Я помню как всё начиналось

Глава 19

Проснулся опять до восхода солнца. Похоже я перехожу на новый режим сна и отдыха. И это здорово. Выходишь в садик и чувствуешь, как всё вокруг начинает просыпаться. По началу я ещё пытался сделать свой разминочный комплекс, но по мере того как становилось всё светлее и светлее, я всё отчетливее слышал, как всё вокруг начинало шевелиться, шуршать и шептать. Гул всё нарастал, и он слышался не ушами, это были вибрации, улавливаемые телом. Даже не телом, а его клетками.

Я скорее почувствовал, чем увидел, как в растениях начинали разгоняться соки, как великан, ещё медлительный после сна, начинал расправлять плечи. Каждая жилочка, каждый стебелёк, этого великана отзывался на призыв нового дня. Я слился с этим ощущением и уже не разделял своего тела от его. Вот, вдоль моего позвоночника, заструился сок молодой яблони, он промывал каждый уступ и выгонял ночные застои из всех углублений. А мои пальцы помогали молодым корешкам пробивать проходы в земле.

Гул исходил от всего моего тела. Или это тело того великана? Какого великана? Это уже не имело для меня никакого значения. Каждая клеточка моего организма начинала вибрировать. Каждая моя жилочка, каждая моя веточка, каждый мой стебелёк находился в состоянии предвкушения.

На задворках сознания промелькнула мысль: «предвкушение». Да, да, конечно, я проголодался за ночь. Я хочу кушать. И сейчас я буду кушать.

Вибрация из трепета перешла в звон. Кажется, ещё немного и всё рассыплется на мириады искорок. И вдруг меня коснулся мощный золотой поток. Его сила казалась просто неизмеримой, и он нежно обволакивал моё тело. Я припал к этому источнику, как изголодавшийся путник, и вбирал в себя эту мощь, стараясь насытится ею сполна.

Утолив голод и открыв глаза, я обнаружил себя стоящего под лучами, только оторвавшегося от горизонта, солнца, на краю нашего садика. Состояние было просто великолепное. Ощущение чистоты в каждой клетке тела и наполненности энергией. Хотелось куда-то мчаться и что-то делать. Ну раз хочется, не будем отказывать себе в удовольствии.

Бегущий по утренней дороге мальчик, смотрится немного не в тему. Поэтому я через наш и школьный огороды проскочил на спортплощадку и стал наворачивать круги вокруг футбольного поля. Хорошо, что в такую рань здесь не бывает ни одного человека и ни с одной дороги площадка не просматривается.

Под мерный ритм своего дыхания, мысли расслабились и потекли без всякого управления. Вот я стою в строю. Где это? Огляделся. Так это первое утро в военной части, где я буду служить три года. Да, да, я попал служить в Морфлот, на Тихий океан. Это первая утренняя зарядка. Бежим строем между сопок. Только в три часа ночи нас привезли в эту часть. А в шесть уже подъём. Дышится тяжело. Нет. Больше не могу бежать. Сейчас выйду из строя. У меня же сердце не совсем здоровое. Я полгода в кардиоцентре пролежал. Не успел наметить план до конца, как из строя вывалился парень, похоже азербайджанец. Он схватился рукой за грудь и боком падает на землю со словами:

— Ой нэ могу болшэ. Сэрдцэ, сэрдцэ.

Рядом с нашим строем бежали старшины и когда парень стал падать, он так и не достиг земли, от их пинков он летел параллельно ей, не отставая от нас. У меня резко восстановилось дыхание, пропали боли в грудине, да и усталости как небывало.

Я так привык бегать что, будучи уже старослужащим, если я вызывался вести утреннюю зарядку, вся команда выла:

— Опять на дальнюю зону бежать?

— Давайте как все, пару кругов по стадиону и лёгкая гимнастика.

Старослужащие лишь посмеивались над молодыми. Они-то уже привычные к моим пристрастиям и с удовольствием использовали мою зарядку как полноценную тренировку.

Некоторые офицеры потом подходили и говорили:

— Ты это, полегче гоняй своих на зарядке. Не спецназ всё-таки.

А мне просто нравилось. Я получал огромное удовольствие от таких нагрузок.

Вот и сейчас вынырнув из воспоминаний, обнаруживаю себя на не высоком турнике, в попытке подтянуться. Н-да. С этим похоже пока проблема. Хорошо. Будем работать.

Проверим тело. Мышцы немного гудят, не привычны пока. Солнышко уже прилично оторвалось от горизонта. На сегодня хватит. Будем постепенно выводить организм в оптимальное состояние.

