Я помню как всё начиналось

Глава 20

Когда народ разошёлся, и Татьяна убежала к другим своим подружкам, Алёнка взяла меня за руку и потянула за здание школы. Оказавшись в стороне от чужих глаз она заговорила:

— Валь, я хочу тебе кое-что показать.

Какой же она ещё ребёнок. А давно ли я сам перестал ощущать себя таким? И перестал ли? Почему-то находясь рядом с ней, во мне просыпается желание оградить её от других. Всё время кажется, что другие люди обязательно обидят эту маленькую кнопку. Хотя она и грозиться их всех «прикнопить». Вот и сейчас она просто излучает нетерпение и скрытность.

— А с чего такая таинственность? И почему, ты хочешь показать это именно мне? У тебя же есть близкие подружки, вон хоть Танюшка.

Она в задумчивости вытянула губки и посмотрела на небо.

— Мне стало казаться, что Танька мне не подруга. Она просто соседка и прилипала. У меня только один друг и это, ты.

Вот только этого мне и не хватало. Это же лично моя фишка, не иметь друзей. Для меня понятие друг, это очень серьёзно. Хотя. Если у неё Меркурий в водном знаке, как и у меня, то такой вариант вполне возможен. А если там ещё и Венера, то так и должно было произойти. Так, не о том сейчас речь.

— Ну хорошо. Я весь в внимании.

Алёнка подошла к яблоне и прижала ладошку к её стволу. Посмотрела на ветку, и та стала потихоньку опускаться. Когда ветка оказалась совсем низко, Алёнка отошла от ствола и сорвав с ветки яблоко, вопросительно уставилась на меня.

Ну что сказать? У меня просто не было никаких слов. Я конечно понимал, как такое можно сделать. Но сам до такого применения не додумался.

— Молодец. А ветку назад вернуть не хочешь? Думаю, яблоньке так будет неудобно.

— Ой! — она быстро подскочила к стволу, — а ты ведь совсем не удивился. Я знала, знала, что ты так тоже можешь. Ведь ты волшебник. Настоящий волшебник.

— С чего это вдруг я волшебником стал.

— А я слышала, как мама с папой о тебе говорили. Папа показывал какую-то пешку. Он сказал, что ты палочку, прямо на его глазах в пешку превратил. Вот. А мама рассказала, как ты «по щелчку пальцев» научил и на велосипеде ездить, и плавать. Прямо волшебство какое-то.

— Ну надеюсь ты, — усмехнулся я — не считаешь это волшебством? Ведь сама помнишь, как училась. И никаких заклинаний я не творил. Сама сейчас такое показала, что тоже можешь за волшебницу сойти.

— Вот поэтому, я и не стала показывать это никому, даже маме.

— А мне зачем показала?

Алёнка распахнула глаза.

— Как, зачем? Ведь это у меня получилось после встречи с тобой. Раз. Тётя Тара, которая ко мне во сне приходила, оказалась твоей знакомой. Два. Из квартиры нашей всякую бяку выгнал. Три.

Тут она перешла на шёпот:

— Церковными свечами. Мама запретила про них даже упоминать. А ты знал, как ими пользоваться.

Надо сказать, что для её возраста, выводы она сделала просто железобетонные. Не зря я говорил, что аналитик из неё получится великолепный.

— Ты, конечно, молодец, что углядела всё это. Но для чего, ты мне, сейчас, показала?

Алёнка засмущалась.

— Ну раз ты всё это умеешь, то, может быть и меня научишь. — она схватила мою руку, будто боялась, что могу исчезнуть и затараторила, — ты не думай, я не напрашиваюсь. И я никому, никому не скажу. Да и не могу я никому рассказать, только тебе получается. А ты скоро уедешь, а я так хочу научиться. А я…

Аленка резко замолчала и из её глаз брызнули слёзы. Они лились в полной тишине, прерываемой редкими всхлипами. Ну как можно остаться безучастным к такому искреннему проявлению чувств?

