Я ненавижу вас, Доктор Робер!

Глава 14 Марк

Марк Робер

Университет

Дверь резко открывается, и на пороге появляется Яна. Ее прихода я ждал больше, чем когда-либо признался бы в этом кому-то. Даже самому себе.

На ней изящный розовый пуловер, из-под горловины которого виднеется бледно-розовая рубашка. Тёмная юбка строго чуть выше колен на два пальца и высокие сапоги. Волосы Яны, слегка завитые, рассыпаются по плечам. Она выглядит отдохнувшей и полной сил, что не скажешь обо мне. Я плохо спал, ворочался. Никак не мог выкинуть мысли из головы. Она вечно работала, как паровой двигатель. Я думал о том, согласиться ли Яна на мое предложение? Было ли это глупой предложение? Быть может, я ошибся в ней и не стоило мне говорить?

— Доброе утро, Марк, — восклицает она.

В её руках я вижу два стаканчика с кофе. По всей видимости, один из них предназначен для меня.

— Доброе утро, — отвечаю я, стараясь быть вежливым. Но сдержать свои эмоции оказывается нелегко, поэтому я вынужден прикусить язык, чтобы не сказать лишнего.

Яна… она словно озаряет всё вокруг своим внутренним светом. Как маленькое мягкое солнышко, которое ярко сияет в пасмурный день. Это совершенно не свойственно ей, но я не могу не восхищаться тем, как она прекрасна сегодня.

— Я подумала, что тебе не помешает утренний кофе.

Девушка протянула мне стаканчик с кофе, на котором было написано «Робер». Это было так мило, что у меня чуть не защемило в груди.

— Спасибо. Это очень учтиво с твоей стороны.

— Итак, — говорит она, снимая с плеча большую сумку и ставя её на стол. Затем она садится за парту. — С чего начнём

Я заглядываю в кофейные глаза Яны, и мне кажется, что я могу раствориться в них. Переживание, которое сковывает мое сердце, не дает мне перевести дух. Я чувствую себя напряженно рядом с Яной.

— Ну, наверное, мы начнем… — почесав затылок, произношу я, пытаясь собраться с мыслями, но все еще восхищаясь тем, насколько Яна сегодня сияет.

Этого невозможно не заметить.

Нужно быть дураком, чтобы такое не увидеть.

— Мы начнем…

Яна внимательно смотрит на меня. Кажется, её что-то забавляет: возможно, моя медлительность или растерянность. Но она мило улыбается мне. Я бы сказал, что она кокетничает со мной, хотя это и не бросается в глаза, но всё же заметно.

Между нами словно пролетают искры, которые замирают в воздухе. И мне от этого не по себе.

— Мы начнем…

— Все в порядке, Марк? — интересуется она.

— Да.

Ну практически все в порядке. Есть одно маленькое «но», которое меня тревожит со вчерашнего вечера, но я надеюсь, что вскоре это пройдет. По крайней мере, надеясь на это.

— Тема твоей работы будет про — ВПЧ.

— ВПЧ? — переспрашивает Яна, делая глоток воды.

— Да. ВПЧ, — произношу по буквам. — Вирусы папилломы человека.

Яна делает еще один глоток кофе.

— Почему именно ВПЧ, а не что-то другое?

— Потому что это важная тема для науки, Яна, — как можно спокойнее изъясняюсь. — Тем более, мы сможем спокойно исследовать его в лаборатории. Полагаю, даже получится написать какую-то статью в научный журнал.

— То есть, ты хочешь исследовать ВПЧ?

— Именно, — говорю ей и делаю глоток кофе.

Задумываюсь. Я никогда не говорил, что люблю капучино. Откуда Яна узнала об этом? Перевожу взгляд на Яну, которая задумалась.

— В частности, мы будем изучать рак шейки матки.

Яна немного напряглась. Ее серьезный взгляд выдавал это.

— Раковые клетки?

— Ну проницательна, как никогда, — улыбнулся ей в ответ. — Что это такое, откуда они берутся, какие бывают случае, как мутирует вирус, и прочее-прочее-прочее.

Усаживаюсь на край стола, делая глоток кофе.

Яна демонстративно вытаскивает большую тетрадку из своей сумочки, которывает ее на первой странице и что-то усердно записывает. Я смиренно выжидаю, пока девушка доделает то, что хочет.

— Значит, для начала нужно понять, что такое ВПЧ, так?

— Да. Я уже ранее изучал эту тему, поэтому решил, что ты с легкостью разберешься в ней и это будет отличная тема для твоей работы.

— Ладно, — задумчиво отвечает Яна.

— Ты можешь записать под диктовку.

Яна соглашается со мной и приступает к слушанию.

— Записывай. ВПЧ расшифровывается как вирусы папилломы человека. Это чрезвычайно распространенная группа разнородных ДНК-содержащих вирусов, которые поражают эпителий слизистых оболочек и кожных покровов. Записала?

Яна одобрительно кивнула.

— Хорошо. Этот вирус классифицируется как семейство папилломавирусов, и выведено около ста девяноста типов ВПЧ. Точка.

— Так много уже выявлено?

— Наука не стоит на месте, — отвечаю ей, делая глоток кофе. Смотрю в свою записную книжку, где тезисно описано, что я должен сегодня рассказать Яне об вирусе. — Интересно то, что каждый тип может отличаться от предшествующего на десять процентов. К тому же, есть случаи, где вирус продолжается на более чем ста семидесяти генотипов — APV, то есть, в большинстве опухолей высокого типа выявляют типы 16–18. Онкогенного потенциала. А вот онкогенного риска лишь типы 6, 11, 42, 43, 44.

— То есть, у типов 16–18 риск высок?

