Я ненавижу вас, Доктор Робер!

Глава 13 Яна

Яна Аланина.

Москва. Центр Молекулярной Генетики им. Б. А. Робера (ЦМГиБАР)

На следующий день мне было неловко. Я пришла ни свет, ни заря в лабораторию. Даже охранник внизу удивился, отчего я так рано решила их навестить.

Сама не знаю, как так вышло.

Поэтому переодевшись, я сразу же пошла к автомату с кофе. Кафетерий, конечно, ещё не работал, ведь время на часах было около восьми утра. Поэтому подождав, пока автомат выплюнет пресный кофе, я размышляла над одной вещью: неужели в Марке всё ещё есть сострадание? А с виду кажется таким чёрствым ломтиком хлебушка…

Когда кофе был получен, я направилась в комнату отдыха. Коридоры лениво заполнялись сотрудниками других лабораторий, а я дернув ручкой двери вошла в внутрь. Вышедший навстречу Марк меня напугал. Я подпрыгнула на месте. Если бы не заплатить крышечка сверху стаканчика, то я бы точно обожгла свою руку.

— Господи… — сорвалось с моих уст.

— Нет, просто Марк, — ответил мужчина, оглядывая меня с ног до головы.

— Зачем так пугать?

— Ну фактически, это ты вышла во мне навстречу, а я не я тебе. Поэтому вывод напрашивается сам…

Во мне не нашлись силы, чтобы ответить Марку колкостью, поэтому я просто тихо вздохнула и подошла к дивану. Мужчина, кажется, решил не покидать комнату отдыха, а ещё какое-то время поиграть аллегретто на моих нервах.

— Яна…

Впрочем, я была права.

— М?

— Как ты?

От прямолинейного вопроса, который я конечно же не ждала, по коже прошелся разряд тока. Теперь нужно было определить про себя: спрашивает он это с искренно или же подумал, что это его шанс — поиздеваться надо мной?

Делаю глоток кофе и пожимаю плечами.

— Вчера ты выглядела очень расстроенной.

— Ну радоваться мне было явно не чему.

Марк усмехнулся.

— Некоторые довольны, если тяжёлый груз ответственности спал с их плече.

— Как поэтично.

Марк продолжал меня буравить своим взглядом. Продолжал стоять и смотреть, как я пытаюсь настроиться на новый день, оставив позади разочарование вчерашнего дня.

— Яна, с тобой точно всё в порядке?

Не знаю.

С одной стороны Марк, кажется, и впрямь беспокоится о вчерашнем дне. С другой стороны, помня о том что он не упускает ни единой возможности, чтобы поиздеваться надо мной, хочется быть осторожной.

— Я в порядке, — нагло врут Марку, но отвожу взгляд в сторону и делаю пару глотков кофе.

— Я хочу, чтобы ты поняла одну вещь…

Интересно, мне прямо вот сейчас готовиться к армагеддону, который он хочет устроить или же попробовать доверится ему?

— Какую?

— Если что, ты можешь на меня положиться. Я не такой зануда, как ты думаешь.

Как благородно с его стороны. Вы только гляньте, наш индюк распушил свой хвост. Красота то какая, просто загляденье. А вот вешать лапшу мне на уши-то выше моих сил. Но чтобы не портить ни себе, ни ему новый день, я просто киваю в ответ и добавляю:

— Спасибо.

— Я говорю правду.

— Я тоже.

— Уверена?

Нет, определённо Марк хочет, чтоб я ему кланялась в ноги от его храброго поступка.

— Да.

— Чудненько! — восклицает он и уходит из комнаты оставив меня наедине.

Остаток дня мы разговаривали лишь на рабочие темы. А под вечер Марк сказал, что завтра мне нужно явится в институт, так как расписание заочников сформировано. Да и тему нужно обсудить. Нынешнее исследование в лаборатории уже подходит к концу, и сдается мне, что Марк подготовил для меня жутко-сложную тему. Вот не знаю, нутром своим чувствую это.

После рабочего дня, пока Марк был чем-то занят, я решила как можно быстрее улизнуть из лабы. Жени сегодня не было весь день (говорит приболела и осталась дома), поэтому задерживаться мне смысла не было. Но как только я вышла из раздевалки, так вновь перепнклкаь с Марком. Когда он успел переодеться — для меня было загадкой.

