Я ненавижу вас, Доктор Робер!

Глава 9 Яна

Яна Аланина

Душно. Как же душно находиться там, где тебя окружает огромное количество мужчин, пускай пока за ширмой неизвестности.

Мои коленки трясутся от ожидания за гребанным столиком. Номер тринадцать. Такую цифру мне выдал на ресепшене мужчина, одетый в темные брюки с подтяжками на голое тело. Единственное, что в нем было привлекательным, — это бабочка на шее.

Шумно выдыхаю. Голос разума твердит, что нужно встать и уйти, однако моя жаба задушит меня, если я не попробую. Ну или Женя меня придушит в лаборатории чем-нибудь. К примеру, запихнет в крио ведро с азотом. Она любит с ним забавляться. Вздрагиваю от того, что свет в зале приглушается. Источник света — настольная лампа, которые стоят на каждом столе. Нервно постукиваю пальцами по красной скатерти, будто бы что-то наигрываю. На самом деле, кроме переживаний и тошноты, я ничего не испытываю. Ни радости, ни горя, ни печали. Будто бы я просто должна отсидеть положенное время на стуле, улыбаясь и болтая о чём-то абстрактном.

Приглушенная музыка сменяется другой композицией, и из темноты выходят кандидаты. Своего я не вижу, так как все женщины сидят спинами к ним. Но чувствую этой самой спиной, что дело пахнет дрянью. Полнейшей дрянью. Высокая фигура появляется слева и что-то протягивает мне. В нос ударяет ужасно дешевый аромат парфюма. Думаю, он вылил на себя не менее половины флакона. В руке он держит одну красную розу. Я поднимаю глаза и вижу кривую улыбку.

— Добрый вечер, — говорит тот прокуренным баритоном. На мужчине темный пиджак с галстуком темно-синего цвета. Определяю, что мужчине лет сорок. Платиновые нити скользят в волосах цвета спелой ржи. Большие голубые глаза с морщинками в уголках. Он стройный, быть может, даже поддерживает свою форму в спортзале. Его руки жилистые, но пальцы ухоженные. Наверное, какой-то финдиректор или же альфонс.

Робко принимаю его розу

— Спасибо…

Мужчина усаживается напротив меня и теперь мне лучше его видно. Прямая осанка — сто процентов офисный работник. Сцепленные руки в замок — нет, все жже он какой-то альфос, никак иначе…

— Рад видеть вас. Меня зовут Анатолий.

— Яна, — выдыхаю из себя, продолжая рассматривать мужчину.

— Необычное имя, Яна. Чем занимаетесь?

— Научный сотрудник.

— Интересно. И что вас сподвигло на такое занятие?

Хмурюсь.

— Что меня сподвигло стать молекулярным биологом и посвятить жизнь науке? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди. Мужчина внимательно смотрит на меня. — Явно не звон золотых монет в мешочке.

— Вы очень бойкая, — подмечает Анатолий, немного откидываясь на спинку стула. — Мне такие нравятся.

— Это комплимент?

— Да, — улыбается мужчина. — Самый, что ни на есть, настоящий комплимент.

— Ясно.

Анатолий недоумевает. По его глазам видно, что тот не знает, как продолжить разговор.

— А… вы кем работаете? — спрашиваю я, хотя понимаю, что мне совершенно не интересно.

— Технический директор по производству металла, — отвечает он, и я чувствую, что он гордится этим. — Весьма прибыльная вещь.

— Вы сейчас своей зарплатой меня соблазнить пытаетесь?

У Анатолия отвисает челюсть.

— Нет, мы же просто…

— Послушайте. Мы с вами не пара. Ваш номер я не напишу при выходе, как и вы мой. Поэтому, давайте просто тихо посидим ещё… — смотрю на наручные часы, — две минуты и тридцать секунд. А после вы пойдете дальше по кругу.

Поднимаю глаза на Анатолия, как ни в чем не бывало. А у мужчины, кажется, информационный приступ случился.

Тяжёлый случай.

Но, к моему удивлению, Анатолий со мной соглашается. Закинув ногу на ногу, мужчина скучающе ждёт окончания первого круга, при этом нервно подергивая ногой, изредка поглядывая на наручные часы.