— А ты быстро учишься, — хвалю Яну, хотя это было лишним. Девушка едва заметно улыбается. — Что интересно, что на долю типов 16–18 существуют самые высокие риски шейки матки, рака матки — около 65–70%. Чуть выше, около 80%, рак вульвы и влагалища. 90–95% приходится на рак ротовой полости, 90–93% — на рак анальной полости, 89% — ротоглотки и лишь 63% — полового члена.

— Ты действительно изучал эту тему?

— Да. И нужно сказать, что ВПЧ стали изучать не так давно, лишь в шестидесятых годах.

— Ужас какой…

— Как ты знаешь, — я сел поудобнее на стол, — что наука — дело не быстрое. Но она все равно идет вперед. Она двигатель нашего общества, а наша цель, как истинных служителей науки, — двигать ее рычагами исследований.

Яна нежно улыбнулась мне, завороженно слушая.

— Ты хоть что-то слышала про ВПЧ?

— Ну, он передается половым путем и в очень редких случаях перинатальным путем.

— Правильно, — говорю я ей, а сам сияю от счастья. Все-таки, я не ошибся в ней. — Вирус не может проникать в кровь, поэтому весь инфекционный процесс протекает без каких-то воспалительных симптомов. Вирус поражает незрелые клетки базального слоя, чаще всего, тут нужно подчеркнуть, которые впоследствии становятся источником инфекционировании.

— К примеру через микротравмы или слизистые оболочки?

— Да, тем самым, снижая иммунитет. — Яна старательно записывала то, что мы с ней обсуждали. А я наслаждался тем, что девушка меня слушала. — Но, как я сказал выше, типы 16 и 18 вызывают опасные заболевания. ВПЧ не всегда вызывает заболевания. Как ты знаешь, организм может побороть вирус, отправив его в «спящий режим». ВПЧ делится на 4 группы по онкогенности: 1–5 типы никогда не вызывают рак, 2-я группа имеет минимальный риск, 3-я — средний риск, 4-я — высокий риск, особенно 16 и 18 типы. Эти типы вируса часто обнаруживаются у женщин с дисплазией шейки матки и другими предраковыми состояниями. — Делаю глоток кофе, чтобы перевести дух, пока Яна тщательно записывает мои слова. — А также, бородавки и папилломы, которые возникают при заражениее, бывают экзофитными — их видно невооруженным глазом, и эндофитными — расположенными внутри тканей, которые нельзя увидеть.

— То есть, как и любой другой вирус, ВПЧ при наличии активных защитных функций переходит в спящий режим, но как только в организм попадает то, что снижает этот механизм, то риск вновь увеличивается?

— Да. Он чем-то похож на гепатит, вирус которого спит в организме.

— Ага, — произносит девушка, уткнувшись в тетрадку носом. — Записала.

А после поднимает на меня свои кофейные глаза и делает глоток из бумажного стаканчика.

— Пока всё понятно?

— Да.

— Хорошо. Материал, который нужно будет изучить, я скину тебе на почту. Всё пересказывать я сейчас не буду.

— А что насчет исследований? — перебивает меня Яна, и я вижу зарождающийся азарт в ее глазах. — Что будем делать?

— Все как и всегда, — отвечаю ей. — Будем делать исследование в несколько заходов, под моим надсмотром. У нас сейчас готовятся инструктажи и журналы, поэтому… Не торопись.

— Да, но…— Яна откидывается на спинку стула. — Ты же сам говорил, что наука идет маленькими шагами, а значит, времени очень мало на изучение данной темы. Ну… для меня. И чем быстрее мы начнем наше исследование, тем быстрее мы получим результаты, ведь… Никто не отменял и документацию.

— Об этом не беспокойся, — уверяя ее в том, что все пройдет вовремя. По крайней мере, стараюсь убедить в этом. — Я все рассчитал.

— Какой ты предусмотрительный, — саркастически отвечает Яна.

— А ты как думала?

Мы замолкаем на какую-то минуту. Каждый из нас размышляет о своем. Дальше мы с полчаса говорим о протоколах, которые скучны так, что можно уснуть. Я демонстрирую Яне некоторые свои работы, работы моих коллег. Вырезки из статей, которые подготовил специально для нее. Девушка не торопится задавать слишком много вопросов, лишь те, которые ее сильно волнуют, либо ей непонятно что-то.

И чем дольше мы с ней находимся в одной стезе, тем сильней я убеждаюсь в том, что она именно та, кто может мне помочь.

Яна умна, обаятельна, мила и невероятно остра на язык. Это именно тот тип женщин, которые мне нравились всегда.

Господи, я только что это признал? Быть того не может.

— Ну вот и всё, что я хотел тебе сегодня сказать, — включив проектор, я кладу указку на место. — Перевари информацию, и мы вернемся к ней, скажем… На следующей неделе.

— Хорошо, а что насчет помощи со студентами?

— Расписание сформировано, поэтому ты можешь обратиться в деканат, чтобы тебе его огласили.

— Хорошо, Марк. Спасибо.

Я молча смотрю на то, как Яна собирается. Как элегантно кладет в сумку ручку и тетрадку. Ловлю себя на мысли, что она, по всей видимости, отказалась от моего предложения. Ей оно не нужно. Она верна своим принципам и вряд ли бы согласилась на такое.

Что ж. По крайней мере, мне нужно было попытаться. И я попытался.

— Марк, было очень интересно.

— Я польщен, — отвечаю ей, но все равно жду совершенно другого. Надежда все еще бьется в моей груди.

— Тогда на сегодня я свободна?

— Да, Яна. Если хочешь, можешь заехать в лабораторию и помочь Жене.

— Нет, — покачав головой, Яна делает два шага навстречу ко мне. Мое сердце начинает учащенно биться. — Я не буду заезжать туда.

— Что ж. Тогда наша встреча подходит к концу.

— Да, — тихо выдыхает из себя Яна. — Марк, я забыла кое-что тебе сказать.

— Что же?

Яна нервничает. Она переминается с ноги на ногу.

