Я познала хаос

ГЛАВА 27. БЕСКОНЕЧНОСТЬ ЛАБИРИНТА

Знаковое сегодня...

— Держи крепче, ‒ советует Тео, хладнокровно попивая чай из фарфоровой чашки. — И следи за зубами. Предполагаю, что она может цапнуть.

‒ Я тебя… щас… самого цапну! — пыхтя, грожу я. Сыпать угрозами и одновременно барахтаться в крепкой хватке Фрэнсиса — дело сложное.

‒ Тем более держи крепче. — Тео тянется к тарелке с мягкими булочками. — Членовредительство в отношении квалифицированного юриста — изначально мера нецелесообразная. Отличные юристы на дороге не валяются.

‒ Щас… ты… ляжешь, ‒ выфыркиваю я и принимаюсь колошматить ногами воздух. Фрэнсис только и успевает, что руки по моему телу вовремя передвигать, чтобы случайно не придушить меня при очередном диком прыжке.

Со стороны, вероятно, кажется, что я пытаюсь добраться до Тео и сделать ему сильное бо-бо. На самом же деле рвусь я вовсе не к нему.

Как только за столом озвучили планы Виви относительно меня и моего будущего статуса, мой самоконтроль дал трещину. Я слетела со стула и бросилась к выходу, где уже и была перехвачена Фрэнсисом. Судя по скорости реакции, у правоохранителей он точно в элитном спецотряде отработал.

‒ Держи, держи, ‒ непринужденно приговаривает Тео, делая малюсенький глоточек чая. — Считай, вся твоя многогодовая подготовка вела исключительно к этому моменту.

‒ Даже не догадывался, что всю жизнь тренировался именно для этого. — Фрэнсис усмехается мне в ухо.

‒ О-от… отпу-усти! — Еще раз пинаю воздух и резко теряю связь с левой ногой.

Отлично. Переизбыток эмоций, и тело сразу трусливо уходит в спящий режим. Прекращаю барахтаться и провисаю на руках парня унылой куклой.

‒ Как вы, госпожа? — осторожно интересуется Лиллоу, заглядывая мне в глаза.

‒ Отвратно она себя чувствует, ‒ буркает Тео и тыкает в мою сторону надкусанной булкой. — И ведет себя также. Сейчас-то успокоилась, а?

‒ Нога… отказала, ‒ мрачно признаюсь я.

Фрэнсис аккуратно усаживает меня на стул и на всякий случай встает около двери.

‒ Куда вы так спешили? — Лиллоу вкладывает в мою руку стакан с водой.

‒ К Вацлаву она рванула, ‒ сварливым тоном отвечает за меня Тео. — Чтобы высказать ему, насколько она счастлива играть по его правилам.

‒ Кажется, госпожа Квин к нему не за этим бежала, ‒ задумчиво предполагает Такеши.

Тео бросает на него снисходительный взгляд.

‒ Я в курсе. Это был сарказм. Знаешь такое слово?

‒ В бубен дать, ‒ громко шепчу я. — Я собираюсь дать ему в бубен… Люстрой.

Такеши таращит глаза. Уголки губ Лиллоу дергаются.

‒ Оригинально. — Юрист демонстрирует мне большой палец. — Уверен, Вацлав оценит полет твоей фантазии.

‒ Пустите меня к нему. — Сверлю взглядом Фрэнсиса. По моим расчетам, он здесь самый грозный противник. Остальных я распинаю.

‒ Не раньше того момента, когда ты успокоишься. — Тео показывает расстояние в один сантиметр, используя большой и указательный пальцы. — Хотя бы чуточку. Твой организм активно протестует. Однако ты ни черта не прислушиваешься даже к самой себе.

Не поняла юмора. Кто тут, по факту, несчастный и частично неподвижный? Вроде как я. Но и претензии почему-то тоже высказывают исключительно мне. И где справедливость?