Я притянул её к себе и обняв стал потихоньку гладить по голове.

— Ну что ты, что ты. Маленьким волшебницам не пристало плакать. Не нужно показывать людям как тебе тяжело. Ведь ты самая сильная и умная. Ты же лучше всех будешь учиться в школе. Что бы быть волшебником, надо очень много знать.

Алёнка особо сильно всхлипнула и стала успокаиваться.

— Но ведь даже самые отличные отличники не становятся волшебниками. А ты ещё даже не учишься, а уже можешь.

— Наверно потому, что «волшебники», — я выделил это слово голосом, — должны знать ещё больше, чем отличники.

Она подняла голову и заглянула мне в глаза.

— Это как?

— А как ты заставила яблоньку, опустить для тебя ветку?

— Я её попросила.

— Значит любой это может?

— Нет. — замотала она веером золотых волос, — любой не может. Ведь она не слышит их, а ещё у неё сил для этого нет. Я помогаю яблоне, это сделать.

— Вот видишь. Ты это знаешь, а другие не знают. Только поэтому ты и волшебница. Хорошие ученики потом поступают в институты и узнают ещё много всего. А лучшие становятся учёными и их тоже можно считать волшебниками.

Алёнка задумалась. Потом опять замотала головой.

— Нет. Ты не про то говоришь. Я не понимаю, почему, но это другое. Ну ты же знаешь, что не про то. Валь, ну как?

Как же ей объяснить, что это никакое не волшебство? Это просто другая грань алмаза, под названием, жизнь. Слишком мы зациклились, если это не может быть, но есть, значит магия.

— Хорошо. Вот давай посмотрим на машину. В неё заливают бензин, чтобы получить огонь, а там потом такое происходит, что она перевозит грузы на большие расстояния. Получается, что человек заставил подчиниться огонь, и тот теперь служит ему, перемещая большие грузы. Чем не волшебство?

Глаза Алёнки вспыхнули, и она чуть не запрыгала от радости.

— Вот, вот. Я же говорила, что это другое.

Тут уже в пору было удивляться мне. Как другое? Это же классическое описание магического артефакта. Чего, другого, она смогла углядеть? Как мне не было приятно от её радости, но очень хотелось узнать это.

— Поясни.

— Ну, Валь, ты же сам сказал, что не настоящие волшебники, — похоже она так учёных обозвала, — «заставили подчиниться». Я яблоньку не заставляла. Она сама хотела избавиться от зрелого яблока. Я это знала и попросила её помочь мне, чтобы я помогла ей. Я никого не заставляла и не подчиняла. Мы просто помогли друг другу.

Ох эти ясные голубые глазки. Кажется, даже цвет в них стал более насыщенным. Как же приятно смотреть на то, как они излучают не замутнённый свет. Свет открытия и познания.

А ведь она права. Устами младенца глаголет истина. Я очень долго доходил до этого. Меня напрямую тыкали в него. Кнопка же, мимоходом, уловила суть. Брать какое-то свойство от мира и заставлять его работать на себя или делать в согласии с миром. Как же всё просто. И ведь логично, до безобразия. Нет. Такой бриллиант грех оставлять на обочине жизни. Тут надо хватать и не пущать. Как же ей помочь в этом? Хотя, чего я думаю? Она сама попросила меня научить, вот и будем учить и учиться.

— Молодец. А теперь сможешь рассказать, почему ты смогла договориться с яблонькой?

Если она и это сможет объяснить, то я полный лопух. Просто слепец и глупец.

— Ну так я её услышала. Я теперь много чего слышу. Они все разговаривают. Только не голосом, а по-своему, на своём языке. Вот. И они меня слышат, если я очень сильно постараюсь.

Всё. Я выпадаю в осадок. Это полный нокаут. Как семилетняя девочка может такое? О, боги, как такое возможно? Хотя, боги. Ну точно, без их вмешательства тут не обошлось. Даже пусть они не боги, но в сравнении с нами они точно не обычные люди. От этой догадки меня ещё больше прошибает.