— Я согласна.

Сначала я не мог поверить своим ушам. Затем до меня дошло, что Яна согласилась стать моей фиктивной девушкой. Это просто невероятно! Но нужно как-то сдержать эту радость, которая вот-вот вырвется из меня наружу.

— Я рад, Яна. Спасибо.

— Но только без поцелуев, — парирует она сразу же. — И без обниманий!

— Что на счет того, чтобы вечером встретится и обсудить детали?

Яна удивлённо моргает. Вряд ли она ожидала услышать такое, но я продолжаю убеждать её, что настроен серьёзно.

— Хорошо, — наконец, произносит она.

— Тогда как насчёт того, чтобы встретиться у меня дома? — спрашиваю я.

На лице Яны появляется довольная улыбка.

— Марк, не заставляй меня сомневаться в правильности своего решения, — говорит она.

— Обещаю, что эта встреча будет сугубо конфиденциальной и деловой, — заверяю я. — А после я отвезу тебя до дому или закажу такси.

Яна мешкается, но я вижу, что она согласна. Согласна приехать ко мне домой, чтобы обсудить детали.

— Ладно. Но только без выкрутасов!

— Безусловно.

На этом ноте Яна выходит прочь из аудитории, тихо прикрыв за собой дверь. И как только она это делает, я поднимаю руку вверх, радостно шепча слово «да».

Весь день я не мог прийти в себя от волнения. Предвкушение вечера кружило мне голову, а сердце билось чаще от радости, ведь Яна согласилась на моё предложение. Правда, не со всеми условиями, как я мог бы ожидать, но всё же согласилась.

Поэтому, закончив все дела в университете, я стремительно направился домой. Мне казалось, что время предательски замедляется. Оно лишь усиливало волнение, которое, подобно сквозной ране, проделывало дыру в моей груди. Никогда прежде я не ощущал себя так взволнованно. И впервые за долгое время, я почувствовал то, что так давно не ощущал в себе: трепет от предстоящей встречи.

Вся моя жизнь была похожа на кольцевидную плазмиду: одно и то же день за днем. Все встречи, которые у меня были, были деловыми. Они лишь повышали мою самооценку и увеличивали счёт в банке.

Когда в течение долгого времени находишься в рутине повседневных однообразных дел, даже небольшое событие может стать для тебя настоящим праздником. И встреча с Яной у меня дома была слаще, чем получение нового гранта.

Я даже не помню, когда в последний раз в моей квартире появлялась женщина. Два года назад, три? Я слишком любил науку, чтобы тратить свое время на плотские утехи, романтические встречи в ресторанах или прогулки под луной по городу. Все это меня не интересовало ровным счетом до сегодня.

И когда я привёл себя в порядок, сменил дорогой костюм, который идеально сидел на мне, на обычную одежду — белый лонгслив и тёмные джинсы, я осознал, что…

Марк, чёрт возьми!

Ты же позвал Яну на настоящее свидание!

На настоящее свидание у себя дома!

Святая генетическая клетка….

Вначале мне казалось, что это просто встреча. Обычная деловая встреча, но сейчас… Сейчас я осознал, что это самое настоящее свидание, которое я не хотел никак признавать в душе. Которое не укладывалось в голове, никак не ощущалось.

Я отправил Яне адрес и не отрывал взгляд от телефона, ожидая сообщения. Но после слов «буду вовремя» от Аланиной ничего не приходило.

Мне пришлось немного потрудиться, чтобы всё подготовить к встрече. Я заказал курьера с закусками, которые после аккуратно разложил на менажнице. Для создания более уютной атмосферы я включил увлажнитель воздуха и взбил подушки на диване. Ведь не на кухню же её приглашать?

Затем я брызнул на себя парфюмом и несколько раз покрутился перед зеркалом, чтобы убедиться, что выгляжу безупречно. Ведь я должен произвести на неё самое благоприятное впечатление. Нет, я обязан произвести на нее самое лучшее впечатление, чтобы Аланина поняла, что наша сделка — серьезный договор.

Следующие двадцать минут перед тем, как Яна позвонила в дверь, я не мог усидеть на месте. То сяду на подлокотник дивана и изображу, как я буду говорить ей о своих намерениях, то на диван, а потом встану и вновь взобью полушки. То облокочусь на дверной косяк, то еще куда-то приткну свою пятую точку.

Я потер глаза, чтобы сосредоточиться, но тут раздался оглушительный звонок в дверь. От неожиданности я чуть не упал в коридор, но меня спас дверной косяк, за что я был ему благодарен.

Ещё раз посмотрев на себя в зеркало, я глубоко вздохнул и мысленно произнёс: «Марк, это просто встреча. Ничего личного». С этими словами я открыл входную дверь.

На пороге стояла она.

Яна.

В красивом драповом пальто, которое уже было расстегнуто. Из-под него виднелся белый пуловер с крупными пуговицами, облегающие джинсы и невысокие сапожки. А я как идиот замер на месте любуясь красотой Яны, не в силах что-либо сказать.

Соберись, Марк!

— Привет, — тихо сказала девушка.

— Привет, — ответил я, всё ещё погружённый в свои мысли. Я уже говорил, что Яна очень красивая? Позвольте мне повторить: она прекрасна, и я восхищаюсь её красотой.

Яна, слегка растерянно, спросила:

— Могу я войти?

— Ах да, — оживился я, отступая в сторону. — Да, конечно. Прошу прощения.

— Благодарю.

Яна переступила порог моей квартиры, и я аккуратно закрыл за ней дверь. Она начала разуваться, и я с готовностью протянул ей тапочки.

— Спасибо…

Я был ошеломлён и не мог произнести ни слова. Я не знал, куда деть руки, как встать и что сказать. Это было совсем на меня не похоже. Однако по выражению лица Яны я понял, что она тоже испытывает волнение. Когда девушка надела тапочки, она оглядела просторный коридор.