‒ А теперь успокоилась? — Тео хлопает Такеши по плечу ‒ тот сидит в слишком уж напряженной позе — и снова смотрит на меня. — Обещаешь, что резких движений не будет?

‒ Резких, возможно. Насчет движений ничего обещать не буду. — Ехидно щурюсь и развожу руками. — Движение — это жизнь как-никак.

‒ И на том спасибо. — Тео пристально смотрит на меня, барабаня при этом пальцами по столу. — Пожалуй, рядом с Вацлавом тебя ждет еще очень много потрясений. Разумно ли выбиваться из сил уже на старте?

‒ Ты что, не врубаешься? — Вытягиваю руку и тыкаю пальцем в сторону двери. — Он же…

‒ Психопат? Дьявол? Бьющая по подкорке мигрень? Генератор абсурдности и нерационализма? Да, да, он такой, согласен. Однако тебе все же следует приберечь силы. — Юрист откидывается на спинку стула, складывает руки на груди и натягивает маску серьезности. — Знаешь, его непреклонность сродни инфекции. Без следа она не исчезнет, но ты вполне можешь не подпустить ее к себе, выработав определенный иммунитет.

‒ О чем ты?

‒ Не вступай с ним в слишком уж открытую конфронтацию. — Тео подтаскивает к стакану с водой свою полупустую чашку с чаем и, помедлив, ударяет чашкой по стенке стеклянной емкости. Наполненный стакан дергается, и вода, выплеснув через край, попадает точно в чашку. Кивнув на полученный результат, он продолжает: — Чем чаще ты атакуешь его, тем дольше остаешься вблизи него. И тем большее влияние он на тебя имеет… И поверь, Вацлав жаждет, чтобы ты его атаковала.

Виви может повлиять на меня? Ну уж нет, полнейший бред.

Свободу воли еще никто не отменял. К тому же я уже вышла из фазы вялого овоща и шевелюсь так, как считаю нужным.

Крепко зашнуровываю кроссовки, то и дело поглядывая на вершину лестницы. Не хочу вновь сталкиваться с кем-нибудь из этого семейства.

‒ Плохая идея. — Тео заметно нервничает. Моргает раза в три чаще, отчего взмахи шикарных ресниц придают его образу неуместное кокетство.

Фрэнсис тоже стоит неподалеку и безмолвно наблюдает за сражением моих пальцев со шнурками.

‒ Плохая идея выйти погулять? — уточняю я и разгибаюсь, чтобы оценить результат своих трудов с высоты собственного роста. Пока даже выполнение простенького действа типа зашнуровывания обуви представляется мне настоящим подвигом. Пальцы рук иногда полностью не синхронизированы, поэтому я стараюсь радоваться даже малейшему бытовому успеху.

‒ Плохая идея оставить меня тут в качестве посланника, который сообщит хладному господину, что ты вышла погулять. — От возмущения у Тео в уголках губ собираются капельки слюны, которые, вместо того, чтобы солидно брызнуть, прочерчивают себе влажные линии к низу его подбородка.

‒ А, по-моему, идея гениальная. Трещать красиво ты умеешь, слова подбирать мастер да и с аргументаций все отлично.

‒ Не куплюсь на лесть, не старайся. Почему бы тебе просто не подняться наверх и не сообщить Вацлаву о своем желании подышать воздухом? А не скрытно сбегать через парадную дверь?

‒ Потому что желание познакомить его морду с моей люстрой все еще у меня в приоритетах. — Цепляю Фрэнсиса за рукав и тяну к двери. — К тому же от общения с Виви меня уже воротит.

Чтобы не рисковать понапрасну, я даже не стала подниматься в комнату, чтобы переодеться. Так и собралась наружу в том, что напялила изначально — в белой блузке без рукавов и в коротких брюках. Благо, обувь для меня приготовили заранее.

‒ Знаешь, что случается с посланниками, принесшими плохие вести? — Тео закатывает глаза, поглаживая себя кончиками пальцев по кадыку. — На них отыгрываются. И весьма жестоким образом.

