Я познала хаос

ГЛАВА 25. ЯВЬ БЕЗ ПРИКРАС

Томительное сегодня...

Хочу уметь мгновенно строить такую же постную мину как Лиллоу. Но навык не наработан, так что с моей рожей сейчас меня точно на ура возьмут на аттракцион из разряда «дома ужасов». Тео, поджав губы, косится во все стороны, но только не на нас с Виви.

‒ С чего это мне в твоей комнате спать? ‒ выпихиваю слова через плотно сжатые зубы.

Виви невозмутим. И неразговорчив.

Чтоб тебя драли где придется!

‒ И? ‒ напираю, намекая, что все еще хочу услышать вразумительный ответ.

‒ Отдыхай. ‒ Виви кладет руку на дверную створку и распахивает ее до предела. ‒ Кое-какая одежда есть в шкафу. Выбирай. Обед через час.

И он разворачивается и уходит.

Просто берет и снова уходит.

‒ Да пошел ты! ‒ кричу ему вслед.

Кажется, и Лиллоу, и Тео собираются мне что-то сказать.

‒ Оставьте ее, ‒ рассекает воздух сухое распоряжение.

Ну и ладно. Слова утешения сейчас были бы не к месту.

Заскакиваю в комнату и захлопываю дверь. Вся сосредоточенность настроена на успокоение дыхания. Раз излишняя эмоциональность воздействует на функционирование моего тела, следует по возможности сохранять спокойствие. В ином случае моя зависимость от Виви лишь возрастет.

Что вообще творится в башке у этого парня? Он совсем поехавший? Как он себе представляет нашу ночевку в одной комнате? Или имелось в виду, что я буду спать на коврике у его кровати, как верный песик?

Вдыхаю полной грудью. В комнате отлично проветрено и приятно пахнет. Тут очень даже сносно. И я хочу остаться здесь до того, как найду выход из сложившейся ситуации. И, ясное дело, даже на пушечный выстрел не подойду к комнате Виви. Неужели он не в состоянии сообразить, что нам лучше держаться подальше друг от друга?

Взгляд блуждает по идеально вылизанной обстановке и натыкается на фигуру, устроившуюся на покрывале кровати. Подхожу ближе и яростно вдыхаю воздух прямо сквозь сжатые зубы.

Плюшевый заяц оттенка ванили. Тот самый, которым в далеком детстве Виви от души втащил мне по морде. Узнать его труда не составило. Сколько лет эта мягкая пакость находилась рядом и даже ночевала вместе со мной под одним одеялом.

Забираюсь с коленями на кровать и присаживаюсь перед зайцем. Светлая шерсть ничуть не потускнела. Видимо, за ним хорошо ухаживали.

‒ Привет, тварь.

Сжимаю пальцы в кулак, размахиваюсь и замираю, так и не ударив в намеченную середину плюшевой физиономии. Надсадно сглатываю, падаю вперед и утыкаюсь лицом в мягкую заячью лапку. Шерсть игрушки источает легкий аромат ванили.

Примерно минут через десять в дверь опасливо стучит Такеши. С очередной процедурой справляется быстро: делает мне инъекцию «Алого» и, стараясь не смотреть в глаза, выскальзывает в коридор.

‒ Ай… ‒ запоздало шепчу я, рассматривая маленькую точку у локтевого сгиба. Так и задумано, что они тыкают меня иглами в разные места? Или проверяют, от какого способа введения жидкостей в мой организм я стану наименее живенькой?

Значит, намечается семейный обед? Прекрасно. Кто там будет помимо Виви. Лирис? Саркастичное дите с чрезмерной заносчивостью. Эли? Приставучая малявка, не имеющий понятие о существовании личного пространства.

Совершенно не жажду попасть на такой пир. Но есть все же хочется. Вряд ли Виви позволит дунуть предназначенные мне съестные жидкости в гордом одиночестве. Ему ведь нравится издеваться надо мной.

Заглядываю в шкаф. А выбор мне предоставляют немаленький. Одежды хватит, по меньшей мере, на неделю. Выбираю белую блузку без рукавов с v-образным вырезом и короткие брюки светло-салатового цвета. Кидаю вещи на кровать ‒ одна из брючин повисает на голове зайца ‒ и иду в ванную комнату.

«Нормально. Я в норме», ‒ убеждаю свое отражение в зеркале.

Обещанный час еще не прошел, но я уже покидаю комнату. Засунув руки в просторные карманы брюк, мнусь некоторое время на вершине лестницы. Поднимаюсь на носочки, чувствуя всю мягкость домашних чешек, и опускаюсь на пятки. И так несколько раз подряд. Понятия не имею, чего жду. Лучше не станет, даже если простою здесь всю вечность.

