Я ненавижу вас, Доктор Робер!

Глава 16 Марк

Остаток дня я провёл в приподнятом настроении. Теперь, когда Яна согласилась на поцелуи, строить фиктивные отношения стало гораздо проще. Но каждый раз, когда я смотрел на неё, мне хотелось любоваться её волосами и глазами. Удивительно, как быстро может понравиться женщина!

Я думал, что с Яной всё будет просто. Однако после того, как я дважды поцеловал её (поцелуй в макушку не в счёт), мне показалось, что всё стало только сложнее. Когда я прикасался к Яне, внутри меня словно что-то переворачивалось. Это забытое чувство окрыляло меня, и я чувствовал себя как старшеклассник, который только начинает влюбляться.

Женщины. Ведьмы во плоти, никак иначе.

После работы я подождал Яну, чтобы подвезти ее домой. Правда, когда я протянул ей свою руку, Яна демонстративно не стала браться за нее, и мне пришлось плестись с ней до лифта так.

— Все в порядке?

— Да, — сухо ответила девушка.

— Врать ты не умеешь, Аланина.

— Спасибо, доктор Робер, и без вас я это знаю.

— С каких пор мы перешли на «вы»?

Яна одарила меня сердитым взглядом, но не стала отвечать на вопрос.

Мы молча ехали в лифте и так же молча дошли до машины. Я, конечно, придерживал перед ней двери, пропускал вперёд, но так и не понял, почему она так расстроена. Неужели ей не понравился тот поцелуй, который угомонил ее?

Когда мы оказались в салоне машины, я не стал включать музыку. Спокойно пристегнулся и тронулся с места. Когда мы выехали на трассу, то я сказал Яне:

— Ты не голодна? — спросила я.

— Нет, — ответила Яна.

— Но ты сегодня даже не обедала.

Яна отвернулась и стала смотреть в окно.

— Я не хочу есть.

— Неужели ты, как настоящая ведьма, питаешься исключительно поцелуями мужчин?

Яна игриво ударила меня по плечу.

— Эй, не нужно драться. Тебе язык дан не для того, чтобы не пользоваться им.

— А тебе, по всей видимости, дан язык, чтобы говорить гадости другим девушкам?

— Боже мой, Аланина, — воскликнула я, остановившись на светофоре. — Твоя смена настроения вводит меня в заблуждение!

— Хорошо, что не в депрессию.

— С такими темпами это не за горами.

Между нами вновь нависает пауза. Я, если честно, понятия не имею, из-за чего она дуется.

— Если дело в поцелуе, то ты скажи. Я не хочу, чтобы между нами были недосказанности.

Но Яна промолчала. Мне поступил звонок и пришлось ответить, нажав на кнопку вызова.

— Алло?

— Марк, дорогой!

— Привет мама.

Яна напряглась. Она ерзала на сиденье, продолжая смотреть в окно.

— Как твои дела? Как работа?

— Все прекрасно, — ответил я, стараясь говорить как можно мягче. — Спасибо. У тебя как?

— Тоже все хорошо, — сказала она откашлявшись. — Скажи, ты сегодня свободен?

— Свободен ли я сегодня вечером? — переспрашиваю я, смотря на Яну. Девушка мгновенно переводит на меня свои карие глаза. На ее лице отчетливо читается непониманием.

— Да, Марк, — повторяет мама. — Свободен?

— Нет, мам.

— Почему?

Я сделал паузу. Кажется, сама судьба подталкивает меня сказать ей, что у меня есть девушка.

— Я еду на свидание, — произнес я.

Наступила тишина. Мама была ошеломлена этой новостью, но Яна не меньше. Ее глаза расширились от удивления, она развела руками и пожала плечами, словно желая спросить: «Ты что несёшь, глупый?».

— На свидание?

— Да, — расплываюсь в улыбке. Ну, в чем-то я прав. Просто преувеличил, что именно сейчас мы едем на свидание, а по факту, свидание было вчера. Пускай и деловое. — На свидание.

— Не думала, что… что у тебя появилась девушка.