— Уже уходите?

Очень странный и глупый вопрос.

— Рабочий день подошёл к концу.

— Я думал, что вы трудоголик до посинения…

— Солидарна и на ваш счёт.

Марк вновь ехидно улыбается. Что-то есть притягательного в этой улыбке…

Марк демонстративно открывает передо мной дверь и добавляет:

— Прошу.

Была бы я в плохом настроении, то подумал бы, что он меня выпровождает, чтобы больше не видеть и не слышать.

— Спасибо.

До лифта мы идем молча. Не знаю, зачем он плетется рядом со мной? Разве он не супер-занятой-человек-всезнайка? Вызвав лифт, двери сразу же открываются перед нами. Марк заходит первым в кабину, я за ним.

Пока лифт несёт нас на первый этаж, мы переглядываемся. Кажется, что обжигающее стеснение обдает щеки жаром. Раньше я чувствовала рядом с Марком какую-то неприязнь. Но кажется теперь, эта сахарная стенка рушится между нами.

— Завтра приезжайте к девяти сорока, я буду на месте.

— Хорошо, — выдыхаю из себя.

И мы снова отворачиваемся друг от друга. Прямо ощущаю себя человеком, которого бросили в ситком. Так неловко… и в тоже время, так любопытно, чем закончится эта история…

Выйдя через турникеты, Марк услужливо придерживает дверь на выход. И как только я выхожу из неё, меня окатывает прохладный ветерок. Я делаю глубокий вдох, слегка прикрыв глаза. Но как только их распахиваю, то замечаю на себе взгляд Марка. Мы молча пялимся друг на друга. Колющаяся несуразность действия между нами сдавливает лёгкие. Становится трудно дышать…

— Тебя подвезти?

Машинально киваю. Черт. Что я делаю?

— Хорошо, — добавляет он.

Отказываться было совершенно бестолку. Тем более в прошлый раз мы добрались куда быстрее, чем я на общественном транспорте. И это перевесило чашу весов в пользу Марка. Что ж. Если он еще раз меня просто подвезет то, ничего же страшного не случится, ведь так?

В общем, мы сели в машину молча. Я пристегнула ремень и принялась выжидать еще какой-то пакости от Марка. Впрочем, за эти недели можно было бы привыкнуть к его надменным взглядам, острым, как лезвие, шуткам и холодным опрометчивым ответам.

Марк включил классическую музыку, которая мгновенно заполнила салон. Ну ей богу: ощущаю себя героиней глупого ситкома. Звук скрипки и фортепиано ласкал слух, но не до такой степени, чтобы я могла расслабиться полностью в салоне его машины.

— Ты точно в порядке?

— Мне еще раз повторить свой ответ?

— Да, будь добра, — нежно протараторил Марк, выезжая на проспект. — Повтори еще раз свой ответ.

— Марк Борисович, я в порядке.

Мужчина усмехнулся.

— Нет, Яна Андреевна, вы сказали это без интонации, поэтому я вам не верю.

— Мы что, разучиваем сценические роли для нового спектакля?

— Это смотря с какой стороны посмотреть, — лебезит он. — Вся жизнь — сплошной театр.

— Как удивительно…

— Что именно тебя удивляет?

— Не ожидала, что мистер «я-всёзнайка-занятой-человек» окажется таким нежным романтиком.

— Я же тебе говорил, что я не такой зануда, каким тебе кажусь.

— Ну да, ну да, — тихо произнесла я, отводя взгляд в окно, чувствуя, как иссякают силы на колкие ответы. — Всё не то, чем кажется на первый взгляд.

— Нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя опустошенной.

— Да вы еще и эксперт по сердечным делам? — не то спрашиваю, не то удивляюсь самой себе. — Скажите, а что еще находится в вашем волшебном сундуке под названием «я не такой зануда»?

— Яна, перестань язвить.

Тон Марка отозвался серьезностью. Наверное, мне и впрямь нужно сбавить обороты. Все-таки Марк пытается помочь мне, а я веду себя очень грубо по отношению к нему.