Труба, в школьной колонке с технической водой, торчит высоко. Огляделся, вроде никого не видать. Да если и увидит кто, ничего страшного. Полностью раздевшись, ополоснулся в холодной воде и не одеваясь пошёл в наш двор.

Так, теперь, стал начинаться каждый следующий день. Мама по началу удивилась, но быстро свыклась с этим. Она не видела меня почти три месяца. Сыночек растёт.

После завтрака, если не было каких-то совместных мероприятий, я гулял по селу. Раньше не замечал, оказывается, очень интересно наблюдать за людьми на своих подворьях. Больших, сплошных заборов, скрывающих дворы от взглядов прохожих, здесь просто нет. А если это не лицевая сторона, выходящая на дорогу, то забор был вообще чисто символическим. По высоте, он едва доставал мне до пояса.

В таких своих прогулках я пытался высматривать энергетические потоки. Пока получалось не очень. Я хорошо мог видеть структуру потоков растений, а с предметами и людьми пока получалось очень размыто и приблизительно.

Хотя, видеть, не совсем верное определение. На обычное видение, это не походило. Я знал где и как проходят потоки. Знал их характеристики и назначение. Я знал, про каждое дерево или кустик, практически всё. И эта информация накладывалась на то, что я видел обычными глазами. Получалась объёмная картинка. Но не пресловутые 3D, а что-то несоизмеримо бОльшее — 5D или даже 6D.

С людьми такого не выходило. На них мне нужно было концентрироваться и тогда я начинал «видеть» общую картинку энергетики — фон, выбросы, пробои и различные отклонения. При повышенной концентрации, начинали прорисовываться очертания внутренних органов. У меня даже получалось доводить концентрацию до клеточного уровня. Я мог чувствовать вкус клеток. Но никак не получалась целостная картинка. Не хватало фундаментальных знаний о человеческом организме. Вот когда я пожалел, что так и не удосужился взяться за изучение анатомии человека. Ну в той жизни, я думал, что ничего не смогу с этими знаниями сделать. Теперь сожалею о своей недальновидности. Ведь знал, что опыт останется со мной, даже после смерти. Мало ли, в какой из последующих жизней, мне могло пригодиться. И вот сейчас этого явно не хватало.

Проблему начал решать через тётю Нину, молодую жену дядьки Степана. Она по образованию — фельдшер, недавно закончила медицинское училище в Харькове. Когда я стал просить у неё учебники по анатомии, а в идеале анатомический атлас, то её лицо буквально застыло в эмоции, под названием — шок. Она никак не могла понять, зачем мне нужны эти картинки, ведь по определению я читать пока не умею, а если и умею, то только по слогам. Даже заподозрила меня в попытке разглядывания обнажённых людей. Ага. Ничего умнее не могла придумать?

Во-первых, у меня возраст ещё не тот, чтобы обращать на это внимание. Во-вторых, это каким извращенцем надо быть, чтобы получать удовольствие от разглядывания переплетений мышц, костей, сосудов и всевозможных внутренних органов.

После долгих консультаций с моими родственниками и недоумением с их стороны в мой адрес, своё веское слово сказала бабушка. Оставшись со мной наедине, она выяснила, что и как я вижу. Была немного озадачена, так как у неё подобное не проявлялось, но решила посодействовать. Особенно после того, как я взял первую попавшуюся газету и быстро прочитал, небольшую статью, вслух.

Собственно, зазубривать названия, я не собирался. Если буду учиться на медика, то это будет аж через 10 лет. Сейчас для меня главным было выстроить в голове схему скафандра, под названием организм человека. Почему скафандра? Даже не могу объяснить. Вот возникло в голове это понятие и всё.

Итогом всего было то, что через два дня я получил на руки трёхтомник по анатомии и физиологии человека. А на титульных листах его стояла печать библиотеки Харьковского медицинского института. На это дедушка сказал, чтобы я не обращал внимание на всякие мелочи, это теперь лично мои книги. Спасибо конечно, но не ожидал подключение всей родни к решению этого вопроса и, похоже, не только родни.

Таким обстоятельством, была огорчена мама. Ведь это лишний вес, что необходимо было тащить на себе. Школьный портфель, который тоже подарили мне родственники, сильно не нагрузишь, ведь я ещё маленький, а добираться до дома, почти два дня. Вот тут и пригодились знания из воспоминаний. Когда у меня были свои дети, то понятия школьный портфель практически не существовало, был рюкзак для школы. Поэтому было принято решение по превращению портфеля в рюкзак. Подобрав два похожих кожаных ремня в кладовке, я отправился к Ивану Корнеевичу, где он, с помощью инструмента для починки обуви, и спроворил мне лямки к портфелю. Теперь мама была довольна. Так как я мог сам нести не только анатомию, но часть своих вещей. Но не долго она радовалась. Освободившееся в чемодане место, тут же заняли несколько банок с вареньем.