Я бросаю игривый взгляд на Яну, и, подмигнув ей, добавляю:

— Да я сам не думал, что эта девушка ворвется в мою жизнь вихрем, и перевернет все вверх тормашкой.

— М… — промычала мама.

Я даже могу предположить, что мама будет не совсем довольна этой новостью. С одной стороны, если моё сердце не разобьётся (а оно не должно, ведь я идеальный мужчина), мама будет очень счастлива. Но если она увидит, что я снова чувствую боль, то мне не удастся найти счастья в свободе.

— А ты хотела меня видеть?

— Да, но… — мама делает паузу. Яне все это интересно, поэтому она навостряет свои ушки, чтобы лучше слышать голос в трубке. — Просто я думала, что ты встретишься с Эльвирой на семейном ужине. Вы вроде бы как…

— Нет мам, — ответил я ей так твердо, что аж у самого поднялся адреналин в крови. — К сожалению, у меня теперь есть девушка. И я бы хотел провести с ней время.

— Да… конечно, — в недоумении ответила мама… — Ты заедешь к нам на выходных?

— Хорошо, — согласился я.

— Ну… хорошего тебе вечера.

— Спасибо, мама.

— Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

И кладу трубку.

— Ты сказал, что едешь на свидание?

— В принципе, это произошло вчера, но я не вижу ничего страшного в том, чтобы сказать, что еду сегодня. В любом случае, я провожу тебя до дома, и, если у меня не получится, я не хочу быть на ужине, где будет моя предполагаемая будущая жена.

— Не поспоришь.

Я слегка улыбнулся. Аланина понимала, как важно для меня не быть обреченным на несчастную жизнь. Конечно, в наш век технологий всегда можно развестись. Но разве мы, дети, должны огорчать своих родителей, если они желают нам только счастья?

Для Яны самое важное — реализовать свою мечту, пусть и постепенно. Я не собираюсь покупать ей место в университете, она и сама очень способная девушка. Я верю, что она сможет поступить без посторонней помощи. Я просто помогу ей подготовиться, дам возможность опубликовать работу в научном журнале и поедем с ней на конференцию. Если она успешно защитит свою работу, её мечта исполнится. И каждый из нас получит то, что хочет.

Мы молчали всю оставшуюся дорогу. Когда я припарковался у дома Яны, она несколько секунд сидела в салоне, а затем произнесла:

— Прости, что так резко реагирую на твои попытки делать всё правильно.

Признаюсь, я был удивлён её словами.

— О чём ты говоришь? — спросил я, поворачиваясь к ней.

Яна сделала тоже самое.

— Пойми, что я только недавно рассталась с мужчиной, который был у меня… — Яна делает паузу, подбирая слова. — В общем, мне сложно даются нежности, поэтому я так и реагирую.

— Понятно, — многозначительно отвечаю я. — Я не обижаюсь.

— Точно?

— Точно, Аланина, — убеждаю ее. — Я не обижаюсь. Возможно мои методы очень резкие и…

— Неожиданные, — продолжает Яна. — Но я постараюсь контролировать свои эмоции.

Хотел бы я контролировать свои эмоции и желания, Яна. Если бы ты только знала…

— Хорошо, — отвечаю я, опираясь одной рукой на руль. В свете ночных фонарей профиль Яны кажется мне безупречным… Проклятье, Марк, соберись!

— Ну… я пошла.

Яна отстегивает ремень безопасности и открывает дверь. Холодный ветер проникает в салон, немного играясь с волосами девушки.

— Доброй ночи, Марк, — говорит та, вылезая из машины.

— Доброй ночи, Яна.

Я провожаю ее взглядом, пока девушка не дойдет до подъезда, а после, завожу мотор и уезжаю к себе домой.

По приезду домой я делаю себе пасту с ветчиной под сливочным соусом, открываю ноутбук и продолжаю писать статью, ведь работу никто не отменял. Теперь мне нужно завершать работу быстрее, чтобы отвозить Яну домой. Конечно, в какие-то дни придется ей добираться на общественном транспорте, а мне торчать в стенах, окруженным холодильниками и жужжанием центрифуги.

