Я обязательно вернусь (СИ)

Глава 23

— Умеешь ты жить красиво! — Никакого умения у меня нет, а обыкновенное желание жить по-человечески…

Мастер и Маргарита. Булгаков.

Итак, как уже говорилось ранее, мы решили незамедлительно переехать в новый большой дом, казавшийся нам с доном Рикардо безопасным и более надежным.

Сделать это мы решили по воде, считая этот способ передвижения более удобным в нашем случае. Отправились на барже по реке на противоположный берег Сены, где стоял наш съемный домик. Мне очень нравились речные прогулки. С нашего маленького парома можно было неспешно рассмотреть город, увидеть некоторые достопримечательности под неожиданным углом. Мы проплывали под парижскими мостами, каждый из них имел свою необыкновенную историю. Спустя какое то время вдали показался Лувр. Сначала был виден павильон Флора, с реки, конечно, не был виден весь дворец, во всём его великолепии, только его часть — крыло Денон, но как же хотелось попасть в это здание, которое в далеком двадцать первом веке станет одним из самых грандиозных музеев в мире и все рассмотреть. Возможно, когда-нибудь мне представиться и такая возможность. Я мечтала, как пройдусь по галереям, может быть это будет светский приём, я слышала во дворце, в саду цветут просто необыкновенные розы. Градус настроения поднялся, уже не казалось, что все так безнадёжно и сумрачно в нашей жизни, как утром. Нас с детьми ждало уютное жилье, в котором в скором времени мы все устроим по-своему.

Подплывая ближе к нашему временному убежищу, мне показалось, что оно опустело, и выглядело совершенно безжизненным, очень тревожно стало на душе. Дон Рикардо помог мне ступить на берег, я побежала к дому, к окну на кухне и громко стукнула два раза по стеклу, как было условлено. Через некоторое время открылась тихонько входная дверь, я бросилась в объятия к Мари-Энн.

— Так тихо в доме, что случилось? — спросила я.

— Кто-то стучался недавно в двери, мы не открыли, дети спят — девушка была напугана.

— Все правильно, молодцы, что не открыли. Переезжаем, собирайтесь. Берем все самое необходимое и ценное. Внизу баржа ждет.

Мы как тени скользили по дому, не зажигая свечи, не раздвигая портьеры. Собирались, и на ходу перекусывали с сеньором Рикардо остывшим обедом. Все остальные уже пообедали и конечно, для них ожидание тянулось мучительно долго. И еще этот стук в дверь, который всех напугал. Даже думать не хотелось, о том, кто это мог быть.

Затем спускались к барже, в плащах с покрытыми головами, с закутанными в теплые одежды детьми. Мэри — Энн с сеньорой Пломмией ждали, держа на руках спящих детей, сидя в барже, когда мы сделаем несколько ходок, перенося все необходимые вещи. Из дома забрать старались как можно больше, мужчины переносили объемные сумки, что бы в следующие дни им не было так хлопотно с переездом. Хотелось оставить только крытую телегу с прицепом, для дальнейшей транспортировки к отелю.

Погрузились, и собрались, уже было отплывать, как обернувшись посмотреть в последний раз на дом, который нас приютил, в стороне я увидела сгорбленную фигуру человека, мужчины, которая лежала возле кустов, уходящих в реку, на влажной, и холодной земле. Мужчина же был, на мой взгляд, очень легко одет. Это могло закончиться тяжелой простудой для незнакомца. Указала на него виконту, он нахмурился.

Виконт с охранной отправились проверить лежащего человека. Обратно в плаще они волокли бездыханное чьё-то тело, мы с женщинами с тревогой смотрели на происходящее.

Ужас накрыл меня, когда они положили на дно баржи нашего кузнеца. Я бросилась к мужчине, он еле дышал, я стала по капле вливать ему теплую воду в рот из захваченной с собой бутыли. Его трясло, словно в лихорадке.

— Месье Вейлр, пожалуйста, посмотрите на меня — звала его потихоньку, скинула свой плащ и укрыла его. Мне казалось он приходит в себя. Кто-то из охраны подошел и дал мне в руки флягу со спиртным, и еще меня укрыли теплым одеялом. Так же одеялами укрыли кузнеца. Я потихоньку влила несколько капель самогона ему в рот. Так же растирала ледяные руки, а потом и грудь мужчины, этим чудо средством, ноги его укутали плащом. Раздался кашель, а потом Вейлр приоткрыл веки:

— Вы нас так напугали месье, — сказала я тихо, вглядываясь в серые с голубизной глаза.