— Прости, — срывается с моих уст, и я замолкаю, жадно разглядывая темную обивку бардачка. — Прости.

Марк выдерживает паузу. Нужную паузу для нас обоих.

— Мне кажется, мы с тобой не с того начали, — тихо говорит Марк, остановившись на светофоре. Глаза слепят свет от встречных машины, которые лениво поворачивают на проспект.

— К примеру?

— С нашего первого дня знакомства.

— Это ты так извиняешься?

— По-моему, я уже попросил прощение за то, что окатил тебя грязью из лужи. Я правда не заметил ее, — воспротивился Марк.

Я правда веду себя очень грубо. Но мое сердце сейчас разорвано на мелкие кусочки, и каждый новый шаг, который я пытаюсь сделать, отдается глухой болью в груди. Наверное, правильней всего, просто принять неуклюжие попытки Марка развеселить меня. Тем более, нам еще работать бок о бок минимум, как год. И у меня просто нет другого выбора, как пойти ему навстречу, даже если этого я сейчас меньше всего хочу.

— Да, наверное, — выдохнула из себя слова.

— Поверь, я знаю, что такое опустошение.

Наши взгляды встречаются. Мне правда чертовски любопытно, и прям зудит на кончике языка от вопроса, который едва ли сдерживаю за зубами. Как? Как такой, как он, может знать, что такое опустошение? В голове не укладывается.

— Даже несмотря на то, что я кажусь таким занудой, который женат на науке, у меня все еще есть сердце.

Удивительное откровение дня: у Марка Робера есть сострадание и, внимание, сердце! А я-то думала, что у индюков есть только чувство собственной важности. разочарование века. И как теперь мне жить с этой информацией?

— А по твоему виду и не скажешь.

— А зачем мне демонстрировать это всем? Какой в этом смысл?

Марк вновь прав. Чертовски прав, что никому сейчас в нашем мире нет дела до того, есть ли у тебя сердце или ты черствый ломтик хлебушка. Всем глубоко все равно на тебя и твои душевные страдания. Люди утратили навык сострадания, ведь теперь, каждый сам за себя.

— В этом есть какой-то глубокий смысл…

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— И то, и другое.

Нам сигналили машины. Светофор давно загорелся на зелёный, и Марк двинулся с места.

— Да и вообще, Яна, у меня к тебе есть одно очень важное дело.

Очередное глупое поручение? Мешок сарказма, который я должна выдержать на своих плечах?

— Какое же?

— Мне, конечно, неловко об этом говорить…

Честное слово, я даже не знаю, к чему мне готовиться в следующую секунду. Всё так волнительно, что аж подташнивает.

— Что же это за тема такая, о которой Марк Борисович стесняется говорить?

— Яна, откуда у тебя столько сил и желчи к людям, которые хотят тебе помочь? Кто тебя обидел, что теперь ты норовишь всех оттолкнуть от себя тогда, когда тебе плохо?

Я прикусываю кончик языка. Марк совершенно прав. Я безоговорочно отталкиваю всех, кто пытается предложить свою помощь, хотя глубоко внутри себя ощущаю, что мне она необходима, как новый глоток воздуха.

— Это происходит непроизвольно. Защитная реакция, как и у тебя, на все, что переступает грань личного пространства.

— В этом мы похожи, — говорит Марк, внимательно следя за дорогой и умело поворачивая руль одной рукой. Его ладонь скользит по кожаному чехлу, и я чувствую, как меня охватывает дрожь от мысли о том, как нежно его руки касаются кожи.

Господи, Яна! Тебя бросает из крайности в крайность, уж определись, пожалуйста, как ты будешь вести себя с Марком. Мои щеки пылают, как будто я долго нежилась в горячей ванне в одиночестве. Аж передергивает от волнения, которое нужно немедленно подавить в себе!

— Наверное.

Марк продолжает вести машину уверенно, а я пытаюсь собраться с мыслями. Стараюсь открыть тяжелую дверь в свое личное пространство, в которую так усиленно стучится Марк.

— В общем, я знаю, что тебя завалили на английском языке. И тебе пришлось срочно искать работу, чтобы не терять год. А, как ты знаешь, в наши дни время — слишком ценный ресурс.