‒ А ты держись от Виви на расстоянии, когда будешь весть сообщать, ‒ с оптимистичным видом предлагаю я юристу. — Можешь даже заранее спрятаться за наспех сконструированными баррикадами из столов.

Реплика Тео теряется в шуме внешнего мира. Закрываю за собой дверь и глубоко вдыхаю чистый воздух. Фрэнсис молча стоит рядом.

‒ Ничего не скажешь мне? ‒ с вызовом интересуюсь у него.

‒ Хочешь услышать что-то конкретное?

‒ Никто из вас не пытается меня задержать. ‒ Оглядываюсь на закрытую дверь. Тишина. Никто не кидается в погоню за мной. ‒ На фоне случившегося легкость моего побега кажется подозрительной.

‒ Никому из нас не поступало указаний тебя задерживать.

Вот оно как. Получается, Виви разрешает мне убежать? Вот так просто?

В чем подвох?

Куснув губу, смотрю исподлобья на Фрэнсиса. Выглядит все так, что я сама действую по указке Виви, раз потащила этого парня за собой. Он ведь как бы «приставлен» ко мне сопровождающим, по указанию моего братца.

Но на самом деле причина в ином. Фрэнсис всегда был чересчур правильным и ответственным. И Сэмюэль всегда о нем хорошо отзывался, хвалил его за старания. Так что мой порыв более продиктован верой в чутье Сэмюэля, нежели лицемерным желанием угодить Виви, чье поведение тоже пованивает двуличностью.

К тому же мне пока сложно передвигаться в одиночку.

‒ Куда ты желаешь отправиться?

Погруженная в свои мысли я не сразу осознаю, что успела спуститься с лестницы и направиться вперед по дороге. Фрэнсис верной собачонкой неслышно следует за мной. И не реши он задать вопрос, возможно, мы дотопали бы до самых границ владений Виви. Или хотя бы до одного из тех красивейших водопадов, которые я видела из окна автомобиля.

‒ Хочу…

Моим единственным желанием пять минут назад было поскорее убраться из того дома. Думала, с этим возникнут трудности. Но вот я снаружи. И что теперь?

‒ Хочу… Отвези меня на могилу Сэмюэля.

* * *

‒ Ветер. Надень.

Фрэнсис накидывает мне на плечи свой пиджак. У скольких мужиков я уже перемерила их официозные тряпочки? Неужели я выгляжу настолько жалко, что всем деловитым господам срочно хочется обо мне позаботиться?

‒ Спасибо. ‒ Тяну за лацкан пиджака, чтобы поудобнее приладить его на себе, но тону в нем окончательно. Фрэнсис тем еще здоровяком вымахал. ‒ Контактные линзы носишь? ‒ Тыкаю себе пальцем в скулу.

Характерное золото Иммора в глазах моего сопровождающего сменилось оттенком темного шоколада.

‒ Небольшие меры предосторожности. Не стоит кому-либо знать о том, что я Иммора. ‒ Фрэнсис чуть обгоняет меня на тропке, вьющейся по пригорку, и подает руку, чтобы помочь преодолеть подъем.

‒ Да уж. Другие Иммора не сильно обрадуются тому, что ты в прислужниках у Виви. ‒ Игнорирую предложенную руку, решительно огибаю Фрэнсиса и самостоятельно устремляюсь вперед. Нечего с меня так открыто пылинки сдувать. Я что им, комнатное растение? Чухлый задохлик? ‒ Иммора на службе, которого еще и заклеймили. Шикарно. У высших бы точно что-нибудь пригорело ‒ воняли бы, не переставая.

Фрэнсис реагирует на мою реплику смешком.

И зачем только он согласился быть на побегушках у Виви? Отличный же парень. Лучше бы поостерегся и держался бы подальше от этого кошмара.

Пять минут назад Фрэнсис привез меня на опушку леса и затем повел по тропинке в гору. Воздух чист, пригревает солнце.