Я поглощаю еду быстрее, чем мне кажется, продолжая попутно записывать в документ фразы и предложения, которые возникают в моей голове. Так я проработал ровно до двенадцати ночи. Вставать мне через шесть часов, чтобы принять контрастный душ, сделать завтрак, одеться и поехать вновь за Яной.

Время, проведённое вдали друг от друга, кажется очень тяжёлым для сердца. Я все время смотря на телефон, в надежде, что Яна мне что-то напишет. Отправит какой-то смайли, или глупый мем для ученых. Хоть что-то, что будет от нее принесет в мою душу небольшое спокойствие.

Перебравшись в комнату на кровать, я продолжаю работать. Еще несколько абзацев, и думаю, что смогу поспать. Но, как назло, сон ни в одном глазу. И работа, почему-то становится, невыносимой.

Я откидываюсь на мягкую подушку и думаю: интересно, Яна уже спит? Или, быть может, смотрит какой-то фильм? Интересно, чем она занимается? Думает ли обо мне?

Конечно, она думает обо мне. Она не может не думать о таком идеальном мужчине, как я. Иначе она бы сегодня не извинилась. А что это значит? Это значит, что она совершенно не против поцелуев на людях.

Но я не могу давить на нее и делать то, что ей не нравится. Хотя соблазн так велик, когда мы остаемся наедине…

С этими мыслями я проваливаюсь в сон, и просыпаюсь лишь тогда, когда звенит будильник.

Сны мне не снятся давно, а если и снятся, то только клетки каких-то вирусов или культивирование.

Примерно в семь часов утра я был уже готов к поездке за Яной. Я не стал звонить, опасаясь, что её неугомонная собака снова будет что-то есть (по-видимому, Яна не кормит её из-за своего капризного характера, и в этом буду виноват я). Поэтому я просто написал ей сообщение и стал ждать ответа. Примерно через десять минут она написала: «Доброе утро. Ок» — и больше ничего.

В конце недели, в субботу, я решил навестить родителей. Моя матушка была очень рада моему визиту.

— Мой дорогой мальчик! — воскликнула она, крепко обнимая меня.

— Привет, мама, — ответил я.

Отец стоял в дверях, сложив руки на груди.

— Как же я соскучилась по тебе! — сказала мать, нежно потрепав меня за несуществующие щёки холодными пальцами.

— Ну перестань, мам!

Я отдал ей ее любимый ореховый торт, который купил рядом с пекарне, а с отцом мы крепко пожали руки.

— Давай, проходи, а то обед остынет!

Я стал разуваться.

— Ты выглядишь бодрым, — подметил отец, и я подумал, что он явно намекает на новость о том, что у меня появилась девушка.

— День становится длиннее, и я продолжаю принимать витамины и следить за своей физической формой, — шутливо ответил я.

— Конечно, — ответил отец, идя со мной до уборной.

Вымыв руки, я глянул на себя в зеркало. И впрямь свечусь, как ультрафиолетовая лампа.

— Как дела на работе?

— Хорошо, — ответил я, усаживаясь за стол. Я провёл здесь так много лет, что, когда возвращаюсь сюда, моё сердце наполняется нежностью и любовью. Даже после того как родители сделали хороший ремонт на кухне, здесь всё равно витает аромат моего детства. — Сейчас начинается исследование ВПЧ в лаборатории. Думаю, что до весенней конференции у меня уже будет хороший пласт исследований.

— Я рад это слышать, — сказал отец, расстилая салфетку у себя на ногах.

Мама тем временем поставила в центр круглого стола большую кастрюлю, источающую аромат вкусного борща.

— Ну а у тебя как дела?

— Еду на зимнюю конференцию в Германию, — отозвался отец, смотря с любовью на то, как мама наливает половником борщ. — Ты не регистрировался?

— Нет, я не смогу поехать на эту конференцию. Мне нужно дописать статью в научный журнал, провести занятия со студентами, принять сессию и…

Мама налила мне борщ в тарелку.

— А ещё мне доверили студентку, которая в прошлый раз провалила экзамен по английскому языку при поступлении в аспирантуру.