Тяжело вздыхаю и радуюсь, когда звучит фрагмент приятной музыки, буквально секунд десять, а то и того меньше.

На втором круге ко мне подсел молоденький паренёк. С виду ничего, но уж очень болтливый. Я скучающе слушала его, а перед тем, как прозвенела музыка, я ему честно сказала, что вряд ли напишу его номер на ресепшене. Что ж. Паренёк со мной согласился. И на том спасибо.

Перед третьим кругом всем дали передохнуть, промочить горло и все такое. Я не стала подниматься с места, потому что не видела в этом смысла. Мне уже хотелось побыстрее отсюда уйти и больше никогда не вспоминать этот ужасный вечер.

Звенит приятная музыка. Подпираю голову рукой, рассматривая розу. Передо мной появляется мужчина в сером костюме. Скучающе поднимаю взгляд и чуть ли не давлюсь своей слюной.

Передо мной как ни в чем не бывало стоит и улыбается Марк Робер! Он смотрит на меня, засунув руки в карманы брюк. Припоминаю, что он был в таком же костюме, что и сейчас. А ещё то, что он, по всей видимости слышал, о чем мы болтали с Женей. Сжимаю кулаки, спрятав руки под стол. Вот же… индюк!

— Яна Андреевна? — восклицает он, и я чувствую, что этот вопрос звучит наигранно.

— Марк Борисович?

— Не думал, что вы ходите по таким заведениям, — говорит тот и усаживается на стул напротив. Мы встречаемся взглядами. В его серо-голубых глазах отчётливо виднеется насмешка, да такая, что ею можно высмеять целую среднюю лабораторию, при этом не обделив никого из персонала.

— По каким таким?

Марк ехидно улыбается.

— По ускоренным процессам знакомства.

— Так, ну все. С меня довольно.

Хочу было встать, но Марк резко изрекает:

— Сядьте, Яна Андреевна. Нам с вами есть, что обсудить.

— У нас нет ничего общего! — шиплю в ответ, прищурив глаза.

— Проект? — изумленно спрашивает у меня он, будто бы спрашивает. — Общее исследование?

— Мы обсудим с вами это в рабочее время.

Поднимаюсь со стула, но теплая рука Марка дотрагивается до моего плеча.

— По правилам этого заведения, вам нужно продержаться, как минимум три круга. Если вы уйдете, то деньги вам не вернут.

Закусываю губу, вспомнив о том, как Женя старалась, отдав такие деньги за это мероприятие. И как будет некрасиво встать и уйти, даже отсидев три волны мужчин. Боже мой, как это ужасно звучит! Тем временем Марк продолжает смотреть на меня щенячьим взглядом, почти умоляюще. Набираю воздуха в легкие и произношу:

— Ладно.

Обратно присаживаюсь на стул, положив руки на стол. Мы так сидим минуту, а то и меньше, как мужчина восклицает:

— Никогда не любил сидеть молча.

— Так играет же музыка, вам мало этого?

— Она отвлекает от мыслей в голове, — он указывает пальцем правой руки на височную долю. — Поэтому, давайте обсудим наш проект?

Я молча сглатываю. Меньше всего я хочу сегодня обсуждать рабочую тему. Более того, в такой ужасной обстановке…

— Не хотите?

— Нет настроения обсуждать рабочие моменты в нерабочее время, — гордо заявляю ему, а сама понимаю, что мой голос дрожит.

Да что со мной такое?

Скольжу взглядом по Марку и подмечаю все больше и больше деталей. С правой стороны практически на сонной артерии красуется небольшая коричневая аккуратная родинка. Ногти мужчины коротко подстрижены, ухожены. Неужели он ходит в салон? Небольшой уголок белоснежного платка игриво выглядывает из нагрудного кармана.

— Тогда, давайте проведем это время с пользой для двоих?

Марк игриво выгибает бровь.

— Что-то мне плохо верится, что мы оба можем провести время с пользой, — складываю руки на груди и отворачиваюсь в сторону.

— А давайте поиграем в игру?

Удивленно смотрю на Марка, но ни слова не говорю.

— Раз вы такая же, как и я — любите проводить свободное время с пользой, то давайте напряжем извилины в мозге и подумаем, кем могли бы быть другие участники этого мероприятия?