Но тут опять не складывается. Не могут они кардинально вмешиваться в происходящее и менять всё, как им вздумается. Иначе бы мир уже давно разрушился. А он ещё цветёт и пахнет.

Давай по порядку. Если я подошёл к этому через не одно воплощение, то и Алёнка к этому, как минимум, уже была готова. Просто, отличи от меня, она не помнит этого. Тогда единственное, что Ассы сделали, это столкнули нас. Принимая эту версию, картинка начинает выстраиваться и становится более устойчивой.

Только теперь непонятно, кому эта встреча больше нужна? Ей или мне? Кто и кого будет подталкивать? Ведь в моих воспоминаниях её не было. Хотя нет. Была она. Встретились в песочнице, здесь, на школьном дворе. Мне она тогда сразу понравилась, но только одной встречей всё и ограничилось. Мы договорились встретиться ещё раз, но не случилось. Столкнулись, но не были к этому готовы. Вернее, я не был готов. Не созрел. Теперь всё по-другому. Буду считать, что это я, нужен ей. И нужен не как человек, а как ступенька для развития.

— Хорошо. Ты научилась слышать растения. Но также может «говорить» и всё остальное. Поэтому, чтобы стать «настоящей волшебницей», тебе, для начала, нужно будет научиться слышать и видеть, остальной мир.

— Это как?

— Ничего не происходит случайно. У каждого события есть отправная точка. Нужно увидеть причины, почему это происходит. Научиться прослеживать причинно-следственные связи.

Алёнка задумалась, но понимание так и не отразилось на её лице. Похоже я высказался слишком заумно. Нужно пояснить на каком ни будь примере.

— Вот смотри. Мы едим. А для чего мы это делаем?

— Если я не буду кушать, то не вырасту. А ещё у меня сил не будет, даже ходить. Так мама говорит.

— Вот. Еда даёт нам силы. Наш организм способен использовать еду как топливо. В животике очень много чего происходит, чтобы взять эту энергию. Но. Всегда есть свои «но». Этого недостаточно.

— Как так?

— Да есть ещё экспериментаторы, — на этом слове меня самого покоробило, — поместили человека в полностью закрытое помещение. Оно было изолировано от любых электромагнитных излучений. В остальном полный комфорт и отменное питание. В начале человек чувствовал себя весьма хорошо, но потом началось «веселье». Короче, человеку необходимо ещё и поступление, так называемой, свободной энергии. Мы связаны с окружающем нас миром.

— А-а! — Алёнка затрясла ручкой, как на уроке, — я вспомнила. В тот день, когда мы вместе ходили купаться, я видела, как ты утром стоял на солнышке с раскинутыми руками. Ты ещё потом сказал, что подзаряжался от солнца. Но так и не стал объяснять. Так это было правдой?

Я усмехнулся.

— Конечно правдой. Мы это делаем постоянно. Просто тогда это было специально. Я хотел быстро набраться хорошего настроения.

— Постоянно? А от чего мы тогда заряжаемся?

— От всего. Всё, вокруг нас пронизано энергией, со временем, ты научишься её видеть. Поэтому, очень важно понимать, какое вокруг окружение. Ведь какое оно, тем мы и подзаряжаемся. Наверно неприятно есть прокисший суп?

— Фу. Да никто такое не ест.

— А находится в одном помещении с людьми, имеющими кислый вид, почему-то считается нормальным.

— Так это… Это я тогда тоже кислятину кушаю?

— Молодец. Сразу суть уловила.

Алёнка опять задумалась. Что-то там себе раскладывая по виртуальным полочкам. Пусть. Хороший аналитик из неё получится.

Потом свела бровки. Похоже, что-то не нашло своего места.

— Если можно получить энергию из окружения, то тогда зачем есть?

— Хм. Это ты уже говоришь не о человеке. Тогда пока ответь мне на вопрос. Зачем в человеке присутствуют органы пищеварения?