— Мне казалось, что нянчиться со студентами — совершенно не твое, Марк, — отец взял ломтик хлеба из хлебницы.

— Мне нравится видеть в их глазах огонь и желание постигать науку, — сказал я, зачерпнув сметану из банки. — Наблюдать, как эти детишки постепенно наполняются знаниями, как их хрупкий скелет становится крепким и сильным.

— Ты прям как Робинзон Крузо, правда, в науке.

— Ты мне льстишь, — взявшись за сердце, я по театральному показал, что этот комплимент прямо в самое сердце.

— Кушай, давай, кушай! — подначивала меня мама и я выполнил ее просьбу. Все-таки, ее домашний борщ — самое любимое мое блюдо детства.

— Ну а у тебя, мам, как дела?

— Да неплохо, — сказала она, наконец-то сев за свое место. — Бывало, конечно и лучше, но все-равно не плохо.

Мы замолкаем. Я наслаждаюсь вкусным супом, пока мама не спрашивает в лоб:

— Что это за девушка такая у тебя появилась?

Я был готов к такому вопросу, впрочем, приехал сюда лишь по этому поводу.

— Она прекрасная, — многозначительно отвечаю я. — Мы с ней очень похожи.

— И кем она работает?

— Скажу так, что мне повезло вдвойне, — выпрямив спину, откладываю ложку. — Яна моя коллега по работе, а еще я ее научный руководитель.

— И сколько ей лет?

— Двадцать четыре года.

— И вы работаете вместе?

— Да. Я говорил, что нам требовался сотрудник. Но, к сожалению, в сентябре я был в отпуске, поэтому ее взяли быстро. На удивление, Яна очень смышленая девушка. Мы только начали с ней встречаться, поэтому узнаем друг друга поближе.

Конечно, маме не особо пришелся по вкусу мой ответ.

— И что ты планируешь делать?

— В плане?

— Ну… — Отец всё это время ест суп, будто бы не хочет перечить матери в расспрашивании о моей пассии. — У вас всё серьезно?

— Господи, Аня! Они только начали встречаться, дай парню насладиться этим букетно-подарочным периодом.

— Спасибо, отец, — благодарю его, что он сбавил напряжение в нашем семейном обеде, хоть и не полностью, но аж дышать стало легче.

— Марк, ты же ведь — бриллиант науки, — начала мама, и я знал, что это будет очередная нотация о том, как мне важно строить свою карьеру. — А в науке нужна точность и сосредоточенность.

— К чему ты клонишь?

Мама по-доброму посмотрела на меня.

— К тому, что я не хочу видеть, как ты падаешь с лестницы славы из-за какого-то мимолётного влечения.

Внутри меня закипала злость. Наверное, по моему лицу было видно, что я не в восторге от слов матери. Да, она меня вырастила и вместе с отцом создала все условия для того, чтобы я стал тем, кем являюсь сейчас. Но когда она пыталась вмешаться в мою личную жизнь со своими правилами, мне хотелось спрятаться и никого не подпускать к себе.

— Ты так говоришь, будто бы ослеплен любовью и совершенно наплевательски отношусь к тому, что вы мне дали в жизни.

— Марк, — остепенилась мама, но я уже почувствовал упрек в свой адрес.

— Я не хотел тебе говорить об этом, потому что ты начинаешь меня пилить. Это не входило в твои планы, ведь так?

— Марк, пожалуйста, — перебил меня отец. — Сбавь тон.

— Я же ведь прав, отец! В ее планы входило женить меня на Эльвире, чтобы наш брак был выгоден. — Я перевожу взгляд с отца на мать. — Да?

Мама молча поджимает губы в тонкую ниточку.

— Быть может, я нашел человека, который разделит со мной то, чем я живу и дышу — науку.

— Но Эльвира…

— Что Эльвира? Ветеринар с купленным дипломом, который ведет свой блог в социальной сети и ни черта не шарит в науке?

Мама серьёзно смотрела на меня. Я догадывался, о чём она размышляет, но не хотел, чтобы её мысли были озвучены.

— Могу я хоть раз в жизни порадоваться тому, что встретил человека, который мне близок по духу?