Хмурюсь. Нет, по Марку всегда было видно, что он немного с приветом. Но не могу объяснить самой себе, почему именно эта идея, слетевшая с его уст, мне понравилась. Тяжело вздыхаю и, облизав пересохшие губы, добавляю:

— Ну, давайте попробуем.

— Итак, — потирает руки Марк, оглядываясь по сторонам. — Раз вы учтиво согласились на мое предложение…

— Учтиво согласилась, — язвлю ему, сложив руки на груди, внимательно наблюдая за тем, что же Марк будет делать. Но он пропускает мои слова мимо ушей. Вместо какого-то ответного язвительного замечания Марк лишь склоняется ко мне и, пристально смотря в мои глаза, добавляет:

— Слева от вас сидит пара. Невысокий мужчина, средних лет…

Я машинально поворачиваюсь, но Марк лёгкого шлёпает пальцами рук по моей кисти.

— Яна, ну ей богу, как маленькая! Зачем вы смотрите туда?

— А что, разве это запрещено? — удивлённо выгибаю бровь, стараясь понять игру Марка.

— Нет, — с игривой улыбкой добавляет Марк. — Просто меня забавляет то, как вы злитесь.

— Смотрите, чтобы эта злость не вылилась на вас.

— Вам так мало наших препираний на работе, что вы и сейчас хотите поменять добрую игру на них?

Вот же, засранец!

— Нет, — твердо заявляю ему. — Мне достаточно рабочих дней.

— Я в вас не ошибался.

— Чего?

— Так вот, мужчина в темно-синем костюме, с галстуком, который совершенно не подходит под его стиль, упитанный в меру, вечно постукивает пальцами по столу, — Марк переводит взгляд на меня и добавляет: — Кем он может быть?

Я осторожно смотрю на сидящую слева пару. Мужчина и правда все время постукивает пальцами по столу. А его глаза, цвет которых в приглушенном свете плохо различим, бегают по залу.

— Ну даже не знаю. Быть может, он обычный офисный сотрудник или же работает в службе безопасности.

— Почему вы так решили?

— Его глаза, — выдыхаю я, — они очень внимательно наблюдают за всей обстановкой в зале. Будто бы он пришел не на свидание, а под прикрытием работает.

— Интересная теория. Засчитано.

Мы смотрим друг другу в глаза. Марк и правда увлекся этой игрой. Яркая искра в серо-голубых глазах сияет ярче, чем все его достижения в жизни. Он, как маленький ребенок, ждет, чтобы я задала ему вопрос. Ну что ж, раз он хочет, чтобы я играла по его правилам, пускай так и будет! Мне даже самой интересно, к чему это все приведет!

— Его спутница, сидящая рядом, в строгом сером костюме, кем может быть?

Не проходит и секунды, как Марк заявляет:

— Бухгалтер.

— Почему так решили?

— У нее оценивающий взгляд, ровная осанка, и она смотрит на него так, будто бы, он просит повышения. А повышения дать уже не в силах.

Марк усмехается, пригибаясь через стол и добавляет:

— А эти очки на цепочках…

— Удобная вещь, Марк Борисович. Никогда не потеряете.

— Ну со зрением у меня, практически, все хорошо, — говорит тот, и отстранившись, откидывается на спинку стула. — Но…

— А мне кажется, она учительница. Навряд ли бухгалтер будет ходить в такие заведения.

— Это почему ещё?

— Ее тонкие губы, которые она не размыкает, так и напрашиваются на такой ответ. Все учителя любят слушать. Но, к сожалению, все бухгалтера, которых я знала, были очень стервозными личностями. Ну, по крайней мере, мне такие попадались.

Заметив задумчивость Марка, довольно улыбаюсь.

— Ладно, пускай будет учителем. Для бухгалтера не очень-то и стервозная.

— Я не говорила, что все бухгалтера стервозные!

— Но вы имели ввиду, что у вас сложилось такое впечатление, которое теперь преследует вас по пятам. И вы не можете отделаться от мысли, что все женщины на данной профессии — стервы.

— Небольшая поправочка. Все женщины в мире — стервы, если их довести.

— Вы не опасней, чем маленький шпиц в наморднике. Не утрируйте!

Вот же хам! Это явно прозвучало, как в отместку за то, что я назвала его индюком. Вот же злопамятный то, а!