— Ничего не говорите сейчас, все расскажите потом, выпейте вот еще, а этим запейте, хорошо — мужчина выполнял все, что я ему предлагала сделать, а затем прижался к моей руке щекой, по которой потекла скупая мужская слеза. Я же подняв лицо к небу, смотрела в такую далекую и прекрасную синеву, парижского неба и спрашивала:

— Господи, ну почему так тяжела сия ноша, почему за нас страдают ни в чем не повинные люди — все молчали, графиня тихо всхлипывала.

— Я утопил все ваше добро, ваше светлость и телеги, а лошадей распустил — кузнец смотрел виновато в глаза графине и хриплым простуженным голосом рассказывал страшные подробности той ночи. Четыре дня мы не отходили от больного, выхаживали замершего и простывшего месье Вейлра. В бреду он повторял постоянно, что утопил все в реке. Для него это было огромное потрясение, столько дорогих вещей. Вначале мы его отпаивали и отогревали, а затем боролись с высокой температурой и сильным кашлем больного.

Да, мы потеряли много из нажитого, но главное все остались живы, наживем и заработаем, и конечно хотелось бы узнать, что всё-таки произошло:

— Вы были не одни, где ваш спутник — с мягкой улыбкой спросила я.

— Погнал часть лошадей, что были под сёдлами, ваша светлость, на нашу ферму в имении, а на дороге, как вы уплыли, там такое…. произошло спустя буквально полчаса, как в страшном сне. Хорошо, что вы решили по воде уйти. Мы бы не пережили ту ночь.

Оказывается, спустя непродолжительное время после нашего отплытия на дороге столкнулось два конных вооруженных отряда, полегло много всадников, из их криков кузнец понял, что искали нас, всех интересовала телега с их светлостью и детьми.

Победившая сторона, а уж кто победил и неведомо, рванула вперед в сторону столицы, оставив на дороге убитых и прихватив раненных. Наш Вейлр, вылез из сухостоя и загнал телегу с прицепом в воду, распряг там лошадей, при этом сам, находился в ледяной воде, и выпустил испуганных животных на луг. Телегу и прицеп завалил в реку.

А затем как мог, добирался до нашего временного пристанища все эти дни. Кузнец заработал сильное воспаление и восстанавливался несколько месяцев. Я же с первых дней его заболевания стала выращивать плесень в нашем подвале, разложив для этого куски лепешек, и пропавшие апельсины на столике, покрыв их куском непромокаемой ткани от старого плаща, сбрызгивая периодически водой.

Наконец, то получила зеленую плотную, то, что надо плесень — пенициллин в чистом виде. Соскабливая ее и заливая чуть теплой водой, настаивала.

Смесь заставляла пить по столовой ложке три раза в день до еды нашего больного, в течение двух недель. В ход шло все: ромашка и календула, горячее молоко и топленый жир с медом, острый перец и конечно самогон. В общем, настрадался мужик. Чего только стоили ингаляции. На это действие приходили смотреть вся наша большая семья. Так мысленно я всех про себя называла. Мне чуждо было разделять на социальный статус людей, которые пережили с нами столько жизненных перипетий.

Вояку, который отогнал лошадей на ферму, дон Рикардо встретил на ферме, когда отправился по реке с охраной за сырами, мясом и молочными продуктами. Отсиживался там бедняга, в городке не показывался, успел влюбиться в старшую дочь фермера. Дело шло к свадьбе, да… так вот и теряют самых лучших мужчин.

Вода стала спадать на нашей усадьбе, оставляя после себя ил и песок. Луга, конечно у нас плодородные, и мы стали подыскивать крестьян, арендаторов для них, обещая, что первый год не будет взыматься арендная плата, что мы сами будем скупать у них продукцию, а излишки они смогут продавать в городе, так же обещали помощь с переездом в имение. Вот и польза будет от заваленного подземного хода. Нет тайного перехода, можно пустить и чужих людей возделывать землю. Всё очень просто!