Речь Марк очень крепкая и воодушевляющая. Похоже, он и впрямь нацелен мне помочь.

— Поверь, я не знал, что ты моя студентка. Я впервые за пять лет дал себе отпуск. Ну как дал, — смеется Марк, не отрывая взгляда от дороги, а я, как любопытная кошка, внимательно смотрю на идеальный профиль мужчины. — Меня выпроводили принудительно, чтобы я отдохнул. Поэтому о распределении я узнал только тогда, когда вышел из него. Нам в лабораторию требовался сотрудник, да и достаточно срочно, поэтому я не присутствовал на собеседовании, поручив выбрать лучшего из лучших.

— А если бы присутствовал, то не взял бы меня?

Марк на секунду задумывается.

— Если быть честным, то взял бы без раздумий.

Ну, хоть какая-то похвала в мой адрес прозвучала без сопроводительной трели сарказма.

— Ты мне льстишь.

— Ни капельки, Яна Андреевна, — по-театральному отозвался Марк. — Ты действительно прекрасный сотрудник! У тебя есть все необходимые качества для достижения успеха, и ты всегда готова использовать любую возможность, чтобы стать ещё лучше в своём деле, которое тебе действительно нравится.

— Ты сегодня щедр на комплименты.

— Спасибо, Яна, что подметила.

— Всегда пожалуйста.

— Так вот, — облизнув губы, Робер жестикулирует пальцами, держась за руль, — тему для работы я выбрал и думаю, что она отлично будет вписываться в нашу ближайшую работу.

— И что это за тема? Ты о ней хотел поговорить?

— Не только о ней, — отозвался Марк. — В общем, у меня есть для тебя достаточно провокационное предложение, которое будет взаимовыгодным для нас.

Уж не знаю, что наш мистер всезнайка хочет мне дальше сказать, но я заинтересовалась его речью не на шутку.

— Я вся во внимании, — отвечаю, усевшись на сиденье поудобнее.

— В общем, я не буду ходить вокруг да около и лить много воды…

— Ты уже вылил целую цистерну, ближе к делу. — поторапливаю его. От нетерпения ерзаю по сиденью, подаюсь чуть ближе к мужчине.

— Суть моего предложения заключается в том, что я помогу тебе хорошенько подготовиться к защите в аспирантуре. Взамен на одно небольшое одолжение, само собой.

— Звучит и впрямь очень интересно, — киваю, давая понять, что я в действительности заинтересована его предложением. — И что же мне нужно сделать?

— Стать моей девушкой.

Чуть не подавившись слюной от удивления, несдержанно воплю на весь салон:

— Что, прости?

Марк тяжело вздыхает:

— Стать моей девушкой. Фиктивной.

— Ни за что!!! — гневно фыркаю я.

Дурацкая идея. Боже мой! Да как ему такое вообще пришло в голову⁈

— Да послушай же, Яна…

— Ни слова больше! Ничего такого слышать не желаю! Нет!

— Ты просто подыграешь мне. — упрямо говорит мне Марк. — Фиктивность — это не настоящие отношения.

Ну да, ну да. А то как же! Прям таки не настоящие! Фу, боже, чтобы я да с Робером⁈ Бу-э-э…

— Господи, Марк! Нет, нет, и еще раз нет…

— Тебе просто нужно будет подыграть мне, и всё…

— Почему именно я? Почему ты решил подкатить со своим невероятным предложением именно ко мне? — перебиваю Марка. — И с какой, в конце концов, стати я должна соглашаться на это?

— Потому что ты хочешь попасть в аспирантуру?

Это на что это он мне тут намекает⁈ Господи, боже мой…

— Ну уж явно не таким путем!

— Яна, это лучшее предложение, которое тебе когда-либо поступало…

— Я не буду твоей девушкой! Забудь!

— Да выслушай же ты меня наконец! — раздраженно рычит доктор Робер, но я упрямо задираю нос и выпаливаю:

— Даже не буду слушать! Знаю я вас: сначала всё якобы фиктивно, а потом ты оказываешься на лопатках и без нижнего белья!

— Я не собираюсь с тобой спать!

— Ага, ага… Конечно. Всё именно так и начинается.