— Вообще-то, шпицы очень умные и совершенно не злые.

— Вы это про себя? — удивлённо изогнул бровь Марк.

Щеки наливаются румянцем и постепенно начинают жечь. Руки чешутся, чтобы вымыть рот Марка с мылом. Но, раз уж мы договорись на эту игру, то нужно ее вытерпеть.

— Ладно, а вон тот мужчина, стройный и высокий, с расстегнутой пуговицей на рубашке, кем может быть?

Марк поворачивается в другую сторону и задерживает взгляд на несколько секунд.

— Обычный рабочий, скорее всего, прораб.

— С чего вы так уверены?

— А вы взгляните на его мозолистые руки. Вполне возможно ранее он был строителем, и его повысили до прораба или начальника участка. Пальцы рук по-прежнему не ухожены, что говорит о том, что человек не работает в офисе, а под ногтями виднеется грязь.

— Мне отсюда не видно, что у него под ногтями.

— Я, как джентльмен, поменялся бы с вами местами, но думаю, что тогда нашу игру разоблачат.

— А мне кажется, он так или иначе, работает в офисе. Просто работа пыльная. Ну, или он возился с машиной, поэтому не успел оттереть грязь из-под ногтей.

— Интересная теория. А его спутница?

— Офисный работник, — сразу же заявляю я. — Быть может работает в финансовом отделе или же в аналитике.

— Мне кажется, она еще студентка…

— Разве студентам запрещено работать?

— Да нет, просто она очень молодая.

— Это да, — выдыхаю из себя.

Мы несколько секунд молчим, а после Марк крутится, рассматривая пары и задаёт мне новый вопрос:

— А вот та парочка, за столом номер девять? Как думаете, кто из них кто?

Я пытаюсь разглядеть пару, которая сидит за столиком девять.

— Слушайте, — закусываю губу изнутри, — даже не знаю, кем они могли бы быть.

— А если подумать?

Хмурюсь, пытаясь понять, кем бы эта пара могла бы быть.

— Ну вот женщина, скорее всего, продавщица. Возможно, какого-то элитного бутика, которая пытается всеми силами показать, что у нее много денег, и она вся такая львица, — кивая в сторону сидящей женщины в леопардовым платье. Марк хихикает.

— Я тоже подумал, что она продавщица. Уж очень пестрый у нее наряд.

— А вот мужчина, даже не знаю… — задумываюсь, пытаясь понять, кем мог бы быть мужчина.

— Он, скорее всего, водитель автобусов, — помогает мне Марк.

— Слушайте, а очень похож. Достаточно добрый взгляд у него…

— Ну а вот эта пара, за столиком номер пять?

Смотрю на женщину в белой блузке, которая просвечивает насквозь ее, по всей видимости, самый лучший комплект белья, с завитыми в большие локоны волосами. Женщина сидит спиной ко мне, и поэтому ее лица я не вижу.

— Наверное швея, раз она надела такую блузку. Сама сшила, видимо.

— Аргумент, — подбадривает меня Марк. — Думаю, она работает в библиотеке или просто в обычном офисе.

— И она одинокая. С тремя кошками! — Добавляю я.

— На счёт одинокости вы правы, — соглашается со мной Марк. — Поэтому она надевает такие вызывающие наряды.

— Ну не всегда женщины надевают такие вызывающие наряды, если одиноки. Просто мне так кажется…

Марк внимательно смотрит на меня. Он будто бы пытается понять, серьезно ли сейчас это произнесла или же в шутку.

— Ну а мужчина? — восклицает он, — Кем он может быть?

— Наверное, простой мужчина, который трудится на пятидневке, а, может быть, на заводе. По вечерам он приходит домой, ставит в микроволновку готовую еду или ту, что взял с собой из столовой, в которой кормят его бесплатно. Разогревает, открывает пиво и садится смотреть какие-то видео на телефоне или же смотреть что-то на старом телевизоре.

— Друзей нет, — подхватывает Марк, — точнее, наверное, все уже женаты, и их жены не отпускают на рыбалку. Поэтому он решил, что это его шанс, потратить пять тысяч рублей на билет на экспресс-свидания. Мужик — работяга, по нему это видно, да. А ещё, у него грустные глаза.