По вечерам посещал спортплощадку школы. Для чего я туда ходил? Даже сам себе не мог ответить. Не было стремления с кем ни будь сближаться. Я просто смотрел на людей и пытался почувствовать их. Со сменой объекта своего внимания, во мне менялись ощущения. Постепенно я научился разделять свои чувства и чувства другого человека, также воспринимаемые мною.

Одной группе ребят не понравилось моё пристальное внимание. Они сначала долго переговаривались, периодически посматривая на меня, потом всё-таки решили подойти. Я уже отчётливо воспринимал их настрой. И он был далёк от дружелюбного. Особо выказывать свою враждебность они опасались, вокруг много людей, но и оставлять пренебрежение собой было не в их натуре.

Первым заговорил самый старший из них:

— Хочешь сыграть в футбол? У нас вратаря не хватает.

Ага. Как же. Они хотели поставить меня на ворота и постоянно расстреливать мячом. Их намерения читались очень легко. Вроде и нет конфликта, а то что малой, может получить сотрясение мозга, так это в игре, случайно по голове мячом попало.

Среди футболистов был и тот приснопамятный Федька, что пытался сбить нас с Алёнкой мячом. Он стоял в глубине ребят и светился предвкушающей улыбкой. Ну вот ничему, прошлый раз, дурака не научил. Ну что же, придётся самому повторить урок.

— А зачем вам вратарь? Вы хоть по воротам попасть можете? Насколько я помню кривожопость вон того — я указал на Федю — у него с этим ну очень большие проблемы.

Все оглянулись на упомянутого и заулыбались. Похоже ещё не выветрился из памяти его пассаж по скрыванию в кустах.

— А чего сразу я? Не промахивался я.

— То есть ты утверждаешь, что специально хотел нагадить другому?

— Да ничего я не хотел.

— Ну значит ты кривожопый.

Тут до него стала доходить двойственность ситуации. Или признаться в попытке нападения, а это потом может аукнуться в школе, или признавать себя неумехой, что опять же ведёт к падению авторитета, но уже в мальчишеской среде.

— Тогда нечаянно вышло.

— За нечаянно бьют отчаянно.

Почувствовалось, что этот Федька весьма говнистый человечек и возникло желание немного его приспустить в глазах ребят. Самое интересное, я был уверен, что это может легко получиться. Ведь из-за чего тогда он пнул мяч? Хотел просто покрасоваться. Но выпячиваться на фоне страданий других, этого не понимаю и понимать не хочу. Вот теперь пусть сам страдает. Подкинем ему идеальную, для него, ситуацию. Хотел расстреливать мячом? Пусть расстреливает. А вот то, что может оказаться в дураках мы никому не скажем.

— Хорошо. Давай я встану на ворота, а ты пробьёшь пенальти. Посмотрим, какой ты у нас не кривожопый.

Я специально, несколько раз, назвал его обидным словом. С одной стороны, хотел, чтобы он начал нервничать, а с другой стороны, если он действительно настолько говнистый, как я увидел, то это отразиться на отношении к нему окружения в дальнейшем. Коряво объяснил? Но была уверенность, что так надо. А своим ощущениям, с каждым днём, я доверял всё больше и больше.

При первом его ударе я выдохнул и чуть повёл руками вниз. В итоге его ударная нога перед самым мячом врезается в землю и мяч лишь легонько катится ко мне. Я специально промолчал и никак не стал комментировать это. Зато от его дружков посыпались весьма «лестные» комплементы. Особенно мне понравилось замечание по поводу того, что у него ноги растут из задницы. Вообще то я полагал, что они у всех оттуда растут.

— Это не считается! Я просто споткнулся!

— Ага. На ровном месте.

— Шнурки завяжи.

— Так он в сандалиях.

— Вот пусть на сандалиях и завяжет.

Это начиналось превращаться в балаган. Всё-таки дети, это очень жестокий народ. Ведь только они все были за него, а теперь смеются над ним. Но упорный Федя вышел на повторный удар. В этот раз я постарался чуть приподнять его ногу в момент удара. Но он и сам похоже взял поправку, и нога изначально шла чуть выше. В результате наших совместных усилий его нога просвистела над мячом и не встретив препятствие задралась вверх. От неожиданности опорная нога подвернулась, и Федя сложился на неё всем телом.

Раздался хохот от мальчишек:

— Федька мазила, по мячу попасть не может!

— Ага. А ноги задирает как в балете.