— Мне нужна лишь твоя помощь, потому что родители хотят меня женить. А я, как ты понимаешь, делать этого не планирую. Просто подыграй мне.

— Это твои проблемы, а не мои, — отворачиваюсь и смотрю в окно.

Даже если на минуточку представить, что ситуация действительно не выйдет из-под контроля… Это же Марк-само-совершенство-Робер! Я не могу представить себя даже его ненастоящей девушкой! Я обязательно напортачу, как пить дать.

— Я не прошу тебя со мной спать. Просто подыграй мне, — заезженной пластинкой гоняет по кругу одно и то же он. — А я гарантирую, что ты точно попадешь в аспирантуру.

— Это же за какие заслуги ты предлагаешь мне такой авантюру, а? Неужели не нашлось ни одной более подходящей кандидатки?

— Потому что мы похожи, Яна!

Смешок слетает с моих губ:

— Уж я точно не такая чокнутая, как ты!

— Именно поэтому, только ты можешь мне помочь, — важно сообщает мне Марк. — Родители никогда не поверят, если я приведу кого-то другого. А вот на отношения с такой, как ты, купятся запросто. Мы разыграем отношения для них, без каких-либо поцелуев и прочих телячьих нежностей. Взамен я гарантирую тебе поступление в аспирантуру. Отличная сделка для той, кто живет и дышит наукой.

Марк выжидательно смотрит на меня, словно спрашивает своим взглядом: «Ну, чего скажешь?»

А чего тут скажешь? В его байку верится слабо, да и он меньше всего похож на человека, который поможет за пустяковую просьбу.

— Звучит как предлог затащить меня в койку! — фыркаю в ответ, сложив руки на груди.

— Господи, Яна! Почему ты думаешь, что я пытаюсь переспать с тобой?

— Ну а зачем тогда всё это? — с недоумением спрашиваю я.

— Не каждый мужчина видит в женщине объект вожделения. Мы же не животные…

— Ой, ну будет тебе рассказывать, какие вы не животные!

— Знаешь, Яна, ты невыносима! — протяжно стонет он.

— Впрочем, как и ты! — парирую в ответ.

— Яна, подумай своей головой…

Я злюсь уже не на шутку. Нет, ну это уму непостижимо! Какой-то срам! Боже мой… А я-то… разве могу ещё о чём-то раздумывать? Нет, господи. Марк ужасен! И я ни за что не стану помогать ему! Даже если предположить, что он откровенен, а в это я не верю.

— Останови машину, я выйду, — говорю ему.

Марк обращает на меня внимание.

— Что?

— Останови машину, я выйду! — повторяю требовательно.

— Куда ты собралась? Здесь нельзя останавливаться.

— Просто останови машину! — со злостью в голосе отвечаю я. — Я не хочу ехать с таким чокнутым мужчиной, как ты!

Марк притормаживает в тот момент, когда я отстегиваю ремень безопасности и пытаюсь открыть заблокированную дверь.

Машина останавливается. Марк включает аварийку. Другие автомобили недовольно сигналят, и водители вынужденно объезжают нас.

— Яна, послушай меня…

— Ты сам себя слышишь? Это где видано, чтобы предлагать в двадцать первом веке фиктивные отношения?

— Хочешь сказать, что ты не хочешь поступать в аспирантуру?

Я прищуриваюсь.

Не ожидала, что Марк решит манипулировать моей мечтой. Это было бы слишком низко с моей стороны, если бы я стала подыгрывать ему ради такого. Нет, этому не бывать!

— Открой дверь, — шиплю сквозь зубы. — Я хочу выйти.

— Яна, послушай, — тянется ко мне Марк, но я дергаюсь, задевая затылком выступ обшивки салона.

— Не трогай меня!

Тишина окутывает нас в ежовое кольцо недопонимания. Но Марк, как и всегда, берет инициативу в свои руки и спокойно говорит:

— Яна… Просто успокойся и подумай над моим предложением. Тебе нужно лишь сделать вид, что мы с тобой встречаемся. — Марк делает паузу, глядя на меня так, будто бы в салоне машины чокнутая именно я, а не он. — Ты мне подыграешь, потом мы съездим на один ужин с моими родителями и все.