Начинаю медленно спускаться, беспрестанно озираясь. Достигаю второго этажа и приближаюсь к перилам.

Пожалуйста, пусть я ни с кем не столкнусь. Пожалуйста, пусть…

Вздрагиваю всем телом, когда вижу сбоку чей-то силуэт.

Лирис.

Да что ж так не везет-то, а?!

Застываю на месте, как будто это может помочь мне остаться незамеченной. Лирис тоже неподвижен. По-моему, он и насторожен не меньше меня. На нем светлые голубые джинсы и неожиданно яркая свободная футболка пурпурного цвета с рисунком радужного мороженого. Светлые волосы чуть взлохмачены, а один особо хитрый длинный локон добрался почти до кончика носа, условно разделив мальчишечье лицо на две территории, на каждой из которых господствует большущий голубой глаз.

Слишком домашний образ. Я к такому уж точно не была готова. Все иллюзии препятствий будто начисто стираются. И мне это не нравится.

Надо срочно линять отсюда. Собираюсь развернуться и с достоинством дать деру, как вдруг слышу голос мальчишки.

‒ Привет.

А при первой встрече высокомерность из него через край била. А сейчас такой весь тихенький.

‒ Э… ‒ Смотрю в ту сторону, откуда пришла. Наверное, будет лучше вернуться в комнату. ‒ Э… Угу.

Делаю шаг в сторону лестницы, ведущей на третий этаж.

‒ Не собираешься кушать?

Твою ж мать. Зачем он со мной разговаривает?!

‒ Э-э… не.

Мельком бросаю взгляд через плечо. Засада! Чуть в отдалении, за спиной Лириса, стоит Эли. И когда только успел объявиться?

Малявка в школьной форме. Его рюкзак валяется на полу, и он держит его за одну лямку, а сам смотрит на меня. В его глазах ‒ маниакальность, с которой ребенок обычно встречает миску с горой мороженого. Хорошо, на сладости так смотреть вполне приемлемо. Но зачем же на меня так пыриться?! Аж жутко становится.

Внезапно Эли срывается с места, проносится мимо Лириса и мчится ко мне.

Да что за черт!

Делаю шаг в сторону, и мальчишка, отставив в сторону мелкие ручонки, летит дальше. Замечаю краем глаза столик с высокой вазой, который как раз стоит на пути детеныша.

Слишком разогнался. Сейчас врежется.

Моя рука движется сама собой. Вцепляюсь в воротник рубашки Эли и принимаю на себя всю силу его резкого торможения. Он останавливается буквально в полуметре от тяжелой конструкции.

Выдыхаю, и тут сознание проясняется. И чего это на меня нашло?

‒ Ма… ‒ вякает дитенок.

Стискиваю зубы и, рванув на себя Эли, толкаю его в сторону Лириса. Тот делает шаг вперед и ловит младшего брата, позволив тому врезаться лицом в свою грудь.

‒ Подержи-ка, ‒ бросаю я и нервно прячу за спину руку, которой только что держала Эли.

Отступаю. Медленно. Настороженно.

Кошмар. Стоя вот так вместе, эти дети наводят на меня жуть. По логике мироздания, они вообще не должны существовать.

Еще шажочек назад.

«Вас не должно быть здесь».

Мимика на застывшем лице Лириса получает новый заряд активности. Он подбоченивается, голубизна глаз разбавляется ледяной злобой.

Судя по его реакции, последнюю мысль я неосознанно озвучила.

‒ Тебя тоже не должно здесь быть, ‒ подает он голос.

Любопытные интонации умеет выдавать этот пацан. С забавненьким таким оттенком стервозности. Да и в чертах лица у него сразу появляется нечто неуловимо женственное. И интуиция подсказывает мне, что он способен быть еще той заразой.

‒ Я и не напрашивалась, ‒ рассержено буркаю в ответ.

Признаю, сейчас мне достаточно сложно определить наилучший исход моего существования. А хорошо ли, что я пробудилась? Может, лучше было бы и вовсе не оживать, чем видеть то, насколько сильно изменился мир вокруг?

Но я… хочу жить.

Злость накатывается, будто слои краски, накладываемые небрежно, один на другим, вдохновленным художником. Смешивается яркими цветами, приобретая в конечном итоге оттенок промозглой грязевой корки.

Желание жизни всколыхнуло во мне искру, и я вернулась к свету. Но моя настоящая жизнь уже украдена Виви. Теперь он ставит меня перед фактами, угодными лишь ему.

Снова шаг. Плечи потряхивает, а сердце бьется в груди взбешенным зверем.