Все мы обживались в Париже, налаживали быт, разделив жилые площади нашего отеля на апартаменты и покои. Хотелось бы, что бы у каждого из нас была бы своя зона комфорта и уединения. Была игровая и классы для малышей, хорошая библиотека и надежный кабинет для меня, и отдельные апартаменты для виконта.

Графине же, как и положено графине — матери, необходимо было занять с детьми самые большие апартаменты. С ними всегда находилась Мари — Энн. Её комнаты тоже были рядом с графскими покоями.

Дона Адория разместилась рядом со мной.

Мой кабинет соединялся с надежным хранилищем, комнатой без окон, и решёткой на дверях с очень хитрым замком.

Отель представлял собой строение в виде буквы П, середина его была в два этажа, второй этаж был с очень высокими потолками и большими окнами, и основное место там занимала та самая зала для приемов, и библиотека, все это прекрасное сооружение венчала шикарная стрельчатая черепичная крыша, в первый этаж под этим грандиозным сооружением была встроена арка с массивными воротами из ажурной ковки. Так же возле арки справа был вход в дом с красивым крыльцом, холл на первом этаже, лестница на второй этаж, небольшая приемная и большая комната для приемов, что я уже говорила, а так же общая гостиная. Два флигеля по бокам были трехэтажные, абсолютно пригодные для жилья. Внутренний двор закрывала высокая, каменная стена толщиной, наверное, в метр, по ней плелись кусты роз. Внутри был небольшой ухоженный сад в английском стиле.

При расселении мы разделили работающих на нашу семью людей. Мужчины и женщины должны были занять третьи этажи разных флигелей, получив при этом по две комнаты. Семейная пара заняла четыре небольшие комнаты, так же на третьем этаже. Первые этажи были хозяйственными, там же я выделила себе большую мастерскую, помещение с отдельным входом с внутреннего двора, с решётками на окнах, хорошо освещенную днем.

Мы с графиней, детьми и донной Адорией занимали весь второй этаж правого крыла, в дальнейшем сеньора планировала переехать в апартаменты к будущему мужу.

Для дона Рикардо готовилось отдельные покои, так же на втором этаже, но левого крыла, они имели отдельный выход во внутренний двор, когда-нибудь в будущем такую жилую площадь назовут пентхаус.

С днем венчания наши молодые уже определились. Двадцать пятое июля, в день памяти святого апостола Иакова, покровителя такой далекой и прекрасной Испании.

Именно по этой причине я пропадала в мастерской, месье Вейлр по мере своего выздоровления не отходил от меня, помогая во всем. Мы снова монтировали станки, налаживали их работу, выкладывали печь для плавки, выводили дымоход. И примерно через месяц все было готово в мастерской пока еще не очень опытного, но такого старательного ювелира.

С кузнецом у меня состоялся очень серьезный разговор. Нельзя ему было еще на физически тяжелые работы, после такой продолжительной болезни. Приступы слабости подкатывали, и испарина выступала на лбу этого сильного и мужественного человека. И не работать он не мог, чувствуя себя нахлебником.

Предложила учиться на ювелирное дело, работать будем вместе, вместе будем ошибаться, и вместе будем исправлять эти ошибки. Тут конечно вопрос секретности стоял очень жестко. Ни когда и никому он не будет рассказывать, что делается в этом помещении, просто закрыл двери и забыл, что бы он не увидел. Он клялся и божился всеми святыми, родных у него никого не было. Обговорили его оплату в месяц, проживание и питание в отеле. Письменный договор скрепили подписями и печатью рода де ла Гутьеррес. Постепенно становилось понятно, что это не случайный человек, который транзитом пройдет по какому — то участку моей жизни. Нет, это единомышленник и личность, которая могла развиваться, и тянулась к знаниям. И я готова была с ним делиться многим, что знаю сама.

Я исследовала всю, в общем, то не маленькую такую библиотеку, что оставил англичанин, она находилась в центральной части здания возле бальной залы и нашла несколько старинных изданий по ювелирному делу, забрала книги в свой кабинет, пусть я много знаю из будущего, но и знания пятнадцатых, шестнадцатых веков мне пригодятся.