— Как зачем? Чтобы кушать.

— Вот. Значит такое питание, этому организму просто необходимо. Из чего должны расти твои косточки и всё остальное? Ни один дом нельзя построить, если не привезти стройматериалы.

— А какие стройматериалы нужны?

В который раз, этот ребёнок поражает меня своим умением, выделить главное.

— Молодец. Бытует такое выражение: «Мы есть то, что мы едим». Дальше уже сама видишь. Давай лучше попробуем увидеть, а что такое «еда».

— Ну-у. Еда — это то, что мы едим.

Тут она, как бы услышав, что сказала, рассмеялась. И я вместе с ней.

— Валь, ну ты чего такие вопросы задаёшь? Тут же всё просто.

— Просто, — согласился я, — да не совсем. Может неправильно высказался. Я имел ввиду, что означает слово «еда». Ведь почему-то называют стол — столом, а стул — стулом. Значит имеется смысл в этом.

Алёнка вся подобралась в предвкушении. Не смотря на всю заумь, ей, похоже, очень интересно. Что же, мне будет приятно приоткрыть, такому благодарному слушателю, ещё одну тайну, которую очень стараются забыть.

— Ты уже знаешь буквы?

— Конечно. Я знаю всю азбуку и даже сама уже читаю.

— Ну совсем молодец. Что же ты будешь делать в первом классе? Если уже умеешь читать?

Она вздёрнула свой носик от гордости за себя.

— Но, боюсь тебя расстроить, ты не знаешь азбуки. — вздохнул я с сожалением.

— Как? — она аж чуть не подпрыгнула от возмущения.

— Стой. — я закрылся руками, — не бей пожалуйста. Я сейчас всё объясню.

— Попробуй. — произнесла тоном, не предвещающим ничего хорошего.

— Ты знаешь алфавит, а не азбуку.

— А разве есть разница?

— Есть и она очень большая. Алфавит — это написание букв и звуки, которые они отображают. Азбука кроме написания букв и их звуков, содержит ещё и название этих букв, в свою очередь раскрывающих смысл, заложенный в каждую букву. И это, должен сказать, очень большой слой информации.

— Это как?

— А вот сейчас на слове «еда» и разберём. Оно состоит из трёх букв. Первый звук «е», буква «есть», означает — бытие, проявленная форма, энергия, воплощённая в материю. Второй звук «д», буква «добро», означает — развитие, достаток, возвышение. Третий звук «а», буква «азъ», означает — я, человек, исток, бог, живущий и созидающий на Земле.

Алёнка чуть не в рот заглядывала, воспринимая мои слова как откровения. Ну сейчас произведём заключительный аккорд маленькой пьесы.

— Теперь складываем вместе и что получаем?

— Что?

— Получаем, приблизительно, следующее. Энергия, воплощённая в материю, данная для развития человека, бога.

— Ой. — за озиралась Алёнка, в поисках случайных слушателей, — ты так спокойно про бога говоришь. Ты верующий? Хотя о чём я говорю? Конечно верующий. И ты не боишься так спокойно об этом говорить? Меня мама приводила в церковь, но строго наказывала никому про то не рассказывать.

Блин. Я тут может огромную тайну пытаюсь открыть, о великом и могучем, а она на бога отвлекается. Как-то весь пафос с пшиком пролетел.

— Нет. Не верующий я. — буркнул раздосадовано.

— Но как же тогда?

— Да никак. Это, вон, какому-нибудь папуасу, можно рассказать, что в Европе есть палочка, которой проведёшь по листу бумаги и останется нестираемый след. И палочка та, авторучкой называется. Можно так рассказать, что он и на самом деле поверит в неё. Станет верующим. А если дать её в руки, и он попробует использовать по назначению. Он останется верующим?

— Не-ет. — неуверенно протянула Алёнка.

— Вот. Он перестанет быть верующим, он станет знающим. Так и я не верующий.