Шаг…

Неожиданно нога теряет опору. Кажется, я слишком близко подошла к лестнице, ведущей вниз. Кренюсь, делаю пару взмахов руками, но уже осознаю, что равновесие исключило себя из списка моих умений. Идеального варианта для падения попросту не существует. Ударюсь ли я спиной или прокачусь по ступеням грудью — любой результат в моем нынешнем состоянии может стать летальным.

Внезапно мои пальцы, а долю секунды спустя и запястье, обхватывают тонкие мальчишечьи пальцы. Стиснув зубы, Лирис наклоняется вперед, упирается пятками в пол и усиливает хватку, крепче сжимая мою руку. Эли с поразительной практичностью пристраивается перед братом, создав своим телом дополнительный упор, и, в свою очередь, вцепляется ручонками в его запястье.

Всю эту конструкцию из тел успеваю разглядеть исключительно потому, что мое собственное тело застывает в наклонном положении. Пятки упираются в краешек верхней ступени, мыски направлены к потолку, а сама я зависаю над пропастью.

Фух, кажется, не падаю. Но о равновесии говорить рано.

‒ Даже… не думай… ‒ со злобным присвистом выдыхает Лирис. — Не думай… подыхать…

Похоже, сдохнуть просто так тут тоже не позволят.

И ума не приложу, почему мальчишка сейчас злится даже больше, чем минуту назад — при нашей пикировке? Я, между прочим, едва на части тут не развалилась и все еще нахожусь в опасности. Зачем же еще и за это на меня сердиться?

Сколько это продлится? Пацанам не удастся вытянуть меня. Слишком неудобное положение. Могут слететь сами.

Внутренности вновь и вновь пронзает тонкая игла. И так каждый миг мысли о том, что держащие меня шмакодявки подвергнут себя опасности. Отвратительное ощущение. Мне уже хочется поскорее свалиться с чертовой лестницы и погрузиться в пучину упоительной боли.

«Отпусти», ‒ собираюсь потребовать я, но голос пропадает. Все из-за взгляда Лириса.

Злобная категоричность. Разъяренная решительность.

Бесноватая фурия.

Не отпустит. Даже если буду угрожать ему.

Подошва Лириса издает скрип. Он едва заметно проскальзывает на обуви ближе к краю, подталкивая тем самым собой и Эли. Мое тело накреняется сильнее.

Хочу засмеяться в голос от нелепости происходящего.

Неожиданно к спине прижимается нечто горячее и мощное. Перед глазами мелькают чьи-то большие руки, и тело наконец-то находит равновесие. Но ноги встречаются со ступенями на какое-то мгновение, а затем опять теряют опору.

Съеживаюсь, прижатая к груди Виви. Коробит от того, что он так легко поднял меня на руки. Чувствую себя незначительной песчинкой, которую можно свободно перемещать в любой плоскости.

‒ Отпусти. ‒ Виви смотрит на Лириса, который по-прежнему держит меня за запястье. Тот, следуя за рывком поднятия меня на руки, спустился вниз на пару ступеней. Эли тоже рядом, стоит, собрав бровки хмурым домиком, цепляется за футболку брата и поглядывает на меня.

Хватка не слабеет.

‒ Отпусти, ‒ с прежней холодностью повторяет Виви.

Воцаряется тишина. Правда спустя пару секунд напряжение, таящееся в воздухе, разбавляется приближающимся жизнерадостным посвистыванием. К лестнице неторопливо подходит Тео, притормаживает у первой ступени, чтобы пробежаться глазами по своим ногтям, и только потом смотрит вперед.

Веселенький свист уходит в один обрамленный хрипом «ик!»

Мы глядим на него. Все четверо.

‒ Сказал бы, что картинка очень иррациональная, но лучше не буду… А… О… Я же только что это сказал, да? Ну… ‒ Он выпячивает губы, пытаясь невозмутимо улыбнуться, и с неприкрытой опасливостью вжимается в стену, чтобы обойти нас на расстоянии. ‒ Там… продолжайте. Обращайтесь, если что понадобится. О, меня, кажется, зовет Лиллоу! Уже иду!

Трухло.

Но благоразумное трухло.

‒ Можешь уже отпустить. ‒ Интонации Виви теплеют на малюсенький градус.

Лирис медленно кивает, разжимает пальцы и убирает руку.

И я наконец очухиваюсь. Странно, что я вообще так долго на его руках молча просидела.

‒ Это ты отпусти. ‒ Выворачиваюсь и с усилием гнусь, чтобы, в свою очередь, упереться в его руки, как в подлокотники кресла. ‒ Отвали!

‒ Переодевайся, ‒ бросает он Эли. ‒ Через десять минут обед.