— Марк, ты особенный! — с восторгом произнесла мама. — В свои двадцать семь ты уже защитил кандидатскую диссертацию, в то время как другие…

— Наслаждались жизнью, прожигая деньги в клубе? — изрек я, повышая голос. — Спасибо, что напомнила мне об этом, мама, насколько наука вшита мне подкожно.

Аппетит внезапно исчез. Суп уже не вызывал прежнего удовольствия, а окружающая обстановка не наполняла ностальгией по детству.

— Я не хотела тебя обидеть, Марк.

— Но сделала это, напомнив, что я не имею права распоряжаться своей жизнью так, как хочу. Мне вечно нужно спрашивать у тебя совета, ведь вдруг я пойду не по той дороге, которую ты мне подготовила?

— Хватит! — крикнул отец, и мы с мамой замолчали. — Довольно!

Несколько секунд мы сидели молча, опустив глаза в свои тарелки.

— Марк, мама просто беспокоится, что тебе снова разобьют сердце.

— Разве это не естественный процесс в жизни человека?

— Ты прав, — ответил отец, а мама продолжала есть в невозмутимым видом, — это естественный процесс в жизни человека. Просто… она же твоя мать.

— Я знаю, отец. Знаю.

— Мы будем рады видеть тебя с твоей девушкой, скажем, в Рождество у нас в загородном доме. Если вы до этого времени не разбежитесь. Осталось каких-то два месяца.

— Конечно, — я старался не обращать внимания на подступающую тошноту от всех этих разговоров, — я передам ей ваше приглашение.

— Чудненько! — отозвалась мама, как-будто вставив свои пять копеек.

После обеда с родителями я чувствовал себя подавленным. И лишь только в понедельник я рассказал Яне о том, что был у родителей и нас зовут на семейный ужин в Рождество.

— Вот чёрт! — воскликнула она, жуя зелёное яблоко в комнате отдыха. — На Рождество?

— Да, — ответил я, поправив очки.

— Осталось же так мало времени.

Яна выглядела расстроенной, будто бы ей сказали, что ее статья не выйдет в научном журнале.

— У нас и так неплохо всё получается, — усевшись рядом с ней, я закинул руку на спинку дивана. Яна уже не так дергалась от подобных действий. Она задумчиво грызла яблоко, уставившись в одну точку.

Прошло пять дней с момента нашего последнего поцелуя, а я всё ещё чувствовал на губах аромат вишни — запах гигиенической помады Яны. Мне до сих пор хочется вновь ощутить вкус её губ, но всё как-то не складывается. В выходные мы не виделись, а сегодня были слишком заняты своими делами.

— Думаешь, мы сможем их убедить в том, что мы пара? — поинтересовалась Яна, откусив еще кусочек яблока.

— А ты сомневаешься?

Наши взгляды встретились с Яной. В её глазах цвета кофе бушевал огонь страха. Яна перестала жевать, спрятав кусок яблока за щекой. Она была такой милой, настоящей, живой… Я и впрямь не ошибся в ней, и не устану об этом повторять.

— Не знаю, Марк.

Яна первой отвела взгляд и снова уставилась в одну точку, продолжая жевать яблоко. Я же откинул голову на спинку дивана. Голова была забита не только предстоящей встречей с родителями, но рабочими моментами, к тому же, нужно было обговорить содержание диссертации Яны.

— Не паникуй раньше времени, — постарался произнести это как можно спокойнее, хотя сам испытывал тревогу. — У нас есть еще время.

— Я совсем ничего не знаю о твоих родителях!

— Я тоже.

— А что, если я не смогу произвести впечатление на твоих родителей или не понравлюсь им?

— Если ты не понравишься моим родителям, то, боюсь, они могут утопить тебя в азоте.

Мне показалось, что Яна посмотрела в мою сторону и окинула меня сердитым взглядом.

— Очень смешно, — произнесла она.

В этот момент, дверь резко распахнулась и комнату вошел Денис с Арсением. Они замерли в изумлении, смотря на нас.