— Ты же взрослый мужчина, — перечу ему. — Почему ты не можешь сказать своим родителям, что ты не собираешься жениться?

— Они умеют добиваться своего в своём стремлении сделать для меня «как лучше», — по-мальчишески лихо улыбается Марк. Мгновение я любуюсь его улыбкой и хмурюсь.— Просто поверь мне на слово, другого выхода у меня нет. Иначе бы и не просил тебя о таком.

— Почему ты не можешь просто сказать им, что у тебя есть девушка? — спрашиваю, словно пытаюсь подобрать подходящую соломинку для спасения.

— Потому что Максим Дмитриевич, владелец нашего офиса, лучший друг моего отца. И он знает, что у меня нет девушки. Врать бесполезно. Он все равно передаст информацию родителям. Поэтому я и прошу тебя мне подыграть, чтобы все выглядело… правдоподобно.

Я замираю в ужасе.

— Ты просишь меня разыгрывать отношения в офисе?

— Да, Яна. Я прошу тебя подыграть мне и в офисе в том числе.

Полный дурдом. Нет, Марк явно чокнутый на всю голову!

— Нет, Марк. Это исключено!

— Боже мой, — устало вздыхает он. — Какая же ты упрямая…

— Я не упрямая, а уважающая себя женщина!

Марк замирает, буравя меня своими серыми глазами. Этот взгляд заставляет меня нервничать.

— Ты можешь предложить свои условия сделки, но я настаиваю на том, чтобы ты хотя бы подумала об этом.

— И думать не собираюсь! Нет, нет и еще раз нет!

Марк протяжно вздыхает, ненадолго сжимает пальцами виски, будто испытывает головную боль.

— Просто переспи с этой мыслью, — тихо говорит он и убирает аварийку, плавно трогаясь с места.

Я крайне возмущена, но чувствую, как силы покидают меня. И больше мне нечего ему сказать.

Еще десять минут мы находимся рядом, пока Марк не довозит меня до подъезда дома. Как только машина останавливается, я пулей вылетаю из салона и даже не прощаюсь с Марком. Просто громко хлопаю дверью.

Робер продолжает стоять около моего подъезда. И я чувствую спиной, как он провожает меня взглядом, по всей видимости, продолжая надеяться, что я подумаю над его ненормальным предложением.

Нет.

Нет.

И еще раз, нет!

Не буду думать, не буду даже голову забивать. Постараюсь сделать вид, что этого не было. Не оборачиваясь, дохожу до подъезда, вытаскиваю ключи и, открыв домофон, ныряю внутрь, торопливо захлопывая дверь. Марк сказал такое, что в голове не укладывается. Каким нужно быть психопатом, чтобы полагать, что я соглашусь на что угодно ради аспирантуры? И даже если бы согласилась, где гарантии, что если у него ничего не выйдет, то я останусь в выигрыше?

Кошмарные мысли терзают меня до тошноты. Нервно нажимая на кнопку вызова лифта, я жду, когда он придет, а в голове все так же прокручиваю слова Марк, от которых меня резко передергивает.

«Стать моей девушкой», — повторяю я вполголоса, кривляясь, точнее, изображая серьезное выражение лица Марка, когда он это озвучил. «Просто понарошку».

Меня вновь передергивает. Нет. Нет. Нет. Это выше моих сил, я не стану ему поддаваться.

Машинально открываю дверь квартиры, где меня встречает Шелби, радостно лая. В щелкаю выключателем, и в коридоре загорается свет.

— Привет, мой мальчик, — говорю ему, присаживаясь на корточки и гладя Шелби по шерстке. — Да, мой мальчик.

Шелби пытается облизать меня, запрыгнуть на колени, в общем… Требует внимания здесь и сейчас же. И пока я неуклюже пытаюсь снять с себя пальто, в моих мыслях по-прежнему звучит голос Марка и его предложение.

— Да, мой хороший, — говорю ему, тиская за щечки. — Сейчас я выпью кофе и мы сходим с тобой погулять.

Шелби радостно воскликнул.

Сварив себе ароматный кофе, я уставилась в одну точку, пока Шелби терпеливо лежал рядом в ожидании, когда мы с ним пойдет гулять.