Ау! Я тут! Он спокойно общается со своими детенышами, ни капли не реагируя на то, что я извиваюсь у него на руках, как разъяренная змея.

‒ Сказала, отпусти!

Виви разворачивается и начинает спускаться по лестнице. Нулевая реакция на мои окрики.

Усталость нагоняет меня очень быстро. Обмякаю и, яростно дыша ртом, устраиваю щеку на его руке. Мощь Виви исходит от каждого сантиметра его тела. Может, он нарочно обрекает меня на осознание собственной хрупкости?

Когда-то и я таскала его на себе. Он был маленьким и легким, словно невесомый пух. В какой-то мере это было даже упоительно ‒ прижимать к груди хищника, пока еще завернутого в красочную конфетную обертку.

Мне нравилось превосходить его.

Нравилось защищать… его. И таким образом превосходить его сильнее.

Но теперь все изменилось. Он удерживает меня на своих руках. А я даже не чертов хищник.

‒ Отпусти, ‒ рычу я, подумывая уже цапнуть его за что-нибудь.

‒ Как скажешь.

Он опускает меня на пол и придерживает сзади за воротник, будто ребенка, делающего первые в своей жизни шаги.

Не отпустил ведь, пока до первого этажа не дотащил.

Размахиваюсь и бью по его локтю. Он разжимает пальцы. Меня тут же клонит вперед, пока заботливые руки Лиллоу не останавливают мои уродливые танцы. Что-то подсказывает мне, не будь дворецкого рядом, Виви не отпустил бы так просто мою шкирку.

‒ Десять минут. ‒ Виви оправляет скомканный от моих вихляний рукав. ‒ Приходи обедать, Чахотка.

Он идет в сторону лестницы.

‒ Да ни за что. ‒ Отстраняюсь от Лиллоу и демонстративно принимаюсь стряхивать с себя что-то. ‒ У меня от тебя будет несварение. Как и от твоего приплода.

Виви замедляет шаг и оглядывается через плечо. Что ж он такой неэмоциональный? Не могу даже понять, кольнула ли я его или все напрасно.

‒ Возможно, госпоже станет лучше, если она пообедает отдельно, с нами? ‒ вмешивается Лиллоу, мягко придерживая меня за локоть. ‒ Я накрою в малой столовой для наших гостей и с вашего позволения присоединюсь к трапезе. К тому же великолепным подспорьем послужит дополнительное внимание к предлагаемому меню для госпожи. Быть может, в процессе будут сразу же внесены некоторые корректировки. Да и госпожа подскажет, по вкусу ли пришлось ей то или иное блюдо.

Лиллоу закидывает нас сладкими пряниками? Честно говоря, у меня настроение боевое. Хочу повздорить. Видимо, во всем виноват адреналин и перспектива внезапной гибели от падения.

Внимательно смотрю на склонившего голову дворецкого. И почему Лиллоу так не хочет, чтобы мы ругались? Хотя он и раньше делал все, чтобы пресечь наши с Виви ссоры.

‒ Хорошо.

Согласился? Хоть к кому-то он прислушивается.

Как только Виви исчезает на втором этаже, я подхожу к лестнице и барабаню пальцами по ее основанию.

‒ И чего это мы спрятались в темном углу?

Из темноты возникает сначала невозмутимое лицо Тео. Похоже, он стоял все это время, прислонившись спиной к стене. Стоял под лестницей.

Ну, правда ведь, трухло.

‒ Не спрятался, а занял стратегически важную позицию, ‒ поправляет меня Тео.

‒ Спорим, Виви тебя тоже заметил там?

‒ Даже спорить не буду. Главное, что он ничего по этому поводу не сказал. И на том спасибо.

‒ А зачем вообще туда залез?

‒ Чтобы прийти в себя. Устроили тут атаку на мою психику. Всем семейством в одном месте разом собрались. Ладно, хоть я уже добрался к тому времени до сортира.

‒ Не слишком ли часто ты пугаешься?

‒ Пуганный равно живой. Лучшее из всех возможных уравнений. Опыт о том подсказывает. Что ж, может, перекусим, наконец? И раз уж ты прямым текстом послала хладного господина, надо это отметить.

‒ Странный повод для праздника.

‒ Любому поводу надо радоваться. Поверь, их в последние годы практически не было.

‒ Госпожа, господин Стар, гость ждет, ‒ деликатно прерывает нас Лиллоу.

‒ Гость? ‒ Обращаю озадаченный взгляд на Тео.

‒ Сама увидишь. ‒ Он подталкивает меня в спину. ‒ Давай, давай, мигом, мигом. А иначе нас обвинят в том, что мы морим тебя голодом.

Послушно иду с мужчинами. И кто же мог пожаловать в гости?