— И ты здесь живёшь? — удивленно воскликнула она, осматривая интерьер.

— Скорее существую, — ответил я, смеясь. — Всё моё время отдано науке.

Яна, казалось, не слышала меня. Она оставила сумку в коридоре и медленно пошла вперёд, туда, где виднелась кухня. Я, конечно, заранее позаботился о том, чтобы в квартире было чисто и уютно. Мне было важно, чтобы Яна не думала, будто я живу один. Хотя, честно говоря, я всегда слежу за порядком. Не терплю, когда вещи лежат не на своих местах.

— У тебя очень уютно, — произнесла она, пожав плечами. Казалось, что Аланина утратила свою уверенность, оставив всю храбрость за дверью. Но даже в таком состоянии она была очаровательна. — А… где можно помыть руки?

— Сюда, — машинально указал я на дверь в ванную.

— Хорошо, — пробормотала Яна.

Мои нервы были на пределе. Я ощущал, как волнение сдавливает лёгкие. Мне было душно в лонгсливе, душно в этих стенах… И хотя я не испытывал сильной тяги к никотину, мне вдруг захотелось ослабить напряжение, сделав пару затяжек.

— А каким полотенцем можно воспользоваться?

— Серым, — выпалил я, чуть не заикаясь. — Серым.

Яна ничего не ответила. Когда она вышла ко мне, мы замерли, глядя друг на друга. Боже мой, мы выглядели как герои самого дурацкого ситкома. Вроде бы взрослые люди, а волнуемся как старшеклассники.

— Что ж, — откашлявшись, я попытался взять инициативу в свои руки. — Прошу за мной.

Яна последовала за мной в гостиную.

— Присаживайся.

Я сразу же сел в кресло, стараясь унять легкое волнение в теле. Яна устроилась на диване и сложила руки на коленях.

— Итак… Мы сегодня встретились, чтобы обсудить нашу дальнейшую сделку.

— Как официально, — нервно фыркнула Яна.

— Вино? — предложил я, замерев в нелепой позе, указывая на бутылку.

— Не откажусь, — сказала Яна.

Я заметил, что она так же взволнована, как и я. Нам обоим было интересно, чем закончится наша встреча и к чему мы в итоге придём. Ожидание, казалось, поглощало нас целиком.

Умело открыв бутылку вина, я наполнил бокал Яны чуть выше середины.

— А ты?

— Я за рулем, — ответил ей.

Нет, конечно. Если бы я знал, что Яна доберётся сама до своего дома, то, быть может, я бы и выпил бокал вина. Но что-то из-за нервов в горло ничего не лезло.

— Ладненько, — сказала она и сделала глоток. Я налил себе ананасового соку, чтобы не отставать от нее.

— Итак, у нас с тобой будут фиктивные отношениях.

— Да, — ответила Яна, сделав еще один глоток.

Как же она переживает! Вероятно, даже больше, чем я.

— Ты помогаешь мне убедить родителей, что между нами любовь, а я помогаю тебе поступить в аспирантуру.

— Вопрос, — перебивает меня Яна, выставив бокал с вином вперед. — Где гарантии, что я действительно смогу поступить в аспирантуру?

— Но я же не какой-то проходимец, — возмущаюсь в ответ. — Даю своё слово.

— С чего вдруг я должна доверять твоему слову? — Яна наклоняется ближе к столу и добавляет: — Мне нужны гарантии!

— Ладно, ладно. Мы закончим наш спектакль тогда, когда ты будешь успешно зачислена в аспирантуру. Идёт?

Яна довольно усмехается:

— Вот это другой разговор.

Она снова делает глоток вина. Как же ей нелегко находиться в моём обществе! Глядя на неё, я понимаю, что мне и самому не помешало бы выпить бокал вина, чтобы немного расслабиться и забыть о тревогах.

— Нам придется играть на публику, и, это должно быть правдоподобно.

— Что ты имеешь ввиду?

Закидываю и разжевываю орешки.

— А что, ты никогда не видела, как пары встречаются?

— Ну у всех разные отношения, Марк! Кому-то нравится на публике лизаться, кому-то по душе более сдержанные отношения.

Я никогда раньше не задумывался о том, насколько разными могут быть отношения на публике. Каждый раз, когда мне удавалось наблюдать за такими парами, они вызывали у меня чувство тошноты от их действий. Возможно, именно поэтому я и считаю, что все отношения на людях похожи.

— А что ты можешь предложить?

— Ну, не знаю, — затараторила Яна, удобно устроившись на диване и подобрав под себя ноги. — Я, например, против поцелуев на людях.

— Даже в щёчку? — вопросительно выгибаю бровь.

— Даже в щёчку, Марк! Это же отвратительно, когда все телячьи нежности напоказ.

— То есть ты считаешь, что скандалить на людях — это приемлемо, а поцелуй в щёчку — это что-то недостойное?

Яна на мгновение замерла, пристально глядя на меня своим холодным и проницательным взглядом. Затем она взяла ломтик сыра и, тщательно разжевав его, произнесла:

— Ну, что-то вроде того.

— Тогда как все поймут, что мы в действительности пара?

— Ну… Можно попросить Женю рассказать об этом всему миру. У неё это хорошо получается.

— А доказательства?

Яна пожимает плечами.

— Какие ещё нужны доказательства?

— Как все поверят, что самовлюблённый доктор биологических наук может любить кого-то ещё, кроме науки?

Яна щурится. По её лицу можно понять, что она осознала услышанное, но тщательно подбирает слова. Мне даже любопытно, что же такого она хочет сказать, но сдерживается, стараясь подобрать другие выражения.

— Ты неисправим.

— Я просто прав, вот и всё.

— Нет, Марк, ты действительно неисправим, — Яна укоризненно смотрит на меня, держа бокал вина в той же руке, что и палец, которым тычет в меня.