Я все еще не могла утрясти тот факт, что Марк не шутил на счет отношений. Он был серьезен, тверд и… чертовски, блин, обязателен. Хотя и не сразу же за своей истерикой это заметила, но все же — факт есть факт, и его не отнять. Допив кофе и попытавшись отмахнуться от разговора, от которого меня все еще трясло, я переоделась в другую одежду и надев на Шелби синий комбинезон (чтобы не запачкать пузо), мы вышли с ним на улицу.

Выйдя в соседний сквер, где мы всегда гуляли с Шелби, я заметила идущую навстречу влюблённую пару. Они держались за руки, мило улыбались и флиртовали. Мне стало неприятно на них смотреть. Внутри словно что-то острое резало по оголенным нервам. Я ощущала себя странно, наблюдая за ними. Никогда раньше я не испытывала подобного чувства. Оно рвалось изнутри, пытаясь пробить рёбра. Когда эта милая парочка прошла мимо, я почувствовала колющую тоску под рёбрами. Стало еще паршивей, и как на зло в мыслях всплыло предложение Марка.

Нет, я не пойду на такое. Не в этой жизни.

Час, а то и больше, я гуляла с Шелби. Размышляла о своей жизни. Размышляла о том, что ждет меня впереди. Но ничего позитивного так и не нашла в своих мыслях, лишь разочарование, страх и боль.

Придя домой и завершив домашние дела, я заметила, что мне звонит мама. Я нажала на принятие вызова и на экране появилось видео.

— Привет, мам! — воскликнула я, увидев ее по видеосвязи.

— Привет, Яночка. Как твои дела?

— Хорошо, — ответила я, но на самом деле они были плохи.

Мама с папой жили за границей. Мы созванивались с ними нечасто, а два раза в год они приезжали навестить меня, точнее, приезжали полечить зубы у дантистов, ведь в России лечение куда дешевле, чем за рубежом. Впрочем, как только я поступила в университет и обзавелась работой, маме и папе стало все равно на мою жизнь. Относительно все равно. Иногда мама интересовалась тем, как у меня дела, хватает ли мне на жизнь и оплачиваю ли я коммунальные услуги. Ничего удивительного, ведь ей частенько было в тягость со мной заниматься, хотя я не помню, чтобы я создавала каких-то проблем ей при воспитании.

— Твой голос расстроен. Точно всё хорошо?

Мама что-то делала на кухне. Они с отцом жили в съемном домике в Германи. Почему я туда не переехала? Хороший вопрос. Не было возможностей поступить туда, поэтому я приняла решение получать обучение в России.

— Ну не совсем прям, — ответила ей, усаживаясь на диван. Шелби мгновенно запрыгнул мне на колени.

— Не хочешь рассказать мне, что случилось?

— Да и рассказывать нечего… — отозвалась я грустно.

— А как по мне, тебе есть что мне рассказать.

Не понимаю, почему именно сейчас в моей голове вновь всплыли слова Марка об отношениях?

— Ну вот устроилась на работу, в лабораторию. Буду преподавать в заочников в университете…

— А как твоя аспирантура?

Я замешкалась. Мама знала, что я завалила английский. Знала, что меня это очень сильно задело… Однако она была уверена, что я смогу, и поэтому не проявляла особой поддержки в моём стремлении поступить туда. Будто бы ей было все равно, но из-за долга матери, она вроде бы как-то интересовалась моими успехами.

— Завтра скажут новую тему для работы. Я как раз утро еду к…

И вновь Марк у меня перед глазами. Черт… Как же тошнит уже от него.

— Поедешь к…

— К научному руководителю.

— И как он? — спрашивает мама, помешивая что-то в кастрюле.

— Кто он?

— Ну… научный руководитель?

Я нервно сглатываю. Хорошо, что мама отвлечена готовкой и не видит моего нервного выражения лица.

— Ну руководитель, как руководитель.

Мама обращает на меня внимание.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Я потираю виски свободной рукой.

— Немного устала. Сегодня был сложный день…

— Я думала, что тебе нравится работать в лаборатории! — В голосе мамы были слышны нотки разочарования.