— Быть может, у него жена умерла, — подмечаю, хотя сама не совсем уверена в своих словах. — Или горе случилось…

— Или он просто устал быть один. Как я…

Меня поражает до глубины души последняя фраза, слетевшая с уст Марка: тихая, боязливая, но в то же время, она дает мне ключ от души мужчины. Зачем он это сказал? Пока я копаюсь в своих же вопросах, на которые нет ответов, Марк вздымает свои глаза на меня. И почему мы с ним собачимся вечно? Быть может, он и не совсем плохой человек?

Оставшееся время, мы болтали с Марком обо всем. Я и подумать не могла, что этот человек вне рабочей обстановки не слишком уж и занудлив. Душнит, конечно, но это можно перетерпеть. Когда время вышло, и прозвучал приятный звоночек, замечаю на лице Марке небольшой отблеск грусти.

— Вот и все, — говорит он так, будто бы прощается со мной. Но я-то знаю, что после выходных мы вновь встретимся с ним на работе.

— Да…

— Я, если честно, удивлен вами, Яна.

— И почему же?

Марк усмехается, будто бы мои слова его рассмешили.

— Не думал, что с вами можно о чем-то еще поговорить, а не просто препираться.

— Согласна с вами, — улыбаюсь ему, а сама ловлю себя на мысли, что мне не хочется, чтобы он уходил.

— Мне пора, — заявляет он и встает из-за стола. Чувствую, что Марк тоже не хочет покидать меня. По всей видимости, мы солидарны в том, что, скорее всего, этот разговор был одним из самых удачных за все мероприятие. И когда приятный собеседник уходит, внутри что-то рушится. Ты остаешься наедине со своими мыслями, и тебе кажется, что никто не переплюнет его в ближайшем будущем.

— Угу, — мычу я в ответ, пряча глаза в нагрудном кармане костюма Марка.

— Было приятно с вами пообщаться, — говорит он и ослепительно улыбается.

— И мне.

Марк поджимает губы, дав понять, что ему больше нечего сказать. Он шагает в сторону стены, которая находится позади моей спины, но через каких-то несколько секунду, возвращается обратно. Его теплое дыхание опаляет мочку моего уха.

— Если хоть кто-нибудь узнает о том, что мы с вами тут виделись, да и вообще, были,вам не поздоровится.

— А я уже поспешила сделать приятные выводы в пользу вашей кандидатуры, — ехидно отвечаю ему, высокомерно улыбаясь. Марк подмигивает мне и удаляется прочь в темноту, а я остаюсь сидеть в гордом одиночестве.

Безусловно, никто из нас не будет рассказывать никому о том, что мы видели друг друга. Ни Марку, ни мне не нужны лишние слухи. Мы и так не особо друг друга перевариваем, однако, сегодня мне показалось, что Марк лишь надевает «холодную маску», чтобы спрятать свое истинное лицо. Но зачем ему это? Этот вопрос начал терзать меня с той секунды, когда Марк ушел. Я все пытаюсь понять: для чего ему вести себя так высокомерно? Отчего он прячет свою душу и сердце? Неужели его так воспитали: быть черствым, холодным и эгоистичным мужчиной? А быть может ему просто не хватает женского тепла, и поэтому он пришел на это мероприятие?

Я настолько зависаю в своих мыслях, что даже пропустила мимо ушей имя сидящего напротив мужчины. И когда он успел сесть за стол?

— А вы чем занимаетесь?

— Я микробиолог, — сухо отвечаю ему, а в голосе вновь возникает мила улыбка Марка. — Изучаю микроскопические формы жизни и процессы.

— Как интересно, — изрекает мужчина, задумавшись. — И долго работаете?

— С рождения, — язвлю ему, чтобы как можно быстрее избавиться от него. — Только родилась, окрепла и пошла работать.

— Понятно…

Кажется, моя шутка не пришлась ему по вкусу. Мне же лучше. Ловлю себя на мысли, что после того, как Марк ушел, я каким-то невообразимым образом переняла с него образ саркастического персонажа, будто бы пришла лишь глумиться над остальными. Но мне и правда неприятна эта атмосфера. Остальную часть разговора я едва ли сижу на месте: вечно ерзаю, смотрю на часы, тем самым выдавая то, что мне не интересно находиться в обществе нового собеседника, стучу ногой, и благо из-за музыки и гула это едва ли слышно. И как только звенит музыка, означающая что раунд закончен, я чуть ли не пулей встаю со стула.

