячие внутренности, сжевал их. Съев брюшную плоть, добрался до печени и сердца, погрыз ребра и теперь глодал бедро задней ноги, прижимая кость к земле обеими лапами.

Обретя прекрасную возможность наесться до отвала, я сполна ею воспользовался, набив брюхо так, что с трудом мог вздохнуть. Лениво оторвал кусок, повозил его на языке, сглотнул.

Какой это мазохист сочинил, что вставать из-за стола желательно слегка голодным? Категорически с этим не согласен. После еды нужно быть абсолютно сытым, чтобы лень было встать. Впрочем, мне не то, что встать - думать было лень.

Дожидаясь, пока безмерное количество съеденного продвинется из желудка дальше в кишечник, лизал обагренное тело Блурри, возвращая ему первоначальный блеск. В животе было тяжело, а на душе - легко.

"У тебя из пасти такое "свежемясное" дыхание - наповал". - дракончик выразительно чихнул, хотя по-настоящему чихать он не мог, так как не дышал.

"Какое дыхание?" - не понял я.

"Высунь язык и понюхай".

Я так и сделал. Зловонно пахло кровью.

Немного погодя взглянул вверх - ветки дерева вполне подходящие, толстые и прочные. Львы и леопарды затаскивают тушу на ветки, чтобы уберечь ее от гиен. Но с моим брюхом по веткам не полазаешь, и я решил - пусть газель достается тому, кто найдет ее первым.

Звериная тропа вела к воде, однако я решил не идти по ней - на водопоях и тропах подстерегают хищники. Я с опаской смотрел на воду, стараясь заметить гребнистые спины, хоть и понимал, что эти меры не гарантируют полной безопасности - крокодилы могут затаиться под водой у самого берега, и тогда, наклоняясь к воде, ты суешь голову прямо в пасть. Меня не устраивала эта мрачная перспектива остаться без головы, но следовало утолить жажду, тем более, в сезон засухи, когда не известно, сможешь ли напиться в следующий раз, как только захочешь.

Возвращаясь к дереву, я увидел, что остатки моей газели уже присвоила гиена. Волоча за собой голову, шею и часть грудной клетки, она глянула на меня с чувством превосходства.

Я довольно замурлыкал, унося живот: того, что я съел, мне хватит на день-два. Взобравшись на высокий термитник, развалился на плоской его вершине и задремал, мурлыкая мотив. Докучливые мухи вьются вокруг моей морды, измазанной в крови. Я сыт и счастлив.

Акуна Матата. Животный мир приветствует тебя… И бросает вызов.