— Подлить еще вина?

— Да, пожалуйста.

Я наполняю бокал Яны по её просьбе и добавляю ещё немного вина. Девушка берёт ещё пару ломтиков сыра, словно подчёркивая свою решимость.

— Я категорически против любых поцелуев!

— Думаешь, мне будет приятно целоваться?

Яна смотрит на меня с удивлением.

— А что, разве нет?

— Даже если я мужчина и во мне больше тестостерона, это не значит, что я должен испытывать нежные эмоции от любых поцелуев с противоположным полом.

— А я думала, тебе нравится, когда тебя боготворят.

— Это совсем не одно и то же, Яна! — я откидываюсь на спинку кресла и потираю щёку рукой. Как же душно находиться в одном помещении с этой женщиной!

— Мне кажется, ты не станешь возражать, если девушка тебя поцелует.

— Ты меня совсем не знаешь.

— Правда? — Яна кокетливо смотрит на меня и облизывает губы. Возможно, алкоголь уже подействовал на неё расслабляюще, ведь количество выпитого не соответствует тому, сколько она съела сыра. — Ты как раскрытая книга, тут и ученым не нужно быть, чтобы понять, что ты из себя представляешь.

Это заявление меня очень удивило.

— Ну, ты уже знаешь, сколько раз я смотрю в зеркало, — говорю я, делая глоток сока из стакана. — Но это не значит, что я для тебя открытая книга.

— М-м-м, — задумчиво тянет Яна, уставившись в другую сторону. — Ну, ты любишь порядок, дорогое вино, классическую музыку и…

Она обводит взглядом комнату, словно мы играем в игру «Экстрасенсы».

— И?

— Ты занимаешься спортом, не любишь сырую рыбу и мясо с кровью, поэтому всегда заказываешь хорошо прожаренный бифштекс. И ещё, — Яна делает ещё один глоток вина, — ты всегда хочешь выглядеть дорого, даже в домашней одежде.

Я недоуменно оглядываю себя.

— Что плохого в том, чтобы любить себя?

— Любить, но не восхвалять, — парирует девушка с милой улыбкой. — А ты хвалишь себя при каждой возможности.

— Все равно это мало, чтобы прочитать мужчину, как раскрытую книгу.

— Да, но… — Яна ставит бокал с вином на журнальный столик. — Смотри.

— Смотрю.

— Ты же мужчина и понимаешь, что против наших природных инстинктов не попрешь.

— Ты говоришь так, будто я какое-то похотливое животное.

— Подожди, не перебивай меня! — с раздражением в голосе произнесла Яна.

— Я не перебиваю тебя.

— Так вот, когда ты видишь девушку, которая тебе симпатична, в твоей крови вырабатывается определённый гормон. В зависимости от ситуации и твоих действий этот гормон может проявляться по-разному. Например, если это дофамин, то ты становишься любопытным, импульсивным и весёлым.

— Всё это звучит не совсем правдоподобно, но возможно.

Яна серьёзно посмотрела на меня и продолжила свою мысль:

— Послушайте, мистер я-перебивайка… Если у вас происходит всплеск тестостерона, то это может вызвать сексуальное или любовное влечение.

— Что вызывает?

— Влечение, — повторяет Яна, недоумевая. — Сексуальное или…

— Сексуальное? — переспрашиваю я, подшучивая над ней.

— Да, сексуальное. А что?

— Точно сексуальное?

Яна обижается. Кажется, она вот-вот что-то в меня бросит. И, вероятно, что-то тяжёлое.

— Ты издеваешься?

— Нет, мне просто забавно слышать, как из твоих уст звучит это слово.

— Какое слово?

— Начинается на «С»…

Яна вот-вот взорвётся, как чайник на плите.

— Я же говорила! Даже сейчас ты проявляешь ко мне интерес.

— Это сарказм, Яночка. И не более того.

Девушка с обречённым вздохом берёт бокал с вином с журнального столика. Делает пару глотков и замолкает.

— Ладно, ты права. Если девушка мне симпатична, то, скорее всего, мне понравится, если она меня поцелует.

— Я же говорила!

— Прости, не смог удержаться от иронии.

— Поэтому я и говорю: никаких поцелуев!

— Начнем без них, а там посмотрим, — выдвигаю свою гипотезу.

— Этого может и не наступить, — бубнит в бокал с вином Яна.

Удивительно, но даже в неформальной обстановке, сидя передо мной, Яна выглядит потрясающе. А её влажные губы… Нет, Марк, не думай об этом. Лучше выпей сока.

— В общем, я против излишней откровенности, — говорит Яна, стараясь сохранять спокойствие. — Я не хочу, чтобы ты прижимал меня к себе или заигрывал слишком откровенно.

— То есть ты не хочешь, чтобы я в порыве страсти бросил тебя на стол?

— Именно! — восклицает Яна.

— Да я как-то и не собирался этого делать.

Она снова смотрит на меня так, словно собирается ударить, хотя я ничего подобного не имел в виду.

— И не стоит даже думать об этом, — возразила она в ответ. — И вообще, сколько нам ещё нужно притворяться парой?

— Думаю, около года, — предположил он.

Яна чуть не подавилась вином.

— Около… года? Прости, что?

Я сидел с самодовольной улыбкой на лице. Боже мой, какое же это наслаждение — видеть, как Яна Аланина раздражается от одной только фразы. Как её серьёзный взгляд становится ещё более выразительным, а пухлые губы — ещё более прекрасными…

Черт возьми, я бы прямо сейчас потренировался с ней в поцелуе! Прямо здесь и сейчас! Мы определённо стали бы самой идеальной парой в науке! Пусть и ненастоящей.

— Я же сказал, что мы прекратим этот спектакль только тогда, когда ты будешь зачислена. Насколько мне не изменяет память, зачисление состоится только осенью следующего года.