— И тут я подумал, что… — Денис не смог закончить фразу, а Арсений, ехидно улыбаясь, засунул руки в карманы брюк.

— Мы вам не помешали? — спросил Сеня.

— Нет, — ответили мы с Яной в унисон, переглянувшись.

— Ну так вот, — продолжил Денис, не давая Сене передышки с очередной гипотезой. — Ведь для выращивания органоидов мозга ученые постоянно использовали индуцированные плюрипотентный клетки. А чтобы их получить, нужны взрослые клетки здоровых доноров, которые с помощью «Перепрограммирования», — в этот момент Ден демонстративно сел между мной и Яной, практически ерзая пятой точкой по дивану, — генов результате чего они превращаются в стволовые плюрипотентные клетки. Эти клетки способны дифференцироваться в клетки любого органа.

Мы с Яной недовольно переглянулись. Ден обратил на это внимание, но лишь спросил:

— Что такое?

— Нет, — отозвалась Яна, отвернувшись. — Ничего.

— Ничего, —м подтвердил я отводя взгляд.

А вот Арсений, кажется, ждал подробностей от такой новости. Благо, что Денис совершенно не интересуется личной жизнь. Мне кажется, что он никогда ей не интересовался.

— Вот я и говорю, что дифференцировать клетки это не так уж и сложно!

— Ага, — с издевкой в голосе отозвался Арсений. — Конечно.

— Ведь это направление появилось не так давно и совершенно еще не исследовано до конца.

Дотошности у Дениса целая бочка, но ему явно далеко до меня. Хотя он всеми силами пытается подражать мне. Вв это мгновение, Денис поворачивается к Яне и задает ей вопрос:

— Яна, а как ты думаешь, — Аланина даже перестала жевать яблоко от внезапности, — почему емкость «чашки Петри» так называются?

— Это вопрос с подвозом? — пробормотала Яна, кинул на меня вопросительный взгляд.

— Нет, просто Денис уже знает, почему они так называются, поэтому всех достает.

— Господи, боже мой! — воскликнул Денис, взмахнув руками. Мы с Яной моментально откинулись на спинку дивана, чтобы он не задел нас ими. — Ты уже знаешь ответ, дай ответить другим!

— Прости, Ден, — со смешком в голосе ответил Арсений. — Прости, прости.

— Ну так что, ты ответишь на вопрос? — спросил вновь Денис Яну. Та едва ли смогла прожевать кусок яблока, прежде чем ответила.

— Чашки Петри названы в честь немецкого бактериолога Юлиуса Петри.

— А вот и не правда! — громко хлопнув в ладоши, воскликнул Дэн. Яна уж вздрогнула от неожиданности. — Петри нагло своровал это изобретение, когда работал со своим ассистентом Робертом Коха, просто модифицировав саму чащу.

— И? — вопросительно приподняла бровь Яна.

С лица Дэна пропала улыбка.

— Кох с большим успехом представил свой метод посева на седьмом международном конгрессе в Лондоне, потому что даже сам Коха использовал агаровую среду разработанную Вальтером Гессе.

В комнате воцарилась тишина. Было очевидно, что Яна не совсем понимает, как общаться с Дэном. Обычно мы просто отшучивались в ответ на его выходки, говоря, что он прогрессивный учёный. Но сейчас Аланина явно была в растерянности.

— Окей, но ведь все равно этот предмет носит название «чашки Петри».

— Да, но их происхождение…

— Да кого заботит происхождение? Велосипеды изобрели, и не вспоминают, кто его создал.

— Как ты можешь не восхищаться теми, кто создал прекрасные инструменты и методы исследований?

— Так, все, — всполошилась Яна, поднимаясь с дивана. — Пойду лучше поработаю.

Мы все втроем провожали Яну до двери, не сказал ни слова. И как только дверь закрылась, то Дэн произнес.

— Женщины — странные создания.

— Я согласен с тобой, — произнёс Арсений, садясь рядом с Дэном.

Что ж, так проходили рабочие будни. Яне следовало привыкнуть к тому, что некоторые её коллеги обладают своеобразным характером. Но сдается мне, что привыкать она будет к ним очень долго.