Но вот сам виновник смеха резко вскрикнул и схватившись за ногу начал потихоньку подвывать. Похоже там какая-то травма. Шутки кончились. Такого исхода в планах не было.

Подбежав, определил, что держится он за подъём опорной ноги. Ну так, когда правой ногой он себя подбросил, то левая подвернулась и встала на носок. А далее всем весом он приземлился себе на пятку и вывернул подъём почти в обратную сторону.

Я скинул его сандаль и схватил левой рукой за щиколотку, а правой обхватил в районе пальцев ног. Как всегда, я лучше вижу энергии с открытыми глазами, при этом желательно не смотреть обычным взглядом на то место, которое рассматриваю. Так же было и во взрослой жизни. Если я пробовал и глазами смотреть туда же, то вся информация расплывалась и никакой конкретики не выходило. А закрытые глаза приводили к тому, что снималась инфа с разных мест и всё сваливалось в кучу. Короче каша получалась. Почему, ещё не разбирался.

Так. Строение стоп я, естественно, не изучал. Рассмотреть связки, сухожилия и мышцы не смогу. Пойдём тогда по общим потокам.

— Да он притворяется. Он же даже бил другой ногой.

— Угу. А свалился на эту.

— Может перелом?

— Да иди ты со своим переломом.

Так слух в сторону, только отвлекает. Смотрим потоки. Вроде разрывов не наблюдаю. Будем считать ничего себе не сломал и не разорвал. Сами потоки не ровные и некоторые начинают закручиваться и клубиться. А вот это непорядок. Точно знаю. Откуда? Да хрен его знает откуда. Не должно так быть и всё. Мысленно хватаю эти потоки за концы и растягиваю их, чтобы не надувались. Прямо через руки почувствовал стон пострадавшего.

Чёрт. Не правильно. Это я ему потянутые связки ещё больше вытягивать стал. А как тогда? Может убрать всю энергию, чтобы там нечему было закручиваться и клубиться. Вижу, как всё начинает истончаться. Это уже хорошо. Нечему будет опухать.

Чувствую, что скулёж затих. Поднимаю взгляд на Федино лицо. Его глаза округляются и уставились на свою ногу. Тоже глянул. Упс. На его ноге, между моих рук образовался лёгкий белёсый налёт. Это, похоже, я, убрав энергию из этой области, весьма сильно охладил её. Ну всё по классике. Нет энергии, нечему нагреваться, температура понижается, чем больше энергии, тем выше температура.

Ну я её не совсем убрал, не вакуум получился. Значит отморозить ничего не должен. Сейчас только чуть подправлю её движение и начну потихоньку запускать.

Всё делал очень медленно. Первый раз этим занимался. В той жизни мне такие манипуляции не давались, от слова, совсем. Моя энергия просто проходила точку приложения, не замечая её. Сейчас, я чётко ощущал и саму точку и регулировал воздействие на неё.

Ну всё. Кажется, токи его энергий пришли в норму. Ничего и нигде не закручивается, и не утолщается. Вовремя перехватил, получается.

— Ну чего тут у вас?

Через мальчишек протолкалась какая-то женщина.

— Где болит? Пошевелить ногой можешь?

Федя повращал ступнёй и с удивлением уставился на меня.

— Ей. Чего молчишь? Болит, спрашиваю, где?

— Нигде.

— Чего нигде? Не болит что ли?

— Нет.

— А чего орал тогда?

— Да не орал он, — подмигнул я Феде одним глазом — от неожиданности вскрикнул и всё. Бывает.

Женщина посмотрела на меня.

— А то я не знаю, как от неожиданности кричат, а как от боли.

— Так то вы знаете, а мы нет. Вот и получается, что кричим не так как надо.

— Болтаешь много. Дай ногу его. Гляну, чего там.

Женщина аккуратно покрутила Федькину стопу, всё время контролируя его реакцию. Но реакции не было никакой.

— Ладно. Кажись всё нормально. Так чего кричишь? Людей пугаешь.

Федька опять уставился на меня. А я в ответ прищурился и многозначительно так, улыбнулся. Уж не знаю, чего у него в голове щёлкнуло, но в глазах промелькнул ужас. Он резко вскочил и помчался со стадиона.

Меня тронули за руку. Обернувшись заметил Алёнку с Татьяной.

— Это чего у вас тут произошло?

— Да как обычно. Рождение очередного ужасного слуха.

— Почему ужасного?

Я поднял руки и чуть согнул кончики пальцев, изображая когти.

— Я ужас, летящий на крыльях ночи…

— Эй ужас, а нас возьмёшь? Мы тоже полетать хотим.