— Ах, ну да, — задумчиво протянула Яна, сделав глоток вина. — Ну да.

— Поэтому ровно год мы будем притворяться.

— И с чего же начнётся наша история любви?

Я откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнув.

— Ну… А с чего бы ты хотела её начать?

— Очевидно, не с обливания из луж твоим драндулетом!

— Какая же ты злая, Яна!

Девушка улыбнулась с театральным надрывом, но при этом её глаза сощурились, словно у хищной кошки.

Моя маленькая пантера.

— Не злая, а справедливая!

— Что плохого в том, чтобы начать нашу историю любви именно с этого момента?

Яна на мгновение застывает, мой вопрос заставляет её задуматься.

— Да нет, — говорит она, но я слышу в её интонации нотки недовольства. — Хорошее начало романа.

И тут меня осеняет гениальная идея, которую я спешу озвучить:

— А что, если мы оставим всё как есть в нашей истории?

Девушка непонимающе хлопает ресницами:

— Это как?

— Я полагаю, что вы с Женей, безусловно, обсуждали, как я облил вас из лужи. И то, какой я невоспитанный и самодовольный индюк.

— Да, было такое, — признается Яна, и от её откровенности у меня чуть не отвисает челюсть. Но я стараюсь не подавать виду, что удивлён, иначе мы никогда не сможем прийти к согласию.

— Арсений дал мне билет на то свидание вслепую, а тебе, я полагаю, его дала Женя?

Яна молча кивает, делая очередной глоток вина.

— Значит, уже есть прочный фундамент нашей истории.

— И какой же он?

— Нам нужно лишь развить то, что уже есть. — Я наклоняюсь вперёд к журнальному столику, и Яна повторяет за мной. — Всё началось в тот день, когда я облил тебя из лужи. Мы, кажется, поссорились, но потом судьба свела нас вновь на том свидании.

— Звучит как самый плохой сериал по первому каналу.

Мне трудно сдержать сарказм, когда Яна так забавно подставляется.

— Мы ведь с тобой просто решили узнать друг друга получше. К тому же, я твой научный руководитель, а значит, мы проводим много времени вместе, верно?

— Угу, — отвечает Яна, глядя в свой бокал.

— Поэтому ни у кого не возникнет вопросов, откуда между нами возникла симпатия.

Яна хмурится, словно что-то в моём рассказе её не устраивает. Я решаю исправить ситуацию и предлагаю:

— Но ты можешь предложить свои идеи для улучшения.

— Нет, всё прекрасно, — отвечает она, ставя бокал на столик.

— Может быть, ещё вина?

— Пока достаточно.

Я демонстративно наливаю ей ещё один бокал вина. Если вино помогает ей избавиться от сарказма, то мне это только на руку.

— Ну? Что скажешь?

— Звучит вполне логично.

— Вот и я о том же!

На мгновение мы испытываем радость от того, что часть нашей идеи реализована. Это чувство похоже на радость от успешного выращивания клеток, когда всё сделано правильно и можно увидеть результат, оглядываясь назад.

— Но есть одно «но».

Я снова откинулся на спинку кресла, жуя орешки и чувствуя себя расслабленным.

— Какое именно?

— Как мы это покажем в офисе?

— А как ты хочешь это показать? — пожимаю плечами.

Пусть Яна творит историю в сердечных делах — кажется, у неё это отлично получается. А я буду отвечать за её знания.

— Я уже сказала, что мы не будем целоваться.

— В офисе — нет.

Девушка с недовольным видом смотрит на меня. Интересно, что в моих словах снова её не устраивает?

— Я не буду с тобой целоваться.

— На ужине у моих родителей нам придётся это сделать, — я складываю руки на груди. — Для создания более романтической атмосферы.

Яна задумывается, затем хочет что-то сказать, но снова замолкает.

Я не могу перестать восхищаться ею. Весь вечер я постоянно ловлю себя на мысли о том, как бы мне хотелось ощутить вкус её губ…

— Хорошо, — соглашается Яна, — но только у твоих родителей!

— Конечно, — расплываюсь я в улыбке. — А в офисе предлагаю держаться за руки.

— За руки? — смеется Яна. — Мы что, в детском саду?

— Ну, например, когда мы будем идти в столовую или из офиса домой. Мне не составит труда подвозить тебя до дому, за исключением тех дней, когда у меня будут важные встречи или лекции.

— Как-то мало верится, что это покажет то, что мы встречаемся.

— Мы можем попробовать сейчас!

— Ну давай попробуем, — с недоверием в голосе отвечает Яна.

Я стремительно поднимаюсь с кресла и занимаю место рядом с Яной. Забрав из её рук бокал, я ставлю его на журнальный столик. Всё это время Яна с неподдельным интересом наблюдает за мной.

— Ты чего? — удивляется она.

— Как чего? — в ответ удивляюсь я. — Давай попробуем подержаться за руки, чтобы завтра было легче.

Я протягиваю руку ладонью вверх. Сначала Аланина не спешит вкладывать свою руку в мою, но спустя пару секунд, когда наши взгляды встречаются, она без промедления принимает моё предложение.

Её рука такая тёплая и нежная, такая маленькая и хрупкая, что я не могу не сжать её в своей ладони. Щёки Яны заливаются румянцем, а влажные губы слегка приоткрыты. От девушки исходит такой тонкий цветочный аромат, что у меня перехватывает дыхание. Мы смотрим друг другу в глаза не отрываясь, будто хотим увидеть, кто первым из нас поддастся едва пробудившимся чувствам.

Я без понятия, что со мной происходит, но Яна… Сегодня, когда она улыбается мне, когда дарит свой завораживающий взгляд только мне, моё сердце словно останавливается. Внутри всё переворачивается от того, насколько она прекрасна и нежна, насколько изящна и в то же время недоступна.

— Марк, — шепчет она, а я не могу отвести взгляд от её губ.