Думаю о чем угодно, кроме цели нашего путешествия. Не хочу осознавать.

Снова.

‒ Как тихо. ‒ Останавливаюсь, потому что Фрэнсис, следовавший за мной, мягко придерживает меня за плечо.

Тропа резко уходит вниз. Из-за стены деревьев проглядывает ограда. Остроконечные угольно-черные верхушки фигурных врат жаждут разодрать тканевую манерность небес. А за ними виднеются каменные гиганты памятников и мемориалов. Помпезное величие памяти о высших созданиях.

Не так уж сильно отличается от того, что возводят люди. Разве что выглядит все это более вычурно и роскошно.

Иммора тоже исчезают. И исчезают без следа.

‒ Не зайдешь? ‒ Фрэнсис придерживает для меня створку тяжелых врат, пока я остолбенело стою на границе между миром живых и обиталищем воспоминаний об ушедших. ‒ Можем вернуться.

‒ Нет. Мы ведь уже столько прошли. ‒ Сглотнув, ступаю на аккуратную тропинку.

Поглощающе тихо.

Следую за Фрэнсисом, мельком оглядывая монолиты роскошных мемориалов. Слишком искусственно. Вряд ли здесь задерживается хоть одна душа.

Души Иммора тоже исчезают без остатка? Как и их тела?

Сэмюэля больше не существует.

Голова начинает трещать. От тишины и холодной серости искусственности вокруг.

‒ Сюда. ‒ Фрэнсис подает мне руку и помогает взобраться по ступеням.

‒ И где?..

Смолкаю, ошарашенная зрелищем.

Среди темнеющего скопища мертвых ровностей мемориального города раскинулась полянка сочной зеленой травы. В середине примостился угловатый камень, вершину которого венчает яркое сборище длинных подсолнухов. Сам камень увит вьюнком с множеством маленьких цветков, а поляна вокруг усыпана разнообразными цветами. Кажется, здесь рядом друг с другом растут даже те цветы, которые никогда не могли бы ужиться… Но тут они вместе.

Море, нет океан. Пучина яркости и свежести.

‒ Это… могила?

‒ Угу. ‒ Фрэнсис присаживается рядом со мной на корточки и, подперев подбородок рукой, рассматривает дичайший цветник.

‒ Кто все это сделал?

То, что я вижу, настолько дико, настолько круто, настолько провоцирующе, что мне не хватает дыхания на эмоции.

Прикосновение смерти… Ее здесь нет.

‒ Вацлав. ‒ Фрэнсис не отстраняется, когда я оседаю и обессилено приваливаюсь к его боку.

‒ Цветник зафигачил… ‒ Прижимаю пальцы к свербящему носу. ‒ И подсолнух еще сверху… По-моему, Сэмюэлю не очень нравились подсолнухи?

‒ Угу. ‒ Глаза Фрэнсиса стекленеют, дыхание становится прерывистым.

‒ Даже сейчас дразнит отца. ‒ Возвожу глаза к небу и усмехаюсь. ‒ Вот же… скотина…

‒ Хочешь спуститься?

‒ Да.

С помощью Фрэнсиса добираюсь до границы сочной зелени и медленно пробираюсь к камню. Цветы раскачиваются под напором ветра и словно ласкаясь, касаются моей кожи, неприкрытой тканью брюк.

Плюхаюсь в траву и кладу обе ладони на камень.

Молчу.

Что я хотела сказать? Все слова ограничены моими мыслями.

Здесь я жаждала освободиться. Воззвать плачем к небесам. И рыдать, рыдать, рыдать. Пока не устану. Пока не вытекут глаза.

Фрэнсис не осудил бы меня. Я знаю. При нем мне было бы не стыдно плакать.

Однако в глазах ни слезинки. Смотрю на подсолнухи, плавно раскачивающиеся над моей головой.

А вот при Виви я рыдала и выла как больное животное. Без всякого сомнения и ничуть не сдерживаясь.

Почему?..