— Было приятно пообщаться, — говорю ему.

— Куда вы?

— Мне… нехорошо, — добавляю я, зная, что отсидела минимум свиданий, и уже пора на улицу, чтобы проветрить мозги. — До свидания.

— А как же номер? — спрашивает мужчина, но я уже развернулась и твердым шагом следую на выход. Как только я попадаю в зал ожидания, который переполнен различным парфюмом всех собранных здесь женщин, то немного сбавляю шаг. Прижимаю маленькую сумочку ближе к себе, будто бы в ней вся моя осознанная жизнь. Меня окликает мужчина, который инструктировал перед началом мероприятия.

— Уже все? — спрашивает он.

— А? Да. Мне нехорошо стало…

— Будете оставлять номер понравившегося кандидата?

Я мнусь. Единственным, кто мне и правда понравился, был Марк. Все остальные не в моем вкусе. Закусываю губу изнутри, размышляя о том, стоит ли оставлять этот номер…

— Да, — решаюсь я и подступаю ближе к мужчине, который уже во всю что-то ищет в планшете.

— Пойдемте со мной, — на мгновение подняв на меня глаза и лучезарно улыбнувшись, мужчина продолжает копаться в планшете и приближаться к компьютеру. — Какой у вас номер?

— Тринадцать, — изрекаю ему, а у самой коленки подкашиваются. Правильно ли я делаю? Или, быть может, не стоит вообще оставлять номер?

— И какой номер вам понравился?

— Тринадцать, — пишу я так, словно говорю что-то постыдное.

— Ничего себе, — с улыбкой на лице говорит администратор. — У обоих вас тринадцатый номер.

— Ага, — издаю смешок дрожащим голосом.

— Если мужчина под номером тринадцать так же изъявит желание запросить ваш номер, то мы пришлем ему сообщение с вашим номером.

— Угу, — мычу я.

— Не расстраивайтесь, если вам не перезвонят. И не сидите над телефоном. Это лишь свидание. А их, на вашем веку, будет ещё очень много!

— Спасибо…

— Что-нибудь ещё?

Мотаю головой из стороны в сторону.

— Тогда желаю вам хорошего вечера!

— Спасибо, — вновь повторяю слова так тихо, что кажется, я лишь раскрываю рот, но не издаю ни звука.

Взяв свое пальто, я прихорашиваюсь у зеркала. Вижу, что локоны постепенно раскручиваются. Тяжело вздыхаю, потому что это моя одна из бесячих проблем — любая укладка слишком быстро приходит в негодность. Достаю из сумочки резинку и быстро делаю высокий хвост, убирая выбившиеся локоны за ухо.

Вот так лучше. Намного.

Прощаюсь с персоналом этого заведения и выхожу на улицу.

Прохладный воздух ударяет в лицо, а скрип двери медленно угасает позади меня. Улица освещается тёплыми фонарями. На парковке ни единой души. Обхватываю себя руками и вдыхаю полной грудью воздух, который обжигает мои легкие. Правильно ли я поступила? Возможно, не стоило вообще оставлять свой номер? Понимаю, что где-то глубоко внутри себя желаю, чтобы Марк тоже оставил мой номер и позвонил мне, но это невозможно. Идиотское желание. Такому не бывать. Мы просто хорошо пообщались без возможности язвить друг другу, вот и все.

Яна, соберись!

Делаю шаг вперед, как из сумочки начинает звонить телефон. Нехотя достаю его и вижу на экране незнакомый номер. Волнение сковывает горло, отчего мне становится сложнее дышать. Отвечаю на звонок так скоро, что язык заплетается.

— Алло?

— Относительная молекулярная масса одного нуклеотида равна? — Звучит голос Марка в трубке.

— Триста сорок пять Дальтон. — Отвечаю на автомате ему, еще не до конца осознавая, что он мне звонит.

— А расстояние между двумя нуклеотидами?

— Ноль целых тридцать четыре нанометра, — верчу головой по сторонам в надежде увидеть Марка.

— А вы хорошо подготовились к сдаче специальности.

— Не льстите мне, Марк Борисович.