— Да? — отзываюсь я, не в силах сосредоточиться на чём-то другом.

— Никто не держится за руки так, как мы.

Между нами — чертовски высокое напряжение, которое кажется невыносимым. Я думаю, что Яна тоже это ощущает. Она первая отводит взгляд и, используя вторую руку, переворачивает наши руки так, что они оказываются ребром. Её тонкие пальцы просачиваются сквозь мои и крепко сжимают мою руку. От этого прикосновения по всему моему телу пробегают мурашки.

— Вот так держатся влюблённые, — произносит она с такой трепетной интонацией, что я теряюсь в своих мыслях.

— И как тебе? — спрашиваю я, сам не понимая, зачем это спрашиваю.

— Пока не знаю, но твоя рука очень крепкая, — отвечает она, и я чувствую себя болваном, что едва ли не испортил момент.

— В целом, не плохо.

Нет, это просто невероятно, какие ощущения возникают, когда электрический ток пробегает по нашим телам. Когда внезапно вспыхнувшее напряжение пробуждающихся чувств слышно, как едва уловимое пианиссимо на нашей коже.

Мы сидим так уже целую минуту или даже больше. Просто смотрим друг на друга, держась за руки. Казалось бы, что может произойти? Мы же просто играем в влюблённую пару. Но то, что возникает между нами, кажется такой откровенной и настоящей правдой.

Мне кажется, что если мы продолжим в том же духе, я потеряю контроль. Поэтому, преодолев желание поцеловать Яну, которое буквально жгло мне губы, я глубоко вдохнул и, стараясь казаться спокойным, произнёс:

— Ну что ж, всё не так плохо, как я думал, правда?

— Да, — прошептала Яна.

Мы неловко разъединили руки, но я не смог заставить себя пересесть на другое место.

— Всё могло бы быть куда хуже.

— Ага.

— Хорошо, что всё хорошо.

— Несомненно.

Вновь воцарилась неловкая тишина. Яна взяла орешки и начала громко ими хрустеть, а я, как заворожённый, смотрел в одну точку, едва заметно поглаживая ладонь, за которую буквально минуту назад держалась Аланина.

— Можно задать провокационный вопрос? — прозвучал голос Яны, и я словно очнулся. Обернувшись, я уверенно ответил:

— Да, спрашивай.

— Сколько у тебя было девушек? — последовал вопрос.

— Ах, ты об этом. Достаточно, чтобы понять, что любовь может быть безответной, — сказал я, и Яна, перестав грызть орешки, погрузилась в размышления.

— Твои последние отношения были не очень удачными? — спросила она.

— Не могу сказать, что они были полны взаимности. А… Почему ты спрашиваешь?

— Раз уж мы решили изображать пару перед окружающими, мне бы хотелось лучше узнать тебя, прежде чем мы отправимся к твоим родителям.

— Ты права, — с лёгкой грустью на лице произнёс я. — Действительно, у меня было несколько девушек, которые хотели выйти за меня замуж.

— Значит, в твоей жизни всё распланировано?

Я покачал головой, ощущая, как пересохло в горле. Мне не хотелось вспоминать то, что когда-то разбило мне сердце.

— Не совсем так. Одна девушка до сих пор хочет выйти за меня замуж, но я понимаю, что не смогу создать с ней семью.

— Почему? — спросила Яна, и её вопросы звучали как беседа с психологом. К счастью или к сожалению, я пока не был готов обсуждать такие личные темы.

— Потому что мы не подходим друг другу. Во-первых, она мне не нравится, а во-вторых, нам не о чем поговорить.

— Возможно, ты просто плохо её знаешь?

Я тяжело вздыхаю, беру ломтик сыра и начинаю активно жевать

— Мы знакомы с детства. После неудачных отношений, которые закончились не самым приятным образом, моя мама решила, что мне проще будет создать семью по фиктивному сценарию. — Я делаю паузу и встаю за своим стаканом с соком. — Меня не спрашивают, хочу ли я этого. Просто…

Яна внимательно смотрит на меня, её взгляд буквально обжигает любопытством. Я делаю глоток сока, чтобы промочить горло.

— Я слишком занят, чтобы создавать семью. А каждая мать мечтает видеть своего ребёнка счастливым, окружённым любовью и детьми. Матерям важно знать, что с их ребёнком всё в порядке. А пока что я могу похвастаться лишь научной степенью и общественными заслугами. Поэтому она не хочет, чтобы моё сердце разбивалось снова. И я ее понимаю.

— Это ужасно, Марк… — сказала Яна, и в её голосе звучало искреннее сочувствие. — Но твоя мама хотя бы заботится об этом…

Я присаживаюсь рядом с Яной, осознавая, что ей тоже есть, чем поделиться.

— Почему вы так думаете? — спрашиваю я.

— Мои родители не проявляют ко мне никакого интереса, — отвечает она с грустью в голосе. Я доливаю ей остатки вина и убираю бутылку. — Мама всегда была эгоисткой. Она не стремилась создать семью, но так получилось, что у них с папой появилась я. Ей пришлось на какое-то время отдать всю свою молодость мне, требующей внимания. — Девушка делает паузу, и, словно из пустого сосуда, в её глазах медленно разливается боль и печаль. Она делает небольшой глоток вина и облизывает губы. — Всю жизнь меня старались куда-то отдать, лишь бы у мамы было свободное время. Кружки, дополнительные занятия, олимпиады, выступления… Любое мероприятие, лишь бы я приходила домой уставшей и не требовала внимания. Даже сейчас, когда я рассталась с тем парнем, то ей было все равно. Понимаешь?

— Я понимаю.

— Паша был у меня первым, если тебе это интересно.

Ее откровение, конечно, стало для меня как глоток ледяной воды посреди жаркой пустыни. Но я постарался делать вид, что не удивлен этим.