И, конечно же, я провела инвентаризацию всего сокровища, что нашла в подземелье. Золотые слитки мы с Жанной все пересчитали, золотые монеты из второго клада были испанскими дублонами, кто бы сомневался, конвертируемая валюта во все века.

Золото и серебро было пересчитано, и составлена полная опись всего, что было найдено в подземелье. В маленьких мешочках как вы уже догадались, уважаемый читатель были драгоценные камни, преимущественно рубины и сапфиры удивительной красоты и чистоты. Бриллиантов не было совсем, был один мешочек с четырьмя превосходными ограненными изумрудами. Как будто из будущего. Графиня вела очень скрупулёзно весь учет. Мы разделили финансы нашей семьи и найденные сокровища. Это был совершенно разные статьи доходов и расходов. Учет полностью вела графиня. Решили, что на данный момент мы являемся пока только хранителями сокровищ. Если что то и будем брать, то заработав, все будем возвращать обратно.

В комнатке — хранилище, она находилась в моих покоях, возле кабинета, я в одиночку простучала все стены и полы и нашла — таки тайник в полу. Сложила туда все сокровища тамплиеров, а так же перстень с изумрудом, заложив половицы обратно, сверху на тайник затянула старинный, тяжелый стол, а рядом установила большую полку под документы. Хранилище закрывалось на хитрый замок, штыри от него уходили далеко в каменные стены, дверь же задраивалась гобеленом, если не знать про эту комнату, то находясь в кабинете, визуально не возможно было догадаться, о ее существовании. Ключ, что закрывал это помещение, я носила пока на себе. Но его просто необходимо было куда-то пристроить.

Между моей спальней и кабинетом был небольшой тамбур, все комнаты и в том числе тамбур имели двери, а уже из спальни можно было попасть в ванную комнату. По сути это была отдельная квартирка с выходом в большую гостиную, в которую так же выходила дверь из комнат сеньоры Адории. Спальней была очень большая, светлая комната с небольшой кроватью, но зато изголовье кровати стояло в углублении в стене под сводчатым потолком, и опиралась она на красивые витые столбики. А так же в спальне стоял большой шкаф, и в нем можно было на полках хранить много вещей. А вот вешалок, к сожалению еще не было, вероятно не изобрели. Позже мы исправим этот недочёт. Стены были затянуты гобеленом с ненавязчивым рисунком, на котором дамы улыбались кавалеру сидя на солнечной лужайке, они все были беззаботны и вероятно художник именно так представлял себе жизнь местной аристократии.

Дно кровати у изголовья оказалось в одном месте двойным. Прямо под подушкой, в деревянной конструкции выдвигалась маленькая шкатулочка при нажатии кнопочки с торца. Что там можно было хранить, для чего ее делали, не знаю, но именно туда я опустила ключик от хранилища и задвинула все обратно. Пока пусть будет здесь, потом найду ему другое место. Служанок и служащих пока не хватало, и свои комнаты я убирала сама, три комнаты, по сути, не так уж и много. Поэтому и нашла в них много всяких секретов, облазила все, что можно, вытирая пыль, сметая ее с гобеленов. Намывая полы и окна. А затем, поняв, что в дальнейшем, смогу доверить убирать постороннему человеку только спальню и туалетную комнату. И вообще посторонних в этом доме быть не должно. Ведь в отличие от местных дворян мы не считаем зазорным работать, мы отличаемся от этого общества в целом и это должно пока оставаться тайной. И я сама буду решать, кому эту тайну я могу доверить.

Два обручальных кольца для наших сеньор в золоте хотела сделать в смешанной технике, в том числе используя филигрань. А так же дополнением к обручальному кольцу для виконтессы послужат серьги и подвеска, все это станет единым гарнитуром в одном стиле с кольцом.

Один слиток золота тамплиеров оставила для работы, а так же подобрала два парных небольших сапфира и три сапфира в форме крупные овалы в темно васильковом цвете.