Откуда-то из-за спины выходит Марк, приложив трубку к уху. Он лучезарно улыбается мне, и должна я признать, что очень обольстительно.

— Я и не пытался, Яна Андреевна!

Мы смотрим друг на другу и улыбаемся, как два идиота.

— Я не думала, что вы попросите мой номер.

— А я не рассчитывал, что вы укажите мой номер.

Мы одновременно кладем трубки.

— Почему я? — задаю вопрос, который, как мне кажется, пошатнет смелость Марка.

— Вы единственная, с кем мне было приятно провести время. Поэтому я решил, что нам стоит продолжить его в другой обстановке.

Он, что, выпил?

— Вы сейчас зовете меня на свидание?

— На дружественную встречу, — слышу надменность в голосе Марка. — Вы же не против? Или у вас есть планы?

— Нет, я не против, — вырывается у меня со свистом, а с лица не сходит дурацкая улыбка, от которой уже болят щеки.

Яна! Да соберись ты уже! Какого черта ты ведешь себя как дурочка?

— Прекрасно!

Марк равняется со мной и выставляет локоть, давая понять, чтобы я взялась за него. Робко, практически унимая в теле дрожь, я дотрагиваюсь до приятной ткани пальто.

— Какую кухню предпочитаете: итальянскую или мексиканскую?

— А почему именно такой выбор?

Даже на каблуках я едва ли достаю до плеча Марка. Его мятное дыхание щекочет в носу. Мне кажется, еще какое-то мгновение, и мое сердце проломит ребра от волнения, что сковывает каждую клеточку тела.

— Яна, когда вам предлагают что-то, выбирайте быстрее, пока предлагающий не передумал.

— Значит, у меня есть выбор, но не в мою пользу?

— А как вы хотели⁈ — По-театральному спрашивает Марк, пожав плечами. — Так какую кухню вы предпочитаете? Только выбирайте с умом. Я не хочу сегодня расстраиваться на ваш счет.

— Ну-у, — протягиваю я, — будет меньшая из зол, я выбираю итальянскую.

Марк останавливается, и мы встречаемся взглядами. Он смотрит на меня так, что мне хочется раствориться.

Господи, Яна! Да что с тобой такое?

— Нет, я все-таки не ошибся в выборе! — Отвечает Марк на полной серьезности и, отвернувшись, как ни в чем не бывало продолжает идти дальше, уводя меня за собой.

Я тихо хихикаю.

— Что вас так развеселило?

— В нерабочее время вы забавнее, чем в рабочее.

— Вы говорите каким-то загадками!

Мы доходим до машины. Да. Это именно тот самый драндулет, принадлежащий Марку Роберу, что облил меня в тот понедельник. Стою как вкопанная, смотря на машину. Марк тем временем нажимает на брелок, и машина приятно бибикает, будто бы приветствует нас. Робер услужливо открывает дверцу на пассажирском сиденье.

— Что такое? — спрашивает он, по всей видимости, замечая мое колебание внутри. — Не нравится драндулет?

— Не думала, что вы помните, как я обозвала ваш внедорожник.

— О, Яна! К великому сожалению, я награжден превосходной памятью, которая мешает мне жить.

— Как прискорбно, — с улыбкой на лице отвечаю ему, но все же сажусь в машину.

В салоне приятно пахнет. Мягкие сиденья, даже есть место, чтобы вытянуть ноги и не сидеть, как килька в банке. Наблюдаю, как Марк поспешно переходит на водительское сиденье, и садится рядом.

— Пристегнитесь, Яна. Это для вашего же блага.

— Несомненно, — говорю ему и дергаю за ремень безопасности. Не могу попасть замок, чтобы услышать приятный щелчок. Марк наблюдает за моей неуклюжестью, но я продолжаю пихать язычок в прорезь.

— Ну с технической точки зрения, Яна Андреевна, вам точно не работать за станками.

— А с теоретической точки?

Марк, по всей видимости, не выдерживает этого и убирает мои руки с ремня. Его теплые пальцы обжигают мою кожу. Он ловко засовывает в замок язычок, отчего раздается характерный звук.

— Все-таки такой драндулет не для вас.

— Определенно! — язвлю ему, но эта язвительность какая-то добрая, что ли…

И мы трогаемся с места.