— Нет, мне правда нравится работать в лаборатории… И коллектив хороший, и у меня уже начало получаться…

Мама смотрит прямо в камеру телефона. Мы встречаемся с ней взглядом.

— Как у тебя с твоим болельщиком обстоят дела? Он уже сделал тебе предложение?

Я закусываю губу.

— Нет, мам. Мы расстались.

— Славу тебе господи, наконец-то! — Возрадовалась она. — Наконец-то ты образумилась!

— Мам…

— Не мамка мне тут! Матери всегда виднее со стороны!

Я погрузилась в свои мысли, пока мама читала мне нотацию. Хоть и нотация была простой, о том, как мне важно думать о своем будущем, что впереди меня ждут большие открытия и новые перспективы, я все равно не чувствовала, что она говорит это от чистого сердца. Словно она слишком долго копила в себе эти слова, чтобы когда-нибудь (а это когда-нибудь настало прямо сейчас) она высказала мне все, что думала о моей жизни.

— Ты меня слушаешь, Яна?

Моргнув несколько раз, я все-таки ответила:

— Да, мам. Слушаю.

— Слушай, милая. Не расстраивайся. Паша не тот человек, по которому нужно тосковать. Вы были разными людьми, у которых симбиоз бы не произошел. Да, быть может, он был бы хорош в постели…

— Мам! Прекрати, пожалуйста!

Шелби гавкнул, будто бы поддерживал меня. Хотя человеческий язык он не понимал.

— Ладно, милая. Ладно. Как скажешь.

— А у вас там как дела?

— Прекрасно. Вот делаю ужин, пока отец торчит в гараже.

— А что он там делает?

— Чинит машину. Мы взяли поддержанную, потому что на общественном транспорте очень сложно ездить, да и нам пора бы иметь свою уже. Столько лет тут живем.

— Да, — грустно ответила я. — Да.

Мама замолчала, словно ждала, пока я перестану думать о грустном.

— Так… У тебя три месяца испытательный срок?

— Ага, — прохрипела я откашлявшись. — Три месяца. Но кажется, что в штат примут меня раньше. Им срочно требовался сотрудник, вот они и взяли меня.

— И тебе правда нравится?

Я подумала о Марке. О том, что возможно он прав — я настолько дышу наукой, что могу пойти на крайние меры, лишь бы продолжать грызть гранит знаний. Я одержима ей… Как и он сам. И в этом мы похожи.

— Яна? Мне кажется, что у тебя не все хорошо…

— Нет, мам. Нет! Я просто… устала. Плохо спала всю ночь и нужно было сегодня доделать документацию. Я немного подвисаю. Прости.

— Ну если тебе и впрямь нравится, да так, что ты не замечаешь, как летит время, то я рада за тебя…

— Спасибо, — выдавив улыбку на лице, я старалась всеми силами показать маме, что со мной всё в порядке. Ну не рассказывать же ей о том, что сам руководитель лаборатории, а по совместительству и мой научный руководитель, предложил мне встречаться с ним… понарошку? Мама этого не поймет… Будет пилить, что это несерьезно, что мной попользуются и выбросят, оставят с носом и без аспирантуры. Она найдет тысячу и одну причину, чтобы я не соглашалась. И в чем-то я с ней соглашусь.

Но с другой стороны… С другой стороны, если откинуть все переживания, то вполне возможно из этого выйдет взаимовыгодная сделка.

— Ладно, дорогая. Мы пойдем кушать, а тебе я желаю спокойной ночи. Созвонимся!

— Приятного аппетита, мам. И папе привет!

— Обязательно передам ему. До связи!

— Я люблю тебя, мам.

Мама задержалась на секунду, будто бы ей эти слова были в новинку. Но я их всегда говорила ей. А она всегда замирала, словно слышала их впервые.

— И я тебя, дорогая. Пока.

И мама выключила видеосвязь.

Я отложила телефон подальше, а Шелби уже сопел на моих ногах, высунув язычок. Я нежно погладила своего единственного друга по гладкой рыжей шерстки.

— Нет, бред какой-то, — произнесла я вслух, думая о том, что могла бы согласиться на предложение Марка. Хотя если хорошенько подумать, то… в этом есть какой-то смысл.

В этом есть какой-то смысл.