Работы предстояло много, оборудования не хватало, Вейлр работал над этим день и ночь. У меня же на рабочем столе снова были чертежи, и эскизы. Потом началась работа с ювелирным воском, подгонка размеров колец, заняты мы были с кузнецом, пока хватало светового дня. Но в первую очередь, как только заработала печь, я хорошо разогрела в одиночку слиток с мальтийским крестом и стерла такой опасный оттиск от греха подальше. Разделила слиток на четыре равные части, дала остыть металлу. Пока все относила обратно в кабинет и закрывала в стол, и это было правило, поработал — убери за собой. В дальнейшем просила кузнеца сделать металлический шкаф по типу сейфа. Но это когда он займется еще и кузнечным делом. Любимая работа не оставляла сердце месье, и он планировал все же заняться кузнечном делом в будущем.

Вечерами частенько засиживались с Адорией и Жанной, и с детьми за большим столом в нашей общей гостиной на втором этаже наслаждаясь покоем и уютом. Все мы работали с утра до вечера. Комната для стирки находилась рядом с кухней, оборудованная и со стоком в каменном полу, на кухне всегда была горячая вода, постельное белье сушили пока во внутреннем дворе. Личное же нательное, женское — все относили на чердак, который был оборудован для этих целей. Каждый из нас отмыл свои комнаты, перестирал весть текстиль: постель, покрывала и шторы, высушили и выбили одеяла и подушки. Все вместе мы драили комнаты для детей, расставляя купленные кроватки и игрушки, застилая чистыми коврами полы.

Все перины были набиты гусиным пером, что было очень большим вложением денег, это было весьма дорого для того времени в котором мы жили, иметь такие вот перины. Но перо умерших животных в виде наполнителя вводило меня в ступор и вызывало отвращение. Я очень боялась клопов, блох и еще кого-нибудь. Меня вполне бы устроил матрац с шелухой от овсяных и гречневых зерен, в роли наполнителя, как это было в поместье.

— Там могут селиться даже мышки — Жанна лукаво улыбалась и хмурила бровки, показывая пальчиком на перину.

— Нам нужно обязательно съездить на рынок, я хочу несколько скромных матрацев, постеленных один на один — я пыталась понять, как это можно сделать, ведь нужны точные размеры кровати, все необходимо обговорить с сеньором Рикардо и обязательно заказать где-то очень необходимые для меня вещи.

— Сеньора Каталина, мы обязательно съездим в торговые ряды и купим все по уже готовому списку. Я в него внесу обязательно ваши матрацы.

С детьми возилась Мари-Энн, нам же приходилось заниматься в этот день стиркой. А после перерыва меня ждали мастерские.

— Сеньор Рикардо нанял несколько приходящих женщин для уборки левого мужского крыла, пусть пока проходят испытательный период. За ними постоянно следит кто-то из охраны, а затем посмотрим, кого можно будет оставить с дальнейшим проживанием в доме. — Жанна уставшая сидела с небольшой чашечкой чая и булочкой в нашей общей гостиной.

— Думаю, что оставшиеся комнаты, которые без особой надобности, нужно пока закрыть, несколько из них можно сделать хранилищем для текстиля и утвари, что привезли с собой из загородного имения. Мы и так много сделали за такое короткое время. Дом просто задышал чистотой и воздухом без пыли. — Сеньора Адория составила нам компанию, наша повар баловала сегодня всех вкусными булочками на полдник, и чай к тому же был очень душистым.

— Я согласна с Вами сеньора Адория, ненужные пока комнаты просто закроем. Так же есть возможность отделить хозяйственные помещения первого этажа от жилых комнат, что мы занимаем с детьми на втором. Мы просто закроем несколько входных дверей на второй этаж. Второй этаж будет для всех под запретом. Нужно установить для приходящих работниц строгий график работы, места, где они могут находиться и чем должны заниматься. Их время и место обеда.

Поэтому нужно завтра нанять еще кого-то в прачечную и на кухню. Разумеется, на первое время всё должно происходить под присмотром охраны, — я вопросительно смотрела на девушек.

Они же были немного в растерянности. Здание конечно было очень большим, и мы понимали, что наемные сотрудники — это просто необходимость, мы не сможем сами его содержать в должном порядке. Но как же было тяжело довериться чужим людям после такого кошмара, что мы пережили. Я же хотела организовать все так, что бы мы практически никак не пересекались с приходящими прачками, уборщицами и работниками кухни.

И просила дона Рикардо установить просто железную дисциплину в доме.