— Я училась жить вместе с ним, привыкать к совместному быту. Хотя мы и нечасто жили вместе, а так, иногда… — Яна вновь делает глоток вина. Очевидно, что ей очень тяжело говорить о боли, которая ещё не зажила. Я же… Я не знаю, как помочь в такой ситуации. Не могу же я заклеить ей рану пластырем? К сожалению, это так не работает.

— Сколько лет вы были вместе?

— Пять, — отвечает Яна, словно на автопилоте. — Три года мы были официально вместе, а два просто тусовались в одной компании и целовались.

— Тебе всё ещё тяжело?

Яна поворачивается ко мне, и в её глазах проступают едва заметные слезы.

— Да, сложно, но время лечит. — Она ставит стакан на журнальный столик и поднимается с дивана. — Думаю, мы обсудили всё, что хотели. Да?

— Тебя отвезти домой?

— Да, пожалуйста.

Мне совсем не хочется расставаться на грустной ноте. Даже радостное настроение, которое было у меня, словно сахарная пудра, растаяло.

Яна выходит в коридор и начинает обуваться, пока я ищу кошелёк и ключи от машины.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает она. Я помогаю ей надеть пальто, стараясь не сказать ничего лишнего, а затем одеваюсь сам.

Выйдя на улицу, мы почувствовали, как прохладный ветер нежно коснулся наших щёк. Я наблюдал за Яной, которая глубоко вдыхала воздух, стараясь справиться с переполнявшими её эмоциями. Я не знал, как облегчить её боль, но даже мне становилось не по себе, когда я видел её в таком состоянии.

— Пойдём, нам сюда, — сказал я ей, указывая на место для парковки, расположенное чуть дальше от подъезда.

— У тебя уютный район, — заметила Яна. — Я даже не представляла, что мы живём так близко друг от друга.

— Признаюсь, я тоже был очень удивлён.

Когда мы сели в машину, я тихо включил радио. Не стал слушать свой плейлист — Яне, кажется, не нравится классическая музыка, поэтому пусть в салоне звучит что-то другое. Пристегнув ремень безопасности, я тронулся с места.

— Что ж, давай подведем итоги?

Яна изо всех сил старалась создать приятную атмосферу, чтобы мне было комфортно. Но я видел, что она держится из последних сил.

— Ну, мы теперь вроде как встречаемся, — начал я.

— Понарошку! — уточнила Яна. — Понарошку встречаемся.

— Да.

— Мы можем держаться за руки, — продолжила Яна, — только не всегда прямо. Ты подвезёшь меня до дому.

— И могу забирать утром.

— Тебе правда хочется забирать меня утром? — спросила Яна, улыбнувшись.

— А почему бы и нет? — ответил я, крепче сжимая руль. — Мы живём недалеко друг от друга, я встаю рано, так что вполне могу забирать тебя утром.

— Я подумаю над твоим предложением, — произнесла Яна. — Но… что, если нам придётся где-то остаться ночевать?

— В смысле? — спросил я с удивлением. Что она имеет в виду под фразой «остаться ночевать»?

— Ну… Я думаю, что встречусь с твоими родителями раньше, чем через год. И что, если нам придётся обниматься и целоваться? Что, если нам придётся остаться на ночь у твоих родителей и спать в одной комнате?

— Почему вы так резко спрашиваете о том, о чём сами же запретили думать?

— Просто… я хочу прокрутить все варианты, которые могут поставить нас в неловкое положение.

— Мы уже обнимались, — напоминаю ей, как я обнимал её, когда она плакала мне в рубашку. — И ничего страшного не произошло.

— Я серьёзно спрашиваю тебя! — восклицает Яна, сложив руки на груди. — Тот случай не считается.

— А какой случай будет считаться?

— Никакой! Я же сказала, что не хочу обниматься, целоваться и тем более спать с тобой в одной постели!

— Можешь не переживать, я не храплю и не ворочаюсь.

— Прямо таки, обнадежил!

— Мы же с тобой договорились, что всё «нежное» оставим для родителей.

— Да, но… Дети в детском саду держатся за руки гораздо увереннее, чем мы с тобой сегодня.

— Ты же сказала, что тебе понравилось? Или я ослышался? — спрашиваю я с лёгкой насмешкой в голосе.

— Я не хочу, чтобы что-то пошло не так, и не хочу применять силу, если ты вдруг внезапно захочешь меня поцеловать или обнять, — отвечает она.

— Знаешь, как говорят? — спрашиваю я.

— Как?

— Любит, значит, бьет?

Яна надувает свои губки, и в этот момент она кажется мне невероятно красивой. Я по-прежнему борюсь с сильным желанием ощутить вкус её губ, который становится невыносимым.

Мы стоим на светофоре, и Яна, отвернувшись от меня, смотрит в окно.

Либо сейчас, либо никогда. Я набираю в лёгкие побольше воздуха и произношу:

— Яна?

— А? — поворачивается она.

Я стремительно наклоняюсь к ней, обхватываю ладонью затылок и нежно целую Яну в губы. Она не сопротивляется, лишь слегка постанывает. Её губы такие мягкие на вкус, и мне не хочется разрывать поцелуй. Хочется как можно дольше наслаждаться этим моментом, запомнить аромат её губ с лёгкой ноткой виноградного вина.

Однако я понимаю, что нужно взять себя в руки. Я уже и так перешёл черту дозволенного. Отстранившись от неё, я спокойно трогаюсь с места, проезжая на зелёный свет светофора.

— Что это было? — слышу её вопрос.

— Репетиция, — отвечаю я спокойно, хотя внутри всё перевернулось и вряд ли когда-нибудь станет прежним. — Видишь? Ты не ударила меня!

— Я… Я просто растерялась.

Я усмехнулся в ответ. Боже мой… Весь вечер я мечтал об этом, и вот моя маленькая мечта сбылась.