Подруга, видя мою досаду, тихо спросила:

— Ты знающий?

— Да. И хочу, чтобы и ты такой стала. — раздражённо ответил я, и злясь на себя за такую реакцию, отвернулся.

Алёнка пододвинулась поближе ко мне и обняла со стороны спины.

— Ну не злись, пожалуйста. Я просто испугалась.

Тысячу раз права. Ну чего я хочу от неё. Вывалил гору информации, и она сразу должна всем проникнуться? Бежать вперёд паровоза с флагом и барабаном на шее? Тоже мне, учитель хренов нашёлся. Я развернулся к ней лицом и обнял в ответ. Как же это приятно, быть рядом с человеком, который искренне сопереживает тебе. Её теплая энергия робко пыталась окутать нас вместе. Да она ещё и защитить меня хочет? От кого? От меня самого? Ну и зверь я, оказывается.

— Алён, ты это, извини меня пожалуйста. Я тут вспылил случайно. Прости.

А с каким трудом даются слова раскаяния. Как будто клещами из себя вытаскиваю. Что это? Самолюбие, нелюдимость или отсутствие опыта? В ответ тепло хлынуло сплошным потоком. Простила. И сразу моя энергия пришла на помощь этому теплу.

Так, обнявшись, мы просидели ещё какое-то время. Первой очнулась Алёнка.

— А ты всю азбуку знаешь?

— Её лучше называть буквицей. — почему я так сказал? — Я знаю только тот вариант, в котором 49 букв.

— Сорок девять? — казалось удивлению нет предела.

— Да. Там есть, не использующиеся сейчас, всякие: ять, фита, ото, ота, пси ну и другие. Представляешь, там только букв «и», аж пять штук.

— Как это?

— Ииже — читается как долгое «и», Ижеи — обычная «и», Инить — краткое «и», Ижица — мягкое «и», Ижа — читается как «й».

— Хм. Даже по названию понятно, как она должна произноситься.

— Да? Я на это не обращал внимание. А ведь действительно так. Ух ты же умница какая.

От избытка чувств я даже легонько пощекотал её. Но бурной реакции не последовало. Она что? Не ревнивая? Блин, какая чушь в голову лезет.

— А ещё, в зависимости, какая из этих букв используется в слове «мир», оно означает разные вещи.

— Это как?

— Загибай пальцы. Состояние без войны.

— Раз. — Алёнка загнула один пальчик.

— Маленький мир — семья, селение, род.

— Два.

— Большой мир — планета Земля.

— Три.

— Мир в котором мы общаемся — общество.

— Четыре.

— Ну «й» в этом слове не используется, поэтому хватит. Хотя нет. Там ещё в написании может быть буква «ерь», она почти не произносится, но с ней слово «мир» уже может означать космос и вселенную.

— Пять и шесть. Ух ты, здорово.

— Да. Ещё в школе, по-моему, в девятом классе, будем проходить роман Льва Толстого «Война и мир». Так там под словом «мир», понимается столичное светское общество.

Алёнка опять стала светится от открывающихся подробностей.

— Вот когда мы с тобой сможем легко, почти автоматически, даже не осознавая того, видеть суть всего вокруг. Тогда и сможем называться твоим словом «волшебники».

— Как-то это сложно. — чуть поёжилась она.

— Это я сложно объясняю. Каюсь. Ведь ты смогла прикоснуться к сути яблони?

— Ну да. Это оказалось просто.

— Так и с остальным. Просто постарайся окунуться в это, и сможешь понять. Как поймёшь, так и легче будет.

— А ты научишь меня азбуке? Ну или буквице?

Ух ты! А она внимательная. Один раз оговорился, уже зарубку себе оставила.

— Если хочешь? Научу. Только записывать ничего не надо. Запомнишь?

Она лихо замотала головой вверх-вниз. Растрепавшиеся волосы захлестнули моё лицо.

— Я всё, всё запомню.